Текст книги "Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек"

– Чёрт возьми, ты разговариваешь! – опомнилась Лара.

– А ты надеялась, я буду мяукать? – с обидой отозвался юноша, поигрывая длинными хваткими пальцами.

Осознав всю абсурдность своего положения, Лара прикрыла глаза.

– Андреас, прости меня, пожалуйста. Скажи, когда будешь готов, и я превращу тебя в кота. Но поторопись, а то я могу забыть заклинание.

– Не хочу.

– Что?

– Мне и так нравится. – Взгляд бывшего кота оторвался от новых передних лап и опустился ниже. – Ох ты ж!

Вместо ответа Лара кинула в него простынёй.

– Обмотайся.

– Не хочу, – повторил Андреас. – Мне и так хорошо.

– Но ты же голый, – с укоризной прошипела Лара.

– Раньше тебя это не смущало.

– Раньше ты был котом!

– Считай, что я по-прежнему твой кот, – оскалился юноша, прохаживаясь по комнате.

– Эй, ты бы… – Лара выразительно указала на серую ткань, валявшуюся на полу.

– Ну так и быть. – Андреас с недовольной миной обмотался простынёй вокруг бёдер. – У-ух, без шерсти так холодно.

– Мне закрыть ставни?

– Оставь. Под одеялом согреюсь.

– Под каким ещё?.. Стой, тебе нельзя! – Лара преградила ему путь. – В таком виде я тебя на кровать не пущу.

– Чего это? – невинно поднял брови Андреас. – Учти, на пол я не лягу. Котом не ложился, а человеком – и подавно.

– Тебе и не придётся, потому что я сейчас же превращу тебя обратно. Вот только немного потрогаю… – Лара опасливо ткнула пальцем в его плечо.

– Что значит «потрогаю»? – возмутился Андреас, следя за её пальцем. – И почему «немного»?

– А разве ты не должен быть волосатым? – нахмурилась Лара и провела ладонью по его почти безволосой груди. – Всё-таки котом ты имел довольно густую блестящую шерсть.

– Мне откуда знать, каким я должен быть? Это ведь ты меня превратила.

– Гм… Глядя на тебя, и не поверишь, что ты кот.

– А ты и не верь, – улыбнулся Андреас, делая шаг навстречу.

Лара отступила.

– Ну хватит, теперь я должна вернуть тебе твою кошачью шкуру.

По лицу бывшего кота пробежала тень раздражения, но он быстро совладал с собой.

– Я ведь человечьим языком тебе сказал, не смей.

– Послушай. – Лара без сил опустилась на кровать. – Я всего лишь хотела провести эксперимент – смогу я или не смогу. Смогла. Но эксперимент мой явно неудачный…

– Неправда, я получился красавцем, – возразил Андреас.

«В том-то и дело, я не ожидала, что ты получишься таким… соблазнительным. Хотя чего я ожидала? Неужели в глубине души я ждала, что ты в самом деле превратишься в чудовище? Да, – с потрясением осознала Лара. – Потому что тогда бы я успокоилась и навеки потеряла желание колдовать».

– Лара.

– А? – Она даже не заметила, как её питомец очутился рядом. – Ой…

– Я по-прежнему твой любимый Андреас, – тихо гипнотизировал юноша, понизив голос и замедлив речь. – С той лишь разницей, что теперь я могу доказать свою любовь более убедительно.

– Даже не вздумай!

– Я же видел, как тебе грустно.

– Мне не настолько грустно! – отодвинулась Лара.

– Лара, ты ведь любишь эксперименты?

– Люблю, но этот эксперимент какой-то уж очень… необратимый.

– Клянусь, для меня это тоже будет впервые.

От одной только мысли, что бывший кот имеет в виду, Лару подбросило на ноги.

– Андреас, перестань!

– Лара, я ведь не чужой. – Он взял её повисшую вдоль тела руку. – Мы с тобой уже шесть лет живём вместе. Это долго даже для людей. Неужели за эти годы я хоть раз дал тебе повод усомниться в моей преданности?

– Да преданность здесь совсем ни при чём… – заметила Лара, выпростав руку из его тёплых пальцев.

– Ты меня любишь?

– Я люблю тебя как кота.

– А как человека?

– Ты не человек, и прекращай свои глупые допросы.

– А если представить, что я человек? – настаивал Андреас.

