Текст книги "Город Х"

И Эвертон смотрел в ответ: на стоячие круглые (силиконовые и нет) титьки, на отвисшие титьки, на приятные бедра, на отсутствующие бедра, на раздавшиеся вширь до неприличия бедра. На бритые и мшистые лобки, на разной длины члены, на многоцветные и монохромные татуировки и только потом на лица. А после – только на лица. Некоторые в масках, некоторые без.

И на всех, независимо от наличия ленты на глазах или ее отсутствия, читался восторг от полной свободы, от независимости, от некой опостылевшей душной тюрьмы…

«Вы же сами себя в нее садите».

Он, вероятно, был пристрастен. Им, человеком с идеально-мужественным и красивым лицом, любовалась вся женская часть отдыхающих. Но были и такие парни, которыми не любовались. И им приходилось привлекать дам другим – кому-то размером пениса, кому-то подвешенным языком, кому-то оставалось только смотреть вслед и капать слюной.

– Эй, красавчик, ты – класс!

– Пива попьем?

Ему подмигивали разномастные дамы. Он спокойно улыбался в ответ; свет его медальона алел.

– Эй, лапочка, переключись на зеленый, а?

Угу, счас…

Навстречу попадались и откровенно удачные девочки – с приятными фигурами, лицами, улыбками, голосами, – но он шел мимо, искал бар. Нет, ему не нужна просто девочка, пусть даже красивая. Ему нужна особенная – та, от которой снесет крышу. Именно так. Только так.

Магазины центрального проспекта работали круглосуточно, и в них продавали… нет, не одежду – для чего она здесь? В них продавали: униформы для ролевых игр, ювелирные украшения, сексуальные игрушки, духи с феромонами и даже специальную литературу – эротическую или обучающую искусству эротики. Забавно.

Магазины чередовались с многочисленными парикмахерскими, салонами тату и макияжа, кафетериями и продуктовыми подвальчиками. Бары обосновались, как ему указал один из прохожих, на соседней улице; Логан свернул.

В его голове все еще вертелся часто задаваемый самому себе вопрос: какая она, его будущая идеальная партнерша? Будучи программистом и, соответственно, человеком до крайности логичным, он мечтал испытать любовь вне логики. Ту самую, похожую на вирус, – безумную, страстную, до предела горячую и почти неадекватную. Такую, познав которую, он ловил бы себя на том, что вдруг разучился писать строчки кода – он вдруг перестал хотеть бы их писать; – такую, чтобы почувствовал, что в целом мире без нее ему мало кислорода; такую, которая заставила бы его принять все недостатки будущей партнерши, превратив их в достоинства.

То есть нереальную, ибо Логан Эвертон сомневался, что когда-либо разучится или же расхочет писать код. И ни одна самая симпатичная особа в мире не сможет с ним этого сотворить.

Логика – она и есть логика.

* * *

Этот бар отличался от остальных.

В нем, если не считать привычной стойки, стульев, столиков и массы посетителей, в центре, раздвигая толпу в стороны, располагался невысокий помост. А на помосте «лоты». Нет, не аукционные, но «Купи-меня-и-делай-что-хочешь» люди. Самый левый круг, очерченный на полу белым, занимала полноватая женщина с пьяными глазами и зычным смехом – она продавала себя всего за доллар. Ей однозначно хотелось, чтобы с ней «чего-нибудь» сотворили. Правее расположилась очень тощая темноволосая дама, напоминающая худобой стиральную доску, – «доска» то задирала ноги, то наклонялась вперед и назад, демонстрирую свои прелести тем, кто стоял рядом.

Проходя мимо, Эвертон поморщился – «прелести» наверняка пахли. Хорошо, если мылом.

«Доска» продавалась за пятьдесят.

Далее шел похожий на байкера бородач за две сотни, следом «раб» в ошейнике за тысячу – ого, цены растут, – а дальше… А вот дальше, томно хлопая ресницами, стояла настоящая красавица.

С ценником в десять тысяч.

Логан, улыбаясь, остановился возле нее, сложил руки на груди, принялся рассматривать. Модель (а девчонка действительно выглядела, как аппетитная модель), увидев его, нежно прикусила нижнюю губу. Они понравились друг другу – так ей показалось.

