Текст книги "Амурные увлечения вождей"

Счастье Дизраэли

Когда речь заходит о великих политиках Британской империи, первым, несомненно, вспоминают сэра Уинстона Черчилля, а следом за ним непременно Бенджамина Дизраэли, графа Биконсфилда (1804–1881), являвшегося самым ярким и удачливым, ловким и хитрым политиком викторианской эпохи – эпохи наивысшего расцвета империи.

Бенджамин Дизраэли прожил долгую жизнь и оставил в истории очень заметный след. Особенно в истории дипломатии и экономики. Он дважды избирался премьер-министром Великобритании и формировал правительство ее величества. По отзывам современников и оценкам беспристрастных историков, граф Биконсфилд вел весьма тонкую политику, направленную на укрепление империи и достижение выгодных для нее результатов.

В частной жизни он тоже отличался довольно незаурядным поведением, одновременно романтичным, суеверным и до ужаса расчетливым…

Пророчество

Биографы Бенджамина Дизраэли иногда любят рассказывать, что в юные годы, когда будущий граф Биконсфилд еще даже не начал заниматься политикой и экономикой, совершенно не помышляя о той головокружительной карьере, которая ждала его в будущем – шутка ли, встать во главе правительства огромной империи, владевшей тогда чуть ли не половиной мира! – один из случайных приятелей, каких обычно много бывает у молодых людей, позвал его развлечься.

– Каким образом? – поинтересовался уже тогда проявлявший рационализм Бенджамин.

– О, мой друг! Неужели ты ничего не слышал?

– А что я должен был слышать? – насторожился Дизраэли.

– Да все в Лондоне только и говорят о том, что в столице империи находится проездом направляющийся в Америку знаменитый китайский маг и гадатель – то ли Сун Ли, то ли Лу Сун, а может быть, Ли Мун?

Точного имени этого гастролера, которых в те времена насчитывалось превеликое множество, история не сохранила. Гораздо важнее то, что Дизраэли заинтересовался предложением приятеля: молодость всегда любопытна.

В те дни попасть на сеанс экзотического азиатского ясновидца стремились многие представители совершенно различных слоев английского общества. Многие даже специально приезжали из других графств и даже из Шотландии, чтобы попасть на прием к знаменитому китайцу. Он обычно принимал клиентов, жаждавших чудес и предсказаний судьбы, в широком черном шелковом халате, богато расшитом извивающимися серебряными и золотыми драконами. Маг сидел за тонкой занавесью из зеленоватой кисеи меж двух ароматических курильниц.

Падкий на все экзотическое лондонский высший свет считал своим долгом отметиться у китайского мага и прорицателя.

– Говорят, он выделывает просто умопомрачительные вещи, – взахлеб рассказывал Бенджамину один из приятелей. – Представляешь, курит маленькую трубку с длиннющим мундштуком, прихлебывает зеленый чай из красной фарфоровой чашечки, украшенной выписанными золотом непонятными иероглифами, потом смотрит на дым, идущий из трубки, и плавающие в чашке чаинки и начинает предсказывать. Просто мороз продирает по коже от мистического ужаса.

– И все точно? – усомнился Дизраэли.

– Абсолютно!

– Ну, как раз это очень сомнительно, – усмехнулся всегда отличавшийся трезвым практицизмом и несколько циничным взглядом на жизнь будущий граф Биконсфилд.

– Хорошо! Пойдем туда с нами, и все увидишь собственными глазами.

– Сколько нужно заплатить этому азиату? – озабоченно спросил будущий премьер-министр империи и, услыша ответ, решительно отказался. – О, нет! Это слишком много для того, чтобы поглядеть на косоглазого шарлатана. Пожалуй, я откажусь от столь дорогого и сомнительного удовольствия.

– Ах ты, скряга, – рассмеялся приятель. – Отлично, так и быть: я заплачу за тебя!

