Текст книги "Феррия. Неизвестный король"

Глава 3. Феррия

На выходе из зала Юма обратила внимание на множество цветных фресок, изображавших сцены с участием величественных волков. На самой первой выделялся матёрый скалящийся самец. Он стоял на горе и будто смотрел вниз, на невидимого зрителю врага. На следующей тот же зверь сидел, повернувшись мордой к старому феррийцу. Затем ещё несколько сцен с ним. Дальше снова волки, но уже другие. Мастер искусно подчеркнул различия, создавая облик каждого нового персонажа. Волки на фресках охотились, спали, мчались куда-то. Рассмотреть всю летопись не хватило бы и нескольких часов. Юма подошла к самому последнему ряду незаконченных фресок. На них рассказывалось о жизни двух волчат, один из которых старше и крупнее собрата: вот они играют на поляне; вот в сопровождении отца перепрыгивают через ручей; в конце старший из волчат в боевой раскраске уходит, а младший провожает его. История обрывалась сюжетом, где выросший волк в одиночестве ждёт возвращения брата.

Мирош ожидал детей, облокотившись на ветхую телегу и помахивая прутиком. Он стоял, скрестив ноги, щурился на солнце, улыбался во весь рот и казался счастливым и беспечным.

– Клади туфли на повозку, – обратился он к Юме.

Через минуту девочка стояла босыми ногами на дороге, щедро усыпанной свежей кедровой щепой. Всю улицу, куда хватало глаз, покрывал слой сухой дроблёной древесины. Приятный, лёгкий, чуть горьковатый смолянистый аромат шёл от неё. Прогретое на солнце дерево согревало ступни. Мирош перекинулся парой слов с возницей, махнул ему рукой, хлестнул прутиком клячу и некоторое время смотрел, как повозка на кривых колёсах удаляется прочь.

– Ну! – повернулся он к детям. – Вперёд!

И ребята зашагали по улицам, следуя за маленьким проводником. Теперь они смогли внимательнее рассмотреть этот удивительный город. Коляски, наездники, экипажи, проезжая по мягкому настилу, почти не издавали шума. Вероятно, поэтому прохожие разговаривали вполголоса. И если закрыть глаза и не знать, где находишься, можно легко представить себя в тихом дворе или полупустой аллее большого парка.

Вдоль улиц росли кусты, густо усеянные розовыми, белыми и тёмно-синими цветами. Поперёк, на уровне верхних этажей, покачивались подвесные мостки, которые переходили в каменные дорожки, уложенные между куполами на плоские крыши прижатых друг к другу домов. По ним в основном и перемещались жители, спускаясь по мере надобности по аккуратным лесенкам. Многочисленные зелёные скверы между домами тоже были двухуровневыми. Снизу росли фруктовые деревья и стояли скамейки. А выше располагались квадратные террасы, сплошь увитые плющом и диким виноградом. На клумбах в изобилии росли астры, ландыши, пионы, лесные незабудки, лютики.

«Как интересно, цветы разных сезонов, а распустились вместе», – отметила про себя Юма.

На одном из перекрёстков Мирош остановил ребят и попросил подождать, а сам скрылся за дверями продуктовой лавки. Через несколько минут он вынес оттуда сумку, наполненную провизией, и протянул Рэю:

– Держи, пообедаем на реке.

Когда подходили к противоположным воротам города, Юма осмелилась задать вопрос Мирошу. Вообще-то ей хотелось задать уйму вопросов, но она боялась. На Совете Мирош выглядел самым недоверчивым и возмущённым.

– Скажите, пожалуйста, что это всё-таки за страна, в которой вы живёте? Куда мы попали? – робко спросила девочка.

Мирош будто только и ждал этого вопроса. Он знал массу интересного о своей стране и очень гордился тем, что его считают ходячей энциклопедией. Видя восторженные взгляды Юмы и Рэя, он рассказал им всё, что знал, и даже больше. Иногда юноша говорил так быстро, что начинал захлёбываться словами. За час дети узнали столько, что казалось, они прочли учебник истории, выучили свод законов и несколько лет прожили в Феррии.

