Автор книги: Виктор Шипунов
Жанр: Историческая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Глава первая – В поисках Василисы
1.
Два дня шел дождь. Единбург выглядел как мокрая курица. И вот выглянуло солнце. Пользуясь хорошей погодой, и свободным временем я осваивал езду на Сивке в ожидании, когда в Единбург доставят жениха Василисы. Конь был выше всяких похвал. Он практически ни в чем не уступал Муру, разве что в размерах. Он даже мог имитировать естественный для Мортишера огненный выхлоп через ноздри. Побочным эффектом его энергетической установки был пар из ушей. Но с этим уже ничего нельзя было поделать.
Единственное неудобство было при изменении размеров: приходилось искать укромное местечко, чтобы не пугать жителей столицы волшебным зеленым сиянием.
Наконец-то приехал жених, и нас с Торальдом вызвали к Коляде.
– Мессиры, парень так родовит, что моя родословная выглядит бледно, а гордится он ею в два раза больше, чем положено. Даже мне временами хочется ему поклониться.
– Ну, это не проблема, мы его перевоспитаем. Вы только не вмешивайтесь.
В одном из залов резиденции нам устроили встречу. Сам Коляда представил нам гостя:
– Иван-царевич, из тридевятого царства!
Все присутствующие вежливо раскланялись с царевичем, человеком роста высокого, светловолосым писаным красавцем лет тридцати. Одет он был подобающе: встретишь такого на базаре – сразу за принца или царевича и примешь.
– Мессиры Сани-Су и Торальд, – сотрудники нашей канцелярии.
Мы вежливо поклонились царевичу.
– Царевич, высокоуважаемые мессиры занимаются поисками вашей невесты Вельвы, именуемой, так же, Василисой премудрой. А теперь, позвольте откланяться, дел у меня много, и весьма важных.
Отбарабанив этот сухой официальный текст, Коляда ушел, а мы остались наедине с этим индюком, разодетым.
– Так в каком состоянии, мессиры, дело по розыску моей пропавшей невесты? – глядя на нас свысока спросил он.
– Да нет пока никакого дела, ваша светлость, – ответил я, весьма дерзко глядя ему в глаза.
– Это наверно потому, что вы – работники канцелярские, и из канцелярии ни ногой, – ответил он оскорбительным предположением.
– Знаешь, Сани, мы с ним кашу не сварим. Может, поищем еще кого, посговорчивее, кому Василиса и в правду дорога.
– Ты прав Торальд. Придется снова в Пекло махнуть, взять языка на большой дороге, спросить его с пристрастием. Если первый не скажет где Василису искать, второго возьмем. Когда-нибудь, лет через двадцать, или пятьдесят, нападем на ее след.
– Ладно, сдался царевич. Звать меня Иваном, но можно и по-простому – Ванькой, маменька, бывало, и так кликала. Понимаю я, как выгляжу, но положение обязывает.
– Там, куда нам ехать придется, нет никакого положения, кроме двух: живой или мертвый. Так что кафтан, раззолоченный там не годится, и шапка соболья тоже. А невесту ты, кажется, любишь, причем, наверное, сам хотел бы за ней скакать.
– Он правду говорит, Ваня, – прогудел Торальд.
– Да я сызмальства и на коне скачу, и мечом машу. Могу выйти один против троих. А за невестой я уже скакал. Чуть, где какая весть про Василису, так я туда.
– Посмотрим сейчас что ты за витязь.
Я стал посреди зала и вынул свой желтый меч.
– Нападай на меня, ваше наследное высочество.
– Да не наследник я, третий сын, – ответил он, делая выпад.
Зазвенела сталь. Его меч едва не вырвало из руки.
– А поскорее можешь махать? Впрочем, махать ты только и можешь!
Он обрушил на меня удары со всех пяти направлений возможных при фехтовании мечом. Что называется, рубил и вдоль, и поперек. Но Желтое марево было на высоте. Были моменты, когда он чуть мешкал, и я мог бы его достать. Искушение было велико, и в один из таких моментов я, ушел влево и срезал на его кафтане золотую пуговицу.
– Ну как? – запыхавшись, спросил он.
– Видишь, как я тяжело дышу?
– Не вижу, – честно признался он.
– А видишь, верхней пуговицы у тебя на кафтане нет?
