Текст книги "Комендантский час"

Все они существуют сами по себе? Автономно? А откуда вообще берутся?

Второй взмах руки, и переплетения света меркнут, то ли растворяясь в воздухе, то ли схлопываясь, каждый исключительно в своей точке.

А я еще толком ничего не успел рассмотреть. Попросить повторить, что ли?

– В «Елочка, зажгись!» играть не буду.

– Э… – Ну вот, опять обломала. Ей что, трудно? Вредничает, вот и все. – Тогда научите.

Что-то мелькнуло во взгляде, доселе мной не замеченное. Непривычное. Но слишком стремительно, чтобы распознать.

– На фига козе баян?

– Простите?

Она прошла мимо, пересекая комнату.

– Адъютант?

– Другой уровень. Этому не научишь.

А, ясно. Опять пресловутое различие в развитии? Так не надо было дразнить лишний раз. Дистанционное управление здешними ресурсами мне недоступно? Хорошо. Тогда зачем я здесь нахожусь? В качестве предмета интерьера?

– Твой способ – дедовский.

Остановилась у того самого нароста. А он, оказывается, большой: теперь стало заметно, в сравнении с человеком. Можно сказать, громоздкий.

– Чего ждем?

Вот такие у нас милые приглашения к действию… Да ладно, уже бегу. Заодно согреюсь.

Он что, еще и не цельный? Сплошные выступы и впадины, гармошкой.

– Жать здесь.

Клавиша. Нет, педаль: удобнее воспользоваться ногой. Тугая, как сволочь.

Ф-ш-ш…

Дырк. Тресь. Крак. Шурх-шурх-шурх.

Елки-палки, лес густой, вот на что это похоже. Или на скелет динозавра, только не когда он в центре зала, на постаменте, а когда ты – внутри него. Ага, прямо посреди грудной клетки.

– Пользуйся.

Как? Кнопки «пуск» нигде не наблюдается. Только гудит что-то. Или жужжит?

– Что. Новый хозяин. Надо?

Пугать меня не надо, вот что. А то чуть на задницу не сел от неожиданности.

Двое из ларца, одинаковы с лица? Ларец вижу. А больше – никого. Ни двоих, ни одного.

Голосовое управление? Только этого мне и не хватало, с моей-то везучестью. Ну положим, я еще смогу понять, о чем стрекочет невидимый собеседник, но какие слова подобрать, чтобы диалог получился осмысленным?

Что у нас? База. Поддержки. Поддерживают обычно кого-то. В процессе. А когда вокруг люди в форме, процесс может быть только одного рода. Военный. Но, как говорится, где я и где армия? Эх…

– Рапорт.

Блондинка снизошла до подсказки? Вот уж не ожидал. Но спасибо.

– Рапорт. По форме. Полный!

Гудение усилилось, словно через комнату потянулись высоковольтные провода. А потом в скелетных переплетениях один за другим начали зажигаться экраны.

Отдаленно они напоминали тот танец света и тени, что устроила блондинка, только легкости и воздушности не было: мой палец не прошел сквозь изображение, а завяз, как в густом киселе.

Линии, цифры, буквы. Много. Очень много. Но какой в них смысл, если читать я все равно не…

Мир мигнул. Еще раз. И еще. Задребезжал. Снова замер.

«Первая палуба. Состояние: консервация. Уровень энергоснабжения: два/десять. Расчетное время активации: три минуты. Команда на старт…»

Изображение плыло, как в тумане, но поверх надписей на языке, которого я не мог знать, мерцали слова родные, знакомые и… Условно говоря, понятные. По крайней мере, теперь догадаться что к чему представлялось хотя бы возможным.

Несколько сотен экранов, заполненных информацией, и это только рапорт. То есть основные сведения, важные для определения жизнеспособности. А сколько всего остается за кадром? Подумать страшно.

Вторая палуба. Третья. Четвертая. В каждой – ярусы, отсеки… Матрешки в матрешках.

М-да, это вам не Фанино «имение». Это две большие разницы.

Хотя…

– Адъютант. Каково назначение базы?