Ей. Но не ему. Эвертон не изменил себе, остался программистом и здесь – он оценил отличный «дизайн» модели – нежную бархатистую грудь, розовые вишни сосков, плоский животик, длинные ноги и курчавый треугольник, но разочарованно ухмыльнулся «битому коду» в голове «лота».

Как можно продавать себя любому? Это проституция. Да, прекрасное личико, да, шелковые волосы. Но неужели все равно, кто именно купит тебя? Десять тысяч для него не деньги – за свою женщину он отдал бы и миллионы, – но на тело полюбовался. Позволил в ответ полюбоваться на свое, а после, чувствуя, как жжет спину разочарованный взгляд, отправился к бару. Занял стул рядом с золотистыми пивными кранами, заказал кружку «темного» и принялся наблюдать за покупками издалека.

О-о-о, она смотрела на него, да. Модель. Она звала его взглядом, изящно пританцовывала на месте, всем видом призывая: купи, ну, купи меня!

Он не покупал, он тянул ароматную пенную шапку и наслаждался терпким алкогольным вкусом – пиво оказалось очень неплохим.

Лот за десять тысяч несколько минут спустя купил некий волосатый «гамадрил» – низкий и широкий мужичара с коротким членом, но длинным и горбатым носом. Мужичара походил на злой и своенравный ковер – волосатые ноги, волосатые руки, грудь, задница и спина. Расплатившись кредиткой, он резко прошелся от бара до помоста, выдернул красотку из круга и приказал «пошли!».

«Давай, красотуля, обслужи его по полной», – ухмыльнулся Логан, провожая глазами даму, которая теперь жгла его полным ненависти взглядом – мол, я же тебя просила?!

Интересно, что он будет с ней делать?

Представлять не хотелось.

– Я тебя в этот круг не ставил, – негромко ответствовал ей синеглазый брюнет, пожал плечами и расслабленно отвернулся, чтобы продолжить смаковать пиво.

Это не ему сегодня всю ночь работать. За десять тысяч.

Глава 3

«Подруга – это человек, который вместе с тобой пойдёт до дома босиком, если ты сломала каблук».

Любовь А.

Ковер в нашей комнате отлично подходил для ступней, но для обнаженной спины казался слишком колючим. Однако упражнения на пресс мне делать было больше негде. Колени к груди – выдох, разгибания – вдох.

С непривычки я пыхтела, как паровоз, а Радка, сидя в кресле, откровенно измывалась надо мной.

– Мы ж только позавтракали, а ты уже корячишься!

– А когда мне еще корячиться? После работы? Уже не захочу…

Согнулась, разогнулась – мышцы живота ныли. Блин, потом придется срочно в душ – потела я нисколько не меньше, чем пыхтела.

Сквозь штору били лучи утреннего солнца; на улице шумели тополя.

– У нас же на углу есть нормальный спортзал? Ну, записалась бы.

– Чтобы смотреть, как штангу жмут голые мужики? Или на турнике – член перед твоим лицом вверх-вниз. Прости, но я еще не готова к пробежкам на дорожке, тряся сиськами.

– Блин, тоже мне – тут все трясут титьками-письками.

– Ну, не на дорожке же…

– А чего такого? Руками придержишь…

– Чьими?

Еще три скручивания, следом пять подтягиваний к вертикально поднятым ногам. Почему-то именно этим утром я решила, что с плоским животом в нашей фирменной униформе я буду выглядеть лучше, чем с… мягким. В общем, меня заклинило. И потому, пока Радослава играла с салатовым дилдо, постукивая им себя по руке, как резиновой дубинкой, я усердно прокачивала косые мышцы.

– А ты чего, решила подзаработать? Вот зуб даю, – я не упустила возможности подколоть подругу в ответ, – что продавать здесь резиновые члены – все равно, что выдавать снег за диковинку пингвинам.

– Не веришь в мои способности? – тут же ухватилась за словесную баталию Радка. – Вот и продам! Спорим?

Нет, спорт и хохот однозначно несовместимы.

– Да не продашь ты ни одного.

– А спорим? Вот что сегодня же продам их все!

– Четыре?

