Текст книги "Отрада.Заметки жизнелюба"

Человек произошёл от обезьяны?!

Рос я пытливым, но стеснительным, поэтому некоторые вопросы по жизни долгое время оставались неразрешимыми, превращаясь в зудящие.

«Какой же это дедушка Ленин самый честный человек, если он жандармов обманывал, даже парик одевал?!» И далее в том же духе…

«Человек произошёл от обезьяны?! Да, сходство человека и обезьяны не только на лице. Почему же сейчас обезьяна не превращается в человека?!» Пришло время дознаться, наконец, и до этой шарады. Опираясь на новые данные и памятуя старый опыт…

Ушлые американцы в 2005–2007 годах поставили научный эксперимент по введению «трудовых отношений» в вольере с обезьянами. Приняв за истину, что человек произошёл от обезьяны, работу им придумали, денежный её эквивалент опять же, всё как положено. И тут обезьяны прокололись начисто.

Дивным образом было доказано сходство человека и обезьяны. В считанные дни голожопое сообщество расслоилось так, как будто все читали Маркса! Появились трудоголики, бандиты, бездельники, банкиры, проститутки. И, главное, знакомые нам до боли нравы-плоды эволюции: жадность, злость, подозрительность, воровство.

Не в пример людям, обезьяны в момент усвоили номинал «денег» и смысл распродаж! Но дальше этого дело как-то подозрительно не пошло. Опять засвербели было сомнения: в самом ли деле человек произошёл от обезьяны?! Вот ведь в эксперименте не превратилась, знаете ли, обезьяна в человека. Хотя процесс вроде бы и пошёл.

Ну и почему же обезьяна не превратилась в человека?! Ответ один: да она не хочет! Вот так вот просто, знает последствия и не хочет. Что она видит и как рассуждает?

«Голый и неуклюжий человек загнал сам себя в жуткие резервации, где дышит смрадом и ест чёрти что! Терпеть равенство и скрывать инстинкты?! Метаться по нужде в отведенные места?! Без нужды покидать обжитой ареал?!

А альфа-самцы?! Вы только посмотрите на их альфа-самцов! Ни шерсти, ни клыков! С одной самкой не справляются! Рыкнуть, как надо, не могут!

Сбиваются в стаи, сообразуясь с навязанными кем-то когда-то неестественными надобностями! Зачем-то хапают территорию, которую и пометить-то как следует не могут! Ресурсов не хватает!

А чего они так кривляются и вопят по-страшному без необходимости?! Ну, пошуметь мы тоже можем, но не так же дико!

Кроме силы и ловкости, почему-то почитают прямые и длинные ноги, цвет волос и крупные молочные железы у самок!

А как они пахнут?! Чем они эти запахи выделяют?! У нас так ну, никак не получается!

Они обожают ходить строем! Обезьяна всю голову отломала: зачем?! Это же страшно неудобно!

У них слюна выделяется в то время, когда выделяться должна только моча!

Они едят всё подряд! Им что, нравится всё время пукать?!

Они всё время суетятся! Греются они так, что ли?!

Они вешают на себя всякие пёрышки, блестящие жестянки и яркие тряпицы! Как наши детёныши!

Придумали себе забаву: кататься в вонючих и гремящих коробках! Потому что они разноцветные, что ли?! Не-не, братья-приматы! Мы как-нибудь без этих ваших благ! Мы и на лианах покатаемся!»

Да, сходство человека и обезьяны на лице налицо, но утверждать, что человек произошёл от обезьяны берутся уже не все заинтересованные лица.

Случайное наблюдение

А сколько ты можешь пройти», – вдруг спросил сосудистый хирург, поизучав пару минут результаты обследований.

«Много…», – честно ответил я..

