Текст книги "Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем"

В литературе, посвященной истории Летнего сада, существует несколько противоречивых версий о царских хоромах – предшественниках Летнего дворца. Как уже говорилось, сославшись на слова Меншикова («построен оной дом в 703 году»), Т.Б. Дубяго предположила, что «на том месте, где сейчас стоит Летний дворец, первоначально, уже в 1703 г., существовало деревянное здание»²². В своей капитальной монографии «Санкт-Петербург XVIII века» К.В. Малиновский почему-то называет сообщение Меншикова «абсурдным»²³. Надо располагать вескими аргументами, чтобы так решительно отвергнуть свидетельство очевидца. Да какого! Самого генерал-губернатора Петербурга, непосредственно отвечавшего за строительство царской резиденции. Впрочем, авторы брошюры о Летнем саде О.Н. Кузнецова и Б.Ф. Борзин также считали, что «в те годы (до 1708 г.) никакого дворца, или хором, на мысе еще не было»²⁴. По их мнению, царь поселился в доме шведского сановника Конау, стоявшем где-то на берегу Невы к западу от Фонтанки. Якобы лишь в 1708 г. этот дом И. Матвеев перенес к истоку Фонтанки (Матвеев умер в 1707 г). «Каким был деревянный Летний дворец, пока не знаем», – пишет Ю.М. Овсянников, но предполагает, что на известной гравюре А. Зубова с видом Летнего сада (1716 г.) показан «в правом углу сада (на берегу теперешней Лебяжьей канавки) одноэтажный деревянный Второй Летний дворец, может, тот самый, что строил Угрюмов»²⁵. Речь идет о «светлице у мыльни», которую мы еще вспомним. По предположению Е.В. Анисимова, «у истока Безымянного Ерика, возможно, уже с 1703 года стоял Первый Летний дворец, который в 1711 году показался путешественнику Геркенсу „маленьким домом… выстроенным в голландском стиле"»²⁶. «Вообще с этим первым петровским домом много неясностей», – замечает Е.В. Анисимов, повторяя слова И.Э. Грабаря, сказанные без малого сто лет тому назад²⁷.

Все же дело обстоит вовсе не безнадежно. Попробуем доказать, что заложенному в 1711 г. Летнему дворцу предшествовал не один, как принято думать, а два царских деревянных дома, ведь постройки на мысу менялись с калейдоскопической быстротой²⁸. Давно высказано предположение, что царь поселился в оставленном шведском усадебном доме Конау, однако Петр I мог воспользоваться и любым другим уцелевшим шведским домом. По легенде, в 1697 г. Нева поднялась на 25 футов. Для сравнения напомним, что в самом страшном в истории Петербурга наводнении 1824 г. река поднялась «всего» на 13 футов 7 дюймов. Даже если сведения о наводнении 1697 г. сильно преувеличены, несомненно, оно носило катастрофический характер. Однако усадебные постройки на месте будущего Летнего сада уцелели; они показаны на плане «Ниен-шанц с окрестностями», снятом шведским полковником А. Хроньортом в 1698 г., т. е. тотчас после наводнения²⁹.

На плане обозначены «Дача ротмистра Конау и его охотничий парк». Последний занимал огромный участок вдоль Невы. На месте будущего Летнего сада изображены два домика, один из которых ближе к Неве, второй – к Фонтанке. К сожалению, в ходе археологических раскопок не удалось обнаружить никаких следов шведских построек.

План «Ниеншанц с окрестностями». 1698 г.

Сославшись на некий план Санкт-Петербурга 1705 г., Т.Б. Дубяго высказала предположение, что на месте Летнего сада был разбит палаточный лагерь русских войск³⁰. «Перед приходом русских войск, – пишет Е.В. Анисимов, – Конау бежал в Швецию, и на месте его усадьбы был устроен лагерь русских войск»³¹. Это недоразумение восходит к ошибке генерал-майора и полицмейстера Царского Села Н.И. Цылова, который принял за палатки военного лагеря не очень удачное изображение елей на гравированном плане Петербурга 1705 г.³² Обстоятельства появления плана известны: в 1846 г. Военно-топографическое депо Главного штаба подготовило выпуск юбилейного, приуроченного к 150-летию Санкт-Петербурга альбома, в который наряду с подлинными планами города вошли гипотетические реконструкции на «круглые» даты: 1700, 1705 и 1725 гг.³³ За основу для создания плана 1705 г. положен рукописный план 1706 г.: «Чертеж дороги от С.-Петербурга до Выборга, сделанный для лагерного расположения войск в ходе экспедиции на Выборг, сентября месяца 1706 года»³⁴. Военные палатки на этом чертеже уже ни с чем не спутать, но нас интересует Летний сад.

