Текст книги "Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем"

Летний сад был задуман как сад фонтанов. С опаской повторяю эту фразу, так как, опубликовав однажды³⁹, потом встречал ее у многих и даже в «Википедии». Один из авторов простодушно признался, что позаимствовал ее у меня потому, что она ему очень понравилась. В архивах сохранилась масса документов по строительству фонтанов, и все же сведений недостаточно для полноты картины. Не всегда можно назвать имена архитекторов, принимавших участие в создании грандиозной водной феерии. Неизвестно даже общее количество водометов и когда точно некоторые из них появились в саду. Лишь археологические раскопки предоставили отрывочные сведения о разветвленной системе водопроводных труб и кирпичных коллекторов.

Ближайшие преемники не отступали от утвержденного Петром проекта строительства фонтанов, и только Ф.-Б. Растрелли внес в него существенное изменение, построив грандиозный для масштабов Летнего сада каскад «Амфитеатр». Впрочем, каскад на этом месте был задуман еще в первом проекте Леблона в конце 1716 г. В царствование Анны Иоанновны завершено формирование ансамбля. По подсчетам, в Первом Летнем саду было 14 фонтанов и 2 многоструйных каскада. В павильоне Грот находилось еще 3 сравнительно небольших пристенных каскада, 6 фонтанов и водный орган. Во Втором саду, по данным описи 1736 г., насчитывалось 34 фонтана, из них 32 – в лабиринте Фабульной рощи, в Красном саду и в Карпиевом пруду.

А начиналось все с письма Петра I, посланного из Гродно 2 декабря 1705 г. к Ивану Матвееву (Угрюмову) с приказом соорудить «колесо великое (которое, например, в диаметре футов 20 аглинских высоты)… сие надобно для возведения воды к фонтанам, и чтоб весною перебить ту речку, которая идет мимо моего двора (которому мнению своему посылаю чертеж при сем), и сие все приготовь, также и чего сам можешь прибавить, а в реке до меня делать не начинай»⁴⁰. В ответном письме 29 декабря Матвеев доносил: «…по писму твоему, государь, в Санкт-Петербурхе для возведения воды к фонтанам великое колесо и два с четырмя шестернами делать почал, сто свай с пазами, другое сто без пазов изготовил же (для шпунтовых стенок)»⁴¹.

Самое раннее изображение фонтана в Летнем саду имеется на чертеже, сделанном в сентябре 1706 г., – «Начертание дороги из С. Петербурга в Выборг.». Недалеко от царских хором можно различить круглый фонтан; неизвестный автор даже изобразил фонтанную струю. На этом же чертеже можно разглядеть и упомянутое Петром «колесо великое». Оно стоит посередине дамбы, перегородившей реку.

Петр I полагал вскоре вернуться в Петербург, но события разворачивались таким образом, что, казалось, этим планам не суждено сбыться. В январе 1706 г. Карл XII перенес военные действия из Польши на территорию Белоруссии. Шведы перешли Неман в трех километрах от Гродно и блокировали город. По счастью, царь незадолго до вторжения успел перебраться из Гродно в Минск. Армия, потерявшая от голода и болезней 8 тысяч человек, почти треть своего состава, сумела прорвать блокаду и уйти от преследования. Лишь после того как Карл XII, опустошив часть Белоруссии, ушел воевать в Саксонию, Петр I получил возможность вернуться в Петербург. Осмотрев подготовительные работы, 17 мая 1706 г. отдал распоряжение Матвееву: «Також де надобно излишние трубы, дабы возможно было болше фонтанна делать; к чему надобно еще два новых колеса зделать… Також из Пскова и Нарвы привезть тамошнего аспида, ис которого возможно фантанные лахани делать, и чтоб столко его привесть, дабы возможно было из оного две или три болше сеи лохани зделать, и чтоб в фут толстотою были…»⁴². То есть можно понять, что один фонтан уже был изготовлен, но для того, чтобы поставить еще две или три «лохани», требуются дополнительные трубы для водоводов и еще два колеса для наполнения бассейнов. Царь приказал доставить в Петербург свинцовые трубы от разборки старого устроенного в 1633 г. Христофором Галовеем водопровода на территории Московского Кремля.