– Перевалочный пункт. Гостиница. Дом.

А значит, разница только в масштабах. Правда, огромная. И если раньше у меня в подчинении находилось всего десятка два человек, то здесь…

– Наверное, я должен представиться персоналу?

Пауза. А потом зычное:

– Слушать в отсеках!

Хорошо ей, напрямую подключается к общей трансляции одним движением бровей. А я пока даже не знаю, за что хвататься.

– Мостик. Минута готовности. Минута на марш-бросок. Время пошло!

И что теперь? Вся толпа, которая должна обслуживать здешний металлолом, сейчас набьется в эту комнату?

– Может, стоило выбрать помещение… э… побольше?

Нет, минута слабости явно прошла безвозвратно, и блондинка снова превратилась в надменную статую со скрещенными на груди руками.

Сколько их сюда набьется? Сотня? Две? Должен быть перечень должностей, где-то в мешанине экранов…

Нашел. «Список персонала. 1251 позиция».

Сколько?!

Затопчут. Как пить дать, затопчут.

– А можно… Отменить?

Ни один мускул на лице не дрогнул.

– Время.

Тишина. Пустота в дверном проеме. Презрительное:

– Разгильдяи.

Какое-то шебуршение, больше видимое, чем слышное. Хотя звуки тоже присутствуют. Пререкающиеся голоса.

– Вперед иди, однако! По старшинству!

– Смею заметить, уважаемый, что относительно табели о рангах наше положение в иерархии управления…

Порог они переступили вместе, пихая друг друга в бок. Вернее, ступал, торжественно и церемонно, только один, высокий, тощий, как богомол, а второй – круглый, похожий на медвежонка, скорее катился.

Оба сделали еще несколько шагов, остановились и изобразили внимание. У первого, флегматичного, как дохлый лев, это получилось намного лучше, а низенький толстяк нервно шарил взглядом по сторонам.

– Персонал, – резюмировала блондинка.

Дылда с выражением лица не от мира сего. Колобок, лихорадочно дожевывающий нечто истекающее соком из уголка рта по подбородку на… Форменным комбинезоном оно не было никогда, совершенно точно.

Меня хватило только на разочарованный выдох:

– И это – все?

– С тебя хватит.

Локация: планетная агломерация общего типа

Сектор: Террана

Юрисдикция: ленный домен семьи Кер-Кален

В домах, придерживающихся вековечных традиций, восход первой Солы полагается встречать благодарственным словом, обращенным к Создателю, Творцу, Разрушителю, Низвергателю и еще ста двадцати двум персонализированным ипостасям Вселенной, либо к жизни, которая не оставила тебя по наступлении нового дня.

Восход второй Солы отмечает начало краткого времени, отведенного на достойное исполнение дел домашних и личных, о которых не следует распространяться за пределами фамильных владений.

Восход третьей Солы знаменует готовность верноподданного Империи к делам государственной важности, буде он наделен соответствующими обязанностями, а при более скромном положении в обществе – попросту к труду, созидающему будущее.

Айден Кер-Кален глубоко чтил суеверия и дурные привычки предков, но сам, ночуя дома, всегда благополучно пропускал все подряд восходы мимо, и причина на это была самой что ни на есть банальной: смена режима.

Корабельная жизнь предполагает совсем другой ритм, нежели планетарная, к тому же нет никакой возможности подстроиться под суточные нормы членов экипажа, обычно весьма разномастных в плане своего происхождения – гораздо проще и практичнее установить единый порядок для всех. Но увы, то, что кажется естественным в одних условиях, отчаянно конфликтует с другими, и остается полагаться лишь на долготерпение и понимание как со стороны начальства и коллег, так и со стороны…

– Как скоро милорд намерен приступить к завтраку?

Айден зажмурился в последний раз, крепко-накрепко, и открыл глаза.

Управляющему вовсе не обязательно было прислуживать лично: сгодился бы любой понятливый слуга или, что было бы совсем уж замечательно, служанка. Однако Тейг А-Кере полагал заботу о сюзерене и господине своей первейшей обязанностью, несмотря на сравнительно юный возраст и постоянную неуверенность в правильности соблюдения каждой буквы этикета.

