Текст книги "Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою"

За углом коридора, в двух шагах позади офицера, шли ещё двое, с нашивками поу́же и числом поменьше. С этими церемониться ни команды, ни оснований не было. Одного подпоручик ударила, сменив ногу, носком ботинка в район печени, второго, почти одновременно, затыльником автомата снизу вверх, под угол правой челюсти.

«Этим, пожалуй, помощь уже не потребуется», – краем сознания подумал Николай, сам придя в некоторое остолбенение от только что увиденного. Да, какие уж тут кинофильмы, где персонажи обмениваются десятками подобных ударов, в самые чувствительные места, никоим образом от них не страдая, а лишь приходя в необходимый для окончательной победы кураж. Здесь мгновенное, почти не воспринимаемое глазом движение, негромкий звук – и нет человека, явно не успевшего додумать свою последнюю мысль.

Карташов, с автоматом на изготовку, сделал пару шагов. Нет, всё тихо. Дверь поста энергетики закрыта, оставшиеся там занимаются своими делами, никто ничего не услышал.

Он оттащил обоих не то старших лейтенантов, не то лейтенант-коммандеров за поворот. Посмотрел на девушку с уважением пополам с недоумением.

– Как ты их лихо приложила…

Мария ничего не ответила, только чуть дёрнула щекой.

– А этот как? – он кивнул на первого офицера.

– Скоро очухается…

Валькирия присела рядом с оглушённым, сноровисто охлопала его от щиколоток до плеч, рывком оторвав одну пуговицу, расстегнула китель, запустила рукав во внутренний карман. Вытащила офицерскую книжку, открыла, взглянула, присвистнула. Протянула Карташову.

Тот прочитал: «Джером Лесли Макдоннел. Кэптэн. Старший помощник командира корабля Его Величества «Гренвилл».

Да уж. Везёт так везёт. Лишь бы сэр Джером Лесли дуба не врезал раньше времени. Очень интересно, что он именно на этом посту именно сейчас делал? Корабль не в бою, повреждений не имеет, борьбу за живучесть вести пока рано. И есть люди, непосредственно за это отвечающие. У старпома сейчас куда больше неотложных дел имеется, он всегда там, где нужнее всего. Например – в румпельном отделении ремонтную бригаду подгонять и понукать. Уж не крейсер ли свой топить собрался кэптэн Макдоннел? По согласованию с командиром или по собственной инициативе. Если да, то начинать нужно именно отсюда. Автоматические приводы кингстонов и клинкетов на этот пост выведены, перепускные клапаны цистерн и отсеков и многое другое, что можно использовать для экстренного затопления корабля. Самый быстрый способ, конечно, это взрыв артиллерийских и минных погребов, но тогда жизни и комсостава и команды отнюдь не гарантированы. На этот случай экипаж сначала или в шлюпки садится, или в одних спасжилетах за борт прыгает.

– Как скоро?

– Не знаю, минут через десять-пятнадцать обычно. Но вдруг какие осложнения, гипертонией страдает, например, тогда вообще может не очнуться, – ответила Мария, щупая пульс «пациента». Лучше всего ему бы хоть ненадолго гомеостат надеть, но при постороннем человеке делать это вряд ли стоит. Можно пока ограничиться уколом из стандартного шприц-тюбика.

– Ты это брось, он нам живой нужен. Одним словом, наблюдай за ним и по сторонам смотри, я на минутку отлучусь, дело есть…

Едва ли Мария нуждалась в его советах, но – мужчина есть мужчина, да ещё старший по званию, что-то руководящее изречь должен.

Для непосвящённого человека любой отсек боевого корабля представляет собой непостижимое нагромождение труб всевозможного диаметра и цветов, кранов, клапанов, силовых щитов, распределительных коробок и прочего, и прочего и прочего. Причём конструкторы, создавая рабочий проект корабля, совершенно не заботятся о комфорте людей, которым предстоит на нём служить и с техникой работать. Всё подчинено исключительно своеобразно понимаемой рациональности, зачастую несовместимой не только с эргономикой, но и с житейской логикой. Оттого в офицерской кают-компании среди кожаных кресел и мебели красного дерева спокойно размещают торпедные аппараты и скорострельные пушки, в салоне адмирала устраивают горловину элеватора из погреба снарядов зенитной артиллерии и даже в госпитальный отсек могут воткнуть пару совсем неуместных там приводов водоотливных насосов.