Не задержавшись в Петербурге, Петр I в начале июня отбыл в Смоленске, где в ожидании прихода шведов возвел земляные укрепления на берегу Днепра. Там же, в Смоленске, 19 июня составлен указ «О порядке принесения жалоб», в котором под страхом смертной казни запрещаются сходки и подача коллективных челобитий, «ибо прилично то бунту». Старшее поколение помнит, что такой же негласный указ действовал в нашей стране в советское время. В тот же день Петр I отправил письмо к Ф.А. Голицыну: «Мастера, который делал свинцовые трубы во дворец (Кремлевский), приехав, пришли в Питербурх, також и фонтанного мастера (который кровли делает), который фигуры у Стелса делал»⁴³. Имя фонтанного мастера известно: Яган Кинтлер (Ганс Киндлер). В 1707 г. отвечавший за строительство резиденции обер-комендант А.В. Кикин запрашивал царя, кто заменит умершего в том же году Матвеева – Кинтлер или «Дрезини» (Доменико Трезини). Ответ Петра до нас не дошел, но в 1708 г. Кинтлер выехал из Риги в Петербург. «В доме вашем фонтанное дело Кинтлер зачал делать», – доложил Кикин царю 6 декабря 1708 г.⁴⁴ В ответном письме от 20 апреля Петр I требует: «Делать к 10 числу (10мая) три, а буде невозможно, то хотя две фантаны»⁴⁵. Находясь в своей ставке в городке Сум, 13 января 1709 г. Петр I напоминает Кикину: «Не забудь о фонтанах к весне (как я сам тебе говорил), чтоб Кинтлер поприлежнее работал. Также труб на третью фонтанну вели изготовить»⁴⁶.

Стало быть, первые два фонтана, показанные на плане Розена и гравюре Зубова 1716 г. были поставлены на Главной аллее уже к 1708 г. Немецкий путешественник, видевший сад в 1710 г., упоминает «большой дом, в котором находится водоподъемная машина для фонтанов, приводящая в движение большое колесо»⁴⁷. Напомним, первоначально колесо, а затем еще два колеса были установлены в середине плотины, которую Петр велел сделать И. Матвееву, чтобы усилить течение воды. Перемычка перегораживала Фонтанку и мешала судоходству. Ее разобрали, а новое водовзводное колесо поставили на левом берегу. В движение оно приводилось с помощью лошадей. По переброшенному через речку акведуку вода подавалась ко второй башне, что стояла на правом берегу, а из ее бассейна по подземным трубам вода поступала в фонтаны. Акведук показан на «шпионской карте» 1708 г.

Взяв на себя труд указывать на ошибки в рассказах о Летнем саде, отмечу небольшую неточность глубокоуважаемого историка Е.В. Анисимова: «В день, когда там был Берхгольц, столы накрывались на площадках сада – Шкиперской, Архиерейской и Дамской. Названия их говорили сами за себя. На первой собирались… моряки во главе со шкипером Петром Михайловым, на второй – иерархи русской церкви, на третью приходила императрица с дамами»⁴⁸. Все же надо до конца разобраться с этим вопросом, имея в виду, что по завершении реставрации Летнего сада принято решение вернуться к историческим названиям. М.И. Пыляев в книге «Старый Петербург» (1889 г.) сообщает, что площадки на аллее носили названия, считая от Невы: «Дамская», она же «Царицына», далее – «Шкиперская» и «Архиерейская»⁴⁹.

Обратимся к первоисточнику, к «Дневнику» Берхгольца, посетившего сад 21 июня 1721 г.: «Мы сперва отправились туда, где думали найти лучшее, то есть царский двор, который очень желали видеть, и пришли наконец в среднюю широкую аллею. Там, у прекрасного фонтана, сидела ее величество царица в богатейшем наряде. Вскоре после нашего прихода в сад его величество оставил гвардейцев и пошел к ее величеству царице, которая осыпала его ласками. Побыв у нее несколько времени, он подошел к вельможам, сидевшим за столами вокруг прекрасного водомета, а государыня между тем пошла с своими дамами гулять по саду»⁵⁰. Берхгольц упоминает два «прекрасных» фонтана на Главной аллее, не уточняя, на какой площадке они находятся, но свой осмотр сада он начал с галерей на берегу Невы. В свое следующее посещение, 9 июля 1721 г., он, по его словам, имел больше времени рассмотреть все достопримечательности: «У первого фонтана место, где обыкновенно царица бывает с своими дамами, а далее, у другого, стоят три или четыре стола, за которыми пьют и курят табак, – это место царя»⁵¹.

