Текст книги "Нож в сердце рейха"

– Увы, Федор, не имел чести знать этого человека… А чем он занимался?

– Лучше вам, Антон Васильевич, этого не знать. Дело секретное…

– Понимаю, понимаю… – Доктор встал с дивана, нервно заходил по комнате. – Вам очень нужен этот человек?

– Очень!

– Хорошо, заранее ничего не обещаю, но в ближайшее время постараюсь выяснить. Мне бы его фото… У вас, случайно, нет?

– Нет. До войны его работе не уделяли должного внимания, а сейчас немцы Лесковского тщательно охраняют.

– Да, ну ничего. – Остановившись, доктор неожиданно спросил: – А вам, Федор, правда нет восемнадцати?

– В марте будущего года исполнится. А что?

– Говорите вы хорошо, правильно, я бы даже сказал – зрело, не как десятиклассник.

– Так окончил десятый, – улыбнулся Федор. – Экстерном, – поправился он.

– Ну, раз школа позади, можно и по маленькой за знакомство. Ты как? – хитро прищурив глаза, предложил Антон Васильевич. – Перед обедом, я как врач, рекомендую. Анастасия, как с обедом?

Из-за дверного проема кухни выглянула Настя.

– Все готово! Прошу к столу!

2

Новый знакомый Олега не обманул. Принес полный комплект обмундирования и офицерскую шинель в придачу.

– За шинель надо доплатить, – безапелляционно заявил он и назвал сумму.

Не торгуясь, Самойлов отсчитал купюры.

– Нужда будет, ты знаешь, где меня найти.

– Слушай, – остановил торговца Олег, – а ты побрякушки немецкие достать можешь? Железный крест, например.

– Завтра ближе к вечеру, ближе к 17:00, принесу. Может, еще что надо? Могу «вальтер» достать… Кобура-то есть, а что в кобуру засунешь?

– Неси. Разоришь ты меня вконец, – сокрушенно произнес Самойлов.

– Не разорю, – довольно гыкнул торговец. – А коли есть золотишко, так и пулемет принесу. Нужен?

– Нет, – мотнул головой Олег. – Пока пистолетом обойдусь.

– Как знаешь.

Осторожно поглядывая по сторонам, торговец не спеша удалился по аллее.

И немецкая форма – три комплекта, и оружие – все немецкое, и даже документы были, но они находились в тайнике в полуразрушенном здании поселка при станции Протопоповка, и идти за ними сейчас, рискуя жизнями товарищей, полагаясь на случай, Самойлов не мог, так как операция находилась еще в самом начале. Прежде всего необходимо выяснить расположение лаборатории и найти Лесковского. Вернее, найти Лесковского, а через него выйти на лабораторию. Потому-то Олег и пошел на эти непредвиденные расходы, связанные с покупкой офицерской формы и оружия.

На квартире Самойлова ждали Сергей и Федор. По их лицам Олег понял, что встреча удалась.

– Докладывай, контакт установлен?

– Установлен, – выпалил Федор.

– А теперь не спеша, подробно, дословно передай разговор с доктором.

Выслушав Федора, спросил:

– Как твое мнение, не выдаст?

– Нет, – уверенно ответил Федор. – Предать нас – значит подставить невестку, а Настю Антон Васильевич любит, это точно.

– А поможет?

– Обещал. Через два дня приглашал на обед…

– Через два дня я наметил встречу с другом детства, – в раздумье произнес Самойлов. – Думаю, буду готов.

– Слушай, Старый, а может, не нужно торопиться? Если Прохоров выяснит про Лесковского, зачем нам Артур Берг? Обойдемся без него, – резюмировал Сергей.

– Решим позже. Все равно я намеревался с Артуром встретиться вечером.

– А как же комендантский час? Патрулей будет немало. Ведь после 18:00 останавливают всех, в том числе и офицеров, – возразил Федор.

– По вечерам Артур ходит ужинать в ресторан. Во всяком случае, вчера он там был. Прослежу еще и сегодня. А в ресторане документы не проверяют. Видимо, патрулю запрещено заходить в ресторан…

– А вдруг есть особый, офицерский патруль? Специально для таких случаев? – не унимался Федор.

