Текст книги "Дверь в магию: таинственная квартира домового"

Глава 4

В сон ворвался громкий стук, подумав, что сейчас четыре часа утра и это соседи ушли на работу, я попыталась заснуть, но стук повторился.

– Да кого же там принесло.. Поспать не дают, что за люди в этом городе? – бубня себе под нос, пошла к двери. Открыв шторку дверного глазка и свой рот, я хотела обрушить все проклятья мира на незваного гостя. В глазке не было видно ни стучавшего человека, ни подъезда, через стекло смотрела темнота. – Кто там? – спросила охрипшим голосом.

– Я ваш сосед снизу, вы меня топите! Девушка, откройте дверь! – мужской басистый голос звучал тревожно и в тоже время зло.

– Вот чёрт! – вертушку внутреннего замка заело, – минутку, не могу открыть дверь, – вертушка поворачивается, щёлкает замок. Дверная ручка поворачивается без моего участия, мужчина из-за двери нагло распахивает дверь и входит в квартиру.

– Где он?! Парни, работаем! – гость проталкивает меня через коридор на кухню. Я стою в шоке, остатки сна слетели, будто и не спала вовсе. За мужчиной проходят еще несколько человек. Они все высокие и плечистые, одеты в черное.

– Что происходит?! Кого вы тут ищете? Я одна живу в этой квартире! – начинаю кричать я, пытаясь пройти в зал. Гость держит меня за плечи, и я, невольно начинаю рассматривать «взломщика», которого впустила: высокий лоб, кустистые брови, черные злые глаза и шрам… Огромный диагональный шрам от левой брови и до подбородка пролегает широкой полосой, задевая переносицу и края тонких губ.

– Девочка, ты давай не ври! Где Хал?! Скажи мне правду и я тебя не трону! – в голосе больше нет тревожности, только злость. Мужчина хватает меня за воротник пижамы и прет в зал, – где прячется этот гад?!

– Вы что несете? Я сейчас полицию вызову! Какой Хал?! – я включаю дурочку, руки трясутся, дыхание становится частым и поверхностным. Отец всегда говорил, что мы своих не бросаем, а значит и не сдаем, – Я жду ответа!

В зале творится хаос, ранее вошедшие в комнату парни выкинули все вещи из шкафа, и перетряхивали мои сумки и коробки, перебрасываясь фразами: пусто, чисто, его нет, здесь тоже. Во что меня втянул домовой? Почему его ищут бандиты, сошедшие с экранов фильма про лихие 90-е? Что мне делать? Оглядываюсь по сторонам, и, решаю быстро подскочить к телефону, но главарь хватает меня за руку и припечатывает к стене.

– Ещё раз дёрнешься и я тебе ноги переломаю, поняла?! – рычит он.

– Я вас всех посажу! – не сдаюсь я. Огромные руки отрывают меня от стены и толкают на неё с новой силой, гулкий стук моей же головы о бетон раздаётся в ушах, из прикушенного языка в рот льётся кровь с привкусом железа, и я отключаюсь.

****

Я у бабушки в гостях, мне не больше 12 лет. Прохожу через сени, кухню и зал, поворачиваю налево. На своей кровати сидит двоюродная сестра, красит глаза тушью, открыв рот. Она всегда наносит несколько слоёв, от этого ресницы слипаются между собой и кажутся толстыми палками, чуть тоньше спичек. Я сцепила руки в замок и переминаюсь с ноги на ногу, очень хочется спросить можно ли погулять с ней и ее подружками, но боюсь отказа и очередных выговоров. Сидеть в огороде или дома с бабушкой жуть как скучно.

– Чего тебе? – сестра подводит глаза чёрным карандашом.

– Пилла, можно мне с вами? – ладошки потеют, я боюсь смотреть в глаза сестре, поэтому буравлю взглядом пол.

