Текст книги "Дважды возрожденный"

Два последующих часа были сплошным кошмаром. Мы пытались бунтовать, искать юридические зацепки в Договоре. Даже грозили массовым самоубийством, когда ничего умнее в голову не приходило. Все напрасно. Гном был непреклонен. Есть подписанный Договор. В нем четко описаны ваши обязанности.

Все…

Тупик…

И кстати ни о каком вознаграждении в нем не сказано.

После того, как мы угомонились, гном предложил назвать те вещи, которые нам необходимы для того, чтобы в течение двух лет выполнять свои обязанности. В течение часа мы хаотически, перебивая друг друга, наговаривали ему список. В нем было все, начиная от пушек и заканчивая зубными щетками. Гном внимательно слушал. Когда мы иссякли, он поинтересовался, не надо ли нам еще чего, так как заказ делается только один раз. Мы диктовали еще минут десять. Вечно страдающий зубами Малыш даже заказал полный стоматологический кабинет. Мы его еле отговорили.

На следующее утро двор Цитадели был завален заказами. У стен громоздились ящики консервов и боеприпасов. Осторонь стояли четыре спаренные пушки еще в масле. У Западных ворот, тогда мы еще не знали, что так их назовем, стояло несколько разномастных автомобилей и мотоциклов.

Вот так и началась наша жизнь в этом мире.

Договор нас обязывал любой ценой защищать гномов и Цитадель. Не знаю чем она им так дорога, но что написано, то написано.

Позже мы узнали, что Цитадель представляет большую ценность в стратегическом плане, являясь единственным пригодным для обороны и жилья сооружением.

И вот теперь нас осталось восемь.

Восемь из двенадцати.

Гномы вытащили из шахты очередную порцию корзин. Пашут как роторные экскаваторы без сна и отдыха. Радует то, что обычно более двух суток подряд они не работают.

– Мотор?

– Что? – угрюмо откликается он. Видать тоже кошки на душе скребутся.

– Корзины видишь?

– Ну?

– Не ну, а пойди, посмотри, что в них.

– Ты что! А договор? – испуганно спрашивает Мотор.

– В Договоре про корзины ничего не сказано, – успокаиваю его.

Через минуту он уже у корзин. Дрожащими руками приподнимает крышку и недоуменно сдвигает плечами. Закрыв корзину, он пытается ее приподнять. Судя по тому, как он пыжится корзина тяжелая. С трудом оторвав корзину от земли он сразу же опускает ее и спешит к джипу.

– Ну что? – нетерпеливо шепчу я в микрофон. – Что там?

– Ты не поверишь!

– Не тяни резину, – тороплю я. – Что внутри?

– Ничего! Абсолютно ничего! Но весит килограмм семьдесят, а может и больше.

– Как ничего? – удивляюсь я. – Совсем?

– Абсолютно. Дно видно.

– Что же они тогда таскают из шахты? Не воздух же, – спрашиваю скорее у себя чем у Мотора.

– Воздух столько не весит, – рассудительно возражает он. – Может это какая-то невидимая руда.

Из шахты вереницей выходят гномы, таща на себе корзины и инструменты. Пока они не спеша навьючивают верблюдов, мы пристально осматриваем местность

Наконец караван тронулся в путь. Провожаем его взглядами. Сопровождать мы не обязаны. Наша работа окончена. Пора домой.

Мы уже привыкли называть Цитадель домом. Когда же мы говорим о Земле, мы произносим это же слово, но совершенно с другой интонацией.

Глава 6.

Я поставил на камень пустую банку из под тушенки и тихонько чертыхнувшись выглянул из-за скалистого возвышения за которым спрятался. Рассмотрев в ночном сером сумраке гномов, сидящих кольцом вокруг своих животных я успокоился. Они образовывают правильный круг, сидя лицами наружу, и напоминают алтарь каменных божков сидящих вокруг кучи даров принесенной верующими. В роли даров сейчас выступают спящие, подогнув лапы под туловище, верблюды. За все время отдыха гномы не сделали ни одного движения.

Я был так увлекся едой, что забыл обо всем на свете.

Вздохнув, облизываю ложку и прячу в походный ранец. Натоместь выуживаю плитку черного шоколада.

