Текст книги "Иероним"

6

Призрак, слегка покачиваясь на холодном ветерке, гордо возвышался над полом. Необъяснимый страх уколол грудь, обвивая липкими пальцами. Я закрыл глаза, постарался успокоиться и, глубоко вдохнув, открыл веки в надежде, что померещилось. Но ничего не изменилось. Костер догорал, бросая прощальные блики, а возле вздыхавших углей зависло просвечиваемое отблесками изображение рыцаря. Суровое немолодое лицо, коренастая фигура, облаченная в доспехи.

Немая сцена.

Немигающим, полным удивления и неверия взглядом я уставился на возникшее чудо, а колышущийся призрак пялился на меня. Воздух наполнился холодным запахом тлена и вечности. Ковер тумана легкой дымкой обволакивал пол, протянув белесые щупальца к остывающему костру. Немного постояв, призрак проплыл над углями, и красный свет заиграл в мареве. Послышалось шипение, и между нами выскочил рыжий зверек, весьма покрупневший за ночь. Не по-кошачьи расставив лапы, мой защитник оскалился, преградив путь необычному явлению. Прозрачная фигура неожиданно отшатнулась, и по лицу пробежала тень, очень напоминающая страх. Молочный туман, отдернув загребущие щупальца, съежился у ног фантома. Запах тлена исчез. Призрак растворялся в воздухе.

– Вампал… – Шепот, похожий на легкий ветерок, еле слышно коснулся моих ушей.

Голограмма, забрав туман, растворилась, уступая место кромешной тьме. Сердце продолжало гулко бухать в груди, стуча пульсом в висках. Немой вопрос «Что это было?» повис в воздухе. Шерсть на загривке рыжего улеглась. Спаситель повернулся, мордочка зверька расплылась в ухмылке, обнажив остренькие зубы и смешно оттопырив усы.

– Что лежишь? Пора вставать! – резко ударило по ушам.

В душе звонко оборвалась последняя струна разума. Сбрендил! Коты разговаривают?!

Я закрыл глаза, поглубже зарываясь в спальник. Холодное, безжалостное спокойствие идиотизма обволакивало мозг.

– Я не кот! Я вампал! – не унимался рыжий.

– Читать чужие мысли нехорошо! – огрызнулся я, продолжая впадать в неминуемое сумасшествие.

– Успокойся, ты здоров. Я умею говорить, правда, лишь с тобой, – палачом, затягивающим веревку на горле приговоренного, хладнокровно сообщил кот.

– Да, и видеть тебя могу лишь я? – не открывая глаз, спросил я обреченно.

Здравствуй, безумие, и прощай, разум?!

– Нет. Видят все, а говорить могу лишь с тобой. Я твой вампал! – с неприкрытой радостью в голосе проговорило пушистое безумие.

Стойко не открывая глаза и продолжая прятаться в спальнике, я задал вопрос:

– И за что оказана честь?

– Ты же сам вытащил меня из дома, теперь буду тебе служить.

– Когда же я успел такое сделать? – Мой голос предательски дрожал. Конец. Больница, уколы, и улыбающиеся спокойные психиатры обеспечены.

– Не знаю, что такое больница и психиатры, но ты не бойся, я реален! – Котяра неумолимо толкал меня на край пропасти липкого безумия.

– Бред?!

– Нет, открой глаза, и увидишь.

– Не открою. Вот проснусь – сон исчезнет.

– Ты не спишь! Вставай и успокойся, если хочешь – могу помолчать. Может, станет легче, – участливо предложил вампал.

Я открыл глаза. Рыжий сидел у костра и немигающим взглядом смотрел на угли.

Фу! Померещилось!

Как-то сразу стало легче. Вылезать из теплого спальника не хотелось, но пришлось. Красные угольки вопрошающе подмигивали, умирая, покрываясь сединой пепла. Ненасытный мрак пожирал остатки освещенного пространства, подбираясь все ближе к застывшей рыжей фигуре зверька. Перспектива остаться без успокаивающего света во тьме, один на один с говорящим кошмаром не привлекала абсолютно.