Мне даже расхотелось заниматься – уж больно забавная представилась картинка, в которой Радка пыталась убедить покупателей, что салатный искусственный «друг» куда лучше «друга» горячего и настоящего.

– Не продашь! Ладно бы ты сегодня работала в зоне лесбиянок или хотя бы геев. Ну, пусть в оргиях. Но ты ведь идешь на пляж! А там люди хотят одного – не обгореть на солнце и мороженого. А тут ты со своими членами…

Зеленые глаза Радки под густо намазанными ресницами грозно прищурились, улыбка сложилась в кошачью усмешку:

– Короче так, Нежка, если продам – ты танцуешь кому-нибудь стриптиз.

– Запросто!

Накануне мы уже видела пару баров с кабинками для персонального стриптиза – прекрасное место: между тобой и клиентом стекло, никто руки не распустит.

– И поцелуешь его после выступления!

Она однозначно хотела меня «потопить». Не тут-то было:

– Да хоть в задницу.

– В губы!

– Ладно, поцелую, – легко согласилась я, уверенная, что целовать мне точно никого не придется. Пусть катится, пусть попробует убедить кого-нибудь в Городе «Икс», что им непременно требуются дополнительные резиновые хрены салатного оттенка, – одна только мысль об этом смешила меня, как ничто другое.

– Только, чур, не мухлевать!

– Это как?

– А так! Выбросишь «дилды» в урну, а мне скажешь, что продала.

– Ну, уж нет, – Радка набычилась. – Сказала, продам – значит, продам.

– Ловлю на слове.

Мы скрепили сделку рукопожатием. И пока эта пигалица не успела выпорхнуть с сигаретой на балкон, я бросила ей вслед:

– Только мужика, для которого я станцую стриптиз, буду выбирать я сама.

– Сама-сама…

– И не обязательно сегодня.

– У тебя три дня.

«Три дня – ой-ля-ля! Сначала продай…» – ликовала я мысленно.

* * *

Поразительно, но в Городе Разврата существовали совершенно «не развратные» зоны. Как, например, та, в которую я сегодня попала, – зону «лекций», где отношениям между мужчиной и женщиной обучали исключительно теоретически.

Любопытно. Просторный зал, ряды кресел, возвышение для оратора, микрофон. Высокая стеклянная перегородка – правый зал «женский», левый «мужской».

Напитки я подавала в оба.

Народа набилось прилично – пустовало лишь несколько мест; тщедушного мужичка на «сцене» слушали внимательно:

– Хорошие мои и милые, как вы думаете, что для мужчины важнее всего? Для любого мужчины.

– Самореализация? – вопросил кто-то.

– Деньги?

– Большие сиськи?

– Ага, большой член, – пошутила низкорослая дамочка с заднего ряда, и по залу прокатились разрозненные смешки.

Оратор покачал головой.

– Подвиги. Именно так – подвиги. И не важно, в какой сфере они будут заключаться, в какой области работы или творчества найдут проявление и применение. Любому мужчине хочется совершать подвиги. Но вдохновляет его на них именно женщина. Однако женщина не обычная, пусть даже красивая и умная, а женщина мудрая, женщина-муза – такая, которая умеет создать вокруг своего избранника правильную атмосферу. Согласитесь, у каждой представительницы прекрасного пола по два глаза, два уха, две руки и две груди. А вот задержаться хочется далеко не с каждой. И причина именно в этой самой уникальной атмосфере, которая помогает мужчине реализоваться.

– И как ее создать?

– Отличный, между прочим, вопрос…

Я вдруг обнаружила, что слушаю мужичка в очках с не меньшим интересом, нежели прибывшие сюда именно для этой цели дамы.

– Как? Довольно просто: не спорьте с мужчиной. Даже если он дурак.

Аудитория снова засмеялась.

– Я не оговорился, – кивнул очкастый, – любой мужчина боится споров. Любит изображать всезнающего человека на планете, вовлекать собеседников в «умные» и сложные рассуждения на разрозненные темы, но… не боится споров. И обожает, когда им восхищаются. Постоянно. Чем-то большим, чем-то маленьким, чем-то существенным и нет. От комплиментов мужчина цветет пуще женщины, хоть на первый взгляд это и кажется необычным. Мы ведь, кхм-кхм, – сильный пол…

Хм, какие полезные и ценные советы.

