Текст книги "Третий Георг"

КОРОЛЕВСКАЯ СВАДЬБА

Двор Мекленбурга будет носить траур, но церемония бракосочетания состоится в тот день, как и намечалось раньше. Так приказал герцог.

Он послал за Шарлоттой, которая была в недоумении; совсем недавно она потеряла мать, и теперь ей предстояло обрести мужа. А вот бедной Кристине не достанется ничего, подумала Шарлотта, но она, по крайней мере, остается дома, в привычной обстановке.

Расположение герцога к своей сестре росло день ото дня с тех пор, как король Англии изъявил желание сделать ее своей невестой.

– Моя дорогая сестра, – сказал он, несколько резковато обняв ее за плечи, будто исполнял какой-то долг, подумала Шарлотта, и словно в знак признания ее нового важного положения. – Я понимаю, как ты горюешь о смерти нашей матушки и разделяю твое горе. Я было подумал о том, чтобы отложить твою свадьбу, но мне кажется, нам так поступать не следует.

– Свадьба так скоро после похорон… – начала было Шарлотта, но брат жестом оборвал ее на полуслове. Он вызвал ее не для того, чтобы выяснять ее мнение, но для того, чтобы она выслушала его собственное.

– Это самый лучший способ пережить горе, – сказал он ей. – Я настаиваю на том, чтобы не откладывать свадьбу.

– Но…

– Я думаю о тебе, сестра. Этот брак именно то, чего желала наша матушка. Она знает, что в душе своей ты скорбишь о ней. Твой муж утешит тебя.

– А Кристина?..

Брат с удивлением поднял брови. Кристина? Она оказалась в глупой ситуации, влюбившись в английского герцога. Их союз был бы вполне возможным, если бы не это условие в брачном договоре Шарлотты; поскольку тема замужества Кристины для герцога перестала иметь значение, то Шарлотта поступила крайне необдуманно, упомянув о сестре. Правда, это было так характерно для нее. Ведь это она написала то письмо Фридриху, королю Пруссии. Какая невообразимая дерзость! Но, к величайшему счастью, это пошло ей на пользу, и герцог был рад, что она решилась на такой поступок. Однако в глубине души он считал ее выходку безрассудной.

Какое счастье, что Шарлотта скоро уедет в Англию. Он одарил ее таким взглядом, что девушка больше не осмелилась произнести ни слова о Кристине.

– Брачная церемония по поручению состоится почти тотчас же; и после нее уже не будет никакой задержки с твоим отъездом. Коронация назначена на 22 сентября; к тому времени ты должна сочетаться с ним браком. Поэтому, как видишь, времени почти не осталось.

– Так скоро… – вздохнула Шарлотта. Брат улыбнулся ей.

– Твой жених проявляет нетерпение, когда речь идет о вашей свадьбе.

Герцог вошел в спальню Шарлотты. На ней было платье гораздо роскошнее тех, которые ей доводилось носить прежде; ее бил озноб, но вовсе не от холода.

– Ты готова? – спросил брат сурово.

– Да, – еле слышно ответила она. Он взял ее за руку.

– В дворцовом зале для приемов уже все собрались, – сообщил он ей.

Ливрейные лакеи распахивали перед ними двери, через которые им предстояло проследовать в зал, освещенный тысячами свечей. Наверняка, все это обошлось очень дорого, подумала Шарлотта. Но маленькое государство Мекленбург-Стрелиц соединялось родственными узами с английским троном, поэтому сейчас было не время считать, сколько стоили какие-то свечи.

И все это ради меня! – подумала Шарлотта, пораженная грандиозностью события и испытывая благоговейный страх перед тем, что за ним последует. Она увидела церемониальное ложе, покрытое бархатом, на которое ей предстояло возлечь рядом с мистером Драммондом, представителем короля, выступавшего в качестве его доверенного лица на этой предварительной церемонии.

При виде ложа Шарлотта затрепетала, сознавая свою судьбу в истинном свете. Ей предстояло не просто покинуть дом, помешав замужеству Кристины, но и жить с незнакомым человеком, быть с ним в интимных отношениях, рожать ему детей. Она всегда будет в центре внимания, потому что она станет матерью следующего короля Англии.