– Тогда бы я тем более не подпустила тебя к себе. Потому что если смотреть на тебя только как на человека, то я вижу какого-то… странного незнакомца, – сказала Лара, но всё же позволила усадить себя обратно на кровать.

– А глаза? Это глаза незнакомца?

Чуть прищуренные, жёлтого цвета, плавно переходящего в болотно-зелёный вокруг зрачков, они выжидающе заглядывали ей в глаза. А казалось, что заглядывали в душу. Лара не удержалась и погладила юношу по щеке.

– Нет, это глаза моего Андреаса.

– Но я и есть Андреас. Лара, я всё тот же кот. – Он перехватил её руку и прижал к губам.

– Ты какой-то неправильный кот.

– Просто у меня сейчас другой, более удобный облик. Так неужели… ты меня не узнаёшь?

Андреас склонился к Ларе, но она отстранилась, уперев руки в его грудь.

– Постой, я не разрешала…

– Разве тебе не интересно?

– Интересно. Но ты кот, а я твоя хозяйка.

Андреас, не сводя с неё взгляда, покачал головой.

– Ты мне не хозяйка.

– А кто? – удивилась Лара.

– Один поцелуй – и ты снова обратишь меня в кота, идёт?

– Всего один? Идёт.

«Уж лучше ты, чем кто-то чужой», – подумала она, когда Андреас бережно коснулся губами её губ.

Потом его поцелуй стал глубже, смелее, кружа голову и мысли и принуждая забыть все аргументы.

– Ты уверена, что хочешь… превратить меня обратно в кота?

Лара была уверена лишь в том, что поцелуй был непростительно коротким.

– Н-нет.

Мгновение спустя она оказалась на подушке под тяжестью требовавшего нежности чудовища. Мимолётом подумала, что для новоиспечённого человека Андреас уж больно хорошо владеет руками. А потом с мучительной ясностью осознала: «ЧТО Я НАДЕЛАЛА?»

Глава 3
Пьяные признания

Утром Ларе не хотелось вставать. Едва первые лучи солнца пробрались на чердак, она с головой укрылась одеялом, будто это могло отгородить её от того, что случилось.

Вот бы где пригодилась скверная память – но нет! Стоило закрыть глаза, и тело растворялось в ярких воспоминаниях о распаляющих ласках. Оставалось одно – держать глаза открытыми и каяться.

– Я провела ночь со своим котом, – в ужасе прошептала Лара.

«Бывшим котом!» – спасал разум.

– Это мало что меняет, – простонала она, мотая головой. – Как… как я могла соблазнить родного кота?

– Это я тебя соблазнил, – внёс ясность мужской голос. Лара даже содрогнулась – так непривычно он прозвучал в её светлой целомудренной комнате. – Но лишь вначале, а потом…

– Не продолжай! – строго сказала она, зарываясь под одеяло.

– Это надо было раньше говорить.

«Надо было».

– А теперь уже поздно, – не обнаруживая ни капли сожаления, вздохнул юноша. – Сначала ты превратила меня в человека, потом ты украла мою невинность…

– Когда?! – Лара отбросила одеяло, чтобы с возмущением посмотреть на Андреаса.

Тот мирно лежал на краю её кровати, но не свернувшись, как обычно, клубком, а закинув руки за голову.

– Когда «Подожди, не хочу, чтобы мне было больно, будет лучше, если я сама, ложись…»

– Прекрати меня цитировать!

– Я даже боюсь представить, что ты дальше придумаешь, – с надеждой улыбался юноша, выставив на обозрение вздымающуюся грудь и не трудясь прикрыться простынёй.

На дальнейшее разглядывание терпения уже не осталось – Лара отвернулась и обхватила голову руками.

– Я так хотела, чтобы мне это приснилось. – Она слегка потянула волосы назад, но слабая боль только напомнила о том, что всё происходящее не сон.

Её плеча коснулась тёплая рука. Та же рука, что несколько часов назад…

– Лара, почему коза не доена? – громыхнуло снизу.

– Бабушка, – опомнилась Лара, выпрыгивая из постели.

– Ты после вчерашнего чуть свет должна вставать! – Голос неотвратимо приближался к комнате.

«После вчерашнего? О боже, из-за Андреаса я совсем забыла, что накануне в сущности убила трёх человек!»

Андреас в это время пытался залезть под кровать, хотя его новые размеры не очень тому способствовали.

– Куда? – прошипела Лара.

– Я хотел…

– Стоять. – Она простёрла руку вперёд. – Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх.

