Текст книги "Мой (не)любимый дракон. Оковы для ари"

Глава 13

Скрыть случившееся от обитателей Ледяного Лога не удалось. Слухи о том, что ее лучезарность исчезла, просочились в каждую щель старого замка, проникли в покои придворных и даже служебные каморки. Старейшины рвали и метали, ругали магов, занимавшихся созданием охранной сети, наброшенной на древнюю цитадель императоров. Придворные дамы старательно выжимали из себя слезы отчаяния. Самые усердные в проявлении симпатий к будущей правительнице – теряли сознание.

О том же мечтала и стража, нагнавшая его великолепие у рассыпавшегося бирюзовыми искрами портала: на время уйти из реальности, исчезнуть из замка, лишь бы не чувствовать на себе тяжесть монаршего взгляда. Не видеть, как каменеет, застывая маской, лицо императора. Не слышать, как глухим рычанием его голос прокатывается по парку:

– Куда вы смотрели? Слепые идиоты.

Стражники, приставленные охранять ее лучезарность, понимали: им крупно повезет, если просто отстранят от службы, а не отправят за недосмотр в подземелья замка.

– Созовите совет. Немедленно!

Ледяной повысил голос, чтобы замершие перед ним воины скорее пришли в себя, и сорвал цветок Арделии, не заметив, как острый шип до крови расцарапал ладонь. Вскоре земля под ногами тальдена хрустела от тусклого крошева осколков, а от зачарованных цветов на близрастущих кустарниках остались лишь воспоминания. Но ни один так и не показал ему Аню.

– Бесполезно, – севшим от волнения голосом пробормотал Скальде.

В отличие от метавшегося среди статуй, беспокойно рычащего кьерда, внешне тальден оставался спокойным. Со стороны могло показаться, что исчезновение ари никак его не затронуло. И только приближенные его великолепия могли понять, почувствовать, распознать, как ярится, выжигая все внутри, пламя страха, заточенное в ледяной клетке тела.

– Сорвите оставшиеся цветы, – коротко приказал Скальде стоявшему поодаль магу.

– Оставшиеся – это… сколько? – несмело уточнил мужчина в длиннополом плаще.

– Все.

Тальден направился в сторону замка, но видел перед собой не терявшуюся в густом полумраке дорогу, а светлые девичьи юбки, ярким всполохом взметнувшиеся на прощание. Эту вспышку, пламя его сердца, поглотила ядовитая зелень портала.

Всего каких-то несколько минут назад она, его ари, была рядом. На расстоянии в несколько шагов. Но он не успел ее удержать.

Упустил. Не защитил.

Земля под ногами стягивалась изморозью. Природа, не так давно пробудившаяся, увядала, умирая от холода, исходящего от про€клятого дракона. Чернела, никла под тяжестью инея молодая листва на деревьях, а широкие стволы, леденея, раскрывались трещинами. Зияли ранами, зараженные ледяной магией.

Зал советов полнился голосами. При виде наследника старейшины бросились к нему, вразнобой выкрикивая предположения, куда, почему и благодаря кому могла исчезнуть ее лучезарность.

Жестом заставив магов умолкнуть, Скальде заговорил, спокойно и ровно:

– Отправьте на поиски ари лучших ищеек Севера. – Ледяной замолчал, чтобы спустя мгновение добавить: – Отправьте всех. Объявите награду. Такую, чтобы ее бросилась искать вся Адальфива.

– Но если в других королевствах узнают, что ее лучезарность сбежала, – задохнулся от переполнявших его эмоций эррол Тригад, – нас же поднимут на смех!

– А может, ее похитили… – скорбно заметил эррол Корсен, получив в ответ негодующее:

– Если бы похитили, охранные чары точно сработали бы! Она ушла добровольно! Так что сами делайте выводы. – Тригад выразительно покосился на его великолепие.

Скальде не знал, какую из озвученных советниками версий он готов принять. Похитили? Сбежала? Ни одна его не устраивала. Сознание Ледяного отвергало каждую. Кроме единственной – это недоразумение, досадная ошибка или просто неудачный розыгрыш, и стоит ему войти в покои матери, как перед ним предстанет девушка, последние недели не покидавшая его мысли и сердце.

«Ставшая смыслом его жизни», – вдруг пришло осознание, такое простое и четкое.

Призвав на помощь всю свою выдержку, тальден сдержанно проговорил:

– О ее исчезновении и так скоро все узнают. Довольно возмущений, эррол Тригад, просто выполняйте! – Тяжело посмотрев на что-то бурчащего себе под нос старейшину, его великолепие отдал последнее распоряжение: – Немедленно разыщите эррола Махрета. Хоть из-под земли достаньте. Он мне нужен сегодня же.

