Текст книги "Брошенные"

Глава IV

23 июня. Суббота.

На улице царил идеальный, летний выходной день, но синоптики обещали скорую смену погоды, и не в лучшую сторону. Город тут же встал на подъездах к пляжам, и многие сидящие в тесных железных «банках» люди пытались вкусить чарующий аромат лета, что пробивался сквозь выхлопные газы. Небольшая, тихая городская улочка, состоящая из милых желтых трехэтажек, еще сталинской постройки, опустела. Лишь на противоположной стороне, среди мирно стоявших небольших частных домиков, огражденных деревянными заборами, шумела бензокоса. А между жилыми секторами легла, серой змеёй, старая дорога, что сейчас ожидала своих гостей. Тишина и покой рухнули под злобным свистом, будто от падающей авиабомбы. Этим свистом оказалась турбина огромного, двенадцати цилиндрового монстра, который яростно пожирал бензин и воздух в огромном количестве. Грациозный, черный авто мчался по дороге, блики света весело играли в изгибах его кузова, и не смотря на окружающий машину шум, в салоне стояла библиотечная тишина. Великолепная приборная доска с красными стрелками информировала водителя обо всем необходимом, а спидометр показывал запредельную для города скорость. В мультимедийной установке была включена громкая связь, по которой шёл незамысловатый разговор:

– Да сейчас милая, я уже в пути – сказал молодой человек.

– Хорошо дорогой, жду тебя, целую и не задерживайся, а то я заскучаю! – ответил приятный женский голос на другом конце линии.

Сеанс связи закончился, и нога водителя надавила на педаль газа с еще большим усилием, вжимая её практически в пол, мотор на время притих, автомат послушно переключил скорость, после чего двигатель вновь взревел и автомобиль продолжил стремительно разгоняться. Подлетая к крутому повороту, владелец даже не думал сбрасывать скорость на пустой дороге, а знак сорок выглядел для всего лишь нелепой шуткой.

– Наверное для велосипедов – подумал водитель…

Из дворика дома выезжала старенькая изумрудная «Волга-ГАЗ 24», советская гордость из чистой стали, не уступающая по весу легкому танку, и получившая в народе за свою вальяжность кличку «баржа». Краска на ней давно поблекла, а салон местами протерся, но хром по-прежнему величественно блестел, отражая окружающий мир. Слабенькие фары тускло горели желтым цветом в ярком свете дня, а багажник был забит садовой утварью до предела. Старый нижнеклапанный мотор мирно урчал, и машина потихоньку подкатывалась к выезду со двора, шурша колесами на мелком гравии.

– Эх жаль ребятишки не поехали – раздалось в голове пожилого водителя – у них теперь есть этот, как его раз так… Вспомнил! Интырнет! И ведь охота сидеть в такую жару в тесной квартире, мать его, рассматривая всякую гадость на экране – рассуждал водитель сам с собой.

На вид нельзя было сказать, что у этого, полного сил мужика, уже есть внуки. Его крепкие руки сжимали тонкий руль, седые волосы были коротко подстрижены, а ровная осанка не давала даже намека на возраст. На добродушном лице советского человека проступали глубокие морщины, а чистые карие глаза внимательно рассматривали окружающую действительность. Дедушка, как и положено хорошему водителю оглянулся по сторонам, и, не увидев опасности, начал движение.

– Вот ведь дурной поворот, ничерта невидно! – ругался дед в сотый раз, зарекаясь тут не выезжать.

Машина уже выкатилась на середину полосы, как его ослабший слух пронзил свист. Резко обернув голову, он увидел размытое черное пятно с горящими синими глазами, что закладывалось в поворот с диким визгом резины, на бешеной скорости. Мир замер, давая возможность длинной человеческой жизни пролететь в один короткий миг перед глазами старика. Ничего уже было не изменить. В глазах водителя «Волги» не пролетали картинки былых времен сменяя друг друга, не было ни воспоминаний об бесконечных очередях или веселых праздниках, только близкие люди, что шли с ним рядом по жизни, машина с которой он как и с женой прожил всю жизнь душа в душу, любимая дочка, внуки, которых он, уже никогда не свозит на речку, оторвав их от проклятого компьютера. Все это осталось где то там позади, и только одна последняя мысль успела прозвучать в голове.

