Текст книги "Mediaгрех"

Глава седьмая
Первый в списке

…Что ж, дело за малым – сформировать команду. Я прошелся по комнате, соображая, где можно найти толковых людей, сел в кресло и уставился в пол. Даже находясь под пристальным взглядом, ковер не давал ответа. Ладно, первым делом стоит обзвонить друзей по институту – еще не все из них нашли нормальную работу.

Первым в телефонной книге оказался Андрей Алябин, с которым мы подружились лишь в последний год учебы, хотя я редко появлялся в институте. Ответа не было. Затем выяснилось, что Миша загремел в армию, Серега уехал в Америку, а Кирилла вполне устраивает пропивать родительские бабки, тусуя по клубам.

Закурив, уткнулся в комп. Четыре часа пролетели незаметно, и, так и не приблизившись к своей цели, я забылся тяжелым сном. Завтра продолжу, благо Тимур разрешил пару дней посвятить сбору команды.

В итоге за целый день прозвонов и отказов выйти мне удалось только на своего старого приятеля – Марата Юсупова. Почему-то я про него забыл – был уверен, что он стал чиновником и мое предложение его не заинтересует.

Познакомились мы еще на первом курсе. Марат, высокий спортсмен с ярко выраженной южной внешностью, смуглой кожей, густыми черными волосами, миндалевидными глазами, заметно выделялся в нашей группе. В нашем институте он оказался не по собственному желанию, а волей случая. Он жил в Сочи в довольно обеспеченной семье, – отец имел столярный цех по производству рам, дверей и мебели. Предполагалось, что со временем Марат сменит отца в семейном бизнесе. А пока он по полгода в сезон пропадал на пляже, охотясь на одиноких туристок.

Стандартный сценарий никогда не подводил. За вопросом, не надоело ли загорать среди однообразного песка, следовало приглашение бесплатно показать местные красоты в горах. В багажник «девятки» бросали сумки с вином, овощами, зеленью, по дороге покупали у знакомых горную форель, которую потом запекали прямо на костре в глине в одном из красивых уединенных местечек, известном всем местным казановам. Подогретые вином, изрядной долей романтики и харизматичностью южного молодого красавца, женщины от шестнадцати до тридцати таяли и отдавались прямо на месте пикника. Далее следовало несколько дней встреч, прощальный секс ночью на пляже и обещание приехать, когда закончится сезон. После чего, проводив нынешнюю подругу до поезда или самолета, Марат опять устремлялся на пляж за новой.

Проблемы возникли неожиданно. Очередная пассия умудрилась залететь. Но что самое поганое, этой кобыле-акселератке оказалось всего пятнадцать, и однажды она нарисовалась на пороге Маратова дома, ведомая за руку разгневанной матерью. Озвученные мамашей альтернативы: свадьба или тюрьма – оптимизма не внушали.

Марат, к счастью, тогда перегонял машину своему дяде, живущему в нашем городе, поэтому родителям удалось отбиться от потенциальных родственников заявлением, что знать ничего не знают, а сын живет и учится в другом городе в институте. Разъяренная мамаша юной любительницы приключений приходила еще несколько раз, надеясь застать этого «растлителя малолетних», поэтому на семейном совете было решено, что Марат останется у дяди, а для поддержания легенды и замаливания грехов пойдет в институт, на журфак.

Так Марат оказался у нас на журфаке. Что удивительно, голова у него оказалась светлая, и вступительные он сдал самостоятельно, хотя дядя и предлагал дать на лапу кому надо. А сейчас он прозябал в городской администрации, в отделе по делам молодежи, спорта и туризма.

Я решил не тянуть и сам отправился к Марату в гости. Жил он в старом районе города, в обшарпанной хрущевке. Добрался на автобусе номер девять, долго петлял между старыми домами и наконец добрался. Позвонил в дверь. Сначала за дверью было очень тихо, потом почему-то раздался грохот, и дверь стремительно распахнулась.

– О, здоровчик, Макс!

Марат, завернутый в полотенце, был похож на героя греческих мифов. Коренастый, загорелый, мускулистый – я в очередной раз подумал, что не помешало бы и мне купить абонемент в качалку.