Подкинув в костер немного веток, я отхлебнул вина из тыквенной фляжки, поймав себя на мысли о неизбежности алкоголизма. Если каждый день будет начинаться с такой встряски, сопьюсь, успокаивая нервы!

Рука крепко сжимала сосуд. «Судя по его размерам, согревающей жидкости хватит дня на два, а там пойдет в ход спирт!» – Странно, но эта мысль согрела, а может быть, и вино.

Жадные угольки, вкусно потрескивая, протянули трепетавшие язычки пламени к сухим веткам. Свет отодвинул мрак, заиграв в рыжей шерсти странного котенка. За ночь он подрос, стал крупнее и массивнее. Еще больше распушилась шерсть, приобретя темно-рыжую окраску.

«Наверное, в весе прибавил килограмма два, а то и три», – пронеслось в голове.

– Четыре килограмма по вашей системе измерения! – обидчиво фыркнул кот.

Я вздрогнул. Значит, все правда, не приснилось.

Мозг отказывался верить, хаотично перебирая оправдания.

– Может, не будешь читать мысли? – вырвалось само собой.

– Не могу. Ты открыт для меня, ведь я твой вампал!

– Нечестно.

– Хочешь, и тебя научу?

– Спасибо. Давай не сегодня, слишком утро не задалось.

– Как не задалось?

– Нервное выдалось утро! – Я сорвался на крик.

– А, понимаю. – Кот почесал задней лапой за ухом. – Хорошо, помолчу.

Жизнь продолжала удивлять, погружая разум в прохладную бездну постоянного шока. Непонятная, но очень реальная кома, оставившая незабываемые следы на теле, говорящий кот… Я просто не знал, чего ожидать дальше, а мозг блуждал в потемках догадок, расшатывая нервы и угрожая сумасшествием. Разгоревшийся костер отбрасывал блики, вступив в борьбу с наседающей тьмой. Мысли и чувства метались в голове, создавая невыносимый хаос.

Все! Надоело! Хватит путать реальность и сон, остановлюсь на мысли, что все произошедшее реально.

И как-то сразу стало поспокойнее. Обмотав чресла поясом из штанины комбинезона наподобие набедренной повязки, решил провести небольшой эксперимент. Сел на корточки, уставился на пляшущее пламя и постарался вспомнить като из кошмара. Каково было мое удивление, что не только вспомнил, но и полностью отключился во время выполнения, максимально сосредоточившись на элементах. Проблемы отошли на второй план, уступив место осознанию и спокойствию. Разум перестал искать оправдание происходящему и свыкся с мыслью о реальности – пугающей, но неотвратимой. Понимание того, что знаю наизусть все движения, да еще и наслаждаюсь като, пришло, когда закончил. Тело, заряженное энергией, гудело, хотелось жить и активно действовать. Меня посетила первая за последнее время умная мысль, и я дал зарок – каждое утро начинать с гимнастики, которую разучил, находясь в непонятном месте и состоянии.

Костерок слегка потух, и красные глазки углей призывно подмигивали, вымогая очередную порцию веток. Холодный ветерок обдувал голые ноги, норовя залезть под кольчугу. Тьма пещеры манила загадками до конца не обследованного гнезда.

– Ну что, успокоился? Может, поговорим? – Голос вампала заставил меня вздрогнуть.

– Давай. – Я решил примириться с кошмаром. – Что-то еще умеешь или только читать мысли и говорить?

– Умею мало, – грустно отозвался зверек. – Но быстро учусь. Мы с тобой связаны, какой ты – такой и я. Вампал не имя, я демон-спутник!

Ничего себе!

– И надолго? – осведомился осторожно.

– Навсегда.

– Что так грустно? Это я должен грустить. В моем мире нет вампалов, а разговоры с котом заканчиваются плачевно. Если кто услышит – конец.

– Не услышат, я говорю мыслями, и я не кот!