Писатель А.П. Башуцкий в опубликованном в 1834 г. рассказе «Петербургский день в 1723 году», повествуя об ассамблее в Летнем саду, привел те же названия, что и Пыляев, но в другой последовательности: «Площадки сии именовались по званиям собиравшихся на оных лиц: Дамская, Архиерейская и Шхиперская»⁵². Возможно, оба автора опирались на предание, которое еще бытовало среди петербургских старожилов. Полагаем, прав Пыляев: логично предположить, что первая площадка от Невы называлась «Дамская», вторая самая большая – «Шкиперская». Надо ли пояснять, в честь кого?

 
Сей шкипер был тот шкипер славный,
Кем наша двигнулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Рулю родного корабля.
 

Говоря о топонимике Летнего сада, наверное, следовало бы начать с названий рек Фонтанка и Мойка. А.М. Шарымов напомнил исконно русское название реки Фонтанки – Голодуша, зафиксированное в Писцовых книгах XVI в.⁵³ Оно не встречается в документах XVIII столетия, как и принятое в литературе «Безымянный ерик». Ее называли Малой Невой, а то и просто Малой речкой. Название реки «Фонтанная» появилось в связи со строительством на ней водовзводных башен. «Фантанная речка» едва ли не впервые упомянута в том самом договоре, заключенном в феврале 1719 г. с П. Мурзиным об отвозе земли из вырытого Красного канала в Летний сад. Интересно, кто придумал это изысканное, с трудом произносимое с прононсом название? В 1720 г. ее еще называли по-старому: «О ремонте ветхого строения на Малой речке Неве»⁵⁴. Последний раз название Фонтанная речка встретилось нам в документе 1757 г.⁵⁵ Но, конечно, в народе тотчас укоренилось название Фонтанка.

Мойка, Пряжка, Смоленка, Карповка, Мурзинка, Екатерингофка, Волковка, Таракановка, Ольховка, Зимняя и Лебяжья канавки… Почему названия почти всех рек в нашем городе оканчиваются на «ка»? Даже протоки Невы «удостоились» того же уменьшительно-ласкательного, снисходительного и слегка пренебрежительного суффикса – Малая, Большая и Средняя Невки! Пришлое с Петром население отказалось от местных, трудно произносимых и непонятных финских названий. Полюбилось народу лишь одна Охта, столь созвучная тяжкому вздоху. Новые названия, придуманные пришельцами, быть может, оскорбляли слух коренных жителей так же, как сейчас режут ухо занесенные (шучу, конечно) «понаехавшими тут»: «Апрашка» (Апраксин двор), «Васька» (Васильевский остров), «Лебяжка» (Лебяжий канал). Кто знает, не станут ли со временем эти «кликухи» привычны так же, как «Публичка» – Публичная библиотека, «Мариинка» и «Александринка» – названия наших знаменитых театров. Впрочем, мне понравилась шутка веселого водителя маршрутки: «Следующая остановка „Иса Киевский"».

Второй фонтан поставлен Кинтлером в 1708 г. на Архиерейской площадке. А третий фонтан в 1709 г. украсил собой Карпиев пруд. О нем говорит упомянутый путешественник, посетивший царскую резиденцию в 1710 г.: «В середине сада находится большой водоем, выложенный

тесаным камнем, а посреди него искусственный грот, из которого бьет фонтан…»⁵⁶. «Большой водоем» – это, конечно, Карпиев пруд с гротом в центре⁵⁷. А.Н. Бенуа высказал предположение, что «рисунок подобного грота, скопированный с проекта Саломона де Кауса для Гейдельбергского замкового сада, находится в Эрмитажном собрании петровских рисунков»⁵⁸. Действительно, на одном из рисунков Мислика есть изображение грота с многочисленными водометами⁵⁹. В Карпиевом пруду был поставлен еще один, четвертый по счету, фонтан. Он находился в полуциркульном выступе на восточной стороне бассейна. Как отмечалось, странный выступ, нарушивший правильную форму пруда, был сделан специально для этого водомета, завершавшего перспективу Главной аллеи. Все четыре фонтана показаны на плане Летнего сада Яна Розена 1716 г. Каскад «в пруде, где содержитца рыба карпия (Карпиев пруд)», еще существовал в 1742 г.⁶⁰

