Текст книги "Алиен"

7

Алиен сидела у костра, опираясь спиной о ствол старого дерева. Скай пасся неподалеку. Холодало, вечерняя тьма постепенно окутывала лес, наполненный тишиной и запахом хвои. В душе снова сгущалась тоска. Алиен зябко повела плечами, и усталые мышцы отозвались легкой болью. Ее жизнь – дорога. Так будет всегда, и незачем поддаваться ненужной хандре. Ее жизнь – битва. И эта битва закончится только с ее смертью. Яркая и стремительная, ее судьба была именно такой, как она хотела. Но все же случались такие вот одиноко-пепельные вечера, наполненные воспоминаниями и грустью. С этим ничего нельзя было поделать, и Алиен давно смирилась с их неизбежностью. Они тоже являлись частью ее пути.

Девушка вновь подбросила сучьев в огонь и долго глядела, как они рассыпаются, тлея, кучей золотистых искр. В ее глазах отражалась печаль, серая, словно ранний рассвет в тот час, когда солнце еще не появилось над краем неба. Изящно очерченный подбородок опирался на кисть, казавшуюся обманчиво хрупкой, кисть, которая виртуозно владела мечом и не знала жалости в бою. Постепенно голова ее все тяжелела, мысли становились все спутаннее и хаотичней, и вот уже сон легкой ладонью коснулся ее лба.

Ощущение опасности – самый верный из стражей – вывело ее из состояния оцепенения. Что-то изменилось, что-то вокруг было не так. Рука осторожно потянулась к мечу. Тревожно заржал Скай, словно подтверждая ее предчувствия. Кто-то неслышно, словно тень, подкрадывался в темноте, кто-то, кого она не видела и не могла узнать. И прежде, чем девушка успела понять, что происходит, рука сама нанесла удар, ощутив расходящуюся под лезвием мягкую плоть. Что-то взвизгнуло в темноте, и в следующий момент мохнатая серая масса обрушилась на нее всей тяжестью. Алиен успела направить клинок острием вверх, прежде чем оказалась придавленной к земле, услышала скрип, похожий на хруст хитинового панциря, а потом ее лицо и руки залила горячая липкая влага, похожая на кровь. Огромная туша вздрогнула несколько раз, вжимая ее в песок, и вскоре затихла.

Алиен выбралась из-под чудовищного брюха, навалившегося на нее, вспоминая все известные ей ругательства. Напавшее существо было просто громадным. Отойдя на несколько шагов, девушка при свете догорающего костра смогла, наконец, рассмотреть монстра. Больше всего он напоминал гигантского паука. Отсеченная первым ударом лапа, все еще шевелилась, цепляясь за траву. Жирное брюхо было распорото почти посередине и представляло собой отвратительное зрелище.

Алиен почувствовала приступ тошноты, отвернулась и пошла искать ручей, чтобы смыть с себя кровь. Она не особо задумывалась над тем, кто и почему напал на нее: в нынешней жизни это было самым ординарным событием, лишь одним сражением из тысячи. Жаль только, что этой ночью ей так и не удалось отдохнуть.

Вскоре девушка услышала журчание ручья неподалеку, и направилась туда. Сон все еще обволакивал ее смутной пеленой, голова была тяжелой, а ноги казались налитыми свинцом. Погрузив пальцы в ледяные струи, Алиен подняла голову: почти бесшумно переступая огромными копытами, к ней приблизился Скай. Умиротворенно фыркнув, он ткнулся мягкой мордой ей в грудь.

– Да. Только ты меня и понимаешь, – произнесла девушка, проводя рукой по бархатной шее.

Жеребец встряхнул гривой и вопросительно насторожил острые уши.

– Ты замечательный.

И лошадиная морда вновь доверчиво легла на ее плечо.