– Это другое дело, – удовлетворенно кивнул Бенджамин…

Знаменитый китайский маг оказался низкорослым сухощавым мужчиной средних лет, с постоянно полуприкрытыми набрякшими веками глазами, взгляд которых был устремлен куда-то вдаль поверх голов посетителей, словно он видел там нечто, недоступное остальным, не посвященным в таинства.

Зябко кутаясь в роскошный, расшитый драконами халат из струящегося черного шелка, маг мелкими глотками пил чай и, глубоко затягиваясь, курил трубку с длинным мундштуком.

– Что желают господа? – спросил он через переводчика.

– Узнать о своих будущих невестах и женах, – опередив Дизраэли, быстро выпалил приятель. – Какова окажется наша семейная жизнь? Достигнем ли мы в ней счастья?

Внимательно выслушав перевод, китаец мельком бросил взгляд на модно одетых визитеров и чуть заметно улыбнулся.

– Как я полагаю, тебе совершенно не о чем беспокоиться, – повернул он бесстрастное, как у восточного божка, лицо к задавшему вопрос приятелю Дизраэли. – Ты женишься вполне своевременно, брак твой окажется по любви и будет вполне счастливым. Можешь считать, что впереди тебя ждет щедрая удача: жена твоя будет красива и богата, дети здоровы и почтительны. Жена переживет тебя, но замуж больше не выйдет, посвятив себя семье и вашему Богу. Так что все обстоит хорошо.

– Уфф… – Приятель Бенджамина промокнул вспотевший лоб платком и облегченно перевел дух.

– Теперь ты! – Длинный тонкий мундштук трубки азиатского мага показал на будущего известного политика. – Ты оказался очень скуп и не захотел заплатить! Значит, ты не веришь в то, что предначертано самим небом? Но судьба сама заставит тебя заплатить за неверие. Вот твоя плата: ты навсегда останешься холостым!

– Зачем же так сурово? – всполошился осчастливленный хорошим предсказанием приятель будущего премьера. – Я отдал за него положенную плату.

– Дин хао! Очень хорошо. – Загадочный китаец снова желчно усмехнулся и небрежно отмахнулся рукавом длинного халата. – Значит, он не только очень скуп, но и весьма расчетлив? Ладно, так и быть, пусть все-таки женится, но это произойдет поздно, в зрелом возрасте и исключительно по расчету. И брак останется бездетным!

– Почему же вы так желаете мне несчастья? – искренне изумился Бенджамин, на самом деле ни на йоту не поверивший предсказаниям китайца.

– Отчего ты считаешь мое предсказание несчастливым? – в свою очередь удивился маг, показав в улыбке длинные желтые прокуренные зубы. – Счастье у каждого свое. Иди, пока небо еще остается благосклонным к тебе. Мой совет: не искушай его понапрасну недовольством!

Приятели ушли. Дорогой Дизраэли выразил серьезное недоумение: зачем его затащили к этому ряженому шуту? Какая глупость пойти туда, да еще заплатить приличные деньги. Потеряны и средства, и время!

Между тем, как отмечают биографы, якобы на следующий же день тайком от всех Бенджамин Дизраэли собрался еще раз посетить загадочного китайского мага и серьезно поговорить с ним, уже не жалея золотых монет. Но… Как оказалось, китаец еще вчера вечером сел на корабль и отплыл от берегов Великобритании. Больше о нем в Лондоне никто никогда ничего не слышал…

Исполнение пророчества

Можно считать это полным совпадением или счастливым случаем, а не предсказаниями загадочного китайского мага и прорицателя, однако год спустя приятель Бенджамина познакомился на одном из званых вечеров с молодой очаровательной девушкой из состоятельной семьи. Между молодыми людьми быстро вспыхнуло чувство, и вскоре весь Лондон уже говорил о состоявшейся помолвке. За ней последовала и свадьба.

– Что до меня, то пусть, вполне возможно, я совершу в своей жизни величайшую ошибку, но никогда не женюсь по любви, – услышав о пышной свадьбе приятеля юных лет, амбициозно заявил Дизраэли.

