Текст книги "Девочка, которая упала с небес"

– Платья намного более женственные. Посмотри на меня. – Лили покрутилась, чтобы Пайпер могла восхититься её чудесным шёлковым платьем. – Вот и ты должна так выглядеть. Если хочешь, чтобы Конрад пригласил тебя на бал, ты должна выглядеть как я.

– Но я не собираюсь убеждать Конрада позвать меня на бал! – Пайпер совершенно стушевалась.

– Но ты же хочешь пойти на бал, верно?

Пайпер хотела. А ещё она хотела надеть чудесное платье, которое создала для неё Лили, и, да, ей хотелось, чтобы кто-нибудь пригласил её. Но потом всё делалось невообразимо запутанным. Она не знала, как будет чувствовать себя, танцуя с мальчиком, и совсем не была уверена, что хочет это узнать. Всё вдруг стало восприниматься как-то не так, как прежде.

– Я хочу пойти на бал, – призналась она.

Лили воздела свой остренький пальчик.

– Ни слова больше. Я обо всём позабочусь.

* * *

Через три часа Лили познакомила Пайпер с её собственным отражением в большом зеркале.

Отражение, которое увидела Пайпер, принадлежало как будто другому человеку. Её волосы превратились в водопад золотисто-каштановых локонов, ниспадающих на плечи. Кокетливый завиток над левым глазом довершал причёску. Лили накрасила губы Пайпер прозрачным розовым блеском, слегка искрившимся на свету. Платье идеально обхватывало её фигуру – элегантное и милое, изысканно задрапированный голубой шёлк и россыпь жемчужинок по талии и лифу.

– Батюшки-светы! – выдохнула Пайпер. – Я себя не узнаю.

– Вот именно! – Лили самодовольно сложила руки на груди. – Отныне ты всегда так будешь выглядеть. Попомни мои слова: Конрад на коленях будет умолять тебя пойти с ним на бал не позднее чем через двадцать четыре часа, или я – не Лили Якимото!

Лили стянула со своих волос заколку в форме лилии (а как иначе?) и закрепила её в волосах Пайпер.

– Вот. Теперь ты само совершенство!

Заколка была тяжёлая, Пайпер чувствовала, как она давит ей на скальп. Она повернула голову, и заколка звякнула.

– Ты уже практически взрослая, – сказала Лили. – Если ты хочешь получить приглашение на бал и стать взрослой, тебе нужно быть менее… – Лили оглядела Пайпер, и пальцы её затрепетали, словно пытаясь ухватить нужное слово, чтобы передать её ощущения. – Тебе нужно быть поменьше собой и побольше такой.

– Такой?

– Да! Такой! – Лили взмахнула руками вверх и вниз, указывая на причёсанную и с иголочки наряженную Пайпер. – Вот такой!

– А… – Пайпер посмотрела на «такую» в зеркало. Да, не поспоришь, выглядела она просто сказочно. Она выглядела как юная леди. Но всё же… она чувствовала себя неловко и странно и некомфортно, и совершенно точно не собой. Она словно отяжелела. – Наверное, я к такому ещё не привыкла. Но со временем… да?

Порыв ветра обозначил прибытие Миртл, и вмиг она встала перед ними.

– Мы выдвигаемся через шестьдесят минут, – начала говорить она, но, бросив взгляд на Пайпер, осеклась. – Что с тобой случилось? Сегодня Хеллоуин, и я всё пропустила?

Пайпер смущённо сжалась.

– Ох, да ничего такого…

– Ты выглядишь так… так…

– Элегантно? По-взрослому? – подсказала Лили.

– Странновато, – решительно заявила Миртл.

– Ты думаешь, будто она выглядит странновато, потому как у тебя чувство моды – как у мусорщика, – огрызнулась Лили. – Пайпер выглядит как молодая леди!

– Хм. Как скажешь. – Очевидно, Миртл не могла с ней согласиться. – Конрад хотел убедиться, что Пайпер готова к отправлению.

