Текст книги "Цветы в огне войны"

Назавтра был назначен день свадьбы. Дом Зверевых стоял неподалеку от дома невесты и в обоих домах шли бурные приготовления к свадьбе. Прямо в саду устанавливали столы, лавки, делали навес. Отец Андрей обходил дома и приглашал гостей. Получила приглашение и Наталья с дочками. Она решила сходить поздравить молодых, хотя на душе было неспокойно и тяжко. Анна была подружкой Дуняши, уже с раннего утра убежала наряжать невесту, заплетать косу, провожать невесту к жениху.

Невесту нарядили в белое льняное свадебное платье, пышное, с кружевами, волосы красиво уложили и прикрепили прозрачную фату. Подружки нарядились в свои самые красивые, нарядные платья, у каждой на голове был венок, который сплела Таня.

Таня сбегала на луг, набрала охапку полевых цветов, сплела красивые венки – в этом деле во всей округе ей не было равных, она вкладывала в каждый венок всю свою душу, так хотелось угодить подружкам невесты.

Маша и Таня помогали наряжать лошадь с упряжкой, на которой будут кататься молодые. В гриву гнедой лошади вплетали разноцветные лоскутки, цветочки, затем украсили сбрую и повозку. Под дугой прикрепили колокольчики с красным бантом, которые звонко звенели при езде.

За полдень на повозку уселись жених Сергей, гармонист Коля Седик и лучший дружок Матвей. Зазвучала веселая гармонь, и ребята поехали выкупать невесту. По дороге за невесткой, жених забежал в сельсовет обговорить регистрацию брака, заявление они с Дуняшей подали месяц назад. Увидев Кузьму Давыдова, Сергей подошел к нему и напомнил, что регистрация намечена на два часа дня. Давыдов сидел, уткнувшись в газету. Подняв голову и глядя на вошедшего, он недовольно заговорил:

– Сергей, я слышал, вы собираетесь венчаться в церкви? Я вот что тебе скажу на это: или венчайтесь, или регистрация в сельском совете – выбирайте что-нибудь одно. Насколько я знаю, Дуняша Комогорова – комсомолка, и разговор с ней после венчания будет особый, будем разбирать ее на уровне Райкома комсомола, поэтому предлагаю вам регистрироваться по Закону времени.

Сергей выслушал его и вскипел:

– Я не собираюсь вступать в комсомол, но венчание для нас очень важно, и мы от него не откажемся.

С этими словами он вышел из сельсовета и пошел к упряжке. Компания дружно отправилась к дому невесты.

В доме невесты их уже поджидали, но традиции нужно было соблюдать. Для начала Сергей отдал подарки родителям, затем стали оглядываться в поисках невесты, но ее не было видно.

– Где же наша невеста? – воскликнул Сергей.

– А ты поищи ее, может быть, сначала выкуп дадите, ведь невеста то, красавица!

Друзья бросили несколько звонких монет под ноги стоявшим людям, и они продвинулись дальше. Таня, видя, как озирается жених, шепнула ему, что невесту нужно искать за колодцем.

Сергей бросился во двор, за колодцем он увидел свою невесту, они бросились друг к другу в объятия. Подошла мать Дуняши с иконой Богородицы, благословила их, затем поднесли каравай, от которого они откусили хлеба, что означало начало их новой, совместной жизни. Сергей схватил ее на руки, и понес через ржаное поле к свадебной упряжке, на ходу целуя ее, усаживая поудобнее, затем заскочил на ходу сам, и понеслись. Заиграла весело гармонь, и они поехали к дому жениха, за ними пешком отправились родители и гости.

По пути к дому упряжка то и дело останавливалась – люди постоянно перегораживали дорогу, требуя выкуп за невесту. Сергей щедро бросал монеты направо и налево, одаривая всех. Перед домом молодых встречали родители жениха, в руках матери была икона Богородицы, молодые получили благословение, и жених на руках внес невесту в свой дом.

Гости подходили, чинно рассаживались за столы под навесом, началось свадебное застолье. На столах по русскому обычаю было много всякой снеди и закусок: заливное, куры, картошка с гусятиной, сало, грибочки, солонина, винегрет, и конечно же, самогонка, русский квас, весенний березовый сок.