– Да я как-то об этом не подумал…

– Слушай, Старый, чего ты торопишься? Через два дня какой будет день недели? – поинтересовался Сергей. – Правильно. Воскресенье. Ты думаешь, у немецких офицеров не бывает выходных или хотя бы немного свободного времени? Бывает. Они тоже люди, хотя и фашисты.

– Погоди, как же я забыл, – воскликнул Самойлов. – Ведь в воскресенье никто работать не будет. У католиков великий праздник – Рождество Христово. С раннего утра народ в костел потянется… и Артур тоже. Он же католик. Вот где с ним надо встречаться: или по пути, или в самом костеле.

– А что тебе даст эта встреча? Ведь он немецкий офицер… Друг другом… Возьмет и пристрелит, а то и того хуже – сдаст гестапо. – Сергей, все больше распаляясь, продолжил: – Ведь как-то он дослужился до капитана. Просто так звания не присваивают, тем более выходцам из Советского Союза, и на теплое место не назначают.

– Наверное, ты прав, – согласился Олег. – Я тоже думал об этом. Конечно же, время могло Артура изменить. Но полковник Воскресенский не зря указал на друга детства. Его возможности намного больше, чем Прохорова, и это надо использовать. Рискую только я один!

Два дня прошли незаметно. Сергей с Федором подключились к слежке за Артуром Бергом, но капитан почти не выходил из комендатуры: офицерское общежитие, комендатура, столовая, вечером ресторан и опять общежитие.

«Пожар устроить, что ли? Вот тогда бы все разбежались из здания, словно тараканы», – не раз возникала горячая мысль у Сергея, но, оценив расположение охраны и свои возможности, он остывал.

Утром группа Самойлова была в костеле. Несмотря на войну, верующих было много. Отдельной группой расположились немецкие офицеры. Они сидели на мраморных лавках, склонив головы, время от времени крестясь.

Разведчики расположились так, чтобы видеть друг друга. Федор и Сергей, не забывая прикладывать пальцы ко лбу, отслеживали Олега, который должен был подать сигнал, когда появится Берг. Но служба уже заканчивалась, а капитан не приходил.

«Неужели прождали напрасно, – терзался мыслями Самойлов. – Ведь Артур верующий и не мог пропустить в такой праздник службу!»

Но вот пастор в заключение благословил молящихся, и народ потянулся на выход. Олег тоже хотел было показать товарищам, чтобы уходили, как в костел вошел капитан Артур Берг – небольшого роста, крепко сбитый, светловолосый и сероглазый. Со дня расставания Артур изменился, но не настолько, чтобы быть неузнанным. Сев на скамью, он углубился в молитву. Рядом с ним тут же пристроился Олег. Положив ладонь на колено капитану, он тихо по-немецки произнес:

– Привет, Артур! Не забыл друга детства?

Капитан Берг вздрогнул от неожиданности и, повернувшись вполоборота, внимательно посмотрел на говорившего. Олег видел, как у Артура округляются от удивления глаза.

– Как? Откуда? Как ты здесь оказался? – почему-то по-русски прошептал он. – Ты и в немецкой форме… ничего не понимаю…

– Выйдем, – предложил Олег. – Не в костеле же нам объясняться.

Он не спеша поднялся, перекрестился и пошел к выходу. Артур последовал за ним, а следом за немецкими офицерами костел покинули Сергей с Федором. На выходе они оказались за спиной капитана Берга. Почувствовав угрозу, он обернулся.

– Не волнуйся. Это мои люди, – поспешил успокоить друга детства Самойлов. – Если ты не против, пройдемся.

– Не думал, что наша встреча будет такой, – с явным огорчением произнес Артур. – Сколько лет прошло, как нас развела судьба? Одиннадцать?

– Одиннадцать, – подтвердил Олег. – Нам было по шестнадцать, когда дядюшка увез тебя в Германию.

– В дружественную по отношению к Союзу Германию, – уточнил Берг.

– Да. Но сегодня, через одиннадцать лет, Германия напала на Советский Союз, и ты в форме капитана вермахта.

– Но и ты тоже в немецкой форме…

– Только в форме, – многозначительно произнес Олег. – А ты, как я посмотрю, быстро вырос до капитана. Карьере не помешало твое рождение в Союзе?