– Эх!

Сквозь тонированные стекла «гонщик» видел все, и свою жертву, что смотрела на него с грустным взглядом, и на которую он сам смотрел с дикой ненавистью.

– Да с какого, этот старый хрыч выкатился на дорогу – скользнуло в его мыслях

В один миг грудь отозвалась острой болью от натянувшегося ремня, сердце сдавил холодный железный кулак, все перевернулось, и мир побагровел от заливающей глаза крови.

– Сука! – вырвалось из сдавленного горла парня.

Раздался оглушительный скрежет рвущегося металла, фирменный прицел Мерседеса утонул в стальной двери «Волги», что сжималась под натиском, хрустя битым внутри себя стеклом. Машины сливались в единый комок, заполненный человеческой болью. Подушка безопасности Мерседеса порвалась об осколки стекла, устремившихся со отовсюду, в лицо водителя. Что-то сильно сжалось в спине молодого гонщика, и позвоночник превратился в раскаленный металлический прут, что обжигал плоть нестерпимой болью. Волга влетела правым бортом в дом с глухим ударом, затерявшись в облаке пыли, но водителю в этот момент уже было все равно, его изломанное пожилое тело исчезло, где-то в этой груде искореженного металла. Испуганные грохотом голуби взмыли в небо, провожая старика в последний путь. Люди попрятавшиеся в домах от жары испуганно сбегались к месту аварии, пытаясь на ходу дозвониться экстренным службам, кто-то в панике метался из стороны в сторону вокруг облака пыли. Владелец Мерседеса к этому моменту уже провалился в темноту от боли, время для него растянулось в пугающую холодную бесконечность между жизнью и смертью, а красивое молодое лицо изувеченное осколками залилось кровью. Вдруг сквозь темноту, откуда-то снаружи пробился далекий едва слышный звук спасительной сирены…

Глава V

Алексей молча прошагал к углу дома. Летняя жара уступила место холодному моросящему дождю, но Леша не ощущал на себе прикосновение холодных капель. В его голове все еще крутились, воспоминания событий этой субботы. Взгляд его остекленел, и ему все еще чудился тот холодный могильный ветер, что тянулся к нему из облака пыли. Сейчас он четко понимал, что чужие достижения были тут не причем, но себя ему винить не хотелось. Парень помнил, как стоял тогда в полном оцепенении, видя как перед ним, снуют перепуганные люди, а сквозь болезненный звон в ушах прорывалась их невнятная речь. В тот день он почувствовал костлявую руку смерти на своем плече, как тогда осенью, и она вновь прошла стороной, улыбнувшись ему своим костлявым оскалом говоря:

– А ты везунчик.

Не задержись он в магазине, выбирая пиво, возможно бы и не пришлось ему шагать под этим серым небом.

– И правда повезло, может еще не время умирать, может я создан для чего-то большего, человек смертен внезапно как сказал Булгаков, а раз не помер надо радоваться, – думал он.

Только что тогда, что сейчас радоваться не получалось. Лишь испугавшись словно грозы в детстве, ему как никогда захотелось выпить от чувства собственной беззащитности, успокоить нервы, и перебрав с успокоительным журналист незаметно для себя оказался в будущем.

Дурман ложного спокойствия улетучился, оставив после себя лишь тошноту, головную боль да нерешенные проблемы, которые, как и всегда никуда не делись. Губы Алексея пересохли, а сердце начал точить червячок сомнений.

– Ведь ты постоянно врешь себе – приговаривал он – когда ты не веришь сам себе, хочется поверить хоть во что-нибудь. Даже если попытаться поверить в бога, банально, потому что человеку надо верить хоть во что-то. То на пороге тут же появятся люди, с приятными, добродушными лицами, которые будут рассказывать в красках, как придется гореть в аду если не обратиться к «истинной» вере о которой они расскажут, приняв тебя грешного в свои объятья. Будет лишь небольшая просьба с добровольным пожертвованием, ради спасения своей заблудшей души. Стоит только запустить механизм, выгнав одних «проповедников» как за ними следом придут другие, и будут врать о том, что те, кто приходили раньше лжецы, а вот они сыны истинной веры. В итоге, что не выбирай, все равно будешь грешником, обреченным на вечные муки….

