Текст книги "Дорога из стекла"

Глава 4

Полгода назад мы праздновали день рождения Евы. Тогда была очень популярна настольная игра «Кровь и след». По крупицам создается целая история, закручивается сюжет, у каждого персонажа в лице игрока – свои секреты и тайны, а карты выдают определенные факты по мере прохождения игры. Суть заключается в том, чтобы разгадать все загадки и найти преступника, которым является персонаж одного из игроков.

Хлоя принесла желанную игру, и после застолья мы сразу достали ее.

Игра действительно безупречна, спасибо человеку, который ее разработал: каждый из нас чувствовал себя актером остросюжетного фильма и не замечал уходящего времени.

– Я знаю, кто убийца, – произнес Энди, оглядев нас хитрым взглядом.

Игрок может указать на преступника, если он имеет достаточно фактов, доказательств и, конечно, логических домыслов.

– Это произошло в десять часов вечера, в загородном пентхаусе. Орудие убийства – железная чаша. Алиби есть у всех, кроме двоих: Марка Лью и Кэри Милдмен. Но за полчаса до убийства Марк был замечен в клубе «Белые Гавайи», а оттуда до пентхауса как минимум час. Таким образом, Вилл убила Кэри! Какой мотив, спросите вы? Ревность. Она подозревала о связи между Марком и Вилл и таким образом решила устранить соперницу.

Марк – персонаж Брендона, а Кэри – Хлои. Я перевожу взгляд с одного на другого, смотрю, как меняются выражения их лиц.

Итак… решающий момент. Каждый игрок знает какую-то информацию, а из нее и создается цепочка преступления. Верно ли все то, что сказал Энди?

Кто-то из игроков может оспорить или поставить под сомнение информацию, если она противоречит его собственной. И этим кем-то буду я.

– Ты не учел одного, – произношу с уверенностью. – Алиби нет у троих. Это Кэри, Марк и… ты. Твое присутствие на празднике Ситл с десяти до двенадцати – ложное сведение. Таким образом, у нас остается два претендента. Но ты утаил от нас правду. Помимо этого, твое предположение относительно мотива дает трещину – Кэри сама собиралась уйти от Марка, для нее факт их связи с Вилл только на руку.

– А у тебя есть мотив! – заявил Макс. – После смерти Вилл наследство ее покойного отца переходит тебе.

– И эти деньги тебе просто необходимы, потому что твое предприятие почти разорилось и ему необходимы материальные средства на восстановление, – добавила Хлоя.

– Информация неоспоримая, – сказал Брендон.

– Убийца – Том! – я торжественно указала на персонажа Энди.

Преступник раскрыт, игра окончена.

Полтора часа определенно прошли не зря. Игра зацепила в первую очередь своей реалистичностью, атмосферностью и тем, что требует подключения логики. Осталось приятное послевкусие.

– Разве человек может убить ради наследства? – задумчиво произнесла Ева.

– Какая ты наивная, – вздохнул Энди. – Конечно, может, если он напрочь лишен нравственности. Я читал о таких случаях, причем неоднократных.

– Безумие какое-то, – в ответ покачала головой девушка.

– Сыграем еще раз? – спросил Макс, указывая на игру, и, когда все ответили положительно, произнес: – Я раздаю.

У меня в руках оказалась карточка. Надпись сверху: «Укажи время». Я должна прикрепить сюда цифры, разбросанные в центре доски. Что ж. Пусть будет двадцать ноль-ноль.

Каждый из нас выложил на карточках цифры или же слова и положил их в мешочек фактов.

Я с нетерпением ждала, когда озвучат новую историю. Это было безумно интересно – проникать в чужой мир, в жизнь интриг и тайн, которая явно интереснее собственной. В тот момент я хотела оказаться в подобной ситуации в реальности: раскрывать преступления, разгадывать загадки и распутывать клубки интригующих тайн.

– Эй, мы уезжаем, не разгромите дом! – донесся крик Лессы снизу.

