Текст книги "Усмешки Клио"

Версия (как и обещано – фантастическая)

Надо думать, любители фантастической литературы уже догадались.

Да-да, именно это автор имел в виду.

Дыра во времени.

Хроноколодец, ведущий на семь с половиной веков назад, – спрятанный в подземельях возведенной именно для его защиты крепости и отысканный неутомимыми любителями поживы. Запорожцами…

Бред, говорите?

Путешествия назад во времени невозможны? По крайней мере, до тех пор, пока не будет разрешена простенькая такая техническая проблема: как превзойти скорость света?

Хорошо. Пусть бред.

Но если в заведомо бредовую теорию последовательно подставлять известные факты, должны рано или поздно выявиться логические противоречия. Нестыковки. На чем, собственно, и основан метод доказательства «от противного»…

Так давайте – для интереса – попробуем доказать невозможность данного конкретного временного провала «от противного» (в дальнейшем ОП)… Вдруг не получится?

Доказательства (вполне реалистичные)

Любой критик, выступающий ОП, без сомнения, скажет: что-то у вас логика, господин писатель, на обе ноги хромает. Строили неприступную крепость для защиты и маскировки некоей хроноаномалии – а ватага запорожцев захватила цитадель легко и просто? Да еще так, что ни слова об этом захвате не попало в хроники?

А все действительно оказалось просто. Очень удачный момент подвернулся.

Именно тогда и именно в тех местах проводились мероприятия по исполнению статей Столбовского мирного договора со Швецией. Говоря современным языком – противоборствующие стороны разводились за демаркационные линии.

Боярин князь Даниил Мезецкий принимал в это время под государеву руку покинутые шведскими гарнизонами Новгород, Старую Руссу и другие отошедшие к России земли. В Приневье и в Ингерманландии шел обратный процесс – русские уходили, приходили шведы. Опустевшее Копорье казаки, очевидно, заняли без боя. И – покопались в подземельях в поисках чего-либо интересного… И откопали…

А полезли в непонятно куда ведущую дыру, надо понимать, не от хорошей жизни. Подошедшие шведы вполне могли попытаться уничтожить силой оружия самочинных захватчиков.

И что?

Что должны были подумать вылезшие из расселины или пещеры люди – вылезшие в собственное прошлое и не имеющие об этом понятия?

Ничего хорошего подумать они не могли. Могли попробовать вернуться – договориться со шведами или пробиться с боем. Но дорога оказалась с односторонним движением… Возможно, уходя из крепости, казаки обрушили взрывом начало того, что казалось им банальным подземным ходом. Но вполне вероятно, что взорвали (замуровали?) таинственный проход шведы – после того как никто из посланных ими в погоню не вернулся…

Скорей всего, вражда быстро угасла – едва преследуемые и преследователи оказались под чужим небом. По крайней мере тот факт, что часть варягов-руси носила скандинавские имена, свидетельствует именно об этом. А вот ближайший сподвижник Рюрика – Синеус, севший чуть позже на княжение в Белоозерье, обладал подходящим для казачьего атамана прозвищем. Батька Синеус – звучит вполне по-запорожски…

Кстати. Есть такая широко известная картина художника Лебедева «Встреча Святослава с императором Иоанном Цимисхием». Надо сказать, что князь Святослав (внук Рюрика) с этой картины вполне мог бы занять место на другом полотне – «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» – и ничем бы не выделялся среди прочих персонажей Репина. Те же длинные висячие усы, тот же оселедец на бритой голове, – типичный запорожец. А Лебедев изобразил Святослава не абы как, но следуя описанию из летописи…

Но вернемся от живописи к истории.

Вполне логично, что среди честной компании после такого потрясения начался разброд и шатания. И – произошел раскол.

