Текст книги "Монстр из Зазеркалья"

Вероника Богданова
Монстр из Зазеркалья

Литературно-художественное издание

© Богданова В., текст, 2021

© Издательство «Союз писателей», издание, 2021

Пролог

Если в полнейшем мраке вглядеться в зеркало, можно увидеть пытливый блеск зрачков, ожидающих чего-то потустороннего. Это две свечи, озаряющие путь туда, где все физические законы мира кажутся пустой и наивной выдумкой людей, боящихся правды. Им было страшно взглянуть ночью в мерцающий зеркальный овал и встретиться с чем-то ошеломляюще-нереальным, поэтому они выдумали строгие правила поглощения, преломления, отражения и объявили на весь мир, что загадка зеркал решена раз и навсегда. Они замкнули зеркала в серый мир реальности. Они спят по ночам, укрывшись с головой одеялом, и не смотрят вечером в черные стекла последних троллейбусов, боясь, что запертое там их же законами отражение вдруг вырвется из-под запретов оптики и подмигнет им. Не для того, чтобы напугать. А просто чтобы напомнить, что оно существует и ждет своей минуты. И она не обязательно наступит в полночь. Ведь там недействительно наше время. Там наша физика кажется детской игрой. Они смотрят на нас сквозь зеркала и поощрительно улыбаются, давая нам еще одну попытку объяснить нереальное реальным…

Королевские развлечения

Она всегда представлялась всем Олей, немного стесняясь имени, данного ей родителями: Изольда. Хотя все ее подруги носили не менее вычурные имена: Анжелика, Виктория – была даже одна Рашель. Правда, ее родители в молодости работали во Франции, поэтому и назвали свою дочь загадочным именем, напоминающим свежий ночной ветер французских побережий…

Сегодня в институте был новогодний вечер, после него, как обычно, не хотелось разбегаться по домам, и «физики», собравшись дружной компанией, направились на квартиру Рашели, родители которой находились в очередной зарубежной поездке.

– У вас не группа, а цветник! – гнусавил Лешка Киверов, пародируя одного из преподавателей. Он, как всегда, исполнял роль придворного шута в свите признанной королевы красоты Рашели Боровиковой.

Девчонки с готовностью рассмеялись – все, кроме Изольды. Почему-то к ней никак не приходило праздничное настроение. Может, потому, что отец прислал очередное поздравление с извинениями, а мама накануне проплакала весь вечер…

– А Вы, принцесса Из, почему сегодня в траурных одеждах? – высокопарно обратился к ней Лешка, состроив сочувственную мину.

– Ее принц танцевал сегодня с фрейлинами, – смеясь, откликнулась Вика Шельцова, самоуверенная блондинка, никого не щадящая в своих речах, но и никого никогда не обижающая по-настоящему.

Виктор коротко взглянул на Вику, а потом незаметно переместился поближе к Изольде. Все давно заметили, что «принцесса Из» и «принц Вик» неравнодушны друг к другу. Но, будучи юными и восторженными, студенты беззлобно поддевали влюбленных, втайне радуясь за них. Изольда благодарно улыбнулась Виктору, когда он взял ее за руку и слегка сжал пальцы.

– Ты хочешь продолжить веселье? – чуть слышно спросил он, когда шумная компания начала вливаться в подъезд.

– Если бы я сейчас смогла развеселиться, – вздохнула Изольда.

Виктор поцеловал ее где-то между бровей, и она невольно улыбнулась.

– Тогда, может, мы пойдем к тебе в гости? – предложил Виктор, делая ударение на слове «тебе».

– Мама дома, – отозвалась девушка.

Мама опекала дочь с постоянным рвением. Когда ей приходилось работать в ночную смену, у Изольды до полуночи «пила чай» бдительная соседка Алина Петровна, у которой снова «сломался телевизор». А она, бедняжка, так любила вечерние сериалы! Как будто в другие вечера эта любовь куда-то исчезала…

– Господи, нам уже по восемнадцать лет! – воскликнул Виктор, а Изольда усмехнулась.

Невеселая получилась усмешка…

– Вечер продолжается! – торжественно объявила Рашель, появляясь в комнате с шампанским в руках. Черноволосая и чернобровая, в переливающемся фиолетовом платье, она выглядела настоящей королевой!

– Моим пажом на сегодня я назначаю… Виктора! – провозгласила она, несколько секунд вглядываясь в лица друзей. Ее фиалковый взгляд вспыхнул от обычно не свойственного ей мстительного удовольствия.