Эх, чайку бы сейчас. Или нет. Лучше кофе, а то глаза слипаются. Можно в принципе и подремать, ночь ведь на дворе, но вдруг гномы уйдут, не дождавшись рассвета и я останусь не солоно хлебавши. Нет, лучше уж ночку не поспать.

Шоколад оказался очень горьким и не сладким. Это точно не из моего заказа. А черный шоколад у нас любит, – я задумался, – любит Малыш. Точно Малыш. Надо будет по возвращении высказать ему свое большое фе, по поводу его гастрономических вкусов.

Помучившись еще немного, кривлюсь и прячу недоеденную плитку в карман. Несколько глотков боржоми смывают горечь и утоляют жажду.

Мотора с джипом я часа два назад оставил возле шахты, сказав ждать меня двое суток, а по истечении этого срока возвращаться домой. Мотор матерился по черному, уговаривая взять его с собой. Пришлось напомнить, кто начальник выездной группы, а в добавок еще и объяснить, что это мое личное дело. Услышав о личном деле, он мрачно глянул на оплавленную вершину холма, ставшего Аниной могилой, и с несогласием в глазах утвердительно кивнул головой.

Я сам не знаю, почему решился на это. Прямо какое-то мальчишество. Идея отправиться шпионить за караваном гномов пришла в голову совершенно случайно. Наверное, просто надоел ореол таинственности, окружавший наших работодателей. Слишком уж много вопросов, не имеющих ответов. Кто они такие? Где они живут? Ведь мы так ни разу и не видели ничего похожего на жилище. Караваны просто появлялись из-за скал и за ними исчезали. Что добывают в шахтах?

Караван двигался около двух часов, пока не остановился на отдых. Воспользовавшись случаем я тоже решил отдохнуть а заодно и перекусить.

Гномы зашевелились, проявляя беспокойство. Похоже, они заметили опасность.

В сером свете луны замечаю силуэт в поблескивающих темно-зеленых доспехах, крадущийся между камнями. Еще один тараканоносец – так я назвал для себя воинов дважды нападавших на нас у шахты.

Один из гномов приподнялся и указал пальцем в сторону приближающегося противника. Остальные гномы, повинуясь беззвучной команде, развернулись в линию перпендикулярную движению тараканоносца. В их руках появились пращи – полосы кожи сложенные вдвое, с камнем, лежащим посредине получившейся петли. Ночной воздух загудел над головами гномов, разбуженный примитивным оружием.

Ночной гость поняв, что его обнаружили, вскочил на ноги одновременно вскидывая свое внешне нелепое оружие.

Пращи загудели громче, увеличивая скорость вращения, и единым хлопком отправили в его сторону рой камней величиной с бильярдный шар.

Да что ему какие-то камни. Я, мысленно насмехаясь над отчаянной попыткой гномов, готовлю к бою автомат. Существо, перенесшее прямое попадание гранаты в голову просто-напросто отмахнется от десятка камней. Да и не добросят они. Расстояние солидное.

Камни с сухим треском ударились о скалы вокруг нападающего.

– Ой! – взвыл я, чуть не ослепнув от яркой вспышки, и вскочил на ноги, яростно тря руками глаза.

Приоткрыв режущие от света глаза, вижу, что на месте тараканоносца бушует уже стихающий океан синего пламени, выбрасывающий в стороны небольшие протуберанцы.

Вот тебе и примитивное оружие.

Вот тебе и беззащитные гномы, которых мы должны защищать.

Да мы со всем своим арсеналом и выеденного яйца не стоим по сравнению с одной такой пращей.

Огонь спадает и на окружающий мир опять опускается серый сумрак ночи. Сумрак не помешал гномам увидеть меня стоящего как суслик у своего убежища. Строй коротышек развернулся в мою сторону, и пращи начали свою короткую погребальную песень.

– Вот и все! – подумал я огорченно вслух. – Поджарят как свинку. Только пучка укропа во рту и яблока в заду хватать не будет для полноты картины.

Не отрывая взгляда, как завороженный, слежу за гудящими кругами над головами гномов.

