Текст книги "Месть Филипу К. Дику. Писатель, которого не было"

Месть Филипу К. Дику
Писатель, которого не было
Виктория Александровна Бородинова

© Виктория Александровна Бородинова, 2017

ISBN 978-5-4485-8533-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вечер. Долгожданная прохлада. Депрессия. Молоко в стакане на тумбе, неаккуратно набитой дешевыми потрёпанными книгами. Молоко медленно поднимается и переливается через край. Пачкает истории по доступной цене для широкого круга читателей, ползёт по полу, погружая искусанные осколками асфальта и природы кеды в молочную слизь.

Торшер со шнуровым выключателем над креслом то истерично моргает, то работает по статусу. С трудом уловимые доли времени, на которые пропадает свет – страшно пугают. Шнур с каплей пластика на конце, под обжигающе жёлтой лампочкой, начинает неумолимо раскачиваться. Мрачное небесное окно приоткрывается и в него вползает чудовище.

– Опять пришла? – не оборачиваясь спросил Дик.

– Пей свой амфетамин или он уползёт к другим. Энергетический удар разорвёт другого счастливчика, а не тебя. Амфетаминовый психоз осчастливит иного, а не тебя. Нельзя такое допустить.

Длинные прозрачные волосы чудовища искажали пространство. На правах хотели дотронуться до стен, штор, скудной мебели в помещении, но были от рождения слепы. В их нитях окружающая реальность становилась мутной, ненастоящей, искусственной. Он дотянулся к стакану из кресла и отпил молока, затем ещё и ещё. Белая плотная жидкость втягивалась с пола обратно в стакан и в рот. Он с жадностью глотал её, будто надеясь – она его освободит от монстра.

– Ты Джейн?

– Нет.

– Я знаю, что Джейн… Ты же знаешь – я не виноват в твоей смерти. Хочешь поселиться во мне? – после паузы добавил: Насколько ты реальна? Насколько я могу быть в тебе уверен?

На стене серые и круглые часы, которые сломал Филип ещё год назад, показывали вечность. Ему тогда казалось – они своим настойчивым ритмичным скрежетом хотят, чтобы он никогда, нигде и ни при каких условиях не считал более, чем до двенадцати.

– Я уже в тебе. Ты убил меня, чтобы стать сильнее и лучше, чтобы ненавидеть людей и копаться в их разуме, чтобы проявлять истинные миры. А может и стать Богом, я не знаю…

– Это не так! Я никогда не стану убивать!

«Тебе пора переходить в твою следующую жизнь», – чудовище вложила в его руку преобразователь сознания, – «Просто нажми на спуск».

Проходили баллы, части, моменты. Чудовище терпеливо ожидала. Тонкие, невесомые, просвечивающие волосы впали в сон. Они не колыхались и никуда не тянулись. Покорно легли на плечи, грудную клетку и руки своего монстра. Проходили баллы, части, моменты. Дик мечтал только об одном – пусть хоть что-то случится в этой пугающей и затянувшейся засаде: крикнет подвыпивший подросток на улице, позвонит друг и пригласит на наркотический вечер или влетит в окно случайная уличная птица. Проходили баллы, части, моменты.

– Отстань, я ещё не все напечатал… – Филип с трудом справился с искушением.

– Сделай это, не страдай больше. Не печатай, ведь тебя в приличных литературных местах не принимают. Послушай музыку на рёбрах. Кости всё расскажут правильно.

– Ты специально сбиваешь меня с толку? Зачем ты это делаешь?

Чудовище подошла к проигрывателю пластинок в углу небольшой комнаты с тщательно прокрашенными стенами, насколько это позволяли технологии конца 1968-ого года. Сбросила фабричный винил Бетховена на пол. Он раскололся. Чудовище сладко ухмыльнулась.

Она запустила руки в раскрывающуюся перед ними грудную расщелину и достала из тела свою – уникальную, самодельную пластинку. Сотворённую из рентгеновского снимка черепа Дика. Где достала личную рентгенограмму? Как смогла сделать из негатива грампластинку? Филип не переставал удивляться изобретательности и непредсказуемости своего чудовища.

Запустила. Неровно обкусанные края кустарного винила воодушевленно рисовали в горизонтальном срезе комнаты скелеты людей и мутантов. По пыльным углам и стенам, сбивая с паутин пауков разлетались затылочные кости, позвоночные столбы, ключицы, пястные косточки, надколенники.

Следом из рентгеновского снимка сознания Филипа К. Дика просочились электрические шнуры, Римская империя, боты, жёны-убийцы, Святой Дух, угрозы мира, железный занавес, жестокие пришельцы. И ушла, медленно вылезая из окна второго этажа наружу. Писатель остался наедине со своим единственным реально существующим демоном – самим собой.

Эм очнулась от неприятных воспоминаний, только тогда, когда её бессознательный возглас прорезал атмосферу студенческой аудитории: «Дик, ты сдохнешь!» Все обернулись на неё и учебный колизей замер. Другие визиологи посмеивались и переговаривались между собой. Никто не вспомнил про визионера 20-ого века, только про соответствующие части биологических и халфботных тел. Смешки по парочкам становились всё отчётливее и громче.

Очередное масштабное унижение. Эм вскочила и выбежала из колизея. Прижалась к стене здания-трансформера их визионуниверситета. Длинные прозрачные волосы Эм дали сбой – они сами заплетались в сложные косы, автоматически расплетались и формировались вновь.

Девушке было очень тяжело. Её душевное и интеллектуальное самочувствие автоматически распознавалось как критическое и посылало сигналы в клинику. Эм заблокировала предупреждения, выходящие из её медицинского апилиса в одном из отделов головного мозга. Это снимало обязательство ст

...

конец ознакомительного фрагмента