Текст книги "Спасти будущее! «Попаданец» Вождя"

– Так это же прекрасно, дядя! – неожиданно заявил тот, протягивая назад папку и широко улыбаясь. – Из этих бумаг следует, что эти русские для тех чужие, если не прямые враги, и нынешний хозяин Кремля, похоже, их боится! А на этом можно сыграть, вплоть до объединения наших усилий. А если еще предложить им что-нибудь «вкусное»…

– Не увлекайся, Билл, – усмехнувшись, прервал его Арчибальд. – Твоя задача – проход. Все остальное не твоя забота. Хотя направление твоих мыслей мне нравится. Давай-ка выпьем этого прекрасного виски и поговорим о чем-нибудь другом. Имеем мы право просто поговорить, а не обсуждать проблемы мира?..

Интерлюдия 8. Выписка из дела № 1389–112/12, февраль 2013 г.

«…при сличении отпечатков пальцев согласно запросу № 3912-а34 от 5 января 2013 г. выявлено четыре совпадения с образцами, имеющимися в архиве, а именно:

1) Образцы № 1 – идентифицированы как принадлежащие Кузнецову Н.И. (см. листы дела № 7–8) 1911–1944 гг., герою Советского Союза, сотруднику органов государственной безопасности НКВД СССР.

2) Образцы № 3 – идентифицированы как принадлежащие Стасову А.А. (см. листы дела № 10–11), 1918–1996 гг., генерал-лейтенанту КГБ СССР.

3) Образцы № 4 – идентифицированы как принадлежащие Меню А.В. (см. листы дела № 13–14), 1922–1957 гг., полковник государственной безопасности МГБ СССР.

4) Образцы № 6 – идентифицированы как принадлежащие Ветровой Т.С. (см. листы дела № 15–16, 1924–1957 гг., майор государственной безопасности МГБ СССР…»

* * *

– Ну как, товарищи офицеры? К работе готовы? – Мартынов весело обвел взглядом нашу группу.

– К подвигам всегда готовы, товарищ генерал, – Татьяна сверкнула глазами и весело усмехнулась, покосившись на нас.

– К черту подвиги! – Александр Николаевич стал очень серьезным. – Тихо сходить, тихо вернуться. Ваша задача – просто выполнить хорошо свою работу и ничего больше. А то вон, при перелете подвиг уже совершили…

Последние слова командира произносились уже со смехом, перешедшим в дружный хохот всего коллектива, включая непривычно хмурого Бро.

Да уж! Полет получился еще тот! После удачного приземления на заснеженную дорогу и разбивку временного лагеря мы немного успели обсудить сложившуюся ситуацию. Может, в наших мыслях и попахивало паранойей, но все дружно решили, что произошедшее как минимум диверсия, а как максимум – операция иностранной разведки с целью нашего захвата или нейтрализации. И тут, в разгар чаепития и обмусоливания мыслей о «врагах, которые всегда рядом», стрельба, поднятая часовым! Большая часть нырнула в снег среди деревьев, один из летунов ломанулся в самолет к рации, кричать «помогите» руководству, а трое хмурых лейтенантов-охранников выдвинулись в направлении стрельбы. Блин! Что я только не передумал за те десять минут неведения! В голову лезли немцы и англичане с американцами, наши доморощенные предатели и даже спецгруппа из нашего мира! Несмотря на мороз и то, что увазюканный в снегу автомат я держал голыми руками, едва высовывая нос из подходящего сугроба, холодно не было. Было жарко и почему-то радостно-беспокойно. Даже «лимонку» ощупывал с каким-то нездоровым удовольствием. А потом появились истерично похихикивающие два летёхи, идущие открыто посреди дороги, а следом семенил сержант, поставленный на «фишку». Причем семенил он из-за того, что третий лейтенант подгонял его пинками, громким свистящим шепотом обещая тому что-то жуткое, если судить по кривящемуся лицу бедолаги, который вообще выглядел как черт знает кто. С ног до головы в снегу, еловых иголках и смоле, пятна которой были даже на лице. Короче, выглядел как дезертир-неумеха, прячущийся в лесу, а не сержант ГБ.

