Текст книги "Mediaгрех"

Однако новая картинка была похлеще предыдущей. Санитары положили труп на металлический стол с вмонтированным умывальником, напоминающий перевернутую ванну. Один из патологоанатомов вставил мертвецу под спину деревянный брусок для того, чтобы грудь выдалась вперед, и провел скальпелем от шеи до низа живота. С каждой минутой мне становилось все больше не по себе. Тем временем врачи продолжали делать свое дело. Сначала отделили кожу от ребер, после разрезали часть живота и достали печень (как выяснилось, она была не очень здоровой, наверное, при жизни человек любил выпить). Орган тут же оказался на специальных весах, расположенных рядом со столом.

Последнее, что помню, – как подкашиваются ноги. Дальше – ничего. Пришла в сознание уже на улице. Слава богу, нашатырь в этих местах всегда наготове. «Экскурсовод» долго еще хлопотал вокруг меня, предлагая то воды, то подвезти до дому. Какое-то время я так и сидела на скамейке, рассматривая осенние облака и красоту местного леса. Возможно, впервые я благодарила Всевышнего за то, что жива, здорова и готова к новым открытиям своей жизни. Разумеется, на интервью с паталогоанатомом в тот день меня уже не хватило.

Тин Тоник

Сколько себя помню – всю жизнь ездил в электричках. Угораздило меня родиться в ближнем пригороде, что называется, не пришей кобыле хвост. С одной стороны, до центра города рукой подать, с другой – не настолько близко, чтобы тусоваться допоздна и потом не бежать сломя голову на последний поезд. Максим потому и поручил мне электрички, так как я единственный из всей команды, кто ими пользуется.

Еще пару недель назад я и представить не мог, что попаду в такой проект. В детстве всегда мечтал о подобной работе, и пока все рубились во вкладыши, для меня не было большего кайфа, чем урвать какой-нибудь московский молодежный журнал или слушать только-только появившиеся аналоги западных радиостанций. Часто представлял себя у микрофона в студии и даже, помнится, что-то записывал на кассеты. Я даже псевдоним себе тогда придумал: Тин Тоник. Первая часть от модного тогда словечка «тинейджер», а вторая – как меня звали друзья, сокращая мое настоящее имя. На самом деле зовут меня Антон Петров, но поди попробуй стань известным с таким редким именем.

Я хотел попасть на радио, а в итоге вкалывал в прессе. Сутки напролет какие-то репортажи, которые писать приходилось исключительно по шаблонам. Правды не было, а были только сухие факты. Статистика, логистика и прочая пофигистика. Короче – ерунда полная. После трех лет такой практики я совсем было потерял то чувство романтики, которое двигало мной при выборе профессии и которое оказалось скомкано и истоптано, когда я стал заниматься подобной писаниной. И когда мне предложили поучаствовать в создании новой газеты, то ни секунды не мялся. Я понял: вот оно. Вот теперь я оторвусь!

Поскольку обычное дело в час пик – беспощадная схватка между теми, кто хочет зайти в вагон, и теми, кто хочет из него выйти, а также толпа консервов внутри поезда, я решил пройтись по электричкам (или, как я больше привык говорить, по «собакам») ближе к вечеру, когда одуревший рабочий класс уже рассосется по своим домам. В это время можно встретить множество разношерстной публики, в основной своей массе – молодняк от шестнадцати до двадцати пяти, который едет тусоваться в центр города и который я выбрал своей первоначальной целевой аудиторией. Как оказалось позже, аудитория моя на самом деле границ не знала.

В грязном тамбуре отвратительно воняло табачным дымом, источником которого были две девчонки лет шестнадцати. На ловца и зверь. Девчонки курили дешевые сигареты и болтали.

– Он штаны спустил, и тут я как начну ржать!

– А он?

– А он говорит: «Чё ты ржешь?» – и смотрит так обиженно…

– Ха-ха-ха!..

Я решил прервать их великосветскую беседу.

– Добрый вечер, леди! – Я подошел к ним. – Как оно?

Улыбки тут же слетели с их физиономий. Наверное, подумали, что я начну приставать, хотя вид у меня был совсем не угрожающий.

– Здрасте! – ответила та, которая рассказывала про неудачный сексуальный опыт.

– А у нас ничего нет! – помедлив, зачем-то добавила она.

– Да мне ничего и не нужно, – успокоил я их. – Расскажите лучше, чем сейчас молодежь увлекается? Я журналист, мне для работы надо.