– Все хорош! – оборвал он поток мыслей, что начали граничить с бредом.

Алексей ухватил единственную мысль, что относилась к делу.

– Виктор Алехин. Двадцать девять лет, свой бизнес по приёмке металлолома, начатый в простом гараже. Надо тоже что ли гараж прикупить себе глядишь и у меня дело пойдет – подумал журналист вспоминая многочисленные примеры корпораций что так же зарождались в гаражах.

Оценивая причины аварии, ему в его разум пришла простая, но верная мысль – ведь даже самый малый успех кружит голову, превращаясь в сумасшедший наркотик, и ты начинаешь терять грань разумного, пытаясь получить еще дозу, стараясь выйти из любой ситуации победителем, а в итоге оказываешься в больнице или на кладбище. Но когда проблем нет, начнется поиск и создание искусственных приключений на известный орган, и как ни крути финал примерно одинаков. Журналист начал усердно вспоминать имя водителя волги, но так и не смог хоть оно и крутилось на языке. Резкий удар оконной рамы, вывел его из раздумий, за которыми он не заметил, как оказался у себя дома, где хозяйничал ветер из незакрытого им окна.

Глава VI

Захлопнув дверь, и окинув взором свою комнату Алексею стало еще тоскливее на душе, будто он смотрел на собственный внутренний, мир где царил хаос и разруха. И надо было всего лишь приложить усилие, что бы все это изменить, но силы как и деньги с его зарплаты утекали сквозь пальцы. Журналист скинул свои единственные ботинки и прошёл в зал.

Сидя на потертом зеленом диване, он думал о том сколько раз обещал себе все привести в норму, но сколько не пытался, все было тщетно, переломилось в нем что-то с того случая. Сил теперь хватало едва поддерживать свои социальные функции, стоя на краю обрыва. Иногда ему удавалось отойти от этого края, пересиливая себя, держась подальше от спиртного, но если нет подзарядки батарея садится, так и он, словно опустевшая батарейка, срывался, очнувшись на крае пропасти.

– Как же, ты мне надоел алкаш никчемный, да будь ты проклят со своей пьянкой! – приглушенно прозвучало сверху, обрывая мысли парня.

По потолку застучали тяжелые, судя по всему мужские, путающиеся шаги.

– Знаешь что? Пошла ты, сука чертова! Я пашу как проклятый, что бы прокормить тебя с твоим спиногрызом сопливым, и имею право выпить! – начал кричать грубый невнятный голос.

– Ты хоть раз посчитал, сколько пропиваешь? Да тебе на вторую работу надо, что бы оплачивать свой пропой! – звучал женский голос срываясь на хрип.

– Не нарывайся паскуда!

– Только тро…

Фраза оборвалась на полуслове и в ту же секунду что-то тяжелое повались на пол. Послышались рыданья, судя по всему упавшей женщины и ее ребенка, что уже с младенчества впитывал людскую жестокость. Тяжелые шаги протопали в другой угол ринга, и плач стал чуть тише. Леша запрокинул голову и уставился в потолок с желтыми обоями, будто ожидая продолжения драмы. Дождь, набирая силы, еще сильнее забарабанил по подоконнику, наводя тревогу. В мгновенье потолок перед глазами журналиста растаял, превратившись в экран по которому шла лекция, которая почему то врезалась ему в память.

…Преподаватель извлекла какие-то листки из глубин своей сумки и зачитала текст.

– Домоводство 1957 год – монотонно произнесла она.

– Выписка: Вы должны помнить, что к приходу мужа со службы нужно готовиться ежедневно. Подготовьте детей, умойте их, причешите и переоденьте в чистую, нарядную одежду. Они должны построиться и приветствовать отца, когда он войдет в двери. Для такого случая сами наденьте чистый передник и постарайтесь себя украсить – например, повяжите в волосы бант… В разговоры с мужем не вступайте, помните, как сильно он устал, и на что ему приходится идти каждодневно на службу, ради Вас – молча накормите его, и, лишь после того, как он прочитает газету, вы можете попытаться с ним заговорить – дальше шли, какие-то глупые пояснения о необходимости данных действий.