«Вот и иди…»

В смысле, поражения сосудов ног меньше, мол, 50 % и, стало быть, никакого кардинального вмешательства до поры не требуется. Только ходить…

Вот я каждый день и хожу. И смотрю…Получается, случайное наблюдение тоже доктор прописал…

На углу Бальфур и Герцль одиноко стоял грустного вида восьмидесятиплюслетний человек и…свистел…

От того, что он периодически складывал губы в трубочку, вид его делался ещё печальнее, и было заметно, что они у него уже устали, потому как он больше дул, чем свистел…

Понятно было, что он звал собаку. В нашем городе много одиноких пожилых людей, для которых собака – единственный член семьи…

«Прибежит, – подумал я, – аналогичного, небось, возраста, не впервой…»

Случайное наблюдение на этом могло и закончиться…

На следующий день картина не изменилась… И на третий день тоже…

Человек я эмоциональный, а другой доктор настойчиво призывал беречь нервы. И я стал ходить к морю другой дорогой.

Случайное наблюдение стало из памяти стираться, уступая место новым…

Как-то, задумавшись, я вернулся на прежний маршрут…

Тот самый человек сидел на скамейке, уже не свистел, а только грустно, тревожно, с остатками надежды смотрел по сторонам…

Через пару дней, мне показалось, плечи его совсем уж опустились, а в опустошённых, уставленных в одну точку, глазах появилась щемящая безнадёга…

Вскоре скамейка опустела…

Кто… Куда… Подробностей я, разумеется, не знал… Случайное наблюдение – оно и есть случайное…

Все уходят… И люди, и собаки…

Печальное и случайное наблюдение и мысли породило соответственные…

Как подготовиться, как принять, как вести себя напоследок…

У моего друга в Беларуси очень почтенного возраста родители принадлежали к какой-то приличной секте…

Трёпанные болячками, войной и строительством коммунизма старики неизбежно изредка заговаривали, конечно, и об уходе…

И я навсегда запомнил их спокойный, даже благостный настрой при этом…

«Скоро домой, – с какой-то тихой радостью вздыхали они… – Скоро к Нему…»

Может быть это и странно (к контексту) звучит, но спокойное отношение этих людей к предстоящему и неизбежному однозначно порождало мысль: они уходят в лучший мир…

Что совсем не мешало им радоваться каждому дню на этом…

Какая-то обойдённая тема… А зря…

Сдаётся мне, просвещённость и знания в любом вопросе берегут нервы и тонус жизни, по-любому, повышают…

Аутодафе

Наблюдаю двух дворняг на охраняемом ими вместе со сторожем некоем объекте…

Одна собака – крупная, старая и ленивая, по всему видать, долей своей собачьей недовольная, потому злая, когда не спит…

Второй пёсик – полный антипод: молодой, резвый и всем виляет хвостом…

Охранник из старого барбоса – чисто номинальный, он всё время спит в разных позах…. Службу со звонким лаем, верой и правдой несёт молодой и мелкий…

Когда же дело доходит до кормёжки, старый барбос тут как тут… Нахально и каждодневно обижает и объедает молодого… Не единожды трёпаный, пёсик своё место давно осознал и боится даже вякнуть супротив…

Но в глазах, вижу, накапливается ненависть и жажда мести…

Фатальная беда пёсика в том, что он больше не вырастет, родословная подвела, поэтому момент отмщения в будущем становится весьма и весьма проблематичным…

Вижу, что сторож пёсика жалеет, и даже пытается кормить его отдельно и незаметно… Однако, старый барбос вдосыть повидал на своём веку, и всякие такие потуги пресекает с грозым рыком на корню…

«У-у, падла самашеччая!» – только и может себе позволить сказать сторож, сам этого зверюги побаиваясь…

Как-то в полдень, сожрав, как обычно, свою и чужую пайки, старый барбос устроился на сиесту…

Мелкий сидел на расстоянии и не сводил с недруга голодного и гипнотического взгляда…

Уловив момент, мелкий вдруг, как бы по своим делам, засеменил по большой спирали с центром на барбосе…

Очутившись рядом и учуяв, что тот в полной сытой отключке, пёсик вдруг задрал лапку и…

Нет, он не просто нужду свою справил… Он излил на обидчика всю свою накопленную вонючую месть и категорическое презрение… Ещё и лапами, отчаюга, поскрёб!

