Текст книги "Псковская земля. История. Монастыри. Усадьбы. Люди"

В начале ХVII в. серьезную опасность для Пскова да и всей России вновь представляли захватнические планы шведского правительства. Молодой шведский король Густав-Адольф (позднее ставший крупнейшим полководцем Европы) лично возглавил в 1615 г. поход с целью захвата Пскова, привел 7 тыс. своих лучших воинов. В Пскове им противостояли 2 приказа стрельцов и 500 чел. служивого рода, простые псковичи. И все-таки шведы не смогли взять Псков, одна из лучших западноевропейских армий была вынуждена признать свое поражение. Шведскому правительству пришлось отказаться от политики интервенции и пойти на мирные переговоры с Россией. Героическую оборону Пскова в 1615 г. нужно оценивать как один из самых ярких подвигов русского народа в борьбе против иностранной интервенции начала ХVII в. Псковичи тогда в очередной раз защитили интересы и отстояли свободу всего Русского государства.

Вид Пскова в XVII в.

В начале ХVIII в. Псков снова оказался в центре общерусских событий в период Северной войны со Швецией за выход к Балтийскому морю (1700–1721). Эта война заставила лишний раз оценить военно-стратегическое значение Пскова. После поражения русских войск под Нарвой (1700) в Пскове построили оборонительные сооружения, отремонтировали и привели в боевую готовность его оборонительные объекты, подновили башни и стены города, напоминавшего крепость. Царь Петр I (1672–1725, царь с 1682, правил с 1689) тогда много раз приезжал и подолгу жил в Пскове, особенно в 1701 г., когда вели основные работы по перестройке крепости. Впоследствии за наблюдением дел и проверкой порядка в Пскове царь отправил в него своего любимца А.Д. Меншикова (1673–1729).

Псков внес свой несомненный вклад в победу в Северной войне, с самого начала был в поле внимания Петра I, который результативно решал общегосударственные задачи любой ценой. Он осознавал, столь пагубным для России является отсутствие обширных надежных выходов к Балтийскому, Черному, Азовскому морям, что резко осложняло (и с конца 1991 г. осложняет снова) хозяйственное благополучие страны. Петр I понимал, что нужно для блага России эти выходы непременно получить, что одновременно повышало и политический авторитет России – она возвращала себе ее исторические владение прежде всего на северо-западе, заставляла неугомонных соседей уважать ее территориальные права. Шведский король Карл II заявлял, что он намерен свергнуть Петра I, ликвидировать как самостоятельное государство Россию, ее части: Псковские, Новгородские и другие северные земли присоединить к своему государству, Украину и Смоленск отдать Польше, а остальную территорию разделить на мелкие самостоятельные, зависимые от него княжества. С 1700 Петр I начал войну со Швецией. Он добивался и добился возвращения Швецией захваченных ею в начале ХVII в. прибалтийских земель и необходимого России выхода в Балтийское море.

После поражения под Нарвой он набрал и обучил новые войска, вместо плохо организованных дворянских конных отрядов сформировал постоянные кавалерийские полки, создал промышленные предприятия для производства вооружения и обмундирования, велел снять колокола с церквей и использовать медь для отливки пушек, дал приказ усилить, переоборудовать, укрепить крепости, в том числе монастыри-крепости, в том числе на Псковской земле. Результаты решений Петра I были сполна ощутимы на Псковщине, где должным образом оценили смелые и порой неожиданные действия царя. Отметили и то, что царь склонен к спешке, хочет достичь побыстрее цели любой ценной, потери (в том числе солдат, офицеров и др.) по большому счету не слишком волнуют его, бережет он только то, что ему полезно, необходимо, с чужими эмоциями считается мало. Отношения Петра I с ярким русским полководцем Б.П. Шереметевым, командовавшим во время Северной войны войсками, в том числе на Псковской земле, в Прибалтике сполна доказывают это. Псковские крепости и Шереметев были ему нужны в военное время, когда опасность исчерпалась царское внимание к ним пошло на убыль, в конце концов исчерпалось совсем.

Именно из Пскова реально начался победоносный поход русских войск в Прибалтику. В 1701–1705 гг. Псков был штаб-квартирой и базой формирования войск во время наступления русских войск в Прибалтике. Тогда на всей Псковской земле сосредоточили более 65 тысяч человек русских воинов, из них более половины размещались в Пскове.

