Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны"

У экрана

Окно в природу

Гепард смотрит кино. Фильм вполне подходящий – на экране бегают антилопы. У пятнистого зверя хватает благоразумия не кинуться за добычей, но глаза от картинки оторвать он не может – антилопы же! Движутся, прыгают!

Гепарда на этот сеанс привели на веревочке. Но, оказывается, и по доброй воле животные совсем не прочь посидеть у экрана. Более того, тяга к зрелищу так велика, что звери, бывает, теряют всякую осторожность. В Найроби (Кения) со слов владельца кинотеатра я записал любопытный случай. Кинотеатр, у въезда в город, представляет собой большое поле с забором и огромным бетонным экраном (фильмы по вечерам тут смотрят, не покидая автомобиля). Прямо за экраном начинается заповедная степь с множеством разных животных. И вот однажды в кино пожаловал лев. Сидя среди машин, лев мирно и очень внимательно наблюдал за всем, что делалось на экране. Сбежал он, когда начался всеобщий переполох… Еще один случай, мелькнувший в газетах лет семь или восемь назад. В какой-то из деревушек (все та же Восточная Африка) сидевшие на траве зрители увидели вдруг: за спиной у них стоит и смотрит кино старый слон… Визит серого великана, как писали, не оказался единственным, и люди скоро привыкли к необычному зрителю. Слон аккуратно появлялся из леса, как только начинал светиться экран, натянутый между деревьями, и мирно скрывался с окончанием фильма.

Гепард смотрит кино…

Нечто похожее мы наблюдаем в поведении наших собак и кошек. Многие пишут в наше «Окно»: «Включил телевизор – собака уже тут как тут». «Иногда Рекс даже скулит, побуждая скорее включить телевизор». Известен случай, когда собака стала жертвой «телемании». С ненасытной жадностью пес смотрел на экран, отказываясь есть и пить, и умер от истощения.

Как видим, любопытство и страсть к зрелищам свойственны не только человеку. Живой развитый мозг жаждет информации и жадно впитывает ее. Но мы можем только гадать, что происходит в мозгу животного, следящего за экраном. Несомненно, однако, что картинка и звук могут иногда восприниматься животным как нечто реальное. Вот снимок, взятый нами из «Лайфа». Шла передача (в цвете) о жизни животных. Кошка сидела спокойно до той секунды, пока на экране не появилась желтая канарейка. Порхание птички и вполне натуральная трель заставили кошку собраться в комок. И вот мы видим прыжок за добычей. Доверяя глазам и ушам, кошка вполне поверила в реальность мира, издалека принесенного в дом электронными волнами.

…кошки тоже любят посидеть у телевизора.

Фото В. Пескова и из архива автора. 6 февраля 1972 г.

Аномалия

Окно в природу

В моей картотеке есть папка с надписью аномалии. Аномалия – значит отклонение от нормы. В живой природе отклонения мы встречаем нечасто, но все же на глаза они попадаются. Читатель Г. Кароченцев (Тамбов) пишет о двух пойманных плотвицах: «У рыбок наполовину чешуя крупная, наполовину – мелкая». Из Омска несколько наших читателей прислали опубликованный в местной газете снимок барана с двумя парами рогов. Из Риги пишут о голубе с двумя парами лап. Читатель Т. из Перми пишет: «У наших соседей дед имел на ногах по шесть пальцев. Недавно в этой семье родился мальчик – тоже на ногах по шесть пальцев. И удивительно: фамилия их Шестопаловы…» К этим строчкам можно добавить факты, известные из печати. В 1793 году во Франции родилась девочка с единственным глазом над переносицей. В Германии, во Франкфурте-на-Майне, жила немая девушка с двумя языками. У мальчика Джиованни Галанти (Италия) глаза были устроены так, что он видел ночью, но не видел днем. По школьным учебникам анатомии многим известны хвостатый мальчик и человек со сплошным покровом волос на лице. Такого рода примеры можно продолжать долго, ибо память человеческая накопила их много.