– Целуйте руку Вашей королеве! – дурашливо подхватил игру Лешка, а Изольда, нахмурившись, подтолкнула парня к сопернице.

Ведь это не всерьез, она прекрасно знала, что Рашель мечтала выйти замуж за иностранца и никогда близко не общалась ни с кем из ребят на факультете. Но внутри что-то неприятно кольнуло, когда Изольда заметила, каким торжеством полыхнули глаза подруги.

Виктор слегка прикоснулся губами к пальцам королевы вечера. Рашель с удовольствием ощутила, как дрогнули его губы и сорвалось дыхание – всего лишь на миг, но это был триумф юной женщины над всеми девчонками, собравшимися в ее квартире.

– Ну, что же вы? Садитесь поудобнее, бал открыт! – царственно улыбнулась Рашель. Она это умела.

Лешка включил музыку, все с готовностью расселись и протянули фужеры.

– Шампанское, господа! – объявил Виктор.

Теперь это была его обязанность: развлекать гостей и исполнять желания королевы.

– Не переживай, принцесса Из, он твой до гроба, но сегодня звезды на ее стороне, – подмигнул Изольде Лешка, заметив, как погрустнели ее глаза.

– Будьте начеку, когда к вам благоволит сама королева, – таинственно произнесла Виктория, подсаживаясь к Изольде с другой стороны.

– Теперь ты не сбежишь, – довольно заключил Киверов.

– Значит, это конвой? – удивилась Изольда.

– Нет, это уже пытка. Королева обожает моральные истязания, – «успокоила» подругу Вика.

Виктор сидел справа от Рашели, подливая в ее фужер шампанское. На его лице была написана полная покорность, но иногда карий глаз слегка косил в сторону «принцессы Из», и тогда его взгляд теплел и искрился нежностью. И ради этих коротких секунд Изольда готова была терпеть столь неудачный вечер.

Мелодии сменяли одна другую, пары танцевали, иногда исчезая в соседних комнатах, свет сменился загадочным полумраком – исполняя капризы королевы, Виктор зажег свечи и гирлянду на елке. Слышались хохмы Лешки, громкий смех Виктории, приглушенные голоса Анжелики, Максима и Светки, которые, усевшись на диван, обсуждали что-то спортивное: они занимались альпинизмом и собирались после сессии отправиться в горы. И вдруг прозвучал телефонный звонок. Все вздрогнули, а Изольда почему-то почувствовала, как подступило к горлу внезапно затрепетавшее сердце. Рашель взяла трубку, секунду послушала, потом прикрыла трубку ладонью и сообщила:

– Тише, люди! Звонят предки!

Потом она несколько минут слушала, иногда нетерпеливо роняя «ладно, хорошо» и «о’кей». Когда разговор был окончен, Рашель подняла руки, требуя внимания, и окинула всех загадочным взглядом, обещающим сюрприз:

– Родители соизволили подарить мне к Новому году королевское одеяние. Я удаляюсь, чтобы переоблачиться. И пусть мой паж последует за мной, чтобы помочь мне!

Все замерли. Никто не ожидал подобного от девчонки, которая всегда была душой компании и помогала всем в беде. Несколько пар глаз повернулись к Рашели, остальные воззрились на ошеломленную Изольду. Краска постепенно сходила с ее лица, глаза посветлели от подступивших слез, губы задрожали.

– Послушание – главное достоинство настоящего пажа, – нелепо прозвучал в наступившей тишине голос Лешки.

Как заколдованный, Виктор покинул комнату вслед за Рашелью. Напряжение схлынуло, зазвучала музыка, Виктория недоуменно заметила:

– Королевские игры зашли слишком далеко.

Из спальни донеслось сдавленное хихиканье, шелест упавшего платья и тихий голос Виктора. И хотя невозможно было разобрать, что он говорит, Изольда явственно представила, как из-под темно-фиолетового шелка высвобождается гибкое беломраморное тело королевы, ослепляя и околдовывая Виктора. Ее Виктора!

Оцепенение враз покинуло ее, девушка бросилась в коридор, схватила с вешалки шапку и принялась ворошить груду пальто в углу, чтобы найти свою шубку. Про сапоги она просто забыла.

Следом за ней выскочила Виктория. Вика любила Олю (так она называла подругу с глазу на глаз), любила Виктора, любила их пару и искренне любовалась ею, и теперь ее обычно высокомерный голос сорвался на горячий шепот:

– Оленька, милая, не уходи, я не верю, что они могут сделать это вот так, на глазах у всех. Он ведь любит тебя!