Меньшая часть запорожцев-руси – во главе с Аскольдом и Диром (скорее всего, это искаженные прозвища, а настоящие имена их другие[4]4
  Византийские документы называют Аскольда попросту Росом – еще одно прозвище. Едва ли мы когда-либо узнаем настоящее имя этого человека…


[Закрыть]) – почти сразу двинулась на родной Днепр. Понятное дело, Сечи они там не обнаружили, захватили власть в небольшом тогда Киеве и занялись любимым и знакомым делом – пиратством на Черном море. Причем замахнулись сразу на Стамбул (тогда еще Константинополь) – донельзя обрадовавшись отсутствию турецких эскадр, в семнадцатом веке нещадно охотившихся на запорожские суда…

Большая же часть – во главе с Рюриком, Синеусом и Трувором – осталась на севере. И они тоже занялись привычным делом – грабили приильменских славян, а заодно и живущие в окрестностях финно-угорские племена. Те не стерпели, объединились – и вышибли пришельцев обратно к побережью Финского залива – не помогло превосходство ни в оружии, ни в боевой выучке.. Однако уже через год победители настолько перегрызлись между собой, что пригласили русь обратно… Навести порядок и княжить… Те пришли, и стали княжить – но вот отчего-то им не княжилось на северо-западе. Тянуло к Запорожью со страшной силой… Обратный путь занял двадцать лет. Кстати, никто из норманнистов так и не объяснил, почему Рорик Ютландский (если он и Рюрик Русский – одно лицо), а после его потомки и соратники так рвались на юг, к Днепру. Рорик, по идее, будь он скандинаво-германского происхождения, тосковал бы по Европе…

Вопрос ОП: если запорожцы – сиречь варяги-русь – были столь ярыми сторонниками православия, то почему начали христианизацию вновь созданной державы лишь спустя век после ее образования?

Ответ: но ведь в конце концов начали! А Париж, как известно, стоит мессы… Да и весьма сомнительно, что в странствующем таборе запорожцев были священники, способные провести столь масштабное мероприятие. Недаром впоследствии пришлось обращаться к греческим специалистам… К тому же христианизация Руси, предпринятая Владимиром «Святым» – правнуком Рюрика – была самой масштабной, но отнюдь не первой.

Татищев, к примеру, насчитал ни много, ни мало – шесть крещений славян и Руси![5]5
  В.Н. Татищев, “История Российская”, с/с т. 1, М., “Ладомир”, 1994г., стр. 102-106.


[Закрыть] Причем попытку епископа-латинянина Адальберта Татищев не учел – явно из политических соображений XVIII века, хотя во времена Адальберта разделение церквей еще не произошло…

Аскольд, в любом случае, христианином был и не скрывал этого… Что весьма повредило ему в глазах подданных-язычников. Когда добравшиеся наконец до Киева последователи Рюрика убили Аскольда и Дира, киевляне отреагировали достаточно индифферентно. Рюриковичи действовали хитрее – на словах клялись в верности Перуну и Триглаву, а на самом деле… По крайней мере, дружине своей (в нашей версии – потомкам православных запорожцев) христианскую веру исповедовать князья не мешали, и православные храмы стояли в Киеве задолго до повального крещения 988 года. И порой – из политических соображений, связанных с русско-византийскими отношениями – киевские князья переставали конспирировать свою истинную религию… (Сравнивая некоторые летописные источники, можно сделать интересный вывод: известная княгиня Ольга приняла крещение от византийского базилевса уже будучи христианкой!)

Контрвопрос сторонникам версий о скандинавском, хазарском, финнском и т.п. происхождении варягов-руси: а почему поклонявшиеся Одину викинги, или хазары-иудеи, или финны-полиспиритуалисты не пытались привнести в славянский мир свою веру? По крайней мере, достаточно заметных следов культа Иеговы или Одина не обнаруживается (упоминания об исповедовавших иудаизм киевлянах никак не касаются князей и их дружинников – очевидно, сказалось влияние на торговую прослойку соседней иудаистской Хазарии).

Вопрос ОП: вооружение XVII и IX веков несколько разнится. Где упоминания об огнестрельном оружии варягов-руси?