Она вновь посмотрела на ложе, символизировавшее будущее королевское, которое ей придется разделить с незнакомым молодым человеком и исполнить на нем ритуал, о котором у нее не было ни малейшего представления.

Шарлотта дрожала, ноги у нее задеревенели и отказывались нести девушку к этому символическому ложу. Даже сейчас было еще не поздно пойти на попятную. Предположим, она откажется продолжать эту церемонию и крикнет, что они должны позволить Каролине выйти замуж за своего англичанина, так как она – Шарлотта – решила не выходить за короля. Кристина страстно стремилась к этому браку, она тяжело переживала то, что ее лишили возможности быть со своим любимым; а Шарлотта в этот торжественный момент поняла, что ей совсем ни к чему выходить замуж. Она не желала покидать свой дом, ей хотелось остаться здесь… еще немного продлить свое детство, заниматься латынью, историей, географией, составлять карты с мадам де Грабов, штопать и шить. Почему бы ей не запротестовать, сказав, что все это слишком неожиданно? Она подозревала, что за этим поспешным браком скрывается какая-то тайна. Зачем пороть горячку? Неужели и жениха торопили так же, как ее? Неужели он там в Англии не противился этому браку, так же как она здесь? Почему она, осмелившаяся когда-то написать письмо самому Фридриху Великому, колеблется сейчас?

Но ведь все случилось как раз из-за этого письма… Эту сеть она сплела своими собственными руками. По крайней мере, ее поступок показал, что каждый властен управлять своей судьбой.

Еще не поздно… Эта мысль как молоточек все время стучала у нее в голове.

Брат взял руку Шарлотты и раздраженно сжал ее.

– Ну же, пойдем. Мы ждем тебя.

– Нет… – прошептала она.

– Не будь ребенком, – гневно шикнул он на сестру. – Ты ведь станешь королевой Англии!

Не будь ребенком. Ей семнадцать лет… она уже достаточно взрослая, чтобы покинуть дом, выйти замуж и иметь детей. Такова судьба всех принцесс. Им не позволялось высказывать свои собственные желания. Они выходили замуж ради блага своей страны, повинуясь замыслам отцов и братьев. Вот с такой же легкостью и безжалостностью было решено, что она должна стать королевой, а Кристина лишиться своих надежд на счастье.

Шарлотта легла на ложе, и на нее набросили покрывало. Под покрывалом она должна была обнажить свою правую ногу – так полагалось при проведении брачной церемонии по поручению.

Англичанин мистер Драммонд снял свой ботинок и протянул обнаженную до колена ногу под покрывало. Когда его нога коснулась ноги девушки, она изо всех сил напряглась, чтобы не выдать свое волнение, от которого у нее зуб на зуб не попадал.

После выполнения символического ритуала, мистер Драммонд убрал свою ногу из-под покрывала и надел ботинок, Шарлотта тоже прикрыла обнаженную ногу, и поднялась с ложа. Церемония была окончена.

Ее брат, сама нежность и расположение, обнял ее.

Она теперь была очень важной персоной, и он назвал ее Ваше Величество.

– Не затягивайте подготовку к отъезду, – отдавал распоряжения по замку герцог. – Мы должны помнить о коронации Ее Величества. У нас очень мало времени.

Шарлотте оставалось пробыть в Макленбурге всего лишь два дня, и их предстояло провести в сплошных церемониях. Она уже больше не обедала в своей классной комнате под строгим присмотром мадам де Грабов, а присутствовала на трапезах в обществе других людей. Будущая королева Англии приобретала первый опыт участия на подобных церемониях.

На банкете, состоявшемся сразу после брачной церемонии по поручению, и на котором присутствовало сто пятьдесят человек, Шарлотта должна была сидеть за отдельным столом. Ее брат вместе с послом Англии лордом Харкуртом, мистером Драммондом и членами английского посольства расположились в большой гостиной. Возле Шарлотты сидела бледная и печальная Кристина. Суждено ли ей когда-нибудь снова улыбаться? Поскольку матери невесты не было в живых, ее место заняла двоюродная бабушка девушек – принцесса Шварценбург. Она не унимаясь твердила о том, какая честь выпала Шарлотте и как они горды за нее. Бабушка вразумляла Шарлотту выполнить свой долг и быть верной женой, родить своему мужу много детей. Кристина почти все время молчала, едва притрагиваясь к еде. Бедная печальная Кристина!

