Текст книги "Мальчик, который знал всё"

9

Среда, 14 апреля, 6 ч. 13 мин.

В ту среду в середине апреля Пайпер проснулась, чувствуя себя подавленной после беспокойно проведённой ночи. Сегодня настал день, когда должен был уехать Конрад. Она никогда не думала, что вот так всё может закончиться, что он просто соберёт свои вещи и уедет. Навсегда. И как ни ломала Пайпер голову, ей не удалось уговорить его остаться, все её слова пролетали у него мимо ушей. Да уж, если Конрад что-то решил, то его не свернёшь.

Пайпер повернулась на бок и едва не выпрыгнула из постели от неожиданности, потому что вплотную к её кровати сидел… Конрад! Глаза у него блестели, выражение лица было необычайно весёлым, даже радостным. Он спокойно сидел на маленьком деревянном стульчике и ждал, когда проснётся Пайпер, а увидев, что она открыла глаза, тут же наклонился вперёд и взял её за руку.

– Знаешь, Пайпер, ты права, – сказал Конрад. – Ты абсолютно права.

– Какого чёрта, Конрад? Ты ж меня до смерти напугал! Разве можно так? – Сердце колотилось в груди Пайпер, словно у пойманного в силки зайца.

– Пайпер, я решил начать всё делать иначе!

– Ты это о чём? – спросила Пайпер, на всякий случай отодвигаясь подальше от Конрада, потому что он и вёл себя как-то странно, и одежда на нём выглядела странно, будто он, не снимая, носил её уже не одну неделю. В некоторых местах она даже была порвана и запачкана каким-то странным веществом. А ведь вчера вечером, когда Пайпер в последний раз видела Конрада, одежда на нём была чистенькой и глаженой. Где, интересно, он так умудрился изгваздать её всего за несколько часов?

– Я о том, что мы с тобой обладаем невероятными способностями, но до сих пор растрачивали их впустую! Посмотри на себя! Ведь ты умеешь летать. Летать! И как ты это используешь? Да никак! – Конрад вскочил на ноги и принялся взволнованно расхаживать взад и вперёд по комнате. – Мы не можем больше бездумно терять время! Ни единой секунды!

– В самом деле?

Хотя всё это ей давно хотелось услышать, хотя это было как раз то, что она всегда чувствовала, Пайпер, честно говоря, уже не надеялась, что когда-нибудь эти слова слетят с губ Конрада. И уж никак не ожидала Пайпер того, что Конрад может так сильно, неузнаваемо измениться за одну ночь.

– Что с тобой произошло? – спросила Пайпер, внимательно всматриваясь в лицо Конрада.

– Я снова могу думать, – ответил он, потирая виски. – Я снова всё понимаю, и мне больше не всё равно, как и тебе. А ещё я знаю, что должен делать.

– Да ну?

– Ну да.

– А откуда?

– Откуда, откуда… Да потому знаю, что это единственная разумная вещь!

– Но ты же говорил, что не видишь никакого смысла в том, чтобы…

– Не ты ли сама твердила мне всё время, что грех не использовать дар, который есть у нас? Не ты ли твердила о том, что мы должны по мере наших сил помогать другим людям? Раньше я не видел в этом смысла. Теперь вижу.

Пайпер какое-то время наблюдала за тем, как Конрад расхаживает по её спальне. Да, он снова стал самим собой, тем самым удивительным, замечательным Конрадом, которого она знала и любила.

Конрад взмахнул файлом, который держал в руке, и бросил его на кровать Пайпер. Она сразу же узнала его – это был тот самый файл, который Д. подарил Конраду на его день рождения.

– Я прочитал это, – сказал Конрад. – Мой отец слишком долго скрывал от меня свои секреты, а они меня касаются напрямую, и я намерен раскрыть все его тайны.

Конрад подошёл к окну, раздёрнул занавески и открыл его.

– Мой отец хотел, чтобы я перестал думать. – Конрад постучал себя по голове. – А когда не добился этого, объявил меня мёртвым. Но я сам хочу решать, что мне делать и с моими мыслями, и с моей жизнью, и остановить меня он не сможет. Правда, отец думает, что сможет, но тут он сильно ошибается. Вновь ошибается, замечу. И я намерен показать ему, насколько сильно он ошибается насчёт меня.

