Текст книги "Мой прекрасный враг"

16.30

Он

Подарок, который я должен был купить, был не просто подарок. И юбилей бабули, как я уже говорил, не просто юбилей. Главной фишкой собрания акционеров, плавно перетекающего в семейное торжество, был традиционный конкурс подарков, участвовать в котором обязан каждый член нашего клана. Так что я не мог, как любой другой любящий внучек, отделаться букетом или коробкой конфет. В нашем кругу, где каждый стремится превзойти остальных, этого бы не поняли. Особенно отец. Он и так считает меня тряпкой, размазней, хлюпиком и неудачником, а уж если я заявлюсь без подарка, вообще утопит в презрении и перестанет замечать.

Так что идея с магазином была очень даже ничего.

Супермаркет, куда она меня притащила, был абсолютно пуст – продавцы и покупатели прилипли к экранам в ожидании начала матча. Наверняка там же были и охранники, включая тех, кто следил за видеокамерами. И магазину это дорого обошлось – Дичь совсем распоясалась.

Вначале она взяла себе тележку, но не для того, чтобы, как все нормальные люди, складывать туда покупки, а чтобы кататься, как на самокате. Сделав пару кругов по магазину, она принялась рулить между прилавками, стуча по банкам, перевешивая ценники и при этом громко завывая, что, вероятно, должно было сойти за пение.

А потом разрушительница затеяла каверзы – с очевидной целью выставить меня полным дауном. Для начала набросала мне в тележку кучу банок с каким-то собачьим кормом, а потом сообщила скучающему верзиле-продавцу, что я закусываю этим мороженое.

Потом с криком: «Дорогой, это как раз то, что ты искал!» – она выскочила откуда-то, размахивая огромным кудрявым париком.

– Он любит это примерять перед зеркалом! – похлопав меня по плечу, поделилась Дичь с уже заметно оживившимся сотрудником супермаркета. – А тапочек-зайчиков 46-го размера у вас нет? Ну, знаете, с такими большими ушками. И чтобы розовенькие были, его любимый цвет!

Продавец, одарив меня выразительным взглядом, ушел за розовыми зайчиками, а сдвинутая, увидев, что я собираюсь ее придушить, тут же заявила:

– Кстати, это отличный подарок для бабуси! Я имею в виду парик и зайчиков, а не собачий корм.

Если бы я мог действовать правой рукой в полную силу, ей ни за что не удалось бы увернуться от плюшевого мишки! И еще «чуме» повезло, что мы были в отделе игрушек, а не в хозяйственном – там бы я запустил в нее кувалдой.

К «Спорттоварам» моя мучительница успела запастись самыми разнообразными вещами: простыней, вилами, которые она долго выбирала среди товаров для дачи, парочкой пластиковых крокодильчиков и тем самым кудрявым париком – он лежал сверху, а его длинные патлы волочились по полу.

В спортивном отделе enfant terrible [1]1
  Enfant terrible (фр.) – букв. «ужасный ребенок», человек, смущающий окружающих своим поведением, своей бестактной непосредственностью.


[Закрыть] выудила из кармана свой альбомчик и принялась рисовать очередного продавца. Мужик и вправду оказался живописным – совершенно лысый, с угрюмым взором, распирающими футболку бицепсами и кулаками Ильи Муромца.

А потом начался полный дурдом. Не знаю, как ей удалось уговорить богатыря, но он вдруг закивал и с довольным видом принялся напяливать парик и обматываться простыней – не спуская при этом глаз с экрана.

Через минуту продавец спортивного инвентаря исчез. Вместо него на тренажере «беговая дорожка», как на постаменте, возвышалась обмотанная простыней величественная статуя Посейдона-Нептуна. Потрясая зажатым в руке трезубцем, бог морей прямо под видеокамерой грозно сверкал очами из-под свисающих на лоб буйных кудрей, а сумасшедшая художница тем временем покрывала его изображениями странички в альбоме.

Потом она придумала новую забаву – расстреливать футбольные ворота мячами из огромной корзины. Продавец проявил неожиданную лояльность, и вместо того, чтобы возмутиться, тоже вступил в игру. Не иначе, как под воздействием всеобщей футбольной лихорадки! А я, вместо того чтобы плюнуть на все и уйти, прыгал на батуте, смотрел на них и дико смеялся, потому что временами ловил себя на мысли, что и сам не прочь попинать мячик. Вот до чего может докатиться человек в неподходящей компании!

