Текст книги "Летучий дедушка"

Глава шестая
Шурик, белкин сын

– Иди сюда! – услышала Нина. – Быстро!

От неожиданности она чуть не упала с качелей. Оглянулась. Дедушка стоял на поляне у неё за спиной и взволнованно махал крыльями.

– Что случилось? – испуганно спросила Нина. В это время, днём, тем более в воскресенье, когда все дома, дедушка обычно не прилетал.

Она подбежала и сама увидела, что случилось. Под деревом лежала в траве белка. Тёмные глаза как бусинки. Мех рыжевато-бурый, а на брюшке – светлый. Так близко белку Нина никогда не видела.

– Что с ней? Упала?

– Нет, решила отдохнуть после обеда и на травке поваляться, – произнёс дедушка; иногда трудно было понять, шутит он или говорит серьёзно. – Конечно, упала. Кажется, заднюю лапу повредила, впрочем, не знаю… Маленькая, но глаза уже открывает, и кисточки на ушах есть. Значит, месяц-полтора ей, не больше.

– Ой, какая симпатичная! Можно, она теперь будет моя?

– Погоди, не торопись, – продолжал дедушка озабоченно. – Действовать надо так: зовёшь маму, пусть наденет перчатки, прежде чем брать в руки, а то поцарапает ещё. В коробку из-под обуви посадите. Если белка холодная, согреть! И срочно к доктору.

Нина кивнула, побежала к дому. Когда она вернулась на поляну с мамой и папой, дедушки там уже не было…

В тот же день папа повёз белку в обувной коробке к ветеринару. Внутрь засунули бутылку с тёплой водой, а на дно коробки положили мягкую фланелевую тряпку – получилось как в гнезде. Вернулся папа вечером и рассказал, что белка вела себя в такси неадекватно, жаловалась, ругала папу и таксиста, что-то кричала на беличьем языке и пыталась убежать. Наверное, не хотела ехать к врачу. Но самое главное: доктор сообщил, что перелома нет, рану обработали, и задняя лапа скоро заживёт.

Нина обрадовалась. Она давно мечтала завести питомца. Кого именно, ещё не решила окончательно, потому что желания её менялись чуть ли не каждый день. Примерно так: в понедельник она хотела щенка, во вторник – котёнка, в среду – хомяка, в четверг – морскую свинку, в пятницу – ёжика, в субботу – говорящего попугая, в воскресенье – рыбок. А лучше всех сразу.

Теперь Нина заявила, что хочет белку. Именно белку, точно белку и никого, кроме белки. Белка в доме просто необходима для растущего организма! Она даже имя для белки успела придумать – Люся.

– Насчёт Люси должен тебя огорчить, – возразил папа. – Ветеринар сказал, что это не белка, а белк. Парень.

– Тогда Шурик.

Лапа у Шурика быстро заживала. Кормили его сухариками из белого хлеба, тыквенными семечками, орехами и сухофруктами. Поили козьим молоком, потому что доктор строго предупредил, что обычное молоко, коровье, для него не годится. Уже через несколько дней маленький Шурик носился по террасе и рвался на волю.

– Только этого разбойника мне в доме не хватало! – вздыхала бабушка. – Вы бы ещё крокодила зубастого завели!

Устроили семейный совет.

Папа предложил отдать Шурика в городской парк, где гуляют люди и кормят белок, там ему будет хорошо и безопасно.

Мама согласилась с папой, а Женя пожала плечами и сказала, что ей всё это фиолетово, у неё в жизни другие интересы. Впрочем, другие интересы не мешали Жене активно фотографировать Шурика и посылать эти фотки подругам и одноклассникам.

Нина заплакала. Плакала она до тех пор, пока папа с мамой не сдались и не пообещали купить для белки в зоомагазине всё необходимое: домик и вольер. А ещё колесо, гамак, лесенку и купалку – ведь без этого белка в вольере заскучает.

– Телевизор не надо? Или компьютер? – ворчал папа, прикинув, сколько денег придётся потратить. – Может быть, лучше не купалку, а баню-сауну, чтобы со всеми удобствами? Интересно, в лесу у них тоже есть гамаки?