Когда лейтенант, продолжавший коситься на несчастного часового, доложил Мартынову о произошедшем, первым хмыкнул Кузнецов, а потом началось. Хохотали так, что снег с елок валился! Я и сам реготал как ненормальный, при этом чувствуя, как разжимается внутри тугая пружина ожидания беды. Скорее всего у других было то же самое ощущение, и с хохотом все избавлялись от напряжения ожидания боя. В общем… сержант Милютин устроился на посту хорошо: из еловых веток сидалище удобное сделал, замаскировался от просмотра с дороги и загрустил. Невеста в Свердловске, соскучился парень. И тут, с другой стороны дороги, вылетает лось и несется почти на Милютина. Видимо, от общей задумчивости да неожиданности этот «великий охотник» шарахнул по зверюге из своего ППСа. Одиночным. Лось даже не заметил, что в него кто-то стрелял, и понесся дальше, а вот волки, которые за ним гнались, заметили человека и не испугались, а кинулись в сторону сержанта. На его счастье, стая была маленькая, всего пять зверюг. А в чем ему действительно капитально повезло, что он их одной очередью и снял. Лейтенант же на него взъярился не из-за волков и стрельбы, а из-за того, что нашел сержанта сидящим на елке, а автомат валялся в снегу. Как он туда залез, почему бросил оружие, он так и не смог объяснить. Так мы и похихикивали сначала до прибытия целой роты из Свердловска, а потом и до самого города. Но при этом над ним посмеивались как-то по-доброму, без злобы. Честно говоря, от волков и я бы на дерево заскочил, да и не только я. Особенно если учитывать рассказы про обнаглевших из-за войны зверей, которые целые деревни в осады брали, не особенно обращая внимания на стрельбу по ним. Страшная это штука – волчья стая. Страшная.

– Ладно. Посмеялись и хватит, – Мартынов, согнав улыбку с лица, слегка прихлопнул по столу. – Многим тогда не до смеха было, что здесь, что в Москве. Да и сейчас некоторым очень не смешно.

– Особенно в Московском авиаполку НКВД, – усмехнулся комиссар, переглянувшись с Мартыновым. – Вина в аварии полностью на них лежит. Осталось только разобраться, случайность это или…

– Ну, это не наша епархия, – опять включился командир, прервав ненужное, по его мнению, направление разговора. – Наша задача следующая. В этот раз идут только четверо: Кузнецов, Стасов, Каримов, Иванеева. Командир группы: Кузнецов. Задача – приобретение оборудования и сопутствующих материалов согласно утвержденному списку. Ориентировочная длительность операции – четыре часа. Максимально возможным образом избегать применения оружия, но при необходимости… С задачами ясно? Тогда переходим к деталям. Обратите внимание на карту, товарищи. В этот раз проход будет осуществлен в районе Центрального рынка. Вот здесь. – Мартынов ткнул в карту карандашом за территорией рынка у берега Качи. – К сожалению, техники смогли открыть только два дополнительных прохода, здесь и на территории района Солнечный. Но тот вариант мы посчитали не очень удобным, здесь же место почти идеальное. Плюс, если верить программе, которую вы доставили, недалеко находятся несколько крупных магазинов интересующего нас направления. Выход назначен на завтра. В три часа дня. А сейчас обсудим детали…

Отвернувшись от бетонной стены, перед которой только что исчез проход, мы дружно направились в сторону входа на рынок со стороны Качи. Вид окрестностей и самой речки-вонючки, как когда-то называли Качу, привел меня если не в ступор, то в состояние стойкого обалдевания точно. Уж слишком сильно отличалось окружающее от того, что я помнил: за эти годы Кача опять стала симпатичной небольшой рекой, берега которой из стихийной помойки превратились в хорошо отделанные набережные с беседками и множеством скамеек и фонарей. Сразу вспомнились обещания красноярского мэра превратить Качу в место отдыха горожан. Как ни странно, но у него получилось, а мне пришлось объяснять ребятам свое удивление.