Аутодафе, не иначе…

Таких казусов раньше ни мне, ни наблюдавшим работягам видеть не приходилось…

Наверное, поэтому сразу после действа мелькнула какая-то нетривиальная мысль: как-то у животных попроще всё происходит…

Люди, те в такой ситуации всё больше языком трепят – то на тебя, да это на тебя…

А тут, видишь, незатейливо и по-деловому…

Юннатов прошу не беспокоиться: старый барбос не проснулся и так ничего и не понял…

Так что, народный мститель жив, здоров, чего и вам желает…

И по глазам его вижу – готов, стервец, к новым подвигам в борьбе за независимость…

Надо будет, и аутодафе новое утворит. Ресурсов хватит…

Доха и Соловей

Многие предметы в политехе Соловью давались с трудом. Немецкий не давался вообще. Очередная пересдача всякий раз мучительно сокращала вожделенные каникулы.

И Соловей понял: его последний шанс – «взять» «немку» измором. «Немка» Нонна Григорьевна была милейшая во всех отношениях женщина. Причёска «высокий пучок», тонкая оправа, одежда «светлый верх, тёмный низ», педантичность и интеллигентность на грани наивности… И барсучья доха зимой. Доха – шуба мехом внутрь и наружу, кто не застал. Очарованные дохой коллеги с годами пришли к двум устойчивым выводам: 1. Доха – это фамильная реликвия. 2. Доха – ровесница последнего немецкого кайзера.

И вот аккурат в зимнюю сессию по выстраданной стратегии Соловей стал маниакально преследовать Нонну Григорьевну и канючить об очередной пересдаче. Неожиданно всякий раз вырастал он перед ней практически из сугроба. Соловей предлагал ежедневно выгуливать дога Нонны Григорьевны, таскать за ней сумку с продуктами, выбивать ковры и даже проветривать доху.

Она-то, доха, и оказалась однажды на переднем плане особо отчаянной его атаки. И таки не выдержала, «сломалась».

Сроки поджимали категорически, и Соловей усилил натиск многократно…

Нонна Григорьевна уже садилась после работы в автобус. А Соловей всё канючил «ну, пожалуйста, ну, ещё разок» и цепко продолжал тянуть за рукав дохи наружу. Рукав дохи отделился как-то сразу по всему шву. Как ракетоноситель…

На защите диплома в вызубренном докладе Соловья прозвучало явно немецкое слово «контрфорс». «Говорят ты, Соловьёв, в немецком силён?!» – свои члены комиссии имели хорошую память, подобающее чувство юмора и слегка опасались задавать Соловью профессиональные вопросы. Практически уже инженер-гидротехник, Соловей и в этот раз не сплоховал. «На кой он мне?! – честно, смело и уже радостно сказал Соловей, – у меня родной язык – прорабский!» И это была чистая правда!

Мы не виделись много лет. Но встречу, спрошу: а детям и внукам про доху-то раскололся?!

Восток – дело шумное

Стараниями съеденного Кука, неаппетитного, судя по всему, Марко Поло и худого Миклухо-Маклая весь Восток без промедления окутался мистикой и тайнами. Абсолютно весь – Дальний, Средний, Ближний…

А уж после того, как Луспекаев своим «Восток – дело тонкое…» эпохально нагнал на регион саспенса и тумана, писаки и графоманы и вовсе распоясались в определениях… И такой Восток, и сякой…

Многолетнее проживание в этом своеобычии в 50-ти милях от Иерусалима дёргает за язык и меня…

С Божьей помощью будут и другие заметки, а на этот раз «Восток – дело шумное…»

Даже и не буду пробовать объяснять, почему в компании израильтян, вне зависимости от количества и вида времяпровождения, говорят все сразу, громко и артистично. Как они ухитряются держать нить разговора, одному Богу известно!