Он сменился в лице, схватился за кафтан левой рукой, потом широко улыбнулся:
– Я и не заметил: когда ты успел.
– Можно было и остальные срезать, да вещь дорогая и красивая, не хотел портить.
– А что мессир Торальд тоже такой мастер?
– Его мастерство иное. Если он захочет, то убьет тебя с первого взмаха.
– Я хочу увидеть его мастерство. И надеюсь, что он будет аккуратен.
– А у тебя, Ваня, кошелек полный или пустой? – поинтересовался Торальд.
– Кошелек имеется, и он полон, а дома есть еще, – коли об заклад биться предлагаешь.
– Это не про заклад. Это он интересуется, хватит ли у тебя денег на перековку меча.
– Да меч мой, – начал он было в прежнем духе, но осекся под нашими простыми взглядами и тихими улыбками.
– Ладно, ладно, давай, мессир Торальд, покажи свое искусство.
– Держи свой меч прямо, да не вздумай умничать, а то потом Сани снова придется выпрашивать склянки с живой и мертвой водичкой.
Я видел, как его передернуло, наверно мураши по спине пробежали, Торальдова любимого размера. Однако стал он в стойку, как велено было. Торальд вынул Пробивающий. Вжик, звяк, и верхняя половина меча, сделав пируэт в воздухе, вонзилась в доски пола. Царевич стоял, не веря своим глазам.
– Чисто срезал, – сказал я, осмотрев оба куска. Ну а теперь нам с тобой стоит к мастерам сходить, может они из твоих огрызков вещь сделают.
2.
Дверги откровенно потешались над Иваном, но меч в перековку взяли, как, впрочем, и кошелек с золотом, хотя на них был портрет не Сварога, а его папаши-царя.
– Приходи в конце недели, – буркнул Альфрик, взявший работу себе.
– Ну что, мессиры, – сказал я, когда мы оказались на улице, – теперь, когда с гордыней покончено, у нас могут возникнуть вполне дружеские рабочие отношения. Мы не станем просить у Коляды зал для работы, уж больно много в его резиденции глаз разных, а у нас война идет, и дело секретное.
– Вы меня, что в таверну приглашаете?
– Да, если оденешься подобающе, – отвечал Торальд. – Нужно не много: доспех простой: не золоченый, и шлем такой же. Ну и кафтан простой, но все добротное…
– Не удивляйся, а то кто нас увидит с тобой, да в твоем нынешнем наряде, всякий скажет: мол, Сани и Торальд с царевичем бражничать ходили.
– Тогда сначала в мою берлогу заглянем, переоденусь и пойду, напьюсь с вами.
Мы переглянулись между собой и чуть не заржали.
Долго ли, коротко ли, а засели мы в наших комнатах в таверне, заказали жареного поросенка да пива бочонок с солеными сухариками. Торальд так уже не раз заказывал, так что никто внимания не обратил.
– Ну, теперь, ты Ваня, почти совсем, один из нас. Теперь работать будем, пора попробовать найти Василису. И прямо сейчас узнаем мы: годен ты для этого или нет.
– А что делать то надо?
– Да почти ничего: на блюдечко смотреть, да рукоятку вертеть. Если справишься, то узнаем, в какой стороне она находится.
– А можно вопрос задать?
– Валяй, – ответил Торальд, предчувствуя новую хохму.
– А эти Дверги, чего они так нелюбезны, будто не за золото работают, а одолжение делают.
– Они для таких как ты не только одолжения, вообще ничего не делают, – ответил великан. – Они работают для богов, и изредка, для друзей.
– А золота у них свое, пятипудовыми мешками меряют, – ответил я. – Но плату настоящую они, все же, возьмут. Много у тебя камешков в рукоятку было вделано. Ну, так хорошо, если хоть что-то останется. Дверги куют только волшебное оружие, и стоит оно умопомрачительных денег.
– Вроде наших добрых мечей с небольшим встроенным волшебством, – добавил Торальд с ухмылкой.
– Теперь смотри в это блюдечко, держись за это золотое яблочко и поворачивай его медленно. При этом ты должен представить её как живую, прямо на блюдечке. Кроме тебя представить Василису некому, никто из нас ее никогда не видел.
– И что должно произойти?