Шарлотта вдруг поняла, ей, после всего что случилось здесь, не жаль будет расставаться с домом.

Какие церемонии в честь моего бракосочетания, подумала Шарлотта. Да, для них я действительно стала очень важной персоной.

Но это все здесь, а что ждет меня в новой стране?

Придя к себе в спальню, она обнаружила там своих новых камеристок мадам Хаггердон и мадам фон Швелленбург. Отныне ее жизнь будет подчинена законам двора.

Этих двух дам выбрали для того, чтобы сопровождать Шарлотту в Англию. Поэтому возникли некоторые разногласия, ибо король, по-видимому, пожелал, чтобы его невеста прибыла без фрейлин, которых ей, вероятно, подберут из английских придворных дам. Шарлотта попросила, чтобы ей разрешили взять с собой по крайней мере двух женщин из своей страны. «Я ведь не говорю на английском», – объяснила она. Правда, она вполне сносно объяснялась по-французски, как сказал ее брат, а немецкий они сами понимают, так что ей нечего опасаться. Но английский посланник согласился с тем, чтобы ее сопровождали две камеристки, при условии, что они будут тщательно отобраны. Ей также разрешили взять с собой Альберта – ее личного парикмахера.

Когда новые камеристки – причем с самого начала было ясно, что мадам Хаггердон побаивается мадам фон Швелленбург, – помогли ей подготовиться ко сну, Шарлотта с тоской подумала об Иде и о том, как было хорошо прежде без всех этих церемоний.

Мадам фон Швелленбург, возложив на себя всю ответственность, дала ясно понять, что намерена строго следовать нормам придворного этикета. Она жестом велела мадам Хаггердон передать ей ночную сорочку и собственноручно облачила в нее Шарлотту.

– Полагаю, Вашему Величеству больше ничего не потребуется.

– Нет, спасибо, – ответила Шарлотта.

– Тогда, с вашего позволения, мы удалимся.

Да, подумала Шарлотта, удаляйтесь и оставьте меня одну.

Дамы ушли, а она легла на кровать не в состоянии о чем бы то ни было думать; в голове у нее одна за другой мелькали сцены этого полного событиями дня. Вот она входит в ярко освещенную гостиную; вновь слышит раздраженный голос своего брата; лежит на церемониальном ложе; ощущает холодное прикосновение обнаженной ноги англичанина к своей ноге.

И все это она видела на фоне грустных, полных горя глаз Кристины.

Шарлотта подумала, как бы она не боялась того, что готовит ей будущее, теперь она без сожаления уедет отсюда.

Предстоял еще один день церемоний, а затем она покинет Стрелиц. Наверное, навсегда, подумала она, хотя в душе не сомневалась, что так оно и будет.

Прощай, брат, ты ведь очень рад, что я уезжаю. Прощай, Кристина, моя бедная, горемычная сестра.

Брат обнимал Шарлотту, демонстрируя перед всеми свою привязанность к ней. Но эта любовь вовсе не ко мне, его сестре, а скорее преклонение перед короной, цинично подумала она.

Она вспомнила как брат говорил: «Ты поедешь в новую для тебя страну, сестра. Ты станешь королевой, но никогда не забывай, что ты – немка; никогда не забывай свою родину».

Шарлотта знала, что он имел в виду. Если ей представится случай помочь Мекленбург-Стрелицу, она не должна упускать его.

– Ты теперь самый выдающийся член нашей семьи, – сказал он ей с улыбкой.

Прощай, Кристина. Прости меня за то, что я сделала тебе, ведь если бы я не написала то письмо, мы сейчас праздновали бы твою свадьбу. Конечно, не горело бы тех тысяч свечей, не совершалось бы таких церемоний; но ты с таким желанием бы и с такой радостью поехала бы к своему жениху, а вот я еду к своему…

Но она пообещала себе, что не будет раньше времени думать о том, что ждет ее в той далекой стране.