– Как зонтики, – выскакивает глупая, вызванная животным страхом мысль. Дергаться куда-либо нет смысла. У этого оружия область покрытия как у небольшой ракетной установки.

Вращающиеся кожаные петли замедлили скорость и через секунду опали в ловко подставленные руки гномов.

Один из них призывно махнул рукой. Значит, жарить меня не будут. Мелочь конечно, но приятно.

– Привет! – говорю я подойдя поближе. Дрожащий голос явно выдает мое волнение. Автомат как бы сам по себе поворачивает голову в сторону машущего а палец невзначай оказывается на курке.

– Здравствуй человек! – неожиданно радостно приветствует меня гном. Его спутники дружно кивают головами. Мол, присоединяемся к приветствию.

В очередной раз задаю себе вопрос, откуда они знают русский язык.

– Проходи. Присаживайся, – радушно предлагает гном привычно сипящим голосом. – Гостем будешь.

Под действием его дружелюбного тона напряженный до одеревенения указательный палец правой руки медленно сползает с курка.

До сих пор мы почти не разговаривали с гномами. Исключение только гном встретивший нас после прибытия в этот мир и еще парочка, решавшая судьбу нерасторопного Стаса.

Гномы подвинулись, освобождая мне место в круге. От запаха плесневелого сыра и непонимания происходящего кружится голова. Сажусь на плоский камень и осматриваю хозяев. Раньше они мне казались все одинаковыми, но при таком их количестве уже заметна разница в лицах. Одеты все практически в одно и тоже – длинные черные кожаные плащи, длинные сетчатые рубахи и широкие кожаные штаны, из-под которых выглядывают грубые ботинки на толстой подошве.

– Как дела? – поинтересовался гном в традиционно длинном кожаном плаще с изящной каменной застежкой у горла, сидящий справа. – Давно за нами идешь?

– От шахты, – решил я говорить правду.

Гномы переглянулись, и что-то тихонько буркнули друг другу. Гномий язык я слышу впервые. Отдельные слова в нем совершенно не выделяются. Больше это похоже на булькание кипящего супа. Только громче и яснее.

– Зачем?

– Надоело жить в неведении! – резко выпалил я в лицо спросившему. – Туда нельзя. Сюда нельзя. За неповиновение смерть… Надоело. – Я в сердцах пнул большой камень ногой. – Сплошные табу… Марионетки блин какие-то. Ни шагу в сторону от Договора. Мои друзья гибнут непонятно за что, – перед глазами всплыл расплавленный холм и искривленный ствол автомата, как надгробный крест, торчащий из каменной могилы.

– Понятно, – кивнул головой тот же гном. – Ты хочешь все знать?

– Да! – выпалил я. – Хочу!

– Тогда слушай.

Я сижу и глупо хлопаю глазами, как средневековый крестьянин впервые услышавший, что земля круглая, а не плоская или какая-то еще, и что оказывается, слоны ее не держат на своих спинах, а по ней бегают. Все оказалось значительно сложнее, чем мы думали.

Я попытался разложить в голове по полочкам услышанное.

По словам гномов, или как они себя называют копачей, с ударением на первом слове, выходит, что мы находимся в одном из многих миров связанных друг с другом.

Нет… Не правильно.

Миры, гномы называют их срезами, даже не связанны, а скорее совмещены в одну точку пространства. Выходит, что сотни миров, как бы спрессованы вместе, но в то же время друг с другом ни коим образом не пересекаются.

Бред какой-то получается… Вместе, но врозь.

По словам рассказчика, когда-то все было по другому. Миры стояли врозь и были разнесены по пространству. Но Мастера, гномы произносят это слово тихо и с почтением, зачем-то решили слить срезы воедино и связать их Столбами. Это что-то вроде энергетических захватов или нитей удерживающих миры вместе. Столбы явно не видны, но в каждом срезе в точке прохождения Столба находится Артефакт. На этом срезе Артефактами являются залежи особой руды. На другом срезе это может быть озеро целебной воды или область каких-то природных аномалий.