Вопрос был, конечно, идиотский. Но поняв, что я настроен миролюбиво, девушки с удовольствием поддержали беседу. Когда человек напуган, он будет делать что угодно, лишь бы заговорить зубы. Сперва они что-то мямлили про музыку и шмотки, но я чувствовал, что это все не то. Через пять минут разговора, задавая правильные вопросы, я все-таки услышал то, что хотел. То, что они обсуждали, пока я не подошел. Молодежь нынешнюю хлебом не корми – дай перемыть кости одноклассникам, учителям, и остальному их окружению. Причем, по словам моих собеседниц, «пацаны хуже баб».

За время нашего недолгого интервью я выяснил, кто с кем переспал, кто кому изменил, кто кому продал наркоту и кто из звезд эстрады гомосек, а кто притворяется. Поблагодарив девчонок, я отправился дальше.

В течение недели в роли моих подопытных был самый разный народ: от таких вот малолетних докладчиц до беспроигрышного варианта бабушек-осведомителей. Я узнал, что в нашем городе живут, по меньшей мере, семь внебрачных сыновей Юрия Антонова, пять – Иосифа Кобзона и две дочки Рыжего из «Иванушек». Причем мне даже указали имена и адреса этих людей.

Все эти непроверенные факты меня не интересовали. Было важно другое: абсолютно все опрошенные мной люди, включая завсегдатаев электричек – измученных жизнью сорокалетних мужиков с китайской черной сумкой и бутылкой крепкого пива, все с каким-то ненормальным фанатизмом норовили кого-то задеть, унизить, засунуть руки в грязное белье поглубже.

Самым интересным классом людей в этом смысле были дачники. Вечер пятницы и день воскресенья – вот когда состоялся мой самый большой улов! В электричках – нереальные скопления людей, в обычной жизни представляющих самые разные профессии. Мне удалось вовлекать в беседу целые вагоны, набитые школьными учителями, врачами, продавщицами, охранниками и черт знает кем еще. А один раз, вот это был вообще водевиль – мне случайно удалось чуть не до драки поссорить двух пожилых кандидатов наук, которые внезапно скатились до обсуждения ориентации всех известных им артистов. Короче, дачники мне очень помогли. Стало ясно, что только сплетни, порно и дерьмо, – вот что интересует этих приличных с виду людей. Ну что же, будет вам грязная правда! Посмотрим, как вы запоете, когда сами станете героями статей!

Шланг

Дурацкое это прозвище – Шланг. Со школы еще прицепилось, из-за роста, ну и вообще габаритов: руки как макаронины, ноги длинные.

После журфака я оказался на самой дерьмовой должности, которую можно представить, – остался при универе вести универский сайт, как бы контент-менеджер и комьюнити-менеджер, если по-московски. А на самом деле на сайте этом было полторы калеки на форумах и десять посещений в день. Я подозреваю, что это деканы и ректор. А по большому счету, я писал и перепечатывал тексты для методичек, объявления для студентов и вел что-то типа «Студенческого листка» тиражом 200 экземпляров. Короче, талант свой я просрал. Сольную писанину забросил, рассказы со стихами забыл, даже с городскими газетами все отношения порвал.

И на встречу эту с Максом Линчевым идти не хотел. Оту пел уже от дурацкой работы и бухла. А там – как-то ожил, сердечко туки-туки… Вспомнил годы молодые…

Ненависть особенно вспыхнула. Ко всем этим педерастам, которые молодость и талант мои в землю зарыли, говном своим изосрали. Сука, я талантливый парень, – мне говорили, что мои тексты лучшие на потоке, – вынужден заниматься адовейшим никчемушным говном! Методички преподам собирать! Курсовики за копейки писать!

Я им покажу. Я этот город своими текстами выворочу наизнанку. Они все! – все эти говнюки мне руки будут целовать!

Город у нас патриархальных устоев, сильна мусульманская диаспора, от Москвы далеко. Я ненавижу свой город. То есть нет, город как сам по себе я люблю – все его улочки-скамеечки, парки-палисадники. А вот горожан ненавижу, всех, себя в первую очередь.

Поэтому задание – определить, что нашим горожанам надо, я понял с точностью наоборот. Надо найти то, что они ненавидят, и воспевать это. Смаковать, расписывать на полполосы в каждом выпуске. Они будут с ужасом визжать: «О, опять эта гадость!..» – и спешить покупать газету, так их будет это манить и притягивать.

Я решил особо никуда не ходить – слишком ненавидел живое общение. Зашел через анонимайзер на городской форум, завел там пару фальшивых аккаунтов, поставил на аватарки девчачьи мордашки и начал заводить провокационные темы во всех разделах про все подряд.

Скоро выделились основные ветки, где срач разгорелся не на шутку. Каменты посыпались, как горох из дырявого мешка. Политика, религия, история, гражданское общество, секс.