– Ну чего замер? Я не показания счетчика пришел снимать! Иди оденься хоть!

Пока Марат одевался, я прошел в гостиную. В шкафу поблескивали медали, кубки, фотографии с судьями, атлетами и пьедесталами. В углу висела боксерская груша. Сделав по ней пару ударов и отбив кулаки, я направился на кухню.

Марат вышел и первым делом до хруста пожал мне руку.

– Как сам? Все еще из телика вещаешь – или как?

– Да вот нет, я тут рекламщиком устроился.

– Что, листовки на улице раздаешь? – ехидно спросил Марат.

– Не, кое-что покруче. Я как бы генератор идей, понимаешь? Сижу в отдельном кабинете, кофе попиваю, мозгами раскидываю.

– Ну, нормально так.

– Во-во. И это все в сети спортивных магазинов.

– Моя тема! – Марат улыбнулся.

– Я знал, что тебе понравится. Мы собрались выпускать молодежную газету, и мне надо собирать команду.

– Что за газету? И ты сам там кто?

– Газету… крутую. Желтую. Шок, Секс, скандалы, интриги и все такое. Я – главред! Собираю только своих пацанов!

– Хм… Звучит круто…

– Ты-то сам чем занят?

– Говном. Бесит уже эта администрация.

– Чего так? А ко мне пойдешь работать?

– А платить-то будут нормально?

– Ну, из конуры своей, я думаю, быстро съедешь.

– Заметано!

Мы пошли в бар. За пивом вспоминали знакомых журналистов, выяснилось, что у Марата есть знакомый репортер, жмущий 160 от груди, но постепенно беседа свелась к спору, где бабы красивее – на журфаке или в инязе.

Знакомый репортер оказался студентом журфака и, конечно же, сразу подтвердил, что бабы там круче (Марат проиграл мне косарь). Идея работать в подобной газете ему понравилась, и он пообещал подогнать еще ребят.

Глава восьмая
Летучка в парной

В пятницу, ближе к концу рабочего дня, к центральному магазину «Бадлера» постепенно начали стягиваться «мои» участники команды. Встреча в сауне была назначена на полдесятого вечера, но, зная раздолбайскую сущность некоторых участников, я договорился встретить всех в девять часов.

Ясен пень, что когда я подошел к главному входу в магазин к без пятнадцати девять, меня ждали только Марат и какой-то белобрысый тип, видимо, один из тех, кого обещал привезти Антон (знакомый репортер, который жмет 160). При этом вид у белобрысого был, мягко говоря, ненормальный, неаккуратно лежащие волосы и бегающий взгляд вместе с какими-то резкими движениями наводили мысли о кислоте, которую, вероятно, этот тип употреблял накануне. Ну да и хрен с ним, главное – чтобы телегу свою гнал уверенно и четко, засасывая в лоно нашего издания как можно больше читателей. Думаю, как раз такие и нужны нашей газете, особенно в противовес тем старперам, которые останутся нам в тяжкое наследство от прежних издателей-неудачников.

Я подошел и поздоровался за руку с Маратом и с белобрысым. Марат, как всегда, больно пожал руку, белобрысый лишь слегка подержался за кончики моих пальцев и представился: «Леша». К девяти сорока мы наконец собрались в полном составе. Встретить нас вышел Тимур, в майке, шортах и сандалиях. Он провел нас в сауну, где уже расположились все члены его команды.

В предбаннике уже был накрыт стол. Все расселись, и началось «знакомство». Команда у нас подобралась разношерстная настолько, что даже видавший виды Марат иногда поглядывал на меня изумленно. Из всех шумным балагурным басом сразу выделился наш общий с Маратом кент по вузу, Васо-прикольщик. Не успели мы рассесться, как он зычно начал прогонять шутки со скоростью пулемета. Первым делом Васо предложил каждому из нас обзавестись ник-неймом.

– Имена и фамилии настоящих героев, – вещал он, – годятся только для эпитафий. Нам нужны запоминающиеся и звонкие псевдонимы, чтобы читатель узнавал сразу. Без альтернатив и подделок. Меня зовите Васо. А если уважительно – Васо-прикольщик!