В уголках его губ появилась улыбка. Она становилась всё шире и наконец переросла в смех. Крутанувшись на каблуках, Конрад схватил Пайпер за руки, вытащил из постели и принялся прыгать по комнате.

– Ты с ума сошёл.

– Нет, наоборот. Я нашёл его! – ответил Конрад, не переставая хохотать.

И хотя Пайпер всерьёз опасалась, что её лучший друг действительно спятил, она, не удержавшись, тоже начала смеяться.

– Давай сделаем это! – вопил Конрад.

– Давай сделаем это! – вторила ему Пайпер.

– Эй, а ну-ка прекратите этот балаган! – крикнула им с кухни Бетти. – Завтрак на столе.

Конрад вдруг резко остановился и посмотрел на Пайпер так, словно услышал голос Бетти впервые в своей жизни.

– А где твой отец? – озабоченно спросил Конрад.

– Не знаю.

– Я должен его увидеть. – Конрад бросился к окну и отворил его. Выгнул шею, пытаясь рассмотреть дверь сарая. – Сейчас Джо должен возвращаться домой к завтраку, но я его не вижу. Где он?

– Говорю же, не знаю, – повторила Пайпер.

Конрад повернулся и стремглав выскочил из комнаты. Пайпер слышала, как он с грохотом скатился вниз по лестнице, и выпрыгнула в окно, а затем спланировала прямо на крыльцо. Открыла дверь и вошла на кухню одновременно со спустившимся вниз Конрадом – как раз вовремя, чтобы заметить выражение его лица, когда он увидел Джо Макклауда, тихо, как всегда, сидевшего на своём стуле с чашкой кофе в руке.

Пайпер готова была поклясться, что при виде этой картины на глазах Конрада заблестели слёзы. Он почтительно, благоговейно даже подошёл к Джо и осторожно притронулся к его рукаву, словно желая убедиться, что это не сон и что Джо на самом деле сидит здесь, живой и невредимый.

Не обращая внимания на всю странность происходящей у неё на кухне сцены, Бетти продолжала хлопотать у плиты. Как всегда во время завтрака (а также обеда, полдника и ужина), у неё под ногами путался Фидо, сопел, надеясь на то, что на пол упадёт хоть какая-нибудь крошечка. Чтобы отделаться от попрошайки, Бетти кинула ему большую корку хлеба. Фидо подхватил её, немедленно взлетел на самый верх буфета, уселся там и громко, радостно захрустел. Отряхнув ладони от прилипших к ним крошек, Бетти взяла с подоконника несколько аптечных пузырьков, перенесла их на стол и принялась тщательно отмерять капли и таблетки.

– Это что ещё такое, мам? – удивлённо спросила Пайпер, впервые увидевшая столько лекарств сразу. – В чём дело?

– Да ничего, ничего, – успокаивающе махнула ей рукой Бетти. – Просто, видишь ли, пару недель назад к нам неожиданно, как гром среди ясного неба, заявился доктор Белл, сказал, что у него был Конрад, и просил проверить, что там с сердцем у мистера Макклауда. И знаешь, как Конрад и опасался, оказалось, что есть у него проблемы. Вот, пьёт теперь лекарства.

Пайпер заметила, что Конрад постоянно кивает в такт словам Бетти.

– Но почему я об этом не знала? – нахмурилась Пайпер. – Мне-то почему никто ничего не сказал?

– А я думала, что ты и так знаешь, – ответила Бетти и как-то неуверенно повела плечами, словно не могла ни понять, ни вспомнить, почему так получилось. Впрочем, долго думать об этом она не стала, просто выкинула всё из головы и добавила: – А ещё доктор Белл сказал, что если бы мы вовремя к нему не обратились, всё могло просто обернуться плачевно, просто плачевно.

Джо, по своему обыкновению, ничего не сказал, просто похлопал Пайпер по ладони.

