Текст книги "Родимый зов"

Светлеет поле и душа

 
Зима пришла к нам не спеша
И сыплет снег легко.
Светлеет поле и душа
И видно далеко.
Весь из туманов и ветров
Снег в воздухе повис.
Как тучи белых комаров
Стряхнуло небо вниз.
А за околицей ручей
Вдруг вздулся и набух.
С деревьев, будто с лебедей,
Слетает мягкий пух.
Кружись, лети, свети, играй,
Чтоб отступала мгла.
С тобой светлее горный край,
Вся Родина светла.
Резвится снег и вьёт сугроб,
Так тучен он и бел.
И радуется хлебород,
Что колос будет спел.
 

1983

Земля улыбается солнцу

 
Небо – синь-синевой,
Ветер пахнет травой.
Нам весна уж аукнула где-то.
Лес наполнен ликующим светом
Под сиреневой пеленой.
Зорь всё ярче краса.
Горы, как паруса,
Ветер нежно ласкать не устанет.
А земля, как корабль в океане.
Эхо жизни – её голоса.
И в мерцанье блестя,
И как будто грустя,
Звёзды чуткие ласково дремлют.
Млечный путь проливает на землю
Серебристые струйки дождя.
С каждым днём все светлей
И глядит веселей
Золотое небесное око.
Улетают далёко-далёко
Беспокойные отзвуки дней.
Но в сиянии дня,
За собою маня,
Шла весна горделиво и звонко…
И земля улыбается солнцу —
Ей другого не надо огня.
 

1983

Не грусти, берёзовая роща

 
Не грусти, берёзовая роща.
Я в сень твою когда-нибудь вернусь.
Своей тропой пройду среди урочищ
И всей душой на шум твой отзовусь.
Бодрит твоя осенняя прохлада,
Волнуют сердце запахи костра.
И плеск дождя, и шорох листопада
Издалека доносят мне ветра.
Мой милый край – мечты мои живые,
Белы твои и зелены леса.
Где в ярких росах зори луговые,
Мне всех ручьёв знакомы голоса.
Они сильней, чем в годы молодые,
Под шум берёз манят издалека…
Люблю просторы всей моей России,
Как глубину родного уголка.
 

1983

Что ты, ветер?

 
Что ты, ветер, колышешь листву,
Тихо ветки деревьев качаешь?
Уж не мне ли средь гор наяву
Ты лазурные сны навеваешь?
Твоя воля – простор голубой.
Улетай на равнину, грая.
И на крыльях мечты за тобой
Полечу я к родимому краю.
О родная моя сторона!
С переливами птиц над полями.
Ты – моя молодая весна,
Ты – исток вдохновенья и память.
Не заглушит мне голос ветров
Жизни давние, милые звуки.
Разливается родины зов
По годам бесконечной разлуки.
Там, счастливые, были глаза
Так полны и тепла, и привета.
Никакая лихая гроза
Не затмит их небесного света.
Что ты, ветер, колышешь листву,
Тихо ветки деревьев качаешь?
Всё равно я небес синеву,
Как глаза дорогие, встречаю
 

1983

Сенокос

 
Гнёт заря над склонами
Яркую дугу,
Звоном заливаются
Косы на лугу.
Косари весёлые,
На щеках – загар.
Размахнулись косами,
Аж бросает в жар.
У рубах подвёрнуты
К локтям рукава,
Под крутыми взмахами
Падает трава.
Цвет-трава до пояса,
Прочь рубахи с плеч!
Надо всех коровушек
Нам зимой сберечь.
Сыплют травы росами,
Пот росой на лбах.
О кормах заботимся
Так, как о хлебах!
Всё светлей над склонами
От зари дуга.
Вот уже душистые
Высятся стога.
С сеном быть, бурёнушкам
Зимовать легко.
Будет в дни студёные
Людям молоко.
 