Тут важно, однако, сказать: в данной беседе мы не имеем в виду «двухголовых телят», «сросшихся близнецов» или, например, двухголовую черепаху, живущую в вашингтонском аквариуме. Эти уродства вызваны чаще всего помехами при развитии плода. Организмом они не наследуются. Но есть аномалии (вспомним фамилию Шестопаловых!), которые повторяются у потомства. Именно эти «шутки» природы вызывают пристальный интерес.

Вот посмотрите снимок. Два яйца снесены одной курицей. Одно обычное, другое – ни дать ни взять – шар для игры в бильярд. Шведский крестьянин Энох Нильссон оказался человеком любознательным и, прежде чем сделать яичницу, показал «шарик» ветеринару. Нам неизвестно, какой статистикой пользовался ветеринар, но он сказал: «Случай редкий. Шарообразное куриное яйцо встречается одно на миллиард». Также нечасты и другие нарушения нормы – природа очень надежно хранит и передает наследственные признаки. Зайчонок родится зайчонком. Глаза у него будут непременно косые, а хвост короткий, задние лапы сильные и длинные, а передние покороче. Он будет иметь «заячью губу», с наступлением зимы станет надевать белую шубу и так далее. То же самое можно сказать про тигренка, щегленка, олененка, ягненка, лягушонка и самого человека. Появляясь на свет, живое существо имеет предписанные ему образ и строение, которые четко согласуются с образом его жизни, местами обитания, взаимоотношением с окружающим миром животных. Изменись резко что-нибудь в наследственных признаках, и все пойдет прахом. Ну, родись заяц, например, с ногами короткими – конец зверю, не выживет, ибо главным образом скорые ноги спасают зайца. Живое существо должно родиться «подогнанным» к миру, в котором ему суждено обитать. Однако, скажете вы, мир ведь меняется?.. Да, меняется. Если меняется медленно, постепенно (сотни тысяч и миллионы лет), живые существа успевают приспособиться к изменениям. Но если среда обитания изменяется резко – цепочка жизни, к ней приспособленная, может закончиться. Так вымерли многие виды животных. Но стойкость жизни все-таки поразительна! Жизнь совершенствуется непрерывно.

Вы скажете: какое отношение к совершенствованию жизни имеют аномалии, с которых начался разговор? Оказывается, самое непосредственное. Плавное, гибкое приспособление к среде – лишь часть процесса эволюции жизни. Совершенствуясь, природа время от времени как бы «делает пробы» – появляются шарообразное яйцо, иначе, чем обычно, окрашенная птица, непривычной формы бабочка или рыба. Эти уродства вызваны внезапным изменением в наследственном механизме и могут быть унаследованы. И тогда все решает среда, в которой появился урод. Чаще всего она беспощадно выпалывает бесполезные или вредные изменения. «В серию» они не идут. Таким образом, большинство проб – «слепые». Но поскольку среда обитания изменяется, какие-то неожиданные изменения организма могут оказаться и кстати. За долгую эволюцию жизни некоторые «слепорожденные» изменения организмов укоренились, усовершенствовались и помогли расцвету многообразной жизни. Но, может быть, это только предположения, пусть даже и верные? Заметил ли человек хоть один случай попадания в цель «наугад пущенной стрелы»? Да, заметил. Английский ученый Джулиан Хаксли в своих размышлениях об эволюции жизни приводит пример с бабочкой березовой пяденицей. Окраска бабочки такова, что она сливается с корой березы. Появление бабочек с темной окраской отбор выбраковывал (птицы легко замечали черных бабочек на березе). Но за последние годы в промышленных районах, где много копоти, темная бабочка оказалась более живучей, чем светлая. Так на глазах человека «проба» природы обернулась удачей – естественный отбор в связи с изменившимися условиями среды сохранил бабочку новой окраски.