Летний сад. Фрагмент плана Петербурга. Сентябрь 1706 г.

На плане отмечен не только дом, но и прямоугольный Гаванец перед его южным фасадом. Так назывался искусственный, связанный с Фонтанкой ковш, куда заходили шлюпки, яхты и прочие небольшие суденышки, чтобы причалить к хоромам. По другую сторону Гаванца вдоль Фонтанки стоит длинное здание. Скорее всего, это дом для прислуги (впоследствии здесь появятся Людские покои). В описании этого чертежа Т.А. Базарова упомянула мост через Фонтанку. Приглядевшись, можно разглядеть, что это искусственная плотина, сузившая с двух сторон русло реки, а посередине ее поставлено водовзводное колесо. Рядом с хоромами Петра показан круглый фонтан. Любопытно, что современные границы Летнего сада намечены, но четко не определены. Общей оградой обнесен не только сад, но и соседняя еловая роща. Это те самые ели, что на плане 1705 г. под резцом гравера приняли форму треугольников, напоминающих палатки.

Царский дом на карте Петербурга 1708 г.

Прорисовка фасада. Реконструкция. Макетчик А.Ю. Зайцев. 2014 г.

Следующая по времени карта особенно интересна, так как на ней впервые изображен фасад царского дома (zarens haus). Считается, что «Карта Петербурга и его окрестностей» создана в 1706–1707 гг. по донесениям шведских лазутчиков³⁵. Местоположение здания показано условно, в некотором отдалении от Невы и Фонтанки, ближе к середине необозначенного Летнего сада. Дворец двухэтажный в семь осей, с центральным увенчанным треугольным фронтоном ризалитом в три оси. Обращает внимание затейливая форма крыши с переломом. По-видимому, те же хоромы изображены на еще одной «шпионской» карте, которую, в отличие от первой, можно датировать довольно точно. «Карта Петербурга и острова Котлина, составленная по показаниям, которые дали дезертиры и пленные» была отослана генерал-губернатором Выборга Либекером в Стокгольм 6 февраля 1708 г.³⁶ «Вложенная карта, – писал Либекер, – сделана по моему приказу в соответствии с наиболее надежной информацией и показаниями»³⁷. Обстоятельства ее появления связаны с подготовкой конного похода Либекера на Петербург в августе того же года. Военная вылазка закончилась неудачей. Теснимые войсками Апраксина шведы, не принимая сражения, бежали на подоспевших к ним на выручку кораблях, при этом им пришлось зарезать не то пять, не то шесть тысяч лошадей. Единственным «трофеем» бесславной кампании была эта отосланная королю карта. На ней хоромы изображены на месте нынешнего Летнего дворца³⁸.

Деревянное здание в два этажа с мансардой похоже на изображение хором на первой «шпионской» карте, но постройка несколько больше по размерам. Примечательно, что на переломе крыши устроен невысокий мансардный этаж в четыре окна. Очень похожий дом, но меньших размеров, построил для себя на Городовом острове А.Д. Меншиков.

Дом А.Д. Меншикова на Городовом острове. 1704 г.

Он показан на двух планах, исполненных, как полагает Т.А. Базарова, Бютнером: «Чертеж Ниеншанца и заложенного ныне называемого русского Петербурга, снятый 19 июля 1704 г.» и «План основания крепости и города С.-Петербурга» (январь 1705 г.)³⁹.

Домик в пять осей по фасаду имеет точно такой же мансардный этаж, как и царские хоромы на противоположной стороне Невы. Может быть, Меншиков подражал Петру, а может, это дома местных жителей, перевезенные на новое место. С.Б. Горбатенко отметил, что такие крыши типичны для шведских построек⁴⁰.