– А вообще-то доктора говорят, что теперь с этими пилюлями и каплями сердце у Джо станет сильнее, чем у восемнадцатилетнего парня. – Бетти закончила кормить мужа лекарствами и убрала пузырьки назад, на подоконник. – Короче, нам очень повезло, что доктор Белл так вовремя вмешался. Сам папа ни за что к нему не пошёл бы, ты же его знаешь. Его к доктору загнать труднее, чем прошлогодний снег летом отыскать. Так что это Провидение помогло нам, само Провидение, да. Оно привело к нам доктора Белла в самый нужный момент. Можно считать, что Джо под счастливой звездой родился, вот как.

Пайпер переводила взгляд со своего отца на Конрада и назад, чувствуя, как у неё на затылке волоски постепенно дыбом встают и мороз по спине пробегает. Только вчера вечером она отмечала про себя, что её папа выглядит очень уставшим: плечи поникли, кожа на лице приобрела какой-то землистый, серый оттенок. Всего лишь одна ночь прошла, и вот уже утром он сидит румяный, полный сил. Кажется, прямо помолодел лет на десять за эти несколько часов.

– Эй, молодёжь, садитесь скорее за стол, яйца остывают, – скомандовала Бетти, подталкивая Конрада и Пайпер к стульям. – И нечего болтать о всякой ерунде, у нас сегодня дел невпроворот.

Конрад быстро смолотил всё, что ему дали, и тут же попросил добавки. Получив её, он выпрямился на стуле. Лицо у Конрада буквально светилось, и Пайпер подумала, что ещё никогда не видела его таким… радостным. Нет, наверное, ей целой жизни не хватит, чтобы понять удивительные превращения, которые происходят с Конрадом. Сейчас он с удовольствием уписывал вторую щедрую порцию еды, а вот Пайпер почти ничего не могла проглотить – то ли потому, что аппетита у неё не было, то ли потому, что она никак от Конрада глаз оторвать не могла. Боялась, что стоит ей отвести взгляд, как Конрад снова станет таким же, как все последние месяцы, – печальным, хмурым, потерянным, одиноко слоняющимся по ферме.

Завтрак закончился, со стола уже убрали посуду, но Конрад – новый Конрад – никуда не делся. Более того, он схватил Пайпер за руку и увёл подальше от посторонних глаз, в старый сарай.

– Конрад, ты нормально себя чувствуешь? Точно? – спросила Пайпер.

– Хорошо как никогда. – Он поспешил к одному из своих рабочих столов, достал какой-то странный аппарат и быстро принялся перенастраивать его. Фидо – а как же без него! – вспорхнул на стол и принялся обнюхивать всё стоявшее на нём оборудование, опрокидывая при этом часть предметов.

– Странно, очень странно всё это, – заметила Пайпер, присаживаясь на тюк сена. – Что вообще происходит, а?

– Что происходит? – откликнулся Конрад. – Происходит то, что мы сейчас соберём всех наших.

– Но зачем?

– Затем, что все вы хотите изменить наш мир к лучшему, вот зачем. Ну так давайте сделаем это. Если вам нужен лидер, вожак, то вот он я. И всё только начинается – здесь и сейчас!

10

Е

сли ты дожила до своего четвёртого дня рождения, но до сих пор не произнесла самого первого в жизни слова, окружающие тебя люди – особенно нервные и честолюбивые матери – неизбежно начинают подвергать тебя многочисленным обследованиям. Цель этих обследований – совершенно точно определить уже наконец, насколько ты тупая, и подобрать ярлычок с точным научным названием твоей тупости.

Алете Харрингтон исполнилось четыре с половиной года, и ещё никто не слышал ни единого слетевшего с её губ слова. Внешне Алета была очень похожа на свою мать – такие же длинные волнистые тёмные волосы, живые блестящие светло-карие глаза и изящный изгиб рта. Безмолвного.

Её мать, первая леди Эбигейл Черчилль-Харрингтон, торчала сейчас в позе суриката, наблюдая за очередным – уже вторым за сегодняшний день – обследованием. Не сводя глаз с дочери, Эбигейл мысленно вновь и вновь повторяла одни и те же слова: «Скажи что-нибудь. Хоть что-нибудь. Ну скажи, пожалуйста».