Рано утром прилетел дедушка. Он посмотрел на Шурика через окно террасы, потом на Нину. И сказал вот что:

– Учти, если он проживёт у нас дома ещё немного, он уже никогда не сможет вернуться обратно в лес. Привыкнет к людям, а это неправильно. К тому же у твоего Шурика есть мама. Возможно, братья и сёстры у него тоже имеются. И родное гнездо, оно, скорее всего, где-то недалеко. Подумай и скажи, что мы будем делать?

Нина слушала дедушку внимательно, ей было жалко Шурика, к которому она успела привязаться, и очень хотелось снова заплакать.

– Отпускать? – спросила она.

– Отпускать, – кивнул дедушка. – И побыстрее, пока он не привык. Когда любишь, надо уметь отпускать.

Они поставили коробку с Шуриком возле дерева, под которым его нашли. Открыли крышку.

Некоторое время Шурик тихо сидел в коробке, словно не понимая, что теперь делать и как жить дальше. Потом быстро вылез из коробки. Побегал по траве. Забрался на дерево, но никуда не убежал. Засвистел, зацокал на своём беличьем языке… И вдруг полез наверх, всё выше и выше, пробежал по ветке клёна, перебрался на другую ветку и, наконец, исчез в осенней красновато-жёлтой листве.

Нина попросила дедушку:

– Будешь здесь летать, посмотри, пожалуйста, вдруг увидишь Шурика и его гнездо, ладно?

– Договорились, – пообещал он. – Посмотрю обязательно.

Когда дедушка прилетел в следующий раз, он рассказал Нине, что нашёл гнездо недалеко отсюда, в дупле дуба. Высоко, метров десять от земли. Хорошее гнездо, благоустроенное. Там всё в порядке, бельчонка приняли обратно в семью.

– Ты не догадался сказать белке-маме, что его зовут Шурик? – спросила Нина.

– Конечно, сказал.

– А она что?

– Ответила, что ей всё равно, Шурик, Толик или Эдуард. Главное, что жив и здоров.

– Дед, а ты не врёшь? – засомневалась Нина.

– Я? – дедушка даже немного обиделся. – Когда это я тебе врал? Я самый правдивый летучий дедушка.

С тех пор Нина стала выкладывать на пень, который остался от упавшего дерева, угощение: хлеб, обрезки сыра, печенье, семечки. Хлеб и сыр охотно подбирали птицы, иногда белки тоже залезали на пень пообедать. Лесные белки – пугливый народ, они не любят, когда люди подходят близко.

Возможно, среди них был и Шурик, белкин сын, но он вырос, и его теперь не узнать…

Глава седьмая
Новогодний подарок

Зима в этом году ранняя, и уже к середине декабря всё завалило снегом. Снег здесь, на даче, не такой, как в городе. Он по-настоящему белый, как сахарная вата, которую продают в зоопарке, снежная баба из него получается отличная.

Нина вдруг задумалась: а почему все делают только бабу и никто не делает снежного деда? Это несправедливо.

Когда снег стал подходящим для лепки, она взялась за работу. Сначала надо подготовить два снежных кома для туловища и ещё один, поменьше, для головы. Еловая шишка вместо носа, старые пуговицы для глаз. Борода из мелких веточек получилась неплохая. Дальше уже сложнее… Очки и крылья. После долгих поисков очки удалось найти настоящие, дедовские – одно стекло в них треснутое, другого не было совсем. Крылья пришлось лепить из снега. На голову можно было нахлобучить ведро или шляпу, но Нина подумала и решила, что не стоит, и так хорошо.

– Это у тебя Баба-Яга или Карабас-Барабас? – спросила бабушка, когда увидела то, что получилось. – Ну и страшилище! А за спиной что, рюкзак?

Конечно, Нине очень хотелось объяснить бабушке, что никакой это не Карабас-Барабас, а наш дедушка, а за спиной у него не рюкзак, а крылья, но она не могла сказать правду, а врать не решилась.

Интересно, что скажет дедушка, когда увидит снежного себя? Но дедушка давно не прилетал…

В выходные приехал папа, вооружился широкой лопатой, чтобы очистить дорожки и сбросить лишний снег с крыши террасы. Нина попросила, чтобы он сбросил снег и с крыши сарая тоже.