– Если у тебя получится, то мы все ее увидим. А куда блюдечко нам укажет, вот в том направлении мы и поскачем.
– А далеко ли скакать?
– То даже боги не ведают: расстояние оно не показывает. Ты ведь все равно с нами собирался ехать, вот и будешь каждое утро смотреть и направление уточнять.
– Да я бы все равно за вами бы увязался. Конь у меня добрый, могу скакать за кем угодно, никто уйти от меня не сможет.
– Ваня, ты опять за старое, – урезонил его я, – уж поверь на слово, что наших скакунов тебе не догнать. А твоего, без сомнения, отличного коня придется дома оставить. С ним одни хлопоты будут.
– Вы оба интересные люди. И я верю, что ты меня не разыгрываешь, мессир Сани-Су, но хочу биться об заклад на десять золотых, что обскачу вокруг Единбурга быстрее, чем ты на своем скакуне, кем бы он ни был.
– Может, хватит одного золотого?
– Моя честь царевича не позволяет мне меньше десяти золотых заклад ставить!
– Ну, раз честь, тогда по рукам. Завтра устроим скачки, и друзей позовем, если ваше царское высочество не против.
– С чего бы мне быть против?
3.
Судьей себя назначил Коляда. Впрочем, все знали его репутацию правдолюбца и миролюбца, так что никто и не возражал.
– И так, мессиры! Сегодня три круга, вокруг Единбурга скачут мессир Сани-Су на Сивке и царевич Иван на Соколе. Соперники побились об заклад на десять золотых. Тот, кто проскачет три круга и первым станет передо мной, тот получит оба заклада, которые сейчас находятся у меня, а его конь будет признан более быстрым. Скакать следует по дороге вдоль моря и вокруг стен Единбурга. Если всем все понятно, то на счет три можно скакать.
Он оглядел сотни три болельщиков. Они тихо жужжали, перешептываясь между собой. Должно быть, обсуждали достоинства лошадей и тоже бились об заклады. И хотя большинство не могло себе позволить рисковать десятью золотыми, они ставили достойные ставки, для своих кошельков, разумеется. Коляда понимал все правильно, он выждал небольшую паузу и дал им закончить.
– Приготовились! Один, два, Три!
Царевич тронул повод, и черный жеребец рванул с места в карьер. Он тронул поводья еще раз, и его Сокол прибавил крестик. Я смотрел, как удаляется мой соперник.
– Что же, мессир, ты не скачешь? – спросил Коляда. – Так и проиграть недолго.
– Ваша божественность, пусть из виду скроется, а там и мы с Сивкой тронемся. Скакать долго: Единбург город большой, круг километров двенадцать будет. Вот теперь пора.
Сивка, прекрасно понимавший, о чем мы говорим, тронулся шагом, потом рысью и так не спеша поскакал к тому месту, где на мелководье, прямо из воды, начиналась стена. Мы с Сивкой заранее договорились, что как только мы завернем за стену, где нас не увидят зрители, тогда-то он и рванет во всю прыть.
Не хочу хвастать, но первый круг мы пришли рядом. Не потому, что не могли обогнать царевича, а ради спортивного духа. Если сразу обогнать его на круг, то охота состязаться тот час пройдет. Под крики и молодецкие посвисты мы понеслись к краю стены, перед поворотом поднимая брызги, летевшие выше нас.
Я дал ему проскакать первым, а после добавил крестик, и Сивка стал явно обходить Сокола. Царевич уже не шевелил поводьями, он впервые подмазал коня плеткой, и жеребец вытянулся в струнку. Через минуту он поравнялся с нами. Но мы тоже добавили крестик. Так проскакали по всей дороге вокруг города: мы впереди, а царевич на корпус позади нас.
Вот показались зрители и Коляда. Когда осталась сотня метров, Сокол резко прибавил и перешел в галоп.
– Эге, друг мой, и как ты собираешься целый круг скакать? – подумал я. – Давай дружок прибавим немного, но пусть он первым придет на этом круге.
Где-то слева мелькнул Коляда и полуразмазанная толпа болельщиков. Мы снова проскакали по морю, завернули за угол, и тут Сивка прибавил. Мы, все еще шли аллюром, но я затрудняюсь, как можно измерить такой бег в привычных крестиках! Обычно после четырех лошадь переходит в галоп. Наша скорость составляла крестов шесть, и мы медленно удалялись от Ивана-царевича. Я не сомневался, что Сокол еще не раз отведал плетки, но расстояние росло все стремительнее.