Вот и пост энергетики и живучести представлял собой обширное помещение с низким, чуть больше двух метров подволоком, сплошь загромождённое устройствами, даже названия которых не сразу выговоришь, не то чтобы назначение понять. Глухие, без иллюминаторов переборки завешаны стрелочными циферблатами, манометрическими трубками, телефонными аппаратами, стальными и громоздкими, как небольшие сейфы, квадратными и продолговатыми коробками, от которых отходят пучки проводов и гнутые медные трубки, кнопками всех размеров и цветов, целыми блоками блестящих тумблеров и пакетных выключателей. Всё это лишено видимой системы, и как со всем этим разбираются полтора десятка матросов, уорент-офицеров и три техник-лейтенанта – абсолютно непонятно было бы очень многим, девушкам-валькириям в том числе. Но для Карташова этот пост, как и любой другой на любом корабле, был как открытая книга, выражаясь в стиле XIX века. Правда, чтобы запомнить устройство и назначение всех систем, приборов и приспособлений, научиться пользоваться ими при любых обстоятельствах, в том числе в темноте, дыму́ и под шум льющейся в пробоины забортной воды офицеру-выпускнику училища требуется примерно полгода, матросу-новобранцу – полтора.

Несмотря на гудящие вентиляторы, в посту было довольно жарко, сильно пахло нагретой краской, машинным маслом и озоном.

«Какой-то щит сильно искрит», – привычно определил Николай, но его английское разгильдяйство сейчас не интересовало. Чтобы привлечь внимание занятых своим делом моряков, он дал короткую очередь в дальний верхний угол, чтобы избежать рикошетов и раньше времени никого не задеть.

Все взгляды, естественно, повернулись в его сторону.

– Всем сохранять спокойствие, вы не сопротивляетесь – я не стреляю. And on the contrary[30]30
  И наоборот (англ.).


[Закрыть]. Если поняли, отойти к правой переборке, – указал стволом место, где весь личный состав был бы на виду и лишён какой-либо свободы маневра, – руки выше плеч. За пистолеты и иные подручные предметы не хвататься. Командир поста – ко мне!

Всё случилось так быстро, вид незнакомца, а главное – его автомата были так убедительны, что ни у кого не мелькнуло и мысли о сопротивлении. Да и вообще в подобных обстоятельствах сопротивляться как-то странно даже. В чистом поле, с оружием в руках – есть шансы и стимул, а если так, как сейчас – принято не дёргаться и ждать дальнейшего развития событий. Моряки послушно отошли в указанное место, вперёд выдвинулся лейтенант-коммандер в расстёгнутой рабочей тужурке поверх белой майки.

– Можете не представляться, – усмехнулся Карташов, – я тоже не собираюсь. Отвечайте быстро, зачем старпом приходил? Приказал топить крейсер? Не врать, – не люблю. Быстро, я сказал!

Отличное, в том смысле что очень близкое к врождённому, диксилендовское[31]31
  Диксиленд – разговорное наименование южных (бывших рабовладельческих) штатов Америки.


[Закрыть], гнусавое и с множеством почти до неузнаваемости искажённых английских слов, произношение Николая направило мысли офицера на противоположный от истинного направления курс.

– Разве мы воюем и с вашей страной? – спросил лейтенант-коммандер.

– Мне кажется, что вы уже ни с кем не воюете. Но и это меня не интересует. Ваш нынешний статус определят другие. Я задал вопрос – приказал Макдоннел готовиться к затоплению корабля?

Сообразить, что всё это чистый блеф, лейтенант-коммандер не успевал. Чисто физически. Незнакомец назвал фамилию старпома и цель его прихода. Кэптэн с сопровождающими покинул пост две минуты назад. Захватить его и ещё двух офицеров без всякого шума, при этом успеть допросить – за это время нереально. Значит, человек с автоматом и алабамским акцентом всё знал заранее. Подождал, пока старпом уйдёт, и вошёл после него. Кто этот человек – думать тоже некогда. Слишком нервно пошевеливается его палец на блестящем спусковом крючке английского автомата. Дёрнет чуть сильнее – и всё. Своей цели налётчик добьётся в любом случае, а лейтенант и его люди просто перестанут жить. Причём – навсегда. В загробную жизнь офицер не очень верил, да и в любом случае там существовать будет уже не это тело, не эти мысли и не эти желания. А прожить ещё хотя бы лет сорок, а лучше – пятьдесят офицер очень рассчитывал. У него в роду никто из мужчин раньше восьмидесяти не умирал, даже когда не было никакой современной медицины, гигиены и прочего…

– Да, приказал… – ответил офицер.