Тот, кто, завидев меня, желал получить напиток, молча поднимал вверх руку, и я передавала стакан ближайшему к краю человеку, чтобы тот передал дальше. Через полчаса, когда желающих попить не осталось, я с сожалением покинула «женский» зал, где продолжались рассуждения о том, как же все-таки создать эту таинственную атмосферу «подвигов», и переместилась в зал «мужской».

* * *

– …женщины очень любят жаловаться. Думаете, им в этот момент требуется реальная мужская помощь или вмешательство?

– А разве нет?

– Именно, что далеко не всегда. Женщина – любая женщина – желает, чтобы ее выслушали и «поняли». То есть сказали: «Дорогая, надо же как!». Чтобы ее «услышали». Это первый момент. И второй, на котором мы, мужчины, спотыкаемся чаще всего, – это фраза: «Скажи, у нас когда-нибудь будет «дом/машина/шуба/поездка…» и так далее. Слышали такую?

– Слы-ы-ышали! – дружный заунывный хор.

«У-у-у, изверги. И что тут такого? Нормальная фраза…»

– Так вот, – оратором здесь был мужичок с бородой – дядька, внушающий уважение, несмотря на обнаженное тело (по большей части спрятанное за стойкой), – спокойно отвечайте «я постараюсь» или «я все для этого сделаю». Ибо женщина не просит, чтобы вы обязательно построили или купили дом, а так же осыпали ее украшениями, она лишь просит заверения в том, что она для вас самая лучшая. И, поверьте, зная это – то, что вы ее поддерживаете, – она будет пребывать с вами и в горе, и в радости.

– Даже если не купишь дом?

– Даже так. Потому что она будет знать: у вас общие мечты и цели, у вас общее мышление. Ей это важнее, чем ваша реальная способность приобрести новое жилище. Нет, конечно, бывает и такой тип женщин, которым важнее всего кошелек, но мы сейчас не о них…

В «мужском» зале оказалось не менее интересно, чем в женском.

После прослушивания лекций дамы из правого зала и господа из левого собирались впервые в жизни встретиться лицом к лицу за длинным столом-транспортером, чтобы попытаться отыскать по «глазам напротив» свою судьбу.

Как любопытно! Мне однозначно здесь нравилось. Оказывается, зону «лекций» посещали состоятельные и серьезные люди, которые приезжали в «Икс» не за сексом, но за возможностью познакомиться и, если повезет, создать счастливую крепкую семью. Люди слишком стеснительные или же слишком занятые – все, как один, без масок.

– Ну, а теперь поговорим о моментах, которые убеждают мужчину в том, что его избранница его любит. Вам интересно?

И вновь «женский» зал.

Дамы одобрительно гудели.

Мне было интересно тоже. Как и то, удалось ли Радке продать хоть один резиновый член…

* * *

Спустя полтора часа непрерывного хождения по горячему песку, Радка была вынуждена признать, что сделку она, вероятно, продула.

И дело было вовсе не в том, что здесь, на полотенцах под жарким солнцем и под плеск волн, не занимались сексом, – занимались, – но в том, что «дилды» сюда не подходили по настроению. Вот как-то не клеились.

Нежные поглаживающие мужские руки клеились, а «игрушки» никак.

– Водички? Холодненькая. Может быть, резинового дружка? Очень хороший, между прочим…

Воду брали с удовольствием – с утра Радка сбегала к бару уже четыре раза, каждый раз заполняла поднос так плотно, что едва отрывала его от стойки. Заказывали и шампанское, и коктейли… но на предложенные искусственные члены качали головами.

Она понимала почему. Когда над тобой синеет небо, когда плывут легкие, как перышки облака, когда кожу ласкает бриз, разве захочется кому-то возиться с игрушкой? Хочется купаться с партнером – живым и настоящим, – а после с ним же обниматься в шезлонге или на полотенце. Чувствовать, как в тебя втирают крем для загара, как массируют плечи, как ласково покусывают за мочку уха…

Жаль, что они не услышали об этом месте раньше. Приехали бы с Нежкой просто так – отдохнуть, поваляться. Здесь хорошо, наверное, валяться, когда не нужно с утра вскакивать на работу, – часа три на пляже, затем в ресторан, потом в киношку, потом на дискотеку. А с утра и с похмелья – веселые и отдохнувшие – снова на пляж.