– Если бы князь Владимир принял на Русь не христианство, а ислам, мы бы жили счастливо!

– Гитлер хотел спасти нас от Сталина!

– Правительство задрало!

Ну и так далее.

Любая из тем была благодатной, чтобы стать первой для моей рубрики в газете, но я решил, что все это скучно и топорно. «Уголок скинхеда», тоже мне скандал. Все эти размышления можно дома на кухне послушать. Нет, тут нужно что-то действительно мерзкое. Чтобы они его жрали, жрали, захлебывались.

Я решил изменить угол освещения. Надо осветить жизнь каких-нибудь парий, которых все ненавидят, но писать об их жизни с залихватским огоньком. Бомжи? Ерунда. Слишком они несчастные, и все их будут жалеть. Уголовники? То же самое, у нас каждый второй – уголовник. Наркоманы? Не то, не то. Не для нашего города. Вдруг меня словно озарило, все склеилось в идеальную картину.

Город, горожане! Традиционные устои, тюрьмы и уголовники, мусульмане и гопники, обыватели и пенсионеры, все они ненавидят только педерастов! (Ну я и сам их ненавижу, надо признаться.) Но! Именно о них надо писать. Пусть читают. Ох, как я буду писать! Вы все пожалеете!

ЗапяТая

У меня клевая работа. Я работаю на радио музыкальным обозревателем, а вообще было бы неплохо не только трындеть, но и писать. Одно другому не мешает.

С этой мыслью и билетом на концерт местной набирающей популярность группки «Стрекозы» я выходила из офиса. Группа, конечно, так себе, попснячок, однако солист у них симпатичный: светловолосый, накачанный. Люблю симпатичных, люблю блондинов, люблю накачанных. Шатенов тоже люблю и худых люблю, вообще люблю все красивое. А особенно люблю то, что бейджик «Пресса» дает мне проход за кулисы. Именно там всегда все самое интересное.

Большинство контактов в моей телефонной книжке (эх, когда-нибудь дорасту и до настоящего сотового!) были именно с пред– и афтер-пати, на которые можно попасть по знакомству или с помощью наглости и хорошо подвешенного языка. И первое, и второе, и третье у меня в наличии. А заодно пара историй, рассказ о которых уже можно выдать за готовые результаты опроса. Тем более что задание нам озвучили настолько общо, что можно было вообще не напрягаться.

Что волнует целевую аудиторию, когда сама аудитория даже слов таких не знает? Все темы давно известны и кочуют из тусовки в тусовку. Где достать и как получше спрятать наркотики. Зачем в райдере у группы ХХХ записаны восемь пар черных носков? Почему пиво в баре гостиницы всегда теплое, а звук всегда холодный? Отчего фронтмент рок-группы на концерте выбросил собаку со сцены, или как в трусах тощего продюсера поместилось два килограмма кокаина? Ну и пара смачных историй о том, что килограмма было не два, а три и как именно они туда поместились. С подробностями. Однако опросить фокус-группу все-таки стоит. Вдруг всплывет что-то интересненькое, хоть для газеты, хоть просто так.

Для начала я зашла домой и покопалась в интернете. Голубоглазого блондина зовут Самит Сатаев, и он определенно крашеный, но его это не портит. Куча его фоток на форумах полностью раскрыли мне его певческий талант. В остальных темах были в основном поиск тайного смысла в песнях, признания в любви и море анимированных сердечек. Ничего стоящего, но не страшно: это «дневная часть информации», а все вкусное обычно открывается ночью. Так что к вечеру пойду ловить на живца.

У черного входа ДК уже крутилась стайка совсем молоденьких девчонок с плакатами и фотками голубоглазика. Фанатки в ожидании пяти минут счастья, автографа, футболки с плеча кумира и, разумеется, любви с первого взгляда. Вполне могу их понять.

– Привет, девчонки. Вы узнавали, он отсюда пойдет?

Отвечать мне не торопятся, да и смотрят подозрительно. Конечно, я же конкурентка. Вдруг заечка-блондинчик на меня посмотрит, а не на них.

– Я просто с радио, ЗапяТая меня зовут, мне у него интервью взять надо.

Ага, вот моментально проснулись интерес и доброжелательность. Такие школьницы-котятки, а сразу почуяли перспективы.

– Да, нам охранник сказал, он тут пойдет. Мы его ждем, говорят, он, ну, они подбирают ассистентку в группу. Ну, типа офис-менеджера такого. Гримерку там обустраивать, напитки приносить, десерты… А потом можно будет войти в состав группы, ну, типа бэк-вокал. Они постоянно тестируют кандидаток, только пока не выбрали никого.