– Алета, деточка, ты можешь взять в ручки красный кубик со стола? Красненький такой кубичек, а?

По какой-то не известной никому причине этот идиот, знаменитый доктор Маккукроп, всегда разговаривал с ней как со слабоумной. В своих мечтах он представлял себя великаном ста шестидесяти сантиметров ростом (на самом деле он даже с торчащими вверх волосами едва дотягивал до ста сорока и потому прекрасно помещался за детским столиком в игровой комнате Алеты). Сама Алета сидела напротив него на стульчике феи Динь-Динь, а доктор Маккукроп прекрасно вписался в креслице феи Мэри из того же детского набора мебели.

– Красненький-прекрасненький, такой миленький-красивенький. Я очень люблю всё красненькое. Ну, давай, детка! – продолжал улыбаться и сюсюкать доктор Маккукроп.

Алета тупо смотрела на него и молчала.

– Она знает, что такое красный цвет, я уверена, что знает, – прошептала Эбигейл, наклонившись к плечу доктора Маккукропа. – И она всё понимает. Я уверена, что понимает.

– А наша деточка-Алеточка любит леденчики-бубенчики? – спросил доктор Маккукроп, вытаскивая из кармана леденец на палочке. – Хочешь хрум-хрум, ням-ням эту вкусняшечку?

Алета посмотрела на леденец. Он был огромный, почти с её голову размером, и весь в разноцветных завитках. Доктор Маккукроп помахал леденцом перед лицом Алеты, то ли предлагал попробовать его, то ли просто дразнил – не понять.

– Если деточка Алеточка хочет получить конфеточку, ей нужно сказать пару словечек-овечек доктору-моктору Маккукропику. Ну, скажешь?

– Скажи ему, что хочешь леденец, Алета, – жёстким, приказным тоном велела Эбигейл. Она присела на корточки рядом с доктором Маккукропом и медленно добавила, указывая пальцем на свои движущиеся губы: – Просто. Скажи. Ему. Да. Да. ДА.

Алета сложила руки на животе и плотно сжала губы.

В это время в детскую широкими шагами вошёл президент Харрингтон. Эбигейл немедленно вскочила на ноги и поспешила к нему.

– Обследование в самом разгаре, – тихо прошептала своему мужу Эбигейл, не желая мешать доктору Маккукропу, а президент Харрингтон нетерпеливо взглянул на часы.

На Алету он неделями не обращал внимания, но сегодня Эбигейл твёрдо настояла на том, чтобы он пришёл и сам услышал, что скажет доктор Маккукроп.

– У меня нет времени дожидаться, пока всё это закончится, – резко сказал президент Харрингтон. – У меня без этого дел по горло.

– Тебе что важнее – твои дела или твоя дочь? – сердито прошептала Эбигейл.

– Да с ней всё в порядке, – отмахнулся президент Харрингтон.

– Но она не разговаривает, а ведь ей уже четыре с половиной.

– Это временное. Она же не такая, как… – Президент Харрингтон не договорил. Вообще-то, ему было мало дела до других людей, но зато у него было хорошо развито чувство самосохранения, а заодно и ещё кое-что, о чём он ну никак не мог рассказать своей жене.

Но Эбигейл и не нужно было, чтобы он заканчивал фразу, – она и так всё прекрасно поняла.

– Как кто? Как Конрад, ты хочешь сказать? Мой мальчик был… – Эбигейл тоже не договорила – помешали слёзы.

– Конрада больше нет, и говорить о нём мы не будем. Ни к чему тревожить мёртвых. – Президент Харрингтон вновь взглянул на свои часы. – Всё, я ухожу. Сама здесь заканчивай.

Вновь взглянув на жену, президент Харрингтон увидел, как у неё широко распахнулись от удивления глаза и приоткрылся рот. Ничего не сказав, он повернулся на каблуках и увидел стоящую перед ним Алету.

Она была как раз посередине между родителями и столом. Твёрдо расставив ноги, Алета пристально смотрела на отца, направив в его сторону указательный палец. Президент Харрингтон застыл в изумлении, в комнате стало совершенно тихо, все не сводили глаз с серьёзного, сосредоточенного лица Алеты.