Земля, где они находятся, называется Феррия, она делится на две части: северную и южную. В северной живут великаны, именующие свою страну Верной Дланью; а в южной – феррийцы (маленький народ) в стране Прозрачная Феррия. Она получила своё название в честь тонкого, прозрачного стекла, которое издавна делали местные мастера. Оно усиливало яркость света, проходящего сквозь него, и имело ещё некоторые волшебные свойства, о которых Мирош не счёл нужным рассказывать. И если у великанов единовластно правит король, то у феррийцев управление государством лежит на старейшинах, подчиняющихся тем не менее верховному правителю. Ундин – один из этих старост. Более того, он стоит во главе Совета. И вот почему.

В давние-предавние времена, когда городов ни у великанов, ни у феррийцев ещё не существовало – только деревни да сёла, – когда граница между странами проходила только на бумаге, в Верной Длани правил Первый король, имени которого уже никто не помнит. Да и не столь важно оно теперь. Однажды военачальники Первого короля сказали, что неплохо бы забрать земли у феррийцев. У них много плодородных полей, в их лесах больше дичи, а их рудники ломятся от золота и драгоценных камней.

«Да, – ответил им король, – вы правы в том, что их земли богаче, но и наши не так бедны. У нас нет ни голода, ни болезней, и пусть наши недра скудны богатствами, зато пропитания с лихвой хватит на всех».

Как ни убеждали его приближённые, он оставался непреклонен. Но вскоре, тёмной дождливой ночью, перебив стражу, в опочивальню короля ворвались разъярённые военачальники и свергли его. Главный воевода забрал себе наследный жезл – символ монарха, а самого короля велел заточить в железную клетку.

«Ты не умрёшь, – сказал воевода королю, – пока не увидишь, как я сделаю наш народ великим. Ты трус и не можешь сражаться даже со слабыми. Теперь ты пожалеешь, что не согласился с нами. Клетка – твоё последнее пристанище».

«Я не трус, – спокойно ответил король, – и не против величия народа. Но не таким путём. А жалею я сейчас лишь об одном: что доверял тебе. Думал, честь для тебя не пустой звук, ведь когда-то ты клялся мне в вечной верности».

Воевода только усмехнулся на это.

Вскоре узурпатор повёл войско в поход. Феррийцы, никогда не знавшие, что такое война, с ужасом смотрели, как вооружённые захватчики вторгаются в их земли, как огромные громыхающие повозки бесцеремонно раскидывают на своём пути маленькие феррийские телеги. За этим же наблюдал и огромный бурый волк, стоя на Приграничной горе. Армия подошла к первому феррийскому поселению – Северному Долу. Воевода на могучем коне горделиво сжимал в руке жезл и постоянно поглядывал на клетку с королём за своей спиной, как бы спрашивая: «Хорошо ли тебе виден мой триумф?» Глаза его горели алчностью. Он уже считал себя победителем.

Когда до центральной площади, которую заполонил перепуганный народ, оставалось рукой подать, случилось неожиданное: над головой воеводы мелькнула бурая тень и исчезла во дворе ближайшего дома. Тот схватился рукой за шею, из которой ручьём потекла кровь, и рухнул на землю с выпученными глазами, а великаны с ужасом увидели разодранное горло своего предводителя. На мгновение все замешкались, но тут один из военачальников подбежал к мертвецу и вырвал из ещё тёплых рук золотой жезл. Вскакивая в седло, он закричал: «Убить волка, живо!» Солдаты с криками бросились на поиски, а новый воевода пришпорил коня. Но не успел он проехать и десятка шагов, как с ним случилось то же самое. Корчась в дорожной пыли, он больше ничем не напоминал смелого и сильного воина. Все вокруг словно окаменели, не зная, что делать. Армия остановилась.

В конце улицы перед площадью появился волк. Он медленно вышел на середину дороги, повернулся в сторону захватчиков и сел. Склонив голову набок, зверь с интересом смотрел, что же будет дальше. Ошеломлённое войско замерло. Военачальники в страхе уставились на грозного хищника. Желания поднять жезл ни у кого из них не возникло. В напряжённой тишине громко щёлкнул замок железной клетки. Один из бывших приближённых короля, пригибаясь к земле, отворил дверцу перед Первым королём и, пытаясь припасть к его ногам, пролепетал: «Простите, повелитель, простите…» Все присутствующие упали ниц, моля о прощении. Король вышел из клетки, не замечая их. Низко опустив голову, он подошёл к жезлу и подобрал его. Жезл мерцал голубым светом. Король вскочил в седло и, не поднимая угрюмого взгляда, резко развернул коня и повёл войско обратно. Волк долго смотрел вслед уходящему неприятелю. Потом к нему подошёл староста, и они говорили друг с другом. А может, и не говорили, а просто стояли рядом.