Ответ:

Во-первых, если вчитаться в воспоминания очевидцев[6]6
  Вместо набившего оскомину Маржерета, на которого ссылаются все, кому ни лень, советую почитать “Записки” Конрада Буссова – немецкого наемника, почти сорок лет проведшего на русской службе. Документ удивительный. Удивляющий той толерантностью, с которой автор – человек чисто европейского мировоззрения – относится к России и русским; и убеждением Буссова, что самобытные обычаи любого народа никак нельзя с лету объявлять дикостью и варварством. Вот бы у кого поучиться нынешним “общечеловекам”, вколачивающим свои ценности крылатыми ракетами и вакуумными бомбами…


[Закрыть] сражений Смутного времени, то становится ясно: главной ударной силой тогда были не мушкетеры и не артиллерия, но конные копейщики. К тому же в результате затяжного рейда запасы «огненного зелья» у варягов-руси наверняка истощились, а специалистов по его изготовлению могло в их рядах и не найтись…

Во-вторых, если археолог вдруг обнаружит остатки проржавевшей пищали в слое, датируемом IX веком – какая будет реакция? Однозначная: датировка неверна! Это проще, чем предположить наличие у варягов «огненного боя».

В-третьих, – есть такие упоминания! Если помните – согласно летописям, княгиня Ольга сожгла Искоростень – столицу убивших ее мужа древлян – атакой с воздуха, привязав горящий трут к лапам голубей и воробьев, взятых с города в качестве дани. Орнитологи утверждают, что такое в принципе невозможно – испуганная огнем птица полетит куда угодно, кроме родного гнезда. И каких только предположений не строилось на эту тему (чаще всего упоминались византийцы, зачем-то поделившиеся «греческим огнем» – хотя незадолго до того именно это ноу-хау помогло им разбить угрожавший Царьграду флот Игоря, мужа Ольги). В нашей версии объяснение проще и логичнее – разгневанная княгиня извлекла из тайников сберегаемое на самый черный день секретное оружие Рюриковичей. И разнесла стены Искоростеня банальными минами… Дымный (черный) порох – а в семнадцатом веке иного не было – в сухом месте можно хранить практически вечно (лишь бездымные нитропороха со временем разлагаются). Пищали и пистоли, надо думать, давно пришли в негодность и были перекованы на что-нибудь более полезное…

Вопрос ОП: если на территории нынешней Ленинградской области имела (имеет?) место некая дыра во времени, то почему нет сведений об иных прошедших через нее людях? Почему просочившиеся солдаты Петра Первого не вмешались в междусобойные разборки Рюриковичей? Почему какая-нибудь группа советских бойцов-окруженцев не оказалась в тринадцатом столетии – и не показала псам-рыцарям кузькину мать при помощи ручных гранат и трехлинейных винтовок?

Ответ: скорее всего варяги-запорожцы-русь не сразу поняли, куда они попали. Но выход из того, что мнилось им подземным ходом, – засыпали во избежание погони (если помните, на хвосте у них висели не только шведы, но и русские воеводы). Больше того, можно предположить, что рядовой состав так до конца ничего и не понял. Тайна межвременного прохода осталось собственностью исключительно верхушки запорожцев…

А она, эта верхушка, поредела весьма быстро. Трувор и Синеус умерли, не оставив потомства – и едва ли своей смертью. Аскольда и Дира Рюриковичи уничтожили – и об их потомках тоже ничего не слышно. Тайна будущего Копорья стала семейной… И, надо думать, передавалась старшему в роду.

Однако – преемственность в этой малосимпатичной семейке зачастую нарушалась путем братоубийств и узурпаций. Рискну предположить, что последним Рюриковичем, полностью посвященным в тайну, был Святополк Владимирович, не слишком справедливо заклейменный летописцами прозвищем «Окаянный» (хроники, как водится, редактировали победители в братской усобице).

Напомню кратко историю Святополка:

Он был старшим сыном Владимира «Святого» и после смерти отца вполне законно занял киевский престол. Впоследствии, узурпировав власть, его сводный младший брат Ярослав «Мудрый» активно распространял слух, что Святополк лишь пасынок Владимира, родившийся от его брата, великого князя киевского Ярополка (убив старшего брата, Владимир «Святой» женился на его вдове, якобы уже беременной Святополком). Впрочем, с династической точки зрения это ничего не меняло. По принятому тогда на Руси «лествичному» праву претензии Святополка на престол были куда обоснованней Ярославовых – неважно, от которого из великих князей он родился. Ярослава же от заветного престола отделяла череда братьев. Но они – братья – вдруг отчего-то стали гибнуть насильственной смертью один за другим: Борис, Глеб, Святослав… Мудрый Ярослав тут же обвинил в убийствах старшего брата Святополка (хотя тому-то зачем было?) и двинулся на Киев во главе войска новгородцев и варягов (не варягов-руси, но обычных скандинавских наемников). Проиграв сражение при Любиче, Святополк бежал. Ярослав захватил Киев.

