Текст книги "Стихия"

Глава 4

Прошло несколько лет, я окончил школу, затем институт. Умерла бабушка. Это не было ударом для меня, ибо моя душа очерствела.

Я жил в бабушкином доме, одинокий и всеми забытый. Работал в местной библиотеке. Коллег было немного, единственными моими собеседниками были книги.

Я отвык говорить. Я только думал. В моей голове не велись жаркие дискуссии с самим собой, наоборот, мысли текли вяло. Я не обращал внимания на то, что творится вокруг.

Меня не интересовала политика, экономика и прочая важная чепуха. Меня даже не интересовали мои личные дела. Моя жизнь была настолько скучна, что в ней не было места ни проблемам, ни счастливым мгновениям.

Этот день начинался как обычно. Было десять часов утра, я неспешно направлялся в библиотеку. Погода была унылой: тучи, лёгкая прохлада, мелкий дождь. В этом году сентябрь не был тёплым. Солнце покинуло наш городок с начала месяца.

В вялость моих мыслей прорвался голос:

– Мужчина, купите газету!

На углу дома стоял мальчик лет пятнадцати. Он был одет бедно и выглядел уставшим.

– Извини, я не читаю газет, – спокойно ответил я и побрёл дальше.

– Мужчина! – громко сказал мальчик, окрикивая меня, и тут же затих.

Я остановился.

– Мне нужно продать хотя бы немного… Мне нужны деньги…

Я протянул ему довольно крупную купюру, которую наугад вынул из кармана, и пошёл дальше.

– Сейчас, сейчас, я посчитаю сдачу.

Мальчик засуетился в ворохе газет и мелких бумажных купюр.

– Не нужно, возьми просто так, – ответил я.

– Извините, я не могу, – запинаясь проговорил газетчик. – Пусть я в нужде и горе, но я хочу оставаться честным и справедливым.

Он протянул мне сдачу и газету. Я не глядя положил её в сумку и направился в библиотеку.

На работе как всегда было тихо и спокойно. Посетителей пока не было. Я достал газету из сумки и развернул её. Она показалась мне скучной. Ничем не отличалась от других газет. Я пролистал её, и хотел уже было отложить в сторону, но мой взгляд упал на страницу объявлений. Один из заголовков гласил: «Мы ищем папу и маму». Я начал читать. Оказалось, что детский дом решил дать объявление о детях, которые нуждаются в опеке. Объявление заканчивалось фотографией маленького мальчика. С фотографии на меня смотрели полные надежды и печали глаза. Внизу было подписано: «Слава ищет папу и маму».

Впервые за долгие годы что-то колыхнулось в моей душе. Я ощутил родственное чувство к этим одиноким детям. Они такие же, как я. Возможно, у кого-то из них тоже умерли родители, и их некому было опекать.

Именно в этот момент в мою голову впервые пришла мысль усыновить ребёнка. Сначала я резко отбросил её. «У тебя нет денег, ты едва сводишь концы с концами!» – ругал меня мой внутренний голос. «Ребёнок – это огромная ответственность, ты слишком несамостоятельный!» – твердил рассудок. Тем не менее, мысль об усыновлении возвращалась ко мне снова и снова. Иногда мне казалось, что кто-то свыше подаёт мне знак. Молодая посетительница как будто случайно спрашивала у меня литературу на эту тему. Один раз, включив телевизор, я попал на документальный фильм о детских домах и интернатах. Сначала такие ситуации казались мне случайностью, пока они не начали происходить с завидным постоянством.

Я начал осторожно допускать в свою голову идею об усыновлении ребёнка. По вечерам, в зыбких очертаниях, я представлял себе, как я буду жить, если у меня будет ребёнок. Мои фантазии были скудны, потому что я не знал, как вообще следует обходиться с детьми. У меня не было брата или сестры, не было племянника, не было друзей, имеющих младенца (с которым можно было бы водиться, помогая родителям).

В один прекрасный день, сидя на работе, я подумал, почему бы мне не прочитать литературу на эту тему. «Ничего страшного не случится, если я одним глазком загляну в книгу и удовлетворю своё любопытство», – решил я. В обеденный перерыв я выбрал себе наугад пару книг с названиями, которые говорили сами за себя. Сначала я просто листал их, вглядываясь в слова, с которыми раньше редко сталкивался: опека, семейный бюджет, распашонки, термометр для воды… Иногда моё внимание задерживалось на каких-то отдельных фрагментах. Сколько же нюансов в теме воспитания ребёнка!