8

Их одежда изрядно поистрепалась, а оружие покрылось рыжими пятнами ржавчины. Карманы давно были пусты, как и желудки. Оба – бывшие наемники – оставшись без работы, скитались уже вторую неделю в поисках наживы, но судьба, похоже, отвернулась от них. Совсем неожиданно на их дороге оказался одинокий путник, и они не долго мучались угрызениями совести, прежде чем завладеть его жизнью и большой тяжелой сумкой, содержимое которой заняло все их внимание. И пока один из них старательно вытряхивал ее, второй решил проверить карманы убитого. На секунду подняв голову, он увидал вдруг приближающегося к ним всадника.

– Эй, к нам гости! – окликнул он товарища.

– Что за гости? – пробурчал тот, не желая отрываться от своего занятия.

– Какой-то рыцарь.

– Рыцарь? Какой у него герб? Не из наших, случайно?

– Черные лилии на белом фоне.

Реакция наемника была мгновенной и неожиданной:

– Черт! Это же Алиен, поборник справедливости! Сматываемся немедленно!

Он отшвырнул сумку и бросился бежать. Его товарищ, еще ничего не понимая, поспешил вслед.

– Алиен? Кто это?

– Не задавай вопросов!.. Это настоящий дьявол! Это – смерть…

– Да, это – смерть! – прозвучал голос, высокий и чистый, позади них, —

– Не хотите повернуться и взглянуть ей в лицо?

– Беги, беги! – прохрипел первый наемник, обращаясь к приятелю,

– Беги, сколько есть сил! – и тут же упал, со стрелой торчащей между лопаток.

Второй остановился, пораженный ужасом и не в состоянии даже двинуться, чувствуя, как ноги становятся ватными, а по спине стекает холодный ручеек.

Всадник застыл прямо перед ним, глядя на него сквозь прорези забрала.

– Ну, что, только и хватает мужества, чтобы убивать безоружных? Со мной не хочешь сразиться, трусливый наемник?

И такая ледяная ненависть была в этом голосе, что даже руки отказывались повиноваться. Наемник отшвырнул ставший бесполезным меч и встал на колени:

– Кто бы ты ни был, пощади!

Рыцарь засмеялся и сорвал с головы шлем. Волна пшеничных волос рассыпалась по плечам.

– О, Боже милосердный! Смилуйся, госпожа! – наемник упал в пыль, прямо под ноги черному жеребцу.

– Он тоже просил вас о пощаде – тот, кого вы убили? – голос был холоден, как острие клинка, —

– Мне нет смысла больше говорить с тобой. Прощай. И помни Алиен!

– О, благодарю, госпожа, благодарю! – воскликнул наемник, но тут же вскрикнул пронзительно, когда она обернулась и одним движением отсекла его правую руку у самого плеча.

– Больше ты не сможешь причинять зло другим. Не забывай обо мне, – и, развернув коня, она поехала прочь от корчившегося в пыли человека, который повторял сквозь сжатые зубы, словно заклинание:

– Да, да, я не забуду. Никогда не забуду…

Въехав под полог леса, Алиен ощутила мгновенное головокружение и пустоту где-то в области сердца. Она знала, вступая на этот путь, что будет нелегко, и не ждала иного. Но в этот раз почему-то проявила слабость, и не смогла пойти до конца, не смогла убить. Кажется, она совершила ошибку, пощадив его. Вряд ли кто-то когда-либо пощадит ее саму, а ненависть, посеянная в сердце, дает жестокие всходы – зря она оставила ему жизнь. Наверное, всему виной усталость, бесконечные битвы, нападения неизвестных существ, участившиеся в последние дни, – словно весь мир ополчился на нее, мир, который она мечтала избавить от зла…

Дорога вновь вывела ее в зеленеющие поля, колышущиеся колосьями. Солнце безмятежно светило в пронзительно-синем небе, и над ней на большой высоте кружил одинокий ястреб.

Алиен вздохнула глубоко и тронула коня, поднимая его в рысь.

9

Королева Черной Луны была просто вне себя. Казалось, ярость ее испепелит все в округе. Но в конце-концов, гнев тоже имеет свои пределы, сменяясь усталостью. Лицо Королевы, все это время пылавшее пурпурными пятнами, сегодня было бледным до зелени. Она чувствовала себя отвратительно. С самого утра две верные фрейлины подносили ей лекарства, исполняли все ее прихоти и капризы и не отходили ни на шаг, готовые развлекать играми и разговорами.