Дважды Святополк предпринимал попытки возвратить престол. Один раз удачно – при помощи польского короля Болеслава, но долго в Киеве не усидел, вновь изгнанный Ярославом. Второй раз, при помощи печенегов, – неудачно. После разгрома на Альте в 1019 году Святополк вновь бежал. И – исчез. Бесследно исчез…

Киевский летописец скупо сообщает: якобы бежал преследуемый князь в Польшу, где и умер. Причем приводимые подробности смерти выглядят явно надуманными и дидактическими. Да и вообще – вариант крайне маловероятный. Всего лишь за год до того король Болеслав, помогавший вернуть престол, стал забирать все большую власть в Киеве – и по призыву Святополка его подданные восстали против поляков, и многих перебили, – Болеслав едва унес ноги. Святополка ждал на западе, в Польше, прием отнюдь не радушный… «Первая новгородская летопись» дает иной вариант: Святополк вновь бежал в степи, к печенегам, – где бесследно пропал. Но туда, пожалуй, ему тоже подаваться не стоило – вместо обещанной богатой добычи печенеги получили лишь усыпанное телами степных воинов Альтинское поле…

Куда в таком случае мог устремиться Святополк, спасаясь от брата? Либо на восток, в Волжскую Булгарию, либо на север, к скандинавам. Булгары в русские усобицы старались не вмешиваться – и вполне могли выдать беглеца. А вот варяги-скандинавы охотно предоставляли воинов князьям, потерпевшим поражения в разборках с родственниками. Но до них Святополк не добрался…

Версия: уходя на север и спасаясь от дышащей в затылок погони, Святополк воспользовался старой семейной тайной. Разблокировал Копорский проход и… Где искать следы его и его свиты (а может и преследователей?), неизвестно. История восточно-славянских земель дорюриковой поры – сплошная терра-инкогнита. Интересный момент – в некоторых хрониках утверждается, что могилой Святополка стала разверстая пещера с исходящими оттуда смрадными испарениями – куда князь угодил живым; намек летописцев ясен: «окаянный братоубийца» попал прямехонько в ад, без всяких промежуточных инстанций… Надо думать, никто из рискнувших проверить: в ад или нет ведет пресловутая пещера – назад не вернулся… И – в рамках нашей версии – эпизод с пещерой надо понимать не как поэтическую метафору, но вполне буквально.

Ярослав «Мудрый» – узурпатор-братоубийца и сын узурпатора-братоубийцы – мог и не знать семейной тайны. Но возвращения исчезнувшего брата опасался до конца жизни – недаром приложил столько усилий, дабы очернить его в «мнении народном». Именно тогда и появилась в пустынной местности на берегу реки Копорки крепкая воинская застава – превратившаяся впоследствии в мощнейшую цитадель…

Заключение

Объем этой главы, к сожалению, не позволяет привести все доводы в пользу того, что возникшие ниоткуда варяги-русь и исчезнувшие в никуда черкасы-запорожцы – одни и те же люди. К тому же среди этих доводов неоспоримых нет – историки-профессионалы давно научились объяснять необъяснимые вещи…

Но Смутное время – в отличие от эпохи вокняжения Рюриковичей – оставило после себя достаточно письменных документов. И если кто-то обнаружит в малоизвестных мемуарах или в частной переписке той поры упоминание о казачьем атамане по прозвищу Синий Ус или Синеус, то…

То стоит произвести весьма тщательные раскопки в подземельях Копорской крепости. Тщательные – и крайне осторожные. Потому что археолог, неосмотрительно шагнувший в пустоту, разверзшуюся за вскрытой подземной стеной, – может оказаться очень далеко от коллег.

Точнее говоря – очень давно…

Глава вторая. ТОЧКА БИФУРКАЦИИ

– Я – историк, – подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу: – Сегодня вечером на Патриарших будет занятная история!

