Текст книги "Опыт богов"

Опыт богов
Василий Раппана

© Василий Раппана, 2023

ISBN 978-5-0059-9233-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Ещё не сошли с неба некоторые звёзды и не погасли в траве светлячки, а ворота частокола уже отворились. За ними высился испещрённый входами холм – жилище клана Ши. Верхом на ещё сонном, но прытком зайце выехал молодой бесхвостый грызун. Его ноги обхватили заячью спину, а хваткие когтистые ручки сжимали удила. Поверх белой в чёрных пятнах шерсти сидели кожаные доспехи, а макушку прикрывал шлем из ореховой скорлупы. За спиной висел колчан со стрелами и луком, а на поясе – каменная булава и кинжал из кошачьего клыка. Короткая усатая мордочка всадника смотрела на Восток со смесью раздражения и решительности. Грызун собрался погнать ушастого скакуна туда, но вдруг обернулся на писк:

· Фшух, ну не надо! – это была его старшая сестра, пепельно-серая Ких.

· Мы уже говорили об этом. Не переживай – завтра уже вернусь.

· Но зачем тебе это? Боги ведь уже всё сказали.

· Не всё и мне надоело, что они ничего не объясняют, а только приказывают. Не дали нам наказать воров из Тхо.

· Но ведь и их заставили вернуть нам украденное.

· Да, но Тхо так могут и обнаглеть.

На днях несколько ребят из соседнего клана угнали стадо кроликов, попутно избив пастуха – старого дядю Фшуха и Ких. Разумеется, Ши не собирались такого терпеть и потребовали у старейшин Тхо призвать своих отпрысков к ответу и вернуть скот, но седые грызуны отказали. Тогда Фшух первым позвал свою родню на бой. Они подъезжали к вражьему поселению, как вдруг с неба спустились те, к кому Фшух теперь собирался ехать – боги. Огромные, безволосые и одетые в шитые из неведомых тканей платья, они приказали обоим кланам сложить оружие. «Вы не будете лить кровь друг друга!» – сказали они. Прежде, чем Фшух бы спросил, почему боги не предотвратили кражу, те вновь исчезли также внезапно, как и появились. Даже в сотне кланов, заселяющих окрестные леса и луга, не нашлось бы и одного грызуна, смеющего ослушаться высшей воли. Фшух тоже не рисковал, но хотел хотя бы попросить у богов объяснения. Поэтому он и решил направиться в их обитель, что на Солнечном острове в Кричащем озере.

· Зачем ты гневаешь высших?

· Потому что хочу узнать, с чего они – высшие. Раз уж они действительно такие благие, как говорит наш шаман, но простят мне любопытство.

· Эх. – вздохнула сестра, знавшая об упрямстве брата – Ладно, но будь с ними вежлив.

· Старейшины пусть не волнуются и посылать за мной никого не надо. Вперёд, Топтун!

На том и распрощались. Ких пошла досыпать последние предрассветные часы, а Топтун вёз своего хозяина мимо цветущих земляничных грядок. За ними были будто бы заснеженные участки с одуванчиками, а ещё дальше зеленели грядки подорожников. Поле окружало поселение со всех сторон и тянулось на сотни шагов, дабы его плодов хватило и жителям, и скоту, и на зимние запасы. Дальше начинался густой тёмный лес. Там дорога постепенно терялась, превращаясь в лесную тропинку, а потом и вовсе пропадала в подлеске. Путь предстоял неблизкий и непростой. Фшух рассчитывал доехать до берега озера к закату, но после этого надо было ещё добраться до острова. «Они же боги, как-нибудь поймут, что я поговорить хочу, может сами выйдут» – успокаивал себя он.