Радка завидовала отдыхающим и тихонько вздыхала.

В отдалении стоял шатер от солнца; она приблизилась к нему, чтобы снабдить напитками расположившихся под ним людей:

– Газировки, водички, сока?

Томная брюнетка смотрела сквозь солнцезащитные очки на волны – ее бронзовая от загара кожа лоснилась, как змеиная шкура. Красотка, сидя на высокой лавочке и разведя ноги в стороны, о чем-то размышляла, любовалась волнами – в этот момент ее о-о-очень медленно и нежно трахал обходительный жилистый мулат – придерживая член рукой, неторопливо вводил его внутрь, аккуратно выводил до самой головки, вводил вновь. Оба наслаждались процессом, тишиной, неким спокойствием во время занятия любовью.

Такой «любовью» Радка еще не занималась – чтобы между делом. Или, как бы это лучше сказать, – не занималась такой «размеренной» любовью, больше походившей на йогу.

«Дилды» здесь она даже не стала предлагать. Ушла из-под зонта молча.

Как и читающей книжку в мягкой обложке блондинке в шляпе, которую томно вылизывал ее ухажер, – удобно расположившись между ног, он без спешки наслаждался – водил язычком по бритым «губкам» и клитору – постанывал, причмокивал.

Радка засмотрелась.

– Хочешь так же?

Она вздрогнула, когда с слева раздался мягкий мужской голос. Обернулась; на большом квадратном полотенце, похожем по размеру на простынь, одиноко сидел крепкий мускулистый парень с черными вьющимися волосами и бездонными темными глазами с поволокой.

– Тебе понравится. Я умею.

Она сама не знала, как и почему согласилась. Но вдруг поддалась наваждению и чарующей пляжной атмосфере (ведь им можно, если недолго) – поставила поднос на песок, переключила медальон и легла туда, куда указывала мужская рука. Почувствовала тепло полотенца под спиной, расслабила усталые от постоянного проваливания в песок ступни, прикрыла глаза. Шумно втянула воздух, когда ощутила, как ее лизнули, – осторожно, прямо через ткань трусиков.

А еще через пару секунд трусики уже лежали рядом с подносом.

О-о-о, а незнакомец действительно умел – он вылизывал ее с непередаваемой нежностью, и наслаждался процессом нисколько не меньше, чем тот, блондинкин, на которого она, Радка, повернув голову, смотрела сквозь полуприкрытые веки.

И тот поглядывал на нее – чужой ухажер. Это возбуждало.

Язычок над ее клитором порхал и напоминал бабочку, опыляющую цветок, – проделывал все вкусно, ласково, где нужно, достаточно настойчиво. Синело над головой небо; изредка проходили мимо люди – они смотрели на «любовников» с интересом и тлевшим в глазах жаром, и Радка вдруг разом осознала всю прелесть оргий – как здорово, если бы ее сейчас кто-нибудь помял за грудь или поцеловал, или…

Она кончила, не успев толком начать фантазировать, – сказались нахлынувшие бурным потоком незнакомые ощущения.

– М-м-м, вкусная… Встретимся еще?

От чужого, похожего на парус, полотенца, она уходила, глупо улыбаясь, едва не позабыв про лежащие у подноса трусики.

* * *

У бара она заказала «Полуденный бриз». Сделала передышку, уселась на высокую кожаную табуретку, поелозила на ней – промежность все еще пульсировала от недавних ласк. Попыталась привести голову в порядок, однако сделать этого не удавалось – на соседней табуретке восседала грудастая девушка с волосами по пояс, которую неспешно имел сзади высокий брюнет. Он вставлял свой блестящий от влаги член не то ей в киску, не то в попку и, кажется, смотрел в экран того же сотового, что и дама.