В ходе раскопок установлено, что Летний дворец стоит на песчаной отмели, геодезическая отметка которой всего 0,5 м в Балтийской системе координат. Кому, кроме Петра I, могло прийти в голову поставить свой дом на постоянно затопляемой песчаной отмели! Царские хоромы простояли в саду недолго. Во время своего краткого пребывания в Петербурге Петр I приказал И. Матвееву 1 июня 1706 г.: «Все строение с сего берега снесть и дворы на другую сторону Малой речки», т. е. перенести на противоположный берег Фонтанки⁴¹. Какие-то строения, вероятно, были перенесены тотчас же, но царские хоромы остались на прежнем месте до постройки нового жилища. В них Петр пережил наводнение 9 (20) сентября 1706 г., о котором 11 сентября известил А.Д. Меншикова в свойственном ему юмористическом тоне: «Третьего дня ветром вест-сюд-вестом такую воду нагнала, какой, сказывают, не бывало. У меня в хоромах была сверх полу 21 дюйм (около 53 см), а по городу и на другой стороне по улице свободно ездили в лотка; однако не долго держалось: менше 3-х часов. И зело утешно смотреть, что люди по кровлям и по деревьям, бутто во время потопа сидели, не точию мужики, но и бабы. Вода хотя и зело велика была, а беды большой не сделала»⁴². В 1891 г. ученые Главной физической обсерватории установили, как им казалось, высоту подъема воды – 251 или 262 см над уровнем моря. Исследователи считали, что Петр писал о своем домике, сохранившемся на Выборгской стороне. От уровня его пола и проведены измерения⁴³. Но кроме этого маленького домика, у царя были двухэтажные хоромы в Летнем саду. Из письма не видно, чтобы царя очень напугало наводнение. Если бы бедствие застигло Петра в хлипкой хибаре на берегу разъяренной Невы, он, пожалуй, не был бы так благодушен. В этом случае его жизни угрожала реальная опасность: ведь домик был уже в Неве! Конечно, Петра в домике не было, за ним бы прислали лодку. Левый берег несколько выше правого. В Летнем саду у царя были вместительные двухэтажные на погребах хоромы. Точно сказать нельзя, но, несомненно, пол в помещениях нижнего этажа находился не ниже уровня садовых аллей – 2,2 м и, надо думать, не выше уровня современного пола – 2,5 м. Если Петр писал о своих хоромах в Летнем саду, то домашние тапочки в его спальне плавали на отметке около 2,8–3 м.

В июле 1707 г. обер-комендант А.В. Кикин писал Петру I в Варшаву «Как огородное, так и хоромное строение в доме вашем в половину сентября скончитца»⁴⁴. Однако в том же месяце неожиданно скончался И. Матвеев, отчего в строительстве произошла заминка. А.В. Кикин запросил царя, кто заменит умершего Матвеева – «Кинтлер или Дрезини» (Ганс Киндлер или Доменико Трезини). Ответ Петра до нас не дошел, но каким бы он ни был, заканчивать строительство хором пришлось, вероятно, Трезини: вызванный из Нарвы Кинтлер заболел в пути.

20 февраля 1708 г. Кикин писал царю: «В доме Вашего величества делают ныне хоромы, которые велено перенести, и в предбудущем мсце (месяце) будут готовы»⁴⁵. Возможно, как и многие другие деревянные строения, новый дом был срублен плотниками на Охтинской корабельной верфи. Сруб сплавили по Неве к истоку «Малой речки» и собрали у Гаванца на месте старых хором. Кикин 12 марта 1708 г. доносит Петру I: «В доме Вашем хоромы, которые перенесены в неделю, хотя не все, однако поварня и другие будут готовы»⁴⁶. Приехавший в Петербург 27 марта Петр уже мог осмотреть новые хоромы.

Итак, в начале марта 1708 г. на месте первого царского дома поставили второй. А упомянутую «шпионскую» карту, напомним, Либекер отослал в Стокгольм 6 февраля того же года. Следовательно, на ней зафиксированы те самые первые хоромы, что показаны на плане Петербурга 1706 г. Очевидно, распоряжение Петра I о переносе всех строений на левый берег Фонтанки не касалось царского жилья. И то верно, какой смысл переносить хоромы, если новые еще не готовы! Нет доказательств, но, зная обычную практику перемещения деревянных строений с одного места на другое, выскажем предположение, что первые царские хоромы были перенесены на левый берег Фонтанки, напротив Летнего сада, и получили название «Запасной» или «Сытный дворец». В этой связи примечательно распоряжение Петра все тому же Кикину от 25 февраля 1708 г. «старые хоромы» отделать⁴⁷. «Запасной дворец, – писал первый историк Санкт-Петербурга А.И. Богданов, – потому называется Запасной, что в нем всякие съестные припасы лежат и заготавливаются про Дом Ея Величества»⁴⁸. В 1716 г. обер-комиссар князь А.М. Черкасский запрашивал царя: «Запасному дворцу где место отвесть, понеже на том месте, где ныне построен, будет строиться партикуляр верфь?»⁴⁹. Дворец перенесли на соседний участок, ближе к Неве. На плане Петербурга 1738 г. рядом с Партикулярной верфью показаны Сытный дворец и перед ним прямоугольный Гаванец, соединенный каналом с Фонтанкой.