– Акиа, как ты уже достала… И зачем тебя вечно сюда сбагривают родители? Мы тебе не няньки, понимаешь? Никто не обязан тут за тобой следить! – Пилла закатывает глаза.

– Ну, пожалуйста. Мне тут играть не с кем, а с бабушкой скучно. Все книги, что взяла с собой я уже прочитала. Я не буду мешать, я просто с вами похожу, тихонечко, как мышка, и всё.

– Мы пойдем на пруд, потом в посадки, это всё далеко, поэтому ты будешь дома, ясно тебе?

– Чего она опять ноет? – в дверях комнаты стоит двоюродный брат Лех. Он среднего роста и пухлый, с виду очень добрый, но это только с виду. Я боюсь его, он вечно говорит гадости и издевается надо мной.

– Как обычно с нами просится, надоела уже. Её Гила сюда привозит, будто она здесь нужна, что бабушке, что нам.

– Ну возьми её, хоть поржём, – брат поворачивается ко мне, – и не ной, если устанешь, сама напросилась, поняла?

– Да да, я буду молчать! Спасибо, братик! – я пытаюсь обнять брата, но он уворачивается. Устыдившись такой открытой неприязни, я слегка касаюсь руки Леха и ухожу в зал, в ожидании прогулки.

…

Мы поплавали в пруду и идём толпой человек из десяти в посадки. Они все такие взрослые! У девочек уже груди, они красятся и носят крутые вещи! Когда уже я вырасту и буду такой же красивой как они? Ребята смеются, подтрунивая друг друга, а я как заворожённая перевожу взгляд с одного человека на другого, пытаюсь запомнить их повадки и шутки, чтобы потом показать перед девочками из класса, какая взрослая я стала, и друзья в деревне все старше меня были.

– Ты под ноги гляди, муха! Еще нос расшибёшь, а нам потом отвечать! – Пилла возвращает из мечтаний, и я опускаю голову вниз, утирая подступившие от обиды слёзы. Унизительное прозвище, ну почему нельзя назвать по имени? Неужели обязательно надо перед всеми показывать, что они не рады моему приезду в гости на лето?

– Почему муха? – сквозь смех спрашивает долговязый парнишка.

– Потому что мелкая и назойливая, – отвечает рядом идущий брат.

Мы пришли в посадки, меня отправили собирать сухие ветки для костра, а компания моих родственников начала накрывать пикник. Постелили покрывало, достали кое-какие продукты стащенные с огорода, а посередине покрывала поставили прозрачную бутылку с ярко-зелёным напитком, наверное лимонад.

– Ооооо, это что такое, Лех? – спрашивают девчонки.

– Самогон у бабки спёр. Гила привозит сироп, который в лимонад добавляют, а бабка с ним самогон гонит, чтоб вкуснее было.

Я очень хочу пить, смотрю на бутылку и облизываю пересохшие губы, – а мне можно? – спрашивать страшно, я же обещала молчать, но жажда сильнее.

– Нет! – Пилла отвечает резко и раздражённо.

– Я пить хочу…

– Да пусть попробует, что случится то? – Лех наливает мне половину стаканчика и протягивает, – хоть поржём, а то реально скучно.

– Лех, ты дурак?! Нам за неё голову оторвут! – Пилла переходит чуть не на визг.

– Ой, да харош что ли. Нормально всё будет.

Я очень хочу пить, но страшное слово «самогон» не вызывает у меня доверия, ребята внимательно смотрят на меня, будто оценивая, смогу или нет. Сейчас или никогда! Или я покажу им, что с ними на равных и подружусь со всеми, или так и останусь мухой в их памяти. Протягиваю руку за стаканом и начинаю пить, приторный по началу вкус сменяется жидким огнём в горле и мне хочется выплюнуть эту гадость, но я пью, нельзя показать себя слабачкой.