Быстро пройдя через вещевую часть рынка, по дороге отмахиваясь от приставучих продавцов, мы вышли на площадку перед центральным входом и… в ступор впали уже все четверо. На здоровенном рекламном баннере, в центре хорошо сделанного коллажа, красовалась фотография улыбающегося Николая Кузнецова, фоном для которой были горящие немецкие танки, атакующие бойцы Красной армии. В левом верхнем углу была золотая звезда Героя Советского Союза и имя Николай Иванович Кузнецов, а венчала всю эту картину скромная надпись: «Мы помним своих Героев! Мы – гордимся!» – и номер телефона…

Интерлюдия 9. Москва, Кремль, рабочий кабинет И.В. Сталина, 1 марта 1945 г.

– Лаврентий, я тэбе говорил, чтобы ты не трогал этого Андропова? Так почему ты позволяешь себе наплевательски относиться к моим словам? Или товарищ Сталин тебе не указ?

Несмотря на грозные слова, произносимые вождем, Берия был абсолютно спокоен. Не было в голосе Сталина ни злости, ни желания наказать. Уж что-что, а настроение Вождя за долгие годы работы Лаврентий Павлович определять научился безошибочно. Сейчас же Иосиф Виссарионович говорил словно для проформы, видимо, он уже точно знал, что нарком не причастен к произошедшему, но хотел узнать – а как тот будет оправдываться?

– Товарищ Сталин! Вы прекрасно знаете, что приказы я всегда выполняю! Не нарушил и в этот раз. Простая случайность, которая на войне не редкость. Группа подполковника Андропова, выходя к частям Советской армии, наткнулась на диверсионно-разведывательную группу СС. В результате боестолкновения эсэсовцы были уничтожены, но подполковник Андропов, как и еще четыре наших бойца, погиб на месте. С учетом местных условий были произведены все возможные следственные мероприятия, по результатам которых выявлено, что рейд Андропова во главе спецгруппы был чистой воды личной авантюрой подполковника. Никакой необходимости в том, чтобы он лично отправлялся в этот рейд, не было. Иосиф Виссарионович! В случае если бы он вернулся живым – пошел бы под суд за гибель людей, «Необоснованные потери» словно для него издан был!

– Ну, ну. Не преувеличивай. – Сталин усмехнулся, погрозив Берии трубкой. – Ну да ладно с этим. Ничего уже не поделаешь. А заметил ты одну странность с этой смертью, Лаврентий?

– Какую, Иосиф Виссарионович? – Нарком напрягся и слегка подался в сторону вождя. Этот тон нарком знал и не очень любил. Почти всегда, когда Сталин начинал так разговаривать, это грозило наркому новой работой и головной болью. Исключения же, которые иногда бывали, только подчеркивали правило.

– Большинство из тех, кто так или иначе сыграл важную роль в развале Советского государства, умирали до того, как мы могли взяться за них. Никитку вызвали – немцы разбомбили, у пятерых инфаркты, кто-то погиб, как Андропов, а кто-то и без вести пропал. Просто система какая-то, Лаврентий. Тебе не кажется?

– Нет, товарищ Сталин. Не кажется, – после длительного молчания Берия отвечал твердо и убежденно. – По каждому факту проводились всесторонние проверки с привлечением специалистов в самых разных областях. Даже шаманов привлекали, товарищ Сталин. Все смерти именно случайны.

– Хорошо. Раз ты так уверен, – Сталин резко перевел разговор на другое, чем заставил наркома напрячься еще сильней. Он понял, что вождь еще вернется к этой теме. – Давай о главном… Как тебе сигнал наших «соседей» о желании общаться?

– Все идет так, как и ожидалось, Иосиф Виссарионович. Немного раньше, чем мы рассчитывали с самого начала, но все равно по нашим планам, даже лучше, чем могло быть в разработанном нами варианте первичного контакта. Так что стычка группы Кузнецова в первом выходе пошла только на пользу. Информация о нестандартном оружии старых годов выпуска заставила поднять архивы, и результат перед нами. – Берия кивнул в сторону ноутбука, стоявшего перед Сталиным, на экране которого была фотография рекламного баннера. – Расчеты наших специалистов оказались верны. Верхушка России знает о нашем мире, о возможности перемещения между нашими мирами, и они не могли не отреагировать на оставленные следы. А вот их реакция приятно удивляет.

– Не так все просто, Лаврэнтий. Не так все просто. – Сталин встал из-за стола и начал медленно прохаживаться по кабинету. – Торопиться мы не будем. Пока у нас слишком мало информации и слишком много вопросов к тем, кто возглавляет Россию. И еще… как с подготовкой второй группы, организации базы и другими проходами?