Через несколько дней волк лежал на своей горе и задумчиво глядел вдаль. По дороге близ горы проезжали торговцы, шли местные жители и путешественники с других концов Прозрачной Феррии. Вдруг один крестьянин остановился, отложил в сторону косу, порылся в карманах и достал оттуда несколько монет. Он протянул руки раскрытыми ладонями вверх, показывая их волку, потом положил деньги на траву, поднял косу и отправился дальше. Все, находящиеся поблизости, последовали его примеру: женщина сняла серьги и положила рядом, купец вытащил из ларца драгоценный камень, прибежали дети с двумя серебряными колокольчиками. Через некоторое время собралась гора ценностей.

Тогда староста Северного Дола созвал первый в истории Прозрачной Феррии Совет. Старосты со всей страны собрались на Приграничной горе и, посовещавшись, предложили волку стать верховным правителем страны. Он согласился. Там же, на горе, решили построить большой город и дворец для волка. Сокровищ хватало с избытком. Узнав о грандиозном строительстве, к Приграничной горе потянулись работники, купцы, ремесленники. Все они принесли с собой дары. Город быстро разросся. Так появилась столица. Башня дворца колоссом возвышалась над городом; огромная библиотека из розового полупрозрачного мрамора, искусно украшенная изящными барельефами и изразцами, вмещала в себя тысячи старинных манускриптов, исторических фолиантов, рукописей и карт; открылись первые в стране высшие учебные заведения; музей искусств мог похвастаться редкими коллекциями ювелирных изделий, живописи, предметов старины.

В дарах уже не было особой надобности, но жители превратили жест благодарности в традицию. Поэтому многие прибывающие в город до сих пор от всего сердца жертвуют что-нибудь ценное. И это возвращается им сторицей, так как сокровища используются для улучшения жизни феррийцев. Тем не менее скопленные за это время богатства несметны. Потомки бурого волка и сейчас оберегают страну от напастей.

– Кстати, ваш путь проходит мимо столицы. – Восторженный Мирош ненадолго прервал свой рассказ. – В город вас, конечно, не пустят – великанам туда вход воспрещён, но того, что вы увидите из-за стен, будет достаточно. Представляю выражение ваших лиц в этот момент! – Он весело хихикнул.

– А что же стало с королём? – Рэй, заворожённый историей, слушал, приоткрыв рот.

– Ничего особенного. Возвратившись из похода в свой замок, он поднялся на самую высокую башню, велел поменять в ней стёкла на цветные, такие же, какие видел, стоя в клетке и сжимая железные прутья, на тогда ещё единственном феррийском куполе. А в центре зала, на каменном столе, поместил свой жезл. Чарующий свет жезла проходит сквозь стёкла и рассеивается по округе. Может, врут, я сам не видел. Войска король разделил на одиннадцать частей. Десять пожаловал приближённым лордам из числа соратников, которые не предали его, а одиннадцатую оставил себе. Он сделал это, чтобы не допустить переворота. Модмир Мудрый – потомок того короля.

Пока Мирош рассказывал, путники вышли из ворот города и добрались до реки. Её прозрачные воды сонно переваливались от берега к берегу на крутых песчаных изгибах. Мирош достал из торбы небольшие полотенца и несколько кусков мыла размером с конфету и предложил помыться и постирать бельё. Сняв одежду, Рэй с разбегу бултыхнулся в прохладную воду. Юма замешкалась, и Мирош деликатно отвернулся. Тогда она скинула платье и осторожно зашла в реку, предусмотрительно оставив полотенце на брёвнышке у воды. Когда дети искупались и разложили выстиранную одежду на раскалённые солнцем камни, Мирош достал из сумы хлеб, вяленое мясо, овощи и бутыль молока. Ребята с удовольствием набросились на еду.

– Мирош, – не унимался Рэй, – у вашей страны такие могучие защитники, почему Ундин боится вторжения?