– Ну, тогда я – Шланг, – задиристо выпалил высоченный азиат в очках, по виду ну чистый ботаник. – Меня так еще на практике называли, из-за роста.

– Приятно познакомиться, Б.Рысь! – представилась брюнетка с копной волос до пояса (и, надо отметить, очень неплохим бюстом). – Ничего личного с миром фауны. Просто звучит хорошо и сразу понятно особо надоедливым мужикам.

– Так ты «Брысь» как глагол или существительное? – язвительно поинтересовался Васо.

– Для тебя, Васо, я как прилагательное… «недоступная». Так что давай без лишних иллюзий.

Васо не обиделся. Его достаточно едкий юмор был при всей едкости добродушным. Сидящую рядом девушку небольшого роста Прикольщик сразу окрестил Чукоткой за ее фенечки и теплый свитер с оленями. Но получилось это настолько беззлобно и смешно, что вызвало только новую волну смеха. Наверное, именно присутствие Васо помогло всем немного расслабиться и начать потихоньку знакомиться друг с другом. Тимур пока молчал и лишь наблюдал за спектаклем. Я встал со своего места, взял стопку с водкой и прочистил горло театральным кашлем.

– Кхе! Господа! Минуточку внимания! Разрешите поблагодарить вас за то, что откликнулись на наше приглашение, и смею вас уверить: вы не пожалеете, что пришли! За нас!

Все выпили и потянулись за закуской к столу. Подождав пару минут, я продолжил, уже не вставая. По факту, речь была скомканная, как у Чебурашки на открытии его Дома дружбы.

– Итак, сегодня, можно сказать, первый наш с вами рабочий день как коллектива новой газеты, которую мы планируем в скором времени начать издавать, и я хочу, чтобы у нас получилась отличная креативная команда, которой будет все по плечу!

И снова «звон» пластиковых стаканчиков. Васо поднял руку.

– Макс, а у нас все собрания будут в саунах проходить? Если так – я готов даже без зарплаты повкалывать!

Когда все отсмеялись, слово взял Тимур:

– Уважаемые мои журналисты, репортеры и, как это сейчас стало модно говорить – «криэйторы»! Я надеюсь, из вас получится отличная сплоченная команда! И мы сможем удивить наш город, как думаете?

– Да без базарчику, – ответил ему в тон Васо и снова поднял пластиковый стакан.

Все выпили.

– А теперь, – сказал Тимур, – все в сауну, потом трезветь в бассейн, и надо определиться с дальнейшими действиями.

Полчаса спустя наша распаренная команда развалилась на диванах, и начался мозговой штурм.

– В дальнейшем я планирую запуск ежедневной телепрограммы, – сказал Тимур. – Сейчас нам необходимо выяснить, что интересно нашим людям, о чем они хотят читать, что будут смотреть и все такое. Вопрос – как?

– Я считаю, – Шланг поправил очки на переносице, – надо идти и спросить. Проведем опрос, например, у всех подряд и потом проанализируем, ага?

– Вот прям так пойдешь и спросишь? – скептически поинтересовалась Б.Рысь.

– А почему нет?!

Васо вскочил со своего места и стал мерить комнату большими шагами.

– Сделаем анкету! Определим возрастные группы…

– Места скопления! – встрял Шланг.

– Именно! – Васо подошел и чмокнул его, еле дотянувшись до лба. – И начнем потихоньку формировать направления творческой деятельности! Как тебе, Макс?

В ответ я поднял стаканчик с водкой.

Тимур удовлетворенно кивнул. Зацепил вилкой кусочек красной рыбы, закусил.

– Перерыв на сауну с бильярдом, и потом пройдемся по «местам скопления», – сказал он. – Стахановцы вы мои!

В сауну я больше не хотел и пошел сразу к бильярду. Через пару минут ко мне присоединился Тимур.

Мы расставили пул-восьмерку, Тимур взял кий, еще один перекинул мне.

– Как думаешь, Макс… Вроде толковая команда. Разбивай.

Я хлестнул по пирамиде, раскидав шары вдоль бортов своим коронным ударом «западло», откатив белый шар на начальную позицию.