– Могли бы и «сэр» добавить, я старше вас по званию.

– Мне это неизвестно.

– Да и мне честно говоря, наплевать. Это я просто к тому, чтоб вы знали – не с сомалийским пиратом дело имеете. А с человеком, наверняка превосходящим вас в квалификации. У ваших людей нет оружия?

Николай вёл этот, как со стороны могло показаться, чересчур длинный и якобы никчёмный разговор отнюдь не из склонности к пустой болтовне. Постоянное общение с самыми разными людьми, от флотского и собственного заводского начальства до последнего разметчика или сварщика научили его многим психологическим приёмам. Сейчас, например, он заставлял собеседника рассеять внимание между несколькими, как бы не слишком связанными, но кажущимися одинаково важными темами, не позволял ему сосредоточиться на какой-то одной. Этим он как бы интеллектуально обезоруживал партнёра, заставлял исполнять приказы и отвечать на вопросы быстрее, чем тот мог их отрефлектировать.

– Откуда у нас оружие? Матросам оно вообще не положено, кроме как в карауле, а у офицеров пистолеты в ящиках столов ржавеют, – позволил себе криво улыбнуться офицер.

– Знакомо. Что ж, тем лучше для вас и спокойнее мне. Руки можно опустить. Кто здесь электрик?

Мужчина средних лет в куртке без знаков различия обозначился шагом вперёд и наклоном головы.

– Уорент-офицер Томлинсон, сэр.

– Очень хорошо, Томлинсон. У вас есть приличный аккумуляторный фонарь?

– Так точно, сэр.

– Подайте мне его.

Уорент-офицер скомандовал ближайшему матросу, и тот мгновенно принёс требуемое.

Николай проверил. Нормально светит, ярко.

– А теперь, Томлинсон, возьмите какую-нибудь приличную железку с изолированной рукояткой подойдите к главному распределительному щиту, откройте и закоротите подводящую шину.

Электрик растерянно посмотрел на своего командира.

– Я неясно выразился? Может быть, вон те две штуки, где «саплей»[32]32
  Supply – в данном случае «электропитание» (англ. тех.).


[Закрыть] написано, у вас называются как-то иначе? Это неважно. Действуйте.

Голос и облик Карташова, никак не согласующиеся с представлением о жестоком и грубом террористе, пирате, или как там ещё можно назвать, плюс взведённый автомат, направленный прямо в грудь лейтенант-коммандеру и на группу моряков позади него, производили требуемое гипнотическое впечатление.

Уорент-офицер взял из ящика большой, сантиметров в сорок напильник, как-то механически подошёл к шкафу и сделал то, что требовал Николай. Полыхнуло настолько здорово, что в мгновенно наступившей темноте перед глазами запульсировали алые, голубые и зелёные пятна. Ещё более остро запахло озоном и горелой изоляцией.

Карташов включил фонарь. Электрик выглядел контуженным и тупо смотрел на свои руки. Напильник вырвало из них и отбросило далеко в сторону.

«Наверное, и прожгло насквозь», – подумал инженер. Когда-то, в студенческие ещё годы, с ним самим случилась подобная штука, только он закоротил шины высокого напряжения и с очень приличной силой тока случайно.

– Вот наверное и всё пока, – спокойно сказал он в пространство. Теперь сидите здесь и ждите дальнейшего развития событий. Никаких попыток выполнять предыдущий приказ не предпринимать. Я его отменяю. А на всякий случай повешу на дверь снаружи пару гранат, так что и выбираться самостоятельно не советую…

Пост был выведен из строя основательно, поскольку блоки предохранителей, из соображений большей надёжности, находились совсем в другом месте, а выйти из отсека эти «лаймы»[33]33
  Жаргонное, ещё с времён парусного флота наименование английских моряков, поскольку им для борьбы с цингой выдавали лимоны или лимонный сок.


[Закрыть] едва ли рискнут.

В коридоре Мария так и сидела рядом со старпомом. Тот, похоже, начал постепенно приходить в себя. Довольно быстро, если учесть, что посещение поста и все действия там заняли меньше пяти минут.