Я не заметил, как пролетел обеденный перерыв. Из размышлений меня вырвала студентка, попросившая труды Платона. Я быстро закрыл книги и убрал в ящик стола. В конце рабочего дня я записал эти книги на своё имя и забрал с собой.

Несколько дней подряд, по вечерам, я тщательно изучал эти книги. Я сделал вывод, что ребёнок – это, безусловно, большая ответственность, но, так же, большая радость. Не стоит омрачать излишней серьёзностью прекрасные мгновения с ребёнком, следует рассматривать это как благо и стремиться наслаждаться тем, что у тебя есть. Воспитание малыша – очень важный процесс. Наша цель – дать ребёнку всё самое лучшее, что есть у нас, донести до него то, чему мы научились сами, воспитать из него достойного человека. Да, нужно быть осмотрительным, но не стоит бояться этого!

На момент чтения заключительной страницы, я уже точно определился с решением. Я должен усыновить ребёнка! Когда я остался без родителей, мне помогала моя бабушка. Теперь мой долг помочь тому, кто оказался в такой же беде, как когда-то я.

Последующие дни я не мог усидеть на месте. Мысли в моей голове неслись с бешеной скоростью. Моё желание казалось мне осуществимым! Я выстраивал в своей голове план претворения этой мысли в жизнь, то так, то эдак подходя к желанному результату. Я верил в себя, я верил, что у меня всё получится! Ведь это так просто: оформить бумаги, посетить детский дом и, наконец, усыновить ребёнка!

Я был уверен, что где-то есть маленький и беззащитный человек, который хочет этого так же сильно, как и я. Детские дома полны одиноких детей, которые мечтают обрести самое важное, то, что должно быть у каждого и то, что у них отобрала несправедливая судьба – семью.

Моя душа стремилась в это пристанище детского одиночества, где среди длинных, холодных коридоров, оно кричало детским голосом о помощи.

Боль утраты зажглась во мне с новой силой, но была потушена лёгкой, солёной каплей надежды.

Глава 5

Долгое время я занимался оформлением нужных документов. Оказалось, усыновить ребёнка непросто. Заполнение различных справок и заявлений вселяло в меня уныние. Мне казалось, что я никогда не приду к намеченной цели, но желанная близость одинокого маленького человека снова и снова подталкивала меня брать ручку и безликие листы бумаги. Ставить подпись. Ждать чуда.

Меня не пугала бумажная волокита, ведь я знал, что это всё не зря. Кроме работы с бумагами, я посещал курсы приёмных родителей. На курсах рассказывали о том, что может ожидать родителей, после того, как в семью попадёт ребёнок. После каждого занятия, я всё больше и больше убеждался в том, что мне необходимо взять ребёнка. Были и такие, кто отказывался от своих планов, но я решил, что это к лучшему. Усыновление ребёнка – это сложный шаг, поэтому нужно всё тщательно обдумать. Если не уверен в себе и своих силах – лучше не пробовать.

Ничто так не занимало меня за последние годы, как это дело. Кажется, у меня открылось второе дыхание! Появилось желание что-то делать, совершенно не хотелось сидеть на месте. Коллеги на работе стали замечать блеск в моих глазах и, временами, даже улыбку. «Что увлекательного может быть в собирании справок?» – спросите вы. Я и сам не могу понять, почему я так втянулся в это дело. Мне казалось, что я медленно, но верно двигаюсь к чему-то важному. К тому результату, при мысли о котором у меня внутри что-то трепетало.

Я с удивлением обнаружил, что очень давно не посещал поликлинику. Справки из поликлиники – один из важных винтиков всего процесса усыновления ребёнка. Несмотря на то, что все считают это занятие очень нудным, я перенёс его с улыбкой. Никакие трудности не могли заставить меня свернуть с намеченной цели. Я не готовил себя морально к этому всему, но, оказалось, что при встрече лицом к лицу с проблемами, я смог справиться с ними.