– Только в самом начале службы, – неопределенно пожал плечами Артур. – После смерти отца…

– Как! Герхард Фридрихович умер?

– А ты не знал? – удивился Артур.

– Да я через год после тебя уехал в Москву и больше не приезжал в Саратов. Так что извини, не знал.

– Так вот, – после паузы продолжил Артур, – после смерти отца дядя меня усыновил. А так как он второй раз женился на вдовице, оказавшейся баронессой, я тоже стал важной персоной. Побывал во Франции, в Польше, сейчас Россия… А ты? Что с тобой? Как там тетя Маша, дядя Коля? У тебя еще сестра была, Сашенька, если мне не изменяет память.

– Да все нормально: живы-здоровы, живут в Москве, работают. Александра уже совсем взрослая, красавица, перед войной вышла замуж…

– А ты?

– Я замуж не выходил. Холост, – пошутил Олег и, чуть снизив голос, добавил: – Тоже капитан, и этим все сказано. Во Львове по делам.

– А не боишься, что я позову патруль? Вон стоят. Совсем близко…

– Не боюсь, – решительно произнес Олег. – Не успеешь и рта раскрыть, как тебе его тут же закроют мои ребята, и уже навсегда. Я не угрожаю тебе, Артур. Нет. Констатирую факт, который может свершиться.

– Верю. – И уже осуждающе Артур произнес: – Тоже мне, друг называется. – Помолчав, продолжил: – У тебя ко мне какое-то дело… Иначе бы ты не появился во Львове и не отыскал меня. Так?

– Все так. Не буду скрывать, очень надеюсь на твою помощь.

– Надеюсь, никого убивать не надо? – усмехнулся Артур.

– Нет, конечно. Нас интересует Арсений Лесковский…

– Поляк?

– Да, поляк. Преподавал в университете, занимался наукой. Теперь работает на вас в какой-то лаборатории. Мне нужно знать, где его найти и, по возможности, где располагается эта лаборатория.

– Чем он занимается?

– Физикой магнитных полей и, насколько мне известно, нейрофизиологией головного мозга.

– Вот как? – удивился Артур. – Не слышал про такого поляка. Я ведь офицер связи. Почти почтальон. Доставляю документы в Берлин и Варшаву. Два раза в месяц. Узнать о польском ученом, не привлекая к себе внимания, будет непросто, но я постараюсь.

– Знаю, что Лесковский любитель театра, бывает в оперном… Не часто, но бывает, – уточнил Самойлов.

– Если что узнаю, как сообщить?

– Я тебя сам найду. Ты только, когда в столовую обедать пойдешь, возьми в левую руку газету. Я буду знать, что ты что-то накопал…

Артур остановился и, внимательно глядя Олегу в глаза, предложил:

– Может, за встречу, за Рождество по маленькой… можно у меня в общежитии, можно в ресторане, он сегодня с утра работает…

– Рад бы, но поверь, не могу. В другой раз.

– Верю. – И, помолчав, добавил: – А все-таки ты изменился, Олег. Стал холодным и чужим…

– Что делать… Годы! Да и ты, Артур, уже далеко не тот наивный мальчишка, мечтающий подняться в небо. Землю вот топчешь, и землю-то чужую. Сказал не в упрек тебе, а как есть. До встречи.

Пожав друг другу руки, офицеры разошлись в разные стороны. Федор пошел за Самойловым, а Сергей – за Бергом, так, на всякий случай.

Федор с нетерпением ждал обеда. Ровно в 13:00 он постучал в дверь. Дверь открыла Настя, нарядная, пахнущая пирогами.

– С Рождеством! – вместо приветствия поздравила она Федора с праздником. – А я пироги затеяла… с капустой… ты проходи в гостиную. Антон Васильевич тебя ждет.

Прохоров был не один. Навстречу Федору из-за стола поднялся высокий, несколько сутуловатый молодой человек.

– Алексей, – представился он, – а ты – Федор. Настя все уши протарахтела про тебя. Брат-охотник, брат-сибиряк!

Поздоровавшись с Антоном Васильевичем, Федор сел на предложенный стул.