По залу прокатился протестующий ропот.

– Обращаться за помощью к изгнаннику?

– Использующего мертвецов в своих гнусных ритуалах?

– Император Гвенеган едва не отправил его на плаху!

– Этот нечестивец как никто другой заслуживает топора палача!

– Если поможет вернуть мою жену, перестанет быть изгнанником. Так ему и передайте.

Старейшины приняли решение будущего правителя вялыми кивками и кислыми выражениями на изборожденных морщинами лицах.

Скальде понимал, следовало дождаться появления изгнанника – одного из самых выдающихся магов Севера, каких он когда-либо знал. Немалых усилий стоило остаться в замке, один на один со своими страхами: что больше никогда ее не увидит. Что Аня может пострадать. Что его не окажется рядом, когда она будет в нем нуждаться.

Зверь рвался из плена тела. На ее поиски. К ней. Готов бы облететь хоть весь белый свет. Заглянуть под каждый камень, в каждую щель любого замка, дома, лачуги, но отыскать свою ари. В присутствии которой сходил с ума. Которую отвергал. Ненавидел за обман. Которую сторонился, когда она была рядом.

И которую больше всего на свете боялся потерять.

* * *

Просыпаться в чужой постели, в чужой спальне было, мягко говоря, непривычно. Еще непривычней оказалось пробуждаться самостоятельно, без белоснежного, порой такого нахального, но нежно любимого мной «будильника». Кьерд имел вредную, а также неискоренимую привычку каждое утро запрыгивать на кровать, умывать меня спящую и самым бессовестным образом стягивать одеяло до самых пят. Лишиться последнего в остывшей за ночь комнате – сомнительное удовольствие. Но вся эта возня прежде маленького котенка, а ныне здорового такого «теленка» с лихвой окупала любые неудобства.

Как он там? Я, конечно, не в другой мир сбежала, а значит, привязке не разорваться. Но, думаю, кьерду от этого не легче, и он сейчас сходит с ума. Как и… Герхильд? Волнуется ли? Переживает? За меня?.. Губу закатай, Аня! Если Ледяной за что и трясется, так только за свое бесценное сокровище – магию про€клятых драконов.

Вчера в разговоре с Адельмаром я ни словом не обмолвилась о том, что императорское наследие не просто стало частью моей души. Не сказала, что я с ним вроде как сдружилась и с горем пополам пользуюсь. Когда припечет. Или кто-то очень сильно меня допечет. Наверное, следовало рассказать Талврину и об этой своей странности. Прежде чем он приступит к магическим изысканиям.

Не успела продрать глаза, толком вспомнить и осознать, куда попала, как заявилась Гритта. Все такая же сурово-невозмутимая. С железобетонным выражением на мясистом лице, которому (выражению) мог позавидовать даже его драконопофигистость. И которое (лицо) ни разу за время нашего короткого знакомства не осветилось даже подобием улыбки.

– Господин уехал, но обещал вернуться к вечеру. Раз уж проснулись, принесу завтрак, а потом, если будет угодно, мы с вами погуляем.

– Мы?

Я приподнялась на локтях, сонным взглядом окидывая комнату. По-девичьи уютную, полную изящных финтифлюшек, вроде вазочек со статуэтками, разномастных ларчиков и шкатулок. Тоже наверняка полных: бесчисленными украшениями, коими по статусу полагалось обладать каждой уважающей себя алиане.

Вчера я отключилась, едва успев раздеться. Сказалась усталость, вызванная последними потрясениями. Да и невозможно страдать бессонницей под баюкающий шум прибоя.

– Вы, эсселин, оказались в очень щекотливом положении, и лучше, если рядом с вами всегда будет находиться женщина.

Где ж ты была, женщина, когда я вчера любезничала с твоим хозяином? Неженатым, между прочим, мужчиной. После этой мысли захотелось накрыть голову подушкой, а потом хорошенько стукнуться ею о колонну балдахина. Головой, а не подушкой. Последняя не заслужила столь варварского с ней обращения, а вот встряхнуть содержимое первой будет полезно.

Нет, я не жалела о содеянном. Уж лучше быть беглой рабыней, чем просто рабыней. Вот только сомневаюсь, что его льдистость, в случае если сила благополучно привяжется к Фьярриному телу, милосердно отпустит мою душу. На Землю. Может статься, отправит в какое-нибудь другое место. Банально упокоит на веки вечные. Пусть даже и обещал, что не пострадаю. Но то было до того, как сбежала. А что произойдет при следующей встрече со Скальде…

Брр! Даже думать об этом страшно. А начинать день с пугалок – вредно и энергозатратно. Лучше начнем его с чего-нибудь приятного, например, с завтрака. И пока больше не будем, даже на секундочку, вспоминать о драконотиране.