– Способен этот просвещённый мореплаватель подняться на десять метров по трапу? – спросил Карташов, ожидая, пока сердце перестанет колотиться и отпустят напряжённые нервы. Ему это представление далось нелегко. Одно дело – проигрывать такие сюжеты в голове, совсем другое – держаться и говорить, как супермен, отнюдь не будучи им на самом деле. Хорошо хоть, во время путешествия с Юрием вокруг половины «шарика» кое-какие навыки появились и характер окреп, а то бы ничего у него не вышло. Устроил бы никчёмную мясорубку с перепугу, а так чисто получилось, вроде как «детский мат» невзначай опытному игроку поставил.

– Попросим – пойдёт, – коротко ответила Мария и чувствительно толкнула кэптэна стволом под лопатку. – Поднимайся. Дойдём живыми – отлежишься.

Удивительно, но моряк, выглядевший не совсем вменяемым, с кровоподтёком, быстро разливавшимся на лбу и вокруг глаз, слова девушки понял, не совсем уверенно встал и, как сомнамбула, начал карабкаться по скобтрапу, ведущему по узкой, чуть шире плеч крупного мужчины, шахте, ведущей прямо в главный командный пункт. Впереди поднимался Карташов, за ним англичанин, замыкающей – Мария. Подстраховывала, хотя сорваться здесь было практически невозможно – чуть отклонился назад – и упёрся спиной в сталь трубы.

В боевой рубке, люк в которую по боевому расписанию был открыт, не оказалось никого, кроме сигнальщика, дежурившего у телефонов. Да и правильно – зачем тесниться в глухой коробке с узкими прорезями-бойницами, через которые почти ни черта не видно, если этажом выше, в так называемой «оперативной рубке» куда просторнее, с четырёх сторон большие остеклённые окна со сдвижными створками и целых три выхода на обширный мостик. На его крыльях – два четырёхствольных «Эрликона» в полусферических вращающихся башенках.

Сначала Николай направил на сигнальщика автомат, а потом Мария одним движением выключила парня, недоумённо таращившегося и на неприятное, когда смотрит тебе в грудь, дульное отверстие, и на недавнего «царя и бога» – старпома, выглядящего как после драки в портсмутском борделе, и на молодую ведьму, тоже с автоматом и очень неприятно прищуренными глазами. Этот взгляд и вспомнится ему первым, когда он придёт в себя после долгого беспамятства.

– Не сильно ты его? – спросил Карташов, когда матрос сполз по переборке на рифлёный настил рубки.

– Раз не убила – значит, не сильно. Очнётся, только шеей долго будет больно двигать.

Тут наверху послышался шум, крики, даже выстрел громыхнул, пистолетный, вообще как-то неуместный на столь грозном корабле, где положено грохотать только пушкам главного калибра и зенитным скорострелкам.

Николай рванулся к трапу, но Мария его опередила, оттолкнула довольно невежливо.

– За этим смотрите!

Взлетела вверх, будто пантера какая-то, или – строевой матрос по пятому году службы, почти не коснувшись ни поручней, ни ступенек.

И лоб в лоб столкнулась с Мариной, так же как она решившей проверить – нет ли её подопечным какой-нибудь угрозы снизу.

Девушки остановились и в один голос рассмеялись. Ситуация и вправду получилась несколько комичная.

– Что у тебя, Верещагина? – крикнул Уваров, наклоняясь к люку, и тут же сам увидел ещё одну свою подчинённую.

– О! А ты откуда взялась?

– Стреляли! – не отказала себе в удовольствии процитировать всем им очень понравившийся фильм Маша. И только потом ответила по сути: – Командирша послала. Вы все целы?

– Да, слава богу, на британском флоте офицеров из пистолетов стрелять не учат. Нашёлся один дурак, даже в воздух не попал из своего браунинга…

Он указал на распластавшегося ничком человека в синем кителе. Из-под головы расплывалась алая, быстро густеющая лужица.

– Прикладом схлопотал. Хорошая реакция у нашего унтера, – счёл нужным пояснить подполковник, кивая на Кузнецова, как ни в чём не бывало сгоняющего в один угол всех находившихся в рубке англичан.

Басманов с Бекетовым, очутившись на мостике, одновременно, не сговариваясь бросились к зенитно-артиллерийским точкам. Происходило всё гораздо быстрее, чем здесь описывается, и расчёты «Эрликонов», по пять человек в каждом, вообще ничего не видели и не слышали, пока в задних проёмах полубашен не появились неизвестные, но весьма решительно настроенные, хорошо вооружённые люди – в одной руке незнакомой конструкции, но явно автомат, в другой – граната.