1984

Ты – колыбель моя

 
Спешу я сердцем отогреться.
На крыльях дум лечу:
По тропам юности и детства
Я побродить хочу.
Пешком от камского парома
Я десять вёрст пройду
К большой черёмухе у дома
С калиною в саду.
Там под окном ручей игривый
Струится в ивняках,
И дождь всклокоченные ивы
Качает на ветрах.
Там под крутыми берегами
Зеркально блещет пруд,
И над зелеными лугами
Стоит пчелиный гуд.
И запах ржи на поле сладкий
Вновь будет волновать.
И, может быть, за домом грядки
Всё так же полет мать.
Как прежде, сердцем обнимаю
Родимые края.
Ты, сторона навек родная,
Ты – колыбель моя.
 

1985

Родины голос, как эхо

 
Ухает зычно дорога,
Кличет в родные края.
Где-то осталась далёко
Юная песня моя.
Долго я шёл, долго ехал,
Где ни встречал рассвет,
Родины голос, как эхо,
Чутко летел мне вослед.
Ручкою времени смыло
Зыбкие чувства мои.
Что в нашей юности было,
Сердце моё, не таи?
Снова придут сновиденья,
Будут томить, волновать…
Где ты, былое веселье,
Где моя прежняя стать?
Всё берегу как зеницу.
Очень хочу донести
Чувств моих юных частицу
К самому краю пути.
 

1985

Первый волнующий снег

 
В жизни всё злей и стремительней
Быстрого времени бег.
Помнишь тот снег удивительный,
Легкий, порхающий снег?
Счастье не метром нам меряно,
Свешено в грамм на весах,
Всё, что прошло – не потеряно,
Впаяно крепко в сердца.
Миг повторился пленительный
И начинает разбег…
Снова кружит удивительный
Первый волнующий снег.
Пой же ты песню счастливую,
Ветер с родных берегов.
Нашу Россию любимую
Нам не понять без снегов.
 

1985

Февраль

 
Завьюжило и закружило,
Ночная суть размыла даль.
Размытым месяцем, как мылом,
Снегами моется февраль
Ласкает весело он взоры
Красой заснеженных долин.
Зубами каменными горы
Сжевали солнца красный блин.
Но среди мглистого покоя,
С весною встречею горя,
Несушкой алая заря
Снесёт вдруг солнце золотое.
 

1986

Утро в долине

 
Какая глубь и озарённость
За полосой волнистых гряд!
Окрестных гор озеленённость
К себе притягивает взгляд.
Среди искрящейся долины
Переливается река.
И осокори-исполины
Вросли ногами в берега:
По берегам сады и пущи,
И речку ивы прячут в тень.
Благословенье день грядущий
Шлёт населенью деревень.
Заря в своих лучах купает
И золотит лесную глубь.
И, невесомость голубая,
Теплом и ветром приголубь!
А озарённость этой глуби
Так удивительно чиста,
Что с восхищеньем сердце любит
Лесные горные места.
 

1986

Моя Юго-Кама

 
Луга омывая, как ласковый друг,
Всё катится к Каме стремительный Юг.
Под красной горою дымится завод,
А рядом в посёлке весёлый народ.
Моя Юго-Кама – живая вода,
Где юные годы любви и труда.
В родимый посёлок, в отеческий кров
Вживался гудков ободряющий зов.
Пускай не скудеет речная струя,
Цветут, молодеют родные края,
Не меркнут знакомые лица людей
На Родине, Родине милой моей.
Моя Юго-Кама – серебряный плёс,
Как ладная песня, волнует до слёз.
Родились мы здесь под российской звездой
И чистой твоей причастились водой.
Лугам и посёлку сыновий привет!
В глазах не тускнеет берёзовый цвет.
Зелёные рощи и солнечный пруд
Всё новые песни на сердце мне льют.
Мои Юг и Кама – как с матерью сын,
И буйные ветры с родимых равнин
Доносят друзей моих голос живой,
С кем вместе крещёны мы этой водой.
 