– Думаю обойтись сегодня без него.

Как и всегда, ответ за рамками инструкций поверг Тейга в состояние мрачной задумчивости. Некоторое время назад этот ступор даже отчасти развлекал лорда Кер-Кален, но постепенно начал надоедать, утомлять и раздражать. Особенно теперь, после знакомства…

– Ваш костюм, милорд.

Держит двумя пальцами, чуть ли не затаив дыхание, но с такой миной на лице, что ни за что не угадаешь: благоговеет или еле сдерживает отвращение. Впрочем, зачем гадать, если точно знаешь, что к чему? Остается только вздохнуть и позволить себе побыть куклой, которую одевают.

– Если милорд все же решит…

– Я немного выпью.

– Как пожелаете. Куда прикажете подать?

– На балкон.

Первый день на твердой земле после вечного мрака космоса всегда ослепляет чувства. И добро бы основной удар приходился только на зрение или слух, но даже каждый крохотный участок кожи, по которому норовит скользнуть ветер, отзывается взрывом ощущений. И не важно, сколько солнц и лун ходит над головой, какого цвета листья на деревьях и что за птицы щебечут или ухают где-то в глубине сада – это снова начало. Прекрасное и удивительное.

Поэтому Айден никогда не задумывался о том, чтобы однажды осесть на одном месте. Променять болезненно-восхитительную смену многих миров на незыблемость единственного? Оказаться привязанным, пусть и к лучшей планете Вселенной и навсегда заполучить на свое лицо гримасу, как у Тейга? Ну уж нет.

Хотя временами его даже становится жаль. Притом, что у парня, в сущности, не было иного выбора: поколения его предков служили семье Кер-Кален именно на поприще управления домашним хозяйством.

Правда, сегодня он, пожалуй, не просто мрачен, а и несколько… расстроен?

– Какие-то проблемы с домом?

– Ни в коем случае, милорд.

А теперь окончательно растерялся. Вспомнил о чем-то недоделанном? Нет, скорее решил, что приложенные усилия господин счел недостаточными, а потому…

Айден подавил очередной вздох, уже с большим усилием.

Скука? Раздражение? О них можно благополучно забыть, ведь то, что происходит, начинает становиться попросту невыносимым.

Окончательно лорд Кер-Кален понял причины своих недавних поступков вчера ввечеру, переступив порог семейной твердыни и попав под душную опеку управляющего. Понял, когда представил, как его встречал бы – если бы вообще встречал, а не внушал бы в этот момент что-то прислуге, не проводил инвентаризацию или просто о чем-нибудь не мечтал в тихом закутке – один хороший человек.

Справедливо ли мироздание? Философы и богомольцы твердят, что да и что справедливость эта лежит за границами добра и зла, а значит, не может быть подвергнута сомнению. Но разве есть правильность и разумность в факте, что люди рождаются не в том месте и не в то время?

Вердикт Теи оказался ледяным душем, но не помог протрезветь, а наоборот, заставил упрямо стиснуть зубы. Встретить того, кто как нельзя лучше тебе подходит, и тут же от него отказаться? Это не в правилах семьи Кален. И не в привычках ее старшего наследника.

Нет никакого способа приставить Тааса к выбранной должности? Ничего! Найдется другая. И найдется уже тогда, когда парень будет к ней готов. А пока пусть осваивается, играет, глупит и чудит там, где ему ничто не угрожает.

– Милорд позволит спросить?

– Спрашивай. – Айден поставил опустевший бокал на поднос.

– На базу «Эйдж-Ара» в самом деле назначен новый комендант?

Самое надежное средство распространения информации – слухи. Получить доступ к официальным реестрам не так сложно, как кажется, но раздобыть в них необходимые сведения обычным путем получается далеко не у каждого. А чтобы оказаться в курсе последних новостей, достаточно быть знакомым с парочкой околоштабных болтушек, которые охотно шепчутся обо всем на свете.

– Да. Это имеет значение?

– Ни в коем случае, милорд.