– Сами видите, Тимур. Все бойкие, дерзкие. Их энергию да в мирных целях – они весь город на уши поставят.

Он протер кий мелком, положил обратно на бортик.

– Смотри, студент, и учись.

В следующие десять минут он по очереди раскатал все свои шары по лузам, а потом еще и мои, по порядку. Вот и поиграли. Глядя на мой обескураженный вид, Тимур усмехнулся и забрал у меня кий.

– Иди, Макс, твои вернулись. Если будет настроение – потом научу.

В следующие часа полтора мы определили зоны по социальным и возрастным критериям, клубы, парки, магазины. В общем, распилили городок вдоль и поперек и вскоре отправились собирать материал.

Глава девятая
Следующие
Марат Юсупов

В половине шестого я отправился к известному на всю страну заводу по переработке нефтешлама. Из проходной бодро выходили рабочие в тельняшках, камуфляже и потертых пиджаках, и их шумный поток тек четко к ближайшему ларьку разливного пива. Я взял тот же курс, и уже через минуту в моей правой руке была кружка разливных «Жигулей», а в левой – здоровенный пакет с чипсами. Опершись на кривое подобие стола, я встал рядом с группой работяг, щелкающих семечки и дискутирующих о свежих новостях шоу-бизнеса.

– Да я те отвечаю, у него точно яиц нет! Я слышал, что всем пацанам, которые в хор идут, яйца на хрен отрезают, вот и у Преснякова твоего, небось, так и было!

– Не, ты чё, хренота все это…

– Да как хренота, вон, по телику недавно говорили, что Майкла Джексона в постели с негритенком засекли, так что они там все сплошь гомики или без яиц!

– Не, ну а барды, они чего, тоже без яиц?

– Так нет, раньше нормальные были певцы – вон, Круг, Высоцкий – они нормальные. Это сейчас одни гомики.

Достаточно наслушавшись про тестикулы и сексуальную ориентацию эстрадных исполнителей, я направился к другому столу. Там разговор шел о политике.

– А я вообще в прошлом месяце во Фрязино с Ельциным бухал!

– Да брось заливать!

– Я в Москву к тетке летал, на шестьдесят лет. А она его еще с института знает, со Свердловска, вот пригласила.

– Охренеть! И чё, какой он?

– Нормальный мужик, чё.

– А что было?

– Ну нажрался, рассказал, как его в восемьдесят девятом с моста в Москву-реку сбросили, утопить пытались, суки. Потом что-то про америкосов затирал… Его водитель унес, пока, говорит, государственных тайн не разболтал.

Потом я узнал, что водка подорожала из-за козлов, поднявших акцизы, о единогласном признании матросами красоты Пугачевой, о чьей-то залетевшей соседке и про множество других немаловажных событий из жизни работников завода по переработке нефтешлама.

Наконец, наслушавшись захватывающих рассказов, я позвонил Максу, и мы встретились в баре «Азалык».

Заказав кальян и расположившись на диване, мы стали обсуждать мой поход в люди.

– Ну как прошла встреча с доблестными героями социалистического труда?

– Да так себе. Мудаки они.

– Э, не, Маратик. Это наши читатели, и мы должны их любить. Особой любовью. Ну так что же будут читать наши труженики?

– Да все, о чем пишут в желтых газетах, – скандалы, сплетни, всю эту лабуду про звезд. Про политику можно что-то такого же рода нагнать.

– Значит, нам нужны люди, способные намутить сенсаций, типа «Россия потрясена», «Раскрыты секреты»?

– Именно. И такой человек – перед тобой.

Васо

В свой бывший универ я перся с двояким ощущением. С одной стороны, возвращаюсь в место, которое, как мне казалось, наконец забыто, словно страшный сон, а с другой – такая ностальгия за душу взяла при виде старых стен! Вот тут с пацанами пиво пили вместо пар, вон там над физруком стебались. Помню, как на 8 Марта дарили преподшам связки гондонов вместо шариков. Золотое было время! Дубовые двери, времен, наверное, Древнего Египта, все так же открываются с трудом. Не успел я войти в холл, как меня окликнули:

– Кого я вижу! Васо-прикольщик! Какими судьбами?

