Текст книги "Дети неба"

Глава 02

В последний день каждой декады уроков не было – обычно из-за этого десятые дни были для Тимора Ристлинга скучны невероятно. Но иногда Белль показывала ему мрачные углы Нового замка, или Равна Бергсндот брала его с собой на ту сторону проливов на Скрытый Остров.

Сегодня оказался вообще потрясающе интересный день – когда другие ребята разрешили ему участвовать в своих затеях.

– Будешь дозорным, Тимор, – сказал ему сразу Ганнон.

Ганнон Йоркенруд и организовал экспедицию и особо пригласил Тимора, хотя это значило, что часть дороги до Холма Звездолета его придется нести. Ганнон и ребята даже помогли Тимору перебраться через поле валунов у подножия обрывов. А вокруг повсюду вопили морские птицы.

Дети спустились к воде, под нависающие береговые обрывы. Пена волн сливалась наверху с морским туманом, закрывая пеленой дома Скрытого Острова, расположенного в паре километров от материка. Видно было, как отлив утаскивает воду от берега, оставляя поле скользких камней, нагромождение гигантов. Нигде не было сухого места – во время прилива все здесь под водой.

Белль шлепала рядом с Тимором и вокруг него, бурча про себя, как часто бывало:

– Эта грязная вода мне все шкуры заляпает.

Она была сплошь белой, что среди Стальных Когтей редкость – хотя одна ее составляющая, старый самец, возможно, имела в молодости черные пятна на шкуре.

– А ты, дубовые головы, вообще могла не ходить, – огрызнулся на нее Ганнон.

Они с Белль не ладили.

Белль издала одновременно шипение и смех.

– А ты меня попробуй не пустить. Я на таких кораблекрушениях уже много лет не бывала. Как ты сообразил, что они выбросятся на берег именно здесь?

– Мы – люди. У нас свои методы.

Кто-то из Детей засмеялся. Они растянулись цепочкой по узкой извилистой тропе между камней. Один из них сказал:

– На самом деле Невил его увидел на мониторе «Внеполосного», разглядывая окрестности. Равна и стаи про этот корабль знают, но последних сведений, куда его несет, пока не видели.

– Ага! Стаи Резчицы, наверное, в Береговой гавани. А мы как раз будем первыми, когда начнется всерьез.

С тропы выброшенный на берег корабль не был виден – только волны разбивались о скалы. Но впереди, зависнув над одной точкой, кружился смерч морских птиц. Тимор ощутил укол непонятной ностальгии. Иногда попадалось в этом мире что-то напоминавшее о прежнем. Эти птицы были совершенно чужие, но сбивались в стаи точно так же, как на родине.

Вода теперь доходила ему до щиколотки, затекала в кожаные туфли, будто ледяными руками хватала.

– Парни, подождите!

– Видишь? Я же тебе говорила, что тут идти противно.

Это Белль танцевала вокруг него, испытывая дискомфорт.

Ганнон оглянулся:

– Чего на этот раз?.. – И пожал плечами. – Ладно, здесь мы тебя и поставим на камень.

Ганнон и двое других ребят вернулись и закинули Тимора на выступ ближайшего огромного валуна. Белль залезла двумя элементами по оставшимся трем и влезла в ту же расщелину.

– Отсюда сможешь до верха долезть? – спросил Ганнон.

Тимор извернулся, стараясь заглянуть за мокрое закругление камня. Очень он не любил говорить, будто чего-то не может.

– Справлюсь.

– О'кей, мы тогда вперед. Пойдем подружимся с собачками разбитого корабля. А ты заползай на верхушку этого камня, и если увидишь стаи Резчицы или Равну Бергсндот, пусть твоя стая нам покричит. Усвоил?

– Ага.

Ганнон и его спутники пошли дальше. Тимор минуту смотрел им вслед, но лишь Овин Верринг обернулся помахать ему рукой. Ну что ж, эти ребята стали старше его, и он не должен удивляться, что они не слишком расположены его с собой брать. С другой стороны, его поставили дозорным.