А можно ли искусственно уберечь и закрепить в потомстве какое-либо отклонение от нормы в живом организме? Да. И человек пользуется этим давно. Примеров множество. Так из диких растений были выведены человеком многие сорта хлебных злаков, многочисленные плоды и ягоды, необычайной раскраски и формы цветы. Человек тщательно собирал и закреплял выгодные ему случайности. Так появилось множество разнообразных, иногда совсем не похожих друг на друга собак (сравните борзую и таксу), много пород лошадей, в причудливых золотых рыбках мало кто может признать их прародителя – обычного карася. А сколько мы знаем пород голубей! Вот полюбуйтесь, на снимке – дутыш. Естественный отбор вряд ли бы стал потакать непомерному развитию зоба. Но человек по любопытству и прихоти закрепил «пробу» природы, и в результате мы видим курьезную птицу, родоначальник которой – обычный голубь.

А вот пример того, как происходит отбор признаков, выгодных человеку. В 1791 году в стаде американского фермера-овцевода родился барашек-уродец – ноги у малыша были короткими. Но умный фермер смекнул: овцы не будут прыгать через ограду пастбищ, если ноги у всех будут короткими. Избирательным разведением фермер закрепил случайность с большой для себя пользой.

Внезапное изменение передающегося по наследству признака ученые называют словом мутация. А нельзя ли мутацию вызвать искусственно, чтобы потом, разбирая, что плохо, что хорошо, выискать что-либо полезное для хозяйства? Можно. И ученые этим уже занимаются. Механизм наследственности (хромосомы и гены) облучают рентгеновскими лучами или воздействуют на них химикатами и получают живой организм с новыми признаками. Так же, как при естественных мутациях, многие новые признаки бесполезны. Но когда число мутаций велико, больше шансов выудить что-то полезное. Так получили новый сорт картофеля с гладкими ровными и очень крахмалистыми клубнями, получили интересные сорта бобовых культур, пшеницы, плодов и ягод. Много путей открылось перед селекцией в животноводстве и звероводстве…

Вот что значит отыскать верный ключ к пониманию эволюции жизни.

Фото из архива В. Пескова. 13 февраля 1972 г.

Фотограф

Окно в природу

Человеку, первый раз взявшему в руки фотографический аппарат, говорят старую шутку: «Начинай с природы… она не обижается». Со снимков природы обычно и начинают. Но очень скоро становится ясным: снимать в природе вовсе не просто. Для всех доступные лес или горы лишь немногим «откроют душу». И если мы приглядимся к «избраннику», одолевшему некую высоту, с которой и мастер виден, и дело его заметно, то убедимся: кроме отличного знания техники, фотограф-натуралист хотя бы немного – поэт, биолог, следопыт со страстью охотника, он терпелив и вынослив, наделен чувством меры и вкуса. Наконец, он так любит природу, что эта любовь без ответа не остается.

Все это надо было сказать перед тем, как представить старейшего нашего мастера фотографии Николая Николаевича Немнонова. Всю жизнь он – фотограф, хотя ради страсти снимать животных он брался за любую работу, лишь бы куда-то ехать, быть ближе к живой природе, своими глазами видеть ее сокровенные уголки. Нельзя перечислить всех экспедиций, в каких он побывал. На Дальнем Востоке фотограф прошел более тысячи километров с проектировщиками трассы новой железной дороги. Он был среди людей, которые прикидывали места для строительства Братской, Нурекской и Усть-Илимской электростанций. Он путешествовал с зоологами, ловцами зверей, геодезистами, геологами, пограничниками. Однажды я встретил его на Камчатке, когда он отвоевывал себе место в самолете, улетавшем на Командорские острова. Другой раз в пустыне, у Каспия.

В кузове грузовика, на лошади, на верблюде, на собаках, а чаще всего пешком исследовал землю этот неутомимый человек. И всегда наготове была его фотокамера. Я спросил как-то: каких животных на нашей земле он еще не снимал? Оказалось, есть с десяток всего зверей, на которых он не глядел в глазок фотокамеры. Около ста тысяч негативов в его фототеке! Конечно, не все равноценно в этой «сумке» фотоохотника. Но, как и у всякого фотографа, есть у Николая Николаевича «золотой фонд», который справедливо можно назвать государственным достоянием, – по снимкам, добытым упорным поиском, мастерством и терпением, мы можем судить о мире природы, для многих из нас недоступном.