– Здорово, Мелкий! Не поверишь, по работе к вам.

Мелкий, или Лёха Меликов работал в универе охранником. Его прозвище было из той серии, что никак не вяжется с внешностью обладателя. Это был здоровый лось, в юности серьезно занимавшийся тяжелой атлетикой. В общем, мы и познакомились с ним в качалке, еще когда я на первом курсе учился. Тогда я его Мелким и окрестил. Прижилось, блин. С этим кадром тоже было выпито немало, плюс к тому Мелкий был не дурак покурить травы. Узнав, что я по работе, Лёха сразу насупился.

– Только не говори, что ты теперь в ментовке пашешь, – пробурчал он.

– Нет, Мелочь, я журналистом стал. Газету новую выпускаем. Скоро увидишь, отрыв башки гарантирую!

– Да ну! – сразу просиял Мелкий. – Я тебе всегда говорил, что ты голова! А помнишь, как ты воздушную тревогу по радио на весь универ объявил…

– Было дело… – перебил я. Мне не хотелось терять время. – Но ты, блин, телепат хренов. Радио бы мне сейчас очень пригодилось. Пух на месте?

– Ясен красен, – заулыбался Лёха. – Никак решил вспомнить молодость? – кричал он уже мне вслед.

Мне было некогда предаваться длительным, хоть и приятным воспоминаниям с Мелким, и я поспешил в радиорубку, где вот уже одиннадцатый год подряд работал диджеем Александр Сергеевич Пушкин, а для своих просто – Пух. В отличие от своего полного тёзки, светоча русской поэзии, наш Пушкин был его зеркальным отражением. Диджею Саше было уже за тридцать, он имел пивной живот, коллекцию музыкальных дисков, с известными ему одному группами, и компьютер, который занимал большую часть его свободного времени. Нормальный джентльменский набор неудачника по женской части. Единственное, что объединяло двух Пушкиных, – черная курчавая шевелюра.

– Привет, красавчик! – сказал я голосом Мэрилин Монро. – А не поставишь для меня аргентинское танго?

– Васо! Здорово, приятель! – Пух стиснул меня в объятиях, припечатав к моей рубашке солидную долю хлебных крошек. – Ты какими судьбами?

– Надо бы воспользоваться твоим микрофоном, – с ходу пояснил я.

– Э, нет! Меня за тревогу твою чуть не вышвырнули, хочешь, чтобы я совсем без работы остался?

– Не волнуйтесь, Пушкин, – успокоил я диджея. – На этот раз все будет тип-топ.

Комбинация была несложная. В универе я был на короткой ноге со всеми, кто там работал, и с помещением проблем не возникало. Текст сообщения я набросал минут за пять и, когда наступил большой перерыв между парами, объявил на весь вуз: «Уважаемые студенты, преподаватели и сотрудники университета! Сегодня в 17.00 в актовом зале состоится собрание, посвященное проблемам современного общества в нашем городе! На повестке дня будет много интересных тем, таких как “Нежелательная беременность”, “Гомосексуализм – добро или зло?”, “Секс как средство управления” и т. д.!».

Я вспомнил, что когда учился на четвертом курсе, к нам в универ приезжал какой-то профессор кислых щей и что-то заунывно втирал нам про сексуальные отношения. Это была идиотская инициатива ректора, который вдруг озаботился воспитанием студентов. Никто не был готов выслушивать скучные ученые речи, но поржали все тогда от души. Мы задали профессору столько провокационных вопросов, что он, краснея, сбежал из зала. Так уж вышло, что я был кем-то вроде живой легенды в нашем вузе за свои многочисленные проделки, поэтому не сомневался, что какая-никакая фокус-группа точно соберется. Но неожиданностью стал полный зал.

Собрание прошло на ура. На этот раз в роли профессора выступал я, и такой метод обучения явно нравился молодым студентам. Наши зачуханные преподы и консерваторы-деканы тоже были довольны. Впервые в актовом зале шел открытый ожесточенный спор насчет секса и наркотиков, гомиков и лесбиянок, убийств и изнасилований. За пару часов все население универа погрязло в пороке.