Вся Псковская земля, и в первую очередь жители Пскова, с особой силой ощутили во время Северной войны тяготы военного времени. Все трудоспособные псковичи должны были принимать участие в постройке укреплений, перевозке леса, песка, извести, воды. Ремесленники были обязаны выполнять работы для армии бесплатно. Рабочий скот и подводы жителей использовались в военных и оборонительных целях. Псковичи были обязаны брать на постой военных, содержать раненых, сушить сухари для армии. Петр I требовал, чтобы в условиях военного времени не только простой люд, но и дворяне, а также духовенство (всегда ранее освобождавшееся от военных тягот) принимали участие в тяжелом труде. Петр I велел монахам псковских монастырей участвовать в сооружении укреплений Пскова и ради этого сократить число церковных служб. Сам царь сказал монахам, что он – Помазаник Божий – будет молиться за всех них и выполнять посильную ему их церковную работу. Он действительно, живя в Пскове, в церкви во имя Петра и Павла выполнял обещание молиться за всех: пел в церковном хоре, читал во время богослужения за псаломщика, молился и т. п. Петр I во имя военных целей нарушал любые правила и традиции, например велел снять и перелить колокола для производства артиллерийских орудий (что требовало большого количества меди).

В период Северной войны в Пскове находился главный штаб (квартира) генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева (см. с. 45), который часто бывал и жил в то время в Пскове. В городе и его окружении собиралось и готовилось к военному походу русское войско численностью более 30 тыс. воинов (на квартирах в Пскове размещались 15,1 тыс. человек и свыше 15 тыс. чел. в окрестностях города) под командованием Б.П. Шереметева. В Пскове Шереметев как всегда основательно продумывал, как организовать крупномасштабные военные действия против шведов, обстоятельно в течение 3 месяцев готовил генеральный поход «за свойский рубеж». В декабре 1701 г. Шереметев вывел свой военный корпус из Пскова. Под Дерптом, у деревни Эрестфер, в 5-часовом бою русская армия одержала (декабрь 1701) первую свою победу в Северной войне; она была достигнута не только благодаря мужеству русских воинов и полководческому таланту Шереметева, но и благодаря вкладу Пскова в создание должных условий для усиления мощи и боевого духа русского войска, готовившегося к судьбоносному военному походу, в котором был развеян миф о непобедимости шведов. В январе 1702 г. русское войско под предводительством Шереметева вернулось в Псков, его встретили молебным пением, стрельбой из пушек и мелкого ружья. Крестный ход провожал Шереметева до его двора (дома) в Пскове.

В начале ХVIII в. именно Псковская земля во главе с Псковом сыграла исключительно значимую роль в позитивном изменении геополитического положения России, которая в Северной войне отстояла свою независимость, добилась создания условий для ликвидации ее вековой отсталости от западных стран, получила широкий выход в Балтийское море и обеспечила себе равное положение с сильнейшими западноевропейскими державами.

Борис Петрович Шереметев (1652–1719) происходил из древнего боярского рода, был мудрым человеком, выдающимся полководцем, сподвижником царя Петра I, основателем знаменитой фамилии Шереметевых (известной своим богатством, благотворительностью, интересом к науке и искусству), ловким дипломатом, первым российским графом (1706, графский титул ему первому в стране дал царь Петр I), одним из первых русских масонов.

Шереметев служил при царском дворе с 13 лет, потом поступил на военную службу, стал боярином в 30 лет. В 29 лет он стал тамбовским воеводой, воевал с крымскими татарами, участвовал в Крымских походах, которые возглавлял князь В.В. Голицын (1687, 1689), участвовал в переговорах (1684–1686) о заключении «Вечного мира» с Польшей. После отстранения от власти царевны Софьи оказался среди сторонников царя Петра I. К моменту утверждения Петра I на престоле Шереметев был уже зрелым военачальником и знатным придворным, был на 20 лет старше молодого царя. Хотя Петр I не жаловал бояр и родовитого дворянства, любил людей молодых и энергичных, он приблизил боярина Шереметева к себе. Шереметев был порядочным человеком, был европейски образован, наделен дипломатическим умом, обладал полководческим талантом. К началу Северной войны Шереметев имел многолетний опыт войны с крымскими татарами. Во время Северной войны он командовал войсками в Прибалтике, на Украине и в Полтавской битве (1709) и Прутском походе. В сражении под Нарвой (1700) Шереметев командовал конницей; но его конница бежала с поля боя, тем не менее Петр I прислал ему одобрительное письмо. Командуя русскими войсками в Прибалтике, он одержал первые в Северной войне столь необходимые для русской армии победы. Победив в сражении при Эрестфере (1701) он развеял мнение европейцев о непобедимости шведов, затем были и другие победы над шведами. Петр I наградил его орденом Святого Андрея Первозванного (незадолго перед тем учрежденного) и возвел его в чин генерал-фельдмаршала (ему 49 лет). В Псков к Шереметеву прискакал любимец царя А.Д. Меншиков, вручил орден и сказал о его новом высоком военном чине.