– Ты намекаешь на то, что погреб с вином в нашем распоряжении? – поинтересовался Шон, который только что открыл дверь в комнату.

Я напряглась при виде его, а парень на меня даже не посмотрел.

– Ну что, ребятки, устроим пати возле бассейна? – его вопрос больше походил на утверждение, но никто не был против, наоборот, все сразу ринулись вниз.

Я выходила последней, не желая признавать какую бы то ни было идею Шона хорошей.

– Выскочка, – злобно прошептала я, спускаясь по лестнице и все еще размышляя о недавно окончившейся игре.

Мне казалось, что моя жизнь слишком скучная, я продумывала разные ситуации, которые могли бы со мной случиться, представляла себя на месте главной героини детективного романа. Как я ошибалась!

Кофе со взбитыми сливками и пышный круассан, пропитанный карамельной сгущенкой, источающий сладкий пряный аромат, украшают мой уютный письменный столик – пока я так и не притронулась к недавно приготовленному аппетитному завтраку.

Раньше я любила заварить крепкий чай или сделать капучино из свежих молотых зерен, упасть на мягкое теплое кресло, укутаться в плед и включить любимый сериал или открыть книгу в красивом твердом переплете. Эти минуты тихого безмолвного счастья я запомню на всю жизнь… Сможет ли когда-нибудь моя душа избавиться от тяжести, которая с недавних пор лежит на ней неподвижным камнем?

Глоток, еще один. Окончательно убедившись в том, что пенка от взбитых сливок и свежий запах книжных страниц больше не могут решить мои проблемы, я начинаю нервно кусать губу, бестолково бродить по комнате в поисках спасения.

Почему я решила назначить встречу именно на семь часов? Почему не на три, не на два? Что я буду делать все эти злосчастные полдня?

Я беру первый попавшийся под руку листок бумаги и ручку, сажусь на бархатный ковер.

Орудие убийства – яд, который трудно достать. День убийства: двадцать первое октября, время: около девяти вечера.

С чего начинать поиски?

Осмотр места преступления. Плюс рядом с пометкой.

Я нашла лишь косвенные доказательства того, что самоубийства не могло быть.

Список подозреваемых…

С этим сложнее. Кто способен на подобное? У кого был мотив?..

Мия? Софи? Томас – владелец ателье, у которого Ева заказывала вещи?

Бессмысленно перебирать имена всех ее знакомых: ни у кого из них не было явного мотива. Разве что Касси… Мы пересекались с ней лишь в школьном коридоре и на уроках биологии, никогда не общались, но на Еву девушка смотрела с плохо скрываемой враждебностью. Я до сих пор не могу понять почему. Ева – сущий ангел, она не то что сделать, даже сказать ничего плохого никому не могла, со всеми была искренней и доброжелательной. Зато у Касси есть причины не любить меня. Она была влюблена в Макса еще до того, как мы с ним стали встречаться, пыталась привлечь к себе его внимание, общаться с ним ближе. Хотя я ей отчасти благодарна. Ревность открыла мне глаза на истину: я испытывала к Максу нечто большее, чем дружеские чувства.

– Посмотри, Лиз, – произнесла Мия с характерной для нее эмоциональностью.

Я перехватила взгляд девушки.

В конце коридора Касси стояла рядом с Максом и звонко смеялась, в то время как он что-то ей рассказывал, активно жестикулируя и улыбаясь. В последнее время такие сцены стали раздражать, хотя я считала его только другом… Возможно, потому, что он говорил неоднозначные фразы, странно улыбался, когда смотрел на меня, и всячески дразнил словами.

В тот момент во мне проснулась дикая ревность, и я просто не могла объективно смотреть на ситуацию.

– Ну все, ты меня достала, – прошипела я и направилась по направлению к парочке.

– Жду шоу! – весело крикнула вслед мне Мия.

Я натянула на лицо улыбку и уверенно шла по коридору, звонко стуча каблуками о кафель. Возможно, именно в тот момент я наконец осознала, что Макс мне нравится не только как друг, и хотела как можно быстрее дать ему понять это, пока Касси сама не пригласила его на свидание – от этой прыткой девочки можно ожидать чего угодно.