– Хорошо-хорошо. Ты вампал, я это слышал. Так что, уйти тебе нельзя? Обратно к себе?

– Нельзя! Ты призвал, и я буду с тобой!

– Когда успел?!

– Когда ты был в моем мире, я приблизился, а ты схватил меня и перенес сюда.

Бред продолжался, сумасшествие просто так не отпускало, происходящее не укладывалось в рамки здравомыслия.

Окончательно спятил.

Но желание выжить взяло верх. Буду привыкать к новым правилам, первый уровень прошел. Теперь второй – говорящий кот, читающий мысли.

– Я не кот, я вампал! – не унимался хвостатый. – Мы одно целое.

Кошмар садистки улыбнулся, показав клыки.

– Хорошо! Имя хоть у тебя есть, вампал?

– Что такое имя? – Пушистый состроил глупую мордочку и задумчиво почесал за ухом.

– Имя? Как же тебе объяснить? Вот я человек – это вид. Александр – это имя, так назвали родители. Тебя как звали родители?

– Кто такие родители?

– Близкие родственники.

– У меня их нет, я есть вампал!

– Ладно, буду звать тебя Адольфом. На древнегерманском – благородный волк. Был такой один – мучитель рода человеческого, кстати, тот еще вампал, из вашей демонской среды.

– А что, Адольф так Адольф, мне нравится, – согласился хвостатый.

– Ну ладно, с этим покончили, пора приниматься за работу. Ты не поможешь? Видел, вчера ты сильно заинтересовался свертком, а в нем оказалась кольчуга.

– Непростая вещь, я такие вещи чувствую.

– А золото чувствуешь?

– Что такое золото?

– Ну вот смотри. – Я протянул ему монету.

Вампал, деловито обнюхав блестящий кружок, утвердительно кивнул:

– Да, теперь чувствую, там оно есть.

Подбросив в костерок сухих веток и ободренный вчерашними находками и словами Адольфа, при свете разгоравшегося пламени приступил к мародерству. Работа – хорошее дело, позволяет отвлечься от надоедливых мыслей, и я отдался в заботливые руки золотой лихорадки. Принялся искать золото и полезные вещи.

Отличная кольчуга не сковывала движения и не позвякивала, определенно очень хороший мастер делал. Замшевая кожа приятно сохраняла тепло, а вот снизу немного поддувало, да и обмотки на ногах поистрепались. А так вроде бы и ничего, жить можно, если серьезно не нагнетать обстановку по поводу говорящего зверя, которого с моей легкой руки зовут Адольфом.

За час работы куча дров порядком выросла, найденные не без помощи хвостатого около десяти золотых монет и пара не до конца истлевших сапог по-хозяйски отложены в сторону. Ржавые обломки доспехов и оружия попадались чаще, по мере приближения к центру гнезда. Находки Адольф внимательно обнюхивал, молчаливо сопровождая глазами, когда я относил их к разрастающейся куче хлама. Молодчина костер с легкостью отбивал у тьмы нужное пространство, выбрасывая пахучие клубы дыма. Кости, человеческие черепа выстраивал в ряд. Рваное тряпье после осмотра и признания негодности отправлялось на кучу дров. Обнаруженные в уцелевшем кожаном мешке и потому хорошо сохранившиеся штаны, оказавшиеся еще и практически чистыми, надел, подвязав веревкой, и сразу почувствовал себя намного комфортнее. Ткань была крепкая, теплая и легкая. Теперь не придется светить голыми ногами, и проблема набедренной повязки, постоянно норовившей упасть, была решена.

Зверь принимал активное участие в поисках, копаясь в остатках заплечных мешков. Выпавшие на мою долю испытания хорошо меня закалили. Работал не чувствуя усталости. Ни лишних мыслей, ни переживаний – только умиротворенность и холодное восприятие действительности.

Да, быстро я свыкся с ролью сумасшедшего, говорящего с котом, утверждающим, что он демон.