Шереметев во всех делах оставался думающим человеком, он никогда не был слепым и послушным исполнителем воли и решений царя. Шереметев всегда и все основательно обдумывал, был осторожен, неспешен и умен, мог быть высокомерным, непроницаемым, но мог и очаровать любезностью, красотой, разговором. А главное, всю свою жизнь он верой и правдой служил Отечеству и царю. Все свои знания, силы, таланты Шереметев отдал служению Петру I, но из-за своего гордого, деятельного, непростого, по сути, не холуйского характера, а также из-за неприязни к Меншикову не получил стабильного расположения царя, который тем не менее ценил его достоинства.

Для Шереметева военачальника была характерна осторожность, основательность в подготовке и организации военных действий. Он в первую очередь думал об интересах Отечества, жизни и благополучии его солдат, у которых он пользовался заслуженной популярностью. Для него было важно не побыстрее получить победу в бою, в военной кампании, не захватить побольше добычи, а отстоять интересы России при минимуме потерь (берёг солдат, лошадей, орудия и т. п.). Солдаты обожали Шереметева, понимавшего ценность человеческой жизни, заботившегося о сохранности жизни солдат, обеспечивавшего им добротный провиант и обмундирование, любившего и берегшего лошадей. Медлительность и осторожность Шереметева злили царя. Петр I нередко гневался на несговорчивого Шереметева за его неспешность, за его высокие требования при подготовке и ведении военных действий (требовал увеличить численность войска и чтобы были толковые командиры, чтобы можно было всесторонне обдумать и обстоятельно определить сценарий сражения при разных вариантах его ведения и др.). Шереметев нередко отрицательно характеризовал присылаемых ему дворян-командиров, не смотрел на их чины и сословия, если они плохо знали военное дело, отправлял их обратно, чем вызывал гнев Петра I.

Шереметев был искренне предан царю Петру I, но не все его дела одобрял. Он сохранял с царем только официальные отношения, не опускался до фамильярных, дружеских обращений (как А.Д. Меншиков или Ф.М. Апраксин), избегал буйных застолий, не участвовал в пьяных разгулах и сомнительных развлечениях, столь любимых молодым царем. Как военный человек, он выполнял приказы царя, но нередко тяжело страдал, что ему приходится исполнять спорные приказы Петра I.

Б.П. Шереметев. Гравюра XIX в.

Шереметев не любил воевать с соотечественниками, тем более – с простым людом. Так, когда в 1706 г. в Астрахани вспыхнуло восстание и Петр I отправил его на подавление этого восстания, фельдмаршал был удручён. Шереметев пытался миром успокоить восставших, подолгу уговаривал их кончить смуту, а они не поддавались уговорам. Он стал раздражительным, вспыльчивым, грозным и жестоким. Он подчинился приказу царя, воевал с населением своей страны (хотя и не хотел этого делать), потратил много душевных и физических сил, навел порядок в Астрахани. Когда восстание было подавлено, Петр I щедро наградил Шереметева; он получил 2400 дворов, а сын его Михаил из комнатных стольников был произведен в полковники. Шереметев считал, что за участие в этом карательном деле он со временем получил кару Божию. После трудных переговоров с турками-османами в новой военной кампании пришлось оставить у них в Царьграде в качестве заложника сына Шереметева – полковника Михаила, способного молодого военачальника. М.Б. Шереметев в Россию не вернулся, его кончина (1714) стала непоправимым горем для Б.П. Шереметева, похоронившего его в Киеве, в Печерской обители.