– Выписка для мужчин: После совершения интимного акта с женой, вы должны позволить ей пойти в ванную, но следовать за ней не нужно, дайте ей побыть одной. Возможно, она захочет поплакать.

– Классическое воспитание, из тех времен, когда бить женщину считалось норма. А сейчас все массово начали стонать о том времени полном марали, только под пылью времен скрылась истинная картина, пьянство побои и унижения. Все это женщине приходилось прятать, натягивая на улице добродушную улыбку выходя. Только вот ничего не изменилось с тех пор, только маркетинг стал лучше – рассуждал Леша.

Алексей громко выдохнул, после чего встал и направился к окну, что бы закрыть его. Поправив постель, он «повесил» одежду на пол и направился в душ, выйдя из которого, повалился на диван, тут же заснув…

Часть вторая

Глава I

26 июня. Вторник.

Алексей стоял в знакомом ему кабинете, и смотрел на человека в белом халате. Тот сидел за пыльным письменным столом, заваленным стопками пожелтевших бумаг. Врач усердно заполнял листы, перекладывая их из одной стопки в другую. В кабинете царил полумрак, и журналист решил подойти поближе, желая рассмотреть доктора. Медик все так же возился с бумагами, в тусклом свете лампы, и не обращая на своего гостя никакого внимания. Журналист подошёл еще ближе, и увидел за спиной доктора две тени, что шептались о чем-то своем. Доктор, услышав шёпот за спиной, отложил ручку и медленно перевел взор с бумаг, на парня. Алексей отшатнулся назад от испуга. На него смотрел столетний старик, с похожей на свинец кожей лица, но глаза его были свежими и пронзительно смотрели на него с укором.

– Вот до чего ты меня довел – говорил этот взгляд. Журналист пятился назад, не в силах выносить на себе этот взгляд… Раздался писк будильника, и парень, дернувшись, проснулся.

– Как же мне надоели эти глупые сны – пробурчал он проводя рукой по вспотевшему лбу.

Алексей встал на пол, от чего тот, под его небольшим весом, жалобно скрипнул. Мозг неприятно стонал от боли, и пустой желудок, сжавшийся от голода до размеров иголки, не давали ступить ему шагу. За окном, барабанил дождь, и Леша, собрав силы, вяло зашагал в сторону, видавшего виды, холодильника, с затертой железной табличкой «Полюс».

– Не мешало бы подкрепиться – пробубнил он себе под нос знаменитую фразу Винни-Пуха.

Дернув дверцу он увидел на боковой стенке пару яиц, посреди которых торчала сарделька, наводя на пошлые ассоциации.

– Видимо спьяну мне эта шутка показалась крайне забавной – грустно пробормотал себе под нос Алексей.

Добив остатки продовольствия Леша начал собираться на работу, повторяя будничные процедуры. Перед самым выходом из дома он достал из шкафа в коридоре серую джинсовую ветровку, и внимательно проверил все карманы, в которых, к его везению, оказались три сотенных купюры и полупустая пачка сигарет. Миновав подъезд, напевая себе под песню, про пачку сигарет, Леша оказался на улице, где дождик уже превратился в противную изморозь. В носу возник знакомый и неприятный запах перегара, а совсем рядом раздалось какое-то бурчание, будто собаке наступили на хвост и Алексей отшатнулся в сторону. Рядом с ним у входа в подъезд на корточках сидел пьяница, прятавшийся от дождя под козырьком. Тощий как трость пьяница встал, и Леша оценил его джентльменский наряд состоявший, из черных брюк, которые были настолько грязными, что их можно поставить, и порванной местами тельняшки. Алкаш, встав, сделал к нему неуверенный шаг шаркнув по асфальту своими сланцами.

– Слышь браток, выручи рублем, а? – пробурчал пьяница, еле внятным голосом.

Леше очень не хотелось светить перед ним последними деньгами, да и вообще что ему давать, но через силу он нащупал пару монет в кармане штанов и протянул ему. Пьянчуга тут же расплылся в улыбке, его сморщенное лицо засветилось, от радости.

– Спасиб тебе браток, дай бог здоровья.

– Мне пора – сухо ответил Леша, смотря как тот, тянет к нему татуированную руку, для рукопожатия.