– Все оказалось не так просто, – рассуждала Черная Королева словно сама с собой, но на самом деле обращаясь к тысячам ушей, слушающих ее во всех уголках замка. – Вроде, с виду он казался обычным рыцарем. Я не заметила возле него ни одного магического предмета, охраняющего его, и сам он мало похож на чародея. Так почему же ему удалось погубить уже столько моих верных слуг? А перстень, мой любимый перстень так и остался при нем?.. Во всем этом, определенно, есть какая-то тайна. И если до сих пор мне не хотелось тратить на него дополнительные усилия – все это не казалось мне достаточно серьезным – то теперь, я вижу, настало время более решительных действий. Надо будет взглянуть на него поближе!

– Да, ваше величество, вы совершенно правы, как всегда, – одна из фрейлин поднесла Королеве бокал, наполненный чем-то темным. – Вам следует подкрепить силы.

– Спасибо, – впервые за эти дни Королева выглядела спокойной и задумчивой. Но это спокойствие, как уже все знали по опыту, не сулило ничего хорошего и было куда опасней самого страшного гнева. Оно напоминало затишье перед бурей.

10

Въехав в городские ворота, рыцарь в светлых доспехах, с черными лилиями на щите, направился в сторону рыночной площади, по дороге о чем-то расспрашивая прохожих. Он долго плутал по извилистым узким улочкам, грязным и темным, пока не подъехал, наконец, к воротам из мореного дуба, на которых красовался искусно изображенный грифон.

– Скажите, здесь проживает леди Катарина де Лиу? – поинтересовался он у привратника.

– Здесь. А что вам за дело до нее, сударь?

– Это дело глубоко личное, и вряд ли она была бы благодарна, если бы я стал обсуждать его со слугами, – тон был довольно высокомерным, но он оказал должное действие: привратник тут же скрылся со словами: «Будьте любезны обождать, сударь».

Вскоре он появился вновь, приглашая рыцаря следовать за собой. Пройдя широкий мощеный двор, оба оказались в небольшом садике с изящной беседкой, в которой их ожидала молодая девушка весьма привлекательной наружности: с живым взглядом озорных темных глаз, черными, как ночь, волосами, опускающимися ниже пояса, изящная и утонченная, с манерами, выдающими в ней настоящую даму из высшего общества.

– Вас зовут Катарина де Лиу? – поинтересовался рыцарь.

– Вы, наверняка, либо прибыли из далеких краев, и поэтому не имеете понятия о здешнем этикете, либо, действительно, не слишком хорошо им владеете. Вам следовало первым назвать свое имя, – красавица была остра на язык. – Я – действительно, Катарина де Лиу. А вы кто? И с какой целью сюда пожаловали?

– Прошу прощенья за столь несовершенное «владение этикетом», как вы изволили выразиться. В данных обстоятельствах, я полагаю, он не слишком важен, так как я прибыл к вам, как посланник, с миссией не очень веселой. И имя мое вряд ли вам что-то скажет. А вообще, меня зовут Алиен.

– Что же, очень приятно. Алиен – и все?

– И все, – произнес рыцарь, внимательно разглядывая девушку и силясь увидеть хотя бы черточку печали или беспокойства в ее лице – нет, она вся так и лучилась безмятежностью и весельем. Похоже, никакие тревожные мысли не волновали ее душу.

– Ну, что же, хотите остаться таинственным незнакомцем, – оставайтесь. Но расскажите, наконец, что за важное послание вы привезли.

– Дело очень личное и касается одного человека. Нам бы лучше говорить без свидетелей.

Катарина выразительно взглянула на привратника, который все еще стоял рядом. Тот проворчал что-то неодобрительное, косясь на меч, висящий у рыцаря на поясе, но повиновался.

– Итак? – лицо Катарины выражало нетерпение. – Кто же послал вас?