Он сдвинулся вдоль полки туда, где просматривались естественные упоры для рук. Белль пониже суетилась, стараясь найти способ забраться остальных трем. Опа, а вот над ним как раз сидит на насесте пара морских птиц. Он помнил лекции про птиц и гнезда. «Гнезда» – нечто вроде самоформирующихся яслей, только без аварийных рычагов безопасности. Если эти птицы решат, что он посягает на их дубликаты, то могут слететь и на него наброситься.

К счастью, птицы ограничились громким карканьем, а потом взлетели одна за другой, влившись в смерч, кружащийся над кромкой воды. Про себя он отметил, что это почти там, куда идут ребята. Эй, а он сам тем временем залез почти на вершину камня!

Тимор аккуратно обогнул скользкий черный выступ, очень стараясь не вляпаться в птичий помет.

Над краем показалась одна из голов Белль:

– Эй, а помочь?

– Извини.

Он лег животом на камень и протянул руки к передним ногам первого элемента. Это был ее единственный самец, Ихм. Когда Тимор вытащил его наверх, Белль ему помогла вытащить себя остальную. Она залезла на середину камня и села на задние лапы, всю дорогу жалуясь, как у нее они замерзли. Тимор неуклюже повернулся и наконец-то взглянул на разбитый корабль. Корабль (в сущности, плот) еще был в проливе, но метр за метром подползал к скалам.

Три элемента Белль сидели, прислушиваясь. Остальные двое сели по бокам Тимора. Он решил, что это те, которые наблюдают за кораблем. Зрение у Стальных Когтей было хуже людского, но если они распределялись, то глубина восприятия бывала больше.

– Слышишь, как ломаются бревна на скалах? – спросила Белль.

А уж слух у них был на световые годы лучше невооруженного человеческого.

– Вроде бы.

Тимор присмотрелся к носовой части плота. Камни ведь ломают бревна? Особенно если на камнях нет системы уклонения. А в этом мире вообще ни на чем нет такой системы.

Средние бревна треснули вдоль, и две половины судна лезли на камни отдельно. Это, разумеется, не могло быть особенностью конструкции.

Он прищурился, стараясь разглядеть подробности. На плоту высоко громоздились бочки. И теперь он увидел там множество Стальных Когтей, хотя они были одеты в коричневатые лохмотья и в основном сидели между бочками. Иногда четыре или пять из них собирались группой и пытались что-нибудь сделать с такелажем. Да. Они отчаянно пытались отвести свое судно от камней.

– Они терпят бедствие, – сказал он.

Белль заухала – так смеются Стальные Когти.

– Еще какое! Ты разве не слышишь, как орут те, кто в воде?

Теперь, когда Белль сказала, он увидел в воде головы.

– Это же ужасно! Ведь кто-то же должен попытаться их спасти?

Тимор не сомневался, что Ганнон и другие ребята особой помощи оказать не смогут.

Он почувствовал, как Белль пожала плечами.

– Если бы их не занесло так далеко на север или если бы был прилив, все бы обошлось.

– Но разве мы не должны помочь этим стаям в воде?

Одна из голов Белль повернулась в ту сторону:

– Каким стаям? Это же тропиканцы. Индивидуальные элементы, вероятно, не глупее любого северного синглета, но они просто не образуют стай – разве что случайно. Посмотри на этот плот! Барахло, кое-как слепленное бессмысленными одиночками. Иногда этих идиотов смывает из джунглей, и океан приносит их сюда. Я так скажу: чем больше их в пути сдохнет, тем лучше. – Она забурчала в своем обычном тоне: одновременно и сплетни, и жалобы. – Нам наших ветеранов войн хватает, обломков и осколков. Но мы хотя бы их ради приличия держим не на виду. А этот прибывающий мусор нам никак не нужен. Будут шататься по городу, гадить в переулках, тупые синглеты и двойки. Ободранные, вонючие, безмозглые воришки и попрошайки…

В остальном было еще меньше смысла. Некоторые стаи великолепно говорили по-самнорски, в том числе Белль, но иногда, когда основное внимание стаи направлено было на другое, какая-то часть ее начинала нести ерунду. Тимор заметил, что Белль внимательно смотрит на терпящий бедствие плот и длинные шеи дергаются взад-вперед. Она даже больше Тимора загорелась, когда Ганнон Йоркенруд их позвал с собой. Он глянул примерно в середину сектора ее обзора – там в пенистом прибое качались бочки.