– Хахаах! Да она прям глотки делает! Будто лимонад пьёт! Прикиньте? – красивая девочка с длинными волосами и в коротком топике с бахромой смеётся глядя на меня, а я, преисполненная надежды ставлю пустой стакан на покрывало и обвожу всех взглядом, надеясь увидеть в глазах старших одобрение, а они смотрят на меня и смеются. Только Пилла зло смотрит на Леха и шипит, – вот она сейчас напьётся и ты её домой поведёшь! И перед бабушкой тоже ты отвечать будешь!

…

Мне как-то не хорошо, это наверное потому что насиделась на солнце и у меня удар. Голова кружится и жутко тошнит, ребята о чем-то говорят между собой, но я слышу их словно через толщу воды, приходится закрывать один глаз, чтобы разглядеть лица сидящих рядом людей.

– Пошли домой, пьянь. – не понимаю чей это голос, меня тянут за руку вверх. Пытаюсь идти, но ноги меня не слушаются, тошнота начинается ещё сильнее, в голове шум, пытаюсь понять, где я и что происходит со мной, но мозг отказывается работать. Меня тащат за руку, я иду не разбирая дороги и несу какой-то несвязный бред.

…

Меня рвет, тело ломает, кажется я стою на коленках, упершись руками в землю. Кто-то опять меня поднимает и что-то говорит, после этого наступает темнота, меня отключило.

…

Просыпаюсь от криков бабушки и не понимаю как оказалась дома, голова ужасно трещит, тошнота отступила, но желудок режет, будто я проглотила стекло.

– Забирай свою алкашку! Она мне тут не нужна! … А кто ж она если не алкашка?! Она у меня самогон стащила и с подружками своими какими-то выпила!…Так её в дом Лех и Пилла притащили, и мне рассказали всё! Лех, где она валялась?

– Да на лужайке около Иванниковых. Мы подходим, а она в дрова! Там ещё её подружки эти вшивые были, они и сказали, что Акиа у тебя самогон украла, чтобы показать какая она взрослая.

– Гила, забирай её! Не нужны мне такие гости!, – бабушка подошла ко мне, – проснулась? Эх, не я твоя мать! Я б тебя крапивой отходила, да только Слад над тобой как коршун трясётся! Паршивка мелкая!

Мне ужасно больно, стыдно и горько, не только физически, но и морально. Получается, что самогон – это алкоголь, а никакой не лимонад, и Лех напоил меня ради смеха. Что такого плохого я ему сделала? Почему меня так ненавидят и он, и Пилла? Я отворачиваюсь к стене и начинаю плакать. Всё тело трясёт мелкой дрожью, из горла вылетают громкие всхлипы, и всё о чём, я сейчас мечтаю это провалиться сквозь землю. Мама мне не поверит, отец встанет на её сторону. Теперь они очень сильно расстроятся, ведь одна из их дочерей алкашка и воровка. Я утираю пододеяльником слёзы и спрашиваю в пустоту: за что они так со мной? Я же просто хотела дружить.

***

Открываю глаза, голова трещит и я никак не могу сфокусировать взгляд на человеке, стоящим надо мной.

– Акиа, миленькая, очнулась! – Хал тихо шепчет и прикладывает к моему лбу что-то холодное.

– Хал, где ты был? Я так испугалась за тебя.. – голос охрип, слова даются с трудом.

– Да я тут за диваном прятался, благо они не додумались за ним посмотреть, – голос домового приобрёл весёлые нотки. Закрываю глаза: толпа незнакомых мужчин, шрамированный амбал, страх за Хала, боль. И тут до меня доходит!

– Ты! Морда ты бородатая! Я тебе сейчас все волосы выдерну! Ты во что меня втянул?! – благодаря злости, боль как рукой сняло.

– Эй, эй, эй! Давай без грубостей! Это просто рабочие моменты! – домовой кричит, уворачиваясь от летящих в него подушек, и отступает в коридор.