Лили приподняла одну бровь и многозначительно поглядела на Пайпер.

– Конрад ждёт Пайпер?

Миртл скривилась.

– Конрад ждёт нас всех. Нам пора двигать! Вы, ребята, чудно́ что-то себя ведёте. Пойду-ка я отсюда. – И Миртл исчезла.

– Попомни мои слова, – довольно улыбнулась Лили. – Кое-что важное ждёт тебя в будущем, Пайпер Макклауд.

3

04:00. Время местное. Уилтшир, Англия.

– Денёк что надо, подходящий, – сказал сам себе Макс.

У Макса была привычка разговаривать с самим собой вслух. Он полагал, что таковы побочные эффекты вечной жизни: единственный человек, с которым можно беседовать год за годом, – это ты сам. Здорово же, что Макс был самым интересным, самым симпатичным человеком из всех, кого он знал.

– Я золотой парень, – частенько говаривал Макс. – Свезло мне, что у меня есть я.

Макс был по-мальчишески привлекателен – у него были обаятельная улыбка и вихрастые светлые волосы. Всякий, кто увидел бы его, дал бы ему лет шестнадцать. Он и сам усиливал это впечатление, нося джинсы, кроссовки и чёрную футболку с надписью «CHILLIN’ LIKE A VILLAIN»[1]1
  Chillin’ like a villain – «Оттягиваться как злодеи», фраза из песни к фильму «Наследники». (Здесь и далее прим. ред.)


[Закрыть].

Макс не был ценителем тонкого юмора. И ему было не шестнадцать.

Макс поставил складное кресло так, чтобы ничего не упустить в предстоящем зрелище. Усевшись, он вытащил из рюкзака газировку и поставил банку в подстаканник.

Гениальная вещь, подстаканники! И почему так затянули с их изобретением? Римляне тащились бы от подстаканников, будь они у них в колесницах.

Макс знал, что Конрад и Пайпер знали, что он что-то задумал. Он знал, что они знали, что он это знает. А ещё он знал, что ждать недолго, уже скоро они займут свои позиции вокруг него. Он, так и быть, даст им пару минут подготовиться, он парень щедрый. Плюс он терпеть не может спешки.

Классное будет веселье!

Удалось ли ему подобрать лучший ракурс? В истаивающей темноте перед ним маячили огромные каменные глыбы Стоунхенджа. Они стояли, таинственные и высокие, как и на протяжении последних пяти тысячелетий.

Авторитетные археологи и учёные давно уже кружили вокруг камней и только чесали в затылке, гадая, что могло сподвигнуть землепашцев притащить их в чисто поле вдали от любого жилья. Они говорили, что труд по транспортировке массивных глыб из каменоломен, расположенных за пятьсот километров отсюда, при отсутствии нормального оборудования требовал просто немыслимых усилий.

И тем не менее это было проделано, и камни стояли здесь, а мимо накатывали и отступали войны, голодные года и чумовые поветрия.

Но почему? Каково было предназначение этих камней? Выдвигались предположения, что, возможно, они отмечали место религиозного культа или утраченного храма. Быть может, это были громадные солнечные часы, по которым отслеживали передвижение солнечного диска. Никто не мог сказать наверняка.

Точнее, никто, кроме Макса. Потому что Макс уже жил в те времена, всё видел воочию и помнил то, о чём давно забыли все остальные: как земледельцы прекратили сражаться друг с другом, оставили свои мелкие споры и страх перед голодной смертью и, забросив свои поля, сообща, бок о бок трудились, чтобы в точной последовательности воздвигнуть эти камни.

Макс помнил, словно это было только вчера, как стоял в раскисшей грязи под нестихающим дождём и наблюдал, как землепашцы борются за свою жизнь. Он знал, что они притащили бы эти камни и за тысячи километров, если бы это потребовалось.

Потому что от этого зависели жизни их детей.

Потому что на самом деле Стоунхендж не был ни храмом, ни календарём, ни даже местом собраний – Стоунхендж был темницей. Пока эти камни стоят, древние чудовища пребывают в плену сна. Максу было известно всё о тех чудовищах и о том, что случится, когда им вернут свободу.