– Или я сейчас эту штуку брошу, или – выходите по одному, не делая резких движений, – на хорошем оксфордском предложил артиллеристам выбор Юрий, а полковник вообще не стал ничего говорить, просто сделал стволом недвусмысленный жест. «To escape»[34]34
  В данном случае приблизительно – валите отсюда (англ.).


[Закрыть], мол.

Эффект был совершенно однозначен.

– И куда их? – спросил Уваров у Юрия, самого авторитетного для него во флотских делах человека.

Действительно, число пленных, считая комендоров и доставленного снизу старпома, составило уже семнадцать человек. На мостике становилось тесновато.

«Кинутся кучей – и перестрелять не успеем», – подумал Егор Кузнецов, сделав три шага назад и уперевшись спиной в леерное ограждение.

– Да ничего хитрого, – ответил Юрий. – Пусть все лишние по одному лезут вверх по мачте, на пеленгаторные площадки, и сидят там, как обезьяны. Кто первый увидит, что наши крейсера появились, пусть крикнет. Тогда ему – банан.

Это было сказано специально по-английски, чтобы два раза не повторять. Слова отставной штабс-капитан подтвердил ставшим уже универсальным знаком на все случаи – движением автоматного ствола.

В рубке Бекетов оставил только действительно нужных людей – старших судовых специалистов. На вопрос, где командир, старпом, вахтенный начальник, очередной лейтенант-коммандер с типично британским (то есть, на русский взгляд слегка лошадиным и порядочно глуповатым лицом), ответил, что, очевидно, занимаются теми делами, которые считают важными. А ему они не докладывали.

– Хорошо. Будем вместе разбираться. Уже по-нашему…

Мария крикнула вниз:

– Можно выводить.

Через несколько секунд собравшемуся в рубке и на мостике довольно пёстрому обществу явился так до сих пор окончательно не пришедший в себя кэптэн Макдоннел.

– С этим разобрались. Повторяю вопрос – где ваш командир? – спросил, обращаясь ко всем сразу, Юрий. Сейчас некогда было считаться чинами, кто был уверен, что в данный момент справится лучше, тот и брал на себя инициативу. В том, как разговаривать с вражескими моряками, Бекетов разбирался, и ему легче было уловить ложь или умолчания. – Ему бы следовало сейчас находиться здесь, отважно руководя своим крейсером в его последние минуты службы под британским флагом. А он вместо этого… Старпома мы поймали в низах, где он собирался, не выслушав мнения офицерского совета, потопить корабль, командир, боюсь, тоже какую-нибудь гадость затеял. Кто сейчас ответит на мой вопрос…

– Получит самое тёплое место в Сибири? – попытался сострить на порядочно избитую тему старший артиллерист, судя по фиолетовым просветам между нашивками.

– Я всегда считал английский юмор несколько туповатым, – не остался в долгу Юрий. – А имел в виду – снимет с души грех за гибель сотен ни в чём не повинных людей. Если один ваш начальник втихаря собрался вас топить, отчего бы вышестоящему не попытаться заодно и взорвать крейсер? Вы же тут всякую ерунду с собой возите, – он указал на загромождающие всю корму, задний мостик и боевые марсы решётчатые конструкции.

– Кроме командира есть и ещё более вышестоящие, – мрачно сообщил вахтенный начальник, которому слова Бекетова весьма не понравились. Действительно, войны пока нет, а на эскадре творится чёрт знает что. Сначала грузят на крейсер две сотни подозрительных штатских, говорящих исключительно по-русски, потом ни с того ни с сего затевают бой с не проявлявшими никаких агрессивных намерений русскими же гидропланами, да ещё история с этими, якобы пиратскими катерами… Нормальному, аполитичному моряку такие игры элементарно противны. А теперь, значит, ещё до появления русской эскадры, без всяких переговоров (войны-то по-прежнему не объявлялось) – крейсер топить! Шлюпок, как обычно, и на половину экипажа не хватит, а уж на пассажиров тем более… Одним словом, честному офицеру в этом лучше не участвовать.

За этими мыслями офицер как-то не нашёл времени задуматься – а откуда вдруг появились на крейсере эти люди, а особенно – вооружённые и весьма недурно владеющие ухватками настоящих рейнджеров «мисс».