– К сожалению, он не успел назвать свое имя. Произнес только ваше. Но, может, вы поймете, о ком речь, когда я покажу вам это, – рыцарь извлек из бокового кармана дорожной сумки перстень и протянул ей.

По лицу девушки пробежала мгновенная тень.

– Да, конечно, я помню его… Но это все в прошлом. С тех пор, как он совершил безумство, перейдя на сторону врага, никто не знает, почему, – да это его дело! – ни для меня, ни для моей семьи он больше не существует. Он – человек, лишенный чести!

– Но, вероятно, для столь серьезного поступка были не менее серьезные причины? – Алиен внимательно смотрела на девушку.

– Меня они не интересуют! Почему вы защищаете его? Я не желаю слышать о нем больше ни единого слова! Кроме того, у меня есть нареченный…

– Рад за вас. Но вы, действительно, больше не услышите ничего об этом человеке. Он мертв.

– Да?.. – Катарина тут же утратила весь боевой пыл, и словно стыдясь своих резких слов, склонила голову. – Мне жаль… Но, может, так даже лучше?.. Ведь утрата чести значит гораздо больше, чем смерть.

– Катарина! Вы не понимаете? – Этот человек любил вас! «Долг», «честь», «предательство» – это все пустые слова, по сравнению с подлинным чувством. Он любил вас, кем бы он ни был, кем бы ни были вы, на одной стороне или по разные стороны – это все не имеет значения! Последние слова его были о вас, умирая, он произносил ваше имя. Он просил вам передать этот перстень – и это все, что от него осталось. Вы хоть это в состоянии осознать?

Пораженная внезапным пылом рыцаря, Катарина молчала, долго не находя слов.

– Простите, если я не оправдала ваших ожиданий, – наконец, произнесла она, – но поймите и меня также. Я не люблю его. Я едва ли любила его раньше. Вы говорите, что перстень – это единственное, что от него осталось, но это даже не фамильный его перстень, не помню, когда и откуда он у него появился. Вы проделали ради меня долгий путь. И я очень сожалею, правда. Сожалею, что так получилось.

– Так вы не возьмете перстень? – даже через перчатку Алиен чувствовала, как он обжигает ладонь.

– Нет, не возьму. Оставьте его себе. Прощайте, – и Катарина подозвала слугу.

В молчании Алиен покидала город. Все происшедшее служило только еще одним подтверждением того, что когда-то она приняла правильное решение, вступив на свой одинокий путь: любовь являлась лишь заблуждением, хрупким миражом, лишь мимолетным помрачением рассудка, за которое приходилось расплачиваться годами боли и беспросветности; любви не существовало никогда. Глядя на целующиеся тайком счастливые пары, она говорила себе: «И это обман, и это наваждение. Может, не далее, как завтра, он поймет, что в сердце его все такая же пустота, а она в тоске бросится в глубокий омут, не в силах совладать с чудовищной тоской и всепоглощающим чувством одиночества». Любви не было места на этой земле.

Позже, купаясь в темной воде лесного озера, скрытого в густой чаще, девушка пыталась вместе с пылью и усталостью смыть горький осадок с души. Холодные струи глубинных ключей внезапно обжигали кожу, а затем вновь бархатная блаженная теплота охватывала тело. Алиен плыла долго, наслаждаясь покоем летней воды, стараясь раствориться в ней, не думать, забыть. И ей это почти удалось.

Прибрежные лилии, расступаясь, давали ей дорогу, когда она выходила на берег, легкой, чистой, освобожденной. Скай приветственно поднял голову ей навстречу.

Без доспехов и одежды Алиен чувствовала себя слегка беззащитной и даже немного хрупкой – как тогда…

Она накинула на себя нижнюю льняную рубашку и склонилась над озерной гладью, как над зеркалом, отжимая рукой длинные мокрые волосы. В какой-то миг вода, бывшая и так темной, почернела еще больше, и Алиен, с дрогнувшим сердцем, вместо своего отражения вдруг увидала совсем другое лицо: бледное, с темными провалами глаз, тонкими злыми губами и искристо-черным ореолом волос. Это чужое лицо внимательно и, казалось, с некоторым удивлением вглядывалось в нее, а потом вдруг усмехнулось такой отвратительной, плотоядной улыбкой, что Алиен, давно забывшая само упоминание о страхе, внезапно ощутила пробежавший по спине холодок и инстинктивно отпрянула от воды.