– Ну полно, – остановил его один из давних знакомых. – Возможно, ты просто завидуешь ему, но даже сам себе не желаешь в этом признаться?

– Ничуть! – как отрезал Бенджамин.

А позавидовать действительно было чему. Давний друг, как и напророчествовал ему азиатский маг, оказался счастлив, богат и любим. Возможно, Бенджамин Дизраэли действительно ужасно завидовал его семейному счастью, но ни за что не желал признаться в этом. Ведь долгие годы будущий граф оставался одиноким холостяком, ни одна женщина или девушка не интересовалась им и не могла заинтересовать его.

О давнем пророчестве экзотического китайского мага все давным-давно забыли, но, возможно, о нем как раз стоило бы и вспомнить! Ведь все происходило в точности так, как он предсказал. Многие хорошие знакомые настойчиво уговаривали Дизраэли жениться, не раз предлагали ему выгодные и хорошие партии, однако политик неизменно отказывался.

– Благодарю вас, – с улыбкой отвечал он. – Однако полагаю, что еще не настало время.

– Не упустите его, сэр, – однажды холодно заметил один из лордов.

– Надеюсь, этого не случится, – заверил его Бенджамин. – Хотя время – самая ненадежная субстанция.

Наконец случилось то, чего все столь долго ждали и уже, откровенно говоря, даже не надеялись дождаться. В возрасте тридцати пяти лет – по тем временам это считалось очень поздно – Дизраэли сугубо по расчету выбрал себе в жены… пятидесятилетнюю богатую вдову! Если в тридцать пять мужчина тогда считался зрелым, то пятидесятилетняя женщина безоговорочно записывалась светом в древние старухи!

Лондонское общество было изрядно шокировано: известный политик женится на древней старухе? Не иначе как из-за ее денег – и теперь станет с нетерпением ждать ее скорой кончины? Боже, как низко!

Тем временем Бенджамин отправился в дом своей избранницы Мэри-Энн и сделал ей официальное предложение:

– Прошу вас, сударыня, оказать честь стать моей супругой и отдать мне свою руку и сердце.

– Мне трудно отказать вам, милый Бенджамин, – лукаво улыбнулась невеста. – Я согласна.

Конечно же Мэри-Энн не зря прожила полвека и отлично знала, что такое жизнь: дурочкой ее назвать никак нельзя. Она прекрасно понимала: ни о какой страстной любви здесь не может идти даже речи. Но тем не менее лукавая невеста испросила у жениха год отсрочки!

– Отчего так? – не понял Дизраэли.

– Видите ли, сударь, – скромно отвечала Мэри-Энн. – За это время я желала бы хорошенько изучить ваш характер и привычки, с тем чтобы наша жизнь не вышла из привычного нам обоим русла.

– Это вполне разумно, – кивнул Бенджамин и охотно согласился подождать еще год.

Время пролетело быстро, и Дизраэли наконец-то стал женатым человеком. Следует прямо сказать: его избранница не могла похвастаться ни молодостью, ни красотой и даже не блистала образованностью или умом. Мало того, ее вкусы в одежде и убранстве комнат особняка тоже оставляли желать лучшего и служили предметом постоянных ехидных насмешек в высшем английском обществе. Но англичане, со свойственным им тактом, решили отнести все это на счет эксцентричности Мэри-Энн – это качество на Островах всегда оставалось очень уважаемым и признавалось неотъемлемым правом каждого человека.

Что же касается образованности, то и Бог с ней – совершенно не важно, что Мэри-Энн не знала множества совершенно элементарных вещей, известных даже школьникам. Зато она была очень богата! Это ее качество заставляло закрывать глаза на все остальное и напрочь забывать о любых недостатках.

Следует признать, что расчет Бенджамина Дизраэли оказался совершенно верным. По-своему он даже оказался счастлив в семейной жизни. И опять – как тут не вспомнить загадочного китайского мага и предсказателя: ведь все случилось именно так, как он некогда говорил.