«Снова секс между делом». Радка вдруг подумала, что что-то в этом есть – когда не специально, не после ужина при свечах и в закрытой спальне, а вот так… Она читает, пьет коктейль или говорит по телефону, а он дрючит ее качественно и размеренно.

Кажется, она сейчас вспыхнет еще раз. Или же попросит первого проходящего мимо мужика ее «подрючить».

Пришлось отвернуться в сторону; бармен подмигивал и усмехался.

Радослава краснела.

И обрадовалась, когда справа уселась вдруг незнакомая ей коллега по работе – черноволосая и невысокая разносчица напитков.

– Отдыхаешь?

Видимо, завернула с соседнего пляжа.

– Ага.

– А члены с собой зачем носишь?

– Поспорила с подругой с утра. Что продам.

– Тут не продашь.

– Я уже поняла. Жалко, проиграю.

Ее соседка задумчиво прищурилась:

– Хм, может, и не проиграешь.

– С чего?

Бармен принес слоеный коктейль – зелено-голубой, с ананасовой долькой и зонтиком сверху. Терпкий и удивительно вкусный.

– А у меня как раз подруга сегодня работает в зоне «обучения».

– Обучения чему?

– Минетам!

Чернявая засмеялась.

– Вот там ты легко продашь свои членики. А я как раз хотела вместе с ней сегодня работать на территории – не дали. Хочешь подмениться? Если согласишься, я ей позвоню. И тебе, и ей – дело.

Радка, которая к полудню успела устать от жары, песка и невозможности залечь на каком-нибудь махровом полотенце до конца рабочего дня, энергично кивнула.

– Звони.

Ее соседка тут же поднесла браслет на запястье ко рту, назвала кодовый номер и нажала «вызов».

* * *

Высокие деревянные двери. Посетительницы входили в них по-разному: кто-то крадучись, кто-то втянув голову в плечи и озираясь. Кто-то уверенно и даже высокомерно – а-ля «я ничего не стесняюсь». Но почти все в масках.

«Девственницы, что ли?»

Наверное, все приличные, с хорошей работой, уважаемые. А минет делать никто не научил – вот и прут…

Желающие перли с периодичностью одна в пять-десять минут – временным разбросом достаточным для того, чтобы, успев уболтать одну, Радка уже «окучивала» другую:

– Качество – люкс. Размер средний – самый частый. Такому, когда будут показывать «кольца», не нужна дополнительная смазка. Новый, ни разу не пользованный.

Про эти самые «кольца» ей когда-то рассказывала давняя подруга – мол, мужикам нравится, когда пальцы обеих рук складываешь колечками и возишь ими по стволу вверх-вниз наряду с облизыванием, – кончают за минуту, «проверено». И сейчас Радка искренне надеялась, что этим самым «кольцам» за высокими дверями тоже обучают.

– А разве там не выдают?

– Даже если и выдают, у вас уже будет свой, чтобы потом и дома тренироваться. Ведь вы же можете не захотеть переходить сразу на реальный объект?

Радка цвела и «пахла», Радка была певучей и многословной, она толкала «дилды» так самозабвенно, что, будь на месте этих «тихонь», купила бы один сама.

И тихони покупали.

Первый «хрен» ушел длинноногой шатенке с лошадиным лицом, второй приземистой пышке с вьющимися волосами, третий – даме постарше, которая убеждала Радку, что берет не для себя, для «подруги» – конечно-конечно… Четвертый – женщине холеной, но резкой и, как видно, постоянно занятой – наверное, директорше какого-нибудь предприятия, супруг которой желал время от времени получить качественную ласку ртом.

Всего за тридцать минут Радослава выиграла спор, после чего довольно вплыла за двери, чтобы приступить к своим основным обязанностям, а заодно подучиться искусству супер-«сосания». День однозначно задался!

* * *

«… Дом для мужчины – это не место очередной битвы, склок или же споров. Дом – это тихая гавань, и создает эту гавань женщина. Своим мирным настроением, улыбками, добротой и лаской. Думаете, мужчина не может сам приготовить ужин – разбить на сковороду пару яиц или же сварить лапшу? Удивитесь – может! И при том, что его вторая половина вовсе не обязана стирать, прибирать и готовить, любой мужчина видит в этом исключительно проявление заботы. Погладьте для него пару рубашек, повесьте на стул, и он обязательно почувствует, что нужен и любим. Вот так все просто…»

Я купила диск, не удержалась, уж очень полезными мне показались сведения. И теперь, в ожидании прихода Радки, я сидела в кресле, пила минералку и с удовольствием прислушивалась к знакомому и спокойному голосу «оратора».