Все снова стало, как прежде. Озеро тихо плескало в берега. Деревья перешептывались, щебетали птицы. Казалось, и не было этого набежавшего, словно в нереальном сне, темного электрического облака, заставившего зазвенеть нервы, словно натянутые струны, и на миг заледенившего все чувства.

Алиен, пытаясь усмирить скачущее в бешеном ритме сердце, спрашивала саму себя, что за наваждение только что овладело ей. Может, она видела сон наяву?

11

– Кто бы мог подумать! – восклицала между тем Королева Черной Луны, сидя перед магическим зеркалом. – Рыцарь – и не рыцарь-то вовсе, а девушка! Вот почему все наши попытки до сих пор терпели крах! Ведь это совсем не то, что сражаться с мужчиной. В каждой женщине заключена частичка колдовства, каждая из них – немного ведьма, хотя и не каждая знает об этом…

Собравшиеся вокруг слуги – странные и страшные существа – согласно кивали, слушая ее рассуждения.

– Все это очень интригующе, и напоминает мне одну старую историю, когда… Ну, ладно, не будем отвлекаться на прошлое, – Королева задумчиво щелкнула пальцами, подзывая одну из фрейлин с бокалом вина. – Я думаю, следует какое-то время понаблюдать за ней. А дальше решим, что делать. Здесь далеко не все так просто, и кажется, причина не только в ее женской природе… Моя интуиция еще ни разу меня не подводила.

Капелька красного вина, словно кровь, стекла с краешка ее губ. Королева слизнула ее и задумчиво закрыла глаза.

12

– Эй, красавица, не хочешь поговорить?! – голос, окликнувший ее, заставил вздрогнуть и вскочить на ноги. Произошедшее недавно полностью поглотило ее мысли, и она вновь утратила бдительность. И вот сейчас стояла, беззащитная, в одной тонкой льняной рубашке, облегающей мокрое тело, перед двумя приближающимися мужчинами, мысли и намерения которых отражались в их ярко блестевших глазах и были ясны без слов.

Алиен хорошо помнила, что меч вместе с доспехами лежал далеко в стороне, вне пределов досягаемости. У нее в руках не было ничего, и те двое прекрасно это знали.

– Убирайтесь, – процедила она сквозь зубы.

Ответом ей был хохот:

– А не то – что? Ты исцарапаешь нас своими коготками? Будь ласковой с нами, кошечка, и мы не заставим тебя пожалеть об этом.

Девушка сжалась, словно пружина:

– Я предупредила вас!

Мужчина, который находился ближе, высокий и смуглый, с черными волосами, остановился с наглой усмешкой на красивом лице; ему начинала нравиться эта игра:

– И что ты нам сделаешь? Заколдуешь? Я не боюсь ведьм. Ты – ведьма? Как тебя зовут?

– Меня зовут Алиен. А ты – умрешь!

Мужчина громко захохотал:

– Ну, здесь уже чувствуется явный перебор! Сочиняя, надо тоже знать меру. Алиен – рыцарь, я наслышан о нем. Но ты на него мало похожа. И он вряд ли явится сюда, чтобы спасти тебя, маленькая лгунья. А я собираюсь тебя проучить! – и с этими словами он толкнул девушку в высокую траву.

Но как ни силен он был, однако вскоре его более ловкая противница оказалась наверху, ударив его коленом в пах и заставив скорчиться от боли. Его товарищ, рыжеволосый великан, наблюдая за потасовкой, весело ухмылялся, стоя чуть в стороне. Но ухмылка разом сползла с его лица, когда Алиен, сидя на груди у мужчины, схватила того за волосы и одним резким движением сломала ему шейные позвонки.