– Хотя сегодня и праздник, а в праздники делами заниматься грешно, но мы без того грешники, – улыбнулся Антон Васильевич. – Одним грехом больше, одним меньше – какая разница. – Усевшись поудобнее в кресло, продолжил: – Мне самому ничего узнать не удалось, но вот Алексей кое-что припомнил. Извините, Федор, мне от сына скрывать нечего. Я ему передал наш прошлый разговор. Говори, – кивнул он Алексею.

– Дело вот какое… – начал тот неуверенно. – Может, это и не то, что тебе нужно, но послушай. Полгода назад за мной приехали в госпиталь два офицера в черной форме и, приказав взять с собой инструменты и лекарства, увезли с собой. Ехали больше часа. В лесу, на речке Львовке, до войны была усадьба какого-то польского богатея. Вот туда и привезли. На охоте случайно подранили офицера. Рана так, пустяшная, в мякоть бедра. Пуля навылет. Вот там-то я и услышал эту фамилию – Лесковский. Говорили, естественно, по-немецки, понял я мало что из их разговора, но раненый офицер в раздражении сказал немецкому полковнику, что если бы Лесковский не был так нужен, то он сам бы его пристрелил за эту охоту. И еще вот на что я обратил внимание: помимо двухэтажного особняка, огороженного добротной каменной оградой, за несколькими рядами колючей проволоки я увидел вытянутые метров на тридцать два кирпичных здания, почти без окон и, что особенно удивительно, вновь построенных. Это я к тому, что лбы у крыш этих зданий зашиты досками, а они еще не успели потемнеть. Я тогда подумал, с чего бы это немцам в лесу дома возводить. И еще вот что: перед особняком на растяжках высилась антенна, и вся усадьба хорошо охранялась. В общем-то, и все.

– Ну ты молодец! Тебе бы не хирургом быть, а… – Федор чуть не проговорился – «а разведчиком». – Ты дорогу-то помнишь?

– Конечно. Я тебе опишу. Только когда мы ехали, нас несколько раз останавливали патрули. Проверяли документы. Даже у немецких офицеров в черной гестаповской форме.

Настя заскочила в гостиную, раскрасневшаяся, с горящими глазищами.

– Вы уже закончили свои разговоры? У меня все готово.

– Ты чего такая счастливая? – с улыбкой спросил Антон Васильевич сноху.

– Пироги удались, – был ответ.

– Пироги удались! Чего еще нужно женщине для полного счастья?! – рассмеялся Антон Васильевич. – Что ж, хозяйка приглашает, поторопимся.

3

Вечером, проанализировав прожитые во Львове дни, Самойлов принял решение идти к тайнику. Тем более что подошло время выхода на связь.

– Завтра идем в Протопоповку. Выйдем на связь и быстренько уйдем.

– Быстренько не получится, – возразил Федор. – Я наметил путь возвращения с грузом. Придется попетлять изрядно, чтобы не засветиться.

До Протопоповки разведчики добрались без осложнений. Груз был на месте. Оставалось только дождаться выхода в эфир.

– Я вот что думаю, парни, – нарушил молчание Самойлов, – а не пора ли нам базу сменить? Неделю мы уже во Львове. Вроде бы и улица тихая, и дом почти пустой, а на душе тревожно. Я тут один домик присмотрел на бывшей Шорной. Даже с хозяйкой переговорил. Она нам его на два месяца сдаст, сама уезжает в деревню к сестре. Так что будем жить без посторонних глаз. На два месяца он нам не нужен, но хозяйке знать об этом не надо.

– Что, и у тебя сомнение возникло насчет Василия с Дашей? – спросил Федор Самойлова.

– Нет. Но неделя на одном месте – это много.

Передав информацию в Москву об установленных контактах и получив ответ: «Проведение операции ускорить. Отец», группа свернула радиопередатчик и быстрым шагом углубилась в перелесок. Федор вел группу уверенно, будто не раз ходил этим путем, хотя шел впервые. Навыки, приобретенные на охоте, пригодились и в этот раз. Обладая особым, чуть ли не звериным чутьем, он обходил хутора, отдельные постройки, где могли быть люди, дороги… Федор не снизил темпа движения даже тогда, когда сумерки совсем сгустились, но Олегу и Сергею стало трудно поспевать за проводником, и Самойлов приказал сделать привал.

– Ты, парень, нас совсем загнал, – недовольно пробурчал Сергей, устраиваясь на ночлег. – Что, дня завтра не будет? Дойдем.