Дом. Интересно, когда-нибудь я смогу применить эти знания в жизни? Создать для кого-то особенного этот самый дом и «гавань», смогу сотворить атмосферу для подвигов? Если честно – хотелось. Еще свежи были в памяти картинки, когда женщины и мужчины с любопытством смотрели друг на друга за длинным столом, как пытались почувствовать «свое», как у некоторых это как будто получилось… Эх.

«Мужчина силен физически. Бесспорно. Практически любой мужчина всегда опередит женщину, когда это касается физической выносливости, однако любая женщина победит даже самого выносливого мужчину словом. Вас это удивляет? Просто примите как факт. Да, мы умеем махать мечами, стрелять из ружей, пускать стрелы из лука, но мы, как никто другой, хрупки и чувствительны перед словом. Не ругайте нас, не критикуйте и не сравнивайте – даже если это сравнение с нами самими прежними и начинается оно словами: «Дорогой, а раньше ты был…» Мы есть сейчас. Такие, какие есть. Возможно, в силу обстоятельств удрученные или погруженные в заботы, менее улыбчивые, более беспокойные. Но у вас всегда есть для нас лекарство, это – ваша доброта. Обнимите, прижмитесь и скажите, что мы для вас самые лучшие, и поверьте, подвиги нам захочется совершать вновь…»

Хлопнула входная дверь, ввалилась довольная Радка. Сбросила каблуки, прошлепала в ванную:

– Нежка, у меня отличные новости!

– Я тут диск слушаю.

– Какой?

– Про то, что требуется мужчинам, – тебе бы тоже было полезно.

– А я знаю, что нужно мужчинам, – хороший минет. Кстати, я сегодня научилась!

Десятью минутами позже.

– И что, ты что… правда «дала» ему?

– Ага!

– Ну, ты, блин… даешь!

Диск пришлось отключить. Радослава «поведывала» о своих приключениях на пляже.

– Просто мозг надо отключать, Нежка, понимаешь? Это и есть секрет этого Города: здесь можно и нужно поддаваться инстинктам – не думать, кто именно гладит тебя за титьки или вылизывает, а иначе можно свихнуться от размышлений «а что это за чувак? Как зовут? А ему нравится». Для меня там было «просто полотенце», «просто чувак» и «просто наслаждение». И это был самый настоящий кайф!

Я не знала, смущаться или завидовать. Сама я пока никак не могла решиться отключить мозг и отдаться во власть инстинктам.

– А как же эмоциональная связь?

– Да не нужна она тут! Нафига портить себе впечатления излишними требованиями? Кстати, ты проиграла сегодняшний спор, знаешь?

– Проиграла?

– Ага! А все потому, что девчонка с пляжа поменяла меня местами со своей подружкой. И знаешь, куда я попала?

– Куда?

Все следующие пятнадцать минут я слушала о том, как нужно правильно обводить головку язычком, насколько сильно сжимать ствол ладонями и как при необходимости отключать рвотный рефлекс.

Что ж, тоже нужная и по-своему полезная информация.

* * *

– Бар «Зеркала» – однозначно. Для стриптиза лучшего места не найти. Там дорогой интерьер, и посетители заходят «не дешевые», пиво вкусное.

К нам в гости заглянула «ночная смена» – Лора и Кейси. Лора – высокая статная брюнетка с силиконовыми губами, такими же грудями и накладными ресницами, Кейси – миниатюрная и хрупкая девочка-ромашка с вьющимися локонами, исключительно «натуральная».

Раньше мы встречались только в коридоре или на парковке в ожидании такси, но сегодня коллеги впервые постучали в двери, предложили официально познакомиться. И мы поделились планами. Радка, понятное дело, тут же разболтала о том, что я «проштрафилась», и теперь мы слушали о том, куда бы стоило сходить, чтобы я воплотила в жизнь приватный танец.