Продолжая указывать на отца пальцем, Алета открыла рот и сказала:

– Мошенник.

Никто в комнате не шелохнулся.

– Мошенник, – повторила Алета, словно выстрелила.

Краска сошла с лица президента Харрингтона, и он невольно попятился. Виновато забегали глазки.

– Мошенник.

Алета опустила свою руку и повернулась к столу. Выхватила из рук доктора Маккукропа леденец, уселась на стульчик феи Динь-Динь и с удовольствием захрустела клубничным завитком.

Не в силах встретиться взглядом с женой, президент Харрингтон потянулся к двери.

– Я хочу, чтобы её ещё раз обследовали, – прорычал он сквозь зубы. – С ней явно что-то не в порядке.

11

Н

е успела Пайпер пустить слух, как на ферме начали появляться их друзья. Лили и Джаспер, Кимбер, Смитти и все остальные. Невозможно передать, как счастливы они были оттого, что видят перед собой прежнего Конрада. Того Конрада, которого они так ждали, который возглавит их команду, после чего они все вместе смогут наконец найти полезное применение своим необычным способностям.

Общими усилиями они немедленно превратили старый сарай в свой секретный лагерь. Прибрали сено, чтобы освободить больше места. Соорудили в центре сарая приподнятую площадку с матами, чтобы тренироваться в рукопашном бою, оборудовали вдоль стен сарая отдельные рабочие места для каждого.

– Нам нужно оттачивать свои способности и учиться действовать как одна команда, – предупредил Конрад, когда схлынула первая волна охватившего всех возбуждения. – Сумма наших талантов намного превосходит возможности каждого из нас в отдельности, это ясно без лишних слов. Больших целей мы можем добиваться только действуя сообща, как команда. С работой, которая нам предстоит, мы сможем справиться только в том случае, если будем действовать как команда, думать как команда и мечтать как одна команда. Это означает, что нам необходимо будет знать сильные и слабые стороны каждого своего партнёра и помнить о них. Это означает, что мы должны научиться без слов понимать друг друга. Это означает, что каждый из нас должен стать лучше, чем он сам о себе думает.

Занятия у ребят начинались с восходом солнца и продолжались до заката, а порой и дольше. Конрад разделил день на три части. Утром каждый самостоятельно занимается над совершенствованием своих умений. Днём – общекомандные тренировки, а ближе к вечеру имитация какой-нибудь командной миссии. Если после этого кто-нибудь ещё мог стоять на ногах и не клевал носом, Конрад устраивал разбор миссии и указывал недостатки, над исправлением которых требовалось поработать.

– Точность, контроль и дисциплина, – вновь и вновь повторял Конрад. – Поймите, мне нужны искусные хирурги, а не мясники-ковбои.

По заданию Конрада Смитти оттачивал своё рентгеновское зрение так, чтобы превратиться с его помощью в ходячий детектор лжи.

– Когда кто-то лжёт, это влияет на его нервную систему и вызывает небольшие, незаметные простому глазу изменения в частоте пульса и кровяном давлении, – объяснял Конрад. – Учись обнаруживать эти изменения с помощью своего рентгеновского зрения, Смитти.

Теперь каждый день Смитти предлагали выяснить и проверить, лжёт ему кто-нибудь из участвующих в этом эксперименте товарищей или нет. Упражнение требовало от Смитти невероятной концентрации, так что неудивительно, что к вечеру он становился раздражённым и обессилевшим, как выжатый лимон.

Братья-близнецы Мустафа при желании легко могли бы пригнать цунами, способное снести с лица Земли целый портовый город, но Конрад заставлял их работать с более мелкими природными явлениями, например, гонять по небу одинокое облачко.

– Слушай, Кон, нас уже тошнит от этого, – взмолились братья после того, как целых две недели провозились с маленькими облачками. – Дай ты нам наконец сделать что-нибудь повеселее. Скучно нам с этой мелочовкой возиться.