– Да ты знаешь какого страху я натерпелась?! – я оглядываюсь по сторонам в поисках нового снаряда, и нахожу замороженную рыбу. Видимо её негодник и прикладывал к моей голове.

– Это просто рабочий момент! Я уже всё уладил! – домовой мелкими шажками подходит ко мне, выставив вперед руки для примирения, – ай! Акиа! За что ты мне селедкой то в лоб? – брошенное мной оружие достигло цели.

– Пропади! Чтоб глаза мои тебя не видели! Какие к чёрту рабочие моменты? Ты домовых учишь работать по призванию!

– У меня есть ещё одна работа, просто я про неё не говорил тебе, – он сел на край дивана и опустил взгляд в пол.

– Хал, Христом Богом прошу, исчезни! Не доводи до греха! Я успокоюсь и потом поговорим.

– Истеричка шизанутая, – пробубнил домовой, щёлкнул пальцами и исчез.

Я огляделась по сторонам, уже заранее расстраиваясь, что вновь придётся убираться, расставлять по местам вещи и мыть полы. А в квартире чистота! Все вещи рассортированы и аккуратно сложены, даже лучше, чем до этого укладывала их я. Зеркала и пол сияют, в квартире стоит сладкий запах освежителя воздуха.

– Умеешь когда надо… – я прошептала пустоте в сторону дивана и пошла в душ.

Горячие струйки болезненно стекали по телу, меня не покидало стойкое ощущение, что после отключки моё пинала вся ОПГ, не щадя и сантиметра. Ноги тряслись, шум в голове не исчезал ни на минуту, но это не мешало серому веществу крутить шестерёнки, обдумывая произошедшее сегодня, и всплывшее в памяти из детства. Воспоминания, ненавистные воспоминания, которые я топила в себе больше десяти лет, всплыли в памяти такими свежими. В горле ощущался вкус самогона смешанного с сиропом тархуна.

Выползаю из ванны распаренная, обмазанная всеми кремами, с маской на лице и выглядываю на кухню. Хал накрыл на стол: в тарелки налиты щи, посыпанные сверху зеленью, копчёная куриная грудка в компании колбасы и сыра красиво разложена на блюде. В центре стола стоит его величество торт, порезанный на восемь кусков.

– Акиа, ты успокоилась? – домовой выглядывал из-за угла.

– Да. Теперь давай поговорим.

– Только давай для начала покушаем, я вот тут всё нарезал, накрыл, щички погрел нам. Ты со сметанкой будешь или с майонезом? Я ещё пампушки с чесноком купил, – Хал говорил быстро, поправляя выставленную на стол посуду. Видимо парню было стыдно. А точно парню? Может он мужчина? А может дед?

– Хал, я не уже не злюсь. Просто я очень сильно перепугалась за тебя, а тебя и след простыл. Предупреждать надо о таких гостях, что могут явиться, что ты черту закона приступил.

– А ты тоже хороша! Кого мы снизу могли затопить? Первый этаж цокольный, там у нас домовых таксопарк живёт, а на втором у нас квартира! – взвился виновник обыска.

– Хааааал, мне кажется или ты слишком быстро перешёл из чувства вины в наступление? – спросила я, смеясь.

– Всё, всё, понял, принял, осознал. Давай покушаем, а потом поболтаем? Уж больно голодный я.