Это была победа! Мне удалась разведка боем. Попал в точку, что называется. За несколько дней я оббегал все городские вузы и провел аналогичные собрания. Я выбрал самые запретные, самые неприличные и непристойные темы, и они сработали. В заключение каждого выступления я спрашивал: хотели бы вы видеть подобную информацию в газетах? Студенты орали так, будто они уже были готовы оформить годовую подписку.

Б.Рысь

Мне достались молодые мамы, домохозяйки и даже бабульки. Самый бесперспективняк, короче, я бы предпочла банкиров, аналитиков, искусствоведов. Однако за задание взялась без возражений. Опытный профессионал или по-настоящему талантливый журналист сделает конфетку из любого материла. А уж когда его примут и одобрят, можно будет намекнуть, чего это стоило. Слегка. Так, чтоб это казалось самостоятельной мыслью, пришедшей руководству в голову.

План и легенда были такие: я – молодая мама, с мужем недавно переехала в новый район и теперь хочу отдать ребенка в садик. Причем нужен не просто садик, а такой, чтоб дитятко мое там обласкали, английскому научили и меню специальное на обед и полдник подобрали.

Собрать мнения, советы, рассказы, жалобы, а потом все это плавненько свести к тому, что садиков нормальных нет. Никакого тебе меню, воспитательницам вообще на детей наплевать, они весь день предоставлены сами себе. И оттого уже с пеленок дети утыкаются в телевизор, портят зрение, толстеют, не хотят учиться и ужас-ужас-ужас. А вот ра-а-аньше – день и ночь играли на воздухе, и какие были здоровые! Это не может не выстрелить. Не знаю никого, кто бы не вспоминал с ностальгией о счастливом голопопом детстве. Так что стоит немедленно своим детям велосипеды, скакалки, летающие тарелки, ролики и, разумеется, полный набор высококачественной и недорогой защиты. Мысленно я уже вставляла ненавязчивую рекламу в статью, убивая двух зайцев. И задание выполнила, и инициативу проявила, помогая рекламщикам.

А уж раскрутить мамочек на рассказы о себе будет совсем просто. Вопросы толстых поп, «апельсиновых корочек», и как убрать волосы безболезненно, и как похудеть на пятнадцать кг за неделю, волновали, волнуют и будут волновать их всегда. Господи, как-как! Давно известно как – не жрать! Однако этого мы говорить не будем, а сведем к тому, что пора научиться уважать собственное тело, заботиться о нем, воздать должное продуманной нагрузкой, красивым снаряжением и формой и, конечно, специально разработанной программой. А купить все это можно где угодно! Не только в «Бадлере», разумеется, мы ведь не реклама, мы идеология.

С бабульками я решила разобраться позже, потому что не видела их в качестве целевой аудитории. Грабли и тяпки-то мы не продаем, а о здоровом образе жизни им думать как-то поздновато. О здоровом образе жизни в контексте спорта, конечно же, газету «Здоровье и народные рецепты» они-то запоем читают. Ладно, в конце концов, проконсультируюсь у собственной бабушки, а заодно и позвоню ей. Ну а пока меня ждали молодые мамочки.

Для знакомства я выбрала большой зеленый двор в нескольких кварталах от работы. И идти недалеко, и обман не раскроется в случае особой подозрительности. Операция «Мамочки» началась. Я, как Володя Шарапов, внедряюсь в банду, вербую агента, получаю основную информацию, на ее основании втираюсь в доверие к остальным, набираю материал и растворяюсь в летней дымке. Идеальный план!

Только все пошло не так с самого начала.

Во-первых, не стоило надевать платье и туфли. Совершенно не учла этот момент. Кроссовки, шорты или спортивные штаны, футболка – вот униформа молодой мамочки. И волосы непременно должны быть собраны в хвостик. Крысиный хвостик. Господи, как же они живут-то такие? Молодые же девчонки, а чучундры чучундрами. Жуть какая. Ладно, не столь важно, как они одеты, проблема в том, что разговорить их оказалось куда сложнее, чем я думала.