Бабушка с треском распахнула дверь.

– Бегом в сарай, лентяйка, я за тебя трудиться не стану!

– Да-да, одну минуту… – Лара надела юбку поверх сорочки и бросилась вниз, зашнуровывая на ходу корсаж.

На полу остался сидеть взъерошенный кот с погрустневшими глазами.

«Мне нет прощения. Я не заслуживаю ни малейшего оправдания. Как же стыдно, как стыдно!» – терзалась Лара.

Она даже читать не могла – так и просидела полдня на лугу, положив голову на руки.

Солнце давно стояло в зените, обдавая всё живое беспощадным жаром, когда Лара вспомнила, что с утра ничего не ела, и вернулась в дом перекусить. Кухня пустовала – бабушка уехала в город торговать. Лара по привычке взяла кувшин, чтобы налить коту парного молока.

– Андреас, кс-кс, – позвала она и осеклась.

«А впрочем… Да, его снова можно подзывать "кс-кс"», – мысленно утешилась Лара и, отставив кувшин, пошла за котом.

– Кс-кс! Ты где?

Она осмотрела весь дом, Андреаса и след простыл. Во дворе его тоже не оказалось.

– Кс-кс, – теряя надежду, повторила Лара.

За сараем сверкнул чёрный хвост.

– Вернись, дурак!

Когда она помчалась за котом, он вскочил на забор, готовый устремиться в лес. И Лара не нашла ничего лучше, как взмахнуть рукой.

– Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях!

Теперь на заборе сидел голый юноша. Он молча спрыгнул на землю и двинулся в сторону дома, раздувая от ярости ноздри. Стыдные воспоминания снова заполонили мысли Лары, отозвавшись на щеках румянцем, но она всё равно преградила Андреасу путь.

– Почему ты хотел убежать?

Тот прошёл мимо, словно не заметив.

«Вот тебе и котик – выше меня на полголовы…»

– Отвечай. Я твоя хозяйка.

Юноша остановился, но оборачиваться не стал.

– Ты превратила меня, чтобы поговорить?

– Нет, чтобы ты прекратил точить когти о наш забор, – с такой же издевательской интонацией ответила Лара. – Скажи, почему ты меня избегаешь?

– Разве я ещё должен что-то объяснять? – не поворачиваясь, спросил Андреас.

– Я понимаю, тебе обидно…

– Ты меня разочаровала.

Лара поражённо уставилась на его ссутулившуюся спину.

– А что я могла сделать? Показать тебя такого бабуле?

– Ты могла дать мне спрятаться.

– Я об этом не подумала.

– Верно. Поэтому первое, что пришло тебе в голову, – это сделать так, чтобы я исчез.

Лара даже рассердилась, настолько нелепыми показались ей эти слова.

– Что ты несёшь? Ты не исчез, ты всего-навсего вернулся к своему обычному облику. Я не хочу, чтобы ты исчезал. Я потому и превратила тебя минуту назад в человека – чтобы ты никуда не сбежал.

– В таком виде мой побег и вправду будет затруднительным, – согласился Андреас.

Лара возмущённо уткнула руки в бока.

– Тебя не понять. То ты недоволен, что я обратила тебя в кота, то злишься, что опять превратила в человека.

– Дело не в превращении. Я глубоко разочарован…

– Ты всего лишь кот.

Андреас обернулся, пронзив её взглядом.

– Тогда где, скажи на милость, мои усы и хвост? – Он красноречиво развёл руки, явив взору всю свою обнажённую натуру.

Лара поздно вспомнила про его наготу и отвела глаза.

– Не отводи. Ведь я всего лишь кот!

«Он кот. Он кот! – убеждала себя Лара. – Нет. Перед котом я не стыдилась. А перед этим… стыдно».

– Пойдём, я дам тебе прикрыться, – пробормотала она.

– Животным не положена одежда.

Лара стянула с верёвки непросохшую простыню и не глядя бросила её Андреасу.

– Мокро! – пожаловался тот.

– Потерпишь.

Бывший кот с усталым вздохом обернул простыню вокруг тела на манер древних римлян.

«Это словно другой человек, – рассуждала про себя Лара. – То есть… совсем другое существо. Как я должна с ним обращаться, если Андреас-кот и Андреас-человек вызывают у меня едва ли не противоположные чувства?»

– Зайди в дом, – сказала она, открывая дверь.

– Для чего?

– Ты ведь не завтракал?