Алексей спешно ретировался, а утренний знакомый еще раз поблагодарил его в след, ничуть не обидевшись за не поданную руку. В принципе Леша не очень жаловал подобный контингент, но за последнее время он стал с большим пониманием относиться к подобным людям, видимо сказывался личный опыт. Журналист даже сам вывел простую формулу скоростного погружения на социальное дно. Сначала это весело, выпил и ты довольный жизнерадостный, а затем это становиться нормой ведь в этом нет ничего страшного, чуть-чуть пивка вечерком, что бы расслабиться, и вот ты уже ищешь себе оправдания что бы выпить. Потом неожиданно ты вылетаешь с работы по непонятным для себя причинам, ведь то – что ты пришёл пьяным это не грех, ну с кем не бывает. Друзья тебя по первости поддерживают, соревнуясь в благородстве, при этом тайком радуясь за твоей спиной, что это случилось не с ними. Они пытаются вытащить тебя, а в твоём мозгу на благодатной почве зреет великая жертва, в которую начинаешь сам верить, говоря что тебе просто не повезло, в отличие от других, например – своих же друзей. Итогом становиться тот факт, что ты сидишь у подъезда, в вонючих штанах и клянчишь мелочь, мечтая похмелиться, и какой-нибудь молодой парень, проходя мимо тебя, даст пару рублей только бы не терпеть твою вонь, при этом посмотрит на тебя с четкой надписью на лбу – со мной такого не случиться.

В нынешнем положении Леша балансировал на лезвии ножа, и судьба безостановочно делала ему знаки, которые он упорно игнорировал, веря в ту же фразу «Со мной этого не случиться».

– Только вот у меня друзей нет… – мрачно подумал он.

Стоя в гордом одиночестве, он закурил, всматриваясь в дорогу…

Глава II

Алексей ехал в маршрутке с пустым, отсутствующим взглядом, опустив голову. Ему хотелось поскорее очутиться на знакомом и безопасном для него рабочем месте. Даже не смотря на то, что он ни с кем не общался, забывшись в работе парень не чувствовал себя таким одиноким. Алексей и сам не заметил, как превратился из общительного парня, в одинокого бирюка, что в будние дни забывался в работе.

– А что на выходных? – спросил он сам себя.

Ответ он уже знал, так же как и тот факт, что скоро аванс, а значит…

– Остановите пожалуйста! – крикнул парень и стал готовиться к выходу.

Поток его мыслей затих от обиды, что его прервали. Алексей же, наслаждаясь временной тишиной в разуме, достал сигарету и закурил, будто компенсируя вчерашний день без никотина. Стараясь переключится, он стал разглядывать здание, где располагалась редакция газеты «Наш город», в которой он исправно трудился не покладая рук. Журналист видел этот серый двухэтажный дом множество раз, но никогда не заострял внимание, и теперь смотря на серый унылый прямоугольник, ему на миг показалось, что тот грустит вместе с ним, а капли на окнах будто слезы. Бросив окурок, парень кинул мимолетный взор на служебную парковку, где внедорожник шефа гордо возвышался над лупоглазыми малолитражками, так полюбившимся женщинам.

– Как всегда на месте – подумал он и продрогнув от дождя вошёл в здание.

Журналист стряхнул ладонью капли дождя с волос и осмотрелся по сторонам. В небольших конторках уже готовились к рабочему дню, подготавливая рабочие бумаги, а в небольшом ногтевом салоне запахло химией. Леша уже давно приметил, что после похмельного понедельника, когда глаза застилает ярость от головной боли, вторник становиться днем философии и познания мира. В этот день ему хочется заглянуть в каждый угол города, и поговорить с каждым кто попадется ему на пути, наверное поэтому он и стал журналистом. Поднимаясь на второй этаж на работу, Алексей начал вспоминать, как оказался на этой работе…

Закончив местный ВУЗ по специальности – журналистика, где ему, как и всем студентам, обещали золотые горы и трудоустройство в любой организации даже без собеседования, на деле он оказался дипломированным безработным, как и сотни таких же выпускников. Парнем Леша был не брезгливым и умным, поэтому четко понимал, что лучше быть чернорабочим, чем безработным. С этой мыслью Алексей и пошел работать в «Центральную городскую типографию», которая приютила его как родного. Гармоничное сочетание, «прямых рук» и сообразительности, а так же на тот момент полной трезвости, сделало его незаменимым сотрудником, словно личное МЧС организации. Дни полетели, один за другим, за счет предприятия ему удалось обучиться азам компьютерного дизайна, с перспективой на карьерный рост. Типография обслуживала множество городских организаций, среди которых была и газета «Наш город». Платили Леше чуть выше, чем всем остальным, и один из сотрудников, сейчас он так и не мог вспомнить, кто именно, помог ему приобрести его нынешнее жилье за копейки.