Горка монет у костра на радость мне продолжала расти, и к ней прибавилась еще пара небольших колец из металла, отдаленно напоминающего бронзу. Старания мои наконец увенчались еще одним успехом – из-под очередной кучи ненужного тряпья я извлек хорошо сохранившиеся рыцарские сапоги практически моего размера.

Удобно усевшись у костра, снял обтрепавшиеся обмотки. Вырезав из заранее отобранных нормальных тряпок пару портянок, обмотал ступни и с наслаждением натянул обувь. Сапоги, сделанные из прочной грубой кожи, заканчивались стальными пластинчатыми наколенниками с удобными застежками для крепления сзади. Голень прикрывали черные стальные щетки с застежками на икрах. Окованные железом носки и пятки фиксировали стопу. Немного повозившись с застежками и ремешками, встал и прошелся. Адольф внимательно, с нескрываемым одобрением наблюдал это дефиле.

Кожаная подошва позволяла ходить практически без шума и хорошо предохраняла от острых камней. Изящные шпоры слегка позвякивали. Попытки снять звенящие украшения успехом не увенчались, и я попросту обмотал их небольшими кусочками тряпок. Закрепленные застежками железные щитки на голени и на коленях не мешали ходьбе. Вес ощущался. Рыцари мало ходили пешком, а для мастера спорта по бегу – вес обуви довольно терпимый.

По крайней мере, теперь можно упасть на камни, не боясь повредить колено или голень. В таком виде смешно будет появиться в подразделении, но лучше так, чем голым, завернутым в спальный мешок, и в обмотках.

– Странные вы люди, – фыркнул Адольф.

Я вздрогнул – еще не привык говорить с котом.

– Чем странные?

– Носите на себе тряпки. Вы очень хрупкие. В моем мире не так.

– А как?

– Тебе не понять. Нет ни земли, ни неба, есть море первозданной энергии.

– А как вы в ней не растворяетесь?

– Мы ее часть, а она часть нас. Абсолютная гармония. – Глаза моего спутника мечтательно заблестели.

– А что тебе там не сиделось?

– Обычно наши уходят, но никто не возвращается. А тут появился ты. Очень интересно, и я слишком близко подошел. Услышал зов. Наши тоже иногда слышат зов и исчезают, но ни за кем никто не приходил, а ты пришел. – Адольф почесал лапой за ухом.

– Да, странно вы живете. Сами не знаете зачем. А как узнал, что ты вампал?

– Знал сразу… нельзя объяснить… Знал.

Было о чем задуматься на досуге.

Обмыв обновку глотком вина, я снова приступил к работе, не забывая периодически подбрасывая в жадный костер ветки. Куча костей и железного хлама увеличивалась, изредка пополнялся запас монет. Разобрав гнездо практически до середины, начал находить более интересные вещи. Стали попадаться остатки старинного огнестрельного оружия, пищали и винтовки, разломанные и погнутые, пополнившие кучу ржавого хлама.

Удача опять улыбнулась мне – я держал в руках широкий кожаный пояс, обитый фигурными блестящими щитками, с большой бляхой, на которой были отлиты летящие драконы. По бокам свисали крупные железные кольца, для крепления оружия. Сверху стальными зажимами крепились широкие, из мягкой кожи ремни, выполнявшие функцию подтяжек.

– Хорошая вещь, обязательно возьми, еще пригодится, – одобрил вампал.

– Откуда знаешь?

– Нам многое предстоит, но об этом узнаешь в свое время.

– А почему сейчас нельзя?

– Я не могу сказать, что будет, много дорог переплетаются, и по одной пойдем мы, – ответил Адольф.

– Ладно, оставим до следующего раза, – согласился я, надевая пояс.

Ремень широко обнял талию, надежно прикрывая живот бляхой, а бока и спину изогнутыми щитками. Потуже застегнул, плотно притянул кольчугу к телу и отрегулировал кожаные подтяжки. Застежки ремешков находились ближе к поясу, и оставшиеся кожаные язычки прятались под щитки. Я все больше походил на ратника. Восседая на рюкзаке, Адольф внимательно следил за моими действиями, периодически подсказывая правильность регулировки и подгонки одежды.