Ага-ага… Завтра прямо так с утра и расскажу: музыкальная молодежь озабочена проблемами трудоустройства, перспективами развития музыкальной индустрии и вот это вот все, в духе старперских лозунгов дедулек из спортивной колонки. Если не рассмеюсь, конечно.

Но это же надо, блин, вы посмотрите на нее! Тестируют, видишь ли, кандидаток, а ты им будешь десерты приносить! Прям в глазах написано, какие десерты ты ему носить собираешься. Только, рыбка моя, куда ты лезешь, ему ведь даже посмотреть на тебя – статья. Однако вслух я говорю совсем другое и узнаю последние новости о творчестве этой и других групп. Кстати, совершенно новой для меня стала информация о том, что певцы не носят трусов на концерте. Хм-м… неужели действительно не носят? Надо будет непременно проверить.

Максим Линчев

Я взял на себя самую сложную часть мониторинга – и решил обходить кабаки, бары и ночные клубы. На самом деле – именно там тусует наша самая верная, самая платежеспособная читательская аудитория. Я представлялся репортером, вынимал диктофон и подсаживался за столики. Спрашивал: что интересно, какие газеты читают, какие передачи смотрят.

Потом мне это надоело и я начал просто заводить разговор в духе: «Вот – читал газету, там про Пугачеву знаете что написано?!». Эх, видели бы вы, как люди начинали спорить! А я им в ответ: «Леонтьев отбелил анус! Да что ж это делается!» А потом: «Моисеев едет в Голландию и женится на Киркорове! Там гей-браки разрешены! Масляков решил сменить пол! Игорь Сорин не разбился, а улетел на Луну!» Ох, что тут было! Что было! И как мне наливали…

– Парень, а ты откуда это знаешь?

– Да я журналист! В Москве был на стажировке! Со всеми звездами в гримерках перебухал!

– Ну давай выпей со мной!

– И со мной!

В «Теме» было шумно. Я пошел туда, потому что собирался закончить этим заведением и потихоньку двигать домой.

Я направился к барной стойке, оглядел диспозицию. Все столы были забиты, а на танцполе неумело дергались несколько стройных пар ножек. Оно и понятно, в такую погоду даже в этой дыре будет тесно.

Ну, пора начинать. Раз столы заняты – опрошу бармена. Надо сказать, что под финал вечера мой бодрый тон начал сдавать темп.

– Э-э-э, уважаемый, а э-э-э, вы знаете про новые новости на э-э-э, нашей эстраде? Я про песни… Ну, э-э-э, Расторгуев-то из «Любэ», вы знаете, что он кастрат? Ему пришили яички доброй обезьяны (прямо так и сказал, представляете), поэтому голос такой. Ну, это… выйду ночью в поле с коне-е-емм… Я сам певец, мне рассказали на гастролях. Гармонист его, из «Любэ», сказал, который с бородкой…

И тут справа подплывает ко мне огромный амбал и голосом злой обезьяны произносит:

– Узнал?

– Нет, – говорю. – А должен?

– Тебе бы стоило…

Амбал сел рядом и в упор уставился на меня. На его уродливом табло ясно читалось, что пришел он нарочно по мою душу и свалить мне так просто – не удастся. Значит, будем действовать старым проверенным методом – как попрет.

– Ты Васяна помнишь? – промычал шкаф.

Я делаю удивленное лицо, хмурю брови. В этом шкаф был прав. Я действительно не только мигом вспомнил тощего типа по имени Васян Левитан (бывает же), но и события двухдневной давности, связавшие нас с этим скользким обмудком в баре под депрессивным названием «Бездна» – я его посетил с опросами два кабака назад.

Марат, отмечая удачную полулегальную сделку с продажей древнего автомобиля какому-то Гагику, позвал обмыть это великое событие. Мерно заряжаясь алкоголем, мы стояли плечом к плечу, как мушкетеры, выслеживая добычу на ночь, и не заметили, как в дальнем углу, прямо из пучины «Бездны» всплыл известный гопник, полублатной, отсидевший два года за хулиганку, Васян. Как выяснилось минутой позже, он абсолютно ни с чего приревновал ко мне свою куцую телку. Подкравшись к нам со спины, одним движением Васян попытался столкнуть нас с Маратом головами. Скорее всего, он видел этот прием в каком-нибудь сраном боевике или типа того. По его расчетам, мы должны были дружно упасть к его белым в сетку туфлям.