И за трапезой я узнала очень много нового о своём домовом и его жизни…

Глава 5

– Раньше жизнь домовых была сладкой, то молока нальют заботливые хозяева, то мёду, то конфетки положат. Беспокоились люди о своих домоуправцах, те в свою очередь им быт наладят, пыль и паутину с дальних уголков сметут, за скотиной присмотрят и всякую нечисть в дом не пустят. Охраняли домовые вверенную им территорию, а люди их почитали. Последние годы наша жизнь резко изменилась в худшую сторону. Люди бросают своё жильё, уезжают на заработки или за хорошей жизнью, а нас с собой не берут. Иногда хуже бывает: домовой своё дело делает, не покладая рук работает, а ему даже крошки хлебной не оставят. Домовые обижаются, уходят от таких людей. Подаются куда глаза глядят, кто-то в пекарнях и кондитерских приживается, кто-то магазины продуктовые под свою руку заботливую берёт, а кто и вовсе начинает дело далёкое от домоведения и хозяйства. Я собрал несколько таких ребят и открыл своё агентство, мы и нечисть из квартир, которые домовые покинули выпроваживаем, и с мышами проблемы решаем, но бывают и серьёзные сыскные дела. Вот у Итюши – это наш гость ночной, пропал домовой. Без него всё большое хозяйство Итьи полетело в тартарары. Он человек суровый, в девяностых ларьки торговые крышевал, а потом ушёл на покой, построил дом, завёл скотину, огород возделал. Экоферма у него, короче.

– Хал, так он ж человек, как он про тебя узнал? – я держала в руках бокал с остывшим чаем, слушала открыв рот. Это мне не страшилки у костра, как в детстве, а реальная жизнь.

– Тёмная ты, тут даже говорить нечего. Дорогая моя, если ты про нас не в курсе, то не надо думать, что и другие тебе уподобились. У меня есть свой координатор-информатор из ваших, через него всё решаем, – Хал наевшись до отвала, сидел на подоконнике и рассказывал свою историю, смотря на мигающую за окном новогоднюю ёлку, – хватит перебивать меня, я теперь с мысли сбился. Так вот, пропал у Итьи домовой. Скотина ревёт, в огороде землеройки завелись, дома самогонные аппараты один за другим из строя выходят, бизнес начал терпеть убытки. Кому это понравится? Новоиспечённый фермер на меня вышел, я ему сроки огласил, а с этим делом заминка вышла. Его домовой как в воду канул, мы по своим каналам пробили что можно и нельзя, нет информации никакой стоящей. Вчера был домовой, а сегодня исчез. Сквозь землю он что ли провалился! А я его знаю, мы с ним на кафедре вместе трудимся… трудились..Итья в нём души не чаял, всё для него самое лучшее, вкусное. Да что говорить то, у него своя комната была, не то что у меня место на полке! Я так углубился в это дело, что времени счёт потерял, а Итюша ждать больше отведённого не любит, вот и нагрянул к нам в гости. Я сначала испугался, скрывать не стану, не каждый день тебя бандюганы ищут. А как увидел, что он с тобой сделал, понял, что сплоховал, ну и вылез из своего укрытия. Объяснил всё, рассказал, попросил срок выполнения работы увеличить. А он в свою очередь со мной поделился информацией занятной.

– Какой? Он то что может знать?

– Да не перебивай ты! Не только у него домовой пропал, есть и другие случаи у его знакомых. Ты пока в отключке была, я уже ребят по адресам послал. Три новых случая пропажи, и такой же почерк: пропал и всё. Мы сначала подумали, что они в другую профессию подались, но им грех на жизнь жаловаться, всегда в тепле, накормлены, руки при деле. Итья срок ставить не стал, только попросил найти домоуправцев. Теперь ломаю голову, думаю как найти коллег… И как на зло, ни одной зацепки!

– То есть у нас в городе пачками пропадают домовые? – я мыла посуду стоя на одной ноге, а вторую для удобства упёрла в первую. Не знаю откуда у меня появилась эта привычка стойки цапли, но так и правда было удобно.

– Ты чем слушала? – Хал припал к окну и всё смотрел на снежную горку, – может сходим покататься?…

– Слушала я чем надо. Просто задаю уточняющие вопросы. И не надо забывать, что у меня вообще-то травма головы, может вообще сотрясение мозга!

– А есть что сотрясать?

– Хал, не наглей! – я сжала в руках тарелку и приготовилась метнуть её в коротышку.