Тележку дочь Нептуна оставила в спортивном отделе. Ее новым средством передвижения стали ролики, которые она быстро напялила взамен кед, брошенных прямо на пол.

17.00

Он

В этом сумасшествии я совершенно забыл и о бабушке, и о подарке, и о юбилее. Я должен был как-то отомстить виновнице происходящего, немедленно, сейчас же!

Гениальная идея осенила меня у салона вечерних платьев. Конечно же, буйнопомешанная тут же сорвала с вешалки платье и принялась крутиться перед зеркалом. И тут меня как стукнуло. «Эврика!» – чуть было не крикнул я, но сдержался и больше не обращал внимания на ее выходки, потому что занялся детальной разработкой плана. Скоро, скоро розовые зайчики будут отмщены!

Но тут начался футбол. Едва лишь комментатор возвестил о начале матча, остатки продавцов и покупателей прибило к ближайшим телеэкранам. Мы ринулись в отдел телетехники, где неожиданно я познакомился с ее друзьями.

– Привет, народ! Какой счет? – крикнула безумная герла, врываясь в уставленный телевизорами отсек.

– Пока ноль-ноль, – хором ответили припавшие к экранам зрители.

– А судит кто? – спросила девушка на роликах, лихо затормозив прямо перед парнем в офисном кресле.

– Коллина, кто же еще! – ответил тот, протягивая ей пакетик с чипсами. Она бесцеремонно запустила туда руку и вытащила целую горсть.

– А, этот лысый черт! Знаю, знаю, – девчонка засыпала чипсы в рот и вгляделась в экран. Хрустко пожевывая, она развернулась и тут же попала в объятия двух молоденьких продавщиц.

– Сашусик! Ты! Откуда ты взялась? – заверещали ее подруги. Одна из них – беленькая, кругленькая, мягкая и медлительная – была похожа на сдобную булочку, другая – смуглая, быстрая, с резкими движениями – на косточку от сливы.

Хуже нет, когда здоровенные великовозрастные девицы сюсюкают! Меня чуть не стошнило, но я держался, одним глазом наблюдая за приступами телячьей нежности, а другим стараясь не упустить из виду ход игры на экране.

После того как подружки наспех посплетничали о своих общих знакомых, Булочка ткнула в меня пальцем и поинтересовалась:

– Сань, а это кто с тобой?

– Да так. Один знакомый.

– Где ты его откопала? У него же совершенно греческий профиль! Вылитый Антиной! Как раз такого я ищу для курсовой, – Косточка внимательно разглядывала меня, норовя обойти сбоку.

– Угу. А еще он – беглый зэк. Видите повязку? Охранник зацепил, когда он прыгал с крыши тюрьмы.

Я открыл рот, чтобы выругаться, и тут же закрыл. Ничего-ничего. Пусть забавляется. Пока. Мы еще посмотрим, чья возьмет и кто будет смеяться последним.

– Ой, надо же! А я про это час назад в новостях слышала! – Глаза Булочки были полны ужаса. – Так это были вы?

– Да, это он. Только, подруги, не выдавайте его, хорошо? – попросила «змея», исподтишка показав мне язык.

Косточка скептически хмыкнула. Видно, она была не такой наивной, как Булочка, и знала цену фантазиям нашей общей знакомой.

– Ладно, не выдадим, – кивнула она. – Но только если согласишься мне позировать!

– В каком смысле? – опешил я.

– В смысле, подработать натурщиком. Я уже полгода ищу тебя для курсовой по рисунку!

– Лучше на него не рассчитывать, – вмешалась фурия, хватая меня за руку. – А то вдруг его завтра опять посадят!

– Такой профиль для тюрьмы – слишком шикарно, – не сдавалась Косточка. – Они должны устроить ему амнистию!

17.45

Он

Встреча в отделе телетехники оказалась очень полезной. Во-первых, я узнал, что мы с ней тезки, во-вторых, убедился, что у нее просто отличные, верные и преданные друзья. Как раз то, что нужно для моего плана! И я приступил к его осуществлению.