Как только я подошла к ним, все внимание Макса переключилось на меня, мы обменялись приветствием и легкими объятиями. Касси замолчала на полуслове.

– Извини, что не перезвонила вчера, я увидела пропущенный только утром.

– Бывает, – ответил он, небрежно пожав плечами.

Я посмотрела на растерянную девушку так, будто только что заметила ее присутствие.

– Ты что-то говорила?

Она отрицательно покачала головой.

– Хорошо, – ответила я и переключила свое внимание на удивленного Макса, который, как мне показалось, еле сдерживал смех. – Проводишь меня?

– Я, наверное, пойду, – неуверенно произнесла Касси, с надеждой смотря на Макса, но он лишь кивнул.

Девушка прикусила губу и пошагала в сторону лестницы.

Мия, стоящая за спиной парня примерно в трех метрах от нас, подняла вверх большие пальцы обеих рук и дернула бровями. Рядом с ней уже стояла Ева и смотрела на меня со странной улыбкой.

Я снова посмотрела на Макса.

– Как прошла вчерашняя тренировка?

Он усмехнулся.

– Отлично. Элизабет?

– Да?

Мне показалось, что Макс собирается спросить о чем-то личном, связанном с нашими отношениями. Я была уверена в том, что, смотря со стороны на мое поведение в присутствии Касси, он обо всем догадался.

– Ты любишь овсяные печенья?

– Что? – рассеянно переспросила я.

Он вручил мне какую-то коробочку и стаканчик ванильного капучино.

– Ты ведь, как всегда, не позавтракала. У тебя есть на это еще десять минут до звонка.

Макс улыбнулся и потрепал меня по волосам. Я почувствовала расходящееся по всему телу тепло от его прикосновения.

Да, завтракать я действительно почти никогда не успевала, ведь на то, чтобы приготовить еду или разогреть ее, а потом еще и съесть, нужно время, которого по утрам у меня обычно нет.

В тот момент мой воинственный настрой рассыпался, словно песочный замок, а в душе пробудились странные, не поддающиеся определению чувства.

Окунувшись в приятные воспоминания, я совсем забыла о том, что должна делать. Мечтательная улыбка исчезла с лица, как только я возвращаюсь в реальность.

Пишу на листке единственное имя – Касси, бросаю карандаш на пол и ложусь на диван, закутавшись с головой в теплый мягкий плед, словно маленький ребенок, испугавшийся темноты. Здесь я чувствую себя спокойнее, будто под защитой. Знаю, глупо. Привычка, сохранившаяся с детства: пытаться спрятаться от страха. Только позже мы осознаем, что это бесполезно – ведь страх живет внутри нас…

Возможно, я слишком утомлена… еще в сознании, но чувствую, как отдаляюсь от реальности, погружаясь в сон…

Я отчетливо слышу свое имя, а затем такой знакомый звонкий смех.

Я знала! Я знала, что ты здесь, с самого начала знала…

Я открываю глаза и вижу ее: с румянцем на щеках, искренней улыбкой и светящимися жизнью глазами. Она будто ни о чем не жалеет, не скорбит…

Она касается моей руки, и я ощущаю это прикосновение всем телом.

Я хочу сказать многое, но не могу произнести ни слова, будто разучилась говорить…

Ева улыбается и прикладывает палец к губам.

Наверное, ты все знаешь, видишь… но ничем не можешь помочь. И беспрекословно веришь в лучшее.

Тишину пронзает звонкий стук в дверь, я вздрагиваю, хватаю ртом воздух, оглядываюсь вокруг.

– Ева! – зову в отчаянии, но не слышу ответа.

Не вижу этих глубоких небесно-голубых глаз.

Снова настойчивый стук.

Неужели уже семь часов? Смотрю на часы. Нет, еще всего лишь четыре.

Я нехотя встаю с дивана и открываю дверь внезапной гостье.