В 1715 г. Петр отдал распоряжение «Об изготовлении в Ревеле каменных тумб и чаш к фонтанам»⁶¹. В своем проекте, отосланном к Меншикову в марте 1717 г. из Амстердама в Петербург, Петр I наметил поставить в Первом саду еще 5 фонтанов: «Гербовый» на Шкиперской площадке, на Птичьем дворе, в Крестовом гульбище и еще два – у Шутишного (Поперечного) канала. Кроме того, на Французском партере, на площадке, где сейчас стоит памятник Крылову, должен был появиться каскад. Во Втором саду предполагалось два новых фонтана на Школьной аллее. Леблон в своем втором проекте преобразования резиденции предложил нечто грандиозное: в Первом саду 4 каскада на площадке одного из боскетов, 15 фонтанов на аллее перед Гротом и еще 10 в разных местах. Во Втором саду предполагалось 5 фонтанов, из них 3 в Карпиевом пруду. Помимо этого новый сад перед задуманным на берегу Мойки Большим дворцом должны были украсить 14 больших и малых водометов. Но, как известно, Петр I отверг этот проект.

Леблон считал, что подачу воды к фонтанам могут обеспечить ветряные мельницы на Большом лугу. Петра его доводы не убедили, и он распорядился провести водопровод от Черной речки, что у монастыря Александро-Невская лавра. Из рапорта «О новой фантанной работе, что на черной речке» узнаем, что с 25 мая по 15 сентября 1716 г. «выкопан канал длина 94 сажени, ширина в вершине того канала 4 сажени, глубина 7 аршин, внизу к низи ширина 2 сажени… Фантанных труб просверлено 530 бревен от Невы реки в верх по черной речке две версты 104 сажени»⁶². Последняя фраза поставила в тупик. Черная речка вытекает из Невы, и, стало быть, не вверх, а вниз по течению следует указывать ее протяженность. Признаюсь, я не знал, что Черная речка изначально впадала в Неву. Проложенный в начале XIX в. Обводный канал перерезал ее надвое, и вместо одной появились две новые речки, получившие со временем названия Монастырка и Волковка. Обе они впадают в Обводный канал, но при этом Монастырку обратили вспять, заставив вытекать ее из Невы. Замысел Петра заключался в том, чтобы, перехватив Черную речку недалеко от впадения в Неву, направить ее воды по подземному водопроводу к Летнему саду. Судя по тому, что заготавливались просверленные бревна, упомянутый в рапорте канал на самом деле представлял собой широкую (8,5 м) и глубокую (2,16 м) подлежащую засыпке траншею. Где проходил водопровод? Естественно, по кратчайшей прямой⁶³. Петербургская легенда гласит, что якобы «Невскую першпективу» прокладывали одновременно с двух сторон – от Адмиралтейства и от Александро-Невской лавры, и нерадивые монахи, прорубая просеку в лесу, ошиблись в расчетах. Согласимся, это несерьезно. Прежде чем прокладывать дорогу ставят вешки, намечая трассу. Шведская карта 1698 г. многое объясняет. На ней показана дорога, что шла вдоль левого берега Невы (будущий Шлиссельбургский, ныне проспект Обуховской обороны). В том месте, где Нева начинала выводить свою крутую петлю, дорога раздваивалась: одна тропа сворачивала направо по берегу Невы, вторая продолжалась до соединения с поперечной Нарвской дорогой (современный Лиговский проспект). Дороги встретились примерно там, где сейчас площадь Восстания, точнее, несколько севернее нее, в начале Суворовского проспекта.

Полагаем, что не только Старо-Невский, но и Невский проспект проложен по трассе старинной тропы. Она не отмечена на шведских картах, но непременно существовала, являясь продолжением Невской левобережной дороги. Эта тропа, срезая излучину Невы, кратчайшим путем вела к переправе на Васильевский остров. Таким образом перекресток двух старинных дорог – Нарвской и Невской левобережной – определил в нашем городе направление четырех проспектов: Невского, Старо-Невского, Лиговского и Суворовского.

Если наложить линейку на карту 1687 г., то легко убедиться, что отмеченная на карте дорога (будущий Старо-Невский проспект) направлена точно к тому месту, где появится Летний сад. Петр I воспользовался этим счастливым обстоятельством: прокладывать подземный водопровод легче по трассе уже существующей дороги. Как известно, и Лиговский канал точно также продолжен по Нарвской дороге. Водопровод от Черной речки не был доведен до Летнего сада, так как у Петра возникла новая оригинальная идея. В письме к Меншикову он заметил: «воду взводить лошадми или ветром неудобно, но лутше из речки от монастыря, как я приказал. А ежели много работы будет лутче оставить, понеже я сыскал машину и пришлю, что огнем воду гонит, которая всех протчих лутче и не убыточны»⁶⁴.