Шереметев стремился расширить свои знания, имел тягу к общению с грамотными, здоровыми в духовно-нравственном плане людьми. Детство и юность он провел в Киеве, учился в Духовной академии, знал несколько иностранных языков, в том числе греческий, латинский, польский, был знаком со священником Туптало (будущим русским святым Дмитрием Ростовским). Шереметев широко принимал разумные новшества, смолоду не носил бороду, был горячим западником. Тем не менее он не считал полезным слепо копировать в России абсолютно все западные новации; считал, что их нужно знать, но разумно применять в русской практике, приближая их к реалиям России. Шереметев в принципе поддерживал новаторские нововведения Петра I, однако считал, что их нужно теоретически дорабатывать для условий России, не одобрял пропаганду и насильственное навязывание россиянам западных норм и традиций.

Шереметев симпатизировал царевичу Алексею Петровичу (1690–1718), не участвовал в суде над ним, поскольку не желал осуждать его (дело царевича Алексея рассматривали в Верховном суде в 1718 г.). Шереметев не мог взять на свою душу такой грех, как содействие в вынесении смертного приговора царевичу Алексею. Он считал, что рожден служить своему государю, а не выносить решение о насильственной кончине его сына. Б.Н. Шереметев, утомленный военными походами и болезнями, не поехал (не смог или не захотел) в Петербург на заседание Сената, где должна была решаться участь царевича Алексея. Шереметев не участвовал в вынесении смертного приговора царевичу Алексею. Все члены Верховного суда подписали смертный приговор Алексею, кроме фельдмаршала Б.П. Шереметева и его брата Владимира, не участвовавших в этом заседании. Шереметев, если не желал участвовать в каком-либо скользком деле, обычно говорил, что он болен, и оставался дома; его проверяли, но он умел доказать свою правоту, чем раздражал Петра I.

Шереметев был очень богатым землевладельцем, царь Петр I существенно увеличил его и без того обширные владения за его доблестную службу Отечеству. В 1708 г. Шереметев владел 19 вотчинами, в которых было более 18 тысяч крепостных (мужчин только, а с женщинами, детьми, стариками больше).

Шереметев был дважды женат, в период военных походов имел (так было раньше и позже) полевых жён – временных жен-простолюдинок. В плену или в домашнем услужении у 50-летнего фельдмаршала в 1702 г. была 18-летняя красавица Марта Скавронская, ставшая со временем подругой А.Д. Меншикова, а затем и самого царя Петра I, а еще позже – его официальной женой, императрицей Екатериной I (годы жизни 1684–1727, с 1712 – официальная жена Петра I, единолично правила с 1725). После смерти первой жены Шереметев был вдовцом 30 лет, к 60 годам пресытился светской жизнью и решил стать монахом, но царь Петр не допустил этого, сосватал ему, пожилому человеку, молодую красивую невесту – Анну Петровну Нарышкину, родственницу царя (Анна Петровна, в девичестве Салтыкова, была вдовой дяди Петра I – П.К. Нарышкина). Второй брак Шереметева был счастливым, родились дочь и 3 сына. Он полностью отошел от государственных дел, жил с 66 лет в Москве на покое, в связи с состоянием здоровья и возрастом, был всеми уважаемым человеком. К этому времени царь Петр I почти его забыл (это объясняли якобы тяжелым характером Шереметева и его позицией в решении дела царевича Алексея в 1717–1718). Шереметев тяжело переживал холодное отношение царя к нему, жалел, что он ему не пишет, не исполняет его просьбы. В последние годы жизни Шереметев вспоминал и анализировал события своей жизни, думал о судьбе России, о влиянии на нее действий царя Петра I, своем частичном разочаровании в нем, о неверности и неблагодарности чуть ли не всего земного, кроме семьи – жены и детей.

По большому счету Б.П. Шереметев был счастлив: честно служил Отечеству, имел хорошую семью, был внимательным отцом дочери и сыновей. К концу жизни Шереметев осознал и то, что царь видел в нем прежде всего исполнителя его воли, использовал в своих и государственных интересах; а когда он не соглашался с царем, подвергал сомнению правомерность его решений, то царь не слишком считался с его мнением. Старый, больной, уже не способный эффективно служить царю в военных делах и на дипломатическом поприще, Шереметев был царю Петру I уже не нужен. Шереметева похоронили по решению царя Петра I в Санкт-Петербурге, в Александро-Невской лавре, а не в Киево-Печерской Лавре рядом с могилой его сына, как хотел сам Шереметев.