На пороге стоит Хлоя с бледным лицом и плохо замазанными тональным кремом синяками под глазами.

– Я совсем рано, – произносит девушка. – Мама снова выпила. Я просто не могу там находиться.

Я сочувствую ей и в то же время восхищаюсь. После развода мать Хлои начала выпивать, взвалив на плечи дочери все обязанности по дому, полностью лишив ее внимания и ласки, но в словах девушки ни разу не прозвучало ни тени злости или обиды в ее сторону. Я вижу, что Хлое искренне жаль маму, но в этой ситуации она бессильна.

– Я рада, что ты пришла. Спасешь меня от сумасшествия, – говорю я, закрывая дверь за подругой. – Чай?

Девушка качает головой.

– Не хочется.

Я смотрю в глаза Хлои, пытаясь различить тени чувств, но они смешиваются в черную массу, отражаясь пустотой.

Это безумно сложно: держать все в себе, когда хочется кричать.

Сказать сейчас или позже, когда все соберутся? Не могу повторять эти слова снова и снова…

– Лиз? – Хлоя села на диван, прижав колени к груди. – Сейчас это совсем не важно, но… через две с половиной недели соревнования. Что говорить девочкам? Мы, конечно, откажемся участвовать.

Совсем про них забыла… выходит, пропустила уже два занятия. Но мы вложили столько сил, готовясь к национальному этапу… Ева мечтала выиграть.

– Нет, так нельзя, – произношу я, чуть колеблясь. – Мы не можем отказаться. Она не хотела этого…

Хлоя подавляет вздох и переводит взгляд на окно, прикусив губу.

– Значит, завтра на тренировку? Мы будем танцевать и крутить пируэты, а Ева – лежать под землей в сырой могиле!

Последние слова она произносит со злостью и негодованием, эмоциональностью, совсем не свойственной ей.

Слишком больно… Знаю. Чувствую.

Я сажусь рядом с Хлоей и сжимаю ее ладонь в своей. Я вижу, что слезы, подступившие к ее глазам, вот-вот начнут струиться хрусталем по бледному фарфоровому личику.

Мы долго так сидим: укутавшись в плед и молча наблюдая за пасмурным небом и ветками голых деревьев, склоняющихся к земле под порывами ветра.

К семи часам все собрались здесь, в этой мрачной комнате; в глазах каждого – едва скрываемая скорбь и тоска по прошлому. Кто-то вспоминает о своей второй половинке, с болью осознавая, что простился с ней, так и не успев сказать самые важные слова, кто-то – о самой близкой подруге, которая знала все секреты, видела насквозь душу. Для других же она просто девушка, дарившая людям солнце.

Нас пятеро, лишь одно приглашение осталось проигнорировано.

Почему я не удивлена?

Воспоминания о сегодняшнем утре укрепили во мне уверенность в том, что он не придет.

Да и пожалуйста! Без него как-нибудь справлюсь.

Дрожащим голосом я рассказываю гостям о том, что поняла сегодня утром. В том, что мне поверят, нет никаких сомнений, вопрос в другом: что мы сможем сделать своими силами?

Все внимательно слушают мои аргументы, лишь изредка задавая вопросы, переосмысливая все факты, которые знали до этого.

– Значит, Еву убили, – глухим низким голосом произносит Брендон. – Просто взяли и лишили жизни, – его голос становится громче и яростнее. – Кто, черт возьми, сделал это?! Я его отправлю в ад своими собственными руками!

Я никогда не видела его в таком состоянии. Он безумно зол и выплескивает свои эмоции, но в его глазах не столько ненависть и агрессия, сколько боль… Во взгляде Шона же я ясно видела совершенно противоположное.

– Брендон! – Я кладу ладонь на его широкие плечи, пытаюсь заглянуть в глаза.

Несколько секунд он не произносит ни слова.

Я знаю, что он справится. Только нужно время.

– Я в порядке. – Брендон делает шаг назад, мои руки безвольно падают вниз. – Лиззи, мы должны вычислить убийцу как можно скорее. У тебя наверняка уже есть стратегия?