– Ну почему же? Успел полакомиться вчерашними объедками, – съязвил юноша, но всё же последовал за Ларой в кухню.

Она бросила взгляд в кошачью миску, что стояла на полу, и налила Андреасу полную кружку молока.

– Держи.

Поправив свою тогу, бывший кот сел за стол и без восторга посмотрел на молоко.

– А коньяку не найдётся?

– Чего?! – Лара поразилась не столько вопросу, сколько тому, что кот знал слово «коньяк».

– Раз я теперь человек, могу я себе позволить глоток коньяка?

– Может, ты и можешь себе позволить, а вот я…

– Что я, не человек, что ли?

– По правде говоря, не совсем.

– Ты хотела мириться? – Андреас откинулся на спинку стула, выставив подбородок. – Без коньяка я мириться не намерен.

– Не думаю, что у нас дома есть коньяк.

– В буфете поищи.

– Попробую. – И вот, неожиданно для себя, Лара уже рылась в буфете в поисках коньяка.

Крепкий буковый буфет был единственным предметом мебели в их доме, на который Лара могла смотреть без слёз. Несмотря на тщательное поддержание образа бедной сыроделки, бабушка иногда покупала хмельные напитки, но исключительно по ведьмовским праздникам и исключительно себе. Лара алкоголем ничуть не интересовалась, в отличие, как оказалось, от кота.

– Удивительно, что ты помнишь, где бабушка хранит спиртное.

– А я вообще внимательный.

– Я нашла только красное вино. – Лара показала глиняный кувшин, покрытый тонким слоем пыли. – Больше ничего.

– Разливай, – распорядился бывший кот.

Она с сомнением посмотрела на вторую кружку, которую поставил на стол Андреас.

– Мне что-то не хочется.

– Хочешь мириться – пей вместе со мной, – тоном, не терпящим возражений, произнёс юноша.

Лара наполнила обе кружки и покорно села напротив него.

– Ну если только капельку…

Через полчаса вина осталось на самом дне.

– Боже, что я делаю? – встрепенулась Лара.

– А что ты делаешь?

– Пью бабушкино вино со своим котом.

– Это не самое страшное твоё преступление.

Её лицо обдало жаром, хотя оно и без того горело от выпитого. Хотелось говорить, быть откровенной и не думать о последствиях. Но мысли разбегались, как весенние ручьи, не желая облекаться в слова.

– Я бездельница и развратница…

Андреас задумчиво воздел глаза к потолку.

– Ну, если развратница, то уже не бездельница.

Лара звонко рассмеялась и поняла, что пьянеет.

– За это надо выпить, – сказал бывший кот, поднимая кружку.

– Нет, не надо, – покраснела Лара.

– За безделье и праздность! – объявил Андреас и сделал большой глоток.

– Хватит надо мной смеяться.

– Всегда мечтал об этом, – признался он.

– О чём? – ещё сильнее смутилась Лара.

– Сидеть за столом и пить коньяк, как человек.

– Это вино.

– Не суть важно.

Лара обратила внимание, что от выпивки Андреас стал ещё угрюмее, чем прежде.

«И ни слова о том, что было ночью. Как не стыдно? Мне стыдно, а ему нет. Но почему только мне? Или котам совсем не ведом стыд?»

Она с досадой заглянула в кувшин.

– Нехорошо будет, если бабушка заметит, что вино исчезло. Может быть, воды долить? – спросила Лара, хоть и понимала наивность своего вопроса.

– Лучше наколдуй.

– Я не учила таких заклинаний.

– В книге глянь.

– Бабушка ещё вчера её спрятала. А куда, не знаю.

Андреас одним махом осушил свою кружку.

– Я знаю.

– Правда?!

В этот решающий миг Лара увидела через окно, как отворилась калитка: во двор не спеша заходила бабушка с полной корзиной покупок. Лара перевела на Андреаса встревоженный взгляд.

– Превращай, – спокойно молвил тот.

– А ты не станешь снова принимать оскорблённый вид? – не удержалась Лара.

– Обращай меня в кота, не медли.

Она с готовностью подняла руку.

– Ши-ги-шин…

– Лара! – грянуло со двора. – Почему коза брошена?

Лара и Андреас обменялись лишь взглядами, но и без слов было ясно, что сию же минуту превращение невозможно. Поэтому он вскочил из-за стола и ринулся на чердак, а она засунула почти пустой кувшин обратно в буфет.