II

Запели первые птицы. Небо синего уже стало розовым, хотя под густыми кронами всё-равно было сумрачно. Топтун и Фшух уже не шли непрерывно по прямой – иногда приходилось обходить очередной орешниковый или калиновый куст. Куда веселее было бы нестись во весь опор, с ветерком, но Фшух привык и к трудным условиям. Когда чаща стала ещё гуще, он слез и повёл Топтуна за собой. Неопределенное время они скорее ползли, чем шли. Монотонно шелестели листья, хрустели тонкие ветки и пищали комары. Заяц иногда упирался и хотел повернуть назад, но тогда грызун оборачивался, успокаивающе гладил его и приговаривал: «Потерпи ещё немного, скоро начнётся луг. Мы ведь уже бывали здесь». И дальше снова: шелест, хруст, писк…

Вдруг Фшух замер, поняв, что эти звуки доносятся с некоторого расстояния, то есть кто-то ещё пробирается через лес, кто-то большой и грузный. В нос ударил смутно знакомый пугающий запах. Всё тело грызуна напряглось, а рука потянулась к кинжалу. Топтун тоже насторожился и заводил ушами. Шагах в ста, в зеленой чаще шевелилось чёрное пятно. Вскоре Фшух различил узор из чёрно-белых полос. «Лесничий! Ложись!» – напряжённым шёпотом скомандовал он Топтуну сам припал к земле.

Лесничим грызуны называли барсука, боясь произносить настоящее имя этого могучего зверя. В некоторых кланах ему даже поклонялись и приносили в жертву кроликов. Из всех животных по размеру он уступал лишь долгоносым трубачам, что пасутся на лугах. В пасти лесничего Фшух мог бы поместиться целиком. Впрочем, сейчас этот зверь спокойно и почти сонно пожёвывал папоротник. Может он бы и не стал тратить силы на охоту, когда вокруг много растений, но мог атаковать посягнувших на его землю. «Надо показать, что мы для него не опасны и не хотим нападать» – так учил седой 20-летний Маш. Пусть Фшух и не любил унижаться, он не ставил гордость выше разума и прислушивался к советам старейшин. Лесничий заинтересованно приблизился и Фшух похолодел, крепче сжав нож, но не двинулся – любое его оружие только бы разозлило зверя, а кожаная броня порвалась бы под клыками. Огромная чёрно-белая морда маячила совсем рядом, нос втягивал запах грызуна и зайца. Мучительно долгим казалось время, в течении которого зверь обнюхивал их. В итоге он утратил интерес и пошёл дальше, но Фшух и послушный Топтун лежали, пока шаги не стихли вдалеке. Только тогда они продолжили путь, пытаясь сочетать осторожность со скоростью.

III

«Первый раз я видел Лесничего так близко. Повезло, а вот дядьку-то моего три года назад он сожрал. Впрочем, мне потом ведь ещё возвращаться» – размышлял Фшух. Вскоре лес стал перемежаться холмами и широкими полянами. Зеленая трава, раскрашенная цветами, поднималась почти до уровня головы наездника. Неподалёку журчал ручей. Солнце поднялось уже высоко и близилось к зениту. Из-под коряг старых деревьев время от времени выглядывали маленькие, не больше белки, чёрные земляные лисы и тут же прятались обратно, едва завидев Топтуна и Фшуха. Однако они напомнили грызуну неприятный факт: дальше, на обширных лугах, где пасутся зелёные голуби, трубачи и царские лани, обитает и родич земляных лис, но во много раз больше их размерами. Травяная лиса нападает внезапно из густых зарослей, валит добычу своими крепкими лапами и дробит кости мощными челюстями. Конечно, на открытом месте этот грузный зверь не угонится за зайцем, но он умеет прятаться и выжидать в засаде. Вспомнив это, Фшух навострил нос и уши. К сожалению запахи различных цветов и вездесущий стрекот насекомых притупляли чувства. Поэтому Фшух также достал из колчана лук и стрелу, благо Топтун был послушен и поводья можно было отпустить. Натягивать тетиву всадник не стал, чтобы руки не устали, но всегда был готов к выстрелу. Былой запал утих из-за встреченных и ещё предстоящих опасностей, но отступать грызун не собирался.