– Они ничего не могут сделать. – Мирош вздохнул и ненадолго задумался, соображая, как лучше объяснить мальчику положение дел. – Неизвестный король, захватив замок Первого короля, заменил цветные стёкла мутно-серыми, завладел золотым жезлом, заперся в башне и никогда не покидает её. Оттуда он отдаёт приказы подчинённым. Нам даже неизвестно, кто он. Мы знаем только, что он очень хитёр. За толстыми стенами неприступной цитадели, в высокой башне под охраной многотысячной армии волкам его не достать. Неизвестный король прекрасно это понимает.

– Освободить замок невозможно, иначе его уже вернули бы? – Рэй серьёзно взглянул на Мироша.

– Ты зришь в корень! Сколько тебе лет?

– Скоро одиннадцать.

– Смышлёный, совсем как я в твои годы. Башня теперь излучает мрачный серый свет, который лишает людей воли. На своих полководцев Неизвестный король вешает кулоны – маленькие частицы жезла, опаянные мутным стеклом. В его армии не знают радости, жалости и сострадания. На плече каждого солдата – чёрная повязка с красным сердцем. Неизвестный король контролирует уже семь из одиннадцати войск Модмира. Каких-то лордов подкупом, каких-то силой, шантажом или обманом заставил он служить себе. Ясно одно: его влияние распространяется, словно чума, движется всё дальше и дальше, и неизвестно, что может остановить его.

– Как же сражаться четырьмя войсками против семи?

– Не беспокойся. – Мирош заговорил с видом знатока. – Модмир занял выгодную позицию. Верхняя крепость находится высоко в горах. К ней ведут три дороги. Одна с нашей стороны – широкая и лёгкая. Две – со стороны врага. Они идут параллельно друг другу. Это узкие и неудобные подходы. По ним просто не пройдёт столько атакующих, сколько необходимо для захвата крепости, даже когда в ней всего один гарнизон. А сейчас там две армии Модмира!

– Ундин упоминал, что враги могут пойти в обход.

Мирош усмехнулся, довольный замечанием.

– Да, он говорил о Золотых озёрах. Всем известно, шестьдесят хорошо вооружённых судов стерегут десяток узких проходов между водоёмами. По ним невозможно пройти незамеченным. А даже если кто-то просочится, то он встретится на этой стороне с солдатами лорда Розевальда – он командующий одной из армий короля. Других подходов просто не существует, всё перекрыто цепью высоких гор.

– А если и остальных лордов подкупят?

– Головы тех, кто пытался это сделать, уже украшают солдатские пики. Остались самые преданные и верные сторонники короля. – Мирош остановился на развилке, раздумывая, по какой дороге лучше пойти.

– А что означают красные сердца на повязках солдат Неизвестного короля? – спросила Юма.

Голос девочки прозвучал неожиданно, увлечённые разговором новоиспечённые приятели совсем позабыли о спутнице, шедшей позади. Они молча обернулись. Юма рассматривала только что сорванный крупный пунцовый мак.

– Никто не знает, – пожал плечами проводник. – Нам направо.

– В зале Советов я видела фрески. – Юма убрала цветок за ухо. – Мирош, расскажи, ведь это необычные волки? Кто они?

– Всё просто, они древние хранители всей Феррии. Бурые волки ступили на нашу землю в тот момент, когда свет звезды Кафф сотворил этот мир. Легендарный волк был последним из тех хранителей. А сейчас на страже его потомки.

– Кафф? – удивился Рэй. – И ты веришь, что волки пришли со светом звезды?

– Так же, как и в магию, мой друг, – улыбнулся Мирош. Потом таинственно посмотрел на детей и, понизив голос, добавил: – Посмотрите ночью в левый глаз ворона и сами решите, верить этому или нет.

– Что это значит, Мирош? – заинтересовались загадкой дети.

Но он лишь широко улыбнулся в ответ.

Солнце клонилось к закату, когда ферриец проводил детей до крестьянской фермы, расположенной неподалёку. Постучав подвесным молотком по дубовой калитке и никого не дождавшись, он отодвинул засов и медленно открыл массивные скрипучие ворота. Навстречу гостям уже спешила коренастая улыбчивая женщина.

– Привет, Линда. Можно ребята переночуют у тебя?