– Ай, дура! Что за дура! – Бабушка со скрипом распахнула дверь, заставив Лару отпрыгнуть от буфета.

– Я отлучилась перекусить…

– Да я про козу! Я пошла на луг проверить у неё сосцы, а она удумала поддеть меня рогами, – с обидой доложила бабушка. – Вот ведь бестолочь, совсем тёплым местом не дорожит.

Лара не была уверена, что место ведьминой скотины можно назвать тёплым, но всё равно кивнула, пряча кружки с такой ловкостью, какой не ожидала сама от себя.

– И как ты могла эту злыдню купить? – безразличным тоном сказала она.

– Так она же тогда крохотулей была – разве там характер углядишь?

– Как торговля?

– Да не шибко. – Бабушка водрузила корзину на стол. – Зато все сплетни узнала. В Баварии одну женщину сожгли за то, что она предсказала похолодание. И ведь угадала, несчастная. Два месяца минуло, как французы со шведами их разорили, а они своих же изводят…

Наверху что-то громко стукнуло.

– Это что? – насторожилась бабушка, подняв глаза.

– Это Андреас. Наверное, – честно призналась Лара.

– Шумный какой стал.

– Так что там сосцы?

– Чего? – не сразу поняла бабушка.

– Ты сказала, что ходила щупать козе сосцы.

– А-а… Да мягкие совсем. Опять, зараза, плохо ела. С голоду пухнуть будет, а не поест, если у неё над душой не стоять. Что за привычка? Себе ведь хуже делает.

– Может, её поменять?

– Да жалко. А эту куда девать? Жалко… – задумчиво повторила бабушка. – Полно болтать, надо стряпать. Принеси воды и иди к козе, а то не видать нам завтра молока.

– Сейчас схожу, только кота проведаю.

Пока бабушка в буквальном смысле этого слова колдовала над ужином, Лара проскользнула в свою комнату. Андреас стоял у окна. Во мраке занимавшихся сумерек светло-серая простыня смотрелась на нём особенно живописно.

Не тратя времени даром, Лара вытянула слегка дрожащую руку.

– Ши-ги-шин…

– Постой. – Андреас шагнул вперёд и отвёл руку Лары в сторону. Потом оставил на её губах лёгкий, почти невесомый поцелуй и отошёл. – Теперь можно.

Лара застыла в смятении. Пустынно-болотные глаза, что сверкали над ней в полутьме, ничего не обещали, но помнили всё.

«Он не забыл. Да и как он мог? Вот только, в отличие от меня, он, кажется, совсем не смущён. Напротив. Вот наглец. Даже кот ведёт себя как обычный мужчина».

– Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх.

Когда минуту спустя Лара вернулась на первый этаж, за ней, как всегда, следовал её чёрный кот.

Лара пасла коз до самой темноты, пока бабушка не отправилась за ней на луг.

– Ступай ужинать. Довольно комаров кормить.

Отведя Козетту и Снежка в сарай, Лара без аппетита съела наколдованный суп из брюквы, после чего поднялась на чердак и боязливо открыла дверь своей комнаты.

Андреас ждал её, развалившись на постели – пусть и в образе полусонного кота. При виде Лары он вопросительно мяукнул. Она почти услышала в этом «мяу» коварное: «Ты чего так долго?»

Осознав, что больше не сможет спокойно раздеться при своём питомце, Лара сняла лишь корсаж и верхнюю юбку. Едва она села на кровать, Андреас тут же начал тереться о её руку и призывно мурчать.

– Хочешь снова человеком стать? Нет уж, дудки. И с кровати уходи. На пол. На пол! Брысь!

Кот ответил озадаченным взглядом.

– Иди-иди! И не надо меня соблазнять, всё равно не уступлю.

«Кто бы меня послушал, подумал бы, что я ума лишилась».

Поскольку кот сидел не шевелясь, Лара взяла его на руки и опустила на пол. Пнуть того, с кем она совсем недавно пила и целовалась, ей не позволила совесть. Видимо, Андреас почувствовал её нерешительность, потому что через секунду запрыгивал обратно на постель.

– Ах так? Ну погоди! – Лара ещё не знала, чем именно будет угрожать коту, но всё же поднялась. – Что за коты пошли наглые?..

Не придумав никакой гуманной угрозы, она открыла сундук, набрала старой ветоши и набила ею плетёную корзину.