– Боюсь, царевич коня загонит, – подумал я. – надо добавить еще, чтобы он смысла гнаться не видел, – пришла спасительная для его Сокола мысль.
В общем, оторвались мы далеко, а когда вывернули на финишную дорогу вдоль моря – сбавили до аллюра четыре креста. Незачем всем в Единбурге знать, что Сивка только с виду конь, а по сути – робот. Конечно, они про роботов ни сном, ни духом, зато навоображают всякого про нечистую силу да происки навьих.
Так что закончили мы скачку, как и положено: я попросил воды, а Сивка долго отдышаться не мог: бока так и ходили: отличную имитацию усталости придумали дверги. Минут через пятнадцать после этого появился Иван, ехал он аллюром три креста. Он приехал, слез не торопясь и сказал:
– Ну и конек у тебя, мессир Сани! Любо-дорого посмотреть. Как стоячего нас обошел. Наверное, ты мог бы нас на полкруга обогнать, если бы захотел.
– Может и смог бы, да я коня загнать побоялся.
Так все и закончилось: мы руки пожали, а Коляда нам с Сивкой победу присудил, да деньги отдал. А вот многие зрители недовольны остались, те, что на царевича ставили. Думали они, что в царской конюшне лошади много лучше, чем у какого-то мессира, пусть даже и известного.
4.
И вот наступил день, когда Дверги обещали Ивану меч вернуть, заново перекованный. Отправились мы к ним втроем, посмотреть на чудо, которое Альфрик сотворил.
Встретили нас вежливо. Вынес Альфрик меч, а там ни одного драгоценного камня нет, кроме самого крупного рубина в навершии рукояти.
– Держи и владей с честью, – сказал Альфрик. – Это меч справедливости: невинных не рубит, проходит насквозь как дым. А вот виновных никакой доспех не спасет.
Чуть было не брякнул царевич насчет камешков, но вовремя наши наставления вспомнил.
– Благодарю тебя кузнец, – такой меч должен принадлежать царю или императору. – Он нужен властелину в час сомнения. Иной раз приходится довериться человеку, и хорошо бы знать бы заранее, что он верен и добр.
– Невинную голову этот меч не сечет. А проверить царедворца легко: спроси его, о чем важном, а как ответит, так пусть пальцем по лезвию проведет. Если появится кровь, значит это не тот человек, которому довериться можно.
– Благодарю тебя Альфрик и братьев твоих тоже. Скажи мне, сколько я вам должен.
– Ничего, – ответил Двалин. Все, что стоила наша работа, мы взяли камнями, да ты кошель золота давал. Самый лучший рубин, достойный этого меча, мы оставили. Есть одна особенность: в битве он поразит только того, кто желает тебя убить. Того, кто бьется с твоим соседом, но не испытывает желания тебе навредить, он не убьет. В этих случаях он может работать только как защита. То есть, удары он отобьет, даже если они не на тебя направлены.
– Никаким золотом не оплатить такой меч. Буду звать его «Справедливым».
– Золото – это мираж, Иван-царевич, – ответил Торальд. – не зря наши предки его так и назвали: злато или «зло то», то есть золото. Так оно со временем звучать стало.
– А меч, Иван, из рук не выпускай, после наследнику передай, – добавил Двалин.
***
Мы снова сидели в таверне и угощались тем, что самобранка послала. Завтра мы собирались отправиться на задание. Самое время выяснить, в какой стороне Василису искать.
Попробовал Иван сосредоточиться на блюдечке: три раза по блюдечку рябь прошла, а картинка так и не показалась. Зато, под конец, на третий раз удалось направление отследить: мигнули светодиоды, и понял я, что нам в ту сторону.
– Но почему нет картинки? – подумал я.
– Бесталанный я совсем, – сказал царевич, – вот вижу ее как живую перед собой, а волшебное блюдце ее не показывает.
– Я тоже не знаю, что идет не так, – сказал я.
– А давайте у Двергов спросим, – предложил Торальд. – Они тебе блюдечко подарили, может они, и подскажут, почему оно не работает.