– Сегодня звезды на ее стороне, – горько повторила Изольда сказанную кем-то в этот вечер фразу.

– Но ты же знаешь, что это неправда! – настаивала Вика, но Оля уже оделась и открыла дверь.

– Ты сама себе не веришь, – покачала головой Изольда.

Дверь хлопнула. Вика опустила голову и закусила губу, слушая удаляющийся стук каблучков.

– Принцесса Из покинула нас? – послышался голос королевы, полный наигранного удивления.

– Рашель, тебе не кажется, что ты сегодня слишком? – спросила Анжелика, глядя прямо в сощуренные фиалковые глаза.

– Но ведь даже Виктор так не считает, – глубокомысленно изрек Лешка. – И тогда парень опомнился, вспыхнул, затравленно повел глазами и бросился в коридор, чуть не сбив с ног входящую в комнату Викторию.

Он пошел догонять Изольду, а Вика с тревожной улыбкой смотрела на Рашель, стоявшую посреди комнаты в лилейно-белом платье с серебряными цветами. Черные волосы свободно падали на оголенные плечи, фиалковые глаза победно сияли, губы слегка изогнулись. Настоящая королева! Что-то в ней все-таки было манящее и не позволяющее сопротивляться ее красоте.

– Бал продолжается! Леша, Вы замените моего неверного пажа? – прервала паузу Рашель, и все с легкостью забыли о том, что только что здесь произошло…

Миша успевает вовремя

Изольда бежала по улицам не разбирая дороги – наверное, поэтому Виктор не смог ни догнать, ни отыскать свою принцессу Из. Он сел на заснеженную скамейку в скверике, закрыв лицо руками. Перед глазами стояла зовущая улыбка Рашели. Он вновь чувствовал в полутьме прикосновение собственных ладоней к ее затянутой в атлас и кружева груди, его пальцы вновь вибрировали от этого прикосновения. Он помнил, как медленно Рашель повернулась к нему спиной, и он потянул вверх белую «молнию» воздушного серебристого платья, пытаясь вобрать взглядом белоснежный изгиб спины, скрывающийся под сияющим шелком… Он помнил, как его губы сами потянулись к маленькому треугольнику гладкой кожи между платьем и тьмой волос королевы, он ощутил вновь легкую дрожь ее тела и исходящий от него одурманивающий запах…

И вдруг Виктор поймал себя на том, что он ни на секунду не вспомнил в этот момент о своей Изольде. Что это? Наваждение, сон? Или все это время ему только казалось, что он любит эту русоволосую сероглазую девушку с нежным лицом и чуть припухшими губами? Виктор вновь вспомнил трепет черных ресниц и торжествующее сияние фиалковых глаз. Нет! Кажется, Рашель сама не понимала, что она делает. Она завтра и не вспомнит об этом, а бедная принцесса Из обижена, обижена насмерть!

И Виктор вновь бросился кружить по городу, выкрикивая срывающимся голосом холодное имя своей теплой принцессы…

Изольда влетела в свой двор и только теперь поняла окончательно, что все, чем она жила последние месяцы, рухнуло. А как глупо и смешно все начиналось: королева, паж, праздник… Ну, зачем, зачем все это? Может, в восемнадцать лет все и должно быть так: несерьезно и легко? Прощайте, принцесса, ваш принц не виноват, что приглянулся в этот вечер капризной королеве! А ведь Рашель сегодня и в самом деле была великолепна как никогда. И он пошел за ней, забыв обо всем. О боже, ну за что? Мама, вероятно, была права, опекая свою дочь, потерявшую голову от любви и так быстро повзрослевшую.

Изольда медленно приближалась к подъезду. Темные громады домов светились золотистыми прямоугольниками окон и казались волшебными замками в обрамлении серебристых кружев покрытых инеем ветвей. И мелкие снежинки роились в темно-фиолетовом воздухе, напоминая бриллиантовую пыль. Кончилась твоя сказка, принцесса. Вот подъезд, вот старенькие скамейки, вот…

Изольда вздрогнула и остановилась. Это были незнакомые парни, а она всегда боялась незнакомых парней. И они смотрели прямо на нее.

– Привет, подруга. Ты к нам? Рады, рады, – прозвучал насмешливый голос.

