Книга: Людочка - Виктор Астафьев

Видимо, автор хотел сыграть на противопоставление деревни и города: мирно жующая травку коровка и сваренные заживо в отстойнике ненужные животные. На этом противопоставления заканчиваются, ибо разруха она в головах, а не в какой-то определённой местности.

Грустно.

Но не совсем грустно от мысли, что нет бессмысленных жизней и бессмысленных смертей тоже нет.

Бабочка машет крыльями, разбегаются круги по воде - всё взаимосвязано.

"Людочка" прочно соединилась в моих ассоциациях с настроением и философией стихов Егора Летова, современника,кстати героини. Крик души.

Воробьиная, кромешная, пронзительная, Хищная, отчаянная стая голосит во мне.

Астафьев жесток в свой прозе. "Пролётный гусь", прочитанный мною давным-давно, до сих пор остался кровавой раной среди книжных впечатлений. Астафьев не надеется в своих "жестоких романсах" на милосердного бога, а , быть может, и упрекает творца в несовершенстве созданного им человечества. "Господи, ведь недостойна же..."- героиня остаётся одинока в своей беде, и это, к сожалению, обыденность, хоть и страшная и горькая.

И справедливого возмездия человеческому зверству можно ожидать лишь от более сильного и матёрого зверя. И это единственное, чем автор может утешить читателя.

Рассказ глубокий и пронзительный, в лучших традициях русского реализма.

И вот ее жизнь на ладони, и совсем ничего она не стоит. Людочка видела вокруг себя только безразличие. Всегда вроде кто-то был рядом, но никому до нее не было дела. Мать посмотрела на нее, поняла, что с ней произошло что-то, и даже поняла что именно, но не стала ничего делать. Не спросила, не утешила, ведь со всеми бывает, и надо терпеть, а что еще делать? И прошла она мимо дочери. И к Богу Людочка тоже не нашла дороги. Ведь если мать не слышит, Богу уж точно не до нее, непримечательной маленькой Людочки. И только после смерти на нее обратили внимание, вот только Людочке уже было безразлично.

Любите своих близких, пока они с вами.

P.S. пока писала рецензию, добавила рассказу еще плюс один балл за то, что уже почти год прошел, а он по-прежнему остается со мной.

Эх ты, Людочка-дурочка, что же ты так опустила руки, даже не пытаясь бороться? Что же не поверила в то, что ты кому-то нужна? Ох уж эти скверные привычки проживать горе в себе. Не уметь поговорить, не захотеть открыться. Ох уж эти пережитки прошлого, что женщина рождена терпеть: «На роду бабьем даже как бы записано — терпи… через ту беду не беду, скорее неизбежность, все бабы поздно или рано должны пройти. И каждая баба проходит ее одна и сама же с бедой совладать обязана, потому как от первого ветру береза клонится, да не ломается.»

Выросла одинокая, как былинка. Скромная тихоня-троечница, после школы даже маме оказалась не нужна. Поехала в город устраивать жизнь. Да вот только город не любит таких, как ты. Чистых и простых, открытых для жизни, не для грязи.

Полная, абсолютная безысходность, можно сказать чернота. Жаль бедную, потерявшую смысл жизни Людочку, жаль её мать, которая смирилась с утратой ещё при жизни дочери. Жаль отчима, который так и не смог полюбить свою падчерицу, но не смог бы спокойно жить, не отомстив подонкам. Жаль Гавриловну, которая потеряла не просто квартирантку и прислугу, но почти дочь. Как-то жаль вообще то время, тех людей, которые существовали в таких вот Вэпэвэрзэ, где рождались стрекачи и мыло, которых ждала одна судьба - тюрьма и бродяжничество. Где вырождались целые деревни, и кладбища сносили, перепахивали под поля, чтобы они не мозолили глаза живым. Сколько их, таких людочек, приехавших с деревни, сгинуло в аду провинции, потому что их простенькие души никому не были нужны… «Да кому она нужна, та простенькая, в простенькой, в обыкновенной плоти ютившаяся душа?»

Осадок остался от книги тяжёлый и странный. И хотя сейчас тоже жить нелегко, невольно радуешься, что живёшь всё же в новом мире, где ты женщина, а не мясо, или инкубатор.