Текст книги "Святое дело"
Автор книги: Виктор Суворов
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Но про арабского коня ни разу не проболтался.
Через 12 лет после смерти Жукова, во время правления Горбачёва, покатилась вторая антисталинская волна, и о Сталине вспомнили еще много всякой гадости. Но про падение с коня не вспомнил никто.
Смекалистая дочь великого полководца Мария Георгиевна отыскивала все новые и новые запрещенные цензурой фрагменты «первоначальной рукописи» мемуаров величайшего полководца, но этот кусочек никак не находился.
Механизм создания мемуаров Жукова достаточно хорошо изучен. Первая встреча Жукова со старшим научным сотрудником Военно-научного управления Генерального штаба Министерства обороны полковником В. С. Стрельниковым состоялась 20 декабря 1958 года. Пикантность ситуации в том, что мемуары отставного стратега – дело личное, однако создавались они в служебное время полковниками Генерального штаба и ГлавПУРа, сотрудниками архивов, академических институтов и многих других структур и учреждений. А без руководящей и направляющей роли Центрального Комитета Коммунистической партии такое усердное сотрудничество было невозможно.
Вот рассказ о начале работы над величайшим шедевром военной мемуаристики:
Маршал попросил Стрельникова помочь подготовить периодизацию войны. Вскоре он ознакомился с двумя вариантами ее и одобрил первый из них. Полководец попросил собеседника подготовить письменный план его будущих мемуаров. Очередная встреча состоялась через неделю. Кроме плана будущей книги офицер привез из библиотеки Военной академии им. Фрунзе проект программы по истории современного военного искусства… (Астраханский В. С. Библиотека Г. К. Жукова. История, судьба, реконструкция. М.: Архивно-информационное агентство, 1996).
То же самое мы можем прочитать и у других восторженных авторов, например у В. В. Карпова в книге «Маршал Жуков. Опала» (М.: Вече, 1994). Написано все это с умилением: вот видите, как серьезно относился полководец к работе над книгой!
Однако нежные ослиные ушки полностью спрятать не удалось. Кончики торчат. Великий стратег «попросил» полковника помочь подготовить периодизацию войны. Полковник просьбу понял правильно. Помощь выразилась в том, что старательный полковник выполнил всю работу. Да не просто так, а в разных вариантах. На любой вкус. Личный вклад стратега сводился к тому, чтобы выбрать один из них.
Далее великий стратег «попросил» подготовить письменный план своего грядущего шедевра: ну-ка, полковник, прикинь, что я должен вспоминать, о чем надлежит мне размышлять.
Полковник сообразительный попался. План быстренько составил. Кроме того, проявил инициативу. Уже безо всякой подсказки и просьбы привез проект программы, по которой будут изучать историю войны в Военной академии имени Фрунзе. Далее – как на партсобрании. Какие будут предложения? Принять за основу! Возражений нет? Принимается. Какие будут дополнения и изменения?
Основной контингент слушателей Военной академии имени Фрунзе – ротные командиры, то есть старшие лейтенанты и капитаны. Иногда майор промелькнет. В 1958 году слушателями академии были те, кто стали офицерами через семь-восемь, а то и через десять лет после войны, то есть все без исключения не воевавшие. Полковник из Военно-научного управления Генерального штаба мог бы в качестве основы для мемуаров великого полководца предложить программу обучения слушателей Академии Генерального штаба. Там в основном перспективные полковники, минимум командиры полков. Изучают они ту же войну, но на более высоком уровне. В 1958 году там учились те, кто в большинстве своем прошли через войну.
Но полковник Стрельников решил ситуацию не усложнять, в основу воспоминаний и размышлений гениального полководца положил то, что попроще. Так на гранитном базисе программы обучения для младших офицеров и была возведена сияющая надстройка.
Не отклонились ли мы от генерального курса? Никак нет. Речь о том, что проклятая цензура вмешалась и фрагмент о сталинском падении с арабского жеребца вырезала, и только потом, через много лет, историческая правда была восстановлена и воссияла в первозданном блеске.