– Ах ты, шлюха! – воскликнул рыжеволосый и кинулся к ней.

Но Алиен уже выхватила кинжал из-за пояса убитого и стояла, чуть пригнувшись, в ожидании нападения. От первого удара меча, направленного в голову, она увернулась, наклонившись. Второй чуть задел плечо, из которого сразу же заструилась кровь, но и девушка не осталась в долгу: оказавшись вплотную к противнику, одним коротким взмахом вонзила кинжал по самую рукоятку ему в живот. Мужчина рухнул на колени; она выдернула лезвие и ударила вновь. Ее противник со стоном завалился в траву, зажимая раны руками.

– Все, – произнесла Алиен тихо, —

– Кончено.

Немного пошатываясь, она отошла в сторону, затем, оторвав полоску от своей льняной рубашки, кое-как перебинтовала сильно кровоточащее плечо и подозвала Ская.

Высоко в небе раздался крик ястреба. Она подняла голову и едва различила маленькую черную точку почти под облаками.

13

Небольшая бревенчатая избушка была так надежно укрыта в густом ельнике, что если бы не огонек, мерцающий сквозь ночную тьму, Алиен ни за что не обнаружила бы ее. На ее настойчивый стук дверь отворилась, и на пороге возникла пожилая женщина, одетая в подобие белой накидки. Секунд тридцать внимательно вглядываясь в лицо гостьи, она отошла в сторону и с приветливой улыбкой произнесла:

– Входи.

– Здравствуйте, Госпожа Леса – ведь вас так зовут? – Алиен поклонилась, переступив порог.

– Ты не ошиблась. Хотя мало кому удается отыскать дорогу сюда. Видимо, на то была серьезная причина, чтобы ты оказалась здесь.

– Сказать по правде, я немного заплутала. Но тропинка сама вывела меня к вашему дому. И теперь я своими глазами увидела, что слышанное мной о Хозяйке – не просто легенда. Вы разрешите остановиться у вас на ночлег?

– Оставайся, конечно, – Госпожа Леса кивнула. – Ты устала и, кажется, ранена?

– Пустяки, – произнесла Алиен, – так, небольшая царапина. Но я, действительно, очень устала.

Девушка удобно расположилась в предложенном ей глубоком кресле и утомленно прикрыла глаза.

– Алиен, – голос Хозяйки был молод и звенел, словно лесной ручей, —

– Да? – полусонно отозвалась девушка.

– Эта рана – пустяк. Я исцелю ее одним прикосновением. Но будут и другие.

– О, это меня не пугает! Серьезней, чем раны, уже полученные мной, не будет, – Алиен горько усмехнулась. – Что значит самая сильная физическая боль, по сравнению с болью душевной?!

Госпожа Леса все так же внимательно смотрела на нее.

– Тогда выслушай хотя бы один мой совет. У тебя на пальце – перстень… Да, именно этот, из темного золота. Избавься от него как можно скорее. И может, все еще обойдется…

– Он достался мне от одного несчастного рыцаря, на память о не менее несчастной любви, – Алиен снова усмехнулась. Усмешка вышла грустной. – Так мало осталось того, о чем еще можно помнить. Пусть он побудет пока у меня.

Хозяйка печально кивнула головой:

– Ты упряма и самоуверенна, совсем как мужчина. И тем не менее, ты – женщина, Алиен, чье сердце, как у всех женщин, создано для любви и прощенья, не для войны, пускай ты и стараешься доказать обратное, пускай ты уже многое доказала, пройдя далеко по этому нелегкому пути, избранному тобой, пути Воина. Ну, что же, я желаю тебе обрести себя, понять себя, настоящую. Ведь только тебе самой дано постигнуть собственное предназначенье.

– Благодарю, Госпожа.

На какое-то время воцарилась мягкая тишина.

– И все-таки, избавься от перстня. Он способен принести несчастье.

– Хорошо, Госпожа, – пробормотала Алиен, уже проваливаясь в глубокий сон.