Мне было интересно наблюдать, как я шаг за шагом приближаюсь к намеченной цели. Я наивно радовался мелочам: заветным печатям в обходном листе, быстрому обслуживанию в различных инстанциях, вежливым сотрудникам… Всё радовало и придавало сил.

***

Томительные месяцы, проведённые наедине со скучными бумагами, наконец подошли к концу.

Мне выдали разрешение на встречу с детьми.

На календаре значилось второе июня. Погода на улице медленно, но верно достигала максимальной точки накаливания. Солнце пекло, люди лениво прогуливались по улицам. Некоторые из них, разнеженные и уставшие от нескончаемой жары, в положении «полулёжа», устраивались на лавочках в парках. Казалось, я один разгонял эту душную лень, зависшую в воздухе, своим леденящим спину волнением. Завтра! Завтра я должен был отправиться в детский дом на встречу с детьми.

Меня трясло от беспокойства, всё падало из рук. Я не мог сосредоточиться на делах, мои мысли были заняты предстоящей встречей. Они стремительно летели, словно воздушные змеи на поле моего сознания, и скоро так запутались между собой, что я не мог уловить их суть, не говоря уже о том, что у меня не получалось домыслить их и привести все свои внутренние рассуждения к логическим развязкам.

Наконец я сдался. Бросил все дела, вздохнул, успокоился, заставил затихнуть мысли в своей голове. Я подошёл к шкафу, открыл его, достал брюки и рубашку. Убедившись, что они выглядят замечательно, я повесил их на место. «Что ж, хотя бы в этом я подготовился на сто процентов», – мелькнула мысль.

Как вы уже успели заметить, сегодня я был абсолютно безоружен перед бытовыми хлопотами. Дела не спорились, и я решил не мучать себя. Единственным спасением от суеты и дурных мыслей для меня был сон. Часто мы недооцениваем живительную силу сна. Сон лечит нас физически и духовно. После сна мы выглядим здоровыми и подтянутыми, а главное, наши мысли перестают суетиться, голова очищается от лишних дурных моментов памяти.

Я не говорил себе перед сном: «Меня завтра ждёт трудный день». Хотя так успокаивают себя все, и это действительно помогает. Я давал себе установку, что меня завтра ждёт РЕШАЮЩИЙ день. Этому дню суждено было стать границей между унылым существованием и настоящей жизнью.

Глава 6

Рано утром, третьего июня, я поехал в город, где находился детский дом, как раз тот, о котором было написано в газете. Город был грязным и пыльным, пахло выхлопными газами. Мои тёмные, волнистые волосы были аккуратно причёсаны и уложены. Я хорошо выспался и старался удерживать на своём лице доброжелательное выражение. Мне не хотелось, чтобы работники детского дома подумали, что я могу быть ненадёжным отцом. Моё обычное выражение лица и немного небрежный внешний вид часто отпугивали людей.

Вскоре я пришёл по нужному адресу. Здание, именуемое детским домом, было старым. Кирпичи имели блёклый цвет, кое-где крошились, но на фоне этого безобразия ярко блестела новая табличка с номером дома. Я прищурился от бликов, глядя на табличку. Ещё раз убедившись, что адрес правильный, я вошёл внутрь.

Меня встретила доброжелательная и улыбчивая женщина преклонного возраста. Она сказала, что мне следует пройти в последний кабинет по коридору. Вежливо поблагодарив её, я отправился на поиски.

Коридор был небольшим и узким. Над моей головой мигали и жужжали люминесцентные лампы, под кожаными туфлями поскрипывал линолеум. Я быстро нашёл нужный кабинет. Вежливо постучав, я вошёл.

Тот самый кабинет являлся, по-видимому, главным, и был стартовой площадкой для всех потенциальных родителей. Он был маленький и душный. В нём было невыносимо жарко от включённого компьютера. В воздухе витал удушливый приторный запах женских духов.

Дама, сидевшая в кабинете была хоть и не молодой, но аккуратной и стильной. На ней был безупречный деловой костюм, волосы были уложены в строгую, но не скучную причёску.

Она повела меня на второй этаж, попутно разъясняя важные детали. Я слушал краем уха и кивал. Я понимал, что это было важно, но мне было не до того. Моё сердце билось с угрожающей скоростью, готовое выскочить из груди и запульсировать на прохладных бетонных ступеньках.