В 1717 г. в Лондоне царя заинтересовала техническая новинка – паровая машина, придуманная англичанами Томасом Саверном, Томасом Ньюкоменом и Джоном Коумемом в 1698 г. Получив от «машинного дела мастера» Жана Петлинга пояснения, как работает машина, Петр поручил Апраксину ее купить и пригласить Петлинга на службу. Сохранилось черновое письмо А.В. Макарова резиденту при английском дворе Ф.П. Веселовскому: «Господин резидент. Пред сим уже неоднократно писали мы к тебе, дабы баржи верейки медную машину и протчие покупки, что осматривали в Лондоне Александр Апраксин, отправил ты за конвоим на торговых кораблях…». В скобках приписка: «(Таково оригинальное послано за подписанием црскаго величества руки майя в 2 день 1718 году)»⁶⁵.

Государь отправил с курьером письмо А.М. Черкасскому: «Господину Черкаскому. Присланную из Англии медную машину, которая гонит огнем воду, вели скорее собирать и зделай у фантаны у Летнего дому по чертежу мастера, [которой с тою машиною прислан] может ли тою машиною воду поднимать в той ящик, в которой ныне поднимает воду колесом. 1718 году июля 31 дня»⁶⁶.

В ответном письме от 22 августа 1718 г. Черкасский писал Петру I: «Новую машину аглинскую ставят у фантаны и дней в семь будут пробовать»⁶⁷. По контракту мастер был обязан установить и обслуживать машину в Летнем саду. Однако и в 1720 г. «махина, которая огнем воду поднимает, еще там нигде в действо не употреблена и по се число так стоит, как была»⁶⁸. В том же году машина заработала, но лишь в 1722 г. «Ягану Петлину за делание машины для подъема воды» выдано жалованье⁶⁹.

По-видимому, мощности паровой машины хватило только для обслуживания каскадов и фонтанов в павильоне «Грот». С устройством Лиговского водопровода надобность в ней отпала, и ее отправили на склад, в «казенные магазины». Лишь в царствование Петра II о ней вспомнил Меншиков, приказав привести ее в действие. «По указу Его Императорскаго величества Канцелярия от строений слушав репорту архитекта Михайла Земцова и фантаннаго мастера Поула Свалема, которой подали сего генваря 3 дня… приказали машину, которая поднимает воду, разобрать и перевесть в летней дом Его Императорскаго величества на казенных лошадях и отдать архитекту Земцову, а остаточные материалы, которые имеютца при той машине принять сержанту Павлову»⁷⁰. Земцов сообщил 27 февраля, что «Его Императорскаго Величества указу помянутая машина перевезена к летнему дому… которая принята и с принадлежащими инструменты вся в целости, и отдана ученикам его (фонтанному мастеру П. Суалему) под надзирание Луке Полеву, Якову Орлову»⁷¹. Сохранилось донесение об успешном испытании машины:

«В Канцелярию от строения Репорт. По ордеру Его Превосходительства Гдна Генерал маэора Ульяна Акимовича Сенявина велено машину, которая поднимает огнем воду, пробовать, которую мы испробовали и усмотрели, что оная машина действует: огнем и силою того духа поднимает воду в вышину на 35 футов в басин. А каким образом оная зделана, при сем чертеж предлагается. И куриозности ради, ежели повелено будет, может быть поставлена при машине, которая строится в летнем доме Его Императорскаго величества, и о том Канцелярия от строения соблаговолит быть известна. Архитектор Михайло Земцов, Paul Sualem. Марта 2 дня 1728 году»⁷².

Как видим, паровая машина могла поднять воду на высоту 35 футов (10,5 м), что не так уж мало. Последнее упоминание о паровой машине относится к 1773 г. Но об этом – в свое время.

«Косой канал» – такое условное название предлагаем для канала, который некогда шел наискосок от Невы до Фонтанки. После его засыпки здесь появился Косой переулок, нынешняя улица Оружейника Федорова.

«В прошлом 719 году июля 5 дня, – читаем документ от 27 сентября 1722 г., – по указу Его И. В. за подписанием господина князя Черкасского велено на Московской стороне от Литейного двора выкопать канал для привода воды в машину, которая строится у Мурзина двора на маленькой речке, что течет подле Летнего дому Его и. в. подрядом. И потому указу с публикованием в народ того же 719 году июля 19 дня велено тот канал иноземцам Фанболесу да Фан Эршту зделать, которой и зделали, и в прошлом 722 году генваря 8 дня в промемории из полицейместерской канцелярии писано, у помянутого де канала лежит земля по берегам выше того канала, от чего чинятца во время дождей по берегу же речки (нрзб.)».