Со скамейки поднялся один из ребят. «Они чуть моложе меня», – подумала Изольда, сглатывая слюну, но в горле пересохло. Изольда поняла: просто так ей не пройти. В этот миг она испугалась по-настоящему.

– Водочки? – предложил другой голос, потоньше.

Перед девушкой вырос высокий нескладный силуэт, обрисованный падающим снегом. «Словно призраки в ночи», – припомнилось Изольде выражение из какой-то рождественской страшилки.

– Нет, – нашла в себе силы ответить девушка.

– У дамы есть голос? – шутовски удивился первый.

– А имя у нее есть? – пробурчал кто-то еще.

– У нее и еще кой-чего есть, – ухмыльнулся второй, передавая приятелю бутылку.

Изольда до сих пор не могла поверить, что это происходит с ней сейчас, здесь, на пороге собственного дома. Окна первых двух этажей были темными. Может, крикнуть? А может, попытаться прорваться? Но она содрогнулась от ужаса, представив, что может произойти там, в холодном мраке подъезда… Оставалось одно: бежать в сторону улицы и звать на помощь. Изольда с внезапной болью вспомнила, что по пути домой она не встретила ни одного прохожего. Ведь уже очень поздно, все сидят по домам и готовятся к празднику.

Изольда оттолкнула стоявшего перед ней юнца и бросилась бежать, но кто-то подставил ногу, и она упала в снег лицом, вытянув руки и потеряв шапку. Обжегшись и захлебнувшись снегом, набившимся в рот, нос и залепившим глаза, Изольда не могла сопротивляться жадным юным рукам, схватившим ее за волосы и развернувшим на спину. Слезы полились по ее лицу, она пыталась отвернуться, но ее ударили по щеке. Глаз начал заплывать, Изольда вскрикнула, и ей зажали рот. И мир перестал существовать для нее, сузившись до размеров худого горячего тела, навалившегося сверху.

Изольда задыхалась и давилась слезами, пытаясь вырваться из рук малолетних насильников, и вдруг издалека по лицам мальчишек полоснул ослепительно-яркий свет фар, и действительность вернулась. Изольду оставили в покое, она даже не вздрогнула, когда разгоряченное металлическое тело автомобиля рыкнуло и замерло над ней, обдав фонтанчиками снега из-под колес. Фары потухли, наступила звенящая тишина, и Изольда провалилась в темное никуда, не видя склонившегося над ней молодого мужчины.

Он проводил взглядом разбежавшихся в разные стороны юнцов, сразу съежившихся и ставших похожими на стайку воробьев. Его голубые глаза сузились, потом он заботливо запахнул шубку на распластанной на снегу девушке и тихонько окликнул ее.

Изольда очнулась на руках у незнакомца. Вначале она вздрогнула, но потом успокоилась, поймав глазами понимающий, внимательный взгляд мужчины.

– Ну, тебе уже лучше? – просто спросил он, и Изольда разрыдалась, пряча лицо в воротник его дубленки.

– Они… Они хотели… Я ничего не могла сделать, – бессвязно лепетала она, дрожа всем телом, и спаситель гладил ее плечи и бормотал что-то успокаивающее. И столько нежности было в его голосе, что она, всхлипнув еще пару раз, затихла, а потом спросила: – Я ведь не виновата?

– Нет, глупая. Их было слишком много, а чутких людей вокруг – слишком мало, – мягко ответил мужчина.

– У меня сегодня был на редкость неудачный вечер, – вздохнула Изольда, когда он вытер ей лицо своим платком, подал шапку, и они уселись рядышком на скамейку, глядя на снег, засыпающий следы злодеяния.

– Они успели? – спросил он, намекая на насилие.

– Нет, к счастью, нет! – не сразу отозвалась Изольда, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

– Значит, вечер не так уж и неудачен, – улыбнулся спаситель. – Кстати, меня зовут Миша.

– А меня – Оля, – автоматически откликнулась девушка, вновь назвавшись вымышленным именем.

– У тебя красивые глаза, Оля. Только очень печальные. Извини, что говорю банальности, только почему-то, если девушка понравилась, именно глаза замечаешь в первую очередь, – сказал Михаил, ласково беря Изольду за руку и согревая ее застывшие пальцы в своих. Его руки были большие, но красивого рисунка – руки хирурга или музыканта.

– Очень красивые… все в размазанной туши и опухшие от слез, – нашла в себе силы пошутить Изольда.

– А ты совсем еще девочка, – заметил Михаил, доставая сигареты.