– Ладно, – согласился я, – утро вечера мудренее. Завтра, прежде чем ехать, пойдем и спросим.
– А пока угощаемся дарами скатерти, да на боковую, – сказал Торальд.
5.
– Давай, Иван-царевич, ты еще разок при нас попробуешь, – предложил Двалин.
Напрягся царевич, сосредоточился, снова рябь по блюдцу пошла, но уже с первого раза мигнули светодиоды.
– Хватит, царевич, спасибо. Мы с братьями сейчас посоветуемся и скажем наше мнение.
Мы стояли, возле их крыльца, держа в поводу наших скакунов. Иванов Сокол шарахался от Мура при каждом его огненном выхлопе, а на моего Сивку косился, хотя и не вздрагивал, когда у него пар из ушей валил. Дверги совещались в пяти шагах от нас.
– Ну вот, – вскоре обернувшись к нам, сказал Двалин, – мы считаем, что возможны два варианта: царевичу стоит потренироваться, и все получится, и что расстояние уж очень велико, и когда оно станет меньше, то и изображение появится. Но возможно, что она в другом мире, тогда стоит попробовать пересечь границу миров и снова попытаться. А скакать вам надо туда, куда блюдце указало.
– Вчера оно в туже сторону указывало, – скал я.
– Да вот еще что, мессиры! Тут у Грэра есть особое мнение и, возможно, оно стоящее.
– Мнение такое, мессиры, начал Грэр, – если первые два предположения окажутся не верными, то очень может быть, что Василиса сейчас не в своем облике находится.
– Это что? Она заколдована? – забеспокоился царевич.
– Он, не стоит его имени упоминать, хозяин Пекла, большой мастер всех превращать за мелкие провинности. А за крупные испепелять. У него так гнев проявляется, а уж гневлив он очень.
– И в кого же он превращать любит? – спросил я, – может, это нам поможет.
– Во всяких пауков, крыс, мышей, змей и прочих не особо любимых зверушек. Но более всего в лягушек и жаб. По слухам, лягушек он сотни две наплодил.
– Спасибо Грэр. Сдается мне, что твоё особое мнение нам пригодится, – сказал я. – А теперь нам пора: и так много времени ушло на сборы.
Царевич тронул Сокола и рысью поехал в направлении, указанном блюдечком с голубой каемочкой.
– Эй, Иван-царевич, ты куда? – окликнул его Торальд.
– Я за Василисой.
– Так мы тоже, но нам всем надо сначала в резиденцию заехать. Минут на десять, а потом прямиком за Василисой.
Он неохотно повернул коня следом за нами. Мы въехали во внутренний двор, где стоял, укрытый невидимостью, малый десантный катер. Я соскочил с Сивки, откинул седло и нажал кнопку, а после, когда он уменьшился под зеленые всполохи, убрал его в мешочек.
У Ивана-царевича при этом глаза стали размером с то блюдце, которым мы Василису искали.
– Вот такие у нас не простые скакуны, Ваня, – сказал я.
– А его конь тоже такой? – он кивнул в сторону Торальда.
– Почти, но он не складной. А твоего отличного коня мы оставим здесь. Слуги за ним присмотрят, и вернут в целости, после нашего возвращения. Поверь, что он будет нам обузой.
– А на чем мы поедем?
– Есть тут у нас многоместный конь, на котором мы с Торальдом ездим по всяким непростым делам. Он куда удобнее, чем лошади, даже такие замечательные как наши. Вот смотри, – и я приказал Навигатору открыть двери.
Это произвело сногсшибательное впечатление.
– Входи, садись. Не удивляйся: это волшебство такое.
Он сел рядом с водителем, огляделся, ощупал все руками. Я, как всегда, сел на водительское сиденье.
– Но откуда все это?
– Это секрет, и ты не болтай об этом нигде, даже в своем тридевятом: мы работаем на богов, а эту волшебную многоместную лошадь, ЭмДэК, дал нам бог Коляда.
– И этот конь скачет?
– Еще как! Сам увидишь. Мы с тобой на нем едем, а Торальд поедет на Муре. Мур – Мортишер, которого мы повстречали в Пекельном царстве, и он согласился служить Торальду.
– Он из самого Пекла?
– Да, там мы провернули одно из наших дел. Может ты уже передумал ехать с нами?