– Дойдем, конечно, – отозвался из темноты Федор. – Только спешил я не потому, что хотел тебе досадить, а потому, что уходить из той местности надо было как можно скорее. Помните, дорогу переходили, я еще тогда отстал немного. Так вот, посмотреть хотел, что за техника по столь глухой дороге ходит. Ведь дорога-то вела только в Протопоповку.

– И что? – подал голос Самойлов.

– Мимо прошла машина с антенной на кузове…

– Пеленгатор!

– Он, – подтвердил Федор.

– Однако быстро немцы нас засекли, – задумчиво произнес Самойлов. – А почему сразу не сказал?

– Не хотел, чтобы вы заторопились, занервничали…

– Тоже мне, психолог! – тем же недовольным голосом пробурчал Сергей. – Напугал ежа голой задницей!

– И тем не менее работают немцы оперативно. Это надо учесть при следующем выходе в эфир. – Помолчав, Олег продолжил: – А ведь предыдущая группа могла погореть именно на этом – не учли немецкой расторопности. Связь с ними прервалась внезапно, могли и накрыть…

– Могли, – согласился Федор. – Но это только наше предположение. Вот если бы твой друг Артур помог получить информацию…

– Нет, – осадил Федора Самойлов, – главное для нас – лаборатория, и другими просьбами я его не намерен обременять. Все, парни. Отбой! Сергей сторожит первым. Меня разбудишь в два часа ночи.

– А мне во сколько на дежурство заступать? – поинтересовался Федор.

– Ты же, Медведь, будешь спать, пока не рассветет. Тебе нас вести, – распорядился Самойлов, на что услышал очередное бурчание:

– Медведям всегда везет – зимой спят, весной спят и даже сегодня ночью спят. А кто-то не спит…

4

Уже под Львовом нарвались на немецкий секрет. Видимо, разведчиков заметили издалека и затаились, чтобы не спугнуть. Как только группа оказалась на открытом месте, прямо по ходу их движения выросли две фигуры с автоматами наперевес.

– Stillgeschtanden! Hände hoch!

– Спокойно, – тихо произнес Самойлов. – Медленно опускаем груз, автоматы. Быть готовым действовать ножами.

– Я заметил еще одного, левее тех двоих, с пулеметом, – уточнил Федор. – Он не один. Рядом с ним еще. Видимо, второй номер.

– Где-то еще должны быть. Смотреть в оба!

– Сomm zu mir! – прозвучала новая команда.

– Идем медленно. Те, что за пулеметом, твои, Серый. Федор, эти два мои, а твой за кустом справа, должно, офицер. Действуем по команде «И-и-и, раз!».

Видя перед собой троих безоружных и, казалось бы, растерянных внезапностью мужиков, немцы вышли из-за укрытий и приблизились к замершим разведчикам. Только пулеметчик остался на месте.

– Ти партизанен? – наставив на стоявшего чуть впереди Самойлова ствол автомата, выкрикнул офицер. Это было последнее, что он произнес. Послышалось «И-и-и, раз». По этой команде Сергей метнул нож в пулеметчика, причем выхватил его из-за спины сверху. Это был его излюбленный прием, повторенный тысячи раз. Федор, памятуя, что офицер его, хотя тот находился ближе к Самойлову, сделал шаг вперед с приседанием, тем самым ушел с линии огня и подсек ноги противника. Офицер еще даже не коснулся земли, а смертоносный удар ножа обрушился на его грудь, оборвав жизнь. Федор одним движением сорвал с поверженного офицера автомат и, привстав на колено, приготовился к стрельбе. Но стрелять было не по кому. Олег и Сергей уложили по два противника каждый.

– Осмотреться! – поступила команда, по которой Федор и Сергей метнулись каждый в свою сторону. Олег остался осматривать место засады. Когда через десять минут разведчики сошлись, им стало ясно, что ждали не их и ждали давно.

– Думаю, что таких секретов несколько. Только вот где и как расположены, неизвестно. Неизвестно и как общаются друг с другом. Радиостанции я не обнаружил, а значит, кто-то обходит секреты. Надо быстренько убираться. Куда идем? – кивнул Самойлов Федору.