М. Б. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Фантасты любят историю – исторический, извините за каламбур, факт. Любовь, надо сказать, безответная – история (в лице изучающих данную науку ученых) фантастов недолюбливает. Оно и понятно: фантасты в архивной пыли не роются, дабы сделать в результате многолетней кропотливой работы скромное, не сенсационное открытие, понятное лишь узкому кругу специалистов. Им, фантастам, размах подавай, – и пишут они историю альтернативную. А вот что, например, случилось бы, когда бы турки Петра Первого, окруженного с армией под Прутом, не выпустили бы за взятку – в плен бы взяли да кол бы посадили? Куда бы повел Россию царь Алексей Петрович, отцовских нововведений не жаловавший? И понеслась фантазия галопом… А история и историки сослагательного наклонения не терпят, им частица «бы» – как красная тряпка для крупного рогатого скота.

Писатели-фантасты, однако, другого мнения: альтернативная, но все же история. А история, как известно, наукой числится. И, для придания пущей наукообразности, используют писатели, когда рассуждают об «альтернативке», всевозможные солидно звучащие термины. Точка бифуркации, например. Точка, в которой история на мгновение застывает подобно вставшей на ребро монете: с равным успехом может выпасть и орел, и решка.

Ученые-историки, предпочитающие работать с закономерностями исторического развития, точки бифуркации недолюбливают. Признают сквозь зубы: да, имеют место таковые. Но решающего влияния не оказывают. Умер бы, дескать, Володя Ульянов-Ленин в младенчестве, возглавил бы революцию Бронштейн-Троцкий, только и всего, все остальное не изменилось бы. Не очень убедительно… Другой была бы та революция, и страна после нее другой бы стала, и вообще вся история пошла бы иначе.

* * *

Вопрос: а какая точка бифуркации в минувшем двадцатом веке самая важная, самая главная?

Тут, понятно, сколько людей, столько и ответов… Одни считают такой точкой штурм Зимнего, другие – полет Гагарина, третьи – перестройку в СССР и сопутствующие ей события…

Однако представляется мне, что главное событие века все же Вторая мировая война. А главное событие войны – Сталинградская битва. Перелом. Даже если бы Москву немцам сдали, даже если бы Ленинград вымер от голода до последнего человека, – шансы на окончательную победу оставались. А вот если бы перерезали немцы Волгу, главную нефтяную аорту страны, – все, конец. Долго без кавказской нефти Советский Союз не провоевал бы, а другой у нас в те годы и не было. И о высадке англо-американцев в Нормандии при таком раскладе не стоит говорить – даже если бы рискнули сойтись с вермахтом один на один, повторили бы Дюнкеркское позорище, только и всего (они и без того едва не повторили – в Арденнах).

Итак, Сталинград…

Казалось бы, ход и подробности Сталинградской битвы давно и всенародно известны, все читали и слышали про Мамаев курган и дом сержанта Павлова; у всех на слуху подвиги героических гвардейцев Родимцева и знаменитые слова «За Волгой для нас земли нет»; последняя страница великой битвы – капитуляция фельдмаршала Паулюса, – тоже отражена в огромном количестве художественных и мемуарных произведений.

Но есть в величайшей драме страницы, торопливо перевернутые и позабытые, хоть повествуют они о моментах, которые могли неожиданно повернуть ход решающей битвы Второй Мировой войны, и всей истории двадцатого века, – о точках, так сказать, бифуркации.

Они отнюдь не засекречены, эти страницы, они просто мирно пылятся, задвинутые на самую дальнюю полку нашей истории. Давайте стряхнем пыль и полистаем?

1. Случай с командармом Руденко

Сергей Игнатьевич Руденко, будущий маршал авиации и Герой Советского Союза, командовал в дни Сталинградской битвы 16-й воздушной армией, входившей в состав Донского фронта генерала Роккосовского. И вот что с ним произошло.

Конец октября 1942 года. Бои в Сталинграде в самом разгаре. Паулюс рвется к Волге, не считаясь с тяжелейшими потерями. Нашим тоже несладко, читать скупые строки о тех днях (даже в прошедших военную цензуру мемуарах) порой просто жутковато…

А на левобережье Волги в глубочайшей тайне готовится сокрушительное наступление, накапливаются громадные ресурсы: люди, оружие, техника, боеприпасы… На правый берег, к двум удерживающим Сталинград армиям, подкрепления перебрасывают крайне скупо: зверь должен поглубже залезть в капкан, и Паулюс, и Гитлер так до самого момента контрудара должны верить, что русские сопротивляются из последних сил, – еще чуть-чуть немцам поднажать, и все будет кончено.