– Откуда ты знаешь? Ладно, не отвечай. – И, стараясь подражать ему, сказал: – Знаю!

Вампал посмотрел странно:

– Да, ты прав.

В его слегка прищуренных желтых глазах без зрачков искрами отражалось пламя костра.

Очередная удача – два хорошо сохранившихся кинжала в черных ножнах, неприметно слившиеся с хламом, завернутые в истлевшие тряпки. Адольф, дождавшись извлечения находки, быстро подбежал и, посмотрев на гладкую эбонитовую поверхность ножен, сливавшуюся с крестообразной серебряной рукоятью, украшенной камнями, одобрительно фыркнул:

– Великолепная вещь, сразу видно – наши делали!

– Демоны?

– Ясно, что не люди. Такое могли сделать только наши, древняя работа. Кинжалы выкованы из чистой материи. Тельхины не сделают лучше.

– Ты знаешь тельхинов? – Волнение выдала дрожь в голосе.

– Великие мастера-оружейники. Гвоздь, на котором держится равновесие. Куют оружие, способное убивать любую сущность, а эти кинжалы сделали наши. Ими можно убить и тельхина, – гордо ответил зверек.

Да, действительно вещица знатная.

Усевшись поудобнее у костра, принялся разглядывать находку. Поначалу подумал, что кинжалы так проржавели, что невозможно достать. Но случайно нажал на красный камень посреди небольшой крестообразной рукояти и с щелчком извлек клинок из ножен.

Обоюдоострые и узкие, почти в локоть длиной, лезвия отсвечивали темной синевой стали и мягко, с щелчком прятались в черные эбонитовые ножны. Я всегда ценил красоту холодного оружия. По сравнению с ними нож разведчика выглядел деревенским парнем на фоне аристократов. Используя кольца и ремешки, я привязал кинжалы на спине, вниз рукоятями, параллельно позвоночнику. Ножны накрепко привязаны на кольца. Удобно и продуманно оружейники изготовили рыцарский пояс, укрепив плечевыми лямками. При ношении оружия весь вес не распределялся по талии, часть уходила на плечи, держась на кожаных подтяжках.

Завел руки за спину, и в ладони приятно легли рукояти кинжалов, нажал на камни-кнопки – и легко извлек из ножен обоюдоострые, отсвечивающие синевой лезвия. Немного повертел в руках, вспоминая изученные движения, и вернул на место. Очень удобно носить клинки на спине – скрыты от чужих глаз, и при ходьбе не мешают, и, когда надо, сразу под рукой.

– Такой находке позавидуют многие, и та небольшая кучка золотых монет не может по ценности сравниться с ними. – Я радостно вздохнул.

– Да, редкая удача! Вторых таких нет. – Адольф почесался.

– Почему ты так часто чешешься? Блохи заели?

– Нет, просто приятные ощущения – никогда раньше не чесался. Вот наслаждаюсь.

Пока пушистый друг наслаждался новыми ощущениями, я достал из рюкзака остатки мяса и, порезав, нанизал на тот же ржавый узкий меч и подвесил над костром. Пора немного подкрепиться. Присев возле жадно облизывающего ветки пламени, я задумался о происходящем.

Авантюра. Хорошо хоть еще жив.

Странная чаша и странная кузница, из которой насилу выбрался.

Если бы не отсутствие волос и сильно изменившаяся фигура, наверное, подумал бы, что отходняк от наркотика, да еще сгоревшая и порванная одежда усилила картину. Заживавший на груди шрам побаливал и чесался, голося о реальности моих приключений.