– Но если от тропиканцев столько мороки, почему тебя так интересует их корабль?

– Именно он и интересен. Эти крушения происходят с незапамятных времен, я сама помню о них легенды. Каждые несколько лет к берегу прибивает целую ораву тропиканцев. Они всегда создают проблемы – те, что выживают. Но на их плотах бывает иногда что-нибудь полезное. В других вариантах нам этого не увидеть: в тропиках столько болезней и Хоров, что ни одной стае там не выжить.

Она замолчала, потом заговорила снова:

– Эй, смотри, кое-где бочки на камни выбросило. Я слышу, как они разбиваются. – Два элемента подползли к краю камня. Старший держался позади и наблюдал, ориентируя всех остальных. – Ладно, Тимор, ты останешься тут. А я пойду гляну.

Двое ее младших уже торопливо сползали и соскальзывали вниз, рискуя поцарапаться.

– Но погоди! – крикнул Тимор. – Мы же должны наблюдать отсюда!

– Наблюдать я могу и близко, – ответила она. – А ты оставайся тут.

Двое младших уже скрылись за краем валуна. Еще двое помогали старому Ихму пробираться по скользкому камню. Белль издала аккорд, который Тимор понял как уклончивое бормотание.

– Ты будешь единственный дозорный, да? Помни, Ганнон на тебя надеется.

– Но…

Белль уже вся скрылась из виду. Слышать она его, конечно, слышала, но вполне могла никак не реагировать.

Тимор вернулся на середину камня. Здесь действительно была хорошая позиция для дозорного, хотя без Белль выкрикивать направления придется только своим голосом. Насколько видно было в морском тумане, со Скрытого острова спасательные лодки не шли. Расположенная к югу отсюда Береговая гавань была намного ближе, но акватория ее смотрелась лесом мачт и рей, совершенно неподвижных. И помочь потерпевшим крушение Стальным Когтям мог только Ганнон с ребятами.

Тимор посмотрел туда, где сходились вода и каменный берег. Там и сям мелькали элементы Белль. Она пробиралась по узким проходам и почти погружалась в пену. Двигалась она осторожно, стараясь не ступать в ледяную воду, и все же оказалась в нескольких метрах от тропиканцев, упавших за борт. Она им может помочь? Стальные Когти – отличные пловцы; Равна говорила, что они произошли от морских млекопитающих. Но сейчас, глядя на Белль, Тимор подумал, что арктические воды для них слишком холодны.

И все же Белль два своих элемента загнала в прибой. Остальные держали их за плащи, чтобы не унесло волнами. Может быть, она может спасти одного-двух элементов.

Но тут он заметил, что она отчаянно тянется к деревянной бочке, застрявшей между выступающими из воды камнями. Из дырок в бочке торчала какая-то зеленая ткань.

– Ой, Белль! – сказал сам себе Тимор и сдвинулся к южной стороне камня, чтобы лучше видеть.

Вот они. Ганнон и ребята добрались наконец до воды, сейчас он их видел почти всех. Еще с ними была пара стай, но приятели Ганнона со Стальными Когтями не водились. Стаи держались робко, сбиваясь близко и жалуясь так громко, что даже Тимор их слышал с пятидесяти метров. Детям тоже было не очень уютно. Штаны у них промокли, Овин и еще некоторые заметно дрожали. Ганнон забрался на небольшой выступ и жестами звал остальных за собой.

Метрах в десяти от ребят болтался большой кусок плота. Он то погружался, то выныривал, иногда так близко подплывая к выступу, что Тимор боялся, как бы он кого-нибудь из Детей не стукнул. Морскому делу Тимора еще не учили – эти уроки были только для старших, для тех, кто хотел стать путешественниками или дипломатами. Но здешние мачты и паруса совсем не напоминали правильные ряды, как на Скрытом острове или Береговой гавани. Если только эти части не регенерируют – а у Стальных Когтей такой технологии нет, – то эта система плотов была совершенно неуправляемой. Наверное, после того, как в шторм попала.