Вскоре лес окончательно расступился и пошли холмистые луга. Борщевики и репейники возвышались над злаками и лопухами. Стайки воробьёв и одинокие стрижи проносились над головой Фшуха. Он было расслабился, но напомнил себе, что сонная благодать летнего луга обманчива. Где природа, там и смерть. Такова уж жизнь. И пусть грызуны научились говорить, пахать и строить, они всё равно остались частью этого прекрасного, но беспощадного мира. Лишь богам, к которым Фшух ехал, было нечего бояться.

Он заметил стадо трубачей. Обычно они жили в одиночку, но каждое лето разродившиеся матери собирались вместе, чтобы охранять своё потомство. Фшух видел, как выстроилось кольцом около десятка самок, как извиваются их хоботы в поисках наиболее вкусных побегов, и как внутри кольца мельтешат детёныши. Даже издалека было видно, сколь огромны эти звери. Их ноги были подобны стволам небольших деревьев, а на бивнях могли бы усесться по несколько грызунов. Неудивительно, что даже травяные лисы не рисковали нападать на взрослого трубача.

Фшух собирался немного повернуть направо, чтобы объехать стадо за сто шагов – трубачи не агрессивны, но какая мать подпустит к своему чаду чужака? Однако Топтун внезапно встрепенулся и помчался с удвоенной скоростью, из-за чего наездник чуть не выронил лук. «Спокойно ты…» – он собирался дернуть удила, но тут же понял причину паники зайца. В траве на небольшом расстоянии от них неслось пять, нет, шесть охотников. Из-за двуногости их силуэты отдалённо напоминали сородичей Фшуха, но грызун знал, кто это на самом деле. Бегуны – сизые птицы, способные лишь ненадолго продлить прыжок взмахами коротких крыльев, но зато быстрые благодаря длинным мощным ногам. Они охотятся стаями, а их большие клювы пробивают кожу и плоть. Даже зайца они, если не поймают сразу, то загонят, ибо не знают усталости. Фшух это понимал и Топтун, видимо, тоже, ибо целенаправленно бежал к стаду.

Всадник не был уверен, что это хорошая идея, но не стал мешать скакуну, а занялся обороной. Птицы неслись подобно листьям на ветру, а стрелять верхом было трудно. Две первые стрелы промазали, но третья таки задела одну из птиц, из-за чего та захромала и постепенно осталась позади. Другая же, напротив, смогла подбежать совсем близко. Фшух увидел её чёрные глаза и голубые перистые «усы» на клюве. Бегун прыгнул и, взмахнув пару раз крыльями, собрался вцепиться лапами в наездника. Однако Фшух, хоть и пискнул от испуга, не растерялся. Он достал палицу и со всей силы ударил хищника под крыло. Тот каркнул от боли и упал, лишь немного не достигнув цели, но четыре бегуна продолжили преследование.

Топтун немного оторвался, но потом притормозил, чуть не сбросив седока. Путь ему преградила самка-трубач. Огромные раздвоенные копыта цокали по земле, хобот издавал недружелюбный рёв. Остальные матери тоже обратили внимание на пришельцев и обступили своих детей плотнее обычного. Даже верхом на зайце Фшух едва доставал трубачам до животов. Их размер и сила воистину ужаснули юного грызуна, отметившего: «Они задавят – не заметят». Топтун же сделал выбор и молниеносно ринулся в ненадолго образовавшуюся щель между двумя мохнатыми тушами. Совсем близко бивни рассекли воздух, но уже через секунду трубачи повернулись к хищной стае. Бегуны затормозили, недовольно покаркали и скрылись в зарослях под сердитый вой и угрожающий топот.

IV

На вытоптанном холме в окружении заботливых мам собралось около сотни малышей, зачатых прошлой осенью и родившихся этой весной. Они были ещё не бурыми, а золотистыми в чёрную полоску. Полные энергии и любопытства, они резвились, играючи боролись друг с другом, заинтересованно хватали хоботками выползавших из земли насекомых. Другие же отдыхали, прикрывшись от летнего солнца сорванными листьями лопухов. Некоторые кормились зеленью либо молоком. Мать-трубач готова покормить и чужого ребёнка, ибо в этих звериных «яслях» отношения строились на взаимопомощи и доверии. Ни один хищник не рисковал попытать удачи тут. Однако теперь покой был нарушен двумя чужаками.