– Веселее всего то, что происходит под твоим контролем, – резко ответил им Конрад. – Мне не нужны ковбои, мне хирурги нужны. Двигайте это облачко со скоростью ровно два километра в час. Когда оно закроет солнце, удерживайте его на месте в течение десяти минут. Затем сделайте так, чтобы это облако пролилось дождиком. Сделаете это, и я покажу вам, что такое веселье.

Все без исключения обходили стороной рабочий стол Дейзи, за которым она превращала уголь в алмазы. Почему обходили? Да потому, что однажды угольный порошок не выдержал огромного давления, которое сжимало его, превращая в алмаз, и взорвался, разлетевшись по всему сараю. Рабочий стол Кимбер все тоже старались обходить стороной, когда она училась создавать электрическую дугу, пропуская разряд между раскрытыми ладонями. Добившись того, чтобы дуга стала стабильной, Кимбер начала учиться менять её напряжение – вот этот эксперимент оказался довольно опасным, потому что электрический заряд порой вырывался из-под контроля Кимбер и улетал куда попало. Именно от этого в стенах сарая и его крыше за последнее время появилось несколько прожжённых дыр.

– П-прямо молнии какие-то она пускает, – высказался как-то по этому поводу Джаспер.

– Совершенно верно, – охотно согласился с ним Конрад. – Молнии. Теперь Кимбер осталось лишь научиться прицельно стрелять ими.

Эти слова наполнили сердце Кимбер радостью. Стрелять! Молниями! Прицельно! Она с нетерпением ждала, когда же наконец придёт пора переходить именно к этой части её тренировок. Знал об этой части и Смитти. Знал и потому часто просыпался посреди ночи, размышляя о том, насколько это может быть болезненно – получить маленькой молнией за то, что рассматриваешь девчонку сквозь платье.

Лили постоянно жаловалась на «пытку желейными мармеладинками», как она называла своё задание. Это упражнение придумал для неё Конрад. Лили должна была с помощью телекинеза выудить из банки с красными желейными мармеладинками единственную жёлтую. А когда Лили научилась уверенно выполнять это, ей пришлось учиться гонять мармеладинку по стеклянному лабиринту, причём так, чтобы ни разу не задеть при этом его стенок. Прошёл целый месяц, и вот ей удалось наконец сделать это, о чём Лили торжественно известила Конрада. И что бы вы думали? Он спокойно выслушал её и сказал:

– Неплохо. Теперь научись делать всё то же с завязанными глазами.

Услышав это, Лили подняла в воздух – с помощью телекинеза, разумеется, – целую банку мармеладинок и с наслаждением высыпала их на голову Конраду.

Единственным слабым местом в команде оставался Фидо, оказавшийся совершенно не поддающимся дрессировке. Конрад начал с команды апорт, но карликовый носорог ни в какую не желал приносить брошенную хозяином палку. Вместо этого он целыми днями таскался вслед за Конрадом, путался у него под ногами, а заодно ломал и опрокидывал всё, до чего мог дотянуться. Однажды Вайолет вздумалось полетать на спине у Фидо. Она уменьшила себя, села на крылатого носорога, но это была её первая и последняя попытка.

– Он летает как корыто по реке. Меня моментально укачало, – жаловалась потом она.

После этого все отступились от Фидо, отныне он был предоставлен самому себе, ходил где хотел и делал что хотел, всеми любимый и потому до безобразия избалованный.

Закончив утренние индивидуальные занятия, ребята разбивались на пары и учились взаимодействовать друг с другом. Когда Нален и Ахмед научились успешно управлять маленьким облаком, Пайпер стала прятаться внутри него, а братья тащили её вместе с облаком по небу.

Справившись со своими мармеладинками, Лили начала работать в паре с Вайолет. Спускался подвешенный к потолку сарая стеклянный лабиринт, Вайолет уменьшала себя так, что становилась похожей на крошечную куколку, а Лили с помощью телекинеза перемещала её по лабиринту. При этом Вайолет не просто так двигалась по лабиринту, но ещё и выполняла по пути различные задания. Эти задания постоянно менялись, но почти всегда включали в себя такие элементы, как отпирание замков, установка макета бомбы или поиск спрятанных предметов. По мере того как Вайолет и Лили оттачивали своё мастерство, задания Конрада становились всё сложнее, и теперь Лили приходилось одновременно перемещать с помощью телекинеза уже не один предмет, как прежде, а сразу несколько. А когда она и это освоила, Конрад велел ей учиться делать всё то же самое с закрытыми глазами.