Белль не интересовало ничего, кроме бочки с сокровищами, но Ганнон и другие ребята что-то орали толпе на плоту. И две стаи на берегу что-то кричали. Тимор совершенно не мог разобрать слов, но шум, который издавали тропиканцы, был очень громок. Он был не похож на межстайную речь. Это мог быть какой-то другой язык или просто перепуганный визг.

Тимор представлял себе, чем ребята могли бы помочь. Он снова посмотрел в сторону Береговой гавани. Опа! Что-то двигалось вдоль изгиба каменистого берега – будто четыре-пять стай тащили телеги. А высоко над ними – антигравитационный скиф! И не важно, что конструировали его не люди и его то и дело мотало, как падающий лист. Это было напоминание о родине.

Антиграв плавно снизился вдоль обрывов, осторожно обходя восходящие потоки. Он спускался впереди приближающихся стай с хорошим запасом, но прилично не долетая до Тимора. На миг Тимор подумал, почему Странник – единственный возможный пилот – не подвел его ближе. Но тут скиф перевернулся, царапнул фонарем камни, перевернулся снова и плюхнулся. Последнее время он часто стал падать. К счастью, корпус был прочнее дерева и крепче камня.

Открылся верхний люк, и появилась человеческая голова. Как и следовало ожидать, Джоанна Олсндот – почти всегда пассажиркой летала она.

Тимор обернулся крикнуть Ганнону и ребятам. Прибыла помощь!

Ганнон Йоркенруд болтался у края своего скального выступа, чуть-чуть не доставая до выброшенного на мель большого обломка. Овин Верринг и несколько других держались подальше от воды, но Ганнон и ребята бросали что-то в сторону плота. Кричали или смеялись – и бросали снова и снова.

Они кидаются камнями в тропиканцев.

Тимор вскочил и заорал:

– Эй, вы! Прекратите!

Конечно, слова его унесло ветром, но размахивающие руки привлекли внимание. Ганнон помахал ему в ответ – решил, будто Тимор сообщает, что их обнаружили. Метатели камней отошли от воды. Тимор поскользнулся на камне, плюхнулся в лужу – одну из многих на его поверхности.

Наверняка он заработал расположение Ганнона. Минуту назад это было бы счастьем, а сейчас почему-то стало противно.

Кораблекрушение второго года было первым после появления Детей на этой планете. Джоанне Олсндот было всего шестнадцать, но сразу после этого крушения она сумела завоевать репутацию Плохой Девчонки. Достижение выдающееся – если учесть, что другие Дети годами безобразничали, но такого титула не получили.

Странник Викллрэкшрам слышал, что произошло кораблекрушение, и они вместе с Джоанной прилетели на помощь. Конечно, Плохая Девчонка так не поступила бы.

Они хлопнулись на землю, далеко опередив береговые патрули Резчицы. Джоанна вылезла из люка и бросилась к обломкам еще прежде, чем Странник успел выключить антигравитацию. Флаер у нее за спиной поднялся на миг и хлопнулся снова – она едва глянула. Плот тропиканцев уже разбился на скалах.

Она увидела, что уже прибыли другие спасатели, а с ними – непонятно откуда взявшаяся толпа Детей под предводительством Ганнона Йоркенруда. И Дети – черт бы их побрал! – кидались камнями в тонущих Стальных Когтей!

Джоанна бежала, шлепая по ледяной воде Внутренних Проливов, огибая валуны, крича шайке Ганнона, чтобы немедленно прекратили.

Но мальчишки при виде ее быстро покинули свою позицию на камнях и бросились к тропе, ведущей наверх. Все они были младше Джоанны и не дотягивали до нее по росту. Кроме того, Джоанна славилась своей вспыльчивостью и была единственной из Детей, кто реально дрался в Битве на Холме Звездолета.