Отношения царя к Б.П. Шереметеву, действия Петра I в период Северной войны характеризуют его как мудрого государственного мужа, но и как личность со многими спорными чертами, о которых долгое время старались поменьше вспоминать.

Петр I (Петр Алексеевич Романов, 1672–1725, царствовал с 1682, правил с 1689, в т. ч. единолично с 1696, император с 1721, назван Петром Великим) вошел в историю как яркая личность. Он очень многое сделал для укрепления России, улучшения ее геополитического положения, заложил в 1703 г. крепость Санкт-Петер-Бухг (город Санкт-Петербург с 1712 г. стал столицей России, был ей в 1712–1728 и 1732–1918 гг.). Петр I был выдающимся государственным деятелем, а его человеческие достоинства были куда более скромными (а в ряде случаев – спорными и даже сомнительными). Тем не менее он сделал чрезвычайно много для развития России, упрочения ее позиций на мировой арене, приобщения страны к достижениям научно-технического прогресса и культуры.

Петр I провел реформы государственного управления, результативно способствовал развитию национальной промышленности, торговли, транспортной и деловой инфраструктуры. Он проявил себя как полководец, возглавлял армию в Азовских походах (1695–1696), Северной войне (1700–1721), Прутском походе (1711), Персидском походе (1722–1723) и др.; участвовал и отчасти командовал (1702) войсками при взятии Нотебурга (Шлиссельбурга), в сражениях при д. Лесная (1708) и под Полтавой (1709) Петр I руководил постройкой русского флота и созданием русской регулярной армии. По его инициативе были открыты многие учебные заведения, Академия наук, принята гражданская азбука и другие нововведения в сфере образования. Но все реформы царь Петр I проводил очень жестоко, путем крайнего напряжения всех российских материальных и людских сил, усилил угнетение народа (ввел подушную подать и др. меры), что вызвало восстания: Стрелецкое (1698), Астраханское (1705–1706), Булавинское (1707–1709) и др., беспощадно подавленные его правительством. Петр I неразумно отменил патриаршество в России (введенное в 1589), подчинил Русскую Православную Церковь государству, был учрежден (1721) Святейший синод – государственное учреждение для управления церковными делами, издал (1722) Указ, обязывающий священнослужителей доносить властям о каждом случае выявления на исповеди бунтарских и других неугодных царю мыслей, т. е. нарушил святое православное правило тайны исповеди, позволил себе и некоторые другие не вызывающие одобрения управленческие решения.

Царь Петр I, вне сомнения, был неординарной личностью, ярким преобразователем России, ее значимым реформатором, однако он (и не только он) не понимал, что в огромной России с ее многовековой евразийской социальной психологией нельзя что-либо менять чрезмерно решительно и быстро. Правило «лес рубят – щепки летят» в условиях государственных преобразований в России всегда имело и имеет слишком тяжелые негативные последствия. Спешка и редчайшая жестокость в достижении и упрочении власти, а также недостаточная обоснованность, не полная разумная обдуманность в процессе обоснования и проведения реформ легли большим грехом на душу царя Петра I. Другими ощутимыми грехами были слишком часто (особенно в молодости) повторяющиеся кутежи, пьянство (даже на официальных приемах, то есть придворных пирах, гвардейцы вносили в залы ушаты с водкой, пить которую были обязаны все, включая женщин и совсем молодых мужчин, по сути – подростков), допущение дуэлей и табакокурения, разрешение свободного ввоза в Россию табака (до этого православные люди считали курение табака большим грехом), разврат (царь Петр I развелся с первой женой, имел всегда многочисленные связи и неизбежные болезни от сомнительных половых контактов, в половой распущенности и цинизме он сравним только с царем Иваном Грозным), преклонение перед зарубежными нормами, а также отсутствие должного почтения к древним русским традициям, насаждение вместо них иностранных норм и светских правил (он абсолютно не считался с тем, с какой душевной болью его подданные вынуждены были выполнять его нововведения, волю, указы), далеко не всегда почтительное, а то и просто возмутительное отношение к православным церковным правилам. Петр I нередко «заимствовал» без отдачи большие церковные материальные средства и ценности, ущемлял имущественные интересы церкви; отменил плодоносное для России патриаршество. Он и его ближайшие соратники были масонами.