Фотографии Николая Николаевича Немнонова часто бывают в печати. В последние годы было несколько выставок (сейчас одна из них в Польше). Поводом к этой заметке является новая экспозиция, развернутая недавно в Центральном Доме ученых. «Это великолепно!» – таков общий тон отзывов всех, побывавших на выставке.

Николаю Николаевичу Немнонову – шестьдесят четыре года. Это возраст, когда людей уже тянет «поближе к печке». Но, наблюдая на выставке бодрого и подвижного человека, я спросил его, как уже спрашивал множество раз:

– А теперь куда, Николай Николаевич?

– Да вот думаю: не махнуть ли летом в чукотскую тундру?..

И он махнет! На пешей тропе бородатый фотограф не уступит многим двадцатилетним…

Добывать свой хлеб любимым делом – это, как мудро замечено, половина счастья. Пусть не подумает кто-нибудь, что хлеб фотографа Немнонова легок. Но ведь замечено также: по-настоящему сладок только нелегкий хлеб.

Николай Немнонов.

Снимки Немнонова: «Заяй толай» и «Четыре кобры».

Фото В. Пескова и из архива автора. 27 февраля 1972 г.

За порогом зимы

Окно в природу

Этот снимок сделан позавчера у Черного моря в Ягорлыцком заливе. Волнующий момент: люди отпускают на волю птиц, которым помогли пережить тяжелое время…

* * *

Зима в этом году была необычайно суровая. В средней полосе ее было бы можно назвать классической, если бы рождественские и крещенские морозы пришли на укрытую снегом землю. Но снега в Московской и рядом лежащих областях очень немного. А чуть южнее снега не было вовсе. Мороз же в Орловской, Тамбовской, Харьковской областях временами был выше тридцати градусов. «Земля голая и промерзла на метр, не знаю, что будет с садом», – писал мне отец из Воронежа.

С половины января до половины февраля стойкий холод захватил и многие южные области. Тридцатиградусные морозы достигли берегов Черного моря, захватили равнинные восточные побережья Каспия, достигли Ирана. Жизнь в этих местах к холодам непривычна, не приспособлена. В бедственном положении оказались многие суда Каспия и Азова. Замерла пассажирская теплоходная линия от устья Днепра до Херсона (рабочих в город перевозили на самолетах). Незамерзающий Одесский порт замерз, и это создало большие трудности судоходству. Из Одессы раздался призыв о помощи. Тут у моря кончается нитка газопровода. Обычно газа хватало на всех. Но в этом году расходы его по всей магистрали были так высоки, что трубы на подходе к Одессе были уже пустыми – нечем было греть воду в котельных…

Морозы на бесснежной земле нанесли урон виноградникам и садам, в обширных районах придется весной пересеивать хлеб. В бедственном положении оказалась дикая природа. Из бобрового заповедника под Воронежем сообщают: «Усманка промерзла до дна. Бобров, спасая от гибели, пришлось отлавливать». Нуждались в подкормке во многих районах олени, кабаны и косули. Но особенно драматично сложилась зимовка птиц.

Более десяти миллионов водоплавающей птицы (утки разных пород, гуси и лебеди), а также фламинго проводят зиму в заливах, лиманах, в дельтах рек Черноморья и Каспия. Тут, на богатой кормами мелкой воде, птицы благополучно переносят зиму, чтобы весной косяками уйти на север до самой тундры.