«Наши», – краем глаза отметила Изольда. В ее компании в основном курили «Мальборо».

Михаил задумчиво закурил и проговорил, словно сам себе:

– Стоит ли нам продолжить знакомство?

– Проводите меня до квартиры. Я боюсь теперь идти по темному коридору, а дома мама волнуется, – совсем детским голосом призналась Изольда.

Вдруг послышался торопливый шорох шагов и встревоженный голос Виктора:

– Слава богу, ты здесь! Ой, извините, – отступил на шаг парень, заметив Михаила.

Изольда, закипая, вскочила, слова хлынули из нее вместе со слезами, она не узнавала своего голоса и понимала, что не стоило бы выяснять отношения при Мише, но остановиться уже не могла:

– И ты говоришь «слава богу»! Ты даже не знаешь, случилось ли что-нибудь со мной! Так вот: случилось. Случилось! Но ты был слишком увлечен королевскими играми, чтобы заметить, как больно было мне! Тебе подходит роль пажа. Я знаю, ты был рад избавиться от меня!

Виктор потемнел лицом. Его карие глаза вспыхнули, а потом совсем потухли. Качая головой и отходя все дальше, он повторял одну и ту же фразу:

– Нет, это не так, ты не должна так говорить, ты не можешь так думать, Изольда!

Услышав это, Михаил с интересом взглянул вслед убежавшей в подъезд девушке и пробормотал под нос:

– А ты чудная девушка, Оля-Изольда!

Плачущая королева

Когда гости разошлись, на диване в квартире Рашели остались Виктория, Леша и сама хозяйка. Леша отправился в кухню варить кофе, а Вика коротко спросила:

– Зачем ты это сделала?

Лиловый лед растаял в глазах Рашели, и вид у нее был просто растерянный:

– Я не знаю, Вик… Я не хотела, просто что-то нашло на меня… Это было сильнее меня.

Взгляд Рашели умолял о снисхождении и кричал: «Я виновата, но пощади, не казни!» Виктория закурила ментоловую сигаретку и усмехнулась:

– Значит, ты не хотела?

– Да, так получилось, – по-детски оправдывалась Рашель, и Виктория заметила: – Почему-то когда не хочешь, всегда так получается. Ты не находишь?

– Язва, – обиженно буркнула Рашель. Ее тело до сих пор жег короткий, вороватый поцелуй, на который она не имела никакого права.

– Кофе готов, – весело сообщил Лешка, догадавшись, что трудный разговор уже закончен и можно появиться в комнате.

– Лимон захватил? – привстала с дивана Рашель, заглядывая на поднос.

– И лимон, и сахар, и печенье, – перечислил парень.

Он, конечно, знал, что дальше прислуги его в этом доме не продвинут никогда, но Рашель волновала его воображение настолько, что он готов был простить ей все. Даже то, что она никогда не будет принадлежать ему.

– Печенье портит фигуру, – назидательно произнесла Вика, на что Леша парировал: – Мне это не грозит.

Кофе пили в полном молчании. Магнитофон тихонько напевал что-то о любви на вечном английском языке, Лешка мучительно пытался представить, что увидел Витька в спальне, когда помогал королеве переодеваться. А Виктория думала о том, какие силы управляют человеческими поступками. Ее философские размышления прервал звонок в дверь.

– Открыто, – крикнула Рашель, от неожиданности пролив кофе на свое шикарное новое платье.

Странно: она даже не пожалела об этом, потому что узнала голос, прозвучавший в коридоре:

– А вот и я!

Виктория тоже узнала этот голос. Внутри у нее похолодело, и она готова была с досады разбить хрупкую кофейную чашечку прямо об голову пришедшего, ибо это был Виктор. Но вместо этого она язвительно улыбнулась и прощебетала:

– О, кого мы видим! Прекрасный беглый паж явился пред ясные очи разгневанной королевы!

Лешка остолбенел. Он не ожидал от Шелковникова этого. Он не мог даже предположить, что тот вернется.

– Что, не ждали? – бодренько съехидничал Виктор, раздеваясь и присаживаясь в кресло перед диваном. И Вика заметила, что лицо его отчаянно серьезно, а в глазах он пытается спрятать растерянность и боль. Но Виктория ничем не могла ему помочь: видимо, он все уже решил для себя.