После первой рюмки начались поздравления молодых, тосты, дело дошло до подарков. Крестная мать Дуняши подходила к каждому, гостю наливали стопочку, а после этого гости дарили молодым подарки: льняное полотенце, одеяло, покрывало, разную мелкую утварь, посуду, клеенку, курей, гусей на разведение хозяйства. Родители же копили деньги для молодых заранее и объявляли это на свадьбе.

Затем все кричали: «Горько!». Молодые целовались на счет: «Раз-два-три-десять…». Все кричали и хлопали в ладоши, наполняя свои стопки и стаканы.

Зазвучала гармонь, запели песни – а петь в деревне любили и умели от малого до старого – затем пустились в пляс, пели частушки, плясали барыню с выходом до позднего вечера.

К вечеру прибыли с другой деревни братья Жаворонковы, узнав о свадьбе. Один из них имел виды на Дуняшу, компания стала заводить местных парней, говорить разные пошлости. И неизвестно, чем бы это кончилось, но вмешался отец невесты и разогнал приезжих дубинкой.

Ночи еще были прохладные, от реки стелился туман, как будто землю накрывало одеялом.

Было уже за полночь, гости стали расходиться по домам, а в это время пожаловал на свадьбу председатель Давыдов. Оглядевшись, он сразу увидел Наталью и подошел к ней:

– Ну что, Григорьевна, веселишься на свадьбе? А ты помолодела, а может станцуем?

– Нет, Кузьма, танцуй со своей женой, а у меня муж есть, и я жду его. А то, что его нет с нами, это только твоя работа, – Наталья стала злиться, – но рано или поздно справедливость восторжествует, и он вернется домой. А ты не подходи ко мне, и держись от меня подальше, – резко повернувшись, взяла Машу за руку, и они зашагали домой.

– Ну, это мы еще посмотрим, гордая какая! Это мы еще увидим, – прищурив недобро глаза, сквозь зубы прошипел Давыдов, – жди своего умника, вернется он, как же. Враг он советского народа и точка.

Таня увидела, что мать махнула ей рукой идти домой, она уже собралась, но, откуда не возьмись, перед ней вырос Вовка Косов. Мать строго посмотрела на Таню и еще раз позвала домой. Вовка попытался оставить Таню, приглашал прогуляться, но она решила идти домой. Володя махнул рукой и скрылся в тумане. Старшую сестру Аню провожал Саша, они долго шептались, люди поговаривали, что следующая свадьба будет у них.

Наталья с дочками подошли к дому, Таня задержалась у крыльца, глядя на звезды, которыми было усеяно все небо. Небо было ясное, стояла тишина, и вдруг над головой неожиданно раздался крик птицы. Таня задумалась:

– Наверное, она нам какую-то новость принесла, может, папа вернется, но какой-то очень резкий крик был, не к добру это.

Дома в постели Таня еще долго ворочалась, вспоминая сегодняшний вечер, неожиданное появление Вовки Косова, еле уловимые намеки на дружбу, но сердце ее не билось при воспоминании о нем. «По-видимому, это все же не любовь», – подумала Таня и заснула. Перед сном она услышала, как звякнула калитка и вернулась Аня. Снилось ей, как будто черная птица превратилась в большое, черное одеяло, которое накрыло все село. Сон оказался вещим. 22 июня 1941 года началась война.

Глава 2
Начало войны. Оккупация

Проснулась Таня от тревожного разговора деда Гриши с матерью. Из их разговора Таня поняла, что этой ночью немцы напали на нашу страну, началась война.

– За что?! Почему они напали на нашу землю? Война? – эти слова заставили содрогнуться все тело, потемнело в глазах, – Как же так! Вчера еще было все тихо и спокойно, веселились на свадьбе, сегодня у Сергея с Дуняшей должно состояться венчание в церкви. А здесь война…

Дед Гриша сказал, что прискакал с вестью посыльный из военкомата и доставил повестки мужикам на войну. Собираются у сельского совета в полдень, нужно пойти послушать, что будут говорить. Наталья, сокрушаясь, оделась и пошла с дедом, Таня быстро собралась и побежала следом за ними.

У сельсовета они увидели большое скопление людей, новость по деревне распространилась с быстротой молнии, люди тянулись со всех домов, ведь это касается каждой семьи. Рядом была привязана взмыленная черная лошадь, по ее виду было заметно, что ее гнали галопом с этой страшной новостью. На крыльце стояли председатель сельсовета и человек в штатском с повестками в руках. Давыдов призвал людей к тишине и зачитал важное сообщение от информбюро.