Меня привели в просторное уютное помещение. Пахло кашей. В этом помещении, в коридоре, и даже на ступеньках, по которым мы шли, катился, шумя и отдаваясь эхом, беззаботный детский смех. Моё сердце трепетало, я едва сохранял самообладание.

Помещение, по-видимому, являлось залом для игр. Здесь резвились мальчики и девочки разных возрастов. Я огляделся. Кто из них мой сын? Кому из этих несчастных детей я дам самое дорогое, что у меня есть – любовь? Кто из этих маленьких сорванцов вырастет и превратится в объект моей гордости? Кто среди этих детей нуждается во мне так же, как я нуждаюсь в них? Все.

Я растерялся. Как можно «выбрать» ребёнка?! Раз уж такое возможно, то это, чёрт возьми, самый сложный выбор в моей жизни. Хотя, я в любом случае не ошибусь, ведь каждый из этих детей одинаково нуждается в любви, и все они имеют одинаковое право получить её.

Мой взгляд остановился на девочке, одиноко сидевшей в углу. В руках она держала куклу, но почему-то не играла ей. Я подошёл к девочке. Она не обращала на меня внимания. Её светло-голубые глаза отражали полную погруженность в собственные мысли. На вид ей было лет девять. Она была одета в голубое платье с пояском и маленькие, словно кукольные, сандалики. У девочки были светлые волосы, мягкие, кудрявые, похожие на пух. Казалось, дунешь на них, и они разлетятся по ветру, словно семена одуванчика.

Моё сердце бешено отбило последние удары и остановилось…

Я быстро взял себя в руки и заговорил:

– Здравствуй, – сказал я.

Девочка подняла глаза и даже не улыбнулась:

– Здравствуйте, – тихо ответила она.

– Меня зовут Иосиф, – я выдавил робкую улыбку. – А тебя?

– А меня Анна-Мария, – сказала девочка. – Вы можете звать меня просто Аня.

– Мне очень приятно, Аня, – я немного замялся. – Давно ли ты живёшь здесь?

– Около двух лет.

– Как ты попала сюда?

– Мои родители умерли, – девочка опустила глаза. – Наша машина убила их.

Во время нашего разговора она застенчиво теребила куклу и постоянно отводила взгляд. Другие дети с любопытством оглядывали меня, подбегали, улыбались, что-то говорили. Мне было стыдно перед этими детьми, ведь каждый из них надеялся, что я выберу именно его.

Я видел, что девочка сильно смущается, и решил ненадолго оставить её. Я отвернулся и заулыбался другим детям. Какой-то мальчик сразу же подбежал ко мне, взял за руку и улыбаясь, начал что-то рассказывать.

Я, безусловно, привлёк внимание всех детей, но каждый проявлял эмоции по-разному. Кто-то подбежал ко мне знакомиться, а кто-то тихо сидел в углу с игрушками, но изредка поглядывал на меня с интересом.

Аня по-прежнему сидела, уткнувши взгляд в пол. Когда она робко поднимала глаза, я приветливо улыбался ей, но она сразу же опускала их. Было в ней что-то такое, что отличало её от других детей. Манера поведения… Другим детям было важно, чтобы я выбрал именно их, а она, как будто, этого не хотела, или ей было всё равно. Я задумался. Возможно, причина была в том, что она потеряла своих родителей, будучи в сознательном возрасте. Она не была сиротой с рождения, поэтому понимала, что никто не сможет заменить ей родных людей.

Ко мне подошла воспитательница. Кивнув головой в сторону девочки, она произнесла:

– Анна-Мария. Её родители погибли в автокатастрофе. Скромная, тихая девочка, абсолютно не конфликтная.

Я улыбнулся и кивнул в ответ.

– У вас уже есть приёмные дети? – продолжила женщина.

– Нет, – я растерянно помотал головой.

– Тогда я советую вам взять кого-нибудь помладше, – со знанием дела произнесла воспитательница.

Я вновь задумался. Другие дети смотрели на меня с надеждой в глазах, но, кажется, я уже сделал свой выбор. Да, воспитывать ребёнка такого возраста очень сложно. К тому же, она помнит своих настоящих родителей. Какие бы доводы не приводил мне мой внутренний голос, я чувствовал сердцем, что мне нужна именно она.