Топтун остановился прямо посередине пустыря, Кося глазами и вертя ушами. Фшух спрыгнул на землю и убрал оружие, дабы не провоцировать великанш. Некоторые малыши отбежали под защиту старших, но другие с любопытством приблизились к незнакомым существам. Один маленький трубач потянулся хоботом к сумке на плече Фшуха. Грызун встретился с детенышем глазами. Этот взгляд – такой простодушный, беззаботный, приятный. Фшух сам на секунду соскучился по собственному детству, когда не задумывался о богах и войнах, не уставал от работы в поле, а спокойно лежал на постели из кроличьего пуха, слушая колыбельное шуршание мамы. Впрочем, сладкое воспоминание было оттеснено осознанием опасности нынешнего положения. Дети были беззлобны, но матери уже сужали кольцо и рыли копытами землю. «Как же им объяснить, что мы не враги? Ещё этот мелкий ко мне хоботом тянется… Конечно – еда!» – Фшух достал из сумки пропитанную мёдом ореховую булочку, коих взял с собой пять. Он протянул её малышу и тот сам схватил лакомство хоботом, начав грызть и довольно пищать. При виде этого другие детёныши осмелели и тоже подбежали к гостю, из-за чего пришлось пожертвовать и второй булкой. Матери слегка успокоились, хотя и не сводили глаз с кормильцев. «Так то лучше. Даже если придётся им всё скормить, то я ещё найду, чем самому подкрепиться. Пока надо переждать тут, а то бегуны всё ещё рядом бродят» – решил грызун.

V

Примерно через час Фшух оставил стадо и поспешил дальше. Солнце светило уже со спины и постепенно близилось к западной земле, хотя до сих пор стояло довольно высоко и нещадно пекло, из-за чего заяц и грызун предпочитали пробираться кустами и зарослями. И всё-равно от собственного меха было душно и приходилось постоянно держать рот открытым. «Водички бы, если не мне, то хоть Топтуну» – подумал Фшух, вытягивая голову над травой и оглядываясь. Между холмами блеснула голубая лента и радостный наездник направил скакуна туда. Ручей был спокойнее прошлого, но зато куда шире, и его можно было называть речкой. Фшух, хоть его рот и запылал в предвкушении влаги, сохранял осторожность – на водопой идёт не он один.

На поверхности ручья резвились водомерки и жуки-плавунцы. В хрустальной воде, среди колышущихся водорослей, плавали головастики и рыбки. Через заросли камыша и осоки к берегу прорывались травоядные. Целое стадо тучных зелёных голубей скопилось у одного берега. Кто-то неуклюже переваливался у водяной кромки, кто-то заходил в ручей почти с головой и хорохорился, дабы помыть перья. Ещё не оперившиеся птенцы держались подле матерей, чей окрас цвета сухой травы контрастировал с ярко-зелёным блестящим оперением самцов. С другого берега подошли, величаво вышагивая, царские лани. Могучий старый самец опустил голову с четырьмя крючковатыми рогами и неспешно начал пить. За ним показались несколько самок – поменьше и без рогов, но всё-равно внушительные звери.