– Вот, спать теперь ты будешь здесь. – Лара поставила корзину в углу и пересадила Андреаса на его новую лежанку. – И не спорь со мной!

Кот пребывал в полнейшей растерянности.

– И не смотри на меня! – Не глядя питомцу в глаза, она с головой накрылась одеялом и отвернулась.

«Я точно лишилась ума».

Глава 4
Кот с привилегиями

На другое утро Лара тихо выскользнула из комнаты, чтобы не разбудить кота, и спустилась в кухню, где колдовала бабушка. Покончив с несытным завтраком, она не стала ходить вокруг да около и спросила:

– Бабушка, ты не могла бы дать мне несколько монет?

– На что тебе? – отозвалась та.

– В прошлом месяце в книжной лавке появился новый испанский роман.

– Как называется?

– «Дон Кихот Ламанчский».

Бабушка с неодобрением поджала губы.

– Тебе что, читать нечего?

– С недавних пор – нечего, – многозначительно заметила Лара.

– А как же твои книжки на полу?

– Я их все давно перечитала, а самые любимые – по два-три раза.

– Ну конечно, если память плохая…

Лара ответила оскорблённым взглядом, но промолчала.

– Эх, зря я тебе грамоте выучила, – посетовала бабушка. – Я же думала, ты моё дело продолжишь, а ты вон какая…

– Ты про сыроделие?

– К несчастью, нет. Ладно, дам я тебе денег, но только на две книжонки. – Она вытерла о передник руки и, скрывшись на минуту в своей комнате, принесла десять мариенгрошей. – На, возьми.

– Спасибо, бабушка! Тогда я сейчас же в Кемниц отправлюсь.

– А коза? Я её пасти не стану.

– Пусть пока сама попасётся. Может, и аппетит нагуляет. – Лара сняла с гвоздя серую накидку.

– Погоди. – Бабушка вытянула руку и произнесла заклинание, повторить которое Лара не сумела бы, как ни старайся. – Теперь к тебе ни один человек со злыми намерениями не подойдёт.

– Спасибо.

– За два часа управишься?

– Едва ли.

Бабушка насмешливо сузила глаза.

– Что так? Небось опять до города пешком потопаешь, не прося деревенских тебя подвезти?

Лара в самом деле ни у кого не просила помощи, потому что её всякий раз засыпали бестактными вопросами.

– Не люблю я их, – призналась она. – Только одно всё талдычат: «Зачем живёшь с бабкой в лесу да отчего не сыщешь себе в деревне жениха? Или ты такая важная птица, что никто из наших тебе не ровня?» Уж и не знаю, как на такую глупость отвечать.

– А ты улыбайся, – показательно оскалилась бабушка. – Они тебе – глупость, а ты улыбайся.

– Как же, стану я их поощрять! Они тогда ещё больше глупостей наговорят. С пятнадцати лет одно и то же слышу – надоели. Хоть бы новое что выдумали.

– Вот и хорошо, что ты деревенских не жалуешь, – кивнула бабушка. – Зато лишнее не ляпнешь.

– Никогда не ляпала, а тут вдруг ляпну, – обиженно пробурчала Лара, выходя за дверь.

Кемниц стоял в часе ходьбы от их дома, полчаса надо было идти до деревни и ещё полчаса – до города. Вскоре Лара заметила двух солдат с пиками.

«Чтоб вам провалиться!»

Она метнулась в гущу леса и укрылась за деревом. Едва дыхание восстановилось, как по дороге зашаркали сапоги.

Лара с ужасом смотрела на мужчин через листву – они шли истощённые, оборванные, обозлённые; шарфы, перекинутые через плечо, были когда-то белыми, как у французов. Впрочем, национальность солдат не имела для простого люда никакой важности. Лара бы бросилась бежать, даже увидев зелёные саксонские шарфы. И свои, и чужие – опасны были все. От одних рассказов, как безжалостно они пытали и убивали крестьян, в жилах стыла кровь. Она знала, что заклинание бабушки не позволит пикенёрам причинить ей вред, но всё равно дрожала.

Шарканье стихло. Только когда сердце перестало биться пойманным голубем, Лара осмелилась выйти из своего укрытия и направилась в город.

– Снова ты, неугомонная? – За последний год каждое её появление в мебельной лавке сопровождалось этим возгласом старого лавочника. – Опять будешь смотреть, ничего не покупая?

Но сегодня Лара не останавливала жадного взгляда на новых работах и сразу поспешила к лавочнику.