– Забирай как есть, все равно родне даром не сдалось – сказал он ему тогда.

Все шло отлично, однако душа Алексея была не на месте, находясь в постоянных скитаниях между призванием и реальной жизнью. Хоть его здесь и любили, но раскрыться по-настоящему ему не удавалось. В конце концов, звезды совпали так, что тогдашний непосредственный начальник, Александр Михайлович Каленов оказался хорошим другом Сергея Петровича, который ему уже давно жаловался, что не может найти хорошего специалиста к себе в редакцию.

– Последний зажравшийся маменькин сынок сбежал. Видите ли, мало ему платят, а его творческая личность достойна куда большего. Больше в жизни никого не возьму по знакомству! – так прозвучали тогда слова нынешнего Лешиного шефа.

Каленов прекрасно понимал, что молодому парню среди престарелых любителей пива под футбол, делать нечего, и, не кривя душой, он указал на Алексея как на специалиста, который знает работу с самых низов, поручившись за него как за себя. Сергей Петрович, вспоминая собственные слова, тут же встал на дыбы.

– На кой он мне сдался! – Выпалил начальник.

– Ну не понравиться, дашь ему пинка под зад своей могучей ногой, да меня обвинишь – ответил ему Саша.

Петрович нахмурил брови, но все же решил хорошенько присмотреться к парню недельку другую.

– Смотри у меня, я и ему пинка дам и тебе для профилактики.

– Спорим, что еще спасибо скажешь? – заканчивая диалог сказал Александр.

И действительно всю неделю будущий шеф Леши присматривался к нему тайком, попутно наводя справки, но в итоге скрипя сердцем, пригласил его на работу. Алексей, не долго думая, согласился, решив не упускать такой подарок судьбы.

– Ведь надо же с чего-то начинать – рассуждал он тогда о новой работе.

Позже все оказалось не так гладко, как он думал. Алексею досталась глобальная свалка, оставшаяся от его предшественника, но человек со временем ко всему привыкает, так и он освоился на новом месте. Газета, где парень начал трудиться, занималась в основном рекламой, объявлениями и прочими коммерческими услугами, но журналист решил пойти дальше. Настояв на своем, он добавил колонки с новостями, шутками и гороскопами. Шеф пошёл на это с большой не охотой, не желая портить устоявшийся порядок, да и дела шли не лучшим образом, но новый подход быстро принес свои плоды, оживив газету, в коллектив которой следом за ним добавилась еще одна сотрудница….

Открыв дверь с едва слышным скрипом, Леша вошёл в просторное помещение с пятью столами, отдаленно напоминавшее собой школьный компьютерный класс. Из двух столов, что стояли «спиной» к двери начальства, имевшее особенность неожиданно подкрадываться, Леше принадлежал тот, что был ближе к выходу. Вдоль стены же расположились черные стеллажи с папками, покрытые солидным слоем пыли, и за все время работы Леша ни разу не видел, что бы в них кто-то заглядывал. Рядом с единственным окном стоял стол Ани, которая сейчас что-то сосредоточенно печатала, переводя взгляд с какого-то документа на монитор. Леша как всегда молча прошагал к своему столу, и, сняв ветровку, повесил её сушиться на спинку стула. Рабочий компьютер после пинка загудев пикнул, и начал задумчиво включаться. Шефа видно не было, судя по всему, тот сидел в своем глухом кабинете, обложившись рабочими бумагами. Леша дабы хоть как то поднять себе настроение перед работой тайком взглянул на работающую Аню. Они были самые молодые работники на всю редакцию, и могли бы со временем стать неплохой парой устроив служебный роман, если бы не одно «но» плотно засевшее в мозгу журналиста…