Фшух и Топтун выбрались на несколько десятков шагов ниже по течению, дабы не провоцировать «соседей». Заяц тут же принялся жадно лакать. Грызун же же снял шлем из ореховой скорлупы, наполнил его водой и стал пить медленными тягучими глотками. Вода, обычно безвкусная, теперь казалось сладкой и веселила не хуже алкоголя. Фшух размышлял: «Всегда нужно то, чего нет. Сейчас хочется прохлады, а зимой захочется тепла. Сейчас приятно от влаги, а осенью приятнее будет в сухой норе. За завтраком аппетит ещё может не разыграться, а к обеду уже не терпится поесть.» От причитаний его отвлёк смутно знакомый металлический привкус в воде, когда он зачерпнул второй раз. Глянув на ручей, Фшух заметил блёклые красноватые разводы на воде, утекавшие с течением. Он повернулся к животным на водопое и прищурился. Дальше, за насторожившимися голубями и ланями, лакала воду травяная лиса. Её морда была испачкана в крови добычи. Даже издалека было видно, насколько силён и опасен этот хищник. Широкие челюсти с толстыми зубами могли бы размолоть череп Фшуха, а обвитые мускулами лапы были толщиной с тело грызуна. «Хорошо – значит она уже поела, а другие хищники на территорию травяной лисы не заходят. Нам в другую сторону, так что ближе подъезжать не придётся. Потом будет, что младшим рассказать.» – отметил грызун. Топтун утолил жажду и принялся есть траву, не сводя косого взгляда с хищника. Фшух съел последнюю ореховую булочку, но аппетит не угас. Тогда он нарвал растущих рядом клеверов и сжевал сладковатые листья. «Надо было позавтракать посытнее, мяска бы ещё» – вслух пробормотал он и аккуратно подошёл к самой воде, стараясь не делать резких движений. Вот один крупный головастик подплыл достаточно близко и остановился. Взмах лапы, всплеск воды и вот добыча уже извивается, зажатая в когтистой лапке. Фшух немного помедлил, не привыкший к такой еде, но потом решился и откусил головастику голову, а потом и доел остальное. Вкус трудно было конкретно описать, но добытчик остался доволен.

VI

Когда заяц отдохнул и согласился продолжить путь, Фшух поехал вдоль берега вниз по течению. Время от времени им попадались новые стада зелёных голубей. Птицы хорохорились и недовольно урчали, но не нападали. Травяная лиса, видимо, осталась далеко позади и сейчас отдыхала после удачной охоты. Бегуны же на её территорию не заходили. Поэтому Фшух немного расслабился и позволил себе насладиться пейзажем. Дикий луг был так не похож на привычные поля, окружавшие жилища клана. Розовые и белые помпоны клеверов виднелись среди травы. Кое-где желтели лютики. Колокольчики угрюмо повесили свои лиловые цветы. Над ними всеми возвышались раскидистые борщевики и угрожающего вида репейники. Вода была местами затянута ряской и кувшинками. На первый взгляд могло бы показаться, что вокруг нет ничего кроме растений, но уши не позволяли грызуну обмануться. Монотонное стрекотание кобылок Фшух почему-то для себя описывал словом «зуд», ибо было оно таким же постоянным и из-за того раздражающим, как это ощущение. Иногда его перекрывало деловитое жужжание пчелы, рычание жука или писк комара. Над каждым цветком кружились бабочки и журчалки, а под листьями пристроились в ожидании дождя улитки. Паутины были раскинуты между стеблями.

Так, в молчаливом созерцании растений и насекомых, Фшух проехал несколько часов. Порой они останавливались напиться, да один раз вновь проголодавшийся грызун слез, чтобы поймать упитанную жужелицу. Солнце уже было позади, а перед путниками маячили их же растянутые тени. Вскоре «зуд» кобылок сменился пением сверчков, а попадавшиеся бутоны цветов теперь были закрытыми. «Вот и кончается день. Надеюсь, я правильно рассчитал путь, а то не хочется пойти на корм лютокрылам» – при одной этой мысли Фшух содрогнулся. Никто из его соплеменников даже не знал, как выглядят эти ужасающие охотники, что спускаются из тьмы ночного неба. Обычно слышно лишь взмах из крыльев. Те грызуны, кто смог разглядеть лютокрыла, об этом уже не расскажут. В разговорах с предостерегавшими его сородичами Фшух отмахивался: «Неважно, как они выглядят. Если они есть, значит для моих стрел есть цель», но сейчас страх был куда явственней. Немного успокаивал тот факт, что впереди луг вновь переходил в лес, где можно будет найти нору или дупло для ночлега.