– Зачем? – не понял папа. – Там пусть себе пока лежит, он никому не мешает.

Нина хотела сказать, что ей мешает, и дедушке тоже мешает, но опять не могла. Пришлось долго уговаривать папу и пообещать, что взамен она выучит к Новому году длинный стих наизусть. Учить стихи Нина не любила, поэтому папа счёл, что обмен равноценный, и согласился.

Дедушка прилетел только в конце месяца, незадолго до Нового года.

Снежный дед ему очень понравился, особенно очки и шишка вместо носа. Дедушка постоял рядом со снежным дедом, обнял его и похлопал по снежному плечу.

– С шишкой даже удобнее, – оценил дедушка. – У шишки насморка не бывает.

Они посидели немного на крыше сарая. Было холодно, и крылья у дедушки чуть-чуть подмёрзли.

– Хочу передать подарок для бабушки на Новый год, – сказал он перед тем, как улететь. – Поможешь?

– Конечно! А что я должна сделать?

– Подарок уже в доме, – объяснил дедушка. – Я его приготовил, спрятал, но не успел подарить. Значит, так… Идёшь наверх, на чердак. Не бойся, осы зимой спят и никого не кусают. Увидишь справа старые лыжи и палки. Рядом картонный ящик из-под ёлочных игрушек. В ящике газеты, а под ними подарок. Когда будет Новый год, потихоньку зайдёшь к бабушке в комнату и положишь на тумбочку. Поняла?

– А что ей сказать? – спросила Нина.

– Ничего.

– Совсем ничего? – удивилась она. – Давай открытку добавим? Поздравительную. У меня есть, как раз новогодняя.

– Не надо, – отказался дедушка и признался виновато: – А вот для тебя у меня подарка нет.

– Мне не нужно, – сказала Нина. – Ты прилетай почаще.

Подошёл Новый год. Нине – она уже почти взрослая – в первый раз разрешили не спать до двенадцати. Пришлось читать наизусть с выражением обещанное стихотворение поэта Сурикова: «Белый снег пушистый в воздухе кружится… И на землю тихо падает, ложится». Длиннющее. Ничего, кое-как справилась.

Когда все смотрели концерт по телевизору, Нина незаметно пробралась на чердак, нашла картонный ящик, достала подарок и сделала всё точно так, как велел дедушка – оставила его на тумбочке в бабушкиной комнате. Подсмотреть не получилось: подарок был надёжно завёрнут в цветную бумагу.

Бабушка увидела его сразу, как только вернулась к себе. Почему-то разволновалась. И, конечно, захотела выяснить, кто догадался подарить ей духи «Красная Москва» в нарядной коробочке. Она давно хотела такие, но даже не предполагала, что их можно сейчас купить. Бабушка помнила запах этих духов с детства. Ещё у бабушкиной мамы были такие, и маленькая бабушка иногда, когда никто не видел, открывала флакончик с пробкой-луковкой, чтобы понюхать…

Папа сказал:

– Это не я.

Мама сказала:

– Не я.

Женя сказала:

– Я бы такие сто пудов не купила.

Про Нину никто даже не подумал, ведь она в магазин не ходит, а подарки дарит только сделанные своими руками: рисунки, поделки из пластилина.

– Этого не может быть… Это просто чудо! – повторяла бабушка.

– Очень странно и даже подозрительно! – согласился с ней папа. – Похоже, что у нас в доме иногда происходят паранормальные явления, хоть это и антинаучно. Помните надпись «покрась меня»?

– Мне кажется, что это… он мне подарил, – вдруг сказала бабушка, ушла к себе и закрыла дверь.

Утром был уже новенький год. Все собрались на кухне, пили чай. Бабушка надушилась «Красной Москвой» и рассказала, что видела дедушку во сне. Как будто они снова в театре, где когда-то случайно познакомились. Тогда бабушка купила один билет на спектакль, и дедушка купил один билет на спектакль. Места оказались рядом, на балконе. Сцену и артистов оттуда было видно плохо, но зато дедушка разглядел бабушку, а бабушка дедушку.