Джоанна окинула долгим взглядом скалистый откос, высматривая, не пакостничает ли здесь еще кто-нибудь. Еще одно Дитя, очень маленькое. Тимор Ристлинг, неуклюже сползая с камня, помогал Белль Орникакихм. Вот же коварная стая бестий. Тимор и Белль скрылись из виду, и у Джоанны мелькнула мысль. Странник спустился от антиграва и весь впятером пытался вытащить Джоанну из воды, доходящей до щиколотки.

– Ладно, чего ты? – отмахнулась она. – Вода вполне тихая.

Холод, конечно, пронизывал до костей, но здесь, среди камней, укрощенное море плескалось булькающим прудом.

Странник повел ее по гальке примерно в метре от воды.

– Не всюду здесь так мелко, есть ямы и обрывы. Если идти так беспечно, может получиться очень, очень плохо и сразу.

Парадоксально, что такие наседкины слова говорил профессиональный путешественник, привычно бросающий вызов смерти. Но, честно говоря… за четыре-пять метров от берега взлетала белая пена, и поверхность моря была почти неразличима – бурление воды превращало день в сумерки.

Прибыл береговой патруль. Сразу пять стай стали привязывать веревки, чтобы вытащить обломки плота из перемалывающих камней.

А на обломках бревен теснились десятки Стальных Когтей. Джоанна никогда раньше тропиканцев не видела. Действительно необычные, как и говорили ей местные жители. Эти чужеземцы не объединялись в стаи – толпа синглетов, в которой каждый делает, что ему вздумается. Некоторые из них совместно хватались за брошенные с берега веревки, другие просто жались в ужасе к бревнам. Она посмотрела на море. Кое-где из воды торчали головы, мелькал иногда синглет на оторванном от плота бревне. Десятки этих созданий смыло за борт.

Джоанна обратилась к ближайшему элементу Странника – это оказался Шрам, все еще самый крупный экземпляр в стае.

– Смотри! Те, что в воде, вот-вот утонут! Их надо вытаскивать первыми.

Странник сделал общий кивок согласия:

– Но не знаю, можно ли тут помочь.

– Да черт побери, можно, конечно! – Джоанна показала на бухту спасательного каната, который привезли патрульные стаи: – Хватай веревку! И скажи этим патрулям, чтобы занялись ими в первую очередь!

Обычно Странник не знал нерешительности. Но сейчас он задержался на секунду, потом побежал вдоль берега позади работающих у воды патрулей и что-то громко рокотал, обращаясь к ним.

Даже после трех лет практики Джоанна совершенно не научилась разбирать межстайную речь. Слова сливались в аккорды, иногда неслышимые для человеческого уха. Когда удавалось отделить звуки друг от друга, уже пора было разбирать следующий аккорд. Сейчас Странник выкрикивал что-то вроде требования. Несколько раз всплыло имя Резчицы. Ага, то есть он ссылается на высший авторитет.

Две из патрульных стай оставили свои места и помогли Страннику оттащить от камней неиспользуемые веревочные петли. Со стороны Береговой гавани бежали еще стаи. Они не были похожи на береговой патруль и старались обойти Джоанну и Странника подальше. Как и всех прочих, их больше всего интересовал плот. Да, конечно, там больше было кого спасать, но тем, кто в воде, нужна была немедленная помощь. И всего только три стаи – считая Странника – сейчас занимались их спасением, крутились на берегу, снова и снова забрасывали в воду веревки с поплавками на концах. Барахтающиеся синглеты тянулись к ним изо всех сил. Они выглядели почти как морские млекопитающие – в более тихих и теплых водах им бы ничто не угрожало. А здесь одна надежда была на спасательные веревки: когда какому-нибудь синглету удавалось поймать конец, его быстро вытаскивали на галечный пляж. Джоанна и стаи смогли спасти дюжину пловцов, но поначалу голов было не менее тридцати. Остальных, очевидно, сгубил холод или унесло дальше к северу.

Тем временем прочие стаи вытаскивали остатки плота. Тропиканцы на борту спешили прочь, а береговые патрули и местные граждане рыскали в обломках. Джоанна только теперь поняла, что главной задачей «спасательной операции» было добраться до груза.