– В той стороне я видел тропинку. Идет оттуда, – показал Федор рукой. – Видимо, ведет к другому секрету. Потому мы проследуем вон по той ложбинке. Я ее пересекал. По дну бежит небольшой ручей. Вот по ручью и пойдем сколько можно.

– Зачем по ручью-то? – недовольно буркнул Сергей.

– Чтобы собак сбить со следа, – коротко пояснил Федор.

– А где собаки-то?

– Будут, как пить дать, будут! – уверенно произнес Самойлов и направился к месту, где оставили груз. Разведчики последовали за своим командиром.

Была ли погоня, неизвестно, но попетляли изрядно и даже не заметили, как оказались на еврейском кладбище. Укрыв радиопередатчик, батареи к нему, взрывчатку и немецкие автоматы с боеприпасами, группа Самойлова вернулась на квартиру. В тот же день они перебрались в небольшой уютный домик на бывшей Шорной, а теперь со звучным названием «Фридрихштрассе». Забрав документы из тайника, каждый из группы чувствовал себя в городе более уверенно. Самойлов заполучил документы капитана-фронтовика Рихарда Базеля, следующего в краткосрочный отпуск по ранению на родину, в небольшой городок в Восточной Пруссии. И Федор, и Сергей также получили на руки документы немецких офицеров-интендантов, но, распаковав форму и тщательно ее расправив от складок, поняли, что без утюга здесь не обойтись.

– Ничего, завтра купим на рынке, – утешил расстроившихся было товарищей Самойлов. – Раз предлагали пулемет, неужто на базаре не найдем утюг.

Только через четыре дня объявился Артур Берг с газетой в руке. Сергей тут же сообщил об этом Самойлову, и Олег, переодевшись в офицерскую военную форму, поспешил в столовую. Сев позади капитана, Олег тихо спросил:

– Тебя не было видно несколько дней, что-то случилось?

– Был в Берлине, – не оборачиваясь, также тихо сообщил Артур. – Кое-что выяснил по твоему вопросу. Надо поговорить.

– Приходи к 16:00 в сквер перед памятником…

– Буду, – коротко сообщил капитан Берг и не спеша принялся за второе блюдо.

Олег, ничего не заказав у подошедшей к нему официантки, покинул офицерскую столовую.

В назначенное время друзья детства встретились. Пожав друг другу руки, Артур спросил:

– Это не твои ребята пятерых с комендантской роты вырезали? Ножами работали, тихо, грамотно. Офицеры штаба корпуса и комендатуры вот уже несколько дней только об этом и говорят.

– Нет, – боднул головой Олег, – не мои. А что, кого-то искали или так, случайно?

– Заслоны выставили против радиста, что за несколько часов до того работал в эфире, а нарвались на группу профессионалов высокого класса. Пустили собак по следу, да те довели лишь до ручья. Оберст Эрих Энгельс, начальник львовского гестапо, рвет и мечет. За месяц уже второй случай выхода в эфир. Первого радиста засекли, да живым тот не дался, и еще с ним были двое. Так дрались до последнего. А тут… пять трупов… и безрезультатно. Так, говоришь, не твои? Ну да бог с ними. – Артур огляделся и, увидев лавочку, предложил: – Присядем?

Олег решил брать быка за рога и потому, как только сели, спросил:

– Не томи, что узнал?

– Кое-что узнал, но не здесь, в Берлине. Прежде чем поделюсь с тобой информацией, ты вот что мне скажи – во что ты меня втянул? Чем занимается этот поляк, если гриф секретности – «Совершенно секретно», а к информации по работе лаборатории имеет доступ ограниченный круг лиц?

– Не хотел говорить, чтобы не подвергать тебя риску: меньше знаешь, крепче спишь…

– А ты не подумал, что сам интерес к Лесковскому и к его работе смертельно опасен? Я мог не вернуться во Львов, а остаться в Берлине в застенках гестапо!

– Прости, Артур. Не думал, что все так круто замешано. – Помолчав, Самойлов продолжил: – Лесковский занимается созданием установки, способной излучать электромагнитные волны, подавляющие волю человека, делающие его послушным. Причем есть опытный образец. Установка проходит испытания. Но это пока предположения. А если все верно, и установка функционирует, и дальность действия приличная… Представляешь, что будет, если такую технику будет иметь Германия или еще какая-либо страна. Можно без особых усилий весь мир покорить! Но это все, что мне пока известно, – развел руками Олег.