Каждый срез, это независимый мир со своим населением, очень разнообразным по своей природе, биосферой, законами и правилами жизни. Жители некоторых срезов могут переходить в другие миры. Гномы говорят, что ничего сложного в этом нет. Нужен лишь кто-то, чтобы показать и объяснить процесс. «Все дело в видении» – именно так сказал один из них. В процессе перехода есть один нюанс – его нельзя совершать рядом со Столбом, иначе попадешь неизвестно куда. Делавшие такое, никогда назад не возвращались.

Специфика срезов такова, что нельзя переходить в тот мир, в который захочешь. Существует определенная последовательность. Это как колода карт, из которой можно их брать лишь по одной. Нельзя с верхней карты перескочить на последнюю. Сперва необходимо по одной переложить все карты лежащие между ними. И только тогда ты окажешься на нужном тебе срезе.

Этот срез не является домом копачей. Они обитатели соседнего, можно сказать верхнего мира, если продолжать аналогию карточной колоды. Сюда они приходят лишь за рудой.

Вот теперь я подошел к самому главному – нашей роли в этом мире.

Копачи великие строители и воины. Они бесстрашны, и не раздумывая бросаются в бой с даже более сильным противником. Все это до тех пор, пока они не оказываются в зоне влияния Столбов. Сила, распространяемая этими нитями, скрепляющими миры, подавляюще действует на гномов. Они начинают себя болезненно чувствовать, становятся заторможенными и пассивными. Но это не главное. Главное то, что в областях залежи руды, являющейся Артефактом этого мира, они видят только обитателей своего среза. То есть только других копачей. И все!!! В этих областях они уязвимы как слепые котята. К ним можно подойти и убить голыми руками, а они так и не поймут, кто это сделал.

Наша роль обеспечивать их безопасность в этих районах. Своего рода телохранители получаемся.

Специально обученные вербовщики заманивают таких глупцов как мы для выполнения этой задачи. Через каждые два года защитники Цитадели меняются. Мы пришли вне очереди, так как наши предшественники решили самостоятельно найти выход из этого мира. В нескольких километрах от Цитадели они наткнулись на стаю тушканчиков…

– А зачем вам руда? – интересуюсь я, более или менее разместив в голове кирпичики полученных знаний. Из этих кирпичиков потом предстояло построить четкую картину и попытаться извлечь из нее реальную пользу. – И почему она невидима? – я запнулся, подумав, что вот о невидимости спрашивать как раз таки и не стоило. Разглашать то, что мы шарили по корзинам в отсутствии хозяев, мне совсем не хотелось.

– Давай по порядку, – весело улыбнулся сидящий напротив копач, показав два ряда мелких белых зубов в широкой пасти. – Руда необходима нашим детям, – на его лице появилось выражение нежности, если я, конечно, правильно разобрался в их мимике. – Она содержит в себе вещество, без которого они не станут полноценными копачами. Если на определенном этапе взросления они не получат порцию этого минерала, то в дальнейшем не смогут иметь потомства. Это может привести к полному вымиранию.

Присутствующие копачи разом кивнули, подтверждая серьезность сказанного.

– Вот почему мы приходим сюда и спускаемся под землю. Находиться возле Столбов нам очень неприятно. Но другого выхода нет… На нашем срезе запасы этого минерала исчерпаны полностью, – он грустно развел руками и пошевелил мясистым носом на уродливом лице. – А невидима она для всех кроме нас, копачей. Такова ее природа.

– Понятно, – говорю я, удобнее устраиваясь на холодном камне. – И еще, может глупый для вас, вопрос. Откуда вы знаете наш язык?

Копачи удивленно переглянулись. По их кругу пронеслось булькание родного языка, напоминающее смех. Серость ночи заполнилась сияньем гномьих улыбок.

– Мы знаем все языки всех срезов расположенных рядом с нашим, – ответил чуть погодя гном, опершись на рукоятку кирки, воткнутой в щель между камнями.

От удивления я щелкнул зубами, пребольно прикусив язык.

– Это что? – заикаясь, зачастил я. – Это мы тоже вроде срез? У нас тоже эти, как их Столбы всякие и Артефакты там разные… Так, что ли?