В волнах больше не было видно уцелевших. Все стаи, работавшие с веревками, кроме Странника, включились в лихорадочный поиск сокровищ. Выжившие тропиканцы сбивались в дрожащие кучи на ровном куске пляжа, и в самой малой было не меньше двадцати особей. Это были не стаи – просто синглеты, сбившиеся в кучу ради тепла.

Джоанна подошла к краю этой толпы, пытаясь уловить межстайную речь. Ничего узнаваемого она не услышала. Но это, в конце концов, и не были настоящие стаи. Иногда, впрочем, телом можно было ощутить, будто гудит воздух: эти существа не были немы в диапазоне, который стаи называли средним звуком – от сорока до двухсот пятидесяти килогерц.

Странник следовал за Джоанной, но держался от ближайших тропиканцев не ближе пятидесяти метров.

– Ты не слишком сейчас популярна, – сказал он.

– Я? – удивилась Джоанна, не сводя глаз с необычной толпы. Практически ни на ком не было одежды, а шерсть у них свалялась кое-где в войлок, как ей и рассказывали. У некоторых из этих созданий почти не было волос – только возле лап. – Мы же их спасли!

– Да не у них ты непопулярна, – сказал Странник. Джоанна подобралась чуть ближе к толпе – десятки голов стали поворачиваться вслед за ней, нервно щелкая челюстями. – Эй! Я же не говорил, что они тебе симпатизируют! Зуб даю, из них никто не осознает, что ты их спасала.

В ее сторону вытянулось несколько шей, несколько тварей прыгнули к ней, опершись на чужие спины. Ей показалось, что это нападение, но когда Стальные Когти коснулись земли, вид у них был не агрессивный, а удивленный. Джоанна попятилась на пару шагов.

– Да, понимаю, о чем ты. Они как фрагменты после боя – перепуганы и безмозглы.

И могут напасть просто с перепугу.

– Примерно так, – согласился Странник. – Но имей в виду, что эти ребята – не остатки стай. Вряд ли кто из них входил когда-нибудь в нормальную когерентную стаю. Их мыслезвуки – бессмысленное завывание.

Джоанна пошла по краю толпы. Была какая-то дистанция, которая этих синглетов устраивала. Если она подходила ближе, они начинали двигаться ей навстречу. Странник был прав – это не были инвалиды войны. Боевые обломки, которых ей случалось знать, жаждали влиться в согласованную стаю. Они бы дружелюбно отнеслись к Страннику, стараясь заманить его поближе. Если бы они знали людей до своей травмы, они бы и к ней тоже отнеслись по-дружески.

– Так что с ними будет? – спросила она.

– Правильный вопрос. И вот почему береговой патруль не слишком тобой доволен. У нас, как ты знаешь, такие кораблекрушения случаются регулярно раз в несколько лет. Груз в основном бросовый – не то, чем занимается серьезная торговля.

Джоанна окинула взглядом туманный берег. Действительно не хватало патрулей, чтобы сдержать спасенных. Тропиканцы вяло болтались на месте и вроде бы робели когерентных стай, но не иссякал поток лохматых мореходов, которым удавалось воспользоваться зазорами в кордоне патруля и сбежать вдоль пляжа. Если какая-нибудь стая бросалась в погоню, в образовавшуюся брешь тут же согласованно проникали пять – десять беглецов, и не всех удавалось загнать обратно. Она посмотрела на Странника:

– Так патрульные предпочли бы, чтобы их утонуло больше?

Странник склонил пару голов набок, глядя на Джоанну.

– Именно так. – Пусть он консорт королевы, но дипломатии в нем не было ни на грамм. – У Резчицы полно хлопот и с местными фрагментами, а эти – просто пустые хлопоты.

Джоанна ощутила внутри что-то холоднее осеннего моря. С отношением стай к фрагментам ей очень трудно было мириться.

– Так что же с ними будет? Если их кто-нибудь попытается загнать обратно в море… – выкрикнула она гневно.

Но ведь Равна Бергсндот тоже такого не потерпит, Джоанна не сомневалась. Ни за что не потерпит, если Джоанна до нее вовремя доберется.

Она повернулась и быстро зашагала обратно к антиграву.