Жестокий мороз ударил 12 января. Прибрежная часть морей и в первую очередь мелководья замерзли. Нырковые утки, способные добывать корм с глубины, оттянулись от берега и какое-то время продолжали пастись. Но лебеди, гуси, благородные утки и фламинго сразу остались без корма – на глубокой воде добыть они ничего не могли. Наблюдатели-орнитологи говорят, что «птица на Каспии в этот момент заметалась». Подобно тому, как самолеты, лишившись места посадки, идут на запасные аэродромы, так и птицы огромными стаями снялись с привычных зимовок в поисках «запасных пастбищ» на юге и юго-западе Каспия. Но тщетно. Богатый кормовыми угодьями Кызылагачский залив тоже покрылся льдом, и местные птицы, смешавшись с прилетными стаями, полетели к Ирану. Но холод и там достигал тридцати градусов. Растратив силы, страдая от холода и бескормицы, птицы стали скопляться в привычных для них местах, у кромки растущих льдов.

Фламинго страдали в первую очередь. Они погибали от бескормицы и мороза. Многие утки, гуси и лебеди холода не боятся – была бы пища. Но все кормовые поля покрылись льдом. Сбиваясь в плотные массы, птицы сколько могли боролись за полынью, не давая воде замерзнуть. Рассказывают: лебеди покидали воду в последний момент, и лед сохранял следы лебединого взлета – удары лап по воде. Птицы стаями вышли на лед, и участь их была подобна участи путника, уставшего бороться с метелью и задремавшего на морозе. Более всех пострадали лысухи. Они неподвижно сидели на льду. При солнце днем под ними слегка подтаивало, а ночью птицы примерзали ко льду и подняться уже не могли.

История говорит: подобные бедствия время от времени повторяются. 764 и 801 годы обозначены летописцами: «Черное море замерзло». В 859 году «замерзло Адриатическое море, и в Венецию можно было ходить пешком». В 1621 и 1669 годах замерзал Босфор. Можно без ошибки сказать: такие морозы были огромным бедствием для людей и катастрофичными для животных. Но то было время, когда природа, даже при очень больших потерях, могла и быстро восполниться. Численность птиц в год или два восстанавливалась. В те времена человек мог позволить себе охоту на терпящих бедствие. Сегодня птицам нелегко выжить даже в благополучные годы – много их гибнет при перелетах, все более беспокойны места гнездовий. Нужны все меры, дающие птицам лишний шанс выжить. И, конечно, в дни бедствий природа ждет от людей благородства.

Как вели себя люди на этот раз? Вести из разных мест позволяют сказать доброе слово о людях. В Красноводске, как только стало ясно: без помощи птицы не выживут, «на пожар» «сбежались всем миром». Работники заповедников, студенты, моряки и учащиеся – все, кто мог и чем мог, помогали терпящим бедствие. С вертолетов рассыпали по кромке льда зерно, в местах скопления птиц бросали сверху печеный хлеб. Буксиры Красноводского порта ежедневно ломали лед замерзающей полыньи. Спасению птиц было посвящено экстренное заседание Красноводского горкома партии. Секретарь горкома Владимир Васильевич Михайлов находил время контролировать и направлять спасательные работы. Из Москвы на Каспий срочно вылетели бригады студентов-биологов. Люди сделали все, что могли…

Так же много усилий было приложено для спасения птиц у побережья Черного моря. В Ягорлыцком заливе возле островов Круглого и Долгого в беду попало шесть тысяч лебедей-кликунов. Три недели работники Черноморского заповедника и местное население держали под контролем этих сбившихся в тесную группу птиц. На вертолетах на острова доставили корм и разложили его в удобном для лебедей месте. Постоянно велось наблюдение за состоянием птиц…

* * *

Позавчера я был в районе острова Долгого. Тяжелое время кончилось. Потепление вскрыло участки моря. Птицы держались на прежних местах, но, окрепнув, уже не пускали людей так близко, как это было месяц назад. Гибели тут не замечено, не считая случаев, когда задремавших на льдине птиц настигали лисицы.

Несколько слабых птиц взял из стаи к себе во двор наблюдатель Черноморского заповедника Николай Аполлонович Бородин. Я застал этих птиц в камышовом сарае. Птицы вполне окрепли и при виде людей держались доверчиво и спокойно. Они не метались, когда Николай Аполлонович брал их в руки поочередно, только с любопытством озирались по сторонам. Я приложил ухо к боку одного лебедя – сердце стучало часто и сильно, почти так же сильно, как человеческое, – птицы все-таки волновались.