Для начала следовало попытаться избавиться от сумасшедшей и переговорить с ребятами наедине. Это оказалось нетрудно – рядом находился музыкальный салон, и едва мы, посмотрев первый тайм, вышли из «Телетехники», я решительно направил свою тележку прямо туда.

– Ты решил подарить бабуле электрогитару? – Роллерша крутилась рядом, выделывая немыслимые пируэты, и каждый раз я едва успевал увернуться от ее мороженого.

– Что-то вроде того, – ответил я уклончиво. – А ты не боишься, что от чипсов с мороженым тебе станет плохо?

Она залопотала что-то возмущенное, но я не слушал. У входа в отдел я резко затормозил и почти совсем нечаянно стукнул ее по руке. Все получилось как в классической комедии – розовый шарик выскочил из вафельного рожка и размазался по ее немытой физиономии. Знали бы вы, как счастлив я был в этот момент!

– Ты… ты… – зашипела «змея», сердито сверкая глазами сквозь сладкие сугробы. – Нельзя ли поосторожнее?!

Я скорчил жалобную гримаску, прижал к себе больную руку и проблеял:

– Извини, я не хотел! Тебе не очень холодно?

Никогда не думал, что обладаю актерскими способностями! Когда-то в школе меня выгнали с первой же репетиции драмкружка, но теперь, пожалуй, наш строгий руководитель мог бы предложить мне главную роль. Во всяком случае, она поверила мне и простила. Мы условились встретиться у музыкального отдела, и она отправилась умываться в туалет, а я вернулся к телевизорам.

Троица находилась еще там – судя по разгоревшимся и приникшим к экранам лицам, счет наконец был открыт. И точно – едва я вошел, народ сорвался с места и с криками: «Йес! Йес! Уау!» – начал прыгать и обниматься.

Когда меня заметили, я взмолился:

– Люди, выручайте! Только вы можете мне помочь. Иначе крышка.

– Вам нужна крыша, да? И фальшивые документы? – восторженно залепетала Булочка.

– Дуся, прекрати, – одернула подругу Косточка. – Неужели ты поверила Сашке? Никакой он не зэк.

– Да? Она нас разыграла? А я и вправду купилась… Вот всегда ты такая, Полюся! – надулась Булочка. – Не могла раньше сказать! Сделали из меня дуру.

Самым большим дураком был, конечно, я, поэтому я сочувственно улыбнулся Булочке, товарищу по несчастью, и приступил к осуществлению своего плана. Для начала я изложил заинтригованной компании версию-прикрытие моих истинных намерений, которые были однозначны – месть, месть и еще раз месть! Но этого я сказать не мог, поэтому на ходу изобрел другое:

– Я хочу познакомить Сашу со своими родителями и поэтому решил пригласить ее на бабушкин юбилей. Но возник ряд проблем, и мне нужна ваша помощь.

Дусину обиду как рукой сняло, глаза снова засверкали.

– Как интересно! – воскликнула она. – Как романтично!

Но Полюся оказалась более осторожной.

– Профиль у тебя, конечно, греческий, но почему мы должны тебе верить? У вас уже до предков дошло, а ты для нас – полный сюрприз! А ведь у Сани от друзей не бывает тайн! А про тебя она ничего не рассказывала!

– Не успела. Мы знакомы ровно два часа пятнадцать минут, – объяснил я.

Это их проняло.

– Какая прелесть! – воскликнула Дуся. – Я о таком даже в книжках не читала.

– А много ли их было в твоей жизни, книжек? – фыркнула Полюся. – Ладно, Дусик, не кипятись, я больше не буду. Короче, чего ты хочешь?

Я изложил свой план, и он привел их в полный восторг.

– Только вот как Саня на это посмотрит, – вздохнула Полюся. – Ты хочешь посягнуть на ее стиль, а это – святое!

– И какой же у нее стиль? – хмыкнул я.

– Маленький оборвыш! Бродяга, гранж, – пояснила Дуся. – Разве незаметно? Она с восьмого класса у нас такая.

– А у тебя бабок хватит на это? – деловито поинтересовался парень, в первый раз оторвавшись от экрана.

– Есть немного, – я достал бумажник, открыл, показал им.

Троица дружно присвистнула и переглянулась.

– И ты можешь столько выкинуть на всякую ерунду? – Парень помрачнел и посмотрел на меня волком.