1987

Отчий край

 
Заговори, родимый край,
Своим весёлым разнолесьем.
Про детство и про синий май
Ты тёплым ветром спой мне песню.
О прожитом заговор
Неторопливыми громами.
Лучами маковой зари
Купайся нежно в тихой Каме.
Не остудить души моей
Её холодными волнами.
И манит вновь простор полей
С густою рожью и овсами.
Мне лес был друг и пруд был друг,
Трава, цветы лугов – услада.
Там сердца был живее стук,
В глазах светлей искрилась радость.
Когда б зимой, родная выть,
Не пела вьюгой ты сурово,
Не мог бы небо полюбить
И не был летом очарован.
К тебе всем сердцем я приник,
Тобою жил, жизнь осмыслил.
Не позабыть ржаной стерни
И радуг ярких коромысел.
Мой отчий край, тобой я жив.
А на пруду опять веселье.
На берега, на кроны ив
Набросит осень ожерелье.
 

1987

Птица радости

 
Порыжеют на поле проталины,
Потемнеют густые леса,
У деревни за хатами крайними
Разливаются птиц голоса.
Трели весёлые, трели за сёлами —
Радость полей и краса.
Солнечных птиц голосами весёлыми
Звонко поют небеса.
В годы детства родною сторонкою
Я бродил по полям не спеша.
С жаворонковой песнею звонкою
Раскрывалась мне поля душа.
Вот он трепещет радостью бурною,
Сыплет серебряный перелив.
Как подвешенный нитью лазурною,
В ясной лазури весел, счастлив.
Трели весёлые, трели за сёлами —
Радость полей и краса.
Солнечных птиц голосами весёлыми
Звонко поют небеса.
 

1988

Перед зимой

 
Лес опустел. И меньше звуков стало.
В ущельях затаились холода.
На дне их зябких каменных провалов
В ручьях по-летнему шумит вода.
Им внемлет лес и с лёгкой грустью дремлет,
Но грусть, как звук, прозрачна и светла.
Как будто счастлив тем, что спрятал в землю
Он ветер лета, солнца и тепла.
Ему приснился под дымок лиловый
Летучий снег, тяжёлый и густой.
Как будто он давно уже готовый
Найти в снегу загадочный покой.
Мы тоже жизнь с мечтой вперегонки
Не проживём без грусти и тревог.
В предзимний лес, задумчивый и звонкий,
Войдём как в сказку детства своего.
 

1988

Осенний пруд

 
Месяц игривый
Словно в слюде.
Жёлтые ивы
Бродят в воде.
Ветер печально
Начал вздыхать.
Тени качают
Водную гладь.
Хвоя намокла,
Воды текут.
Жёлтые окна
Смотрятся в пруд.
Лето кидало в зной
И в росу.
Ветер устало
Бродит в лесу.
Вот он бросает
Листья на плёс
И расплетает
Косы берёз.
 

1988

Песня о юности

 
Где же ты, приволье,
Берегов раздолье,
Юной жизни ясная заря?
Милое до боли
Овсяное поле,
Где, любовь, ты, первая моя?
Голубые очи,
Звезды тихой ночи,
Как же было вас не полюбить?
Золотые ночки —
Цветики-цветочки,
Что ж вы перестали нам светить?
Снится голос хромки,
Ливистый и звонкий,
До сих пор мне душу веселя.
Как письма листочки
До последней строчки,
Мне милы родимые поля.
Как мы песни пели,
Голоса звенели!
Сердце было радости полно.
Лепестки слетели,
Ягодки созрели.
Ягодки уж съедены давно.
Жизнь нам не пророчит
Золотые ночи.
Нам в былую юность не приплыть.
Золотые ночки —
Цветики-цветочки,
Как же было вас не полюбить?!
 