Возможно, вы, читатели, отрицаете существование сверхъестественных вещей, но я клянусь вам, клянусь всем, что есть в моей никчёмной жизни – я встретил ангела. Это дитя с невинным румянцем на щеках будило во мне давно забытые чувства: нежность, заботу, желание любить…

Я не знал, как сказать самые важные слова, которые томились ко мне… Стоило ли торопиться? Мне было сказано, что я могу устанавливать контакт с ребёнком на протяжении длительного времени.

Я вновь склонился над девочкой. Не зная, с чего начать, я предпринял не очень удачную попытку:

– Тебе ведь не нравится здесь?

Девочка промолчала.

– Хочешь, я позабочусь о тебе? – робко начал я.

Анна-Мария снова подняла глаза.

– Я понимаю, что никто не сможет заменить тебе твоих родителей. Я не претендую на их место и никогда не займу его… Но я хочу помочь тебе.

Она улыбнулась и протянула мне руку.

Милые читатели, если бы вы только могли понять мои чувства! Я бережно, но крепко взял её руку и больше никогда не отпускал.

Глава 7

Через некоторое время были оформлены необходимые документы. Она считалась теперь моей, но она никогда не была моей. Мы оба были слишком взрослыми, чтобы играть в «дочки-матери».

Она никогда не звала меня папой. Да и к чему эти формальности? Главное, что я полюбил этого ангела с первого взгляда и чувствовал взаимность… Это было не только чувство благодарности и уважения, а самая настоящая любовь, на которую только способно чистое и искреннее детское сердце.

Любовь бывает разная и нужно уметь различать её. Любовь между мужчиной и женщиной – это первичный вид любви, который в наше время зиждется на похоти, деньгах, и реже всего на искренности, доверии и понимании.

Есть совершенно другая любовь. Бескорыстная, чистая, между детьми и родителями. На этой любви и держится человечество.

Вы, читатели, наверное, уже устали от бесконечных описаний моих чувств и хотели бы немного расслабиться, послушав о том, как протекала наша повседневная жизнь с Анной-Марией.

Представьте, что мы с вами старые друзья и не виделись некоторое время. Вы радостно улыбаетесь мне при встрече, похлопываете по плечу, справляетесь о моих делах и самочувствии. Когда формальности закончены, вы решите поинтересоваться, что же нового у меня произошло с того самого времени, как мы не виделись. Возможно, вы спросите это лишь из вежливости, и тогда я вам отвечу: «Да ничего, всё по-старому». Вы скажете: «До встречи», и мы опять пойдём каждый своей дорогой. Но если в ваших глазах будет искренний блеск, то я не отмахнусь от вас вежливыми фразами, а расскажу подробнее о самом важном событии моей жизни. Возможно, вас увлечёт моя история, и вы захотите дослушать её где-нибудь в уютном, тихом кафе?

Отвлекись от своих забот, дорогой читатель. Я хочу рассказать тебе, как моему самому верному другу, понимающему и сопереживающему, о днях, проведённых с Анной-Марией.

Каждый день с ней я жил, как последний.

Удивительно, но моя грубость и нелюдимость исчезла куда-то с приходом этого маленького ребёнка. Нам было хорошо вместе: мы смеялись, играли, бегали по траве наперегонки. Она заразила меня задорностью. Но и была в ней какая-то несвойственная детям серьёзность. Иногда она могла часами сидеть с напряжённым, задумчивым выражением лица, где-нибудь у реки. Отражение её серьёзных голубых глаз сливалось с быстротечной рекой. Только задорные искорки, словно солнечные блики, позволяли мне высвободиться из этого речного омута.

В принципе, её глаза не являлись эталоном красоты (что пестрит в рекламе детской косметики), или предметом для умиления взрослых, но для меня они были как утренний луч солнца, пробуждающий всё живое. Ах, эти искры… И эта мглистая серьёзность, периодически затягивающая её глаза. Я понимал, в чём причина. В свои девять лет Аня уже пережила потерю, которая так рано толкнула эту малышку во взрослый, неизведанный, полный опасности мир. Она всё понимала… В такие моменты я пытался отвлечь её играми. Она забывалась и бежала со мной играть, но это помогало лишь на некоторое время.