Дом Мэри-Энн стал для Бенджамина Дизраэли местом истинного отдохновения от тяжких трудов в политике, экономике и дипломатии. Здесь никто никогда не пытался состязаться с ним в остроумии и находчивости или противопоставить свой интеллект отточенному интеллекту Дизраэли. Наоборот, добрая Мэри-Энн всегда совершенно искренне восхищалась всем, что делал ее муж, и никогда не выражала никаких сомнений в его полной правоте в любом вопросе. Ей даже в голову не могло прийти противоречить ему: всю свою жизнь она целиком и полностью посвятила знаменитому мужу.

В свою очередь, Дизраэли в течение трех десятков лет, пока состоял в браке с Мэри-Энн, ни разу не критиковал ее, не высказывал неудовольствия и не произнес в ее адрес ни слова упрека!

– Мы прожили вместе тридцать лет, – впоследствии говорил Дизраэли. – И представьте, джентльмены, мне никогда не было с ней скучно!..

Любовницы Адольфа Гитлера

Антигитлеровская пропаганда неоднократно писала о якобы присущих фюреру германского национал-социализма серьезных проблемах и даже извращениях в половой сфере. Однако в действительности Гитлеру всегда нравилось общество красивых женщин и он никогда не избегал его. Как позднее писали в мемуарах многие соратники и приближенные Гитлера, во время войны Адольф иногда любил вспоминать о своих прежних любовных похождениях, даже когда уже сожительствовал с Евой Браун.

Эти воспоминания не являлись пустыми фантазиями: многие факты связи Адольфа Гитлера с различными женщинами подтверждены документами и показаниями свидетелей, не имевших совершенно никаких выгод от искажения истины…

«Веселая Вена», Баварские Альпы и другое

Известно, что в так называемый венский период своей жизни – еще до Первой мировой войны, – Гитлер встречался и сожительствовал со многими женщинами, имена которых история большей частью не сохранила. Нередко и довольно охотно он прибегал к услугам проституток. Позднее американская разведка сумела установить: одна из них забеременела от будущего фюрера. Но беременность не прерывала и родила ребенка. Якобы мальчика. Однако разыскать эту женщину и проследить дальнейшую судьбу ребенка не удалось даже приложившим для этого немало усилий американским спецслужбам. Данный факт остается загадкой и неразрешимой тайной.

Значительно лучше известно о более поздних периодах жизни Гитлера. После «пивного путча», когда ему запретили заниматься политической деятельностью, будущий фюрер много времени проводил в Баварских Альпах, в небольшом живописном курортном местечке Оберзальцберге: там он жил в разных гостиницах и очень любил развлекаться в компании «товарищей по партии».

Адольф называл Оберзальцберг «раем для отдыха и развлечений» и никогда не отказывался от попоек и донжуанских похождений, часто посещая заведение «Драймедерльхаус» – там он знакомился и заводил любовные интрижки с хорошенькими девушками.

– Одна из них была настоящая красавица, – с большим удовольствием вспоминал впоследствии Гитлер. – У меня тогда в избытке хватало свободного времени, и я знал много женщин.

Прожженный циник и демагог, эгоист до мозга костей, фюрер не помышлял о женитьбе, прикрываясь политическими мотивами, но тем не менее никогда не отказывал себе в обществе симпатичных женщин и охотно заводил достаточно долгие любовные связи. Известный американский историк и журналист Уильям Ширер со ссылкой на приближенных фюрера указывает имена некоторых сердечных пассий Гитлера.

Первой из наиболее известных обычно считают Гении Гаут, которая стала любовницей Адольфа Гитлера еще до 1923 г. Ее брат служил у Гитлера личным шофером, и будущий фюрер просто не мог не обратить внимания на весьма привлекательную и сексапильную Гении. Однако, несмотря на все старания, ей не удалось завоевать сердце будущего вождя германских национал-социалистов. Хотя, по отзывам знавших Гитлера людей, он очень хорошо относился к Гении.