– Ничего себе! – думала Нина, слушая бабушку и одновременно доедая кусок торта. – А если бы рядом с молодым дедушкой оказалась не молодая бабушка, а какая-нибудь другая, совершенно чужая посторонняя тётя? Получается, мама бы вообще не родилась, и я тоже? Вот ужас-то!..

Глава восьмая
Разговоры на крыше. Весна

Снег на даче исчез в апреле, и в дальнем углу возле забора, в низинке, образовалась большая лужа, похожая на маленькое озеро. Как-то раз Нина увидела, что там плавают две утки. Нина стояла и смотрела на уток, затаив дыхание, чтобы не спугнуть…

Снежный дед тоже не выдержал, сначала завалился на бок, а потом растаял, оставив после себя только шишку-нос, пуговицы-глаза и очки. Пуговицы и очки Нина спрятала до следующей зимы, они ещё могут пригодиться.

Вечером, когда бабушка заснула возле телевизора, Нина оделась потеплее, взяла фонарик и вышла из дома. Почему-то ей казалось, что дедушка прилетит сегодня. Прямо сейчас.

Так и есть… Дедушка уже поджидал её на их привычном месте, на крыше сарая.

Он был озабочен, попросил у Нины фонарик, посветил себе, внимательно разглядывая крышу.

– Увы, прохудилась! – сказал он, закончив осмотр. – Надо кровлю обновлять, следующей зимы наша крыша уже не выдержит. И никаких к ней претензий. Старушка уже. И нагрузка большая, я ведь её использую как взлётно-посадочную полосу. Скажешь папе, пусть купит оцинкованное железо в листах, надёжнее будет. Металлочерепицу не надо, не люблю я её. Фуфло. Запомнила, что купить?

Нина кивнула.

– Повтори! – потребовал дедушка.

– Оцинкованное железо, – повторила Нина с трудом. – В листах. А что такое фуфло?

Дедушка задумался. При свете фонарика Нина заметила – когда он о чём-то думал, крылья у него слегка подрагивали.

– Ладно, про фуфло забудь, это глупое слово, – сказал он и посмотрел на внучку. – Не замёрзнешь сидеть?

– Нет, на мне двое штанов, – успокоила его Нина.

Они посидели ещё немного.

И тут Нина попросила: возьми меня с собой полетать! Она уже давно хотела об этом сказать и всё выбирала удобный момент, когда у дедушки будет хорошее настроение. В ответ дедушка покачал головой.

– Ну деда! Ну миленький! Ну пожалуйста! Мне так хочется! Можно?

– Нельзя.

– Хоть немного! – не сдавалась Нина. – Хоть пять минут! А я оденусь потеплее и шарф возьму. Хоть один кружок над лесом, и сразу обратно.

– Не получится, даже не проси, – произнёс он твёрдо, а потом добавил: – Не обсуждается.

Совсем как мама…

В воскресенье папа приехал из города. Нина вспомнила, что должна выполнить задание и рассказать ему, что случилось с крышей.

Папа залез, проверил.

– Да, действительно прохудилась! А ты у меня молодец, глазастая. Надо за лето отремонтировать.

– Купи оцинкованное железо в листах, – посоветовала Нина, когда он спустился с крыши сарая вниз. – Металлочерепицу не бери, фуфло.

– Что?! Что ты сейчас произнесла? – удивился папа. У него даже глаза округлились от удивления.

Он побежал домой, привёл маму и попросил:

– Скажи ещё раз. Пожалуйста! Для мамы.

Нина повторила – ей не жалко.

Папа и мама долго смеялись, а потом спрашивали друг у друга и никак не могли понять: ну откуда… откуда она это взяла?

Глава девятая
Костёрчик

Летом на участке скопилась целая куча мусора: всё, что осталось после обрезки старой яблони и кустов чёрной смородины, распиленный на куски ствол высохшей берёзы, корявые сосновые ветки, упавшие при сильном ветре, еловый лапник, шишки вперемешку с хвойными иголками.

Папа посмотрел на кучу и сказал, что мусор у нас натуральный, экологически чистый и его можно спокойно сжечь. К тому же в процессе горения образуется зола, а зола это хорошее удобрение для кислых или нейтральных почв. Зола также содержит кальций, магний, калий, фосфор, железо, серу, цинк и другие полезные для сада и огорода микроэлементы.