Но, видимо, ухитряются потому, что, бывает, и поспорят, и повздорят… Но как-то… не по-нашему, без агрессии…

Рынок Востока – дело особо шумное и колоритное… Здесь можно орать любым голосом, на любом языке, любую ахинею, лишь бы привлечь внимание…

Новые переселенцы инстинктивно втягивают голову в плечи и подгибают коленки, когда здоровенный торгаш, выпучив глаза, вдруг зычно рявкнет над ухом о «баснословно низкой» цене…

Без сотовых телефонов здесь разве что многочисленные дворовые коты, у которых март круглогодично, и которые на шикарном харче непомерно наели и морды, и глотки…

Но какой-нибудь не в меру упитанный «шмулик» будет час обсуждать с тротуара с хавером (друг – ивр.) на девятом этаже нечто «архиважное». Без сотового…

Машин на дорогах больше, чем жителей во всей Стране Большого Пляжа…

Создаётся впечатление, что гудеть сигналом – это обязанность водителей. Музыку в авто любят так сильно, что вибрируют, кажется, стёкла в придорожных домах…

И это на фоне круглосуточного воя амбулансов… Восток – дело шумное…

Децибелы от мусоросборщиков по утрам придают этой какофонии особую проникновенность. Потому, что рано по утрам…

Надо учесть, что звукоизоляция стен, толщиной в один пенобетонный блок, чисто символическая, несмотря на то, что Восток – дело шумное.

Поэтому мы сразу же осознали, что наша новая соседка – любительница караоке… Использование этой микрозвездой микрофона показалось излишним и чрезмерным не только нам с супругой, но и псу с верхнего этажа смежного дома.

До появления горластой соседки пёс этот от безделья просто всех и вся на улице облаивал, а тут начал выть. Или петь, я уж не знаю… Но очень громко. Так громко, что особо чуткие юннаты норовили запустить в него чем-нибудь…

И всё бы ничего, но в одно прекрасное утро этот дуэт вдруг превратился в трио – сработала сигнализация авто под домом (дом на столбах). Когда этот концертный номер повторился несколько дней, до меня дошло, что это таки гуманная акция некого доброхота, потому как живые голосовые связки звезды караоке и барбоса определённо проигрывали железным.

Может быть, им и мелодия сигнализации не нравилась, потому что она, сигнализация, всегда побеждала.

Кто бы про мои уши подумал…

Восток – дело не просто шумное…

Когда берёт оторопь…

Чижик

Нереально худой, но как чертёнок из коробочки шустрый Чижик из далёкого детства был у окрестной ребятни в авторитете по причине отца-шофёра. Отец приезжал на обед домой на раздрыганном грузовике-раритете и благодушно разрешал посидеть в кабине этого пацанского чуда.

Случилось однажды так, что кто-то из ватаги, видимо, снял с ручного тормоза… Облепившие кабину огольцы, почуяв движение махины, горохом скатились с неё в стороны… И только Чижик, стоявший на тот момент спереди, облокотившись на бампер, не на шутку оторопел, потом резко развернулся и натужно упёрся в машину руками… Остановить, Геракл, хотел…

До 18-ти лет, пока я не уехал из родного городка, подвиг тот Чижиков и его оторопь вспоминали со смехом и удовольствием… А железяка тогда тихо и благополучно упёрлась в старую липу…

Топляк

Был в моей жизни благостный период, когда по выходным мужики-обладатели моторных лодок баловали себя упоительным времяпровождением на лодочной стоянке в затоне судоходной белорусской реки…

Народу в тот день на стоянке было мало, поэтому не заметить вдруг резкие движения некоторых у самой воды было невозможно.

К выходу из затона течением прибило утопленника со стажем. На шум прибежал начальник станции, тёртый отставник. В считанные секунды бравый, хотя и бывший вояка принял решение, от которого нас взяла оторопь: шустро схватив багор, он расторопно спровадил топляка дальше по течению мимо вверенной ему территории…

Мы так поняли, чтобы самому не заморачиваться, потому как он настойчиво посоветовал помалкивать.

Выходной, однако, испортился…

Гуманитарий

В деревянном, времён Екатерины I, общежитии для преподавателей техникума заискрил висящий в коридоре закопченный электросчётчик. Сплошь дипломированный народ вывалил из комнат и подтянулся к месту события.

Реакция у спецов проистекала в строгом соответствии с полученным образованием… От попыток спасать личное имущество до активных поисков какого-то рубильника на улице.