Первое время Анна-Мария боялась спать в одиночестве в комнате, которую я для неё отвёл. Я раньше жил там, когда был маленьким, но после смерти бабушки переселился в её комнату. Для Анны-Марии была поставлена новая детская кровать, были поклеены обои с героями мультфильмов. Я только начал обустраивать эту комнату, закупая всё необходимое для ремонта. Вместе с тем, я старался покупать Анечке игрушки, детские книжки, милые девчачьи заколки – в общем, всё то, что радует маленького ребёнка. Она опускала глаза вниз, бормоча: «Спасибо», после чего стремительно убегала в свою комнату. Этих безделушек я больше не видел, но не сомневался, что Ане они нравились. Она прятала их и стеснялась носить при мне. Она стеснялась моей заботы! В детском доме Аня забыла, что такое нежность и как на неё реагировать. Я чувствовал барьер между нами. Она относилась ко мне, как к «дяденьке», которому нужно быть благодарной за его милосердие. Чёртова благодарность, ей не место в этой ситуации! Самой высшей наградой от неё была бы любовь. Я чувствовал, что в глубине её души таится любовь ко мне. И я любил её. Неизмеримо сильно, до сумасшествия. Я мечтал прижать её хрупкое тельце к себе. Одиночество волком выло во мне, мы были нужны друг другу.

Однажды настал тот день, когда мы стали друг к другу ближе.

На часах был час ночи, я лежал в своей кровати и практически ни о чём не думал. Мой взгляд, не сфокусированный ни на чём, бесцельно блуждал по тёмной комнате. Неожиданно он набрёл на тень, я вздрогнул. Это была Анна-Мария. Она стояла в дверном проёме, держа за ухо плюшевого мишку. Её волосы были взбиты, как одуванчик.

– Я боюсь спать там одна, – она указала рукой в темноту. – Можно?

Я понял, что она хотела бы лечь со мной! Внутри меня сотней муравьиных лапок пробежало волнение.

– Конечно, – я чувствовал, что мой голос дрожит, и постарался придать ему уверенность.

Она прошла тихо, как кошка, залезла на кровать, на коленках доползла до подушки и робко легла. Ни одна пружина внутри матраса не вздрогнула от её движений.

Мы лежали на обжигающе близком расстоянии друг от друга. Я чувствовал её дыхание.

– У меня в комнате, под кроватью, кто-то есть, – нарушила тишину Анна-Мария.

– Это просто сквозняк. Ветерок играет твоими вещами на полу. Утром проверим, и ты убедишься, что там никого нет. А сейчас спи.

Стало тихо. Я закрыл глаза, но не впадал в глубокие размышления. Анна-Мария больше ничего не говорила.

Чудовищная близость к родному маленькому существу будила во мне волнение. Холодный пот моих пальцев впитывала хлопковая простынь. Я визуализировал по-детски бархатистую кожу Анны-Марии. Я хотел обнять её… Моя рука начала двигаться по направлению к ней, оставляя солоноватый след. Как коснуться человека, которого ты любишь больше всего на свете и не сгореть? Я стеснялся дотронуться до этого маленького ангела, но в то же время мечтал об этом.

Вскоре моя рука наткнулась на маленькие детские пальчики. Анна-Мария перестала сопеть. Я застенчиво потеребил их… Собрался с мыслями и нежно сжал её руку в своей ладони. Она зашевелила пальцами в моей руке. Я начал их робко гладить. Она придвинулась ко мне. Я, не мешкая больше ни секунды, прижал её к себе!.. Она обняла меня тоже.

– Не отпускай меня, с тобой мне не страшно, – прошептала Анна-Мария.

– Никогда, – прошептал я в ответ.

Меня захлестнула волна любви, и я подумал, что мне тоже больше не страшно. Не страшно жить. Я готов жить ради счастья этого маленького человека. Я готов отдать ей всю свою любовь, которая зарождалась во мне и била фонтаном до мурашек по коже, заставляя содрогаться.

– Спокойной ночи, Анна-Мария, – прошептал я ей на ухо.

Я не спал так спокойно и умиротворённо со времён детства.