В штабах трех наших фронтов, участвующих в операции, кипит работа, шлифуются последние детали грандиозного и неожиданного удара. Воздушной армии Руденко, которая составляет фактически всю авиацию Донского фронта, роль отводится громадная. Ставка приказала ясно и однозначно: подавляющее господство в воздухе должно быть достигнуто в первые даже не дни, а часы контрнаступления. Без этого преимущества наземным войскам полностью задачу не выполнить. А самолеты Руденко, кроме своего фронта, должны действовать и в полосе наступления соседних, Сталинградского и Юго-Западного фронтов.

И вот вызывает командарма Руденко главком ВВС Красной Армии генерал (впоследствии маршал) Новиков. Срочно вызывает в свой штаб – еще раз проработать все варианты действий. А высокие штабы, подлаживаясь к Ставке Верховного Главнокомандующего, работали в то время в основном по ночам. Все бы ничего, но получил Руденко вызов главкома ВВС, находясь в самой дальней от его штаба 228-й дивизии штурмовой авиации, расквартированной на противоположенном фланге Донского фронта. Машиной ехать – только к утру и доберешься. Транспортный ПО-2, на котором Руденко прилетел, – «небесный тихоход», на нем тоже к началу совещания не успеть. А по вызовам главкомов опаздывать не принято.

Так Руденко решает на боевом самолете лететь, на штурмовике «Ил-2». Не за штурвалом, хотя пилотировать любил и умел блестяще, – пассажиром. А «Илы», надо сказать, выпускались тогда двух модификаций: двухместные, со стрелком, прикрывающим заднюю полусферу, а также, в целях облегчения и удешевления, одноместные. У одноместных задний отсек (за спиной пилота, отделенный от него броневой стенкой) пустовал – ни кресла, ни оборудования, ни вооружения. И как на грех, под рукой у Руденко только одноместные и оказались.

Но делать нечего, лететь надо. Втискивается командарм (нестарый еще мужик, сорока не стукнуло) в неуютную тесноту – полетели. А за штурвалом один из лучших летчиков дивизии, при этом он же еще и инструктор по технике пилотирования.

Долетели нормально, провел Руденко с Новиковым и его штабом ночь над картами и планами, а утром собрался обратно, все тем же транспортом. Залезает в свою уже ставшую привычной каморку, прижимая к груди полученный в штабе пакет с секретнейшими документами. А поскольку совсем рассвело, после взлета наблюдает проносящийся внизу пейзаж. Привязку карты к местности производит.

И спустя какое-то время обнаруживает командарм странный и крайне неприятный факт – летит его самолет не туда, куда надо. А совсем даже под углом девяносто градусов к заданному направлению. Проще говоря, рулит пилот прямиком к линии фронта, предоставляя Руденко решать поганую довольно дилемму: или летчик, дурак, просто заблудился, или он, подлец, решил перелететь к немцам.

Оба варианта одинаково плачевны – даже если нет тут преступного намерения, все равно одинокий штурмовик над вражеской территорией собьют моментально. А уж Руденко прекрасно знал, как тщательно изучают обломки любого сбитого самолета. Простая карта из полетного планшета летчика с нанесенным расположением своих и чужих частей цену имеет для противника немалую. А тут документы, раскрывающие в подробностях весь план грандиозного наступления. Даже несведущему в военной науке человеку ясно: попадут бумаги командарма в руки к немцам – и сражение проиграно еще до его начала.