– Конечно, конечно. Всегда рада помочь Ундину. Проходите смелее, – махнула она рукой. – Только подождите немного во дворе, пока я устрою вам ночлег.

Через некоторое время она вновь появилась и позвала детей за собой. Мирош остался у калитки.

– До завтра, – весело крикнул он в сложенные у рта ладони. – В десять будьте готовы, я приду попрощаться с вами.

– До свидания, спокойной ночи!

Дети развернулись и какое-то время шли за Линдой спиной, смеялись и махали Мирошу на прощание.

Женщина провела гостей мимо пузатого домика, где, вероятно, жила сама, к большому амбару, прятавшемуся в саду. Внутри, за мешками с пшеницей, на сухой соломе были приготовлены постели. Рядом, на перевёрнутой кадке, накрытой чистым полотенцем, стояли четыре крынки молока, каждая размером с кружку, и поднос с маленькими, очень вкусными на вид пирожками. Свет падал сквозь круглые окошки в крыше, слабо освещая помещение.

– Располагайтесь, милые мои. Кушайте, пока тёплое.

– Вы так добры к нам. Спасибо за вашу заботу, – сказала Юма.

– От доброты краски полны, а от зла одна худоба да жизнь короче, – улыбнулась Линда. – И укладывайтесь поскорее, уж совсем темнеет.

Юма лежала в постели с закрытыми глазами. Рэй давно уснул и посапывал рядом. События прошедшего дня никак не укладывались в голове. И хоть сил раздумывать совсем не осталось, мысли о трагичной гибели друзей не отпускали. Юма почувствовала жар, затем всё тело охватил озноб. Она сжалась в комок и покрепче укуталась одеялом. Лишь глубокой ночью тревога отступила. Туманные образы в голове начали меняться, смешиваться друг с другом, и она не заметила, как провалилась в сон.

Глава 4. Чудеса на границе

Утро постучалось к Юме тонким надрывным кукареканьем. Как ни пыталась она продлить сладкую дрёму, петушиный крик упорно тянул её в реальный мир. Наконец она открыла глаза и увидела малюсенького, встопорщенного петушка, который прохаживался вдоль её постели и что есть мочи драл горло.

– Сам с яйцо куриное, а такой звонкий. Кыш, – пробурчала она спросонья.

Брата в амбаре не было. Юма выглянула на улицу. Оттуда раздавались конское ржание, голоса и быстрое туканье молоточка. Во дворе, наполненном гомоном домашних животных, Рэй помогал вознице, что вчера увёз её туфли, чинить отвалившееся у телеги колесо. Брат сосредоточенно наносил удары молотком по металлическому ободку на ступице – центральной части колеса, к которой крепились деревянные спицы. Руководил этим процессом Мирош. Попеременно забегая то с одной, то с другой стороны, он давал, как ему казалось, ценные советы. Работники при этом не обращали на него внимания. Когда колесо встало на место, Мирош вытер со лба испарину, заложил руки за спину и несколько раз с удовлетворённым видом прошёлся возле телеги.

Разрумянившееся лицо Рэя светилось радостью. Он всегда старался занять себя делом. В цирке трудился наравне с другими артистами, помогал ухаживать за животными, готовил им еду, чистил клетки. Он практически не знал детства. Юма, когда что-то оставалось от скромного гонорара, покупала ему игрушки. В такие дни он светился от счастья. Забывал про всё и, сжав в руках крашеный деревянный кораблик или игрушечную саблю, погружался в вымышленный мир великих сражений и опасных путешествий. Даже сейчас он воспринимал происходящее как приключение. А Юма боялась. За брата, не за себя. «Нужно во что бы то ни стало вернуть Рэя обратно, пока Неизвестный король не захватил всю Феррию», – подумала она, глядя на суетившуюся у телеги компанию. Затем нащупала кору в кармашке. Юма боялась её потерять. Убедившись, что посылка на месте, она подошла поближе.

– Доброе утро! – приветствовали её все.

– Доброе!

– Вот, поешь. – Рэй указал на поднос с ароматными кусочками запечённой рыбы на ломтях чёрного хлеба. – Я уже позавтракал. Это Линда приготовила.

От сказочного запаха еды сразу разыгрался аппетит. Нежная рыба так и таяла во рту.