Странник повернулся в полном составе и пустился за ней.

– Ты не волнуйся, этого не случится. На самом деле Резчица давно уже издала постоянный декрет, что все уцелевшие имеют право бежать в Береговую. Эти патрули ждут подкреплений, чтобы отвести их туда.

Примерно треть мореходов уже исчезла, труся по берегу синглетами и парами. Скорее всего им проще будет выжить, чем фрагментам, с которыми имела дело Джоанна. Как правило, фрагменты согласованных стай – это взбудораженные ментальные калеки. Многие из них умирают голодной смертью – даже при общем физическом здоровье. Старшие синглеты – выброшенные из стай – живут недолго.

Джоанна не замедлила шаг. Постепенно у нее в мозгу оформлялась идея…

– Ты что-то сумасшедшее задумала? – спросил Странник.

Он говорил иногда, что с ней за год увидел больше необычного, чем мог бы увидеть без нее за десять, – потому и держится с ней. Он и в самом деле был странником, путешественником, и потому такое заявление значило немало. Воспоминания его уходили на века в прошлое, рассеиваясь недостоверными преданиями и мифами. Мало стай столько бродили по своему миру и столько видели. Ценой такого авантюризма было то, что Странник был программой наблюдения, выживающей в любых условиях, а не разумом, сохраняющим постоянство. Джоанне сильно повезло, что сейчас эта программа была реализована в виде стаи со столь достойными правилами жизни. На этой планете в числе первых она узнала Странника и Описателя. Эта небольшая удача спасла ее и в конечном счете всех оставшихся Детей.

– Поделишься своим планом? – спросил Странник. – Но тебе наверняка нужно, чтобы я тебя куда-то отвез на антиграве.

Об этом нетрудно было догадаться: Джоанна шагала к флаеру, который приземлился – то есть рухнул – у подножия обрыва такого высокого и гладкого, что ни стае, ни человеку без посторонней помощи на него не влезть.

Странник забежал вперед, возглавляя шествие, и продолжал говорить:

– Ладно, но имей в виду: тропиканцам здесь жить трудно. Стаи, которые они образуют, получаются очень расхлябанные, если они вообще пытаются их образовать.

– Так тебе случалось жить в Тропическом Хоре?

Об этом Странник никогда так прямо не говорил.

Он помедлил с ответом.

– Да, жил какое-то время на окраинах – ну, в коллективах тропиканцев. Истинный Хор глубоких джунглей для когерентной стаи очень быстро становится фатальным. Ты можешь себе представить, что окружают тебя такие толпы и никто не держит приличного расстояния? Даже подумать немыслимо… хотя если рассказы про непрерывные оргии правдивы, то это неплохой способ рассеяться. Но я сейчас сужу по опыту прежних кораблекрушений. После них пару лет по городам и деревням шляется больше синглетов, чем можно было бы объяснить старением и жертвами несчастных случаев, – даже больше, чем после войны между Свежевателем и Булатом. Но в конце концов проблема решается сама собой.

– Не сомневаюсь. – Они шли теперь между камнями величиной с дом, перебираясь через валяющиеся на дороге обломки поменьше. Не самое безопасное место для прогулок: все эти камни свалились откуда-то сверху. Иногда после весеннего таяния можно увидеть, как на берег сходит каменная лавина. Сейчас это промелькнуло у Джоанны на заднем плане сознания – еще одна причина побыстрее улететь. – Значит, год-другой – и все эти бедные животные вымирают почти начисто и у Домена Резчицы нет проблем?

– Ну нет, ничего похожего. Или почти ничего похожего. За много веков Резчица и ее народ поняли, что если подождать доброй прохладной осени и поворота поверхностных течений на юг, можно от большинства уцелевших избавиться почти дружественным образом: просто починить им плот или сделать новый. В конце концов, это же нетрудно – такую ерунду состряпать из выносимого реками плавника?

– Ты хочешь сказать, что уцелевших тропиканцев можно просто завести на борт и выпустить в море?