– С группой все хорошо. Сформирована и полностью обучена. Так же восемь человек, преимущественно белорусы. Через неделю запустим. База готова и даже начала функционировать. После известных событий было решено не привлекать для ее создания группу Кузнецова, поэтому три подготовленных сотрудника уже сняли квартиру и решили вопрос с подключением линии связи. Их задача – только информация и ничего более. К работе они приступили вчера, и первые результаты уже есть, тем более что Кузнецов доставил достаточное количество оборудования. На первое время, конечно. А вот с проходами возникли большие сложности, Иосиф Виссарионович. На настоящий момент удалось настроить тридцать две точки, из них только восемнадцать пригодны для собственно прохода людей и техники небольших габаритов. Остальные же позволяют проводить только видео– или радио-фиксацию происходящего в другом мире. Слишком незначительные размеры окон получились – от восьми до двадцати сантиметров в диаметре. Работы продолжаются, но положительных результатов нет. Не принесло успеха и включение установки в других городах: чем дальше от Свердловска или Красноярска мы пытаемся запустить процесс перехода, тем менее устойчивый канал у нас получается. Причем начиная от Перми на западе и Иркутска на востоке, окна открываться перестают вообще, а попытка повысить подачу энергии привела к гибели экспериментаторов. Причем обстоятельства гибели людей полностью соответствуют тем, которые произошли при попытке открыть окно на территории САСШ. А самое главное то, что перемещение аппаратуры не дает никакого выигрыша в расстоянии. Ни на метр. Объяснение этим фактам у нас так и не появилось, но работы по решению этих проблем продолжаются. При производстве этих экспериментов выявлен интересный факт. Засечены странные помехи в эфире, влиявшие на устойчивость работы действующих порталов. По предположению ученой группы, это попытки открытия проходов из того мира. Причем один из сотрудников уверен в том, что эти сигналы говорят об успешных проходах к нам. В настоящее время эта версия проверяется, попутно мы пытаемся создать оборудование, которое не только зафиксирует факт проникновения в наш мир, но и, так сказать, запеленгует его. Обещают через месяц первые результаты.

– Ну что же, Лаврентий? Молодцы! И ты, и люди твои. Не забывай о поощрении отличившихся, ценность кадров определяется не только словесной благодарностью, но и материальными благами. Список мне позднее предоставь. А отдельно на того, кто предложил Теслу в виде пугала использовать! Заслужил!

Глава 5

– Щ-щелк! – Осколки камня брызнули в лицо, заставляя запоздало зажмуриться и наклониться пониже. Да… мать их! Все не успокоятся, твари! Сместившись немного правее за бруствером из разнокалиберных камней, я осторожно приподнял голову. Нет. Не видно никого, кроме двух самых торопливых и считавших себя бессмертными. Судя по всему, второй, лежащий немного поближе к деревьям, тоже убедился в своей неправоте. Перестал шевелиться, да и лежит как-то неестественно. А остальные, наученные горьким опытом, не высовываются из-за деревьев. Сколько же их там осталось-то, блин? Двоих я в доме успокоил, минимум одного – в лесу, да эти два. Отличник получаюсь, мля! Правда, за такое отличие мне бы «Бах» всю плешь проел. Хотя… пусть бы проел, но здесь оказался! Хотя бы один! А уж если бы с учениками… Черт, холодно-то как! Солнце уже садиться начало, а вокруг хоть и конец марта, но не мая… и Урал… А как хорошо день начинался…

– Добрый день, девушка. Не подскажете, как пройти к коммерческому магазину? Мне сказали, что он где-то поблизости, а найти не могу.

Невысокая стройная красавица с выбивающейся из-под синей беретки огненно-рыжей прядью, рассмотрев меня, презрительно скривила губы и махнула рукой куда-то вдаль.