Сознание собственной важности у мадам фон Швелленбург росло буквально по часам. Королева должна иметь это, королева должна делать то. Казалось, она постоянно доводила до сведения всех окружающих, что служит королеве. Никто в свите королевы не играет столь важной роли, как ее камеристка Швелленбург, показывала эта дама всем своим видом, и бедная мадам Хаггердон, и Альберт, по-видимому, соглашались с ней в этом.

Все с беспокойством говорили о погоде, но никто не тревожился больше герцога, что произойдет непредвиденное и отъезд его сестры в Англию задержится.

День выдался хмурым, надвигался шторм, когда кортеж, состоявший из тридцати экипажей тронулся в путь. Жители деревень выходили из своих домов, чтобы поглазеть на шествие, и застывали в изумлении; для них было необычным видеть свадебный поезд, и они с гораздо большим воодушевлением приветствовали его, чем ставших уже привычными солдат.

Шарлотта в последний раз взглянула на замок, пытаясь смириться с тем, что она оставляла его навсегда, и подавить подступивший к горлу комок. Теперь она должна улыбаться всем и любезно отвечать, когда кто-нибудь обратится к ней. Так наказывал ей брат. Она не должна обижать англичан, позволив им подумать, что выпавшая на ее долю редчайшая удача – выйти замуж за их короля – не восполнила всех тех потерь, которые ей пришлось пережить.

Она уговаривала себя, что ей станет лучше, когда они прибудут в Стейд, там ее встретят англичане, чтобы сопровождать ее к своему королю. Только очутившись на корабле, она действительно почувствует, что прошлое осталось позади.

Как только кортеж вступил в Стейд, в честь Шарлотты зазвонили колокола и начали стрелять пушки. Девушка посмотрела на низко нависшее небо и сказала мадам фон Швелленбург:

– В такую погоду нам не удастся даже подняться на борт корабля.

– Да, Ваше Величество, это действительно небезопасно.

– Ну, тогда мы еще немного задержимся в Германии. Шарлотта вздохнула, не зная, то ли ей радоваться, то ли печалиться. Были моменты, когда ей хотелось поскорее добраться до Англии и встретиться лицом к лицу со своим женихом, но в следующий момент она надеялась, что сможет отсрочить эту встречу.

На отдых им пришлось остановиться в небольшом замке, где они должны были провести ночь. Лорд Харкурт помог ей выйти из кареты, и сообщил, что сопровождающие из Англии уже ждут, чтобы поприветствовать ее.

Войдя в замок, она увидела необычайно величественных людей в парчовых и бархатных одеяниях; они приблизились к ней, чтобы засвидетельствовать свое почтение королеве! Их королеве! Ей с трудом верилось, что та странная и довольно нелепая церемония сделала ее королевой.

– Ваше Величество, ваши новые фрейлины – маркиза Лорн и герцогиня Анкастер – ждут вас.

Шарлотта взглянула на них. Ей никогда прежде не приходилось видеть таких женщин. Они подобны богиням. Наверное, из-за своих богатых одеяний. Нет, не поэтому. У обеих гладкая кожа, изумительные глаза, пышные волосы, уложенные вокруг их головок безупречной формы; обе дамы грациозны и обаятельны. Шарлотта всегда знала, что она некрасива, но теперь почувствовала себя уродиной.

– К услугам Вашего Величества.

Шарлотта услышала свой голос, доверчиво спросивший по-французски, поскольку большинство этих англичан по-видимому предпочитали этот язык немецкому:

– Неужели в Англии все женщины так же красивы как вы?

Дамы улыбнулись в ответ:

– Ваше Величество весьма любезны.

Это не было ответом на вопрос, и пока ей представляли остальных, она едва замечала их, так как думала о том, как поступит король, когда увидит ее. Если он привык к женщинам, которые подобны этим – а она должна признать, что никогда в жизни не видела столь красивых женщин, да еще двоих сразу, – то что он подумает о своей невесте?