– Полюбуйся на работу. – Мирош, выпрямив спину, с гордостью посмотрел на туфли. – Нашим сапожникам это не под силу, а вот кузнецам – как раз под стать!

Рядом с телегой стояли туфли Юмы, отремонтированные, вычищенные и натёртые до блеска. Каблучки были подбиты, а место разрыва стянуто маленькими коваными скобками.

– Здорово, вот чудесно, совсем как новенькие! – Юма обулась и, придерживая юбку, сделала изящный реверанс в знак благодарности.

Все весело засмеялись. Мирош стащил с повозки торбу и отдал Рэю:

– Здесь немного еды на первое время.

Из домика вышла Линда и с порога помахала детям: «До свидания!» Рэй подпрыгнул и радостно замахал в ответ. «Спасибо за вашу доброту!» – крикнула Юма.

Ребята в сопровождении Мироша вышли на дорогу и какое-то время шли молча. Затем остановились у мостика через ручей. Дети умылись родниковой водой и хотели двинуться дальше, но Мирош сказал, что тут им нужно расстаться. Он подробно объяснил, как идти дальше, и дал несколько полезных советов. Рэй начал уговаривать его пройти с ними ещё немного, но тот ответил, что прощаться надо у особенных мест.

– Вдруг мы никогда не увидимся, тогда легко вспомним друг друга на этом горбатом мостике. – Мирош грустно вздохнул. – Ах, совсем запамятовал! – Он порылся в карманах и достал сложенный пополам листок. – Это пропуск для патрулей и пограничников.

Юма села на корточки и заметила крошечные веснушки на лице феррийца. Она протянула ему руку: «Спасибо вам за всё, – искренне сказала девочка. – Вы удивительный народ».

Северный Дол постепенно удалялся, становился меньше, пока и вовсе не скрылся за горизонтом. По пути изредка встречались деревеньки и отдельные фермы. Едущие навстречу детям феррийцы учтиво снимали головные уборы или кивали в знак приветствия. Когда солнце перевалило зенит, дети остановились на привал, чтобы пообедать. Рэй открыл торбу, ожидая найти в ней лёгкий перекус, и невольно охнул, когда увидел головку козьего сыра, кусок нарезанного вяленого мяса, два каравая чёрного хлеба, лук, огурцы с помидорами, кулёк пшеничных сухарей, мешочек грецких орехов, кремень, две пары тёплых носков, лёгкие шерстяные пледы и перочинный нож. Все вещи по размеру выглядели привычными для детей: видимо, феррийцам пришлось изрядно потрудиться минувшей ночью, чтобы как следует снарядить гостей. Но количество поклажи никак не вязалось с весом торбы.

Юма попробовала приподнять сумку. Та оказалась довольно тяжёлой.

– Понятно, в чём дело! – Рэй, озарённый догадкой, светился от радости.

Он торопливо прикрыл торбу и застегнул по верхнему краю на десять медных пуговиц.

– Попробуй теперь.

Сестра с лёгкостью оторвала её от земли одной рукой. Брат отстегнул пять пуговиц.

– А сейчас?

На этот раз Юма с усилием, но всё же приподняла торбу.

– Да! Здорово! Вот это подарок. Ну, спасибо. Какой бескорыстный народ. Как жаль, что мы ничем не могли их отблагодарить. Теперь ясно, для чего на одежде феррийцев столько кармашков. И впрямь, почему бы всегда не носить с собой всё, что может понадобиться, если это к тому же не стоит тебе никаких усилий.

По дороге до следующего привала Рэй то и дело пытался наполнить торбу «полезными» вещами: палками, шишками и камнями. Даже хотел положить лягушку, но Юма ему не разрешила. Потихоньку задул прохладный ветер, на небе появились тучки. Лениво проплывая над детьми, иногда они, балуясь, сбрасывали с себя капли воды, похожие в полёте на тонкие чёрточки. Дети от них даже не прятались, слишком лёгкой была морось.

За очередным поворотом путники замедлили шаг и встали как вкопанные. Словно нарисованный густыми, сочными мазками, впереди виднелся город. Слева направо и до самого горизонта сияли разноцветные купола. Некоторые из них во много раз превосходили по размерам купола Северного Дола. Цветные дома не пестрели множеством красок. Собранные группами, они казались терракотовыми, бурыми, охровыми, синими, бежевыми и белыми зарисовками на этом невообразимо грандиозном полотне.