– Через два дома. Найдете, – и зацокала каблучками по очищенному от снега тротуару, придерживая левой рукой кожаную сумку и всей спиной, затянутой в форменную шинель почтальона, выказывая презрение к «тыловой крысе». М-да-а. Изменилось многое в стране, если при виде явно пошитой на заказ шинели девушки не мило улыбаются, а вот так молча презрением обливают. Эх, дорогой товарищ Сталин! Что же вы наделали со своими законами, что для знакомства с нормальными красавицами нужно либо гражданским с «броней железобетонной» быть, либо выглядеть, как только что с фронта прибывший.

Я-то ладно, а другим парням каково? Они же, бедолаги, к девчатам уже подходить опасаются. Сколько можно начинать выкручиваться при вопросе: «А почему ты не на фронте, тоже по ранению?» Нет, правильно, конечно, что в комендатурах, военкоматах и запасных и учебных полках офицеры и старшины только из фронтовиков, да еще и ограниченно годные после тяжелых ранений. И что партийные и хозяйственные органы почистили ой-ой-ой как, не представлял даже, что так много инвалидов с партбилетами война понаделала – все низовые должности такими заняты. А нам, бедолагам, по приказу Мартынова приходится изображать из себя черт знает кого. Вроде как и приятно ходить в форме, шитой на заказ, от сапог до шинели, но вот ситуации, похожие на только что произошедший разговор, происходят сплошь и рядом. А учитывая то, что каждый патруль делает стойку при виде любого из нас, такого всего красивого из себя, то жизнь становится еще более грустной.

Оглянувшись, я заметил, как рыженькая вредина свернула во двор. Все-таки симпатичная девчонка! И правильная, судя по реакции на меня. Блин. Не было бы так мало свободного времени, точно бы вернулся за ней. Зацепила за эту секунду чем-то. Впервые с момента, как узнал о гибели Олеси, меня прямо-таки потянуло к женщине. Наваждение какое-то, не иначе!

Снова оглянувшись на двор, в котором скрылась «то ли девочка, а то ли виденье», я вздохнул и все-таки направился к магазину. Дело в том, что послезавтра, двадцатого марта, намечался день рождения одной из наших красавиц – Татьяны. Общим собранием группы было принято решение отпраздновать это дело достойно, а уж в магазин за чем-нибудь особенным я сам вызвался. Тем более никаких намеков на «прогулку» в ближайшие дни не было. А значит – можно расслабиться и отметить по полной программе! Тем более что и командир не против. На нашей закрытой территории, конечно, многое можно было купить, но в Свердловске ассортимент «спекулянтских низагамов» был всяко побогаче, а тут еще новый водила из военторга подсказал адрес, по которому можно было что-то совсем невероятное приобрести, вот я и «упал на хвост» Бро, который в Свердловский обком зачем-то намылился. По дороге меня высадили на перекрестке с нужной улицей, а «машинист шайтан-арбы» должен довезти Бро и сразу за мной мотануться.

Магазин оказался действительно хорошим. Гораздо лучше того, в котором обычно закупались, и тем более, чем наш, так сказать, гарнизонный. На радостях я «тряхнул мошной», а когда увидел на витрине пачку с верблюдом…

В общем, пока две дебелые тетки упаковывали мои покупки в серую бумагу, больше напоминающую тонкий картон, я вышел подымить у входа в магазин. Эх, хороший все же табак у американцев! С наслаждением затягиваясь «Кэмелом» без фильтра, я прикрыл глаза. Может, я и ошибаюсь, но этот табачок, пожалуй, получше того, что я курил в том мире, не говоря уж об этом. А если бы к сигарете еще и фильтр…

– Товарищ майор! – незнакомый баритон выдернул меня из состояния, на востоке звучащем как кейф. Открыл глаза и с тоской вздохнул – опять патруль! Кто бы сомневался, что рассчитывать на то, что патруль пройдет мимо офицера, курящего около коммерческого магазина да еще выглядящего, как хорошо пристроившийся тыловик, по меньшей мере глупо. Конечно, это не дэпээсники моей родины, взятку вымогать не будут. Но нервы потрепать не только могут, но и обязательно это сделают! «Любят» они таких, как я. Вернее, тех, кто так выглядит.

– Старший лейтенант Потапов! – начальник патруля козырнул. – Разрешите ваши документы?