Зачем врать, если не умеешь этого делать, если степень мрачности тут же повышается от переменной облачности до преддверия грозы и твой собеседник, даже не обладая схожими способностями, прекрасно все понимает?

Родственные связи семей Теи и Тейга были слишком длинными и запутанными, чтобы последний заполучил способности сканера и вообще какую-либо подобную, хорошо оформленную особенность организма, но в его случае природа, можно сказать, не удержалась от шутки. Как можно было смешать гены, чтобы сотворить двустороннего недоэмпата? И почему именно Айден теперь должен мучиться с ним до конца времен?

– Тебя что-то беспокоит? Тебя лично?

Самое поразительное, Тейг до сих пор не догадывался о том, что транслирует свое внутреннее состояние наружу так же постоянно и тщательно, как воспринимает эмоции окружающих. Ввиду чего с ним, например, было совершенно невозможно блефовать или жульничать.

Довольно удобное свойство для того, кто плотно работает с персоналом: и ты понимаешь, что гложет сердца твоих подчиненных и начальников, и они в свою очередь без слов способны понять, какие тени мечутся в твоей душе. Но все же…

Быть чуточку в этом смысле толстокожим тоже неплохо. И Айден без раздумий поменял бы предупредительность Тейга на доверчивость Тааса.

Хотя нет, не доверчивость. Доверие.

Имперский вассалитет изжил это чувство давным-давно. Отдавая право управления, перестаешь думать о том, верить или нет: сюзерен прав всегда, если ты назначил его на означенное место в твоей жизни. Ты принял предписанную модель поведения. Ее рамки бывают достаточно широки: так широки, что порой кажутся размытыми, но принципы не подлежат изменению. Мы – не слуга и господин. Мы – младший и старший, слабый и сильный, послушный и берущий ответственность на себя.

Да, что-то было потеряно, но приобретено гораздо большее. Слаженность, точность, надежность, эффективность – все то, на чем взросла Империя. Так почему же…

Таас не мог не понять истинный статус Айдена: даже слепец не остался бы в неведении. И тем не менее разве хоть что-то изменилось? Во взглядах, жестах, словах?

Может быть, появилось чуть больше осторожности, но вовсе не боязливой, а уважительной. Зато без изменений осталось другое. Главное.

Парень открыт миру. Пусть у этого свойства есть оборотная сторона – неопределенность, неясность, мутное пятно там, где должен находиться Таас, – не страшно. Когда-нибудь все прояснится, и, похоже, скорее, чем можно надеяться.

Сожалеть приходится лишь о том, что это пройдет стороной, вне поля зрения. А было бы так заманчиво бросить все, рвануть на базу и…

– Леди Лан-Лорен ожидает в саду.

Дела не позволят, да.

Вивис справедливо полагала, что действует эффективно вне зависимости от обстановки, окружения и прочих объективных факторов, но конечно же не пренебрегала возможностью обратить их влияние в свою пользу. И сейчас любой сторонний наблюдатель решил бы, что Ледяная Леди непременно воспользуется представившимся случаем, ведя беседу с лордом Кер-Кален в его родовом гнезде – месте, где Айден должен чувствовать себя наиболее умиротворенно и расслабленно. Однако…

С лордом-претендентом все и всегда получалось наоборот.

Стены дома, прячущегося от взгляда в кружеве густой листвы, помнили многое. Как водится, и хорошее, и дурное: без второго не появлялось бы смысла устремляться вперед, в будущее, без первого не было бы стартовой площадки для взлета. Воистину счастливы те, у кого этого оказалось поровну, потому что обычно одна из чаш весов оказывается тяжелее.

Свою жизнь Вивис назвала бы размеренной и совершенно ничем не потрясающей. Завидной для большинства? Да, несомненно. Ровной? Даже лучше: расписанной от рождения до смерти. Учеба, карьера, служба, замужество, воспитание наследников – либо по порядку, либо одновременно, но без пропуска хотя бы одного этапа. Потому что долг перед семьей и обществом должен быть выплачен полностью. Обычно это занимает всю жизнь, но лучше так, чем иначе. Лучше действовать, чем терзать себя опасными размышлениями каждую свободную минуту.