Вот поэтому сегодняшний день должен войти в историю.

– И, что ни говори, веселье вышло что надо, – проговорил Макс задумчиво себе самому, припоминая последний год, за который он всей душой отдался роли злодея. При всякой возможности он строил козни и следил, как малышня пытается найти способ его остановить. «Ребятки молодца, да и Конрад – умница, достойный соперник. Вот этого мне прежде и не хватало, теперь, когда есть с кем сражаться, жизнь стала поинтереснее».

– Согласен, – поддакнул сам себе Макс. Он был самым покладистым человеком из всех, кого он знал. Оттого и разговаривать с самим собой было одно удовольствие. – Но сколько можно корчить из себя злодея, это уже делается несколько… однообразно и скучно.

Одни только слова «однообразно» и «скучно» вызывали у Макса зубовный скрежет. Чтобы успешно вести вечную жизнь, Макс установил весьма строгие правила. Он называл их «Весёлыми правилами» и следовал им истово.

Весёлые правила Макса для вечной жизни

1. Всегда имей про запас план очередного увеселения. (Не стой на месте, ставь новые цели, всегда двигайся навстречу чему-то весёлому.)

2. Никогда не повторяйся. (Повторение – прямая дорога к скуке. Повторение убивает веселье.)

3. Избегай всего невесёлого. (Всё, что способно помереть, – это кайфолом. Держись подальше во что бы то ни стало.)

Играть в «мировые катастрофы» с Пайпер и Конрадом было весело. Это точно. Но всё же… скуку и однообразие следовало избегать во что бы то ни стало.

– Не, правила вовсе не были нарушены, – твёрдо заявил Макс. – Мы подвесили тот автобус с сиротками к мосту, а за пару месяцев до того это была лодочка с сиротами, грохнувшаяся с водопада. Простое совпадение.

Макс запихал в рот пригоршню чипсов и принялся сердито жевать.

– Один комплект сироток был из гетто, другой – иностранного происхождения. Это очень-очень большая разница.

Ещё горсть чипсов.

– Пограничный случай. Плюс оба комплекта были без проблем вызволены Пайперово-Конрадовой командой вундеркиндов. И не так уж это было и весело.

Макс скомкал пакет и недовольно выбросил.

– Я никогда-никогда не нарушал правил, и тебе это известно.

– Что за зануда? И в такую ночь, нашёл время!

– Я лишь хочу сказать…

– А я говорю, мы договорились, что баста, и мы больше в эти игры с детишками не играем, так о чём ещё тут болтать? Сегодня – последний раз.

– Ну почему тебе нужно взять и всё испортить?

Макс ненавидел, когда он делался таким. Он был самым невыносимым человеком из всех, кого он знал. А хуже всего было то, что от себя самого было некуда деваться.

Он заглотил остаток газировки, смял жестянку и отшвырнул её через плечо, брюзгливо сгорбившись в кресле. Пожалуй, он устроит самому себе небольшую молчанку. Тайм-аут не повредит.

– Это очень хороший план, – признал он нехотя одним уголком рта.

– Ну конечно, это отличный план. Самый лучший. Изобретательный. Интересный. Весёленький.

– Да, это будет весело.

Неуютное молчание.

– Извини.

– Да я и сам хорош.

– Давай просто забудем об этом.

– Всё забыто. Ты классный парень, Макс!

– Спасибо, Макс.

Макс с облегчением выдохнул. Ничто не испортит такой чудесный день. Скорректировав своё положение так точно, как ему хотелось, он вытащил из второго подстаканника детонатор.

– Ладушки, Макс. Ты готов?

– Я с рождения готов. – Макс воздел в воздух кулак. – Итак, Макс атакует!

Макс злорадно нажал на кнопку детонатора. В ответ бомбы, которые он запихал под камни, взорвались, вверх взметнуло землю и пламя.