Гаут сменила происходившая из очень обеспеченной и добропорядочной семьи Эрна Ханфтенгль: высокая, статная, очень привлекательная женщина. Некоторое время Гитлер был от нее просто без ума. Но со временем его страсть несколько остыла – фюрера постоянно угнетала разница в росте с красавицей Эрной. Как человек с комплексами, Адольф не мог позволить, чтобы женщина, с которой он поддерживает интимные отношения, была выше его ростом!

Правда, как выяснилось позднее, в интимных отношениях Гитлер совершенно не отличался склонностью к тирании, а наоборот, предпочитал полностью подчиняться любимым женщинам и в сексуальной сфере становился чуть ли не их покорным рабом, готовым выполнить самые причудливые желания любовниц. В этом плане в любовной связи Эрна подходила фюреру как нельзя лучше. Совершенно неизвестно, как дальше могли развиваться события, если бы дорогу красавице Эрне неожиданно не перешла Винифред Вагнер.

Винифред была невесткой знаменитого немецкого композитора Рихарда Вагнера, вдовой его покойного сына Зигфрида. Гитлер всегда благоговел перед музыкой Вагнера и млел только при одном упоминании его имени. Он не раз повторял:

– Кто хочет понять германский национал-социализм, должен понять музыку Вагнера!

Когда вдруг представилась реальная возможность сделать своей любовницей Винифред Вагнер, вождь национал-социалистов не смог устоять перед таким большим соблазном. Скорее всего она импонировала ему и как женщина, поскольку их связь длилась достаточно долго. Адольф продолжал встречаться с Вагнер даже в период очень тесных любовных отношений со своей двоюродной племянницей Гели Раубаль (1908–1931).

Гели

Впервые Гитлер и Гели встретились в Баварии в 1925 г., и фюрер сразу же попал в сети очарования юной девушки и особенно ее мелодичного голоса. Но тогда их отношения не получили никакого развития. Впрочем, и отношений не возникло. Однако Адольф не забыл очаровательную двоюродную племянницу и, как только позволили обстоятельства, немедленно напомнил о себе.

Летом 1928 г. у Гитлера уже появились определенные средства, национал-социалистическая рабочая партия Германии имела собственную казну, и фюрер снял у вдовы одного из гамбургских промышленников виллу «Вахенфельд». Вилла ему так нравилась, что позднее, став канцлером, он купил ее и перестроил, превратив в огромный роскошный особняк под названием «Бергхоф». Но пока это было хотя и роскошное, но наемное жилье. Как надежную экономку для ведения холостяцкого хозяйства Гитлер пригласил из Вены свою сводную сестру Ангелу Раубаль, которой очень доверял. С ней приехали две ее дочери: молоденькая Фрид и двадцатилетняя Гели.

Гели неизменно привлекала внимание мужчин своей юной красотой. Она отличалась миловидностью, имела пышные красивые белокурые волосы, жизнерадостный характер и голос очень приятного тембра. Она страстно мечтала стать певицей и надеялась, что «дядя Адольф» поможет ей сделать быструю, головокружительную карьеру на сцене оперного театра в Вене или другом крупном городе Австрии или Германии.

Очень скоро Гитлер забросил всех своих любовниц и не на шутку увлекся юной прелестницей. В ближайшем окружении фюрера не без веских оснований считали: это очень серьезное чувство. Гитлер повсюду возил за собой племянницу, не желая расставаться с ней ни на минуту, – она даже присутствовала на партийных собраниях и конференциях.