– Это не ерунда, Васек! – заступилась за меня Дуся. – От этого, может, счастье людей зависит!

– Слушай… А твоя фамилия случайно не Гейтс? – осторожно поинтересовалась Полюся.

– Нет, – сказал я и назвал свою фамилию. Если бы я был Гейтсом, эффект вряд ли был бы больше.

– Так ты из этих! – ахнула Дуся, покрутив рукой у себя над головой.

– Ну да, – кивнул я. Отец сказал бы, что я полный кретин, что раскрылся. Он вообще запрещает мне знакомства с посторонними – я так и слышу, как меня отчитывают за легкомыслие и неосторожность – ведь мне только в этом году удалось отделаться от телохранителя! Но в данной ситуации все было совсем не так. Обстоятельства требовали предельной откровенности, а ведь «честность – лучшая политика», как любит говорить бабушка, и, словно почувствовав ее одобрение, я воспрянул.

Однако душевные муки оказались напрасными – на место оторопи у моих новых знакомых пришло недоверие.

– Гонишь, – насмешливо протянула Полюся. – Прикалываешься. Ты такой же олигарх, как раньше был зэк. Я так и подумала, что профиль в тебе – самое ценное!

– А деньги у него тогда откуда? – не сдавалась Дуся. Очевидно, ей никак не хотелось расставаться с явившимся в моем лице чудом.

– Кстати, не так уж их и много, – скептически процедил Васек. – Я и побольше видал.

– Дусь, напрягись и подумай, ну как он может быть из этих, если Сашка как раз с ними и воюет! – настаивала на своем Полюся. – У ее гринписовцев сегодня вечером намечена акция протеста возле их завода, ты что, забыла?

– Ах да, точно, – Дуся бросила на меня разочарованный взгляд, отвернулась. – А я-то думала…

Так она – защитница природы! Я решил расспросить девчонок поподробнее и не пожалел, узнав много интересного.

А потом наконец изложил ребятам детали предстоящей операции.

– Жесть. Ну и влипла девчонка! – Полюся задумчиво почесала переносицу, потом с силой хлопнула меня по плечу. – Ладно, ребята, действуем. Поможем, чем можем! Планчик у тебя что надо.

– Какой ты молодец! – восторженно прощебетала Дуся. Поднявшись на цыпочки, отходчивая Булочка от всей души чмокнула меня в щеку, после чего я понял, что прощен.

И в этот момент в торговый зал ворвалась «буря». Гневно поблескивая глазами и свежевымытыми щеками, она воскликнула:

– Что у вас здесь происходит!!! Я тебя сюда не развлекаться привела! – это она мне. – А тебе не советую бросаться на шею первому встречному! – это Дусе.

– А сама-то ты чем занимаешься? – хихикнула Булочка, но так тихо, что расслышал только я.

18.15

Она

В этот день жизнь не давала мне расслабиться и вскоре после роковой встречи в метро преподнесла следующий сюрприз под названием «Ужас в супермаркете».

Я не знаю, когда начался этот кошмар. Я не имею в виду метро. Я говорю о том, что случилось в магазине. Это было просто ужасно. Как в каком-нибудь триллере, когда маньяк гоняется за ребятами и убивает их по одному. Что-то похожее вдруг начало происходить и со мной.

Бразильцы разгромили немцев, Рональдо торжествовал над Каном, когда я сумела-таки вытолкать психа с его тележкой из теплой компании, которая как раз собиралась отметить окончание чемпионата: Васек с Полюсей намылились праздновать победу бразильцев, а Дуся – оплакивать поражение немцев. Если бы не подарок и не моя акция, я бы так и застряла среди телевизоров до вечера, но долг – это святое, и я даже не особенно расстраивалась, когда мы покинули друзей, чтобы продолжить поиски.

Футбол и суета с подарком совершенно отшибли у меня соображение, и когда я вспомнила, что могла предупредить народ о своем опоздании по мобильнику Дуси или Полюси, мы были уже далеко.

А когда начался кошмар, стало и вовсе не до того.

Короче, после телевизоров нас занесло в отдел фарфора и хрусталя.