– Добрый день. Могу ли я поговорить с вашим мастером?

Старик с подозрением наморщил лоб.

– Позволь узнать, для чего?

– Я… хотела бы у него учиться.

– А?

– Я хочу поступить к нему ученицей.

– Ученицей?! – Мешки под глазами лавочника поползли вверх, а тонкие губы искривились в подобие улыбки, за которой последовал противный уничижительный смех. – А-ха-ха! Вернер! Вернер, поди сюда!

Из мастерской выглянул бородач лет сорока в фартуке поверх серой рубахи и потёртых штанов. Башмаки его были покрыты мелкой стружкой.

– Вот эта девчонка желает у тебя учиться!

Лара невольно вытянулась под изумлённо-изучающим взглядом мастера и приготовилась к долгой глумливой тираде. Но тот сказал всего одно слово:

– Зачем?

«По крайней мере, он надо мной не смеётся».

– Я с давних пор восхищаюсь вашим талантом, и мне всегда было интересно, как делаются шкафы, стулья, столы…

– Но ведь ты не мужчина.

Лару не удивил, но всё же огорчил столь предсказуемый ответ.

– И что с того? Главное, что у меня есть руки и голова. А женщина я или мужчина, какая разница?

Старый лавочник, смеясь, чуть не упал под стол.

– Плотничать умеешь? – обречённым голосом спросил Вернер.

Лара покачала головой.

– Нет. Но я готова учиться.

– Мне придётся учить тебя с азов. Ты понимаешь, какая тяжёлая предстоит тебе работа? А что будет, когда замуж выйдешь? Какой муж дозволит жене заниматься мебельным делом?

– С мужем я сама договорюсь, – твёрдо ответила Лара. – Если он вообще когда-нибудь появится.

– Да бог с ним, с мужем. Как ты себе воображаешь свою учёбу? Станешь жить в моём доме служанкой и вести хозяйство за то, что я обучу тебя ремеслу? Мне уже прислуживают два ученика, и больше мне не требуется. Да и как ты будешь жить? Где? В отличие от юношей, тебе потребуется отдельная комната…

О том, чтобы переехать к учителю, Лара даже не помышляла. Она едва не поникла, но потом опомнилась:

– А если я буду вам платить?

– Платить? – Вернер всерьёз задумался.

– Я живу за городом, но могу приходить к вам дважды в неделю. Назовите свою цену.

Лавочник уже отсмеялся и теперь смотрел на мастера как на безумца.

– Вернер, ты взаправду берёшь в ученики девицу? Да тебя весь цех засмеёт!

– Я буду щедро платить! – оборвала его Лара.

– По твоему платью этого не скажешь, – с презрением заметил старик.

– Вот что, девушка, – не слушая обидных слов хозяина, начал мастер, – приходи сюда через неделю, тогда я и скажу тебе своё решение.

– Благодарю вас, учитель! – радостно воскликнула Лара.

– Ты погоди меня так называть, я ещё ничего не решил… Теперь ступай.

Никогда прежде Лара не выходила из мебельной лавки такой воодушевлённой. Она вдохнула полной грудью и мгновенно пожалела об этом – город пах не то что лес.

«Если мастер согласится, мне понадобятся деньги. Найду книгу, наколдую денег и наконец-то смогу учиться!» – думала Лара, весело шагая в сторону рынка.

В родной лес она возвращалась после полудня по самому солнцепёку. Солнце палило так неумолимо, что Лара сняла накидку и повесила её на руку, в другой руке она несла узел. Сзади приближался неровный стук колёс об ухабистую дорогу.

– Лара! – раздался голос возницы.

Она обернулась и увидела телегу, которой правил парень с соломенными волосами, что лезли ему на лоб из-под дырявой шляпы. Щурясь от солнца, он широко улыбался.

– Садись-ка. Довезу.

– Спасибо, Юрген, но пешком полезнее.

Страдая от зноя, Лара продолжила свой трудный путь.

Телега поравнялась с ней.

– Эй, Лара!

– Чего тебе?

– Ты замуж не собираешься?

– А ты? – без интереса спросила она.

– Я-то? Я жду, когда ты для брака созреешь.

– Для тебя я не созрею никогда, – пробормотала Лара себе под нос.