– Значит, прогулка по замку! – изобразила я то, чего Гритте так недоставало – улыбку.

Пусть ходит хвостиком, мне что, жалко? Тем более место незнакомое, и я буду только рада экскурсоводу.

Служанка отправилась за завтраком, а я, увязая босыми ступнями в густом ворсе ковра, приблизилась к окну. Было уже позднее утро. По крайней мере, солнце светило высоко в небе, выбеливая воду, разбрасывая по безмятежной глади моря бриллиантовые россыпи света. Огромные валуны, омываемые волнами, тоже сверкали, как будто покрытые черным глянцем. И где-то высоко в лазоревом чистом небе пронзительно кричали чайки.

Распахнув окно, с наслаждением вдохнула соленый, напоенный морской прохладой воздух. Хорошо!

Не дожидаясь возвращения Гритты, сама оделась во вчерашнее платье. Умылась, поплескав водой в лицо из медного тазика, и, кое-как расчесав спутавшиеся за ночь волосы, заплела их в косу. Служанке оставалось только помочь со шнуровкой платья, а потом смотреть, как угощаюсь теплым хлебом с сыром и вяленым мясом и запиваю всю эту вкуснотень ароматным травяным отваром.

– Гритта, надеюсь, я вас ни от каких важных дел не отрываю?

– Не отрываете, – эхом отозвалась женщина и распахнула передо мною двери, пропуская в сумрачный коридор.

Она ни разу не назвала меня лучезарностью. То ли не знала, кто я такая, то ли Адельмар велел не напоминать гостье о титуле, который она, я то бишь, носила номинально.

Салейм оказался небольшой и довольно молодой крепостью. Три века с хвостиком – это не возраст для замка.

– Его построил прапрапрапрадед эррола Адельмара, князь Идрис, – следуя за мною тенью, монотонно вещала служанка. – Для юной алианы Аванейр, на которой женился против воли ее родителей. И, кажется, против воли самой девушки.

– Этот Идрис был драконом?

Я медленно шла по коридору, кончиками пальцев касаясь шероховатого камня – безмолвного свидетеля истории, о которой сейчас рассказывала служанка.

– Огненным, – кивнула она. – Князь любил алиану, а может, просто желал ее. Вот только их семьи враждовали (уже и не вспомнить, что послужило причиной той давней распри), и Аванейр стала невестой близкого друга эррола Талврина, герцога Гаррона. А в будущем, победив на отборе, должна была стать его ари. Идрис не отступил и не сдался. Вынудил друга отдать ему алиану и укрылся вместе с ней в Салейме.

– То есть как так – вынудил? Просто взял и потребовал для себя девушку? И что, друг согласился?

– Не согласился, был вынужден отпустить Аванейр. Однажды князь спас Гаррону жизнь и имел полное право потребовать у герцога взамен самое дорогое, что у него было. Родовой замок, земли, богатства… Но выбрал алиану.

«По-моему, это уже какая-то новая степень драконьего свинства», – подумала я про себя, а вслух спросила:

– И что же Аванейр? Полюбила? Смирилась?

Длинный коридор, которому, казалось, не будет конца, привел нас в просторный зал. Пустынный, пронизанный лучами солнца – в нем голоса разбивались на эхо, а из окон высотой в два моих роста открывался потрясающий вид на море. Стена напротив пестрела портретами. Большими, в тяжелом резном обрамлении – с изображениями глав рода. И помельче, в изящных рамах – их прекрасных избранниц.

– Вон она, Аванейр, – указала Гритта на одну из картин, на которой была изображена юная девушка, смутно похожая на Ариэллу.

Такое же открытое лицо с нежными чертами. Чувственные губы, персикового оттенка кожа. Золотисто-каштановые кудри спрятаны под бриллиантовой сеткой, поблескивавшей в пламени нарисованных свечей. А вот глаза, теплые, каре-зеленые, не блестели… Не было в них жизненного огня моей подруги. Только тоска, только грусть смирившегося со своей участью, сломленного существа.

– Была ли счастлива? – встрепенувшись, переспросила служанка и неопределенно пожала плечами: – Кто знает… Родня алианы отреклась от нее, лишь бы не родниться с врагами. К счастью для Аванейр, она сумела принять силу тальдена, и у них родились крепкие, здоровые дети. Среди которых были алиана и тальден.