От силы взрыва земля содрогнулась, и один за другим монолиты опрокинулись; одни раскалывались на части, другие – ударялись с грохотом оземь. Самый большой из камней упал на те, что стояли рядом, и повалил их, как домино. Наконец, остался стоять один-единственный камень. Он покачнулся вправо, затем влево.

– Давай, крошка! – выкрикнул Макс. – Иди к папочке!

Камень шатко балансировал.

Макс заметил марево движение вокруг места крушения. Дети давно перестали быть для Макса диковинкой, и он легко мог предугадать их действия – ещё одна причина прекратить играться с ними.

– Это, должно быть, Миртл, – сказал он. – Вероятно, обегает периметр, чтобы присмотреться поближе. – Взгляд его привлекло что-то над зоной хаоса. – А вон Пайпер Макклауд кружит, чтобы представить картину происходящего сверху. Точно по графику.

Он поднял вверх указательный палец:

– Даёшь грозу!

И в самом деле, над головой заклубились грозовые тучи, предоставленные чудодеями по погоде, Ахмедом и Наленом Мустафа.

– Да, проливной дождь про запас на случай пожара – это хорошая идея, Конрад, – одобрил Макс.

С мучительной медлительностью последний камень накренился вправо, затем влево, а затем снова вправо.

– О-хо-хо, – проговорил Макс, предвкушающе впиваясь в собственное тело пальцами. – Это ожидание меня просто убивает!

Наконец последний камень Стоунхенджа медленно повалился на землю. На многие километры вокруг земля загудела от удара.

– Тачдаун![2]2
  Тачдаун – манёвр в рэгби, когда игрок забегает с мячом в очковую зону чужой команды или получает в ней передачу; за это начисляется сразу шесть очков.


[Закрыть] – Макс вскочил, вскинув руки над головой.

Тишина.

А затем раздался рокот. Земля начала мягко подрагивать, будто у неё скрутило живот и её вот-вот вырвет. Содрогания усиливались.

ХРЯСЬ! Страшная трещина расколола почву там, где недавно стояли камни. Из раны выбралось чёрное волосатое насекомое размером с валун.

Членистоногое было порождением кошмарного сна. Оно было покрыто слизью, его бесчисленные лапы покрывала острая щетина. Оно было черно, как полночь, не смягчённая ни добрым словом, ни лучом света. Оно стояло, подрагивая во все стороны своими усиками и отрясая комья налипшей грязи. Затем оно развернуло свои крылья, подняло голову и отверзло пасть, чтобы взреветь.

Макс зажал уши.

Затем насекомое взлетело, поднимаясь вертикально вверх, всё выше и выше. Земля, от которой оно оторвалось, кипела, сотрясалась и оползала вниз. Наружу выползло ещё одно насекомое, такое точно, как то, что улетело прочь. В следующий миг появилось ещё одно, и вот потёк, казалось, неиссякаемый поток. Каждая тварь появлялась, отрясала грязь, а затем улетала.

Дыра росла, заглатывая землю с осыпающихся склонов.

– А-а-а-а! – раздался громкий вопль.

Макс выхватил из своей сумки бинокль ночного видения. (Он был сама предусмотрительность.) Оглядев окрестности, он вскоре нашёл то, что искал, – ребёнка среди хаоса.

– Кажись, это Джаспер, – доложил сам себе Макс. Джаспер был неженкой и заикой, и Макс редко обращал на него внимание, поскольку с ним особо не повеселишься, насколько мог судить Макс, у которого было своё представление о веселье.

– Хм. Ребёнок в беде определённо может повысить ставки. – Макс причмокнул губами.

Джаспер повис на краю кратера, держась из последних сил. Холм содрогался и ходил ходуном, осыпаясь. Джаспер был мелковат для своих лет, и яростное сотрясение земли встряхивало его тельце, как листок на ветке.

И вот Джаспер разжал руки.

Он скользнул в кратер и исчез.

Макс сел в кресло, недовольный тем, что эта сюжетная линия так скоро оборвалась.