– Майор Стасов. Конечно, товарищ старший лейтенант, – козырнув в ответ, я протянул свое удостоверение. К моему удивлению, старлей только хмыкнул, взяв его в руки, и принялся что-то внимательно изучать в нем. Сержант и два рядовых, бывших с ним, стояли рядом, аккуратно рассредоточившись, чтобы в случае чего не оставить ни одного шанса возможному злоумышленнику. Сержант, вооруженный ППШ еще старого образца, с дисковым, а не рожковым магазином, что-то увидел за моей спиной и сделал шаг вперед, оказываясь справа от меня и чуть позади. Машинально начав поворачиваться за ним, делая шаг в сторону, отвлекся на офицера, зашедшегося лающим, грудным кашлем, и… правая сторона головы взорвалась от боли.

Очнувшись, я обнаружил себя в самом настоящем чулане, похожем на пенал, поставленный на попа, полулежа на полу, связанный и полураздетый. Из одежды на мне оставались только брюки и нательная рубаха, все остальное куда-то испарилось. Как ни странно, голова болела не слишком сильно, хотя шею и спину хорошо стянуло от подсохшей крови, а вот что было плохо, так это начавшие неметь руки. Уж больно туго их связал какой-то чудак на букву «м», как говорил персонаж Шукшина. А вот хорошим было то, что никого, кроме меня, в этой крохотной темнице не было. Попытавшись принять более удобную позу, я сразу пожалел об этом, в затылке стрельнуло так, что я чуть снова не вырубился. К счастью, боль так же быстро прошла, как и появилась, поэтому аккуратно, стараясь не делать резких движений, я вначале сел нормально, а потом, подтянув ноги, попытался встать, помогая себе связанными за спиной руками. Как ни странно, но у меня это получилось, причем от боли я чуть не взвыл всего один раз, когда немного соскользнул вниз по стене, задев ее головой. Наконец, утвердившись на ногах, я попытался толком разобраться, где я нахожусь-то? До двери, оказавшейся передо мной, было примерно метра полтора. Разобраться в этом помогал небольшой луч света, попадавший в мою «камеру» в тонкую щель над ней. Высота чулана была чуть меньше двух метров, а ширина сантиметров сорок, не больше. В общем… уютный такой, деревянный гробик повышенной вместимости. Откуда-то доносились неразборчивые голоса, даже непонятно было, сколько человек разговаривают и мужские они или нет. А еще более непонятно, почему я еще здесь, а не в госпитале или по дороге к нему?! Мою охрану-то никто не отменял, вторая машина точно за нами выезжала и… только вот в городе я ее не видел. От этой простой, в общем-то, мысли мне стало очень не по себе. Очень! Похоже, влип не по-детски ты, товарищ майор. Конечно, есть очень маленькая вероятность того, что меня схомутали не те, кто интересуется мной и объектом, но это настолько мизерная величина, что ею можно просто пренебречь. А вот в то, что я не расколюсь, если мною займутся всерьез… не верю, увы. «Бах» и его инструктора мне доступно объяснили в свое время, что расколоть можно любого, было бы желание и время. Ну и еще просто бывают настоящие Герои, но я на них не тяну. Умереть – да, добиться, чтобы меня грохнули, – попытаюсь. А вот выдержать работу специалиста по допросам и не рассказать все, что знаю, – очень и очень сомневаюсь. Даже от одних мыслей об этом покрылся холодным потом, а голова стала звонко-пустой. Не буду врать самому себе – боюсь жутко! Но от этого страха откуда-то изнутри поднялась волна ярости-злости, от которой сладко заныли зубы. А вот хрен вам! Вы меня еще не до конца взяли, твари! Как потом я понял, на какие-то мгновения я реально свихнулся от ненависти и злости. Я так и не вспомнил, что тогда бессвязно шептал себе под нос, скрипя зубами, но все проходит, прекратилось и мое безумие. Обычно после вспышек ярости человек чувствует слабость, но в этот раз со мной было не так. Наоборот, я словно зарядился от нее, даже голова и руки болеть стали меньше.