На лапы лебедям надели алюминиевые кольца, вынесли птиц на берег, и тут состоялась церемония выпуска птиц на свободу. Вот на снимке – один из моментов. Над заливом теплая предвесенняя хмарь. Посиневший лед – в разводьях воды. У горизонта виднеется полынья. Взмахи широких крыльев – и прямо туда улетает тяжелая сильная птица…

Скоро лебединая стая покинет спасительную полынью, чтобы лететь на север. Не пропустите момента, когда белые птицы проплывут над вашим жильем.

Особое слово к охотникам. В последние годы охоты весной у нас ограничены. В этом сезоне охоту на пролетную дичь надо запретить повсеместно. Ни единый выстрел не должен побеспокоить птиц, летящих к гнездовьям после трудной зимовки.

Фото автора. 5 марта 1972 г.

Костер на снегу

Окно в природу

Незнакомые птицы пролетают над странной рощей… В конце заметки будет сказано, что это значит, а сейчас два слова о костре на снегу.

Когда на лыжах по лесу пройдешь километров пятнадцать, то есть потребность полчаса посидеть. Снимаешь заплечный мешок и в затишье, где-нибудь у валежины, зажигаешь маленький огонек. Костер на снегу – половина радости воскресного путешествия. Спиралька электрической печки и голубые языки газа при всех удобствах такого тепла вряд ли кого заставят стоять и глядеть на этот огонь. Но мы не можем глаз оторвать от пылающих в печке дров, костер же имеет волшебную силу. У костра, горящего где-нибудь на поляне, мы готовы скакать, как первобытные дикари, или сидеть, притихшие, молчаливые. Трещит валежник. Щекочет ноздри дымок. Столб горячего воздуха стоит над огнем, и в нем кружатся: пепел, сухие хвоинки, обрывок бумаги, в который ты заворачивал хлеб. Кружки колбасы, если на прутике их подержать над огнем, становятся обжигающим рот шашлыком. Особый вкус обретает согретый над костром хлеб… красные языки пламени на снегу – как цветы. И в эти минуты сидения у огня по-особому чувствуешь праздник, название которому – жизнь.

Семена напоминают стаю птиц.

Ну чем не рощица елок?

В марте, когда стволы у берез и тени от каждой былинки становятся синими, когда звенящей синевой наливается небо, а солнце уже не только ослепительно светит, но и греет так, что впору снимать рубаху и загорать, костер раскладываешь не ради тепла, а ради уюта. После еды и горячего чая приятно, прислонившись спиной к нагретой солнцем березе или сосне, оглядеться вокруг… С криком ныряют друг за другом сороки, по-весеннему кланяясь в такт своей песне, орет ворона, ямщиком свищет поползень. На снежной равнине по какой-то надобности ползет черная, волосатая гусеница. Большую поляну пересечь для нее все равно, что человеку переплыть огромное озеро. Но она ползет, собирая тепло темным колючим телом.

Возле костра на снегу видишь все, что скопилось за зиму, опадая с деревьев. Забавы ради собираешь в кучу ершистые еловые шишки. Поставил их возле проталины и сам удивился – шишки похожи на рощицу елок! Под березой снег желтоватый от россыпи мелких семян. Каждая из чешуек очень похожа на птицу. Немного терпения сложить чешуйки в нужном порядке – и вот на снегу можно снять «торопливую стайку птиц»…

Костер подернулся пеплом. Солнце склонилось к закату – и мороз сразу же выполз из ельников. Лыжня стала жесткой. Тени длиннее. Синева на снегу погустела. Надо спешить, чтобы засветло выйти к дороге…

Снимаешь дома одежду и чувствуешь, что она сохранила запах лесного костра.

Фото автора. 12 марта 1972 г.