Нина подумала: как же много всяких разных непонятных слов выучил папа наизусть! Не зря он работает у себя на работе ведущим научным сотрудником…

– А ничего, что разводить костры запрещено? – спросила мама. – Нас оштрафуют.

– Костры запрещено, а маленький совершенно безопасный костёрчик никому не повредит и на глобальное потепление никак не повлияет, – ответил ей папа. – Сжечь эту кучу просто, даже элементарно. Я это сделаю на раз-два-три.

Время шло, куча оставалась на прежнем месте.

– Ну?! Где же кальций и магний, где полезные микроэлементы? – спрашивала иногда мама у папы.

Папа в ответ объяснял, что для разведения правильного костёрчика нужно, чтобы несколько дней подряд не было дождя, тогда ветки просохнут и не станут дымить. Чтобы день был солнечный, но не очень жаркий. И чтобы ветер был не очень сильный.

Нина заметила, что всё это вместе никогда не совпадало. Случалось так, что несколько дней подряд не было дождя, но тогда не было и папы, он работал в городе. Потом папа приезжал, но, как назло, начинался дождь. А когда и дождливые дни проходили, и папа оказывался на даче, было слишком жарко или поднимался ветер.

Глядя на кучу, которая постепенно становилась всё больше, мама как-то сказала:

– Кончается моё терпение! Если бы я знала, что этот человек даже обыкновенный костёр не может развести, я бы ещё подумала, стоит ли выходить за него замуж!

Когда мама злилась, она всегда называла папу – «этот человек».

Папа услышал мамины слова, обиделся и наметил костёр на ближайшее воскресенье. Так и сказал: «Костёр состоится в любую погоду».

В воскресенье оказалось, что погода как раз вполне подходящая. И солнечно, и не слишком жарко, и дождя нет. Ветер был, но не сильный.

Топливо для костра папа аккуратно разделил на три кучки: в одной он собрал совсем маленькие тонкие ветки и прутики, в другой – ветки потолще, а в третьей – самые толстые отборные берёзовые чурки.

Нина стояла рядом и смотрела, как папа разжигал костёр – для этого ему понадобилось очень много спичек. Одна, две, три, шесть, восемь… Спички у папы в руках ломались, а если зажигались, то сразу гасли.

– Какие-то у вас неправильные спички! – ворчал папа. – Вот раньше были спички!

И он стал объяснять Нине, что в спичечную головку добавляют стеклянный порошок – для того, чтобы возгорание происходило медленно, а спичка долго не гасла.

– Наверняка в эти спички положили очень мало стеклянного порошка, – решил папа. – Или вообще забыли его положить! Или взяли неподходящее дерево. Годится только мягкая древесина: липа, осина или тополь.

Наконец, костёр разгорелся. Рядом с костром папа поставил на всякий случай ведро воды.

Пламя весело затрещало, жадно пожирая ветки и прутики из первой кучки. Скоро дошла очередь и до второй…

– Хороший жар! – обрадовался папа и начал кормить костёр самыми вкусными здоровенными берёзовыми поленьями. – Скоро они у нас все прекрасно прогорят.

В этот момент ему кто-то позвонил. Слышно было плохо.

– Алло! Я сейчас перезвоню! – прокричал папа в трубку и повернулся к Нине. – Это из научного журнала по поводу моей статьи. Я скоро. Стой здесь, близко к огню не подходи. Ничего не трогай!

Нина осталась возле костра, а папа пошёл к дому. Близко она не подходила, ей и так было хорошо видно, как экологически чистый мусор постепенно превращается в полезную золу. Подул ветер, и Нина заметила, как из костра выпрыгнули горящие искорки-угольки – от них загорелась сухая трава. Огонь, невысокий и совсем не страшный, змейкой побежал по траве в сторону от костра. И тут Нина вспомнила, что там, в траве, чуть подальше, муравейник чёрных муравьёв.

Что же делать? Папа сказал ничего не трогать. Нина подбежала к ведру с водой, попыталась приподнять его, но ведро было тяжёлое и никак не поднималось.