– Здравствуйте. Мы с мужем недавно переехали в ваш район. Вот теперь присматриваем садик получше. – Четыре пары не особо дружелюбных глаз смотрели на меня без всякого выражения. Мысленно я назвала их Мамаша в сером, Мамаша в шортах, Блондинка и Гюльчатай – за отчетливые темные усики у последней. – Может быть, вы подскажете какой-нибудь проверенный садик?

– А вы в очередь-то встали? – с какой-то ленивой недоброжелательностью обратилась ко мне Мамаша в шортах, судя по всему, она была в компании заводилой.

– В какую очередь?

– Ну в какую-какую, – в комиссию! Заявление пишете, подаете документы в комиссию и встаете в очередь. А потом ждете жировку. Мы вот сразу после рождения записались, в три годика дали место. Так что ничего у вас не получится.

– А сколько лет-то ребеночку? – с таким же ленивым пренебрежением подхватила разговор Блондинка.

– Два годика ей.

– Пф, так вас и не возьмут! Это же еще в ясли нужно. А яслей у нас в районе нет, были одни, в прошлом году закрыли. В общем, – резюмировала молчавшая до этого Гюльчатай, – ничего у вас не получится. Даже если денег дадите.

– А что, можно дать кому-то?

– Да конечно, можно, – слегка оживились мои собеседницы. – Всегда можно кому надо на лапу дать.

– Да-да, – подхватила Гюльчатай, – только сейчас совсем уже беспредел! В открытую уже говорят, кому сколько дать, без стыда и совести. И это еще что! Они ведь и с детьми так! Знаете, что они делают? Отупляют просто-напросто!

И тут на меня полился нескончаемый поток сплетен и нелепиц. Они явно готовы были выкладывать мне наболевшее, все свои жалобы и все домыслы до кучи. Разговор пошел вовсю без моей помощи, мне же оставалось только внимательно слушать и не перебивать.

За неполные десять минут я узнала, что детей специально учат плохим словам и чтоб они родителей ни во что не ставили и росли неуправляемыми! А постоянные поборы на пластилин и танцы идут на покупку машин директрисы, у нее их уже три. А с детсадовской кухни продукты прут грузовиками на перепродажу. И из-за этого вместо нормальной еды детей кормят гормональной кониной. А коней разводят на ферме при зоопарке по договору между администрациями, якобы в целях создания клуба реабилитации детей-инвалидов через контакт с лошадьми. А на самом деле конскую вытяжку продают китайцам, а мясо потом в садики или продают как говядину! А в огороде бузина, а в Киеве дядька…

Казалось, я нашла золотую жилу. Это никак не вязалось с начальным планом, однако такой материал нельзя было терять ни в коем случае. Максим с Маратом явно придумают, как выгодно его использовать.

По детским садикам я прошлась уже подготовленная – с ходу говорила, что собираю жалобы населения для передачи и последующего решения вопросов на уровне администрации. Узнала достовернейшие факты о коррумпированности всех слоев населения, особенно подробные сведения – о криминальных группировках нищих и побирушек, обогатилась информацией о генетических мутациях, о детях, рождающихся больными из-за пристрастия молодых мам к обработанным химией продуктам, о подменах в роддомах и криминале в школах. Плач о низких зарплатах и финансировании клиник пластической хирургии за счет социальной политики просто терялся на этом фоне.

Самой информированной группой опрашиваемых оказались бабушки. Удостоверение прессы открыло мне такие тайны, о которых не додумался бы ни один злодей ни одного даже самого кошмарного боевика. Прежде всего, воду нужно кипятить три раза, иначе она убивает, ведь в нее специально добавляют отравляющие вещества. Люди заболевают и начинают покупать все больше и больше дорогих лекарств. Это заговор правительства и фармацевтов. Во-вторых, лекарства не помогают, это все обман, люди мрут ускоренными темпами! В подтверждение этого недалеко от центра, прямо внаглую, на глазах у всех строят крематорий, который будет вырабатывать уран. А урановая энергия пойдет для подземного бункера губернатора. Его недавно нашли, когда рыли канализационную траншею. Однако пресса все замалчивает.