По сведениям П.Н. Петрова, в 1720 г. архитектор Н. Микетти «выводил стены для укрепления фундамента дворца, а также сделал каменные стенки у канала на Сытным дворе»⁵⁰. В декабре 1724 г. Петр I приказал М.Г. Земцову «зделать в новой сад, который позад сытного дворца люстгаус столярной… на горе нарочно зделанной»⁵¹.

Летний сад, Партикулярная верфь и Запасной (Сытный) дворец на плане Петербурга. 1738 г.

В 1748 г. на Шпалерной улице возвели каменный Сытный двор. Вероятно, тогда же снесли старый деревянный Сытный дворец; его нет на плане Петербурга 1749 г. Но вернемся в Летний сад. Новые хоромы, как и старые, простояли недолго. В январе 1711 г. Петр приказал Меншикову: «…другие палаты на месте нынешних хором, буде не поспеют будучим летом, то хотяб фундамент зделать, а хоромы перенесть в новое место, что близ Калинкина…»⁵² В феврале 1711 г. их перенесли в основанную близ Калинкиной деревни усадьбу Екатерингоф. Немецкий путешественник Геркенс, посетивший Летний сад в 1710 г., еще застал старые хоромы на своем месте. Он отметил, что маленький в голландском стиле дворец был «пестро раскрашен» и имел окна с позолоченным свинцовым переплетом. Самое раннее изображение вторых царских хором имеется на рисунках Екатерингофа (1713–1714 гг.), приписываемых шведскому военнопленному полковнику Паулю Бетуну.

П. Бетун. Екатерингоф. Не позднее 1714 г. Царские хоромы, перенесенные в 1711 г. из Летнего сада

Гравюра А. Ростовцева ««Санкт-Катерингоф». 1716 г.

Точность рисунков подтверждает гравюра А.И. Ростовцева «Санкт-Катерингоф» (1716 г.).

Двухэтажное здание в семь осей стоит на высокой обнесенной балюстрадой деревянной платформе с лестницей, ведущей от центрального входа к Гаванцу, к которому от реки подведен канал. Фасад декорирован пилястрами коринфского ордера. Карниз завершает балюстрада, а на коньке высокой крыши уместилась небольшая башенка со шпилем. Обращает на себя внимание мансардное окно с богатым резным наличником, далеко превосходящим своей пышностью скромные наличники на остальных окнах. Не здесь ли, в чердачном помещении, был кабинет, из окна которого Петр осматривал взморье в подзорную трубу? Любопытно, что дворец в Екатерингофе носил такое же название «Красные хоромы», как и домик Петра I на Выборгской стороне⁵³.

Судьба дворца трагична. Здание, мемориальный музей Петра I, пережив в 1925 г. два пожара, было разобрано на дрова, несмотря на протесты ученых, требовавших его восстановления. В 2006 г. на месте хором проведены археологические раскопки⁵⁴. Остатки фундамента здания музеефицированы.

Извещая генерал-адмирала Ф.М. Апраксина о Полтавской победе, Петр I свое письмо заключил знаменитым афоризмом: «Ныне уже совершенно камень во основание Санкт Петербурха положен с помощью Божею»⁵⁵. «Петр» – по-гречески «камень», дословно название города можно перевести как «Град Святого Камня». «И Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф 16:18). С Божьей помощью заложен краеугольный камень в основание неодолимой твердыни на границе Российского государства.

Монография «Памятники архитектуры Ленинграда» (1976 г.) подготовленная научными сотрудниками Музея истории Ленинграда и Государственной инспекции по охране памятников, пользуется заслуженным авторитетом на правах официального справочника. О строительстве Летнего дворца сказано следующее: «В 1710 г. начали „бить сваи“ под фундамент существующего каменного дворца. К весне 1712 г. он был построен вчерне. Проект дворца разработал, по-видимому, Д. Трезини. В 1713–1714 гг. велись работы по его внутренней отделке, возможно, при участии архитектора А. Шлютера»⁵⁶. Очерк написан старейшим сотрудником Госинспекции по охране памятников Анатолием Николаевичем Петровым.

Петр I (?). Первый проект Летнего дворца. 1710 г. (?). Копия XIX в.