– Ну ты непонятливый! – упрекнул меня гном с киркой в ответ на блистающую интеллектом очередь слов протарахтевшую с презрением к наличию знаков препинания. – Тебе же сказали, все миры совмещены. Понимаешь? – он сделал паузу для наиболее понятливых. – Все! В том числе и твой невероятно грязный и противный срез.

– Почему противный? – вступился я за Землю. – Очень даже хороший мир. А вы что там тоже бываете?

– Ты что, никогда сказки не читал? – участливо поинтересовался сидящий справа копач.

– Читал, – все еще не выходя из полосы тупости, отвечаю я.

– Ну не просто же так в них гномов описывают. Сами же говорите сказка ложь да в ней намек.

– А-а-а, – вот и все, что я смог ответить.

Еще несколько минут я напряженно перевариваю порцию информации. Мысль пришла в голову, как удар кувалды.

– А вы меня не научите переходить из среза в срез? – интересуюсь ангельским голосом.

Гномы искренне развеселились в ответ на мой вопрос.

Когда веселье утихло, гном с киркой сказал:

– Ни один копач никогда не научит жителя другого мира хождению по срезам. Не будет такого… То, что мы тебе рассказали, в отличие от знания перехода, тайной не является. Мы, обычные горняки, с уважением относимся к тем, кто обеспечивает нашу безопасность в периоды нашей уязвимости. Именно из уважения к вам, людям, и тому, что вы делаете здесь, мы и рассказали тебе все, что могли. Но не требуй от нас большего. Существуют определенные правила, которые нельзя нарушать.

– Ходить умеют всего несколько народов, – добавил другой гном. – Вы к их числу не принадлежите. И кроме этого, это дало бы вам возможность покинуть этот мир.

– Договор священен и нерушим! – сурово прозвучал голос слева. – То, что написано на бумаге и скреплено следом пальца есть правила жизни.

Как дети. Честное слово. Такие технологии в оружии… А они верят в слово, написанное на бумаге. Почитали б они наши газеты… И еще странная нелюбовь к сложной механике. Все их инструменты крайне примитивны, но в то же время мощь оружия позволяет думать о весьма развитой науке.

Над россыпью скал появилось неумытое солнце, но теплее или особо светлее от этого не стало. На землю легли утренние тени от взвинчивающихся к серому небу каменных шпилей.

Этот мир как будто нарисован неумелым художником с помощью простых серых карандашей на серой помятой, а местами и основательно замасленной бумаге.

Караван уже тронулся, а я все сижу, не зная, что делать дальше.

– Подожди! – ухватил я за стремя верблюда. Всадник, удобно устроившийся в седле между горбами, повернулся ко мне.

– А кто были эти, с насекомыми внутри?

– Ссерки, – гримаса брезгливости исказила и без того неприятное лицо коротышки. – Они войнами разрушили свой срез. Теперь путешествуют в поисках наживы. От нас им нужна руда. Для них это не более чем лакомство с легким наркотическим воздействием. Сами они ее добывать не умеют, вот и пиратствуют возле шахт, пользуясь нашей слепотой. – Он пнул животное ногой в бок, и оно медленно двинулось догонять ушедший вперед караван. – Прощай, – он взмахнул рукой. – Хорошенько охраняйте нас. Не хочется умереть, не увидев лицо врага.

– Вы и нас возле шахт не видите? – крикнул я в догонку.

Гном не оборачиваясь, отрицательно покачал головой. Дойдя до какой-то точки, животные вместе с седоками начали растворяться в воздухе одно за другим. Перед тем, как исчезнуть мой собеседник еще раз прощально взмахнул рукой.

Моего ответного взмаха он уже не увидел.

Я стою и смотрю на место, где еще мгновение назад был караван. Подхожу и начинаю обследование каменистой почвы. Камни как камни. Такие же, как и везде.

Каким же образом им удалось испариться?

Вспоминаю слова одного из гномов. «Все дело в видении». Что он имел в виду под словом видение?

Безуспешно пытаюсь смотреть на место исчезновения с разных точек и под разными углами. Может здесь надо как со стерео картинками, смотреть расфокуссированным взглядом?

Попытка использовать этот метод опять ни к чему не приводит.

– Вот черт! – в сердцах пинаю я маленький камень, и он с треском скачет по своим сородичам. – Видение… Какое к черту видение?