– Товарищи сельчане! Сегодня в 4 часа утра на нашу страну напали немецкие оккупанты и объявили нам войну. Они хотят захватить нашу страну, убивать наших мирных граждан. Но мы не позволим им это сделать, мы будем защищать нашу Родину, мы дадим яростный отпор немцам. Сейчас посыльный зачитает список призывников и вручит им повестки.

Среди призывников прозвучало и имя Сергея Зверева, у которого на сегодня назначено венчание в церкви, но никто этого не заметил, лишь только дед Сибиль в толпе крикнул о венчании Сергея.

Давыдов резко оборвал деда:

– Какое к черту венчание! Оставить всякие предрассудки! Призыв Зверева остается в силе, времена наступили другие. Все уклонившиеся от призыва будут сурово наказаны по закону времени. – затем громко прокричал, – Все, кто получил повестки, через час сбор, на этой площади будет построение.

Давыдов повернулся к красному флагу и сказал: «Мы с честью отдадим долг нашей Родине!».

Люди стали быстро расходиться, некоторые завернули к Зверевым, чтобы посидеть вместе за столом и обсудить услышанное. Все понимали, что вчерашняя свадьба превратилась в проводы на войну жениха и многих односельчан. Мужики налили самогонки по стопкам и произнесли тост: «За нашу Родину! За быструю победу, над немцами!».

Все были уверены в скорой и быстрой победе! Заиграла гармонь, и Алеша красивым голосом запел военную песню, ее тут же подхватили:

– Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает, врагу не сдается наш гордый варяг…

Но, к сожалению, все понимали, что час на сборы, который им дали, скоро закончится и, попрощавшись, бросились по домам.

В назначенное время призывники, а их было 25 человек, построились у сельского совета, для их отправки стояли обозы с лошадьми. Матери провожали своих сыновей, жены мужей. Расставания, слезы, прощание, страх перед неизвестностью… Что с ними будет… Никто ничего пока не знал.

Дуняша и Сергей медленно шли, взявшись за руки, невеста поменяла свадебное платье на простое, но оно было белого цвета и выделяло их из толпы. Дуняша прижалась к Сергею, Сергей целовал ее заплаканные глаза. Он пытался успокоить Дуняшу, говорил, что скоро вернется, ведь так случилось, что именно их свадьба превратилась в прощание и принесла весть о войне. Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться, шептались о жизни, о ребенке, которого они втайне ждали, ведь Дуняша была на третьем месяце беременности, это был их секрет, об этом пока никто не знал.

Таня подошла к ним, сунула Сергею в руки букетик цветов и пожелала скорейшего возвращения и счастья им обоим. За осиновским дубом молодые обнялись, Сергей последний раз поцеловал Дуняшу, подбежал к родителям, быстро обнял мать, отца и побежал за обозом, больше не обернувшись. Молодая жена еще долго стояла и махала ему белым платком, то и дело, вытирая бегущие слезы. Им не удалось познать совместное счастье влюбленных, оно оборвалось в самом начале.

Обоз отправился в сторону Навли, на ходу в него заскакивали мужики, женщины кричали, махали, обещали ждать и молиться за них.

Кто-то запел: «Как родная меня мать провожала, тут и вся моя родня набежала», – гармонь подхватывала его голос, и люди, грустно смотря вслед уходящему обозу, присоединились и стали подпевать.

Мужчины-солдаты уходили на войну, которую никто не ожидал, уходили дать отпор врагу, многие из них больше не вернутся домой. Русские солдаты победят, но какой ценой достанется им эта победа, мы узнаем позже.

Село Глинное проводило на войну первую партию мужиков. Жизнь в селе шла как обычно, но чувствовалось, что произошел перелом во всем. Люди продолжали работать, дети ходили в школу, но делали это без вдохновения и радости, на душе у всех была тревога и неизвестность. Призыв на войну стал делом обыденным, но уже без пафоса и торжества. Мужики уходили воевать, покидая свои семьи. Все с нетерпением ждали скорой победы, но по сводкам информбюро и рассказам деда Гриши новости были с каждым днем все тревожнее и тревожнее: «Пока что враг теснит наших во всех направлениях… Советская армия отступает… Немецкие войска захватывают наши города, наши территории».