Минут десять я корячился, пытаясь перенести руки из-за спины вперед, и в конце концов у меня получилось. К счастью, я был просто связан, а не закован в наручники или не обмотан проволокой. Да и руки связали неправильно, – дятлы! – не тыльными сторонами кистей друг к другу, а как в плохих фильмах вяжут заложников бандиты-недоумки, тупо обматывая кисти веревкой. Хоть бы в локтях еще прихватили, идиоты! Хотя чего это я? Молодцы! Умницы! Еще минут десять я провозился с узлами, но смог освободить руки, с наслаждением начав разминать онемевшие конечности. Вот тут-то я чуть не взвыл снова! Было полное ощущение того, что я опустил их в кипяток, до того больно стало, когда кровь вновь нормально побежала по своим путям-дорогам. Когда боль прошла и руки пришли в нормальное состояние, я занялся связанными ногами. Так вот, по сравнению с ними рукам было не больно! Но прошло и это «чудесное» состояние. Тихо матюгнувшись, я аккуратненько стал проверять дверь на прочность, заодно осматривая, вернее, ощупывая стены и потолок. Дверь оказалась закрыта, да еще так хорошо, что не шелохнулась и не скрипнула, когда я вначале несмело, а потом и со всей силы навалился на нее. Стены, потолок и пол меня тоже не порадовали – не было ни щелей, ни каких-либо гвоздей, торчащих из них. Одним словом, полный облом! Потоптавшись по своему «гробику» и потолкав дверь, я успокоился и уселся у дальней стены, если ее можно назвать дальней. И как-то незаметно меня накрыл отходняк, да такой, что я просто вырубился.

Не знаю, сколько продолжался мой полусон, но пришел я в себя, услышав чьи-то глухие шаги и свист. Кто-то, отчаянно фальшивя, пытался высвистеть «С одесского кичмана». Быстро сложив один кусок веревки в несколько слоев, я положил его на ноги, будто они связаны, а вторую просто засунул под себя, убрав за спину руки. Через минуту я услышал шорох засова, а потом дверь открылась наружу.

– Эй, лягавый! Очухался, не?

Якобы только что придя в себя, я поднял голову и посмотрел на дверь. В дверях стоял один из «патрульных», только теперь он был не в форме, а в каких-то бесформенных брезентовых штанах, заправленных во что-то, напоминающее меховые чулки, старую тельняшку и меховую же жилетку, сшитую из множества кусочков.

– Так очухался? Тебя, падла, спрашивают! – Лицо «патрульного» стало буро-красным, словно кровяная колбаса. Когда он слегка качнулся, до меня дошло – да он же пьяный! Подтверждая мою догадку, урод рыгнул, наполнив чулан «ароматом» свежего перегара.

– Пить дай, – в голове мелькнула мысль, что пьяного урода можно попытаться спровоцировать и добавил: – Чушок помойный.

От потери сознания, а то и смерти, меня спасло только чудо. Ну никак я не ожидал, что после моих слов этот дебил сделает быстрый шаг левой, а правой ногой, как по мячу, зарядит мне по голове! Вернее, попытается зарядить. В самый последний момент я успел отклонить голову, пропустив ногу у самого виска, а в следующий момент обеими ногами врезал ему по опорной ноге. Хорошо еще, что пятками, иначе бы пальцы точно переломал, и хорошо то, что ему хватило, чтобы грохнуться на пол во весь рост, хорошо приложившись головой. Тут же бросившись на него, я с ходу нанес удар и… в голос выматерился. Эта скотина так неудачно грохнулась, что сдохла. Странно. Я только что хотел изо всех сил убить эту гадину, а сейчас, глядя в стекленеющие серые глаза, жалею, что он умер. Информацию-то кто мне теперь даст? Где я? Сколько их? И почему, собственно, все это происходит?

Еще с минуту повысказывав неизвестно кому все, что думаю о происходящем, я взял себя в руки и успокоился. Потом можно будет попсиховать, а сейчас не время, выкручиваться надо. Обыскав еще теплого урода, стал обладателем пачки «Беломора», коробка спичек и полупустой баночки с леденцами. Сладкоежка был, мля. Лучше бы оружие с собой таскал, хоть бы ножик какой завалящий! Но на нет и… Затащив труп в кладовку, закрыл дверь, не забыв засов, и осмотрелся. Оказалось, что нахожусь я в самом углу чего-то, напоминающего веранду. В моих краях в садовых домиках многие подобное делали: поднимаешься на крыльцо у дома, открываешь дверь и оказываешься в этом помещении. Длиной метров десять, а шириной метра полтора. В середине вход в основную часть дома, за моей спиной лестница на второй этаж, ну и дверь в кладовку-камеру. Большая часть стены, выходящей на улицу, застеклена небольшими кусками стекла, собранными в раму ромбиками. В общем-то, симпатично все и окрашено в голубой и белые цвета. Пол темно-коричневый, как ни странно, чистый, как и окна. Неправильные бандиты какие-то! «Блатхата» или «малина» позапущенней должна быть. Во всяком случае, мне так кажется.