Я грустно качаю головой.

– Я плохо представляю, с чего нужно начинать. У кого из нас отец майор полиции?

Макс уверенно встречает мой взгляд, задумывается.

Последние несколько лет большинство моих книг в жанре детектива, почему же? Библиотеку Макса составляют исключительно подобные произведения.

– У меня есть кое-какая идея, – произносит парень, поочередно глядя на каждого из нас, наверняка распределяя задачи.

– Я не знаю ни одного человека, способного на такое, – произносит Хлоя, обреченно качая головой.

– Кажется, что такого просто не может быть, – добавляет Брендон сквозь зубы.

– Однако факт есть факт, – ставит точку Эван.

Я бросаю быстрый взгляд на Макса, думая, стоит ли произносить имя Касси. Не хочу произносить такое вслух, обвиняя девушку в таком страшном поступке.

– Тогда нужно наблюдать за всеми, с кем была знакома Ева, – говорю я и вопросительно смотрю на парня.

Он кивает.

– Есть несколько вариантов: школа, друзья вне школы, случайные знакомые, друзья ее родителей, Брендона и компания Шона. Родных мы можем смело исключить, потому что Софи до вчерашнего дня находилась в Италии, а других родственников у Уайтов нет, кроме пожилых родителей Лессы. Со случайными знакомыми сложнее – если убийца из этого круга, то он сумасшедший либо маньяк, и об этом в скором времени станет известно полиции: такие не останавливаются на одной жертве.

– Все правильно, – кивает Эван, – остаются четыре сферы.

– Знакомых вне школы огромное количество, но к близким друзьям никто из них не относится. Значит, бросаем в категорию случайных знакомых.

– Не совсем, – говорит Макс, – нужно подумать о мотиве. Например, ревность.

Здесь мнения расходятся.

– А зависть? Соперничество?

– Мы говорим об убийстве.

Хлоя считает, что для совершения такого поступка нужны особые обстоятельства, Брендон – что тот, кто смог убить по этим самым «особым обстоятельствам», сделает это и без них. Я больше склоняюсь ко второму варианту.

– Пусть мотивом станет все, что мы перечислили. Точно не промахнемся. Что дальше? – произношу я. – Только соперничества у Евы ни с кем не было и не могло быть. А зависть и ревность… к сожалению, мы не сможем прочитать мысли людей и понять, кто что чувствует.

– Для этого необязательно читать мысли. Хотя зависит от умственных способностей.

Я вздрагиваю, по телу пробегает мороз, а уши сворачиваются в трубочку от одного только звучания этого голоса. Резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов.

Я молча меряю его раздраженным взглядом: это привычка, от которой очень сложно избавиться. Своеобразная защитная реакция…

Тихо вздохнув и ладонью откинув волосы, падающие на лицо, назад, я пытаюсь собраться с мыслями.

Шон замечает мою нервозность.

– О чем беседуем? Шелден, как думаешь, много времени тебе понадобится, чтобы это вспомнить?

– А ты догадайся – блесни дедукцией, – парирую я.

Утром он разговаривал по-другому, без этого показного высокомерия и сарказма.

Маска!

Ты хочешь скрыть свои чувства хотя бы от других. От меня – не получается.

Теперь я знаю твой секрет, Шон. Я вижу тебя насквозь.

– Если ты хочешь работать с нами – ни слова больше в адрес Элизабет, – с яростным спокойствием произносит Макс, обращаясь к Уайту. – Тебе понятно?

– Спроси лучше об этом у нее.

– Ребята, дискуссия окончена. – Эван выходит на середину круга. – Распределяем круг деятельности. Наводящие вопросы, наблюдение за окружающими – это касается только тех, кто уверен в том, что не выдаст себя. Лиз и Ло – знакомые Евы вне школы, чирлидерши, да почти все выпадает на вас, Шон – твоя компания, Брендон – ваши общие друзья. Мы с Максом будем заниматься анализом и наблюдением, конечно, по мере возможности.