– Уже пошутить нельзя? – домой рассмеялся, – но если говорить серьёзно, то может обсудим твою работу? – он переместился на столешницу около варочной плиты.

– Нет, Хал, мы это обсуждать не будем. На данный момент у меня есть средства для существования. Я не хочу, чтобы хоть что-то из прошлой жизни осталось со мной…

– А как же ты? Ты же взяла из прошлой жизни себя, Акиа. Не убежать тебе от этих чувств и воспоминаний, понимаешь?

– Слушай, на данный момент я не готова ни узнавать откуда ты знаешь про мою прошлую жизнь, ни говорить о моих проблемах из этого же злосчастного прошлого, ни копаться в себе. Всё перемелется со временем.

– Ладно, я тебя понял. У нас был трудный день. Давай расслабимся и всё же сходим на горку. У меня ледянка есть! Покатаемся, погуляем, развеемся, а? – домовой жалобно заглядывал в мои глаза.

– Давай хотя бы попозже. А то как я буду смотреться в толпе детей на ледянке?

– Ура! Пойду найду свой лыжный костюм!

…

Ночь вступила в свои права. Низко нависшие облака закрывали луну и звёзды, парящие в воздухе снежинки ярко искрились, отражаясь от жёлтого света фонарей. Снег под нашими ногами звонко хрустел. Я, одетая в несколько кофт, двое штанов и короткую куртку, косолапо топала, крутя в руках ледянку. Хал предпочёл идти невидимым. Достаточно странно наблюдать, как рядом с тобой, из ниоткуда, появляются следы, размером с детскую ножку.

– Слушай, я тут подумала, раньше в нашем мире была проблема – людей воровали и продавали в рабство.. Может и с домовыми такая же проблема?

– Девочка моя, я тоже живу в вашем мире! – домовой усмехнулся, – Думал я уже про это, собственно всё к этому и ведётся.

– Кому может понадобиться воровать в рабство домовых? – я пыхтя взбиралась на горку. Кем-то заботливо вырытые ступеньки обледенели, и подниматься по ним было проблематично.

– Давай не будем про мою работу. Умей отключать голову и наслаждаться моментом, иначе можно с катушек слететь, – Хал вырвал у меня ледянку из рук, – Погнаааали!!Юхууууу! – и полетел стремительно вниз, точнее ледянка полетела вниз, а был ли на ней домоуправец – не знаю.

Мы катались по очереди, снег залетал за воротник и под штаны, руки саднило от мороза, щёки раскраснелись, а горло пересушило.

– Эй, Акиа! Смотри, я стоя еду!

– Так ты ж режим невидимки включил, где ж я увижу?! – я звонко смеялась, сидя на самом верху горки.

– Блин, точно! Уступишь свою очередь прокатиться? Я тебе покажу этот финт! Ещё пару таких ночей и я могу на сноуборд встать! – домовой проявился. Он бежал в мою сторону, неся ледянку над головой.

– Ну лаааадно, а потом я два раза скачусь.

Хал взобрался на горку, плюхнул ледянку около начала спуска, и чуть разогнавшись, прыгнул на неё. Спуск стоя получился ловким, так и не скажешь, что человек никогда на сноуборде не стоял. Блин, а он человек или всё же дух?

К нам истошно мяукая, бежала чёрная кошка. Хвост трубой, шерсть дыбом, жёлтые глаза широко раскрыты. Хал подошёл к ней и начал что-то расспрашивать, поглаживая собеседницу по голове.

– Акиа, мне до таксопарка надо дойти, кое-какие проблемы решить. Ты со мной или тут останешься?

– А это далеко? – идти куда-то не хотелось, одежда промокла и без активного движения тело начало подрагивать от холода.

– В нашем доме. Я же тебе говорил, жить в центре удобно, всё под рукой.

– Какой таксопарк в нашем доме? Там ж только мебельный магазин, стоматологическая клиника и ЖЭК на цокольном этаже, – я шла мелкими шажками за семенящим домовым.