Можно с этим согласиться. А можно и возразить: цензор с длинными ржавыми ножницами включается в работу последним. А до того, как он принялся усердно кромсать страницы и главы, полное и дословное содержание рукописи этого гениального творения было известно руководству Министерства обороны, Генерального штаба и всем подчиненным им структурам – Институту военной истории, Военно-историческому отделу Военно-научного управления и так далее. А кроме них – личному секретариату Брежнева, главному идеологу Политбюро ЦК КПСС Суслову и всем подчиненным ему структурам, а также Главному политическому управлению Советской Армии и прочая и прочая. Рукопись досконально изучалась одновременно в четырех отделах ЦК КПСС: пропаганды, административных органов, культуры, науки. Этими отделами руководили соответственно товарищи Степаков, Савинкин, Трапезников, Шауро.
Вам, молодым, не понять, что скрывается за этими невзрачными названиями. Объясняю: Отдел административных органов ЦК КПСС, например, полностью контролировал деятельность вооруженных сил страны (Министерство обороны, Генеральный штаб, ГРУ и так далее), а также МИД, КГБ и МВД; ему подчинялись все суды, начиная с Верховного, прокуратура, начиная с Генеральной, тюрьмы, концлагеря, юстиция и все заграничные учреждения Советского Союза – посольства, консульства, торговые представительства и миссии, постоянные представительства при ООН и многие другие организации.
И не подумайте, что товарищ Савинкин, который все это держал под контролем, лично вычитывал текст рукописи «самой правдивой книги о войне», как часто называют мемуары Жукова некоторые его почитатели. Вовсе нет. На то у него были подчиненные структуры, в которых работали весьма высокооплачиваемые слуги народа. И каждый имел на руках текст. Не говоря уже о всяких «помогающих» Жукову полковниках, консультантах, специальных редакторах и прочих. И если цензура что-то вырезала, то кто-то из этих идеологов, помощников, редакторов и соавторов мог бы в расцвете так называемой «гласности» вспомнить: а вот в рукописи содержался интереснейший факт про падение Сталина с коня… Но никто ни при Хрущёве, ни при Брежневе, ни при Андропове и Черненко, ни при Горбачёве не вспомнил про болтливого сталинского сына и про арабского жеребца.
И это не конец истории. В создании мемуаров Жукова участвовали спаянные и не очень спаянные коллективы, происходили столкновения интересов различных лиц, групп, группировок из всевозможных структур – всем хотелось кушать. Как всегда у нас, в каждом большом деле наблюдались неимоверный бедлам и безалаберщина. Помимо множества копий рукописи, снимавшихся для разных учреждений и организаций, некоторые люди делали на этом свой небольшой бизнес – самостоятельно снимали копии с рукописи и продавали иностранцам. Дело дошло до того, что заведующие четырьмя отделами ЦК КПСС обратились в секретариат ЦК с требованием разобраться и положить конец этому безобразию.
Разбирательство происходило на уровне председателя КГБ Андропова, который 27 сентября 1968 года докладывал в ЦК КПСС:
Не были приняты меры, исключающие размножение рукописи, а также ознакомление с текстом посторонних лиц… Размножение рукописи в таком большом количестве экземпляров не вызывалось необходимостью… Не исключено, что копии рукописи Жукова Г. К. могли оказаться за границей. В ходе проверки выявлены факты нарушения финансовой дисциплины… (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы.
М: Международный фонд «Демократия», 2001. С. 557).
Обратим внимание на замечание о финансовой дисциплине. Допустим, Жуков сам писал книгу и при этом потратил некую сумму – купил не пузырек, а, к примеру, ведро чернил. Кому какое дело до денег в его кармане?
Но этим вопросом почему-то вдруг занимается КГБ. На уровне председателя КГБ, который к тому же еще и кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. Это означает, что создание мемуаров было не личным, а государственным делом. На осуществление данного грандиозного проекта были выделены казенные денежки, и немалые.
Из заявления Андропова следует, что многочисленные соавторы стратега растаскивали выделенные на эту затею народные копеечки в достойных упоминания количествах, а кроме того еще и рукописями торговали. Недремлющие компетентные органы недоглядели, и потому вызванный на ковер товарищ Андропов смягчает картину: не исключено, что копии рукописи… Вместо того, чтобы открыто признать: оплошала Контора, ушла рукопись.
Это я к тому, что и за рубежом ходили копии, и самые смачные отрывки публиковались в журналах. А лучше этого фрагмента и не придумаешь: глупенький Сталин, которого боялась вся Европа, сдуру на коня забрался, да с него и свалился! А дурной сталинский сынок об этом одному Жукову на ушко шепнул, а Жуков-балаболка всему свету растрезвонил!