1988

Собиратель песен

 
Был путь тернист, был путь далёк,
Ночлеги и привалы.
То под ногой хрустел ледок,
То шелестели травы.
То шум дождя, то ветра гул
Под всхлип пурги колючей.
На том далёком берегу
Дороги были круче.
Круги исхоженных путей
Мне измотали душу.
Устал, продрог я до костей,
Ищу шалаш посуше.
У русских песен нет концы,
А всё мотив напевней.
То принимали за певца,
ТО гнали из деревни.
Нашёл себе в стогу приют
Я на лугу весёлом
И слышу, как вдали поют
Моим же песни словом.
Я отогрелся, сам пою,
Душой и сердцем весел.
И сумку с песнями мою
Сушить к костру повесил.
 

1988

Памяти павших односельчан

 
Так тихо в рабочем саду
Трепещет берёзовый лист.
Там скорбно на самом виду
Гранитный стоит обелиск.
И, каску сжимая в руке,
Суровым молчаньем объят,
Склонился в глубокой тоске
Над свежей могилой солдат.
А мрамор холодный хранит
Так много знакомых имён.
И слышится там из-под плит
Подземный загадочный звон.
Так воздух прозрачен и чист,
Небесною синью налит.
Дрожит и трепещется лист.
А сердце о павших болит.
Они сберегли тишину
Живущим в родимых краях.
И мир землякам, и весну
Несли, как детей на руках.
И, каску сжимая в руке,
Суровым молчаньем объят,
Склонился в глубокой тоске
Над свежей могилой солдат.
 

1987

Послание другу

 
В мире нет тишины,
Силы зла затаились.
На расправу и ссору
Они точат ножи.
Не дадимся же, друг мой,
Разыгравшейся силе.
Крепкой дружбе и правде
Ты надёжно служи.
Озарило нас солнце
Светом мысли высокой.
И заря новой жизни
Нам будет сиять.
И родимое поле,
Эту речку с осокой
Нам с тобой подарила
Родина-мать.
Поле горячей
Полито кровью,
Потом солдатским
Пропахли вокруг ковыли.
Шли за Родину в бой
С отвагой и болью.
Не дадим её в жадные руки
Тёмным силам земли.
Будут всходы
И добрые злаки,
И задушат они
Ядовитого зла сорняки.
По-бойцовски мы выведем
Слякоть.
С нами честь и рабочая совесть,
А руки крепки.
Дорогая Отчизна
Подарила нам поле,
Где задумчивый пруд
Прячет грусть в камышах.
И от слова Россия,
От понятия воля,
Как на крыльях любви,
Воспарила душа.
 

1989

Сердцу не было покоя

 
Мой край медовый и зелёный,
Ты гол теперь, как жердь в стогу.
Твоих церквей не слышны звоны,
И смолкли песни на лугу.
Давно народ твой онемелый
Задоров глаз уж не искрил.
Он пил и спал и делал дело,
Как птица вольная без крыл.
Но сердцу не было покоя.
И волновало так всерьёз
Такое небо голубое
И лес в просветах меж берез.
Я знаю все его печали,
Как книгу жизни, наизусть.
Ему за труд немного дали,
Но не отняли веру в Русь.
Он сохранил нутро живое
С мечтой и болью пополам.
Он помнит время грозовое
И лечит в сердце старый шрам.
Он верит: с тёплыми ветрами
Вновь заиграет жизнь окрест.
Польются песни над лугами
Под колокольный благовест.
 

1990

Просторы прикамско-очёрские

 
Не ждут меня дали заморские,
Я светлою родиной жив.
Милы мне просторы очёрские
И Камы широкий разлив.
Там вереск над белыми кашками
Прохладу и синь сторожит,
Овсяное поле с ромашками,
Поникнут, о чём-то грустит.
За облаком, в небе белеющем,
Глядит неуёмная даль,
А в сердце, от радости млеющем,
То лёгкая грусть, то печаль.
Какую мне думу подскажете,
Как в радости детской шаля,
Родные крестьянские пажити —
«Калиничевы» поля?
О пашни и речки окольные,
Где снашивал обувь до дыр!
Не вы ли в года мои школьные
Открыли поэзии мир?
Под лесом елово-осиновым
Всё тот же из моха покров.
Здесь всё миновавшее минуло
И всё начинается вновь.
Чужды мне пределы заморские.
Свои в нашей жизни пути.
Просторы прикамско-очёрские
Милы мне до боли в груди.
 