На улицу мне не нужно, на второй этаж тоже пока не полезу, а то мало ли? Услышат внизу мои шаги, и писец котенку, гадить уже не буду! Поэтому подходим к обитой какими-то тряпками двери, делаем пару глубоких вдохов-выдохов и спокойно входим. Спокойно, чтобы, если кто-то там окажется, не успел быстро среагировать на мое появление. Резкое открытие двери и заскакивание в комнату мне скорее помешают, чем помогут, а вот спокойненько входящий человек… особенно если кто-то сидит спиной к дверям, не вызовет никаких резких телодвижений. Я оказался в большой комнате, довольно неплохо обставленной и, на мою удачу, совершенно пустой. Слева от меня был проход еще в какую-то комнату, дверь была открыта, и никаких звуков оттуда не доносилось. Сделав три быстрых шага, я очутился в комнате, приспособленной под кухню, и счастливо улыбнулся. Еще через минуту я осматривал основную комнату, вооруженный парой ножей: один сразу навевал мысли о зоновском «пере», а вот второй, во второй я просто влюбился! Никогда не был каким-то особым любителем колюще-режущих предметов, но всегда обожал красивые вещи. А нож был по-настоящему красив! Не очень длинный, сантиметров двадцать, клинок просто кричал о своем непростом происхождении. Хищная форма, блеск стали, с какими-то кольчатыми узорами, ухватистая рукоять из пожелтевшей кости с травяным рисунком, медное, потемневшее от времени кольцо, обжимающее рукоять на клинке, с тем же украшением, что и на самой рукояти. Нож явно охотничий, но не из простых. Мне сразу представился кто-то из «голубокровных» представителей Российской империи, отправившийся на охоту с этим красавцем на поясе, хотя… Я же на Урале! А специалистов по железу вообще и по оружию в частности в этих краях много, как нигде больше. Но в любом случае – нож просто шикарный!

Осмотревшись в комнате более внимательно, я мысленно присвистнул. За время пребывания в этом мире я уже знал средний уровень жизни людей. Невысокий, надо сказать, но и не откровенно нищенский, что бы ни говорили апологеты «рыночной дерьмократии» моего времени и мира. Так вот, окружающая меня обстановка просто кричала о высоком положении хозяина. У стены, отделяющей кухню от комнаты, высокий комод или буфет – все время их путал! – из темного полированного дерева, украшенный резьбой и серебряной инкрустацией. Посуда, виднеющаяся за стеклянными дверцами, полностью соответствовала месту своего пребывания. Чуть дальше стоял большой книжный шкаф, выполненный в том же стиле, что и комод, да и вся остальная мебель в комнате. Глядя на потемневшие кожаные переплеты книг, я вздохнул, жалея, что нельзя просто взять и зарыться в это богатство с головой, позабыв, хотя бы на время, о войне и всех других, более мелких, проблемах. Покосившись на книги, я вздохнул и направился к здоровенной конструкции, вызвавшей у меня мысль о секретере. Проверив кучу ящичков и полочек, я убедился в правильности своих предположений, но ничего нужного для себя так и не нашел. А нужна мне одна сущая мелочь – оружие. Помимо перечисленного, посреди комнаты располагался большой круглый стол, застеленный белой кружевной скатертью, в центре которого стояла просто королевская по своей красоте лампа, пять венских стульев около него, удобное деревянное кресло с кожаной спинкой и тканевым сиденьем у секретера, небольшой кожаный диван у дальней стены и печь, больше напоминающая произведение искусства. Если не ошибаюсь, то расписанные плитки, которыми она была отделана, называются изразцами, и всегда они считались о-очень недешевой штукой! Одним словом – домишко очень непростой!