– Не совсем, хотя иногда этого бывает достаточно. Резчица – в давние времена, еще когда Резчиком была, установила, что тропиканцы похожи на соек – любят блестящие предметы. Спички любят, хотя для них это бессмысленно – отсыревают во влажной атмосфере моментально. Они любят самые дурацкие вещи, и местный народ уже давным-давно сообразил, какие именно. Так что мы этой дряни наваливаем им на плоты, добавляем провизию – и заманиваем их на борт во время прилива. Потом оттолкнуть плот в южное течение – и проблема решена!

Джоанна тронула серебристый гладкий металл антиграва – открылся боковой люк, и спустился трап. Воздушное судно было рассчитано на существ с колесами, и для людей или Стальных Когтей вход был нетруден. Она влезла внутрь и устроилась в своем обычном слоте (который уже не так хорошо подходил к человеческой фигуре).

Странник подошел, перелезая через камни, и вереницей поднялся по трапу.

– Джоанна, они же не полноценные личности, и ты это знаешь.

– Уж кто-кто, но ты в это не веришь. Или веришь?

Пятерка вдумчиво рассаживалась по кабине. Пользовательский интерфейс антиграва в Крае был гибок и удобен, но здесь, в Медленной Зоне, по умолчанию перешел в вид, подстроенный под его исходных пользователей. То есть наездников. Хотя их вообще могло ни одного живого не остаться на этой планете. Неудачный вариант – потому что в этом исходном интерфейсе приборы управления полетом были раскиданы по периферии кабины. Может быть, экипаж людей смог бы управлять антигравом – если бы эти люди всю жизнь обучались бороться с нестабильностями этой системы полета. Стая же, тем более такая опытная и рисковая, как Странник, эту машину вести могла – но едва-едва.

Дверь закрылась. Странник занялся настройкой антигравитационной ткани и оглянулся на Джоанну, думая над ее последним вопросом. Когда он ответил, то придал своему человеческому голосу некоторую грусть:

– Нет, Джоанна, они больше, чем животные. Моя любимая Резчица могла бы сказать, что и меньше тоже, но ты знаешь, что я в это не верю. Я сам достаточно часто распадался на куски. – Он ткнул в одно из десятков отверстий управления на консоли, антиграв приподнялся правым бортом, потом левым, скользнул в сторону, зацепил за обрыв. Странник выправил машину, и она ушла от обрыва в сторону, подпрыгивая все же на торчащих камнях. Но Странник уже поймал ритм, и машина запорхала, набирая высоту, только изредка цепляя за обрыв. Уже два года назад, когда стало ясно, что для управления антигравом нужен кто-то вроде Странника, у него возникло хобби пугать пассажиров до усёру. Отчасти это был специфический юмор путешественников, а отчасти – предлог летать где хочется. И Джоанна эту игру понимала, хотя Равна и пребывала в заблуждении. Она с ним поговорила и теперь была вполне уверена, что когда лодка сходит с ума, это не Странник дурит. Проблема в том, что антигравитационная ткань слабеет и становится менее разумной. Лучшие рабочие части ткани приходилось заменять из запасов «Внеполосного», и все чаще и чаще. Страннику все время приходилось заново запоминать летные характеристики судна, и времени для того, чтобы дурить в старом стиле, у него не было.

Скиф скользнул на пять метров вниз, но достаточно далеко от обрыва. Он сейчас был в двадцати метрах над скалами – достаточно высоко над землей и далеко от препятствий, чтобы не бояться рысканья. В конце концов, не такой уж плохой получился взлет.

Поднимаясь генеральным курсом вверх, Странник почти полностью обернулся к Джоанне.

– Забыл спросить. Что ты собираешься делать?

– Мы дадим этим морякам достойный дом, – ответила Джоанна.

Фрагментарий Резчицы расположился в низких стенах долины Маргрума, недалеко от Береговой гавани, куда согнали тропиканцев. Полетный курс Странника вел более или менее прямо к Фрагментарию. То есть аппарат болтался во всех направлениях, но в среднем курс его был прямым. На больших высотах можно было бы попытаться перейти на сверхзвуковую скорость, но при коротких прыжках вроде этого флаер уступал в быстроте бегущей стае.