Наталья с отцом сидели и обсуждали текущие новости:

– Все может быть, дочка, немец долго готовился, у них много оружия, техники, рвутся они к Москве, ведь Гитлер затеял войну с целью завоевания нашей страны. Да, простому народу будет очень тяжело, но ничего, переживем.

Ушёл на фронт и Володя Косов. Прощание с Таней было недолгим, он обнял Таню крепко и поцеловал в губы. Хотя раньше Таня не позволяла себя целовать, она не стала отбиваться, а приняла этот поцелуй как дань своей Родине. Володя на прощание сказал ей:

– Жди меня, Танюша, я вернусь к тебе обязательно, вернусь победителем!

Таня подала ему в руки букетик цветов со словами:

– Пусть тебя хранит Господь, а мои цветы будут талисманом, согревают теплом и светом.

В этой же группе ушел Саша Михалев, жених Анны, старшей сестры Тани. Он стоял, обнимая Аню, просил ждать его: «Вот увидишь, если кто-то сильно ждет и любит, то ничего не случится, я обязательно вернусь».

Таня подошла и сунула в руки сестры свой букетик-талисман на удачу со словами:

– Передай мой букетик Саше, он поможет ему.

– Вот и отдай ему сама. Ты ведь у нас цветочная фея, и цветы из твоих рук обладают силой, мы это знаем.

Саша улыбнулся:

– Спасибо Таня, но я же не барышня кисейная с букетиком, я иду на войну.

Но цветочки взял и пристроил их к рюкзаку.

Попрощавшись, ребята побежали за строем, оглядываясь на девушек и махая руками. Они отправились в неизвестность воевать за победу.

Здесь же неподалеку стоял отец Александр, в руках он держал икону Божьей матери, как бы освещая их путь молитвами за скорую победу над врагом, за возвращение солдат на Родину. С тех пор село как-то опустело, почти не стало слышно мужских голосов, в основном всем руководили бабы.

Все реже стали видеть председателя Давыдова, а в начале сентября он и вовсе исчез. Все тревожней с каждым днем были новости с фронта, а приносил их, как всегда, дед Гриша: «Немец за три месяца войны захватил западную часть нашей страны. Захватил и наш областной город Брянск, много наших районов, того и гляди скоро появится в наших местах».

Наступила осень 1941 года, люди, как всегда, готовились к зиме, пополняли припасы в погребах, ведь впереди зима и ее нужно было пережить.

Трудились как никогда дружно и слаженно, больше молчали, лица у всех сосредоточенные, мало шутили, трудились от мала до велика, но многое ложилось на женские плечи. Накосили и заложили в стога сено для скотины, убрали с полей картошку и капусту, заложили семенную картошку, завезли и заготовили дрова на зиму. Женщины наносили ягоды, грибы из леса, насушили трав на чай.

По воскресеньям в церкви шли богослуженья, сурово и строго, чувствовалось военное время во всем. Над селом Глинное часто пролетали немецкие самолеты, натужено и грозно гудя. В основном, это были немецкие самолеты-разведчики, наших среди них не было. Отдаленно были слышны артиллерийские разряды, по ночам небо озаряли вспышки.

Поначалу еще работала почта, письма от солдат приходили регулярно, эти письма приносили радость в дома, их перечитывали много раз, девушки прижимали к сердцу, целовали каждую строчку. Но часто раздавался плач и слезы, а это означало, что в дом принесли похоронку.

Таня и Аня тоже получили письма от своих парней. Они писали, что уже воюют, письма были короткими и сухими. О любви в треугольничках было написано только в конце, коротко и с надеждой. Иногда в письмах было непонятно и тревожно – значит, скоро в бой, и лирика не шла в голову бойцу.

Вскоре почта перестала работать, это было плохим известием для всего села, ведь люди ждали письма, жили ими. С сельского совета был снят красный флаг, портрет Сталина, да и сам председатель Давыдов давно не появлялся в деревне.

Чего ожидать никто не знал, но догадывались, ведь на арену стали выходить те, кто стал радоваться приходу немцев, их люди называли оборотнями. По селу важно расхаживал Алеха Колтунов, Окунь, даже хромота его стала не так заметна. Он пытался подозрительно высматривать дома, присматриваться к людям.

Дед Гриша поговаривал: «Ждут своих хозяев, как ворон крови».

«Придет новый хозяин фюрер – и коммунякам конец!» – так они рассуждали, – «Вот тогда и заживем новой жизнью!».