Вот я сижу у костра, одетый в доисторическое тряпье. Смотрю на ржавый меч с жарящимся мясом рептилии. Огонь пляшет и веселится, шипением и сполохами радуясь каждой оброненной капли жира. Рядом на рюкзаке восседает странный говорящий и быстро растущий котенок, называющийся вампалом. Вернее сказать, гибрид, у которого морда собаки и лапы кошки, обладающий слишком пушистой, рыжей с черными крапинками шерстью.

Происходящее походит на навязчивый непрекращающийся бред параноика и пахнет психиатрической лечебницей. Если в таком виде приду в расположение части, первым вертолетом отправлюсь в желтый дом.

Ничего, вот выберусь, постараюсь, прежде чем идти в часть, где-нибудь раздобыть армейских шмоток. Барахло надежно спрячу до лучших времен. Вампала придется взять с собой – не бросишь, и не отстанет.

Да, необходимо придумать вранье про случившееся, поправдоподобнее. Закончить в дурдоме военную карьеру очень не хотелось. Но мечтам нескоро суждено сбыться.

Обедом по-братски поделился с Адольфом. Жареное мясо заботливо положил на тряпочку, во вчерашнюю посудину плеснул вина. Вампал, сидя на рюкзаке, немного подождал, пока остынет пища.

Точно, звери же не умеют дуть на горячее!

Наконец Адольф важно спрыгнул и принялся за еду. Я тоже поел, запивая превосходным вином из тыквенной фляжки.

– Надо познакомить кинжалы с хозяином и напоить кровью, – проглотив кусок мяса, спокойно посоветовал вампал.

– Придется воткнуть их в тебя, – ответил я.

– Нет, нужна кровь владельца, – злорадно улыбнулся зверек.

– Сам придумал? Не буду втыкать в себя. Может, ты не спутник, а убийца?

– Да, втыкать не стоит, высосут сущность. Надо собрать кровь в чашку и коснуться ими – напьются, будут знать одного хозяина. Никто не извлечет их из ножен, кроме владельца.

– Тогда почему я вытащил?

– Владельца давно нет.

– Я подумаю.

– Думай быстрее, чем дольше они висят за спиной без ритуала, тем больше понадобится крови, – не унимался Адольф.

– Раз так, хорошо, согласен. Говори, что делать.

«Раз бред все же не отпускает, пора начинать жить по его правилам», – решил я и отдался на волю случая.

Под руководством вампала ножом разведчика порезал левую руку и в небольшую емкость нацедил крови. Достал один из кинжалов, дотронулся до собранной крови лезвием. Рукоять странно завибрировала. Клинок пил кровь. Темные струйки, изгибаясь, бежали по лезвию и, не достигая рукояти, впитывались в синеватую сталь. На запястье затянулась рана, не оставив и следа от пореза. Кинжал, без остатка впитав кровь, прекратил вибрировать. Такой же ритуал провел и с правой рукой. Наконец сухо щелкнули застежки, надежно зафиксировав лезвия в ножнах за спиной.

– Вот теперь они твои до самой смерти, – довольно заметил Адольф.

– Спасибо за подсказку.

– Для этого я и нужен – помогать и подсказывать, еще учить и защищать хозяина, – ответил пушистый.

Немного отдохнув от потрясений, я принялся за работу. Теперь больше попадалось остатков и обломков более современного оружия и одежды. Судя по всему, люди довольно регулярно посещали данное место, попадая в лапы ненасытной твари, – это вселяло оптимизм и веру в существование выхода из злополучной пещеры. Нашел еще несколько монет и колец. Удача веселилась – под ворохом веток и тряпья обнаружил три скелета в истлевшей военной форме времен Третьего рейха, с хорошо сохранившимися заплечными ранцами, двумя разломанными и одним в хорошем состоянии 5МР-40. Останки людей пополнили довольно большую кучу костей и черепов, а ранцы и оружие перекочевали к костру. Гнездо становилось все меньше и меньше. Покопавшись еще немного и ничего полезного не обнаружив, решил разобрать находки и готовиться ко сну. День выдался долгим и богатым на находки. Пришлось провозиться с немецкими автоматами, но в конце концов мне удалось собрать из трех один. 5МР-40 – почищенный, смазанный под неусыпным наблюдением моего пушистого товарища, остро пахнущий маслом раритет – блестел в свете пляшущего пламени костра.