– Да-а, – озадаченно покачал головой Артур. – Тут не группу надо посылать, а войсковую операцию проводить с высадкой десанта, всего, что есть в Красной армии. Эта установка – угроза не только Советскому Союзу… Неужто в Кремле этого не понимают?!

– Я думаю, что на самый верх доклад не прошел из-за боязни последствий, – высказал предположение Самойлов. – Из-за этого и хотят решить проблему малыми силами, чтобы не привлекать внимания. Мы уже третья группа, посланная для выполнения этого задания. Так что ты выяснил?

Снизив голос до шепота, Артур рассказал:

– В мае Лесковский был на приеме у рейхсканцлера Гиммлера, после чего по лагерям, где содержат военнопленных и гражданских лиц, прошел приказ: срочно найти польских евреев Бжезинского и Углича, как оказалось, ранее работавших с Лесковским в лаборатории, и доставить в Берлин. Нашли одного, Углича, второй к тому времени был уже ликвидирован. По приказу Гиммлера в срочном порядке была собрана группа немецких физиков и направлена во Львов в распоряжение оберста Энгельса. Туда же, с большими полномочиями, был направлен майор Шредер, присутствовавший на приеме Лесковского у Гиммлера. Вот такие дела, Олег. Поверь, информация точна, мои друзья постарались. – После затянувшей паузы спросил: – И что ты теперь намерен делать?

– Выполнять поставленную задачу, – в раздумье произнес Самойлов. – Где находится лаборатория, я уже знаю. Только вот как в нее проникнуть…

– Ты что, умом тронулся? Какая лаборатория? Ты представляешь, как ее охраняют? И зачем проникать, рисковать? У тебя есть связь с твоим начальством? Сообщи координаты, пришлют бомбардировщики, и все!

– Да все дело в том, что нужен сам Лесковский – живой и здоровый…

– Ты шутишь! Похитить ученого, столь ценного, что его охраняет гестапо… Ты в здравом уме? Это невозможно! Поверь!

– Координаты я, конечно же, в ближайшее время передам, но буду искать подходы к Лесковскому, – твердо сказал Олег, – а тебе, брат, спасибо! Спасибо за информацию, за верность и дружбу! Рад, что в тебе не ошибся. – Олег сделал попытку встать, но Артур его удержал.

– Во Львов сегодня железной дорогой пришло девять автомобилей с локаторами. Шеф гестапо всерьез взялся за поимку радиостанции. Так что ты поостерегись. Если сам оберст Эрих Энгельс берется за дело, результата добивается всегда. Учти это. Как мне тебя найти, если будет необходимость?

– В почтовом отделении на Леси Украинки работает девушка. Зовут ее Даша. Лет до тридцати, черноволосая, кареглазая, красивая… На бланке телеграммы поставь время встречи и скажи – для Старого. Я приду. Если буду занят, придет кто-то из моих ребят. Ты их видел.

– Так вас всего трое…

– Чем меньше, тем лучше. Забот меньше, – попробовал пошутить Олег.

– Значит, это ты со своими ребятами положил тех пятерых из комендантской роты, что были в засаде, и в эфир выходил тоже ты. И это тебя ищут… – догадался Артур.

– Не найдут. Ты же знаешь, я удачливый, – улыбнулся Олег, пожимая руку друга детства. – Прощай. Увидимся ли еще – один бог знает.

5

Задача не из простых: передать информацию в центр и не попасться. Каждый предложил уже по нескольку вариантов, но все имели изъяны и были отклонены.

– Я знаю, как отработать и оставить шефа гестапо с носом, – уверенно произнес Федор. – Сяду в вагон, в такой же, в котором мы добирались до Львова. Отъеду километров на двадцать. Во время движения передам радиограмму. Соскочу с поезда, припрячу передатчик и вернусь. Если на прослушке сидят грамотные слухачи, то поймут, что передача ведется в движении. Пока то да се, я уже буду во Львове. А при необходимости позже вернусь за рацией.

– А это вариант! – обрадованно воскликнул Сергей. – Рацию они, конечно, засекут, не сразу, но запеленгуют. А вот что это за движущийся объект, поймут не скоро, и тем более так уж быстро не определить, что это за поезд и на каком перегоне или станции радист сошел.