Вот теперь она по-настоящему испугалась.

– Ее Величество устала, – пришел ей на помощь добрый лорд Харкурт.

Шарлотта созналась, что действительно утомлена дорогой, и он предложил ей объявить о своем намерении удалиться для отдыха в приготовленные для нее апартаменты.

Там она принялась изучать себя в зеркало. Как безобразен ее рот… большущий, с тонкими губами! Она вспомнила прекрасно очерченные губы англичанок, слегка подкрашенные розовой помадой; она видела смех в их глазах, когда спросила, все ли англичанки так красивы. И они не ответили.

Вошла Швелленбург, и Шарлотта, поскольку ее застали за тем, что она разглядывает себя в зеркале, сказала:

– Эти англичанки так прекрасны. Я боюсь, что король разочаруется, увидев меня.

– Но он выбрал вас, Ваше Величество, – прозвучал ответ.

– Не видя меня.

– Обе эти дамы мне кажутся легкомысленными.

– Я думаю, что тому, кто так красив как они, можно простить все остальное.

– Помилуйте, Ваше Величество, но все это чепуха.

– О, Швелленбург, у меня недобрые предчувствия.

– Что я слышу, Ваше Величество! Ведь вы же королева!

– Недолговечная. А вдруг он решит, что я слишком безобразна, чтобы жениться на мне и отошлет меня назад?

– Он вряд ли сможет поступить подобным образом. Ваше Величество забывает, что он уже женат на вас по поручению.

Шарлотта вздохнула. Не такого ответа ждала она. Ей хотелось услышать, что она зря считает себя такой невзрачной. Но Швелленбург не стала льстить, и ответила разумно правдиво. Шарлотта была дурнушкой и вполне вероятно, что если король ожидал увидеть красавицу, то он разочаруется. Но брачная церемония по поручению уже состоялась, и теперь ему придется принять свою невесту.

– Все так поспешно, – пожаловалась она. – Швелленбург, не кажется ли вам все это несколько загадочным?

Но Швелленбург не видела в этом ничего загадочного. Бракосочетание было совершено так же как и многие другие королевские бракосочетания. Если Шарлотта родит своему мужу детей, то, по мнению Швелленбург, все будут довольны, и не на что будет жаловаться.

Попросил аудиенции лорд Харкурт. Она с радостью приветствовала его, но он казался обеспокоенным.

– Я получил послание от Его Величества, – сообщил он. – Король приказал, чтобы мы без промедления проследовали в Каксхавен и там сели на корабль, направляющийся в Англию.

– Прямо сейчас? – спросила она.

– Мы переночуем здесь и отправимся завтра утром. Я вообще-то планировал переждать, пока изменится погода.

– Возможно, к утру она улучшится.

– Надеюсь на это, Ваше Величество. Но независимо от этого, я отдал приказ к отплытию.

Шарлотта кивнула в знак согласия: она не боялась моря. Слышался звон колоколов, сопровождаемый пушечными выстрелами.

– Жители Стейда желают оказать Вашему Величеству хороший прием, – сказал Харкурт.

– Разве я достойна всех этих почестей? – слегка нахмурившись, спросила она.

Лорд Харкурт поклонился и тихо проговорил:

– Ваше Величество – королева Англии.

В Каксхавене, куда прибыли королевские экипажи, завывал ветер и шел проливной дождь. Шарлотта заметила, что лорд Харкурт встревожен, как и обе прекрасные дамы, которые теперь ехали рядом с ней и грозились оттеснить Швелленбург от королевы. Шарлотта поняла, что они немного вредничают, выказывая презрение Швелленбург и Хаггердон как двум старомодным старухам; Шарлотта и сама признавала, что обе ее камеристки безвкусно одеты и не блещут красотой; но, по крайней мере, с ними она себя чувствовала непринужденно, несмотря на властную манеру поведения Швелленбург.

Все шло, как и было намечено. Им предстояло подняться на борт неуклюже раскачивающегося на волнах корабля, и все, за исключением Шарлотты, воспринимали это без радости. Шарлотта никогда не путешествовала на корабле и поэтому не представляла себе, что такое морская болезнь.