– Деда! – позвала она тихо. Может быть, даже не позвала, а только подумала, что если бы дедушка был сейчас здесь, то он…

Дедушка появился очень быстро, почти мгновенно. Наверное, летал над домом, когда услышал, что его зовут. Приземлился, не растерялся и тут же начал затаптывать горящую траву – со стороны это выглядело так, как будто он исполняет какой-то странный, причудливый танец. Потом схватил ведро с водой, взлетел чуть повыше и вылил всю воду на тлеющую траву. Плюх!

Когда дым рассеялся, Нина подбежала к тому месту, где ещё недавно был муравейник. Муравьи, которые только что пережили два стихийных бедствия сразу – пожар и наводнение, – не погибли, они бегали туда-сюда и наводили порядок в полуразрушенном доме.

– Молодцы! – похвалил их дедушка. – Посмотри. Муравьи не унывают и не злятся, не спорят и не ссорятся между собой. Они работают, и каждый из них знает, что он должен делать. А папе своему скажи…

– Что сказать? – спросила Нина.

Дедушка не ответил. Он молчал, и было заметно, что желание что-то сказать папе постепенно проходит.

– Ладно!.. – дедушка махнул крылом. – Лучше ничего не будем ему говорить.

Когда папа вернулся к костру, самые толстые берёзовые чурки обуглились и просели. Горка золы светилась красноватыми огоньками. Лужа высохла. В нескольких шагах от костра лежало ведро, но папа не обратил на него внимания и не заметил, что оно уже пустое.

– Красота! – произнёс папа. – Скажу без ложной скромности: что да, то да… Разводить правильный костёр – это моё.

Глава десятая
Рамка для фотографии

Иногда бабушка прямо с утра говорила:

– Надо подняться наверх и разобрать старьё. Пыли там, наверное, видимо-невидимо!

Старьё – это два сундука с вещами на втором этаже. Один сундук был побольше, другой поменьше. Тот, что побольше, бабушка называла «Большевиком», а тот, что поменьше, – «Меньшевиком».

В таких случаях Нина всегда вызывалась помогать, потому что вещи в сундуках интересные и необыкновенные, такое нигде не увидишь, только у бабушки.

– От тебя главная помощь: не мешай! – ворчала бабушка, но Нину не прогоняла. – Ладно, бери свою табуретку.

Они поднялись по скрипучей лестнице наверх, зажгли свет в проходной комнате. Слева и справа были двери на чердак. Большевик и Меньшевик стояли в углу. Нина села на табуретку и приготовилась терпеливо ждать, когда начнётся «разборка». Бабушка не торопилась, тщательно вытерла пыль с сундуков влажной, а потом сухой тряпкой и только после этого открыла тяжёлую крышку. В нос ударил запах мяты и лаванды. В этот момент Нина замерла в мучительном сладком ожидании – что бабушка вытащит оттуда сегодня? Даже морские пираты, откопав на необитаемом острове, затерянном на просторах Атлантического океана, заветный сундучок с серебряными пиастрами и золотыми дублонами, не волновались так, как Нина.

На этот раз повезло!.. Сначала появился бумажный веер, потом толстая пачка писем в конвертах, перевязанных ленточкой (письма бабушка сразу же убрала обратно), потом деревянная рамка для фотографии, после театральный бинокль и, наконец, утюг с ручкой-драконом.

Как следует рассмотреть страшную морду дракона можно было в бинокль, но стоило только перевернуть бинокль, и дракон на утюге тут же отодвинулся далеко-далеко, стал совсем маленьким и уже не страшным.

– Как же он включается? – спросила Нина.

– Никак, – ответила бабушка. – Потому что утюг не электрический, а угольный. Вот, посмотри, сейчас открою… Видишь? Внутрь закладывали раскалённые берёзовые угли, и тогда можно было гладить. Когда-то давно считалось, что перед свадьбой нужно обязательно проверить, как девушка умеет утюжить одежду. Если справляется ловко, одной рукой, значит, из неё получится хорошая хозяйка и она готова выйти замуж.

– Можно?

Нина протянула руку к утюгу.

– Пожалуйста, только не урони, – разрешила бабушка.

Нина схватила утюг и ахнула от неожиданности. Он был тяжеленный. Не то что одной рукой, двумя трудно удержать.