Подоспевший секретарь парторганизации, прожженный и ретивый гуманитарий, как всегда, решительно взял руководство событием на себя. Метнулся в кладовку, налил полведра воды и со всей секретарской дурью ухнул воду на счётчик под потолком…

Оторопевшие на тот момент технари ещё долго разъясняли решительному гуманитарию, что его, дурака, и убить током могло…

Зуб даю, а это – много, когда их мало

Как словить кайф?

Одна жёлтая газетёнка с малой Родины поместила третьего дня занятный сюжетец…

Якобы, пара вертающихся с гулек парнишей, проходя навеселе мимо парка аттракционов вознамерилась лакернуть удачный вечерок ещё и катанием на карусельке…

Карусельку выбрали какую покруче… С включением проблем не предвиделось, проблема была совместить включение с совместной посадкой, потому как в час ночи по парку обычно никто не гуляет…

Парниши как-то исхитрились, запрыгнул второй на старте…

Накатались со свистом и воплями от души… Потом закралась жутковатая оторопь: а кто выключать-то будет?!

Карусельщик пришёл в семь утра… Судя по всему, было от чего оторопеть и ему…

Когда зелёные, укатанные до полусмерти парниши неверной походкой зашкандыбали на выход, один непрерывно и жалостливо икал… При каждом «ике» его уводило на два шага влево, по ходу кручения карусельки… Другой беспомощно смотрел на него мутными глазами…

Знатоки утверждают, что по оклемании гуляки обычно почитают такие места гиблыми и, крестясь, скороходью огибают стороной.

Так бывает иногда после кайфа…

Млекопитающие

Юна, суматошная спаниельша с очевидными признаками подпорченной породы, вилять хвостом положительно не умела.

То ли в силу особенностей пола, то ли по причине сверхпылкого характера, но Юна имела разухабистую привычку вилять… всем задом.

Впрочем, у некоторых шибко подобострастных кобелей этот финт тоже неплохо удаётся…. Но дело не в этом.

Встреченная однажды на улице Юна с хозяином не замедлила продемонстрировать мне сей чарующий маневр, нагло требуя за это удовольствие потрепать её отвислые, похожие на два старых шерстяных носка, уши.

Протянув было руку к её голове, я тут же, оторопев, отдёрнул её…

Юна была… с пустышкой в зубах…

Довольный эффектом хозяин, отсмеявшись, разъяснил: такое вот у неё пристрастие – подбирать во множестве теряемые малышами пустышки.

Тоже млекопитающее, как-никак…

Каскадёр

Городок наш – не велик и не мал, в 10-ти км от Тель-Авива. Достопримечательностей – кот наплакал, поэтому сам Бог велел поведать об одной из них.

Горожане знают о двух колоритных, в кипах, с длинными седыми бородами, братьях-близнецах, с гордым видом разруливающих по дорогам на допотопном, времён британского мандата, мотороллере с коляской.

Само собой, таким раритетам на дороге от современных водил – всеобщий респект и уважение.

Однажды, аккурат на моих глазах, на оживлённой улице надломился, видно от старости, крепёж той диковинной люльки к мотороллеру…

Люлька с сидящим в ней всегда невозмутимым одним дедом проскрежетала надломленной железякой по бетону и, отделившись от мотороллера, описала дугу и благополучно остановилась по ходу на встречной полосе. Второй дед, слегка вильнув, проехал еще пару десятков метров.

Картина маслом: подкатывает волна машин с ближайшего светофора, и все, в оторопении, тормозят… На левой полосе, по ходу их движения, стоит люлька с бородатым дедом, но без мотороллера…

Дед улыбается, что-то бормочет, Бога, наверное, своего благодарит… Десятка два водил хохочут, без внимания на пробку…

Хочу самогонку

Попалась на глаза заметка, где молодая мама смущённо поведала, как её опозорила горячо любимая доча. В супермаркете прилюдно, громко и жалобно попросила купить ей… хлебушка… Дитёнок, что с неё взять. Запах свежего хлеба, скорее всего, соблазнил. По словам мамы, эффект был как будто ребёнка пару дней вообще не кормили. Доброхоты могли и поспособствовать, народ наш жалостливый…