– Н-да, этого надолго не хватило, – проговорил он и разочарованно взмахнул руками, словно вывалившись из кинотеатра после такого скверного фильма, что и денег потраченных жалко.

Но вдруг – вот счастье! Неожиданный всполох нырнул в кратер вслед за Джаспером.

– Пайпер спешит на помощь! – возликовал Макс, нетерпеливо глядя, когда же она появится вновь.

Долгие мгновения тянулись, но Пайпер нигде не было видно.

– Интрига закручивается, – зловеще провозгласил обрадованный Макс. – Ждёт ли Пайпер Макклауд злая погибель? Или она спасёт павшего товарища и вернётся с победой?

Всё больше и больше жуков выползало из голодной пасти кратера. Над ними грозовые тучи завертелись сердитым водоворотом, сплёвывая молнии и от души громыхая громом.

От Пайпер ни слуху ни духу.

– Я едва могу усидеть на стуле, – хихикал Макс. И не обманывал. Он наклонился вперёд, на низком старте, с прижатым к лицу биноклем ночного видения. – Нет, Пайпер Макклауд ни за что не выбраться живой из этой передряги!

Но затем… Пайпер взмыла! Обломки летели на неё со всех сторон. Лицо искажено переживанием и болью, Джаспер обвис без сознания в её руках, словно тряпичная кукла.

Поднявшись над краем кратера, Пайпер рухнула на землю мешком. Джаспер – второй мешок рядом с первым.

А затем… членистоногая тварь выползла из кратера прямо перед ними.

Если бы Пайпер не пошевелилась – как бесчувственно лежащий Джаспер, – она была бы в безопасности, но она лягнула жука и забилась. Инстинктивной реакцией насекомого было атаковать.

Брюшко жука налилось огненной краснотой, и он ужалил девочку. Тело Пайпер выгнулось дугой и затрепетало. А после она мертвенно затихла.

– Невероятно! – вскричал Макс, в совершенном удовлетворении хлопнув в ладоши. – Идеальная концовка!

4

Когда ближе к вечеру Бетти вернулась со своего кружка шитья, она увидела, что Пайпер без сознания лежит на кухонном столе в кругу встревоженных лиц остальных ребят. Дети, все до одного, были в глине, в грязи и в совершенной панике.

– Господи всевышний! – Бетти выронила свою корзинку и прижала руки к груди. – Что во имя всего святого здесь творится?

Конрад бережно переворачивал Пайпер, ему помогали сильные руки Дэйзи.

– Макс устроил западню, и Пайпер в неё попалась. Её ужалило насекомое, и, когда я пробился к ней, она уже не дышала.

– Она не дышит? – вскрикнула Бетти, не в силах отвести глаза от мелового лица Пайпер и её синих губ.

– Теперь она дышит, – поспешила сказать Кимбер. – Я ей помогла с этим. Дала хорошенький разряд.

Кимбер соединила ладони, и между ними затрещал голубой мерцающий разряд электричества. Когда Кимбер была помладше, у неё часто случались осечки, она могла взорвать что-нибудь или замкнуть электросеть, но больше ничего подобного не происходило.

– Я пустила тысячу вольт через её грудную клетку, чтобы у неё заработало сердце, и только я её шибанула, так она и задышала.

Картина, нарисовавшаяся перед внутренним взором Бетти, никак не могла её успокоить.

– Держи её ровно, – велел Конрад Дэйзи, и той пришлось сосредоточиться, чтобы не переломать Пайпер кости своей невероятной силищей. Смитти протолкался вперёд, сощурившись, чтобы точно разглядеть всё своим рентгеновским зрением.

– Сломанных костей у неё нет, – доложил он. – Внутреннего кровотечения или повреждений внутренних органов нет. Но, погоди-ка… есть одна проблема.

Смитти указал на поясницу Пайпер.

– Этого я раньше не видел.

Конрад расстегнул пуговицы сзади на платье Пайпер и обнажил багровое пятно размером с дыню у неё на пояснице. В середине шишки был нехорошего вида прокол от укуса.