Камушек в последний раз подпрыгнул и утих, спрятавшись среди подобных.

Неожиданно метрах в пяти от меня из ниоткуда появилось… Я даже не понял, что это, слишком быстро все произошло. Приученное к рефлекторным действиям тело падает на колено и утапливает курок. С шелестом из ствола вырывается граната, стремясь на встречу с неожиданным гостем. Тугая волна близкого взрыва тараном бьет в грудь и опрокидывает на спину. Шлем и пластины бронежилета глухо бьются о камни, спасая голову и тело от ушибов.

– А если это гном верхом на верблюде?!! – взрывается почище гранаты в голове страшная мысль. – Тут уже закапыванием в шахте не отделаюсь… Это явное убийство… И кому потом докажешь, что рефлекс сработал.

Со стоном поднимаю гудящую от взрыва и последующего удара голову. Хорошо, хоть заряд был фугасный, а не осколочный, а то сам себя изрешетил бы.

Шлем сполз на нос, начисто закрывая обзор. Перемещаю его на положенное место и осматриваю место скоротечного боя.      Поднимаюсь на ноги и с удивлением обнаруживаю в паре метров от себя, обезглавленного тушканчика. Это молодая особь высотой метра два с половиной, не больше.

– Откуда ты тут взялся? – толкаю я туловище ногой.

И тут меня осенило.

Так вот откуда появляются в этом мире разнообразные твари. Они приходят из соседних срезов. Оказывается, даже животные могут преодолевать барьер, оказавшийся неприступным для меня. Только разумным существам приходится этому учиться, а у животных это заложено, скорее всего, на уровне инстинктов.

То как они добираются это понятно. Но зачем? Что их может интересовать в этом убогом мире? Зачем…

– Для того, чтобы поохотиться на беззащитных гномов у шахт, – отвечаю сам себе вслух.

Но почему они так целенаправленно штурмуют Цитадель, при этом, не нападая друг на друга? Знают, что уничтожив нас, получат свободный доступ к свежей гномятине?

Бред! Они всего лишь животные и не более.

Значит, ими кто-то управляет. Направляет полчища на шахты и Цитадель. Тут возникает следующий вопрос. Зачем? Кому это нужно?

Хорошо, попытаемся напрячь остатки мозгов. Что произойдет, если гномы будут гибнуть у шахт, а мы уничтожены?

От непривычного избытка мыслительной деятельности я присел рядом с обезглавленным трупом, и глядя на лужу крови выудил из кармана недоеденную шоколадку. Говорят, шоколад способствует ускорению мыслительных процессов. Я запихнул пол плитки в рот, и перемалывая горькое месиво продолжил плести логическую нить.

Если все получится именно так, то прекратится добыча руды. А если прекратится добыча руды то…

– Бинго! – заорал я подскочив на ноги. – Какой же я умный!

Если прекратится добыча руды, то маленькие копачи не станут полноценными самцами и самками, а следовательно не принесут потомства. И приблизительно через одно, максимум два, поколения от гномьего рода останутся только записи в учебниках по истории. Мол, были такие и вымерли как мамонты от полового бессилия.

Получается, что гномы кому-то очень мешают. И эти кто-то пытаются их уничтожить. Скорее всего, они слабее копачей, раз не ведут явную войну, а действуют из-под тишка.

Интересно, кто же это такие и чем им мешают гномы? Война религий? Территориальный конфликт?

Поразмышляв еще несколько минут и не найдя ответа ни на один из поставленных вопросов решаю отправиться в обратный путь.

– Пока, – машу рукой трупу тушканчика, направляясь в сторону маячащих вдалеке Пальцев. – Спасибо за подсказку. Без тебя я до этого не додумался.

– Эй! Мотор! – не останавливаясь, подношу к губам рацию. – Ты меня слышишь? Это Витя. Мотор?! – раз за разом повторяю я.

Наконец сквозь шум помех прорывается далекий голос.

– Это Мотор. Слышу тебя. Ты где?