Уважаемый исследователь высказался о возможном участии Д. Трезини в разработке проекта дворца с понятной осторожностью, так как нет документов в подтверждение этой гипотезы (ранние документы по строительству Петербурга погибли при пожаре Городовой канцелярии). Тем не менее в монографиях, посвященных первому архитектору Петербурга, в популярных брошюрах, буклетах и энциклопедиях Доменико Трезини считается бесспорным автором проекта Летнего дворца. Попытаемся доказать, что его истинным автором, как и автором соседнего здания Людских покоев, был Петр I.

В собраниях музея Академии художеств в Петербурге имеется рукописный чертеж, который в каталоге значится как «неосуществленный проект Летнего дворца»⁵⁷.

О происхождении чертежа известно лишь то, что в музей Академии художеств он поступил в 1935 г. от «частного лица»⁵⁸. По слухам, документ был приобретен у антиквара в Париже в начале ХХ в. На чертеже размером 665 х 454 мм показаны в плане Дворец, Гаванец, Людские покои и дано изображение главного обращенного на Неву фасада палат. Правая часть чертежа, на которой могла находиться подпись, оборвана по сгибу. На оборотной стороне листа надпись: «План Летнему дому Питер(бурхскому огороду?)».

На старинной тряпичной бумаге (верже) просматриваются водяные знаки: «КИ» и в рамочке «АГ». Такими литерами отмечены изделия бумажной фабрики Афанасия Горчакова 1820-1830-х гг.⁵⁹ Стало быть, перед нами не оригинальный чертеж петровского времени, как указано в «Историческом очерке и обзоре фондов рукописного отдела Библиотеки Академии наук», а его копия XIX в.⁶⁰ Рисунок выполнен карандашом и обведен черной тушью. Печи в помещениях дворца выделены бледно-зеленой акварелью, камины – красными ореховыми чернилами. Оконные стекла затушеваны. Графитом изображены «волны» в Неве, Фонтанке и Гаванце. Стрелка указывает направление течения Невы. Со стороны Фонтанки и Гаванца устроены узкие набережные, тогда как Нева подступает прямо к дворцу. Чертеж снабжен масштабной линейкой: в сажени три аршина. Размеры двухэтажного здания (25 х 15,5 м) такие же, как у Летнего дворца, но высота по коньку крыши – 7 саж. (15,12 м), что почти равно ширине дома и почти вдвое выше Летнего дворца (8,1 м). План близко напоминает существующее здание, тогда как в изображении фасада нет ни малейшего сходства. Центральная часть в 4 оси, выделенная слегка выступающей креповкой, увенчана треугольным фронтоном, в тимпане которого по сторонам овального окна помещено изображение амуров. Углы здания и креповки декорированы пилястрами коринфского ордера. Венчает фронтон аллегорическая фигура женщины с венком в поднятой руке: «Слава» или «Победа». На вальмовой крыше – две дымовые трубы⁶¹.

Архитектор А.Е. Гунич высказал предположение, что автор проекта взял за образец фасад Маурицхейс в Гааге⁶². Петр I, возможно, видел этот дворец, построенный архитекторами Яном ван Кампеном и Питером Постом в 1633 г. Но, заметим, фасад имеет сходство с изображением на шведских картах самых первых хором Петра, стоявших на месте Летнего дворца до 1708 г. На чертеже показан северный фасад с окнами на Неву. Судя по плану, южный, обращенный к Гаванцу фасад, несмотря на то что здесь расположен единственный вход в здание, решен предельно скромно: нет центральной креповки, нет фронтона. Единственное простое украшение – угловые пилястры. Если, опираясь на план, вычертить этот фасад, то получим почти точное изображение современного Летнего дворца.

На этаже всего 8 помещений: 4 – в северной половине здания и столько же – в южной, считая вестибюль. Казалось бы, обычная анфиладная система, но есть особенность – центральный коленчатый коридор. Он идет от северо-западной угловой комнаты и, обогнув два соседних с ней помещения, поворачивает под прямым углом к оконному проему на невском фасаде. Из этого коридора можно пройти в обособленное «ретирадное место» (туалет) и подняться по винтовой лестнице на второй этаж. Коридор – счастливая находка автора проекта. Он позволил отделить сугубо личные комнаты от остальных, удачно расположить винтовую лестницу и «удобства». Но есть в проекте странные ошибки: в сенях у подножия парадной лестницы расположен (кто бы мог подумать!) туалет. Не поверив своим глазам, я обратился к архитекторам. Да, это «очко», точно также изображены и остальные нужники в этом здании. Трудно представить большую нелепость, чем вход на лестницу через нужник, но мы увидим, что этому странному казусу есть рациональное объяснение. В двух одинаковых по размерам комнатах в северной половине дома расположены в одной два окна, в другой – лишь одно. Странно выглядит оконный проем, освещающий полутемный коридор: на чертеже он получился «кособоким», так как с трудом втиснулся в пределы ограниченной пилястрами центральной креповки. Если нарисовать фасад в точном соответствии с планом, то простенки между окнами получатся разной ширины; между тем на чертеже они одинаковые. Несоответствие плана фасаду – грубая ошибка, за которую «архитектурии ученикам», как в прежние времена, так и сейчас, ставят «неуд».