Обременённый внезапным беспокойством, Фшух огляделся, задирая голову наверх. Небо розовело в закате и виднелась пока ещё бледная луна. То тут, то там относительно невысоко проносились стрижи. Намного выше, впереди, над озером, кружили чайки. Фшух отметил про себя, что этих пусть и рыбоядных, но крупных птиц стоит остерегаться. Когда шея затекла от разглядывания неба, он бросил последний взгляд назад и напрягся. «Неужто это лютокрыл? Да нет, ещё ведь светло… Звероед!» – вслух проговорил он, увидев силуэт крупной птицы, что летела вслед за ними, неторопливо помахивая широкими крыльями. Звероеды не зря зовутся так, ибо даже царские лани порой кончают жизнь в их острых когтях и крючковатых клювах.

Даже неразумный Топтун, услышав знакомое слово, прибавил прыти. Он стремился поскорее добраться до леса, где кроны деревьев помешают охоте небесного хищника. К счастью, тот был далеко и, быть может, вовсе не видел зайца, а летел по своим делам. Вскоре ивы и ольхи укрыли путников от угрожающего неба. Фшух позволил зайцу остановиться. «Что же я забывчивый такой? Про бегунов и лис помню, а о том, что и сверху напасть могут, забыл» – укорял он себя. Топтун тем временем сгрызал кору с одного из деревьев. Фшух оставался на стороже и отметил странность в поведении птицы. Обычно звероед парит кругами, дабы не тратить лишних сил. Однако этот летел по прямой, переодически взмахивая крыльями, словно бы испытывая некую нагрузку. Он пролетел над затаившимися Фшухом и Топтуном, направляясь также к озеру, до которого было совсем недалеко. За тенистой зеленью уже виднелась озёрная голубизна и доносились крики чаек.

VII

Поскольку Топтун не восстановил полностью силы, Фшух решил пойти пешком, ведя его за собой. Продираться через подлесок было тяжелее. Гибкие ветки порой хлестали неосторожного грызуна по бокам, а ноги иногда проваливались в норы мышей и земляных лис. Сверху за путниками наблюдали древесные ящерицы. Сам Фшух тоже их заметил, хотя и не сразу. Эти рептилии были неподвижны, а крупные и неровные бурые чешуи на их спинах были неотличимы от древесной коры. Многочисленные комары норовили залететь в уши, глаза и даже рот. Фшух сердито пищал и отплёвывался, но его настроение поднялось в предвкушении долгожданной цели. Топтун трусил позади, переодически останавливаясь при виде вкусной ягоды или побега.

Вот уже чувствуется озёрная влага и слышно кваканье лягушек. Лишь несколько шагов оставалось до пологого берега. Однако Фшух остановился, повернувшись на хруст и тяжёлые шаги. Чуть справа от него, у самой кромки воды, лениво переваливался червеклюв. Огромная серая птица с шеей длинной и толстой, как дерево, но гибкой, как змея. Голова на этой шее казалось маленькой, хотя один лишь плоский чёрный клюв мог бы заглотить грызуна целиком. Толстые чешуйчатые ноги несли грузное тело с пышными, но не способными поднять его в воздух крыльями. По бледности оперения Фшух понял, что встретил самку. Ни гнезда с яйцами, ни выводка птенцов рядом не было. «Это хорошо, а то с птенцами они буйные» – обрадовался Фшух и пошёл, не боясь огромной птицы. Червеклювиха лишь глянула него, после чего уселась, вытянула шею над озером и погрузила голову в воду, ища со дна вкусные водоросли. Фшух даже подошёл поближе, оставив настороженного Топтуна позади. Он никогда раньше не видел червеклюва, лишь слышал от старших. Мудрый Маш говорил, что когда-то предки этих птиц, ещё не столь большие, могли летать и плавать. Теперь же они ведут ленивую жизнь на берегу. Их перепонки на лапах исчезли, а крылья усохли, ибо червеклювам некуда спешить.