– В подвале таксопарк, Акиа, – Хал нервничал, а мои вопросы, кажется только больше его раздражали.

– Прости, но я не понимаю…

– Иногда мне хочется тебя ударить, вот честно. Домовые ездят на кошках, а кошки живут в нашем подвале. Такие таксопарки есть в каждом районе. У нас самый крутой – большой выбор, всегда есть свободный транспорт.

– А почему не собаки? Они же быстрее двигаются и мне кажется удобнее передвигаться на… транспорте побольше..

– А почему небо голубое? У нас с начала времён идёт контакт с кошками хороший, собаки это не то пальто, – мы подошли к углу дома, – Акиа, ты наверное поднимайся в квартиру. Я все дела улажу и тоже приду, неизвестно правда, через сколько.

– Окей, – обрадовавшись, что не придётся трястись от холода около подвала, я торопливо пошла к подъезду.

Негнущиеся пальцы кое-как вставили ключ в замочную скважину. Как же тепло в квартире! Я скинула с себя на пол мокрую одежду, впрыгнула в тёплую пижаму, и, шаркая домашними тапочками, пошла на кухню включать чайник.

Чайник грела несколько раз, ожидая домового, а тот всё не шёл домой. Видимо проблемы были серьёзные. Не дождавшись своего соседа, легла на диван, оставив свет в коридоре. После активной прогулки сон сморил моментально, и я уже не слышала, как открылась дверь и в квартиру прошли двое…

Я перевернулась во сне с одного бока на другой, пытаясь укрыться одеялом, но на нём кто-то лежал. Хал совсем что ли оборзел?! Ещё чего! Спать со мной удумал!

– Эй, а не офигел ли ты? – спрашиваю, не открывая глаз.

– Мррр… Мррр… Мррррррр…

– Ещё и храпишь… Иди на свою полку, нечего наглеть.

…

Солнце опять пускает зайчиков, отражаясь от зеркального шкафа. Ног не чувствую, онемели..Резко открываю глаза и сажусь на кровати, зрение после сна никак не может сфокусироваться и я начинаю тереть глаза. На моих ногах лежит огромный рыжий кот! Смотрит на меня наглыми зелёными глазами и мурлычет.

– Хааааал! Откуда кот?!

Домовой вышел из ванной. Сегодня он облачился в чёрные джинсы свободного кроя и белую майку с принтом Спанч Боба и Патрика, – доброе утро. Он не надолго, заехал на ремонт. Чай или кофе?

– Кофе. Какой ремонт? Кому ремонт? Кто его будет делать? – я ничего не понимала.

– Он новенький в нашем таксопарке. Не знаю чем он не понравился старожилам, разорвали ему заднюю лапу сильно. Ну, я и решил, что пусть у нас пока поживёт. Ты ж его подлечишь?

– А ты со мной не хотел посоветоваться для начала? Я не ремонтник котов вообще-то.. – я сидела на диване и гладила рыжего наглеца, свернувшегося калачиком на моих ногах.

– Хватит ворчать, я же знаю что ты не против, – крикнул голос из кухни, – у тебя какие планы на сегодня? – из-за угла показалась голова домового, – ты на сегодня планов не строй. Нужна будет помощь твоя в одном деле. По моей второй работе надо будет на адрес сходить, узнать кое-что.

– То есть ты берёшь меня в штат своего агентства?

– Ну если только на полставки, потому что от тебя толку особо не будет. Будешь писать отчёты по большей части и иногда выходить по адресам, чтобы информацию добыть.

– Нуууу, уговорил… – Хоть какое-то дело, помимо домашних. Без работы можно с ума сойти, а тут и при деле, и при каком никаком заработке.

– Поздравляю с новой работой. Готовься, теперь в твоей жизни будет достаточно историй, нечисти и писанины…