1990

Поле засеют другие

 
Детства мой домик убогий,
Нет к тебе больше дороги.
Поле раздольное-дремуче
Ветер причешет певучий.
Полюшко знает, как слёзоньки жгучи.
Поле заброшено, нище
Носит бурьян, как рубище.
Пусты теперь закрома,
Словно у нищей сума.
Как не свихнуться бедняжке с ума.
Помню цветы полевые,
Лес, что увидел впервые.
Всё, что любил я когда-то,
Сердцу тревожному свято.
Огненна нить грозового заката.
Полно, края дорогие!
Поле засеют другие.
Вырастят яро зерно.
Как мы ни жили грешно,
Выпьют за нас молодое вино.
 

1990

Деревенские робинзоны

 
Деревня – списанная кляча
Стоит с оглоблей в бороне.
И уплыла её удача
Проезжим шляхом в стороне.
О сельский край, как ты унижен!
Дома как старые стога,
Под сводами сиротских хижин
Живёт лишь немощь и туга.
Рыдают ветры да вороны.
Дороги – месиво и хлябь.
Старушки там, как робинзоны,
Ждут свой спасительный корабль.
Выходят с палочками вяло.
У прошлогоднего жнивья
Ждут безнадежно и устало,
Когда вернутся сыновья.
В краю родимом и далёком
Среди заброшенных полей
Смешались слёзы хилых окон
Со слезами матерей.
В ночи вдруг ухнет, засмеётся,
Как леший, филин за стеной.
А в дно прогнившего колодца
Глядится месяц золотой.
 

1990

Пасхальное утро

 
Стали звонистей всплески речные,
Ивняки отряхнулись от мглы.
Показались опуски лесные,
Как серёжки у вербы белы.
В тень укрылись дороги извивы,
И яснеющий неба упёк
Бросил в луг, на кудрявые ивы
Расписной и узорчатый стёг.
Синь-туманом в ручьях зачадило.
Он плывёт в небеса, в синеву,
Будто кто-то всё машет кадилом
И кропит там росою траву.
Там посёлок ещё полусонный.
Но летят через речку и лес
Голоса и пасхальные зоны
От земли до лазурных небес.
Раздаётся: Христос наш воскресе!
Мир и благо живому всему!
И от сна все воспрянули веси,
Луг и вербы в пасхальном дыму.
 

1991

Здесь и там

 
Иногда, как в лёгкой дрёме,
Золотую вижу ткань:
Мой Урал в ржаной соломе,
Кукурузную Кубань.
Там в лесах густых, высоких
Щиплют хвою глухари,
На снегах горят глубоких
Зоревые янтари.
Здесь у леса на макушках
Прыснул зеленью листок,
И деревьям на опушках
Греет ноги солнцепёк.
Цикламен здесь и мимоза
Ловят солнышка лучи.
Там, как серьги на берёзах,
Зачернели косачи.
Там летят по снегу сани.
Под морозом крепче наст.
Здесь не горы на Кубани —
Расписной иконостас.
Нет здесь меди и топазов,
На полях не встретишь рожь.
Всё ж предгорный край Кавказа
Чем-то на Урал похож.
 

1991

Приметы родной стороны

 
Плотины крутой лиственничная кладь
Надёжно скрепила прудовую гладь.
Узорны так блески янтарных полос,
И красные маки упали на плёс.
За куколем леса чащоба и темь,
А далее – город с названием Пермь.
Казанским ли трактом поедешь, пойдешь,
И ты обязательно в Пермь попадёшь.
Ходили за хлебом по торным путям:
Знакома дороженька этим лаптям.
А новое время – размах и разгон, —
Спрямили дороженьку, взяли в бетон.
Не скрипы обозные слушает плёс,
А бег и шуршанье машинных колёс.
По берегу пруда домишки в кругу.
Лесные холмы посгибались в дугу.
Милы так приметы родной стороны.
А зори, как в детстве, легки и ясны.
Надёжно хранит пруд прадедова кладь,
И красными маками стелется гладь.
 