Вот что на первых полосах публиковать! То-то смеху было бы! Вот бы тиражи подскочили!
Но не было такого фрагмента в настоящей первоначальной рукописи мемуаров Жукова. Рукопись прошла через тысячи рук, в том числе и вражеских, но никто про арабского коня ничего не вычитал.
Но вот появилась «Последняя республика» с ехидным вопросом, и только тогда полковника Маслова вдруг озарило: так ведь я же был у Сталина инструктором верховой езды! Вот только тут бравый кавалерист и вспомнил во всех подробностях тайные уроки в Манеже Наркомата обороны (не путать с Манежем на Манежной площади) и их печальный конец. Вспомнил через пять десятков лет гробового молчания. А до того никак вспомнить не мог.
А за ним вдруг и дочь Жукова Мария Георгиевна радостно воскликнула: ой, смотрите, что я нашла! Проклятая цензура вырезала!
Тут-то в мемуарах Жукова и появилось дополнение: настало, мол, время народу правду поведать.
Давайте же на мгновенье допустим, что вся эта история – чистой воды правда. Что же получается? Под большим секретом сын Сталина рассказал Жукову нечто такое, что никому рассказывать не следовало. А Жуков растрепал на весь свет. Да не просто так, а в печатном виде с переводом на все языки мира. Мы-то знаем: Сталин – зверь. Сталин – урка. Сталин – убийца. И все же он – Верховный главнокомандующий в самой кровавой войне в истории человечества. Хоть что-нибудь святое должно остаться.
Но Жуков и тут мстительно гадит, рассказывая историю, которую ему сообщили под большим секретом.
Если весь этот сюжет – чистая правда, тогда выходит, что Жуков – трепач и сплетник.
В декабре 1942 года Жуков лично руководил операцией в районе Ржева. Для грандиозного наступления были сосредоточены 33 армии, в том числе 23 общевойсковые, 3 ударные, 1 танковая, 4 воздушные и 2 резервные, не считая отдельных корпусов, дивизий, бригад, полков и сотен тысяч солдат маршевого пополнения. Жуков бросил в сражение 3 290 новейших танков, более тысячи самолетов, 24 тысячи орудий и минометов.
Жуков эту операцию провалил. Жуков сжег миллионы снарядов и сотни миллионов патронов. Жуков потерял почти все танки и сотни самолетов. Потери войск составили 215 тысяч убитых, искалеченных и раненых. При нулевом результате. Это сражение по количеству участвовавших в нем войск и боевой техники и расходу материальных средств превосходило все битвы, которые знала мировая история.
Жуков не просто был его участником, а главным инициатором, организатором, вдохновителем и руководителем. Об этом грандиозном сражении и о своей роли в нем великий стратег начисто забыл и в своих мемуарах о нем не вспоминал. А сталинское падение с арабского жеребца он хорошо помнит и смачно описывает, хотя сам падения не видел.
Вот вам цена шедевру военной мемуаристики: о грандиозной операции стратег рассказывать не стал, а передавать пересуды – пожалуйста.
Что же важнее для кремлевской пропаганды: сражение под руководством Жукова или пустяковый эпизод из жизни Сталина, который известен только по сплетням?
Сплетня – важнее. Ибо она подпирает главный устой всей коммунистической идеологии: войну Советский Союз якобы выиграл, Сталин якобы верил в победу и радовался вместе со всеми. На радостях даже и парад помышлял принимать, да только чуток у него не получилось…
6
В мемуарах, которые вышли при жизни Жукова и выходили потом два десятка лет после его смерти, ничего не сказано ни о сталинском падении, ни о разговоре с его сыном, ни о том, что Сталин подсказывал Жукову, на каком именно коне принимать парад. Но вот в самых последних – то есть самых правдивых – изданиях мемуаров вдруг открылась новая историческая правда.
Однако великую радость открытия омрачила мелкая неувязочка. По вновь обнаруженной версии мемуаров, Сталин «не без намека» советовал Жукову белого арабского коня, того самого, как выясняется, с которого сам и свалился. Но всем известно, что Жуков принимал Парад Победы не на арабском коне. Хроники и снимков того парада предостаточно, и каждый сам может уловить разницу. Даже невооруженным глазом.