Она смирилась с мыслью, что даже если не понравится королю, ему все равно придется терпеть ее. Ведь она не стремилась к этому браку, хотя ее брат ждал его с нетерпением. Она выполнит свой долг, а если король не готов выполнить свой, то она попытается сделать вид, что ей это безразлично. В конце концов, может быть эти две англичанки и красавицы, но они не принцессы, поэтому, если ей не хватает привлекательности, она восполнит ее своим титулом… Хотя даже в этом она не была на высоте.

Подошла леди Лорн и встала рядом с Шарлоттой на палубе, пока наблюдала, как исчезает из виду последняя полоска ее родной земли.

– Похоже, на Ваше Величество качка корабля не действует?

– А разве она непременно должна на меня действовать?

– Большинство из нас тяжело переносит качку.

– И вы тоже?

– Пока нет. Но с позволения Вашего Величества, если мне станет хуже, я удалюсь в свою каюту.

– Ради Бога. Но вы не ответили на мой вопрос о женщинах Англии. Неужели все они так красивы как вы и герцогиня Анкастер?

– Полагаю, Ваше Величество не сочтет меня чрезмерно тщеславной, если я скажу вам, что мы обе принадлежим к числу самых известных красавиц при дворе.

Шарлотта вздохнула с явным облегчением.

– А я-то вообразила, что при дворе одни богини, – сказала она.

– Ваше Величество весьма любезны.

– Это не лесть… Я сказала правду. Вы обе, несомненно, очень красивы. Расскажите мне о своей жизни при дворе.

Маркиза ответила, что лет десять тому назад она с матерью и сестрой приехала из Ирландии, и впервые появилась при дворе под именем Элизабет Ганнинг.

– Мы приехали, чтобы найти свое счастье.

– И вы нашли его?

– Наверное, можно сказать, что нашли. – Ответила маркиза после недолгого молчания. – Через год после нашего приезда я вышла замуж за герцога Гамильтона.

– Вы были счастливы с ним? Маркиза грустно улыбнулась.

– Это было своего рода тайное бракосочетание. Мы обвенчались в какой-то часовне в районе Мейфэр в половине двенадцатого ночи. Мой жених даже не позаботился о том, чтобы раздобыть обручальные кольца, поэтому пришлось обмениваться кольцами для штор.

– О, как это романтично, – сказала Шарлотта с легкой завистью. – Он, должно быть очень любил вас.

– Это правда, Ваше Величество. Затем меня представили королю, и это стало великим событием в моей жизни.

– Вы имеете в виду… дедушку моего мужа?

– Да, мадам. Он был необычайно добр ко мне… Но, вообще-то, он не слыл таким отзывчивым как нынешний король.

– Так вы находите, что король… добр?

– Я полагаю, что наш король никогда ни к кому не относился плохо. Он совсем не похож на своего дедушку, который был склонен к вспыльчивости и постоянно впадал в ярость. Простите меня, Ваше Величество, язык мой – враг мой.

– Это я просила вас быть откровенной. Значит, король не похож на своего дедушку?

– Совсем не похож. Наш король – высокий и красивый, в нем есть какое-то обаяние… и мягкость.

У Шарлотты стало немного легче на душе. Приятно поболтать с доброжелательной женщиной и при этом немного узнать о своем будущем супруге.

– Лорд Харкурт говорил мне, что король с нетерпением ждет нашего бракосочетания.

– Это действительно так. Он назначил день коронации, и как я слышала, выразил желание, чтобы его королева участвовала в этой церемонии вместе с ним.

Шарлотта кивнула, начиная чувствовать себя почти счастливой. Эта красивая женщина возбуждала любопытство девушки, и ей захотелось узнать, почему ее представили как маркизу Лорн, если она замужем за герцогом Гамильтоном.

– Герцог умер спустя шесть лет после нашей свадьбы.

– И вы вышли замуж вновь?

– Да, Ваше Величество, за маркиза Лорна.

– И вы вместо герцогини стали маркизой.

– Мой муж, Ваше Величество, наследник герцога Аргилла.