Но Юрген вряд ли её услышал, потому что следующей его фразой было:

– Ну правда, дался тебе этот лес! Не век же с бабкой куковать. Не юна ты уже, чтобы нос воротить. Давно бы ко мне присмотрелась. Парней в деревне осталось мало, только те, что от вербовщиков в лесу попрятаться успели. Или ты такая важная, что никто из наших тебе не пара?

– О господи… – простонала Лара и, срезав путь, побежала домой через поле.

– Дура полоумная! – неслось ей вслед.

Во дворе на солнце грелся чан с водой. Услыхав, как Лара отворяет калитку, бабушка вышла на порог.

– Вернулась? Поешь. А потом на луг ступай. С козами допоздна не засиживайся, вечером мыться будем. Погода сегодня такая ясная…

– Духота, – устало проговорила Лара, освобождаясь от накидки.

– А нечего было ради пары книжонок такие променады совершать. Попросила бы местных – довезли бы задаром. Это меня, старую, за монету возят, а тебе и бесплатно дозволят.

– Да я б им сама заплатила, лишь бы не приставали, – скривилась Лара.

– Кто приставал?

– Юрген. Глупости предлагал.

– Это какие?

– Замуж.

– Я надеюсь, ты не согласилась?

– Делать мне больше нечего!

Бабушка мимоходом пощупала висевшее на верёвке бельё.

– А впрочем… Я-то замуж не пошла, чтоб не зависеть от мужнина умения язык за зубами держать. Любой раздор – и он меня выдаст. А тебе чего скрывать? Если ведьмой тебе не быть, то, может, и впрямь лучше замуж податься? Приданое мы тебе справим.

– Ну не за Юргена же! – содрогнулась Лара.

– Ну нет, конечно, ты для него больно грамотная. Зачем ему жена, которая ради двух книжонок полдня по жаре мотается?

Лара вспомнила свой путь до города.

– Я видела двух французских пикенёров.

– А они тебя? – насторожилась бабушка.

– Кажется, нет.

– Видать, из Баварии притопали. – Бабушка сняла с верёвки сорочку. – Завтра по дороге в Кемниц поколдую над деревней, чтобы ни один вояка не мог им дурного сделать.

Если бы не её защитные заклятия, кто знает – выстояла бы деревня в годы войны? Зато в соседних деревнях, что грабили и сжигали солдаты, ведьм, судя по всему, не водилось. Бабушка говорила, что учёные ведьмы, в отличие от травниц и знахарок, встречаются редко. За свою жизнь она перевидала много мужчин, женщин и детей, которых обвиняли в колдовстве и казнили, но ни в одном из них не увидела ведьму или колдуна. Что именно их выдавало, бабушка не объясняла.

– Почему ты помогаешь деревенским? – спросила Лара. – Неужто из человеколюбия?

– Что ты, – отмахнулась бабушка, – какое там… любочеловечие? Просто не хочу пешком до города ходить.

Лара подавила усмешку и зашла в дом.

– Обед на столе. Каша из брюквы.

– Спасибо, – не сдержав страдальческой гримасы, ответила Лара.

Несмотря на упадок сил, она спешно проскользнула в свою комнату и спрятала под подушку принесённый из города узел, радуясь тому, что бабушка не любила читать и не поинтересовалась, какие книги она купила, ибо никаких новых книг у неё, собственно, не было.

До захода солнца Лара загнала в сарай одуревших от жары коз и вернулась во двор. Бабушка суетилась около нагретого за день чана, раскладывая на лавке наколдованные полотенца и кусок мыла. Под лавкой сидел Андреас.

– Я при коте мыться не стану, – вырвалось у Лары.

– Это почему? – удивилась бабушка, стаскивая с себя верхнюю юбку.

– Не хочу. Я его лучше… на чердак отнесу.

Лара была готова поклясться, что кот огорчился, хотя прежде она не замечала, чтобы выражение его морды изрядно менялось. Она оттащила питомца в свою комнату и, уходя, сказала:

– Сиди и жди. Поговорить надо.

Смыв с себя дорожную пыль и пот, Лара быстро поела и побежала наверх. Кот терпеливо дожидался её на подоконнике.

Она достала из-под подушки узел и, развернув его, поставила на пол башмаки, а на кровати разложила белую льняную рубашку, серые суконные штаны до колен и грубые чулки.

– Наряд, конечно, не роскошный, но на большее мне бы не хватило денег. Сейчас я превращу тебя в человека, а ты оденься. – Лара пристально взглянула на Андреаса. – Сам справишься?

Кот мотнул головой, будто кивая.