Разнице той много веков. Европейский рыцарь защищал свой замок, деревни и земли в окрýге. Скакать за сотни верст ему не было нужды, потому он мог себя и коня своего защитить тяжеленными доспехами. Латы средневекового рыцаря весили 50–60 килограмм, да еще и коня доспехами обвешивали – а это еще 50–60 килограмм, если не больше. Помимо этого – оружие всадника, седло, сбруя и прочее. Чтобы нести такого бронированного седока, конь требовался большой, на мускулистых ногах толщиной с хорошее бревно.
А на бескрайних просторах Арабского халифата от Хорезма до Адена и от Кордовы до Кандагара надо было скакать под испепеляющим солнцем дни и недели. Тяжелые стальные доспехи тут никак не годились. Для таких условий конь требовался совсем иной: легкий, быстрый, выносливый. Арабы наносили поражение противнику не тяжестью мечей, а внезапностью и стремительностью своих атак. И защищали себя не стальными доспехами, а резвостью ног своих скакунов. Это как поединок чемпиона мира по боксу с чемпионом мира по бегу.
Обратим внимание на снимки покойного Саддама Хусейна. Он на арабском скакуне любил красоваться. И мужик вроде не крупногабаритный, а ноги чуть до земли не достают. Вроде как на ишаке едет, на эдаком тонконогом изящном ишачке с лебединой шеей.
Грациозная, по-лебединому изогнутая шея – не поэтический оборот, а официальное описание арабской породы. Там же сказано: маленькая голова, узкий череп, вогнутый «щучий» профиль, большие выразительные глаза, широкие ноздри, маленькие уши, глубокая четко очерченная подщечина, красивым изгибом переходящая в горло, высоко посаженный хвост, тонкие сухие стройные ноги, высота в холке 150–153 см, обхват груди 177–179 см, обхват пясти – 18,5 см.
Теперь посмотрим на фотографии Жукова, принимающего Парад Победы. Да ведь под ним же коняга исполинских размеров! Выбирали с понятием: знай наших! Конь Жукова в стандарты арабской породы никак не вписывается. Даже приблизительно.
Мелочь, пустячок, но за ним вырисовывается некая несуразность. Итак, для Сталина якобы выбрали арабского скакуна, потом за пять или шесть дней до парада Сталин рекомендовал его Жукову. Да не просто Сталин утвердил выбор, а, по словам Жукова, консультировался с главным кавалеристом планеты Маршалом Советского Союза Будённым Семёном Михайловичем.
И тут вырисовывается новая несуразность. Будённый первым в ХХ веке создал и возглавил не что-нибудь, а Первую конную армию. Во время Второй мировой войны и после нее, до самой смерти Сталина, Будённый был командующим кавалерией Красной Армии. У нас на Руси свои условия, свои требования. Под руководством и покровительством Будённого в Советском Союзе была выведена лучшая кавалерийская порода лошадей – будённовская. Не для рыцарских поединков и не для стражей ислама, а специально для наших условий. Для войн первой половины ХХ века. Для дерзких рейдов по вражьим тылам. Для действий на открытых флангах. Для стремительных бросков там, где противник слаб или его нет вовсе. Для наступления по лесам, болотам, оврагам и взгорьям. Для конно-механизированных групп, в которых танкистов, мотопехоты, артиллеристов, зенитчиков, минометчиков не меньше, чем конников.
Для парадов конь этой породы подходил как нельзя лучше. Так и зафиксировано в официальном описании: крупная верховая лошадь, у многих жеребцов высота в холке 170 см!
И вот вам задача: заместитель наркома обороны, командующий кавалерией Красной Армии Маршал Советского Союза Будённый якобы рекомендовал Сталину принимать Парад Победы не на нашем родном советском коне, а на арабской лошадке. С чего бы это?
Возразят, что будённовская порода в тот момент только вырисовывалась и официально утверждена в 1948 году. Ну и что? В 1945 году бумаги еще не были подписаны. Это понятно, не до того на войне было. Но кони-красавцы уже жили, уже воевали, уже дошли до Эльбы. Одного красавца даже генералу Дуайту Эйзенхауэру подарили. И он по достоинству подарок оценил.
Главное то, что к выведению будённовской породы самое прямое отношение имел сам Сталин. В 1935 году он вместе с Ворошиловым и Будённым побывал в Ростовской области на конном заводе им. Будённого. И тогда, и в последующие годы Сталин живо интересовался и участвовал в становлении и развитии коневодства в Советском Союзе, в частности в выведении новых пород верховых лошадей для Красной Армии.