Петр I с редчайшей жестокостью разделывался со своими врагами, противниками, оппонентами, нередко нелестно отзывался о своем народе. Так, он писал: «С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если бы я не употреблял строгости, то бы уже давно не владел русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей…» Об этой черте характера Петра I по отношению к русским людям известный историк В.О. Ключевский (1841–1911) написал так: «Петр знал людей, но не понимал их».

За все прегрешения Петру I пришлось платить. Уже на 20-м году у него стала трястись голова, случались судороги, начались сильнейшие головные боли. С годами множилось число его физических патологий, при этом болезни и недомогания обострялись, к ним добавился душевный дискомфорт, отсутствие спокойствия, а главное, не было наследника, надежного продолжателя его дел, кроме того, ему изменила его вторая жена императрица Екатерина I (Марта Самуиловна Скавронская, 1684–1727).

Особенно остро он переживал отсутствие наследника – сына, способного продолжить его государственные начинания, а также нежелание действительно влиятельных иностранных государей породниться с его собственной семьей. У Петра I от двух жен родилось 14 (по другим сведениям 11) детей, в том числе 6 дочерей. Все сыновья, кроме Алексея, умерли естественной смертью в молодом возрасте; при этом абсолютно все сыновья умерли раньше Петра I. Из дочерей до взрослого возраста дожили только две (Анна и Елизавета). Так что счастливым отцом он не был. Для его двух красавиц дочерей так и не нашлось действительно высокого класса женихов. Анну выдали замуж за небогатого немецкого князя Карла Фридриха Гольштинского, а Елизавете подобрать стоящего короля или принца так и не удалось (обе дочери родились незаконными, то есть до официального заключения брака Петра I и Екатерины I в 1712 г., сомнительное происхождение которой было всем известно).

С сыном Алексеем (1690–1718) от первой жены Евдокии Федоровны Лопухиной (1669–1731) царь Петр I имел натянутые отношения. В его детстве он ему не уделял внимания. Рос сын без отеческого влияния, поэтому и не мог понять и продолжить государственные преобразования отца, который ко всему прочему еще и не должным образом относился ко многим русским правилам, традициям, уважаемым царевичем Алексеем. Царевич был под следствием по инициативе Петра I, в тюрьме Алексей и умер (или был умерщвлен с согласия Петра I) в 1718 г. при невыясненных обстоятельствах. Петр I от второй жены Екатерины I имел любимого сына Петра (супруги его называли Шишечка), который, как оказалось, страдал неизлечимым недугом – болезнью Дауна, был нежизнеспособным. Узнав о неизлечимой болезни сына, Петр I обезумел от горя, был в состоянии крайнего отчаяния, даже в худшем состоянии, чем в дни военных и иных деловых поражений. Когда мальчику было немногим более трех лет (1719), он умер. При отсутствии надежного наследника и продолжателя дел все начинания Петра I могли угаснуть, быть извращенными. Все, что сделал Петр I, оказалось под угрозой исчезновения. Это и было для него главным мучением, расплатой за его сомнительные дела и поступки, которых было немало в его жизни, хотя и содеянных на фоне свершения эпохальных позитивных дел, решений.

За два года лишившись обоих сыновей, царь Петр I (с 1718–1719) стал часто впадать в меланхолию, пребывал в тяжелой депрессии. Тогда его не интересовали уже никакие, в том числе государственные, дела, он запирался один в кабинете и сутками занимался токарной работой. Обострились болезни, прежде всего остро проявилась патология мочевыводящих путей (эту болезнь он лечил, употребляя минеральные воды, в 1716 г. лечился на бальнеологическом курорте в Карловых Варах в Чехии, в 1724 г. – на основанном им курорте Марциальные воды в Олонецкой губернии). В 1724 г. 52-летний Петр I получил неопровержимые доказательства измены его сорокалетней жены – императрицы Екатерины I – и организовал казнь ее 36-летнего фаворита – красавца, поэта, камергера Вилли Монса (брат одной из фавориток Петра I Анны Монс), для внешнего приличия официально обвиненного во взятках и хищениях. Затем по его воле отсеченную и заспиртованную голову Вилли Монса установили в опочивальне императрицы – так гласит легенда. Все это еще более обострило его болезнь, и он умер в страшных страданиях, диких муках (1725) от азотемии и уремии вследствие аденомы предстательной железы, или стриктуры уретры. Таким образом, с Божьей помощью царь Петр I смог решить важные государственные задачи, но за свои грехи и ошибки он был сурово наказан неудачами в его личной жизни и крахом его семейного счастья, существенно укоротившими его земную жизнь. Он умер в возрасте 53 лет.