– Всем тут заправляют представитель адмиралтейства и его научный помощник. По чину оба кэптэны, только видно, что это так, для маскировки. Офицерские мундиры словно вчера надели. Самых элементарных понятий не знают. Тот, что «учёный» – по трапу задом наперёд спускается! – в глазах офицера это было крайней степенью непрофессионализма и обыкновенной трусостью. – Я, в конце концов, никакой подписки никому не давал, – лейтенант-коммандер с некоторым вызовом посмотрел на окружающих.

Возражать никто не стал, хотя и были на мостике три офицера старше него чином и должностями. На необъявленной войне умирать и среди них желающих не нашлось, тем более – настоящей войны уже почти сто лет не было. И только прадеды этих офицеров имели настоящее представление, каково это – когда в эскадренном бою один за одним взрываются от вражеских снарядов могучие линкоры, а крейсера и эсминцы с всеми экипажами – просто расходный материал. С тех пор ощущение ценности собственной жизни выросло обратно пропорционально степени готовности к геройской смерти «За короля». Этого в своих расчётах Арчибальд как-то не учёл, находясь под впечатлением информации о битвах Нельсона и сражениях Мировой войны. Как и того, что гипнотическое обаяние его личности распространяется только на членов «Хантер-клуба» и тех сухопутных и флотских начальников, с кем он контактировал непосредственно, да и то на расстоянии и со временем угасая. Прочие просто подчинялись воинской дисциплине, сохраняя собственную индивидуальность.

– Насколько я знаю, командир в сопровождении вестового отправился как раз к этим так называемым «учёным». Кэптэн Френч со своей компанией располагается в запасном командном пункте под кормовым мостиком и в адмиральских помещениях, это палубой ниже, на самом юте. Когда он туда направлялся, вид у него был… так себе. И виски от него сильно попахивало.

– Очень нехорошее сочетание, – как бы только стоящему рядом Уварову, но довольно громко сказал Басманов, так что услышали все. – В таком состоянии глупости как бы сами собой делаются.

– Вас понял, – тут же среагировал подполковник. – Варламова, и вы, пожалуй – повернулся он к Карташову и унтеру Егору, – быстренько туда. Действовать по обстановке, но названных персонажей задержать и изолировать до выяснения. Втроём справитесь?

– По обстановке, – ответил Уварову его же словами Николай. – Если никто сильно сопротивляться не будет.

– Об этом мы позаботимся, – ответил вместо Валерия Бекетов. – Господин старший помощник, возьмите микрофон и по громкой связи скомандуйте отбой боевой тревоги. Офицерам прикажите в полном составе немедленно собраться в кают-компании. Никаких активных действий без специальной команды с мостика не предпринимать. Ничьих команд, кроме ваших, не выполнять. Командир тяжело заболел и госпитализирован…

Старпом смотрел на него бессмысленным взглядом и едва ли был способен всё это связно, да ещё и с нужным металлом в голосе пересказать. Или действительно Мария повредила ему лобные доли мозга, заведующие как раз ориентацией и творческим мышлением, или он мастерски симулировал, уходя от всякой ответственности. Он перевёл глаза на вахтенного начальника, который фактически, по причине отсутствия командира и явной недееспособности его заместителя, до конца своей вахты оставался высшей властью на корабле.

– Придётся вам отрепетовать[35]35
  Отрепетовать сигнал – повторить полученный от флагмана флажный сигнал, чтобы подтвердить, что он понят, и передать его следующим в кильватерной колонне мателотам.


[Закрыть] мои слова, раз господин Макдоннел в отключке. Не нужно пояснять, что невыполнение этого приказа будет иметь самые тяжёлые последствия, ибо нам и всей нашей десантной группе придётся действовать по законам военного времени и в условиях крайней необходимости? Вся ответственность за возможные жертвы ложится на командование корабля, на здесь присутствующих. Вы поняли?

Лейтенант-коммандер, да и все прочие англичане, после всего уже случившегося предпочли вести себя «по факту», отлично уловив содержащийся в словах русского офицера месседж[36]36
  Message по-английски обозначает одновременно «сообщение, донесение, послание, поручение и т. п.». В зависимости от контекста. Такой уж бедный словарным запасом язык.


[Закрыть]. Что интересно, присутствие на мостике двух красивых, как морские ведьмы, тяжеловооружённых девиц способствовало ещё лучшему усвоению ситуации, поскольку до сего момента никаких женщин на корабле не было, это раз, и автоматы у них были явно не английские, это два.