Смитти наклонился поближе.

– Когда жучара укусил, он впрыснул какой– то яд.

– Господи! – охнула Бетти. – Какой жук может оставить такой нарыв?!

– Что же нам делать? – выдохнула Вайолет, съёжившись сантиметров на десять. – Что, если она не очнётся?

Ребята обменялись озабоченными и очень серьёзными взглядами.

– Дайте я ещё раз попробую, – сказал Джаспер, подходя поближе. Хотя падение в кратер его потрепало, и вдобавок он уже пытался исцелить подругу, всё равно на фоне всего, что происходило с ними в последнее время, у Джаспера сегодня, можно сказать, выдался выходной.

Отступив назад, дети дали мальчику пространство для манёвра. Потерев руки, он подул на них, и вот вспыхнул бледный свет, осветив изнутри плоть. Он коснулся светящимися ладонями Пайпер, и свет стёк от него к ней.

Бетти беззвучно молилась, губы её шевелились, а глаза следили, как свет мечется внутри тела Пайпер. Постепенно он рассеялся, потускнел и погас. Слегка подавшись вперёд, все ждали и надеялись.

Слабый стон сорвался с губ Пайпер, настолько тихий, что все сгрудились вокруг неё, чтобы убедиться, что им не послышалось.

– Пайпер? – настойчиво зашептал Конрад. – Пайпер, ты меня слышишь?

С небывалой осторожностью Дэйзи перевернула Пайпер и уложила на спину.

Вдруг голубые глаза Пайпер распахнулись, рот стал жадно хватать воздух, как будто она находилась под водой и наконец выплыла на поверхность.

Бетти едва не упала в обморок.

– Ох, Пайпер, я думала, ты умерла! – зарыдала ставшая совсем маленькой Вайолет.

Смитти крепко обнял Кимбер. (Смитти не упускал повода обнять Кимбер, и среди всеобщего ликования она не возражала.)

Пока другие облегчённо выдыхали, Конрад неотступно оставался возле Пайпер, критическим взглядом всматриваясь в её растерянное лицо.

Пайпер казалось, будто она лишь наполовину со всеми.

– Что случилось, Кон? Я не могу вспомнить.

– Тебя ужалил жук.

– Какой жук? Я в порядке? – Пайпер попыталась сесть. – Я сама не своя.

– Отдыхай, – сказал Конрад, встревоженно хмурясь. – Тебе нужен покой.

* * *

В самом скором времени Пайпер уже лежала в своей кровати с наистрожайшим предписанием не вставать. Бетти занялась масштабной готовкой, а Конрад лихорадочно стал собирать любую информацию о новоявленных тварях.

С Пайпер просто пылинки сдували: рвали цветы, чтобы поставить на столик возле её кровати, приносили разные вкусности, предлагали книги и развлечения, надеясь таким образом ускорить выздоровление. Когда Бетти поднялась к ней с большой тарелкой куриной лапши, оказалось, что комната Пайпер битком забита ребятами, и ей пришлось цыкнуть на них и разогнать, а Пайпер она велела отдыхать.

– Я нормально выгляжу, мам? – обеспокоенно спросила Пайпер, не опуская ложки в свою весьма внушительную порцию супа.

По мнению Бетти, Пайпер выглядела куда как хворой. Она была бледна, под глазами проступили синяки, губы отдавали голубизной, а никак не розовым, а рука дрожала.

– На мой взгляд, тебе надобно хорошенько отоспаться, – шмыгнула носом Бетти. – Уж и не знаю, сколько можно повторять, крепко стой на земле и не витай в облаках. Погляди-ка, нашла неприятностей себе на голову. – Бетти до сих пор не отошла от ужасного зрелища лежащей без сознания Пайпер. – Добрый сон тебе уж точно не повредит.

Пайпер с надеждой кивнула.

– А когда я проснусь утром, я снова буду в порядке?

– В добром здравии, – решительно процедила Бетти.