Особенность россиян такова, что стараемся помнить и ценить лучшее в людях, их достойные дела во благо Отечества. Вот почему царь Петр I остался в русской истории как деятельный реформатор и решительный борец за лучшее будущее нашей Родины, ревностно боролся за геополитические интересы России.

После победоносного завершения Северной войны и изменения внешней границы России Псков уже перестал быть пограничным городом (он оказался далеко от границы Русского государства и от моря), потерял свое оборонительное значение, утратил влиятельную роль во внешней торговле и неизбежно лишился особого внимания царя и правительства к его нуждам. С 1703 г. внимание царя Петра I было приковано к строительству Санкт-Петербурга, куда Псков (как и другие города) был обязан и посылал своих мастеров, ремесленников, крестьян. Большой пожар 1710 г. и начавшаяся вскоре эпидемия (мор) определили переход Пскова на положение второстепенного города. Псковская земля во главе с Псковом, с успехом выполнявшие несколько веков оборонительные функции во имя независимости и свободы Русского государства, всегда верно служившие интересам России, во второй половине ХVIII в. как бы выпали из поля внимания властьпредержащих лиц и их аппарата. Псковская земля постепенно стала превращаться в вотчину петербургского дворянства.

Присоединение Прибалтики в результате победы в Северной войне и перемещение торговых путей на Финский залив и Санкт-Петербург определили окончательную потерю Псковом его былого экономического и военно-стратегического значения. Если до ХVIII в. ремесло и торговля в Пскове имели общероссийскую значимость, то со второй половины ХVIII в. ремесленники и торговцы Пскова и его окружения работали преимущественно для местного рынка.

С 1777 г. Псков стал центром Псковского наместничества (позднее – губернии). Малоплодородные подзолистые местные почвы не могли (и не могут) давать высокие урожаи сельскохозяйственных культур. Выращивание льна стало основой экономики Псковской губернии во главе со Псковом. Основанный (1703) Петром I Санкт-Петербург, ставший столицей России, полностью подорвал торговое значение Пскова, перетянул на себя торговые потоки, в том числе и торговлю льном. Экономическое значение Пскова еще более сократилось, тем не менее он смог сохранить свою жизнеспособность, а главное – духовно-нравственное здоровье, патриотические традиции, боевой оптимистический настрой.

Псковичи сыграли заметную роль в разгроме наполеоновских войск, пытавшихся захватить Россию в 1812 г. В Пскове собирали деньги, вещи, продовольствие для русской армии. В Псков прибыли многие беженцы, богатые и бедные, из оккупированных Наполеоном русских губерний, всех их нужно было обеспечить жильем, накормить, одеть. В Пскове открыли госпитали для пребывающих на лечение раненых солдат. Затем в Псков стали привозить сотни пленных французов и дезертиров из наполеоновской армии. Псковичи храбро сражались в русской армии, участвовали в партизанском движении.

В ХIХ в. в движении декабристов (в большой мере масонов), участников декабрьского восстания на Сенатской площади в Санкт-Петербурге (1825), было более полутора десятка человек, связанных с Псковской землей, и главным образом с Псковом (М.А. Назимов – первый председатель Псковского губернского земства, князь Ф.П. Шаховской – сын псковского губернатора, А.С. Горожанский – сын псковского помещика, член семьи домовладельцев – дворян города Пскова и др.).

После реформы 1861 г. (отмены крепостного права) в Псковской губернии во главе с Псковом пережитки крепостничества были еще сильны, развитие капитализма шло медленнее, чем в других частях России. Недовольство несовершенной крестьянской реформой привело к мощному антиправительственному движению среди крестьян, студенчества, передовой интеллигенции. Это было началом заключительного этапа складывавшегося веками народного недовольства, справедливого гнева из-за постоянного принижения интересов и прав простых людей со стороны власти, властьпредержащих лиц.