– Ну, почему же, – жеманно протянула Рашель, и в ее потухших было глазах вновь зацвели восхитительные фиалки. «Я победила. Победила, черт возьми!» – подумала она, ловя себя на том, что эта мысль принадлежит не ей, что она не должна так думать, что ей не нужен этот парень. Просто он оказался меж двух огней, один из которых согревал, а другой – сжигал дотла. Но ее фиалковый взгляд с благосклонностью впитывал решимость, сквозившую в карих глазах Виктора, и ее рука сама потянулась к его губам. И он поцеловал ее ладонь. Словно легкая бабочка села на нее возле самого запястья.

Виктория молча поднялась с дивана, поставила чашечку на залитый шампанским журнальный столик и сдержанно попрощалась:

– Ну, мне пора. Уже поздно, откланиваюсь.

Она все еще пыталась понять, что случилось, заглядывая в лицо Виктора, но он прятал глаза. Абсолютно опустошенные. И Виктория исчезла из его поля зрения, решив не изводить своим присутствием. Следом за ней вскочил окончательно уничтоженный Лешка. Он надеялся хотя бы на крохи с королевского стола, на поощрительный взгляд и мимолетный поцелуй, но сегодня, увы, он был разочарован.

– Я провожу, Вик! – крикнул он уже собравшейся девушке, и та лукаво поторопила его.

Хлопнула входная дверь. В комнате воцарилось молчание. Рука Рашели все еще лежала на коленях у Виктора, и он несмело перебирал ее тонкие бледные пальцы с перламутровыми ноготками. В Рашели все было безукоризненно блестящим.

– Зачем ты вернулся? – дрожащий голос Рашели был между тем ледяным.

Виктор отпустил ее руку и признался:

– Не знаю. Ты пролила кофе на новое платье.

– При чем здесь кофе?

– Нужно переодеться, – настаивал Виктор, и его темный взгляд пронзил беззащитные лепестки фиалок Рашели.

– Ты так думаешь? – спросила она, внутренне соглашаясь с ним и понимая, что ни ей, ни ему не нужно то, что последует за переодеванием.

Виктор поднялся и взял Рашель на руки. Несмотря на ее высокий рост, девушка показалась ему необычайно легкой. Теперь ее глаза были совсем близко, ее сладкое дыхание сводило с ума и окончательно связывало его волю к сопротивлению. На столике догорели свечи, и одинокая елка мигала в наступившей темноте.

– Ты… – начала было Рашель, но Виктор прервал ее вздохом: – Молчи…

Это слово прошелестело в сгустившемся воздухе комнаты, отделанной зеркалами, и во всех этих зеркалах отражалась фигура парня, державшего на руках девушку, и они были похожи на две целующиеся мраморные статуи. Потому что они действительно целовались, и потому что лица их были бледны, а глаза лихорадочно светились. Губы Виктора медленно, как во сне, перемещались по запрокинутой шее Рашели, они обласкали ее озябшие плечи, такие беззащитные без привычного груза откинутых волос.

Рашель застонала и слегка пошевелилась в его руках. Она хотела обнять его за шею и попросить, чтобы он продолжал, чтобы он сорвал с нее злополучное платье, залитое кофе в какое-то давнее время, в другой вселенной, в ином измерении…

Но в этот миг он внезапно встретился взглядом со своим отражением в зеркале. Это был не он! Нет, лицо и фигура, безусловно, принадлежали ему, но глаза… Они были чужими. Они были все ближе, и в каждом зрачке светилось крошечное нежное лицо… И это было лицо Изольды!

Голова Рашели медленно повернулась в сторону зеркала. Она сдавленно вскрикнула, и Виктор понял, что она тоже увидела. Он разжал руки, Рашель шагнула к выключателю и, закусив до крови губу, нажала на кнопку. Яркий свет залил комнату, разрушая чары, и перед Виктором оказалась раздосадованная девчонка в испорченном платье. Она провела ладонью по волосам и опустила голову.

– Значит, мы не будем переодевать королевский наряд, – утвердительно сказала она.

– Я не должен был приходить сюда, – с болью произнес Виктор, и, не извинившись и не попрощавшись, ушел в ночь, оставив в одиночестве развенчанную королеву.

Когда за ним захлопнулась дверь, Рашель медленно стянула через голову платье, опустилась на колени и, пряча лицо в ароматный прохладный шелк, заплакала, не отдавая себе отчет в том, отчего она плачет. Оттого ли, что ушел Виктор, или оттого, что она всегда, всегда будет одинокой и нелюбимой в толпе восхищенных поклонников…