Читатель, вероятно, уже догадался, к чему мы клоним: профессиональный архитектор не может так чертить! Непосредственно перед началом строительства проект был несколько изменен. Появилась непредусмотренная в первом варианте «нижняя поварня». Она заняла место вестибюля, соответственно вход в здание был перенесен в соседнее помещение, ближе к Фонтанке. Лестница на второй этаж перегородила это помещение, отделив входные сени от узкой каморки, получившей название «Денщицкая». Здесь ночевали дежурные денщики, а на втором этаже в аналогичной комнатке располагались, как считается, фрейлины Екатерины. Теперь понятно, почему на чертеже при входе на лестницу показано «очко». Так просто и остроумно при корректировке проекта было указано, куда следует перенести вестибюль с туалетом. Действительно, нужник с одним очком сейчас находится именно там, где показан на чертеже. Отметим другие поправки, внесенные в проект, вероятно, перед самым началом строительства: на боковых фасадах вместо четырех появилось шесть окон. Внутренний коридор стал чуть шире, что позволило придать освещающему его оконному проему «нормальные» габариты. Но самой серьезной переработке подвергся обращенный на Неву фасад. Петр согласился добавить второе окно в свою спальню.

Хоромы Петра I, построенные в 1707–1708 гг. и перенесенные из Летнего сада в Екатерингоф в 1711 г. (прорисовка фасада)

Однако с появлением дополнительного девятого окна пришлось отказаться от центрального ризалита с его пилястрами и треугольным фронтоном, так как поместить в пределах креповки еще одно окно значит обезобразить фасад. В безордерной постройке угловые пилястры логично уступили место рустам. В результате северный фасад стал таким же непритязательным, как южный, но в отличие от него получил 9, а не 8 осей; «лишнее» окно, повторим, появилось в связи с необходимостью осветить внутренний коридор. А.Е. Гунич полагал, что появление рассматриваемого чертежа, возможно, связано с неосуществленным проектом перестройки Летнего дворца. С этим мнением нельзя согласиться. Какой смысл затевать перестройку, чтобы ухудшить жилищные условия: отказаться от кухни, от второго окна в личных комнатах и пр.

Петр I (?). Хоромы Петра I 1707–1708 гг. (прорисовка плана)

Так кто же автор Летнего дворца? Повторим, его первоначальный проект содержит столько ошибок, что невозможно приписать его профессионалу. Но ведь не мог Петр I доверить проектирование своего дворца случайному человеку. Конечно, сам царь, как умел, нарисовал план. Что касается фасада, то к его вычерчиванию руку приложил опытный мастер, показавший даже тень от пилястр.

Петр I (?). Проект Летнего дворца. 1710 г. (?). Прорисовка фасада и плана

Не всякий мог так удачно изобразить скульптуру на фронтоне. Возможно, именно Трезини начертил фасад и при этом почтительно указал Петру на очевидные, легко устранимые недостатки проекта, с чем царь вынужден был согласиться.

М.Г Земцов. Летний дворец. 1727 г. (?)

На первый взгляд кажется, что проект подвергся значительной переработке. На самом деле, повторим, небольшие изменения внутренней планировки привели к отказу от парадного решения главного северного фасада в пользу более скромного южного фасада. А.Е. Ухналев, который независимо от нас пришел к выводу, что Петр I был автором рассматриваемого проекта, отметил его сходство с планировкой Екатерингофского дворца, где также был внутренний коленчатый коридор⁶³.

Как видим, это один и тот же план, только в Летнем дворце он повторен в зеркальном отражении. Просмотрев доступную литературу, мы не нашли ни в одной постройке XVIII столетия подобного коленчатого коридора⁶⁴. Эта счастливая находка Петра! Есть все основания согласиться с мнением А.Е. Ухналева, что перенесенные из Летнего сада в Екатерингоф хоромы, также как и Летний дворец, построены по плану Петра I.