– О! То, что надо, – обрадовался олигарх, бросаясь к витрине, где стоял уже знакомый мне сервиз – копия того, который разбился в метро. Не повезло бабуле. Ну никакой фантазии у внучка! Он тут же побежал искать продавца, а я осталась возле полок с керамикой – там оказались потрясные вещицы: тигруша, вороненок и жирафик. Я хотела было вынуть сотню, которой заложила книгу, но вспомнила, что «Мэрфи» остался в рюкзаке при входе. Тогда я принялась выгребать из карманов мелочь, и вот тут-то все и началось.

Неожиданно погас свет, наступила мертвая тишина, а потом на меня набросились: накинули на голову тряпку, в которой я тут же начала барахтаться и запуталась. А пока выпутывалась, обнаружила, что меня подняли и несут. Надо сказать, мне все это совершенно не понравилось! Я бы заорала, но чья-то рука зажала мне рот, так что вместо крика получился щенячий скулеж. Это был действительно ужас, никогда еще я не чувствовала себя такой беспомощной. Стало совершенно ясно, что если бы преступник захотел, он мог бы сделать со мной все, что угодно.

Но из всех возможных вариантов маньяк выбрал самый странный – он решил меня утопить.

Это выяснилось, когда меня бросили в воду.

Такое могло произойти только в одном месте, и я сразу же догадалась где. Еще когда мы приходили в спортивный в первый раз вместе с придурком, я с вожделением смотрела на демонстрационный бассейн, наполненный прозрачной голубой водой. Окунуться в жару было так заманчиво, что я бы это и сделала в другое время. Но надо было искать подарок, смотреть футбол – в общем, было некогда.

И тут вдруг моя мечта исполнилась самым варварским карикатурным образом. Я очутилась в воде, но, спеленутая тряпкой, ничего не видела и не могла двинуться. Хорошо хоть не захлебнулась!

Вначале я пребывала в полной уверенности, что меня хотят убить. Но когда мне на голову полился шампунь, показалось, что меня решили просто помыть! Бред, конечно. Но, может, маньяку хотелось, чтобы жертва была чистой или еще что – он же сумасшедший! Только не подумайте, что я не кричала и не сопротивлялась – ничего подобного, все это было, и даже с избытком. Но много ли я могла в одиночку? Вокруг почему-то никого не было, и позже никто не мог подтвердить, что я не вру. Поэтому мне не верили, что такое возможно – дескать, кто утонет в детском бассейне?

– Это все равно что в луже, – иронизировал Васек. – Там же совсем неглубоко! Даже по пояс не будет!

Легко ему было говорить! Но человека на роликах и с намыленной головой, отчего невыносимо щиплет глаза, можно утопить и в луже!

Это было потом. А пока маньяк ускользнул, оставив меня в покое. А я, не замечая его исчезновения, еще пять минут барахталась и кричала в полном одиночестве. В таком виде и застали меня возникшие рядом друзья. В круглых глазах подруг застыл испуг.

– Эй! Ты чего? – хором воскликнули они. – Зачем ты полезла в бассейн?

– Это ты сделала? – строго спросил Васек, показывая на мыльные лужи вокруг наполовину опустевшего бассейна. – Не нашла другого места помыться?

– Это все он… Маньяк… На меня напали! – с жаром принялась объяснять я. – Утопить хотели!

Я сидела по шею в воде, пытаясь отдышаться.

– Но не утопил же! Зачем бассейн-то выливать? – В голосе Васька не было ни капли сочувствия! Девчонки тоже подозрительно молчали. Эта компания проявляла поразительное равнодушие к моим мучениям!

– Вы что, не верите? – От обиды подкашивались ноги, ведь я в самом деле чуть не утонула. – Думаете, заливаю?

– Ладно, вылезай давай! – Хмурый Васек протянул мне руку, но я оттолкнула ее и отвернулась.

А потом оглядела себя, и…

До этого дня я была совершенно не склонна ко всяким девчачьим штучкам вроде слез, обмороков, ахов и охов, но тут меня пробрало.

Маньяк искромсал лучший прикид! У маечки, от которой я тащусь уже три года, были напрочь перерезаны лямки, а спереди красовался огромный зигзагообразный разрез. Любимые шортики получили по рваной дыре сбоку и сзади – так, что стал виден купальник, который я на всякий случай надела для вечерней акции на реке.