Шарлотта улыбнулась.

– Значит, это только кажущееся на первый взгляд понижение в ранге. У вас есть дети?

– Да, от первого мужа у меня дочь и два сына; и у меня маленькая дочь от второго брака.

– Вы очень счастливая женщина. Вашей сестре также повезло?

– Моя сестра умерла год назад от чахотки.

– О… Как это ужасно!

– Я сама очень болела, с тех пор не прошло и полгода, думала, вот-вот переселюсь в лучший мир, но муж увез меня за границу и я вскоре стала выглядеть как и прежде.

Шарлотта кивнула.

– С помощью свинцовых белил? – тихо проговорила она.

– Да, Ваше Величество, они придают лицу идеальную белизну, которая, как я слышала, весьма привлекательна.

Шарлотта весело засмеялась – впервые после брачной церемонии.

– Красота, конечно, требует жертв, но неужели, чтобы ее сохранить требуются такие смертельно опасные средства?

Маркиза улыбнулась в ответ и еле слышно попросила позволения удалиться в свою каюту, так как она почувствовала дурноту.

После того, как маркиза ушла, Шарлотта осталась на палубе одна. Ей нравилось ощущать свежий ветер на своем лице. Она не испытывала никакого недомогания.

Шарлотте показалось, что она действительно начала с удовольствием ждать новой жизни.

Корабль боролся со стихией, и все фрейлины Шарлотты, стеная, лежали в своих каютах, моля Бога о том, чтобы поскорее закончилось это путешествие… или о смерти.

А Шарлотта совсем не страдала от морской болезни. Для развлечения дам на борт корабля был доставлен клавесин, и Шарлотта проводила много времени, играя на нем, но дамы вряд ли слышали эту мелодию.

Лорд Харкурт сказал ей, что корабль находится в нескольких днях пути от побережья Англии, поскольку шторм отнес их почти к берегам Норвегии.

– Жаль, что мы не дождались более благоприятной погоды, хотя бы ради сопровождающих меня дам, – отреагировала на его слова Шарлотта.

– Ваше Величество, король распорядился, чтобы мы отплыли без промедления.

– Но почему, лорд Харкурт? Неужели он действительно с таким нетерпением ждет нашего приезда?

Лорд Харкурт, улыбнувшись, наклонился.

– Я уверен, что Его Величество сам объяснит вам это, как только мы прибудем в Лондон.

Он намекал на то, что король в самом деле ждет именно ее приезда. Но как он может с нетерпением ждать ту, которую никогда в жизни не видел? Почему решили, что он должен жениться без промедления?

Шарлотта была уверена, что здесь кроется какая-то тайна.

Что ж, возможно, скоро она выяснит, в чем тут дело.

– Ваше Величество, вас оставили совсем одну.

– Бедные дамы, все они так страдают. Море не столь благосклонно к ним как ко мне.

– Вашему Величеству сопутствует удача… во всех отношениях.

Неужели мне действительно везет, подумала Шарлотта. Интересно, какая жизнь ждет меня с моим мужем в Англии?

– Я поиграю им на клавесине, – предложила она. – Возможно, это немного их утешит. Если я оставлю дверь моей гостиной открытой, то они смогут слушать мою игру, не выходя из своих кают.

Ветер внезапно прекратился и шторм утих; солнце пятнами испещрило море, окрасив его в зелено-опаловый цвет. Дамы, одна за другой, понемногу приходили в себя. Несмотря на все их недавние страдания, с ними произошли удивительные перемены. Швелленбург вновь стала такой же властной как и была, а Хаггертон – ее преданной помощницей; две английские дамы облачились, словно это было платье, в свою сдержанную элегантность, и вскоре выглядели как всегда безупречно.

Когда англичанки привели себя в порядок, избавились от ужаса последних дней и, как сказала герцогиня Анкастер, она вновь почувствовала себя человеком, они обсудили, целесообразно ли предупредить королеву о пристрастии короля к Саре Леннокс.

Герцогиня Анкастер решила, что этого не следует делать, а маркиза Лорн вовсе не была в этом уверена.