Ну что ж, судя по всему, мы явно будем первыми, кто расскажет всю правду народу. Я шла домой и улыбалась. Мысленно и так и эдак тасовала тонны полученной информации, выстраивая ее в гладкий связный текст. Завтра на летучке это точно будет бомба.

Лора Енина

Ненавижу банальности. Серые люди, примитивные истории, заезженная социалка. Мой первый материал должен стать шоком. Вызовом. В первую очередь для себя самой. На что я готова, чтобы удивить? Как запомниться читателю? На досуге начала анализировать собственные страхи. Раз вызывают эмоции у меня – значит, могут быть интересны другим. Страх одиночества? Куда нам, молодым и красивым. Для молодежи не особо актуально. Крыс, пауков, мышей боюсь, похоже, я одна, парням будет даже смешно читать об этом. До страха старости еще далеко, на самолетах летаю, как на карусели. А вот покойнички – действительно тема что надо. Уже давно в моей шальной голове блуждала мысль побыть в роли патологоанатома. Хотя бы на денек. Признаюсь честно, я до ужаса боюсь мертвецов, и поход в морг произвел на меня сильнейшее впечатление.

– Алло, здравствуйте. Меня зовут Лора Енина. Я являюсь специальным корреспондентом газеты. В настоящее время работаю над проблематикой патолого-анатомических отделений нашей области. В прессу просочилась информация о санитарных нарушениях в вашем ведомстве. Мол, трупы в несколько рядов на кафеле, а холодильники забиты фруктами из Китая. Уверена, что это просто слухи, но в качестве опровержения готова лично посетить ваш морг и разубедить миллионы наших читателей в очевидной клевете. Мне будет необходим сопровождающий и интервью с паталогоанатомом. – Не дождавшись ответа, я повесила трубку. Пусть напрягутся. Накатив сто грамм для храбрости, я отправилась на окраину города в единственный известный мне морг.

Через полчаса я была у цели. Окутанное лесополосой, передо мной возвышалось старое двухэтажное строение, как выяснилось позже, постройки 1936 года. У ворот стояло множество машин с венками внутри. Сразу стало как-то не по себе. «Экскурсовод» меня уже ждал. Пройдя бюро ритуальных услуг, мы оказались в плохо освещенном помещении судмедэкспертизы. Здесь царили покой и тишина. Среди работников встречались в основном женщины с суровыми лицами и безразличным взглядом. В административных кабинетах отсутствовали компьютеры и прочая оргтехника. Далее мы прошли в служебное помещение, где хранятся инструменты для вскрытия покойников. Еще в коридоре я почувствовала ужасный трупный запах, от которого защипало в носу и закружилась голова. Набрав побольше воздуха в легкие, я открыла дверь и вошла внутрь. Первое, что увидела: прихожая, с пола до потолка отделанная кафелем. По краям – несколько металлических кушеток. В самом большом помещении на таких же «лежанках» находились четыре желто-синих трупа. Я подошла ближе к одному из них, чтобы рассмотреть лицо. Когда-то этот человек играл в футбол, влюблялся, стремился быть счастливым, а теперь беззащитно лежит на алюминиевом столе, в виде куска гниющего мяса, и ждет своей очереди захоронения.

В помещение зашли люди в белых халатах. Несмотря на ужасающую обстановку, они были в хорошем настроении и даже успели обменяться парой шуток в мой адрес. Раньше мне казалось, что все работники подобных заведений мрачные пессимисты и депрессивные извращенцы. А эти ничего, даже симпатичные ребята.

Я решила пройти в самую дальнюю комнату (лучше бы я туда не заходила), оказавшуюся местом, где хранятся все трупы, попросту говоря, морозильник. От увиденного меня покоробило. Картина была далека от той, что мы привыкли наблюдать в голливудских блокбастерах: сверкающая чистота, выездные алюминиевые шкафы. На площади примерно в двадцать квадратных метров было навалено не менее пары десятков мертвецов. Я коротко вскрикнула от испуга и бегом вернулась в «чистый» отсек прозекторской. Сами понимаете, нервы не железные.