– Мамочки, что же это? – пролепетала я, инстинктивно прикрываясь, но когда прорех больше, чем самой одежды, то прикрываться бесполезно.

– Ой, посмотри! У тебя вот тут дырка, – Дуся ткнула пальцем куда-то мне в спину. – И тут, и тут…

– Спасибо, дорогая! Без тебя бы не заметила, – огрызнулась я, а потом почему-то заревела. Ну не дурдом, а? Последний раз я ревела лет в пять, после чего сбежала из детского сада, чтобы никогда в жизни больше не видеть злую воспитательницу. Ой, нет, вру. Был еще период, когда я подрабатывала фонтаном, но об этих днях лучше не говорить.

Все вокруг тут же бросились меня утешать: Дуся протянула чупа-чупс, Васек – бутылку кваса, а Полюся набросила на плечи мокрую простыню маньяка.

И тут я вспомнила еще кое-что, отчего мне перестали помогать квас с чупа-чупсом.

– Ролики! Он украл у меня ролики!

– Какие еще ролики? – удивилась Полюся. – Ты ж их мне отдала! Они у меня под диваном полгода пылятся, все забываю тебе вернуть!

– Так это из-за тебя я теперь мучаюсь! – Сногсшибательная новость заставила забыть об остальном. – А я-то думаю, куда они подевались! У кого только не спрашивала, а уж как измучилась без них, ты не представляешь! Принесешь завтра?

– Ну конечно, принесу! – кивнула Полюся. – Здорово, что ты напомнила. Слушай, а велосипедный насос я у тебя случайно не одалживала? Он рядом с роликами валяется. Никак не могу вспомнить чей!

– Нет, насос не мой, – после недолгого размышления сообщила я своей забывчивой подруге. – Мой уже два года катается под родительской кроватью. А правая кроссовка «Найк» у тебя там случайно не обитает? Среди бела дня пропала. Хоть ты тресни! В кедах ходить надоело.

– Кроссовки вроде нет, – пожала плечами Полюся. – Но ручаться не могу. Домой приду, посмотрю, а потом тебе звякну.

Внезапно что-то на полу привлекло внимание Полюси, она на четвереньках подползла к прилавку и извлекла из-под него мой блокнот с набросками.

– Слушай, а клево! – похвалила она, полистав. – Живенько, с настроением. А вот тут штрих просто супер. И где же ты такого улетного Посейдона откопала?

– Тут у вас. Продавец в спортивном, лысый такой.

– Этот? – удивилась Полюся. – Вот бы никогда не подумала, что с волосами он так преобразится! Ну, раз у тебя материал уже есть, одолжи мне тогда «греческий профиль», идет?

Ничего себе просьбочка! Я прямо-таки задохнулась от возмущения. Так и знала, что она его мимо не пропустит!

– Ты мне сначала ролики верни, – пробурчала я. – А уже потом что-то новое проси!

– Ну, Сань, ну чего тебе стоит! – Полюся стояла передо мной, умоляюще сложив руки. – У тебя же все на мази, а на мне еще история искусств висит и культурология!

– Ладно, заметано, – просипела я, стуча зубами: за время разговора вокруг меня натекла большая лужа.

– И блокнотик я у себя оставлю, идет? Пока ты тут шляешься. Мне кое-что скопировать надо… Вот этот видок ничего себе, а композиция – просто ге-ни-аль-но!

Вот пиявка, а? Уступи ей только, она тебя с потрохами съест! Такова моя лучшая подруга Полюся. Но я ее люблю и прощаю маленькие слабости.

– Ладно, подавись, – ласково сказала я. – Только не забудь вернуть.

И тут «греческий профиль» возник прямо перед с нами. Полюся, восхищенно цокнув, уставилась на него хищным взглядом, а у меня к глазам снова подступили слезы.

– Привет! А я наконец-то присмотрел бабуле подарочек! Чего это вы такие мрачные? Что-нибудь случилось? – как ни в чем не бывало поинтересовался свалившийся с эскалатора.

– Будто не видишь? – озлобленно бросила я. Есть же тупицы!

– Нет… Ах да. У тебя новая попона.

– Слушай, уйди, а? – Я просто не переживу, если еще и этот увидит, как я реву! Но он, кажется, понял, потому что ретировался, не сказав ни слова.