А я вспомнил сходный рассказ друга в Беларуси. У того наследник на весь магазин вдруг заорал: «Хочу самогонку!» Магазин напряжённо замер…

Молодой папа, говорит, долго и смущённо всем объяснял, что наследник так прозвал машинки с инерционным движителем. Раскрутишь, и она сама едет…

Ситуацию заземлил солидный, усатый полешук, громко пробурчав, проходя мимо: «Ну, ты хоть дома-то налей мальцу…»

К сожалению, судьба нас развела, но я всё туда порываюсь, в том числе и чтобы выяснить, а не специально ли хитрец так завопил, чтобы расколоть батьку уж, наверняка…

Пофигист – это не приговор

Денежные потоки упорно обходили Синдеева стороной. Настолько упорно, что в его неприметной конторе на неглавной улице, где Синдеев пробовал сидеть с 9 до 17, начальник как-то на корпоративе так и сказал задушевно: «Пофигист ты, однако! Дуй-ка ты куда-нибудь! Карму освежи, чакры прочисть. О вечном подумай. Всё такое… Да, и мы чуточку вздохнём».

Синдеев решительно не понимал, в каком направлении ему «дуть» и что и как там освежать и чистить. Поэтому три дня пил дома пиво, пялился в телек и осмысливал варианты.

В разудалые и дерзновенные студенческие годы Синдеева пригрели было буддисты. Выдали дивные оранжевые кальсоны и велели жизнерадостно долбить в бубен. Синдеев поначалу было с энтузиазмом начал гундеть какие-то бессодержательные, к тому же на одной ноте, малопонятные ему тексты. Потом замёрз, без особой, правда, грусти осознал, что оранжевые кальсоны его плохо гармонируют с серым снегом, и энтузиазм его заметно поостыл. Пофигист в нём только нарождался Потом Синдеев вдруг вспомнил, что вообще-то он крещёный. Постоял пару раз столбом в церкви… «Доски крашенные целуют… Рабами себя называют…» Старушка одна из завсягдатаев неприкаянность его заприметила… «Душу, говорит, – тебе надо открыть… Запылилась она у тебе…» «Это она слово «пофигист» не знает…», грустно подумал Синдеев.

Сосед же по бару случайный, терпеливо поизучавши тоскливые и мало энергичные излияния Синдеева, вынес свой, в корне отличный от старушкиного, вердикт: «Душа, – говорит, – у тебя нараспашку, потому и нахапал всякого мусора». Чем окончательно сбил Синдеева с толку.

Звали Синдеева и на баррикады. В тусовке этой Синдеев быстро оглох от ребячьего ора. «Наши» и «не наши» ощутимо намяли ему бока, да, и деньги там вовсе символические… Синдеев честно пытался обнаружить в себе хоть какие-нибудь убеждения. Хоть «рго», хоть «contra». Пофигист в нём, однако, одолевал всё.

«Женщина! – с горящими глазами сходу установила Синдееву диагноз встреченная случайно сокурсница. «Синдеев! Тебе надо срочно влюбиться!» Синдеев сокурсницу уважал и обнял с удовольствием… Она была «своим парнем». Что значит влюбиться, Синдеев осознавал. Он только не мог взять в толк, как это сделать срочно. Как это вообще: где пофигист, и где «срочно»?

«Работать не пробовал?!» – ехидно однажды спросил свояк и привёз Синдеева к себе на дачу. На два выходных. Работы на даче всегда было невпроворот.

В поте лица свояк что-то алчно и безостановочно красил, копал, прибивал, подвязывал. Синдеев едва успевал таскаться за ним по участку и быстро везде уставал. Перекусы вносили определённые оживления, если бы не разговоры о видах на урожай, паршивой погоде и новых налогах на дачников.

Синдеев искренне не понимал, зачем свояку эта изнуряющая битва за урожай и прочие хлопоты, если доходы его, которые он стабильно извлекал, шурша бумагами в каком-то якобы нужном учреждении, свободно позволяли всё это купить. Зато свояк не пофигист…

Пофигисту счастье труднее отыскать. Синдеев это понимал и надежд не терял…