Но, на его беду, этого не только не случилось, зато сам он вдруг побледнел, осознав цену ошибки, потому что никого из его друзей-древопитеков рядом не наблюдалось. Я двинул лбом ему в нос, после чего бой был завершен. Васян, матерясь и харкая кровью, обещал «порвать меня, как Тузик грелку», при следующей встрече. После чего, опираясь на свою облезлую блондинку, убрался из «Бездны».

– Не помню я никакого Васяна…

– А вот он тебя запомнил. И просил привет передать да пообщаться с тобой.

С этими словами амбал обхватил мою шею жирной рукой и, делая вид, что мы старые друзья, поволок меня в угол бара, где сидели еще двое таких же кабанов.

– Вот он, – с довольным видом усадив меня за стол, произнес амбал.

– Ты смотри, и трех дней не прошло, – подметил второй.

– Ладно, парни, пошутили, и хорош. Дружище ваш сам виноват, мы его не трогали, он полез и огреб. Все по-честному, – попытался я съехать с негативной темы.

– А говоришь, не помнишь! – тупо заулыбался первый бык. Видимо, ему нравилось изображать из себя детектива. – По-честному или нет – не тебе решать. Нос Васяну сломал. Так что по понятиям будет и тебе твой подрезать.

«Ну всё, приплыли», – подумал я, ожидая удара, как вдруг к нашему столу подсела одна из телок, которую я где-то уже видел, и вроде бы даже сегодня…

– Ой, мальчики, а кто к нам присоединился?

– Не твое дело, зай, иди погуляй, – обратился к ней амбал номер два.

– Ой, а я тебя знаю! – сказала она уже мне, – Я тебя в «Бездне» час назад видела! Ты так офигенно про певцов втирал! И про телик! И сам пел! Ты ж музыкант, ага?

Быки нахмурились. В их планы явно не входила драка со знаменитостью. Плюс, первый бык только что слышал, как я выл «Коня» и болтал про Расторгуева. Я схватился за эту ниточку спасения в тот же момент.

– Вполне вероятно, – с важным видом проговорил я. – После гастролей иногда хочется расслабиться.

Три динозавра тупо пялились друг на друга. Я от этого взбодрился – можно было прогонять им легенду про меня, якобы телезвезду (хотя в некоторых масштабах так оно и было), и не бояться огрести в бубен: откуда им знать, какие люди за меня могут впрячься? Кроме того, их вытянутые лица выглядели еще тупее, если это вообще было возможно. Настроение явно поднялось, хотя адреналин и алкоголь в крови зашкаливали. К нам подсели еще две телки. Их подруга тут же растрещала им, что я звезда. Я немного успокоился. Мне даже и делать ничего не приходилось, просто поддерживать беседу с новоиспеченными фанатками.

Быкам это явно не нравилось: во-первых, я у них на глазах вовсю клеил их же девушек, а во-вторых, они не так представляли себе встречу со мной. Собрав в углу свой консилиум имбецилов, они долго о чем-то совещались и в конце концов решили завершить нашу прерванную беседу.

– Слышь, артист, а ты чё, по типу реально музыкант, что ли? – наконец выдавил один из них.

– Да, – не моргнув, соврал я.

И тут же пожалел, что сказал это. Певец из меня никудышный, и все это знали еще с детского сада.

– А ну спой!

– Слышь, а давай спой нам чё-нибудь из нашего…

– «Мурку»! – выдал гениальный вариант все это время молчавший третий бык.

– Не, парни, мне ж под музыку петь надо, – попытался я плавно съехать.

– Ща мы организуем. Володя! – заорал первый амбал кому-то в служебку.

Через пять минут я стоял на небольшом пятаке посреди танцпола, с китайским микрофоном в руках, и слушал вступление к «Мурке» в караоке.

 
Прибыла в Одессу банда из Амура…. –
 

фальшиво затянул я. Слова, к счастью, мне были известны (все же не в Гарварде детство провел, а в нашем любимом городке в районе Березовка). И еще умудрялся пританцовывать а-ля Слава Медяник.

Когда я допел «Мурку», стало понятно, что меня сейчас будут гандошить не только приматоподобные друзья Васяна, но и все, кто был в баре «Тема». Но, к моему удивлению, быки стали сыпать комплименты.

– Ну, ты, артист, даешь! Во ништяк! – восхищались амбалы. Видимо, музыкальные критики они были профессиональные.

Бар заработал в прежнем режиме. На танцпол вернулись жертвы. Быки все еще восхищались моим природным даром вокала. Пришлось с ними опрокинуть пятьдесят грамм водки, чтобы они наконец свалили.

– Ладно, бывай! – сказал мне первый амбал. – Во дает! – добавил он своим друганам, после чего все трое вы шли из бара.

Переведя дух, отправился домой и я. День фокус-групп подходил к концу.