– Двигайся от шахты в сторону Пальцев, – ору я в микрофон стараясь перекричать шум и треск. – Возьмешь на пять градусов левее большого пальца и двигайся прямо. Я выхожу тебе навстречу. Все. Понял?

– Да. Пять градусов левее большого и прямо, – повторяет Мотор маршрут. – Уже еду.

Камни отражают радиоволны и создают помехи. Стоит удалиться друг от друга на несколько километров, и слышимость становится никудышней. Гул и треск забивают голос говорящего, превращая разговор в орание в микрофон. А может это совсем и не камни, может кто-то здесь специально наводит помехи пытаясь нам помешать…

Не-е-ет! Надо завязывать с такими мыслями, а то так и до паранойи недалеко. Еще день другой и начнут мерещиться зеленые человечки погоняющие кнутами стада животных. Воображение это конечно хорошо… Главное, чтоб в меру.

До Пальцев оставалось еще пару километров, как я увидел черный джип, двигавшийся в мою сторону.

Приветственно поднимаю автомат вверх. В ответ раздается радостное бибикание автомобильного сигнала.

Скрипнув шинами, джип останавливается в нескольких сантиметрах от моих ног. Мотор как всегда в своем репертуаре.

– Чего так долго? – недовольно ворчу я, скрывая радость от вида знакомого лица. – Я уже заждался.

– Это тебе не кольцевые гонки, – басит Мотор выпрыгивая из машины. – Ну как? Проследил? Куда они делись?

– Слишком много вопросов одновременно, – улыбаюсь я. – Поехали, я по дороге все расскажу.

Выбросив из-под колес фонтаны каменной крошки, джип резко трогается с места, увозя нас домой. По пути я рассказываю Мотору в подробностях произошедшее ночью и утром. Периодически гул двигателя и мой голос заглушается его забористым матом, адресованным гномам. А когда я рассказал о своих догадках относительно врагов копачей, он от избытка чувств выпустил руль, и обеими руками радостно хлопнул меня по плечам с криком «Ну Витек ты голова!». В результате мы чуть не перевернулись, налетев передним колесом на большой камень. Джип качнуло, и несколько секунд он касался земли только левыми колесами. Правые в это время вертелись в воздухе. Когда мы приняли нормальное горизонтальное положение, я перевел спертое дыхание, и пообещал, что если он не будет держаться за руль двумя руками и смотреть на дорогу, то больше я не скажу ни единого слова. Угроза подействовала, и дальше мы двигались нормально

Проезжая мимо холма, на вершине которого погибла Аня, мы помрачнели и переглянулись.

– Даже хоронить нечего, – покачав головой, грустно говорит Мотор. – Не по людски как-то.

– Ты не прав. – Повернувшись, я не спускаю глаз с оплавленной вершины. – Этот холм и есть ее могила. Помнишь, как в древности хоронили великих воинов? На месте их могилы насыпали высокий курган. – Я вздохнул поглубже и на мгновение умолк, пытаясь справиться с нахлынувшим чувством боли в душе. – Здесь курган создала сама природа.

– Великих воинов, – вторит мне Мотор. – Ты прав. Это ее холм.

Верхушка холма уже еле-еле видна на фоне серого неба, а я все не спускаю с нее глаз. Мне кажется, что на вершине стоит девушка с автоматом и прощально машет нам рукой. Я поднимаю руку и машу в ответ. Последний взгляд и я поворачиваюсь, нормально усаживаясь на переднем сидении.

Мотор взглянул на меня, покачал головой в такт каким-то своим мыслям, но так ничего и не сказал.

Глава 7.

– Вот и все, – мрачно говорю я, закончив свое повествование. В центральном зале Башни наступила тишина, нарушаемая лишь тихонькими всхлипываниями Риты.

Здесь собрались все, кроме дежурящей на смотровой площадке Лены. Информация, которую я добыл, оказалась весьма ценной. Она хоть как-то определяет нашу функцию в этом мире и снимает темный покров с доселе неразгаданных загадок. К сожалению, пока не со всех.

– Получается, ты виноват в ее смерти? – мрачно спрашивает сидящий на перилах большой каменной скамьи Миша. – Если бы ты не выстрелил в ссерка, то огненный заряд не попал бы в вершину холма, и Аня осталась в живых?