– Королева такая некрасивая… Этот рот делает ее похожей на крокодила, – посочувствовала герцогиня Шарлотте.

– Бедняжка. Георг будет очень разочарован. Ручаюсь, ему сказали, что она красавица.

– Королевы всегда считаются более красивыми, чем они есть на самом деле. Георгу следовало бы это знать и сбросить со счетов половину того, что он о ней слышал.

– Георг не от мира сего. Ему никогда не придет в голову усомниться в словах своей матушки.

– А как же малышка Леннокс? Ведь король страшно сожалеет, что не может жениться на ней.

– О, с этим все кончено. Ведь Георг такой благовоспитанный молодой человек. Все считают, что он сразу же перестанет думать о Саре, женившись на Шарлотте.

– И ты этому веришь? – спросила герцогиня презрительно.

– Нет, – ответила маркиза. – Но я полагаю, что будет лучше, если Шарлотта узнает все сама. Тем не менее мы можем хотя бы попытаться сделать ее немного привлекательней.

– Трудная задача, – возразила герцогиня.

– И все же… можно наверное хоть что-то попробовать.

– Эта несносная Швелленбург будет очень недовольна.

– Ну и пусть. Она не знает, с какой соперницей встретится Шарлотта в лице Сары Леннокс.

– Сара – прелестная малышка, но она отнюдь не красавица.

– У нее есть нечто большее, чем красота. Очарование. И она молода.

– Как и Шарлотта.

– Тем более жаль. У нее было бы больше шансов отвоевать Георга у Сары, будь она немного старше и опытнее. Я думаю, что можно несколько улучшить ее внешний вид… Хотя этот рот все испортит. Думаю, нам следует попытаться.

Альберт укладывал волосы Шарлотты.

Обе англичанки уныло наблюдали за его действиями, затем герцогиня Анкастер деликатно предположила, что может быть Ее Величество захочет попробовать прическу в английском стиле.

– Нет, не хочу, – быстро ответила Шарлотта.

– Небольшой паричок… красиво завитой… очень бы изменил внешность Вашего Величества, – добавила маркиза.

Шарлотта внимательно осмотрела как уложены волосы этих двух леди и холодно заметила, что, по ее мнению, прическа, которую ей сделал Альберт, столь же приличествует случаю, как и их прически.

Дамы промолчали. Возможно, она права, считая, что ничто не сможет добавить изящества такому несуразному лицу.

– Если король пожелает, чтобы я носила пудренный парик, я буду носить его, – заявила Шарлотта. – Но пока он не попросит меня, я останусь такой, какая есть.

– Королю нравится, когда дамы следуют женственной английской моде.

– Так, как вы? – спросила Шарлотта.

– Именно так, Ваше Величество.

Шарлотта снова внимательно осмотрела их, склонив голову набок.

– Я думаю, что такой стиль одежды не подойдет мне. Я понимаю, что вы обе самые прелестные женщины при королевском дворе, но ведь не одежда делает вас красавицами. Нет, я буду одеваться так, как привыкла, и не стану подражать вам, миледи.

Англичанки переглянулись. Они сделали все, что могли. Королю уже с первого взгляда предстоит обнаружить, что его невеста совсем не похожа на прелестную Сару Леннокс.

– Ваше Величество, несомненно сделает свой выбор, когда увидит, какая мода при дворе.

– Несомненно, но у меня нет намерений менять свои привычки, пока я не услышу мнение короля на этот счет.

Шарлотта становилась все более уверенной. Просто удивительно, что морское путешествие сделало с ней. Ведь в то время, как эти элегантные женщины корчились от морской болезни, она сама сидела и играла на клавесине, чтобы утешить их. Девушку, осмелившуюся написать письмо Фридриху Великому, нельзя убедить носить платья таких фасонов, которые носят все вокруг. Более того, оденься Шарлотта так, как они, сравнение было бы еще больше не в ее пользу; а если она не может быть красивой, то, по крайней мере, она может выделяться оригинальностью своего одеяния.

– Расскажите мне, поподробнее о короле, – попросила она, показывая, что вопрос о платье исчерпан.