– Ещё бы, он же чугунный! – засмеялась бабушка, забрала у Нины утюг и спрятала обратно в сундук. – Мой дедушка был портной, и у него была целая коллекция утюгов, самых разных. Угольный, спиртовой, газовый, дорожный, шляпный, перчаточный, игрушечный детский…

– А где они все?

– Понятия не имею, – вздохнула бабушка. – В войну пропали! Только этот один уцелел. Когда мама капусту квасила, она его на кастрюлю сверху ставила, для гнёта.

Это даже представить себе было трудно: оказывается, у бабушки была не только мама, но и свой собственный дедушка-портной! Нина помолчала, потом тоже вздохнула.

– Ба! Значит, я ещё не готова выйти замуж?

– Похоже, что пока нет, – ответила бабушка. – Подождём немного, подрастём, потренируемся.

Через несколько дней, вечером, на крыше сарая, Нина рассказала дедушке про сокровища из сундука. Выяснилось, что утюг с драконовой ручкой дедушка видел много раз, а деревянную рамку для фотографии сделал сам, своими руками.

– Это не просто рамка, – объяснил он. – Это дом, в котором я родился.

Нина ничего не поняла…

– Дом?! Какой дом? Почему дом?

– Давай в другой раз… Поздно уже, тебе спать пора.

– Нет, ты расскажи! – потребовала Нина. – Я иначе вообще не засну. Вот останусь здесь, на крыше, и всю ночь тут просижу. Нечестно улетать от меня на самом интересном месте!

– Ладно, ладно, хорошо… – сдался дедушка. – Короче, так. Мы с родителями жили в бараке. Вот ты сейчас спросишь, что такое барак…

– Спрошу. Что такое барак?

– Барак тот же деревянный сарай, только в нём люди жили, много разных семей, – уточнил дедушка. – Наш был длинный такой, двухэтажный. В каждой комнате по несколько человек, и одна кухня на всех. Тесновато, как в муравейнике. Я уже плохо помню, я тогда маленький был.

– Как я? – спросила Нина и попыталась представить себе дедушку маленьким. Ничего не получилось.

Дедушка кивнул и продолжил свой рассказ:

– Потом всем, кто там жил, дали отдельные квартиры, а барак пошёл на слом. Мы приехали посмотреть, как его сносят, но опоздали, там уже была груда мусора, обломки старых досок и дранки, кирпича и штукатурки. Мои родители взяли одну доску на память, так она и хранилась у нас. А я, когда вырос, сделал из этой доски рамку, только фотографию не вставил. Забыл. Ну, всё. Спокойной ночи!

Утром Нина пришла к бабушке и попросила подарить ей одну вещь из сундука.

– Какую вещь? – усмехнулась бабушка. – Сейчас угадаю… Утюг? Будешь тренироваться к свадьбе?

– Нет.

– Веер?

– Нет.

– Неужели бинокль? – удивилась она. – Зачем он тебе? Я билеты в театр всегда беру не дальше третьего ряда, там бинокль вообще не нужен.

– Я хочу рамку для фотки, – попросила Нина. – Если не можешь подарить, давай меняться. Ты мне рамку, а я тебе…

Тут Нина задумалась, что бы такое предложить бабушке взамен. Трудная задача, потому что у неё всё есть. Но бабушка сама подсказала:

– Уберёшь игрушки у себя в комнате, чтобы был идеальный порядок! Договорились?

Пришлось согласиться.

Фотографию для рамки сделали специально в ближайшее воскресенье. Снимок получился удачный, и все влезли в кадр – бабушка, папа и мама, Женя и Нина. Потом Нина нашла среди старых снимков, которые хранились в альбоме, подходящую фотографию дедушки, взяла ножницы, аккуратно вырезала дедушку и приклеила рядом с остальными.

Рамка теперь висела на стене в Нининой комнате. Если приглядеться, то заметно, что дедушка приклеен, ну и что? Главное, что он есть, что он вместе со всеми. Рядом.

И ещё… Нина подумала и решила каждое утро делать зарядку. Делать зарядку полезно. Со временем она станет сильнее и сумеет спокойно поднять чугунный утюг с драконом.