Вдруг уши уловили отдалённый всплеск воды, а нос уловил тревожный запах. Фшух припал к земле и осторожно подполз к ближе берегу, но не вылез из зарослей, даже осматривая озеро. Оно тянулась далеко и лишь на самом горизонте синела полоса леса, да и то был не другой берег, а остров, та самая Обитель богов. «Слишком далеко, не доплыть» – сокрушенно понял Фшух, но сейчас он был больше обеспокоен непосредственной угрозой. По обе стороны берег немного загибался и грызун смог разглядеть ещё нескольких червеклювов, вытянувших шеи над водой. Однако куда ближе, в ста шагах слева, у кромки воды уселся звероед. Даже сложа могучие крылья и опустив голову, хищник выглядел громадным и страшным, хотя вместе с тем и красивым: небесного цвета крылья, жёлтое брюхо, голова с чёрно-белым узором и хохолком из перьев, искусно сделанное седло… «Седло?! Кто же на таком ездит?» – удивился Фшух, едва удержавшись, чтобы не сказать вслух. Ответ вскоре нашёлся. К звероеду подошёл молодой грызун в зеленоватой льняной одежде поверх рыжей шерсти. По приятному, даже манящему запаху Фшух опознал самку. С собой она несла связку дротиков с блестевшими на закате медными наконечниками. Медь – гордость клана Тхо, тогда как остальные, в том числе и Ши, умели обрабатывать лишь камень и кость. Фшух узнал грозную охотницу Мраш Тхо и её звероеда Вихря.

Напряжение переросло в страх и по телу пробежали мурашки. Стараясь оставаться незамеченным, Фшух аккуратно потянулся за луком и стрелой. Мраш тоже учуяла и его и, приготовив дротик для броска, стала оглядываться. Она была жестока даже с соплеменниками, а чужаков и вовсе убивала при удобном случае. Фшух это понимал, но бежать не собирался. Он хотел проучить рыжую бестию и весь её несносный клан. Мраш глянула на него. Даже не на закрывавший его куст, а прямо в глаза. «Может ещё не заметит и отвернётся, не надо действовать раньше времени» – говорил себе Фшух, но охотница уже занесла лапу для броска. Медный наконечник воткнулся в землю через секунду после того, как Фшух отскочил и сделал свой выстрел. Он целился не в грызуна, а в звероеда, считая того более опасным противником. Вихрь протяжно вскрикнул и взмахнул крыльями, одно из которых уже обагрилось кровью. «Теперь не полетаешь» – злорадно подумал Фшух, готовясь ко второму выстрелу.

Второй дротик попал в грудь, пробив куртку, шерсть и кожу, но не нанеся тяжелой раны. Фшух выронил стрелу и не успел подобрать, как охотница накинулась на него. Он перехватил её лапу с третьим дротиком, а сам достал кинжал и попытался ткнуть противницу в брюхо, но лишь распорол ей платье, так как Мраш успела отпрянуть и виртуозным пинком выбила нож. Затем она сама отпустила дротик и навалилась на него, словно дикий зверь, вцепившись когтями и зубами. Фшух сдавленно заорал, но не сдался, а схватил Мраш за голову, пытаясь разжать сомкнувшиеся на его плече челюсти. Вихрь побежал на помощь хозяйке, но путь ему преградил Топтун. Хищник, сумев таки прыгнуть и, помогая себе, здоровым крылом, немного взлететь, опустился на спину зайцу и вцепился в плоть кривыми когтями. Топтун заверещал и стал бешено прыгать в попытках сбросить врага на землю.

Фшух, хоть его плечо и горело от боли, смог откинуть Мраш от себя. Она попыталась продолжить драку, но удар булавой оглушил её. Фшух поставил ногу на грудь стонущей противницы и собрался нанести второй – и последний – удар. Он был доволен возможностью отомстить клану Тхо и горд собой, что смог победить знаменитую охотницу. Топтун встал на дыбы, прыгнул назад спиной и приложил Вихря об дерево. Птица была повержена вместе с хозяйкой.