Как-то раз с Дейзи произошёл несчастный случай. Она поднимала валун весом десять тонн и вывихнула себе запястье. Следующим пострадал Джаспер. Он излечил двадцать семь местных белок от загадочных болей у них в животиках, но при этом его руки перегрелись так сильно, что с них начала слезать кожа. Увидев это, Конрад велел ему бросить всё, и до вечера сидеть в сторонке, держа руки в проточной холодной воде, чтобы остудить их.

Сам Конрад не только командовал, он и работал. Сейчас он экспериментировал на себе – точнее, на собственной голове – с приспособлением, получившим название ВМИ (внешний мозговой интерфейс). Размером приборчик был с монету, но при этом обладал мощностью первоклассного компьютера. С помощью Кимбер, умевшей создавать электрические цепи, и Джаспера с его целительными руками Конрад умудрился подключить это устройство к своему мозгу. Для работы с ВМИ он пользовался специальными очками, которые на вид были самыми обычными, но на самом деле у них вместо стёкол были маленькие компьютерные мониторы, на которые выводились необходимые данные, не мешающие при этом видеть глазами окружающий мир. Одним словом, в этих очках Конрад видел всё, словно робот. Терминатора помните? Вот-вот.

Пайпер в равной степени была восхищена и в то же время возмущена этим устройством.

– Выходит, ты вставил себе в мозги компьютер, так? – спросила она.

– Нет, не совсем так, – поправил её Конрад, указывая на закреплённый у него за ухом приборчик. – Он у меня не внутри головы, видишь? ВМИ по-прежнему находится вне моего тела, просто я подсоединил его напрямую к моему мозгу.

– Ага, значит, теперь ты напрямую общаешься с компьютером. Проще говоря, твои мозги обзавелись собственным ноутбуком, вот этим. – Пайпер осторожно прикоснулась к ВМИ кончиком пальца и зажмурилась, словно испугавшись, что приборчик может взорваться. – А это не опасно? И самое главное, нужен ли вообще компьютер таким мозгам, как твои?

– Почему нет? – пожал плечами Конрад. – Как ни крути, компьютер быстрее меня считает и в разы больше информации перемалывает.

* * *

Разумеется, появление такого количества детей у них на ферме не осталось для Бетти и Джо незамеченным.

– Молодёжи у нас теперь в доме как тараканов в былые времена. Нужно что-то с этим делать, мистер Макклауд! – сказала Бетти вскоре после того, как появились юные гости.

Они ютились в спальнях, вповалку спали на полу, не умещались сразу все за столом, поэтому кормить их приходилось в две смены. Так что, хорошенько подумав, Джо начал перестраивать своё зернохранилище в жилище для ребят. Внизу поселили девочек, а наверху, на чердаке, – мальчиков. Удачное это было решение. Теперь ребята были достаточно близко, чтобы приглядывать за ними, и в то же время достаточно далеко, чтобы Бетти не могла видеть некоторые их проделки. Согласитесь сами, зачем было видеть всё это столь набожной женщине, как добрейшая, милейшая Бетти?

* * *

И вот однажды июньским утром ребята проснулись, чтобы приступить к тренировкам, но обнаружили, что всё изменилось. За ночь Конрад убрал тренировочные маты, рабочие столы и заменил их одним большим столом, установленным в центре сарая. Перед столом стояла белая доска и несколько мониторов, таких огромных, что, увидев их, Ахмед и Нален невольно присвистнули. Братья были большими любителями электронных игрушек и прочих устройств, почти каждый день появлявшихся у ребят благодаря Конраду, который сумел получить доступ ко всё ещё записанному на его имя немаленькому вкладу в банке и брал с него деньги на общие нужды.

– Тренировки закончены, – объявил Конрад, включая мониторы. – Мы можем приступать.

Ребята напряглись в ожидании.

– Сегодня утром готовимся, – продолжил Конрад, – а днём выходим на первое задание.