В 1945 году у маршала Будённого был выбор. Он мог бы рекомендовать жеребца любой другой нашей породы. Терской, например. Или русской верховой. Донской. Ахалтекинской.
Ну хорошо, из затеи с конем у Сталина ничего не вышло, но зачем и Сталин, и Будённый арабского коня подсовывают Жукову? Не хватает наших родных коней марксистско-ленинской породы? Откуда у товарища Сталина это низкопоклонство перед загнивающим Востоком?
Жуков, если верить этим балладам, Сталину не возражал, но совету почему-то не внял и на параде появился не на арабском скакуне, которого ему якобы рекомендовали Сталин и Будённый. Самое странное, что Жуков не нашел нужным свое вольнодумство объяснять ни Сталину тогда, ни своим читателям после смерти Сталина. Одно из двух: либо мемуарист Жуков должен был обойти стороной вопрос про коня арабской породы, не заостряя нашего внимания на подробностях, либо, если уж коснулся деталей, должен был объяснить, почему действовал вопреки сталинским рекомендациям и как товарищ Сталин реагировал на такое проявление свободомыслия.
Разгадка сей неувязки, на мой взгляд, проста: через два десятка лет после смерти Жукова сей фрагмент в «самую правдивую книгу о войне» вписали люди, которые не подозревали о существовании кавалерийских лошадей российских и советских пород. Скакуна арабской породы они помянули ради красного словца – звучит красиво. Они явно не владели техникой правдоподобного вранья. Между тем главное правило обманщиков – поменьше подробностей, так как на подробностях врунишек и ловят.
7
Критик мой, скрывающийся под псевдонимом Грызун, негодует: надо было сначала мемуары Жукова прочитать, а уж потом писать «Последнюю республику»!
С этим полностью согласен. Именно так я и поступил. Все издания, которые на тот момент были, собрал, все прочитал. Очень даже внимательно. Но ничего про арабского жеребца и болтливого сталинского сына не вычитал.
Не было этого! И быть не могло. Ибо между «Последней республикой» и «самой правдивой книгой о войне» существует некий мистический контакт. Мемуары Жукова печатали два десятка лет. Издание за изданием. Миллионными тиражами. Но не было в них ни слова о тайных сталинских упражнениях в верховой езде. Но вот вышла «Последняя республика», и тут же мемуары величайшего полководца чудесным образом преобразились, обогатившись новым ярким эпизодом.
Я бросил в массы вопрос: почему Сталин отказался парад принимать? И тут же покойный Жуков в те же массы бросил ответ: да потому, что на коне ездить не умел!
Гражданин, скрывающийся под псевдонимом Грызун, постарайтесь уловить причинно-следственную связь: народу в мире – миллиарды, и каждый способен на какую-то гадость, каждый может придумать каверзный вопрос. Мог ли Жуков предвидеть все неудобные вопросы, которые будут задавать через много лет после его смерти? Мог ли он на них загодя ответить? Мог ли он ответить на мой мерзкий вопрос до того, как я его задал? Мало ли что в мою дурную голову взбредет?
Потому-то живой Жуков ничего не помнил про злополучные сталинские упражнения. И в мемуарах, естественно, об этом не писал. И после смерти об этом случае тоже никто не припомнил. Полистайте первое издание мемуаров Жукова, и второе, и пятое, и седьмое…
Но вот через два десятка лет после смерти Жукова я обратил внимание почтеннейшей публики на некую странность сталинского поведения. Вот тут-то покойный Жуков и встрепенулся. Тут-то он и вспомнил подробности. Тут-то он мне и вмазал!
* * *
Любой, кто сам читает мемуары Жукова, неизбежно приходит к выводу: это фальсификация. Сработана она ленивыми неграмотными халтурщиками. Но встречаются еще отдельные личности, которые верят в то, что всю эту муть сочинял сам Жуков. Не буду спорить. Буду ссылаться на Жукова. Увидите, что из этого выйдет.
Мои вопросы не исчерпаны. Уверен, что покойный Жуков еще даст достойный ответ на поставленные мною вопросы. Приятно сознавать, что своими наводящими вопросами, порой нетактичными и неудобными, я и впредь буду способствовать поиску все новых вариантов «подлинной рукописи» и дальнейшему совершенствованию «самой правдивой книги о войне».
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?