Трезини приказали поставить заграждения из бруса вдоль канала «по показаниям архитекта Микетия», а землю (229 куб. саж.) перевезти «для засыпки ко рвам, что у цркви Симона богоприимца»⁷³.

«Того же октября 9 дня во оную канцелярию из дворцовой канцелярии в примемории написано: Его императорское Величество указал на прежнем запасном дворе пивоварня, на которой варили про его величество полпиво и пиво, сломать ныне и варить на оном запасном дворе, которой близ канала фантанного… и чтоб в тот канал никто никакова помету з дворов своих не бросал и ручьев не пропускал… в тот канал мытца никого не пускали… Землею разровнять так, чтобы от дворов скату не было и грязи не текло. и из Сытного двора помету не метали и трубы не проводили»⁷⁴. В декабре 1724 г. велено «канал, который делан от литейного двора к новому фантану, освидетельствовать архитекту Земцову»⁷⁵.

Относительно этого странного канала высказана версия, что он предназначался для приведения в действие силой воды сверлильных станков на Литейно-пушечном дворе⁷⁶. Но на планах Петербурга показано, что канал не пересекал территорию Литейного двора, а шел за его пределами. В своем «Описании» Петербурга А.И. Богданов пишет, что канал «в такой надежде делан был, что думали по тому склонению места вода из того канала может чрез речку Фонтанку вверх подняться и во все фонтаны действовать, но предприятие сие осталось без успеха»⁷⁷.

По проекту Д. Трезини в 1719 г. построили водовзодные башни: одну – при впадении канала в Фонтанку, вторую – на другой стороне реки, неподалеку от Грота. Между башнями через реку перебросили акведук. От второй башни по желобу вода поступала в свинцовый бассейн на верхнем этаже Большой каменной оранжереи, о чем подробнее далее. Напор воды был слишком слаб, и пришлось поставить в первой башне водовзводную турбину мощностью «в пять лошадиных сил». «Сего дня, – читаем в документе, – велением князя Александра Михайловича Черкасского велено для подымания воды колесом на фантан от речки, что у летнего дома царскаго величества, купить пять лошадей. Июня 17 дня 1719 году»⁷⁸. Изображение этого колеса со всей доступной неумелому художнику тщательностью запечатлено на уникальном рукописном плане Адмиралтейского острова начала 1720-х гг. из собрания Библиотеки Йельского университета в США⁷⁹.

План сравнительно недавно стал известен российским исследователям⁸⁰. Анонимный автор рисовал очень плохо и не стремился к документальной точности. Летний дворец Петра I, павильон «Грот», да и другие строения под его рукой искажены до неузнаваемости. Но огромное водовзводное колесо, по-видимому, так поразило художника, что он постарался передать даже мелкие детали⁸¹. На плане показан и акведук через Фонтанку, но арочные конструкции этого «водяного хода» гораздо лучше можно разглядеть на рисунке Марселиуса (около 1727 г.)⁸² Благодаря гравюре Зубова (1716 г.) можно составить представление о водовзводной башне, стоявшей на сваях рядом с павильоном Грот. Деревянное здание в два этажа имело большое чердачное помещение, где, очевидно, находился свинцовый бассейн. По фасаду шесть осей. Нарядный декор (поэтажный ордер, вазоны на крыше) свидетельствует, что, несмотря на свое утилитарное назначение, водовзводная башня являлась достопримечательностью, которую показывали иностранцам. Однако Зубов, чтобы лучше изобразить детали, очевидно, несколько преувеличил размеры строения. Такая большая башня сильно затруднила бы судоходство на реке, а, напомним, на берегу, как раз напротив Летнего сада, находилась Партикулярная верфь, где строились парусники и гребные суда. Худо-бедно фонтанная система действовала несколько лет до завершения строительства Лиговского канала и постройки на берегах Фонтанки и Мойки трех новых водовзводных башен. Но об этом в следующей главе.

Водовзводное колесо у Косого канала. Фрагмент плана Петербурга. 1720-е гг. США. Библиотека Йельского университета

Осталось добавить, что в 1765 г. на месте засыпанного канала появился Косой переулок, современное название которого – улица Оружейника Федорова. В том месте, где канал впадал в Фонтанку, в каменной стенке ее набережной до последнего ремонта в 2014 г. существовала «заплата» из гранитных плит, четко обозначавшая границы канала, а сейчас видны две спускные трубы в Фонтанку.