– Да, – я сжал кулаки, стараясь совладать с собой. – Если бы я не выстрелил, то Аня осталась живой, но погибли бы гномы, которым и предназначался этот выстрел. А это нарушение Договора.

– А откуда мы знаем, что именно так все и было? – неприятным тоном поинтересовался Миша.

– Ты хочешь сказать, что я вру?! – вскочил я со своего стула. – Ты это хочешь сказать?! – Делаю шаг навстречу ему.

– Да! – в свою очередь вскочил и Миша. – Именно это я и хочу сказать! Из-за тебя, именно из-за тебя она погибла! Ты во всем виноват! – как камни с неба падают обвинения на мои плечи. – Тебя нельзя было посылать туда. Ты уже один раз обложался! – его палец с каждым новым обвинением тыкает мне в лицо. При этом его длинное неуклюжее тело нелепо дергается. Скуластое некрасивое лицо исказила гримаса ненависти и презрения.

– Наверное ты прав, – тихо произношу я и сажусь на свое место. На меня накатила волна безразличия. Нет даже желания оправдываться. Все равно Миша полностью уверен в моей виновности, и похоже мне его не переубедить. Да и зачем?.. Аню этим не воскресить. А то, что я виноват, я знаю и без его подсказок. С жалостью смотрю на перекошенное лицо, брызжущие слюной тонкие губы, искривленные неприязнью. Раньше с ним такого никогда не было. Я не могу сказать, что Мишка мне приятен, но ладили мы с ним нормально, проблем никогда не было.

– Угомонись Миша! – резко прерывает его Малыш. – Сядь и умолкни! Ты перегибаешь. Витек здесь ни при чем. Он сделал все правильно. В том, что погибла Аня, нет его вины. Это случайность, – он повысил голос. – Понимаешь, случайность.

От него я такого не ожидал. Малыш – шутник, но в серьезные споры старается не встрявать.

– Сам умолкни! – поворачивается к нему Миша. – Сиди там и не тявкай! Малявка. Тоже мне, умник выискался.

Малыш побелел от такого оскорбления, но промолчал.

Мичман, весь разговор сидевший молча с трубкой в руках, в дальнем углу комнаты, за гномьим передатчиком, встал и не спеша прошествовал к Мише. Он остановился почти впритык к нему и посмотрел снизу вверх.

– Успокойся, – неожиданно мягко сказал Мичман. – Не надо так Миша. Никто не виноват в произошедшем.

Лично я ожидал, что он устроит Мишке промывку мозгов. А тут вдруг такая мягкость. Судя по лицам, присутствующие подумали о том же.

– Нам всем тяжело… Аня наш друг. – Мичман затянулся трубкой и выпустив из ноздрей два пушистых облачка продолжил. – Разговорами мы ее не вернем. Но я думаю, что ей бы не понравилось происходящее здесь, – он обвел глазами присутствующих. – Ей бы не понравилось, что мы обливаем друг друга грязью. – С каждым словом его тон становился все жестче и жестче, кожаной плетью стегая окружающих. – В чем наша сила? Я вас спрашиваю?

– В оружии! – рявкнул сидящий рядом со мной Мотор, решительно стукнув кулаком по колену. – В нашей огневой мощи!

– В знании, – подняла заплаканное лицо Рита.

– Есть еще мнения? – Мичман осмотрел присутствующих. – Кто еще скажет, в чем наша сила? – он повернулся в сторону Миши. – Может Миша, ты скажешь?

Миша, опешивший от такого нажима, отрицательно замотал головой.

– Единство, – тихо говорю я.

– Повтори громче, – теперь Мичман повернулся ко мне.

– Единство, – отражается от каменных сводов мой голос. – До тех пор пока мы вместе, мы сила. Стоит появиться распрям и междуусобице, мы погибли. Нельзя хорошо воевать, не доверяя человеку, прикрывающему твою спину. Не доверяя, будешь все время оглядываться, проверяя, как он там, не подвел ли еще. А пока будешь вертеть головой проверяя надежность напарника, тебя сожрет подобравшийся спереди зверь. Сожрет и напарника, потому, что его спина будет беззащитна.