– Там все такое темное, прикольное. И подсветка синяя. Музыка в кабинках, как надо, а не как на Лунто-драйв – там тоже есть похожее заведеньице, только какое-то похабное, – рассказывала Кейси.

– Угу, – кивала ее накрахмаленная подруга. – Там, если и танцевать, то для мужланов. А вы потом на дискотеку не хотите? Тут есть одна – прямо зажигалочка. Так прикольно наблюдать за дергающими «писюнчиками»…

Мы, может быть, хотели – мы не знали. Знали, что для начала с удовольствием пообщались бы, опрокинули по стаканчику пива, а там «по настроению».

На том и сговорились.

* * *

– Знаешь, что мне пришлось из-за него перенести? Встречу с Марджори!

Советник по административным вопросам, а заодно и «друг» (по крайней мере, босс иногда считал его приятелем) Сэм Макферсон поморщился.

Он моментально сделал верный вывод: Кокс зол. В ярости. А все потому, что, если Энтони хотя бы раз в два дня не попадал к Марджори – этой странной волосатой и жирной бабище, которая гладила Кокса по голове (да-да, просто гладила), – босс становился невменяемым. Его пыл укрощали две вещи на свете: петушиные бои, для которых он ведомыми и неведомыми путями контрабандой доставал по паре птиц в неделю, и походы к Марджори.

Сэм не знал, где Энтони ее нашел, и не понимал, как мир мог породить столь странное существо – огромную тетку с почти мужскими руками, разъехавшимися в стороны на метр ляжками и необъятной грудью. И только эта Марджори выбивала из головы Кокса дурь – выглаживала. Нет, Кокс клялся, что она его совсем не возбуждала, но успокаивала. Макферсон вообще сомневался, что Кокса способен возбудить хоть гей, хоть лесби, хоть пары, хоть вполне себе нормальные девахи.

«Возбудить воображение дурака мог только такой же дурак». И Марджори вполне подходила.

Сверкали в свете ламп блестки длинного бордового фрака, в котором Энтони собирался идти на встречу с Логаном.

– Представляешь, этот хмырь позвонил мне и сообщил, что придется увеличить бюджет. Еще увеличить! Ты понимаешь?!

– То есть заплатить ему больше трех миллионов?

– Именно! И все потому, что, оказывается, чтобы «синхронизировать новый код с прежним, придется переписать многие старые алгоритмы». А это, видите ли, займет еще время. Слушай, может, просто надавить на него?

– На лучшего программиста Уровней? Почему-то я не сомневаюсь, что он тесно связан с Комиссией, раз имеет разрешение на использование их кода.

Рыжий Макферсон всегда делал верные выводы; Кокс перестал кружить по кабинету и пожевал губами:

– Я об этом не подумал. Тогда, знаешь что, мы должны отыскать его слабые точки… Ты понаблюдай за ним, а? Может, ему кто-то понравится? Тогда и собьем цену.

Рыжий Сэм, глядящий наивными голубыми глазами из-за толстых линз круглых очков, занимался вовсе не только административной работой, но и улаживанием любых «сложных» ситуаций. И, как следствие, ум имел острый. Чтобы отследить ход мыслей босса, ему потребовалось всего мгновенье: «если Эвертон западет на кого-нибудь в «Иксе», можно начать его шантажировать, используя эмоции и слабые места, и тем самым легко сбить стоимость проекта. А то и заполучить все бесплатно».

– Я понял. Понаблюдаю.

– Ага, молодец. Ладно, а я пока съезжу, соглашусь со всем, что он скажет, – Энтони недобро улыбнулся. – Кстати, знаешь, где я назначил ему встречу?

– Где?

– В «Зеркалах». Подумал, что надо почаще выводить его в места скопления красоток. Так больше шансов.

Макферсон знал, что босса требуется хвалить, как бабу: что бы тот ни сказал, восхитись.

– Вы верно подумали.

И, конечно же, угадал. Кокс моментально расцвел:

– Не зря протираю свое кресло, а, Сэмми?

Макферсон никогда не был «Сэмми». Более того – он ненавидел «Сэмми». Но улыбнулся, как счастливый пес, которого только что похлопали по голове.