У настоящей леди не бывает друзей, только враги и слуги, и всякий, кто оказывается на пути, сразу попадает в тот или иной лагерь. Встречались определенные исключения, но все в итоге сводилось к времени, требовавшемуся для принятия решения. Даже те немногие, подающие надежды на что-то иное, непредсказуемое, отличное от чистого света и непроглядной тьмы, не справились с соблазном пойти по одной из двух проторенных дорожек. И самым жутким страхом Вивис, самым безысходным из ночных кошмаров было предчувствие, что однажды и Айден, которому пока удавалось балансировать между, шагнет с сорной травы на исхоженные каменные плиты.

Слугой лорд Кер-Кален стать неспособен, тогда как врагом может оказаться просто превосходным и заманчивым. Да, скорее всего, так и случится. Это будет нервно, кроваво, отчаянно весело, но…

Пусть все остается как есть. На перекрестке.

– Вы точны, леди Лан-Лорен. Впрочем, как и всегда.

Можно не подниматься со стула, пока этикет позволяет так делать. Не рисковать запутаться в складках платья, изображая церемониальный поклон, а просто повести подбородком, обозначая приветствие. И все же там, за пределами атмосферы, почему-то дышится легче, чем дома.

– Вы уже ознакомились с моим рапортом?

Ветер. Слабый-слабый, утренний, обещающий окрепнуть только после обеда, он играет листьями, заставляя их что-то шептать друг другу. И кажется: если хорошенько прислушаться, обязательно поймешь эту шелестящую речь. Но так ли необходимо точное знание? Те слова, первые, еще неразборчивые, не подвергшиеся переводу, могли звучать как угодно. Не они были главным. Потому что его глаза… Да нет, все вместе: лицо, руки, ноги, тело – все было полно значения. Не смысла, но…

Чувства. Вернее, чувств, смешивающихся друг с другом и снова распадающихся.

Широкий спектр эмоций всегда был отличительным свойством гуманоидных рас, по сравнению с теми же инсектами или кристерами. Вивис даже за собой знала куда более разрушительные вспышки страстей, однако сам способ их выражения, продемонстрированный субнормалом, повергал в шок.

Это было дико. Безумно. Бессильно. Беспомощно. Бессмысленно. Энергию всегда следует использовать рационально, вкладывать в действие, а не выпускать вот так, расходуя безо всякого расчета на результат.

– Вив?

Он злился в тот момент. И просил о помощи. А еще был испуган, но… Не боялся. Как такое вообще возможно?

– Я бы посоветовал тебе поспать подольше, но ты ведь по-прежнему не пропускаешь ни единого восхода?

Светлый взгляд – светлые чувства? Отнюдь. В случае Айдена они почти прозрачны, следовательно, не поддаются расшифровке.

– Извини, я размышляла. Немного.

– Это полезно делать и чуточку побольше.

Сел напротив, расплескав по траве многослойные полы своей мантии.

– Так что насчет рапорта? Хоть заглянула в него? Я старался. И не хотелось бы узнать, что зря.

– Я прочитала, не волнуйся.

– Но все-таки пришла? Появились новые вопросы или замучили старые?

Спокоен и доброжелателен как всегда. На грани услужливости, можно сказать. И отвратительно проницателен.

– А ты настроен отвечать?

Легкое движение плечами, не означающее ни да ни нет, но вполне сходящее за приглашение.

– Почему, Айден?

– Это должно было быть легко.

Они оба знают, о чем идет речь: первое приближение – выбор места и способа действия.

– Плантаций много. Куда более досягаемых.

– И куда более легко просматриваемых.

– Твои перемещения вряд ли остались тайной.

– Зато время было выиграно.

Да, верно. Первые наблюдатели противника появились на месте уже по окончании операции. Конечно, по последствиям определить, что именно произошло, не составляло труда для аналитика даже среднего ранга, однако…

Подозрительность, плавно переходящая в паранойю, – слабость всех разведок. Особенно когда все внешние признаки уверяют в единственно возможном варианте развития событий.