– Еще предложения? Нет. Тогда остановимся на этом, – утвердил план Самойлов. – Выход в эфир в среду в 16:00. У тебя, Медведь, два дня на подготовку. А мы пока прощупаем подходы к лаборатории. Чем черт не шутит! Может, и найдем лазейку…

Ночью выпал снег, но к обеду растаял.

– Это что, вот такая зима? – недоумевал Федор. – Декабрь заканчивается, а я только сегодня увидел снег.

– Мог и вовсе не увидеть, – рассмеялся Сергей. – У вас-то снег рано ложится?

– Первый как раз на день рожденья деда – десятого сентября, а на октябрьские праздники уже морозы трещат. Стоп! – остановил товарища Федор возле афишной тумбы. – Смотри. С завтрашнего дня в театре опера Вагнера, главные партии исполняют певцы берлинской оперы. Завтра премьера. Уж ее-то Арсений Лесковский не пропустит.

– Возможно. Но как мы его узнаем? И Олега, как нарочно, нет. Он бы что-нибудь придумал.

– Старый планировал ближе к ночи вернуться. Зря он к лаборатории один пошел. Алексей же говорил, что к усадьбе три колючки путь преграждают. Это он увидел три, потому что их по пути трижды останавливал патруль. А минные полосы, а сигналки… Мало ли чего еще установлено… – сокрушался Федор. – И усадьба в лесу, а лес – мой дом родной. Мне надо было идти. Пусть не сегодня… завтра…

– Слушай, я вот что вспомнил, – оживился Сергей. – Дарья рассказывала, что Лесковского в театре видел Слуцкий, если мне память не изменяет, Богдан Самуилович. Может, сходим к Даше, узнаем, где этого Слуцкого найти? Поспрошаем, как выглядит Лесковский.

– Старый не одобрит нашу самодеятельность, – с сомнением произнес Федор. – Хотя… вдруг у Слуцкого есть фото, или он подробно опишет, как выглядит этот выродок… Идем, – согласился он.

До почтового отделения дошли за десять минут. Дарья за барьером была одна. На просьбу назвать адрес Слуцкого поначалу не соглашалась, но, взяв с парней слово, что они не причинят Богдану Самуиловичу ничего плохого, сообщила, предупредив, чтобы на нее не ссылались.

Профессор жил неподалеку. Дверь открыл сам. Недоверчиво оглядев непрошеных гостей, требовательно спросил:

– С чем пожаловали, молодые люди?

– У нас к вам дело, Богдан Самуилович. Но дело особое, и не хотелось бы о нем разговаривать перед дверью, – вкрадчиво произнес Сергей.

– Ах да, простите! Проходите! – широким жестом пригласил профессор. – Живу один, на беспорядок не обращайте внимания. Присаживайтесь. Я вас слушаю.

Сев на старый, скрипучий, обшитый кожей, уже местами потертой, диван, Сергей начал:

– Уж извините, Богдан Самуилович, я без предисловий, с вашего позволения…

– Валяйте. И попроще, не люблю я этого… «с вашего позволения». С чем пришли, молодые люди?

– Нам нужен Лесковский!

– Вот как? – удивился профессор. – Но у меня его нет!

– Да, конечно, – стушевался Сергей. – Нам известно, что вы с ним знакомы. Как он выглядит?

– Зачем вам этот подонок понадобился?

– Сказать не могу, но, поверьте, не чаи с ним распивать.

– Верю, потому что говор у вас, молодой человек, московский. Я-то знаю… – усмехнулся профессор. – А ты чего молчишь? – обернулся он к все так же стоявшему у двери Федору.

– А что говорить? Товарищ все сказал. Нам бы описание его… Каков он из себя?

– О! – поднял победно перст Богдан Самуилович. – А вы, мой молчаливый друг, из-за Урала, где-нибудь из Кемерова или Новосибирска. Так?

– Точно. Сибиряк я… из-под Новосибирска…

– Меня, брат, не проведешь. По говору любого определю, откуда он, – повеселел профессор. – А просьбу я вашу не забыл. Ну-ка, сибиряк, подай вон тот альбом, на шкафу.