1991

Окно

 
Шорохи и тени,
Зелень да янтарь.
В лапах лес весенний
Держит хмурь и гарь.
В рудо-пегих тучах
Белое руно, —
Ветерок певучий
Высветил окно.
Берег речки зыбкий.
Не видать и дна:
Заиграет с рыбкой
Лучик, как блесна.
Вальдшнепы на тяге
Быстры и легки.
Старый лист в овраге
Словно меляки.
А в окне болота,
Где черна вода,
Утопить кого-то
Кличет дребезда.
 

1991

Берёстовый рай

 
Сосново-еловый берёстовый рай
Смольём духовитым наполнил весь край,
Грустит у ручья лебеда и полынь,
Баюкает хвою дремота и синь.
Хлеба молодые протронулись в рост.
Лучисты поля, тихосветен погост.
Погост – поминальник, а поле – тетрадь.
Укрылась в прохладе ручья благодать.
То ясен, то хмур голубой небосвод.
За полем посёлок, у пруда завод.
Там пруд и печей огнедышащий зев
Сберёг в наших душах здоровый посев.
И видно от каждого дома с крыльца,
Как огненный дух закаляет сердца.
Под чувственный ритм заводских проходных
Мы помним года потрясений былых.
И в душах людских не остыл, не потух
Пропитанный копотью Огненный Дух.
Я верю, что гнева не вызреет гроздь:
Родителям нашим труднее жилось.
Мечта их была иллюзорно-светла,
Но благостны были их жизнь и дела.
И святы места, где кресты на ветрах,
Где лица родные почили в гробах,
Где тень богородицы, травный венец
Склонились к приюту любимых сердец.
Сыновний поклон им.
И помни, мой край,
Их лапотный, скудный
Берёстовый рай.
 

1991

Благодарю за всё избу

 
У нас нет выбора в судьбе,
Но на судьбу я не в обиде.
В простой бревенчатой избе
Я этот белый свет увидел.
Мела ли снежная метель
И завывала глухо в поле,
Но приходил всегда апрель
И май с теплом и водопольем.
Благословенная изба —
Подруга детской благодати,
Была в ней печь, была труба
И были русские полати.
Давно избы-старушки нет,
Где годы детства пролетели,
Где два окна на белый свет
Слепыми белыми глядели.
Бывали мор и недород,
Жевали хлеб с овсяной пылью.
О мой посёлок, мой народ!
Мы не привыкли к изобилью.
Благодарю за всё избу
С её нуждой, теплом и дымом…
Такую трудную судьбу
Предначертал нам край родимый.
Счастливой памятью согрет,
Я ею жив, и нет сомнений,
Что изначально льётся свет
В её бревенчатые сени.
 

1992

Когда весна шумит потоком

 
Когда весна шумит потоком,
На выгрева, на янтари
В лесу задумчивом, далёком
Летят красавцы-глухари.
Полны столетние боры
Веселья, песен и игры.
И замирает сердце тихо,
А пульс усиленно стучит,
Когда в верховьях Опалихи
Звенят студёные ключи.
И ветер звука их волну
Несёт в лесную глубину.
Привет вам, чистые долины!
Привет, былые хутора!
Накрыта шапкой соболиной —
Листвой Калинова гора.
Благословенно у подножья
Ночлег охотника – остожье.
И твой прицельный звук громовый,
Рябчиный падающий пух.
И на привале дым костровый,
В ручье смородиновый дух.
Храни вовек, лесная гладь,
Покой и тишь и благодать.
Опять берёзы плачут соком.
На сосен зель, на янтари
В краю задумчивом, далёком
Летят красавцы-глухари.
Как будто вновь встаёт рассвет,
Как в днях былых прошедших лет.
 