В конце августа по деревне поползли слухи о том, что немцы уже в Брянске, захватили почти всю Брянскую область, скоро будут в Навле и у нас, в Глинном. Люди чувствовали страх и тревогу в сердце, каждый день они молились Богу о том, чтобы быстрее закончилась война, и отказывались верить в то, что увидят немцев в своем селе.

В начале сентября стали появляться обозы с ранеными бойцами Красной Армии. Пришли разведчики в попытке узнать, есть ли немцы в этом селе, кто председатель. Большое количество раненых солдат разместили в клубе, сельсовете. Раны были разного характера и требовали срочной медицинской помощи: обработки ран, перевязки. Этим занимались санитары и медицинские сестры, которые прибыли вместе с обозом.

Тане всегда нравилась работа медсестер, она старалась чем могла помочь раненым и санитарам, подбодрить, вселить надежду. Она собрала осенние букетики и раздала медсестрам, раненым бойцам, с пожеланием счастья, терпения, веры в хорошее. Все улыбались и благодарили Таню за милосердие и доброту.

Несколько вечеров Таня помогала медсестрам. Работы было так много, что они рады были помощи этой милой юной девушки. К ней обратился раненый боец, вбреду назвав ее своей дочкой Тосей:

– Дай мне твою руку дочка, какая она у тебя теплая, родная.

Он был тяжело ранен в голову, бинты не успевали менять от крови.

– Не обижайся на меня, я защищал Родину, бил врага… – речь его оборвалась, и он потерял сознание.

На утро Таня узнала, что он умер, не приходя в сознание. Рано утром наши старики унесли на кладбище еще одного умершего, помечая могилы неизвестных. Таня положила на могилку букетик цветов, помолилась за них Господу, чтобы он принял их души на небеса.

Ближе к покрову обозы перестали привозить раненых в село, немцы были уже на подходе, они орудовали в Кокоревке, Алтухово. В Глинное немцы пришли в ночь под Покров, 14 октября 1941 года, даже не подозревая, что это престольный праздник.

Наталья с утра управлялась по хозяйству, затем стала накрывать праздничный стол, приговаривая про себя:

– Где же ты, мой Ванюша, давай поторапливайся, вместе сядем за стол, всей семьей, как бывало раньше, скучаю я по тебе. Все мы скосили в поле, убрали, заложили в зиму, заготовили припасы, теперь будем отмечать Покров Пресвятой Богородицы.

Тане вспомнились праздничные дни Покрова. Праздновали по обычаю два дня, утром все шли в церковь на службу, утренний звон колокола привлекал всех своими перезвонами. Церковь была убрана в осеннем стиле: букеты осенних цветов, большие ветки рябины, ветки с разноцветными листьями.

Пел церковный хор, это было настолько завораживающе, что казалось, их пение улетало вверх, под свод купола, а оттуда в небо к ангелам. Таня молилась, стоя рядом с сестрами, она поднимала глаза вверх, ей казалось, что душа ее улетала.

Возвращаясь домой из церкви, Наталья с Иваном и дочками накрывали стол, на столе по обычаю гусь, запеченный в духовке, холодец из гуся, хрустящие грибочки, соленые огурцы, помидоры, сало, картошка вареная и, конечно же, водка или самогонка, которую в этих местах умели делать добротно. Обязательно пекли пироги с разной начинкой, но особенно все любили брусничный мамин пирог. Приходил дед Гриша с бабкой, сестры и братья с детьми.

Молодежь часто шла на большой луг, там они играли в лапту, в салки, собирались кружком, пели песни под гармонь, плясали, встречали закат и шли по домам, чтобы успеть вкусно поесть за столом.

Все это вспомнила Таня, глядя как мама приговаривала, готовя и накрывая на стол.

Пришел дед Гриша, сели, налили в рюмки, но выпить не успели – раздался тревожный сильный стук в двери, в избу вбежала с испуганными глазами соседка, тетка Настя:

– Вы празднуете, а в деревню вошли немцы, – выпалила она и как-то сжалась вся и заплакала.

– Где они сейчас? – спросил дед.

– Они идут сюда через мост со стороны Кокоревки.

– Пойду я сам, хочу их увидеть первым, взглянуть на этих молодчиков, в их глаза фашистские.

Дед Гриша направился на улицу.