– Нет! Я не трус и не мальчик! Да и Василисе некому больше помочь. Хватит, Сани, меня дразнить. Поезжай!
– Сейчас, только Торальд на Муре проедет. Он – наше прикрытие.
– Какое прикрытие?
– Представь, что ворота открываются, а никто не входит и не выходит. Правда ведь, если кто увидит, ему это покажется странным.
– Само собой, ворота просто так не открывают.
– Так вот сначала проедет Торальд и все, кто это увидят – сразу поймут, что ворота для него и открыли, а наш невидимый ЭмДэК проскользнет за ним. Навигатор, держись следом за Муром, – отдал я приказ.
Когда мы отъехали достаточно далеко от Единбурга, я остановил катер и Торальд разместился на сидении позади нас. По дороге я немного довернул, чтобы забрать с собой двух каменных великанов, которые сопровождали нас во всех наших приключениях. Мы тронулись, а Мур далее поскакал налегке.
6.
Пятые сутки наш катер несся в направлении, указанном блюдцем. Но я начал замечать, что направление по компасу стало меняться. Сначала на полградуса, потом больше и больше. И вот сегодня утром разночтение стало более трех градусов.
– Вот, что, друзья, – сказал я им после завтрака, объяснив возникшую ситуацию, видите эти расхождения?
– Так после твоих объяснений, только совсем тупой не поймет, – ответил царевич.
– Так вот значит это, что Василисы нет в нашем Мидгарде, то есть в серединном мире. А так как к ее исчезновению причастен властелин Пекла, то и искать ее следует поближе к Пеклу. Что скажете, мессиры?
– Я тоже так думаю, – ответил Торальд.
– Уж если он сам к этому руку приложил, то и искать следует у него, – согласился царевич.
– Навигатор! Едем в царство Нави.
Двигатель стал набирать обороты, потом взвыл, наступила темнота на привычную нам субъективную минуту, и мы вывалились из портала на унылую серую равнину межмирья. Я взглянул на царевича, который изо всех сил старался держать себя в руках.
– Все в порядке, – сказал я ему, – так всегда происходит при переходе в межмирье. И самое интересное, что из Мидгарда мы всегда попадем сюда, а уж потом в какой-то другой мир. Теперь нам снова стоит уточнить направление.
Я остановил катер. И Иван-царевич занялся блюдечком. Я видел, что его квалификация заметно выросла. По экрану пошла рябь, вспыхнули огоньки светодиодов по периметру, подтверждая прежнее направление. Я сразу же выставил его на гирокомпасе.
Царевич отдышался и предпринял вторую попытку. Неожиданно рябь на экране на мгновенье превратилась в какие-то заросли высокой травы и еще более высоких кустов. Картинка мелькнула всего на четверть секунды.
– Получилось! – закричал царевич.
– Я видел только буйную растительность, – сказал Торальд.
– Я тоже. Ваня, ты видел Василису?
– Нет, мессиры, к сожалению, только кусты и траву. Но, думаю, что нам стоит отправиться в указанном блюдечком направлении.
– Ладно, все равно нам в ту сторону, – сказал я. – А то, что мы что-то видели, говорит о том, что мы находимся в правильном мире, во всяком случае, мы стали ближе к Василисе, чем были в Мидгарде. Я думаю, где-то в царстве Нави и следует разыскивать Василису премудрую.
– Я знаю, мессиры, – впервые заговорил Мур, – что это может быть.
– Так скажи нам! – волнуясь, почти выкрикнул царевич.
– За Пекельным царством есть заповедник самого Хозяина Пекла, там обитают все заколдованные им люди, да и не только люди. И там очень опасно, там люди, превращенные в страшных монстров, теряют свою человеческую сущность.
– Что там не только лягушки водятся? – спросил я.
– Там есть лягушки и ящерицы размером с дом, – тихо сказал Мур, – и все они охотятся на тех, кто меньше и слабее. Возможно, поэтому мы видели кусты и траву, ведь мелким превращенным приходится прятаться, чтобы не быть съеденными.
– Так значит, Грэр был прав, – убитым голосом сказал Иван-царевич.
– Скоро мы это узнаем, – сказал Торальд.
– До границы с Навью всего три дня хода, – добавил я.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