А я, припомнив все свои беды, давние и недавние, снова принялась рыдать, и на этот раз еще горше. Я теперь действительно поверила, что организм человека на 80 процентов состоит из воды! И во что же я превращусь, когда все эти 80 процентов выльются?

Троица обступила меня со всех сторон, укрывая от посторонних взглядов. А их было уже немало – после матча народ наконец оторвался от телевизоров.

– Ладно тебе, перестань! – Дуся зашмыгала носом и стала тереть глаза. – Перестань сейчас же, а то я то-о-оже… – она начала всхлипывать. Было неизвестно, у кого получается громче, потому что в отличие от меня Дуся – признанный профи по реву.

– Ну вы и дурищи! – Васек покрутил пальцем у виска. – Чего народ подумает?

– Подумает, что мы за Герма-а-а-нию болели! – ревела Дуся.

– Ну с Дуськой понятно, она фонтан известный, а ты-то чего нюни распустила? – не отставал Васек. – Сама жива, руки-ноги целы, чего тебе еще надо?

– Да-а! Тебе легко говорить! И что мне теперь делать? Я стала в прямом смысле оборванкой! Мокрой курицей! Как мне по улицам ходить?!

– Странно. Всю жизнь ходила, а теперь не можешь! – фыркнул Васек, за что тут же получил от Полюси внушительную затрещину.

– Молчи! – прикрикнула подруга на приятеля и обернулась ко мне. – А ты слушай. Тут в отделе свадебных и вечерних платьев вчера был переучет. Ну и несколько штук уценили. Парочку даже вообще забраковали и сняли с продажи! Можешь надеть пока что-нибудь из них.

– Вечернее платье?! – От возмущения слезы у меня на глазах мгновенно высохли. – Ты предлагаешь мне надеть вечернее платье?!

– Если хочешь, можно свадебное. Там тоже есть неплохие. По шву только чуть-чуть разъехались, незаметно совсем.

Я во все глаза смотрела на свою лучшую подругу: но нет, она не издевалась, говорила вполне серьезно. Тем хуже! Ее предложение было просто немыслимым, и она знала это. Платьев я не носила лет сто, а вечерних – вообще никогда.

– Да ладно тебе! Они ведь не настоящие, а бракованные, – тут же начала оправдываться Полюся. Как будто это могло что-то изменить! Я и вечернее платье принципиально несовместимы! Это все равно что солдата одеть в балетную пачку… или лидера думской фракции выпустить на трибуну в плавках!

– А из спортивной одежды у вас ничего не забраковали? Или хотя бы из деловой? – с надеждой посмотрела я на подругу.

– Только из детской еще! – хмыкнула Полюся. – Ползунки, пинетки… Принести тебе?

И тут я поняла, что со мной творится нечто странное. Мне вдруг стало совершенно все равно. В вечернем платье, в свадебном… Да хоть в школьной форме образца пятидесятых годов прошлого века! Как у бабуси на фотографии. Я не узнавала себя, похоже, мозги совсем размягчились. Но после всего случившегося по-другому и быть не могло!

И тогда я согласилась на платье. Не ходить же мокрой, в самом деле!

– Ладно, уговорили… – бросила я. – Тащите все, что есть! Выбирать буду.

Друзья исчезли, а я, укутавшись в простыню маньяка, нырнула в ближайшую примерочную кабинку, куда вскоре втиснулись и Дуся с Полюсей.

– Ну и барахло! – Я перебирала разноцветные тряпочки, принесенные подругами.

– Дурища, ты ничего не понимаешь! – Полюся бросила весь этот ворох на стул и подтолкнула меня к зеркалу. – Дусь, придержи ей руки, я этим займусь!

– Это зачем? – возмутилась я, пряча руки за спину.

– А затем, что без посторонней помощи ты ничего не наденешь! – объяснила Полюся, и они с Дусей взялись за меня.