Связи между задним отсеком и местом пилота нет. Оно и понятно, не предназначена эта модель для пассажиров. Для начала Руденко попробовал до летчика достучаться – бесполезно, у того шлемофон на голове, да и рев двигателя все посторонние звуки глушит. Попытался откинуть прикрывающий и отсек, и пилотскую кабину колпак-фонарь – результат нулевой, раз в отсеке сидеть по уставу никому не положено, то и ручек изнутри не имеется. По той же, кстати, причине и парашюта у командарма нет,– спасая пакет, над своей территорией не выпрыгнешь…

У горизонта показалась светлая полоска Дона. По Дону фронт, за Доном немцы…

Руденко обреченно хватается за личное оружие. А личное оружие у командарма – трофейный маузер. Но не то громоздкое и длинноствольное чудище с деревянной кобурой, каким комиссары в кожанках стращали кулаков и выводили в расход белогвардейцев. Нет, у него изящная, серебром отделанная короткоствольная игрушка, целиком помещающаяся на ладони. Пульки крохотные, калибра 6.35 мм. Из такого оружия не то что в пилота через бронированную стенку палить – из него и застрелиться-то, от позора, можно только при большой удаче и хорошем знании анатомии.

И тут командарма, этого воздушного графа Монте-Кристо, втискивает в стенку его узилища, – самолет делает поворот. Руденко отлепляется и снова к колпаку, взглянуть, что там еще судьба ему готовит. Штурмовик летит уже не прямиком к Дону, а под пологим углом, вдоль пересекающей степь железной дороги. Мелькает надежда: может, все же дурак? Может, все-таки заблудился?

По крайней мере, небольшую передышку для раздумий Руденко получил. Но раздумья все равно невеселые. Очень скоро выбранный маршрут пойдет вдоль линии фронта, над самыми нашими передовыми порядками, а то и над разделительной полосой. А командиры вражьих частей не любят, когда у них над головой одинокие «Илы» шныряют, неважно, для штурмовки или для разведки. Руденко живо представил, как начнут они накручивать ручки полевых телефонов, вызывая истребители на подмогу. А штурмовик хоть и зовется летающим танком, но звено «мессеров» собьет его однозначно и быстро.

И Руденко понимает, что при приближении такого исхода должен он пакет уничтожить. Ощупывает торопливо карманы: нет ни спичек, ни зажигалки. Что делать?

В юности командарм читал очень тогда популярную повесть Леонида Пантелеева «Пакет». Там попавший в схожую беду красноармеец пакет легко и просто съедает. Смотрит Руденко на свой огромный и толстенный опечатанный конверт – такой не то что прожевать, от такого и откусить весьма проблематично. А фронт все ближе.

Начать трапезу загодя, вскрыв пакет и порвав на порционные кусочки документы – а вдруг пилот, эта заблудшая овечка, осознает сейчас свою ошибку и повернет в родные пенаты? Ждать, пока на хвосте «мессера» повиснут – воздушные бои скоротечны, больше одного кусочка разжевать и проглотить не успеешь. Ситуация…

Пакет, кстати, снабжен пометкой, что вскрыть его Руденко имеет право только в час «Ч» и в присутствии своего штаба. И если сейчас эту груду бумаги сожрать, то на десерт надо стреляться – все равно либо позорный плен у немцев, либо трибунал с расстрелом у наших…

Внизу показалась станция Фролово, железная дорога расходится в две стороны. Момент критический: куда летчик повернет, направо, к немцам, до которых несколько километров, или налево, к нашим? Штурмовик, снова втиснув Руденко в борт, закладывает правый вираж. Изменник, решает командарм, и тянется к пакету. Слюна при виде сургучно-чернильной трапезы исчезает во рту полностью. Однако самолет продолжает забирать все больше вправо, и, описав почти полный круг, поворачивается в нашу сторону. Руденко облегченно вздыхает: у-у-ф-ф, все же дурак… А «Ил» продолжает свою карусель и снова направляется к немцам. И так три раза, добавляя с каждым витком седых волос пассажиру…

А потом, словно решив, что шутка вполне удалась и можно ее заканчивать, летчик ложиться на правильный курс и летит прямиком на родной аэродром, где спустя полчаса благополучно приземляется. Руденко на негнущихся ногах молча идет в сторону пилота – полетного, если кто забыл, инструктора. А тот, улыбаясь, докладывает: мол, извините, товарищ генерал-лейтенант, чуть-чуть заплутал на обратном пути, только у Фролово определился…

Никому не рассказав, на каком тонком волоске висела в то утро судьба великой битвы, только много лет спустя Руденко мельком упомянул в своих мемуарах этот эпизод, написав, что всего лишь «крепко отчитал виновника». Уж позвольте усомниться, товарищ маршал…