Еще одна пленница еще одного дракона. Сколько таких несчастных знавала Адальфива… О скольких успела услышать я, совсем недолго прожившая в этом мире. И хоть бы раз рассказали светлую историю любви со счастливым концом. Но нет. Все Арделии, Юны, эссель Примелы… Теперь вот еще Аванейр. Каждая страдала из-за бессердечности, эгоизма дракона.

Нет уж, увольте. Не хочу становиться участницей этого кружка страдалиц.

Проведя некоторое время за разглядыванием суровых мужских лиц и благородных ликов красавиц-княгинь, мы отправились дальше бродить по замку. В Ледяном Логе постоянно то тут, то там мелькали лица слуг и придворных, слышались голоса. Здесь же тишину нарушали только стук башмаков служанки и шелест наших с ней юбок.

Возле лестницы, поняв, что я собралась вниз, вместо того чтобы подняться, Гритта меня остановила.

– Там нет ничего интересного. Одни служебные помещения. Пойдемте наверх, эсселин. Покажу вам библиотеку.

Библиотеку так библиотеку. Ступенька, вторая… Запнулась, уловив внизу какой-то шорох. Слабое движение. Стон. Всхлип…

Нет, должно быть, показалось. Спустя мгновение или даже меньше все стихло. Кроме голоса служанки, зазвучавшего непривычно бодро и громко:

– Замок старый. Сквозняки туда-сюда гуляют. Чего только порой здесь не почудится… Тинна, самая молоденькая из служанок, даже уверена, что у нас тут водятся привидения, – рассмеялась женщина. Вот только рассмеялась как-то натужно, неестественно. А посерьезнев, сказала, поторапливая: – Пойдемте, эсселин. В Салейме очень красивая библиотека.

* * *

С раннего утра его светлость не находил себе места. Известие, доставленное гонцом из столицы Сумеречной империи, не давало тальдену покоя. Обуреваемый противоречивыми чувствами, Игрэйт исходил вдоль и поперек весь замок, а после заперся в тронном зале и продолжил мерить свои владения шагами. Не останавливался ни на мгновение и не переставал думать. О девушке, ставшей для него наваждением, соблазном, искушением. Превратившей его в безумца.

Об алиане, которую по-прежнему слепо, отчаянно желал.

С одной стороны, Огненный радовался и ликовал: ненавистный кузен остался без ари! Тут было из-за чего позлорадствовать. С другой – его светлость не мог бездействовать, зная, что девчонку, возможно, нагло выкрали. Забрали не ари Скальде, а его, Игрэйта, будущую рабыню!

«Ари сбежала, а может, ее похитили», – говорилось в донесении для его светлости.

С трудом совладав с прорывающимися наружу чувствами, тальден ухмыльнулся и в предвкушении потер руки.

– Так даже лучше. Так лучше… Выкрасть девчонку у идиота, покусившегося на самое главное сокровище Ледяного, будет куда проще, чем забрать алиану из императорского замка.

Он планировал заполучить Фьярру после Алого турнира. Как трофей, приз победителю. Но теперь, возможно, получится и раньше. Чем не повод порадоваться!

По такому случаю, как исчезновение ее лучезарности, князь изменил своим привычкам и начал день не с бутылки ользанского, а с крепкого, настоянного на корне эльтойи отвара, который помогал очистить сознание, взбодриться и вернуть утраченные в затянувшихся попойках силы.

Отыскать девчонку не составит труда. Главное, чтобы Мельвезейн не заартачилась и согласилась помочь. Ну а он в долгу не останется: принесет столько жертв, сколько понадобится. Лишь бы скорей превратить ари кузена в свою наложницу.

– Ну и где тебя тагры носят?! – раздраженно процедил Хентебесир, взбегая по ступеням трона, тяжело опускаясь в кресло.

Стража, как назло, продолжала бодрствовать, не спешила превращаться в храпящие истуканы. Да и перстень, подаренный Мельвезейн Огненному, хранивший в себе крупицу всесокрушающей древней магии, не вспыхивал темным огнем, как это бывало перед появлением богини. Значит, повелительница тагров не услышала призыв либо же не пожелала на него откликнуться.

С того момента, как князь надел на палец зачарованное украшение и стал в мыслях взывать к своей покровительнице, прошло немало времени. Игрэйт терял терпение, раздражался и уже всерьез подумывал о том, чтобы заменить горькое, с преотвратным терпким привкусом пойло нормальным напитком – крепким, сладким, сразу ударяющим в голову вином.

– Не желаем снисходить до простого смертного? – подпирая подбородок кулаком, ворчал его светлость. – А я, между прочим, единственный твой союзник, Мельвезейн. Поставщик жизней, которыми тебе так нравится питаться!