Видимо, постоянное присутствие в доме сводной сестры мешало развитию интимных отношений Адольфа и Гели, поэтому они часто совершали длительные прогулки в горы. А о посещении ресторанов, кафе и театров даже нечего говорить. Трудно определенно утверждать, отвечала ли Гели Раубаль искренней любовью Адольфу Гитлеру или в ее отношении к нему превалировал только голый расчет. Вместе с тем известно, что они безумно ревновали друг друга. Например, Гели была в полном отчаянии и устроила жуткую истерику, когда узнала о планах Гитлера жениться на Винифред Вагнер. В свою очередь, Гитлер дико ревновал Гели к своему телохранителю Эмилю Морису. Однако никаких подтверждений связи Эмиля и Гели нет, кроме всевозможных домыслов и слухов.

В 1929 г. Гитлер снял в Мюнхене, на одной из самых фешенебельных улиц Принцрегентштрассе, шикарную квартиру из девяти комнат, одну из которых немедленно предоставил в полное распоряжение Гели. Об их интимной связи все говорили уже совершенно не таясь, да и сам фюрер больше не скрывал ее.

Это вызывало серьезное недовольство большинства «старых товарищей» по партии – по их мнению, вождь национал-социалистов Германии должен иметь значительно более строгие моральные устои. Позднее Адольф учел это и громогласно заявил:

– Я обручен с Германией! – А свою любовницу Еву Браун практически не выводил «в свет».

Но это случилось уже значительно позднее. А пока гауляйтер Вюртемберга на правах старого товарища попросил фюрера прекратить везде и всюду таскать за собой любовницу. Либо пусть узаконит их отношения и создаст здоровую немецкую семью. Его поддержали некоторые другие партийные функционеры.

От этого требования Адольф пришел в ярость – он изгнал гауляйтера с его поста. Но урок не прошел даром, и он всерьез задумался о женитьбе. Об этом свидетельствует тот факт, что вождь нацистов даже попытался заручиться разрешением церкви на брак с Гели, хотя ее мать являлась всего лишь сводной сестрой Адольфа.

Тем не менее в то же время постоянно Гитлер не переставал оказывать внимание и другим женщинам, хотя настоятельно требовал, чтобы Гели принадлежала только ему и посвятила всю свою жизнь тоже только ему: Адольф запретил ей брать в Вене уроки пения, постоянно устраивал безобразные сцены ревности и вообще вел себя как истинный деспот. Отношения с Гели у него стали постепенно портиться.

В 1929 г. он написал матери Гели весьма откровенное письмо об их интимных отношениях, где прямо признавался в определенных сексуальных пристрастиях в половой связи с племянницей – речь шла о некоторых мазохистских наклонностях, значительно усиливавших половое возбуждение Гитлера. По воле нелепого случая это опасное письмо попало в руки сыну хозяйки дома, что впоследствии привело к трагическим событиям: Гитлер безжалостно уничтожил всех, кто только мог прочесть написанные его рукой строки, и вернул себе злополучное письмо.

17 сентября 1931 г. Гели заявила Гитлеру, что хочет вернуться в Вену и продолжить занятия вокалом. Адольф, настроенный категорически против, стал резко возражать, и разразился жуткий скандал со сценами ревности с обеих сторон. Согласно протоколу полиции, свидетелями этой сцены были многие соседи.

Утром 18 сентября, когда Гитлер уже уехал в Гамбург для проведения предвыборных мероприятий, Гели обнаружили в ее комнате с простреленной грудью. Полиция сочла это самоубийством. Но на протяжении многих лет ходили упорные слухи, что Гитлер сам в порыве вызванной ревностью ярости убил Гели. Либо сам, либо чужими руками.

Как бы там ни было, после смерти Гели Адольф стал вегетарианцем. Много лет подряд он без конца на разные лады повторял: Гели осталась его единственной большой настоящей любовью. Он непритворно благоговел перед ее памятью и часто вспоминал о девушке со слезами на глазах. Комната Гели на вилле сохранялась в неприкосновенном виде даже после серьезной реконструкции здания. Любимый художник фюрера Адольф Циглер написал портрет Гели, который в день ее рождения и смерти непременно украшали живыми цветами…