Тут я поняла, как плохо приходилось в Средневековье несчастным принцессам. Им нужно было натягивать на себя уйму одежды! Панталоны, корсеты, нижние юбки… Неудивительно, что первая половина дня у них уходила на одевание, вторая – на раздевание. Но все равно, их мучения не шли ни в какое сравнение с моими! Пока Дуська выворачивала мне руки, Полюся пыталась втиснуть голову в дыру между двух лямок. Потом оказалось, что это не та дыра, но застрявшая голова никак не хотела вылезать, и злосчастное платье пришлось стягивать через ноги. Со второй попытки дело пошло быстрее – на этот раз застряла только левая рука, но зато Дуся с Полюсей переругались, решая, в какую сторону вытаскивать непослушную конечность. Полюся считала, что я должна обнять себя рукой за шею так, будто собираюсь дернуть за правое ухо, а Дуся, наоборот, советовала вытянуть «клешню» вдоль туловища. В итоге обе сошлись на том, что отверстия в платье для моей несчастной руки явно не предусмотрено.

– Может, у вас был переучет одежды для одноруких? – съязвила я. – Вот это платьице, например, явно из этой серии.

– Да, Полюсь, ты откуда его взяла? – заразилась моими сомнениями Дуся.

– Откуда, откуда! – зашипела Полюська. – Оттуда, ненормальные! Вы сами однорукие, только умственно. Это же надо, а? Обычного платья надеть не могут!

– Мы уже на полпути к цели, – обиделась Дуся, энергично одергивая на мне хламиду, отчего какой-то шов так врезался мне под дых, что я сложилась пополам. – О! А вот и дырка! Надо же, как это мы раньше не увидели. Давай заводи сюда ее руку!

Наконец, мучения закончились… или еще только начинались? Я стояла перед зеркалом и видела в нем бегемота в красном платье – вот уж действительно настоящая Дичь!

– Другие примерять будешь? – деловито поинтересовалась Полюся, кивая на оставшиеся платья. – Тогда давай это снимай!

– Спасибочки! Меня вполне устраивает! – Я готова была на все, что угодно, только не на пытку переодеванием.

На самом деле я храбрилась – в спеленавшей меня тряпке было совершенно невозможно дышать, и я абсолютно не знала, как в ней ходить.

Но я не представляла, что ждет меня дальше.

– А теперь обувь! – скомандовала Полюся, вытаскивая из груды тряпья босоножки на высоченной и тонюсенькой шпильке.

– Вы меня доконать хотите? У меня же кеды есть! – Я вырывалась и брыкалась, но их было двое. Крепкие девчонки-каратистки, я сама их когда-то на ковер привела, пару недель поработали в спарринге. В общем, как переодели меня мои ученицы, так и переобули. Короче, превзошли учительницу!

– Тебе нравится? – с надеждой уставилась на меня Дуся, едва только мои ноги оказались в пыточных колодках.

– Ты что, нарочно меня дразнишь? Разве такое может нравиться?! – совершенно искренне воскликнула я, взмахнув рукой в сторону зеркала.

– Правильно, не может, – поддержала меня Полюся, толкая к стулу. – Тут нужно еще немного поработать над образом. – В ее руках, к моему ужасу, появились расчески и заколки. А в руках Дуси – помада и пудра.

– Ладно уж, потерпи еще немного! – взмолились подруги, увидев, что я готовлюсь к побегу. – Какая тебе разница, раз уж все равно столько перенесла! А нам интересно, что получится.

– Так вы поразвлекаться хотите? – догадалась я. – Так бы сразу и сказали! Ладно, валяйте. Тренируйтесь, разрешаю!

Я сдалась на милость подруг, и торговля телевизорами тормознулась еще на полчаса, потому что Васек тоже топтался возле кабинки, периодически выкрикивая: «Ну, как вы там? Помощь не нужна?» – и порываясь войти. Все это время меня чесали, выщипывали, раскрашивали, опрыскивали – короче, подвергали самым изощренным пыткам под названием «наведение красоты».

Взглянув после всего этого в зеркало, я была убита наповал. Девчонки, которая мне так нравилась, не стало. Вместо нее глупо улыбалась какая-то кукла с глазами-блюдцами, губами вурдалака и уродским конским хвостом – прическа, которую я ненавижу!

А уж чувствовала я себя – словами не передать. Психам в их смирительных рубашках тоже не позавидуешь! Правда, их не заставляют вбивать пятками в пол два тонюсеньких гвоздика под названием «шпильки» и не раскрашивают под матрешку, и, главное, они в таком виде не таскают тяжеленные рюкзаки – а именно это мне в скором времени и предстояло.