– К тому же теперь они гадают, зачем было воровать то, что можно и нужно покупать.

Если бы Вивис спросили о личном заключении по поводу выбора лордом Кер-Кален цели и средств, она бы ответила просто: ребячество. Мальчишество в самом естественном его проявлении. Лорду было скучно, вот он и решил разнообразить жизнь. Причем не только собственную, но это уже не случайность. Это талант. Мерзкий, гадкий и непостижимый.

Айдену всегда удавалось сначала натворить дел, а потом найти шикарное применение результатам капризов своего «бессознательного». Неправильно было бы говорить, что он пренебрегает планированием, однако если какие-то расчеты и выполняются в этой светловолосой голове, то идут неразличимым фоном, так, будто бы их на самом деле и нет.

А еще все это называется – везучий сукин сын.

– Кстати, заключение по слепкам уже есть?

– Да.

– Качество подтверждено?

– Как ни странно.

Улыбнулся. Чуточку делано, будто все-таки до последнего момента сомневался в успехе? О, это совсем нехорошо. Это означает, что мальчик взрослеет.

– Они несколько сложнее структурированы, чем обычно используемые, но вполне подходят. Похоже, есть возможность выделить несколько уровней взаимодействия.

– Перестарался? Надеюсь, хоть польза будет.

Если верить техникам – огромная, потому что на полученных слепках сознания можно вырастить исполнителей не младшего, а среднего звена. Очень редкий случай в современном потоковом клонировании. Почти невероятный.

– Надо было потоньше играть с мощностью сигнала, каюсь. Но в тех мозгах столько всего было наворочено… Не расплести.

– Цель можно считать достигнутой.

– Успокоила. Спасибо.

И все-таки он волновался. Из-за чего? Только ли добыча виновата, пиратская в полном смысле этого слова?

Нет. Она дана на откуп. А значит, настало время для второго приближения – непредвиденных изменений в ходе процесса.

Лорд-претендент может просто снова пожать плечами и невинно улыбнуться. Мол, ты же знаешь, я такой. А какой, в самом-то деле?

Неряшливый? Ни за что на свете. Рассеянный? Не в этой жизни. Поэтому нужно спросить, даже если нет надежды получить ответ:

– Почему, Айден?

Длинные пальцы на кромке полупустого бокала. Оборот. Еще один.

– Я не понимал, Вив. Правда. Это было словно…

Очередное безрассудное наитие? Верится легко и сразу. А кроме того, если учесть прошедшее время одного весьма показательного слова…

Теперь-то он точно знает что к чему. И не собирается отступать. И остается только третье приближение – закрепление полученного результата.

– Почему, Айден?

Ну же, ответь! Скажи, что придумал, как его использовать. Соври, что решил поиграть в игрушки. Признай, что зашел слишком далеко, чтобы возвращать все на свои места. Любой вариант, на выбор. Только не молчи!

И все же, когда Вивис услышала ответ, она пожалела о том, что ее мольбы долетели до какого-то из небожителей, существующих на самом деле или придуманных поколениями суеверных дикарей, и этот безымянный бог погладил Айдена по голове, поощряя сказать:

– Потому что он такой один.

Ледяная Леди могла повторить то же самое. Слово в слово.

Она допускала, что на одной далекой планете все люди брызжут чувствами по сторонам, просто не умея еще поступать иначе, не научившись обращаться с внутренними источниками энергии должным образом. Но Вивис совершенно не нужно знать, как та или иная эмоция выглядит на сотнях и тысячах лиц где-то там, на задворках вселенной.

Во-первых, одного лица более чем достаточно.

А во-вторых…

Помимо злости, гнева и страха есть кое-что еще. Чувство, которое Вивис хотела бы увидеть не в своем сознании, не в колебаниях энергетических и информационных полей, а, как говорили предки, воочию.

Вовне. В пространстве. Бездумно, по-императорски щедро выплеснутое наружу, но предназначенное не всем вокруг, а только…

– Тебе следует больше отдыхать, Вив.

Да, чтобы не мерещились разные глупости.