1992

Старая тайговская дорога

 
Край лесной, задумчивый и строгий.
Дремлет в тишине лесная мгла.
Старая тайговская дорога
В дальние деревни пролегла.
Не её ли трепетным осинам
Так знаком очарованный сон?
По ручьям глухим и по лощинам
Замирает елей перезвон.
Троп таёжных дальние кочевья,
Вспоминаю вас всегда добром.
Только жаль: столетние деревья
Полегли давно под топором.
Край лесной, то хмурый, то весёлый,
Где твоя осанистая стать?
Ты природой мягкой и шелковой
Не устанешь душу волновать.
Есть дорогая новая. Не сани,
Там машины совершает бег.
Никогда уж к жизни не воспрянет
Старая, со скрипами телег.
Синий край, – краса и удивленье,
Мне бы вновь по старой той брести,
Чтоб в тропинке в дальние селенья
Никогда травой не зарасти.
А на сердце грустная тревого,
Только грусть приветливо-светла.
Старая тайговская дорога
Крепко мне на сердце прилегла.
 

Весенние мотивы

 
В полях бело. Под снегом сыро.
Апрель погреться лёг в кустах:
Он вымок весь, он делал дыры
На свежевымытых холстах.
Ещё в логах довольно зябко.
И на припёк борок шагнул.
Поспешно сбросил снега шапку,
Из хвои шубу распахнул.
Стекают ручейки в ручьище
По старым колеям телег.
Лениво красным язычищем
Там солнце слизывает снег.
Тетерева с зарёй играют.
Водою в речке тронут лёд.
Апрель всё бодрствует и маю
Дороги тёплой не даёт.
 

1993

Тернистый путь

 
В неведомых мирах есть тайное начало.
Оно под роем звёзд, постигнув глубь и высь,
Невидимой рукой Земле предначертало
Чарующий обман с обозначеньем жизнь.
Прорвавши глубь миров, таинственная
сила Сквозь свет и тьму, космическую жуть
В живую ткань сердец высокий дух вселила,
Чтоб мы прошли в свой срок земной тернистый путь.
Бугрист наш путь земной в житейской трудной доле,
Бредём рабами мы к свободе роковой.
А полюбить кого, так быть совсем в неволе
И рабских чувств нести неволи груз двойной.
Не гасил я свет в душе к родимому мне краю,
Пролитый таинством божественности свет.
И на любовь теперь бестрепетно взираю
Холодным взоров с высоты суровых лет.
Чье имя я шептал горячими устами,
Любовь и боль моя, неволи сладкий гнёт,
Не ты ли пролила холодными перстами
Отраву в грудь мою, – теперь в ней только лёд.
О ты, что мне была когда-то милым другом!
Давно уже, давно забыла обо мне.
Я одержим теперь одним, одним недугом
Свой груз любви нести к родимой стороне.
 

1993

Под задористую хромку

 
Под задористую хромку
Голосисто-звонкую
Прогуляюсь с гармонистом
Я родной сторонкою.
И зажжет народ
Свет в окошечке:
Кто играет там
На гармошечке?
Поведут друзья запевки,
У знакомых у ворот
Выйдут радостные девки
В наш весёлый хоровод.
А гармошка их
От ворот, ворот
Вдоль по улице
За собой ведёт.
Если вдруг случится свадьба,
Всей гурьбой зайдём мы в дом.
Вся изба и вся усадьба
Вдруг заходит ходуном.
Пусть тесна изба,
Но приветлива.
Полюбила я
Парня здешнего.
Как поёт гармонь в угаре,
Ноги сами рвутся в пляс.
Гармонист, сердечный парень,
Поиграй ещё для нас.
И сама я так
Пела весело.
На его гармонь
Ленты весила.
 

1993