Я смотрю на Шона, уверенная в том, что ему такие распоряжения пришлись не по душе. Но нет, у него совершенно спокойное выражение лица, видно, он не собирается ни с кем спорить, только вот слишком высокомерное – уверена, он просто молча будет делать то, что считает нужным. Думаю, он не хотел приходить сюда вообще и собирался расследовать убийство сестры сам, но, осознав, что мы – друзья Евы, компания, с которой она проводила все свободное время, – знаем гораздо больше, чем он, о ее знакомствах, передумал.

Воспользовавшись секундами тишины, я рассказываю о том, что меня тревожило с самого начала.

– Отлично. Только вот скрытые мотивы могут быть у всех, так же как хорошая выдержка и актерский талант.

– Хоть какая-то зацепка появится, – убеждает Макс. – Да и к тому же – это лишь первый вариант. Если такой подход не даст никакой информации, воспользуемся другим.

Кажется, он абсолютно уверен в том, что мы на правильном пути, и это вселяет надежду.

Я чувствую, как Макс прикасается к моей руке своей, наши пальцы переплетаются. На душе становится легко… теперь душа не стонет от отчаяния – у меня появилась цель, и я иду к ней. Я сделаю все возможное и невозможное ради ее достижения. Только что мною движет? Стремление к справедливости и… жажда мести.

Ты прав, я испачкаюсь в грязи и крови, Шон. Но свежие пятна лишь на долю секунды выделятся из общей массы, ведь мои крылья уже давно не белоснежные…

В комнате снова становится тихо: каждый думает о чем-то своем. Мысли разные, а суть – одна.

– Гораздо проще сказать о своих подозрениях и посмотреть на то, как будут реагировать окружающие, – произносит Шон с таким видом, будто ему лениво шевелить губами. – Напугать убийцу, соврав, что полиция уже ищет преступника. Он как-нибудь проявит себя, в этом я уверен.

Идея неплохая, только слишком радикальная. Но, возможно, я бы поддержала ее, озвучь это кто-то другой. Только не Уайт: соглашаться с ним – против моей природы.

– Идти напролом – не всегда лучший выход, – говорю я.

– Уж точно не тебе об этом говорить, Шелден.

С этим сложно не согласиться.

– Я поддерживаю Эвана, – произношу я, пристально глядя в глаза Шону. – Кто еще за?

Уайт делает движение в мою сторону, но Макс шагает вперед, заставляя его остановиться.

– Идиотка, ты хоть понимаешь, что творишь? – с раздражением спрашивает Шон. – Ты не соглашаешься со мной из гордости сейчас и по той же причине всегда стоишь на диаметрально противоположной стороне. Но ты ведь осознаешь, что из этого получится?

– Давай без оскорблений, приятель? – произносит Брендон, бросив на него недобрый взгляд, говорящий о том, что терпение на пределе.

Но я знаю, что каждое слово Уайта – чистая правда. Он читает меня как открытую книгу. И финал тоже вполне предсказуем.

Я сама попросила его прийти сюда и участвовать в нашем расследовании, а теперь об этом жалею. Мы не сможем найти общий язык – это очевидно. И тем не менее друг без друга нам не справиться.

Кажется, логика зашла в тупик…

Я мирно предлагаю компромисс:

– Ладно. Твое предложение будет планом «Б».

– Где мы будем встречаться? – спрашивает Хлоя.

– Здесь, – я пожимаю плечами. – Мама все равно до десяти на работе.

Макс обещает, что поговорит с отцом, только вот вряд ли это принесет какую-либо пользу. Джер Оулдман считает, что версия об убийстве беспочвенна и создана разыгравшимся воображением подростков. Он не знает Еву, к тому же у начальника отдела множество других нераскрытых дел, совсем не безосновательных, и я его не виню. На это и рассчитывает убийца, уверенный в том, что окажется безнаказанным. Только он не учел одного: те, кто раскрыли ужасную истину, не позволят этому случиться.