Но когда Конрад объявил, что их первой миссией будет помощь лоулендскому зоомагазину в поисках пропавшего котёнка, напряжённое ожидание сменилось разочарованным стоном.

– Зачем нам тратить время на какого-то дурацкого котёнка? – недовольно спросила Кимбер. – У нас и поважнее есть дела.

– Главное в этой миссии не котёнок, – пояснил Конрад своим недовольным товарищам. – Главное для нас – скрыть, что мы имеем хоть какое-то отношение к этому делу. Что мы вообще были там. Нас никто не должен заметить. Никто не должен знать о том, что мы делаем. На что мы способны. Нам нужно будет действовать молча, сделать всё очень быстро, а затем исчезнуть.

– Я даже с завязанными глазами этого котёнка отыщу, – пожал плечами Смитти.

– Тогда за работу.

Конрад повернулся к мониторам, на которых были онлайн-записи с камер наблюдения в зоомагазине и его окрестностях, а также фотографии пропавшего котёнка. Затем Конрад принялся чертить на белой доске схемы и раздавать своей команде задания, а в половине второго пополудни главная улица округа Лоуленд стала эпицентром целого ряда странных событий. А самым удивительным можно считать то, что никто из прохожих, спешивших по своим делам или в магазин, совершенно не догадывался о том, что сейчас происходит на этой улице прямо у него на глазах.

Сначала над улицей появилось одинокое облако. Оно плыло, пожалуй, чуть ниже, чем обычно плывут облака, и медленно кружило взад и вперёд. Затем какой-то мальчишка с брекетами во рту забрался на высокий дуб и уселся на одной из его верхних веток. Никто на этого мальчишку внимания не обратил, как и на то, сколь тщательно он начал, прищурившись, прочёсывать глазами местность. Никто не придал значения и неожиданному порыву ветра, и уж тем более не разглядел метеором промелькнувшую девочку, которая и создала этот ветерок.

И уж конечно, никому из почтенных жителей столицы округа Лоуленд, штат Теннесси, даже в голову прийти не могло, что внутри облака прячется летающая девочка, которая ищет котёнка. Точно так же невозможно для них было представить, что сидящий на дубу паренёк обладает рентгеновским зрением, с помощью которого направляет другую девочку, способную перемещаться со скоростью света. Разумеется, появление Лили в зоомагазине незамеченным не прошло. И то сказать, разве часто заходят сюда в будний день девятилетние девочки в элегантном зелёном шёлковом платье? Но Лили устроилась в дальнем пыльном углу магазина, притихла, и вскоре все о ней забыли, не обращая внимания на то, с каким напряжением она рассматривает водопроводные трубы. Никому, конечно же, было невдомёк, что при этом она с помощью телекинеза продвигает по этим трубам другую девочку, уменьшившуюся до размеров шарика для пинг-понга. Задачей Лили и Вайолет было выяснить, не застрял ли пропавший котёнок где-нибудь в канализации.

К двум часам дня Смитти с помощью своего рентгеновского зрения обнаружил, наконец, котёнка – тот застрял в маленькой пещерке-норе на склоне холма. К делу подключилась Дейзи. Она нашла указанную пещерку и вытащила из земли несколько булыжников, не повредив и не обрушив при этом свод пещерки. Следующим на сцену вышел Джаспер и очень быстро вылечил котёнку его сломанную лапку и восстановил повреждённую барабанную перепонку. Лили покинула зоомагазин как раз в тот момент, когда Миртл усаживала найденного котёнка на ступеньки крыльца так, чтобы он сразу бросился в глаза хозяину магазина, мистеру Уэйнрайту.

– Батюшки, да вы только посмотрите! Это же моя маленькая Муркоша! – воскликнул мистер Уэйнрайт, подхватывая на руки пушистый тёплый комочек. – Я уж думал, что ты потерялась, а ты здесь! Хочешь молочка, моя хорошая?

От молочка Муркоша, само собой, не отказалась, а на ферме Макклаудов в тот вечер царило весёлое оживление. Несмотря на то что эта миссия поначалу не вызвала у ребят особого энтузиазма, успешно закончив её, они были очень горды собой.