Не успел произнести последнее слово, как перстень ожег указательный палец. Тальден зашипел, стаскивая украшение. Тряхнул рукой, и подарок богини, полыхая иссиня-черным пламенем, скатился с каменных ступеней трона. Игрэйт задрожал всем телом. От холода, которым повеяло из каждого угла, каждой щели огромного зала. От такого не только мурашки бегут по коже – кровь стынет в жилах, и язык, словно леденея, прирастает к небу. Отчего не получается выронить даже слова.

Мужчина резко подскочил на ноги, вглядываясь в полумрак, в сгустки растекающегося по полу тумана. Хлынувшего к центру зала, поднявшегося ядовито-черной волной, постепенно принимавшей очертания высокой женской фигуры. Под давлением обрушившейся на тронный зал силы Игрэйт вынужденно преклонил колено. Опустил голову, замер напряженно, не способный пошевелиться. Чувствуя на себе мертвенное дыхание богини.

– Ты ведь в курсе, что за твоим замком следят ищейки Герхильда? – будничным тоном поинтересовалась Древняя.

С трудом удалось отнять взгляд от испещренного змеями-трещинами пола. Князь судорожно сглотнул, представив, что с ним станет, если тальдены узнают о сговоре с Мельвезейн… Даже не станут разбираться, сразу спустят дольгаттов. И первым приказ отдаст ненавистный кузен.

Заметив страх, плескавшийся в тусклых глазах мага, богиня презрительно усмехнулась:

– Не бойся, дракон, меня невозможно ни почувствовать, ни засечь. Для адальфивцев (всех кроме тебя, конечно) я по-прежнему мертва. Пока что.

– Я разберусь с людьми Герхильда! – уловив в голосе Древней нотки пренебрежения, напыжился тальден.

– Сначала со мной разберись. Зачем позвал?

Сотканный из тьмы шлейф черной лентой стелился по залу.

– Ари Ледяного пропала.

– И что?

Богиня безразлично передернула плечами. Единственное, что ее волновало, – это как можно быстрее вернуть к жизни своих детей. Скоро, уже очень скоро они начнут пробуждаться. А пока что следовало набираться сил. Выискивать самых могущественных драконов и убирать их один за другим.

С Герхильдом все было решено уже давно. Ледяной погибнет в битве на турнире, и никому в голову не придет обвинить в его смерти воскресшую богиню. От Игрэйта избавиться будет несложно. Обставит все так, будто его уничтожил какой-нибудь из метящих на Сумеречный престол тальденов. И пока самое могущественное государство Адальфивы будет захлебываться собственной кровью, восстанут Перевоплощенные, и древние боги снова воцарятся в этом мире.

– Что, если Фьярра пострадает? Тогда она не достанется мне после Алого турнира!

Богиня поморщилась, услышав нытье капризного ребенка, у которого отняли желанную игрушку. Именно таким ей виделся Игрэйт.

– Чего ты от меня хочешь, князь?

– Найди ее! Покажи, где прячется. И я сегодня же принесу тебе одну… Нет, две жертвы!

– С этого и надо было начинать.

Мельвезейн довольно улыбнулась и ленивым взмахом руки разорвала надвое пространство, открывая тальдену замок на вершине утеса. Сложенный из серого камня, он как будто вырастал из скалы. Оплетенной заросшими тропами, омываемой Бескрайним морем. Остроконечные башни взмывали к небу, и поджигаемые солнцем шпили на них горели.

Что это, тюрьма или все-таки убежище?

Игрэйт недовольно пожевал губами. Неприступный, уединенный замок. Добраться до алианы будет непросто. Впрочем, с магией Темной королевы падет любая крепость. За жертву-другую Древняя не откажется поделиться крупицей силы. Подпитать ею человека, которого Огненный намеревался отправить на поиски своей будущей одалиски.

– Сам помчишься спасать свою принцесску?

Мельвезейн повторила движение рукой, стирая подрагивающую, словно воздух в жаркий день, картину.

– Делать мне больше нечего! – фыркнул его светлость, привыкший загребать жар чужими руками. – Есть у меня человек, у которого к девчонке свои счеты.

Тальден сардонически усмехнулся, подумав, что Блейтиану Крейну такое задание придется по вкусу. Огненный даже не станет возражать, если опальный герцог закончит то, что не успел сотворить с ее лучезарностью на Снежном балу.

Ну а потом уже услугами алианы будет пользоваться только он, ее единственный хозяин: князь Темнодолья, а в будущем – могущественный император.