– Странная вещь, – проронил Адольф.

– Хорошее, надежное старое оружие, – ответил я и разок выстрелил.

Резкий звук отразился от стен пещеры, и пуля с легкостью пробила ржавый доспех, валявшийся в куче хлама. Адольф резво подбежал к железке, посмотрел на образовавшуюся дырку и одобрительно фыркнул.

– Пригодится, – согласился вампал, деловито возвращаясь к костру.

– Хорошая вещь, жаль, патронов мало.

В подсумках нашел шесть целых пеналов с патронами, долго полировал их масленой тряпкой, приведя в нормальное состояние. Пришла очередь и заплечных ранцев.

Один, кроме патронов в промасленной бумаге, штук триста навскидку, ничего полезного не содержал. Во втором я обнаружил довольно большую, литра на три, стальную флягу с протухшей водой (пришлось вылить), десять промазанных солидолом банок тушенки, фляжку с оружейным маслом, пару хорошо сохранившихся, завернутых в бумагу кожаных перчаток, бутылку спирта. Еще были хлеб и крупа, но они давно пришли в негодность.

Вскрыв консервы, сильно удивился – мясной продукт оказался не испорченным и пригодным для еды. Безмолвно поужинали. Костер, догорая под наше дружное чавканье, бросал прощальные блики. Немного хвороста оживило затухавшее пламя, тонкими язычками пробежавшееся по сухой коре. Вздохнув клубом белого дымка, огонь принялся за поглощение очередной порции продляющего жизнь топлива. Адольф лег и вытянулся рядом с ожившим костром, а я принялся потрошить последний пузатый ранец.

Под ноги выпал пропитанный вязковатой, пахнущей солидолом субстанцией свернутый кожаный плащ, пара комплектов хорошо сохранившегося нательного белья – кальсоны и рубахи, кусок мыла. Остальное барахло пропало и сгнило. Обтер находку тряпьем и померил. Плащ оказался длинным, до пола, с широким воротником и капюшоном, на мягкой темно-красной подкладке. Пропитанная кожа блестела в свете пламени. На подкладке значок огня и надпись по-немецки – огнеупорно. В Третьем рейхе такими огнеупорными плащами экипировали огнеметчиков. На лацкане эмблема СС, а на правом рукаве нанесен символ Аненербе.

И здесь успели побывать ищейки Гитлера.

Споротая ножом символика брошена в обрадовавшееся пламя.

Аненербе, загадочная гитлеровская организация, во время Второй мировой шастала везде, выискивая необычное, пытаясь найти следы богов и тайное знание. Видать, искали и здесь, в горах.

«ЧАША. Искали чашу». – Догадка пришла сама собой.

– Та самая? – спросил Адольф, оторвав взгляд от костра.

Пришлось вкратце рассказать, что случилось раньше. Зверек ни разу не перебил меня. Выслушав, вампал, не говоря ни слова, положил голову на лапы и задремал. Оставив рассказ без комментариев, а меня наедине с мыслями.

Полегчало. Оказывается, надо было выговориться кому-нибудь. На душе сразу стало спокойнее. Проблемы легли по полочкам.

Плащ очень кстати. Глубокой осенью в горах довольно дождливо и слякотно. Может и ранний снежок выпасть. Другие находки тоже радовали. Я привязал сбоку рюкзака завернутый в промасленную тряпку 5МР-40, сложил внутрь патроны и пеналы. Слева приторочил сложенный огнеупорный плащ.

Да, барахлом начал обрастать изрядно.

Молчаливый Адольф спал или делал вид. Веселый костер поедал ветки, гоняя по каменным стенам тени, посылая волнами тепло. Ужин и вино тянули ко сну. Спальник, взвизгнув молнией, принял в мягкие объятия. Уставшее тело провалилось в пучину сна.