Но самыми впечатляющими, конечно же, были башни дворца, стоявшего на Приграничной горе. Их остроконечные крыши из рубинового стекла буквально упирались в небо и казались такими хрупкими, что понять, как они не рассыпаются под собственным весом, ребята не могли. Высота же центральной башни казалась совсем немыслимой. Даже стоя вдалеке от дворца, детям приходилось запрокидывать головы всё выше и выше, следуя взглядами за сияющими гранями, уходящими в небо. Рэй чуть не упал на спину. Он так и не понял, видит ли вершину целиком или та теряется вдали. С неба слетали вниз синие тонкие молнии. Рубиновое стекло, вздрагивая, накалялось, излучая слабый свет, становясь похожим на горячий уголь, когда его раздувает ветер, затем снова остывало. Это зрелище казалось невероятным.

Вскоре к огромной башне приблизилась туча, и полил дождь. Вода, падая на стекло крыши, собиралась в потоки и, набрав скорость, стремительно срывалась с краёв мириадами цветных брызг. В этом водяном тумане появилась яркая радуга.

Застёгнутые на одежде или торбе феррийские пуговицы делают ношу практически невесомой. Неважно, из чего они сделаны: железа, металла или драгоценных камней.

– Какая красота! – Очарованная Юма прижала ладони к груди.

Дети ещё долго стояли и любовались сказочным городом.

Начало смеркаться. Рэй нашёл небольшой пригорок у дороги, с которого хорошо просматривался Приграничный город, позвал сестру, и они вместе стали обустраиваться на ночлег. В первую очередь набрали лапника и устроили постели, застелив ветви пледами. Затем поужинали. Растянувшись на подстилках из пышных еловых веток, до захода солнца они любовались красотой Приграничного города, показывали друг другу здания, понравившиеся больше всего. Когда стемнело, в дворцовых башнях зажгли свет. Мягкое сияние освещало округу. Город преобразился и предстал совсем в другом, но не менее впечатляющем образе.

Юма лежала на боку, глядела на окна башен и мысленно представляла себя на вечернем балу в чарующем замке. Город казался волшебной сказкой, в которую так хочется попасть. Юме было грустно оттого, что эта «сказка» реальна, до неё даже можно дотронуться, но стать её частью всё равно не получится. Девочка любовалась дворцовым садом, разбитым на Приграничной горе. Как же ей не хотелось возвращаться в свой мир! И она мысленно уговаривала себя: «Конечно, приют не самое лучшее жильё. Но здесь мы никого не знаем, а там наш дом с понятными законами и правилами и, главное, без войны. Нет, я не должна рисковать жизнью брата».

Рэй ещё не спал, он размышлял над загадкой Мироша. Мальчик любил всякие шарады и тайны. «Загляните ночью в левый глаз ворона». Зачем заглядывать именно в левый глаз? Почему ночью? В темноте и ворона-то не увидеть, даже если он рядом окажется, не то что глаз у него рассмотреть». Тут мальчик взглянул на небо и хлопнул себя по лбу: «Ну конечно! Как я сразу не догадался?» Сестра привстала на локтях и в недоумении уставилась на брата. Рэй вытянул руку с указательным пальцем вверх, стал водить ею по небосводу. «Где же ты, где же ты, где?..» – повторял он, не останавливаясь. Вдруг Рэй замер, поднялся с лежанки и радостно выпалил: «Там левый глаз ворона! Кафф!» Юма вгляделась: в общем хаосе звёзд выверенными очертаниями выделялось созвездие, напоминавшее ворона. Птица словно прижалась к неведомой тверди и чуть расправила крылья, готовясь к полёту. Левый глаз ворона смотрел прямо на детей.

Рэй покачал головой:

– Даже если захочешь, не нарисуешь правдоподобнее. Вот и не верь рассказу Мироша. – Брат вернулся на лежанку и задумчиво хмыкнул.

– Я ему сразу поверила… – Юма протянула руку навстречу мягкому свету яркой звезды.

Засыпая, она вспомнила братьев волчат на фресках здания Совета и пожалела, что не спросила у Мироша их историю.