Текст книги "Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек"

Глава 6
Огненная бездна

К связанным ногам приближался огонь. Сначала пальцам было тепло, потом горячее, наконец жар стал таким нестерпимым, что хотелось кричать, но не выходило. Немота сковала горло, а где-то рядом запахло палёной кожей. О том, чья это кожа, даже думать было мучительно. Все попытки вырваться и отстраниться от пламени, лизавшего ноги, были тщетны. Боль нарастала. Поглощала.

«Только бы это скорее закончилось, только бы…»

– Лара! – прорвался сквозь боль резкий голос.

– М-м? – не открывая глаз, промычала та.

– Всё дрыхнешь? А коза стонет!

Лара подскочила на кровати, увидав над собой лицо рассерженной бабушки. Но это всё равно было лучше кошмара, где её сжигали на костре. За долю секунды Лара осознала страшное – бабушка в её комнате, а Андреас… Она повернула голову, того рядом не было.

«Хвала небесам!»

– Не проснулась ещё? Спускайся живее, козы давно заждались, – проворчала бабушка, покидая комнату.

Лара не верила своему счастью – бабушка не застала Андреаса. Она прижала руку к груди, чтобы успокоиться, и огляделась вокруг.

– Ты где?

– Здесь я. – С другой стороны кровати показалась лохматая макушка. – Вовремя успел на пол скатиться. А ты тоже хороша, спишь как убитая.

– Извини. Тебя превратить?

– Погоди, пока не превращай. – Юноша плюхнулся на кровать и с сомнением посмотрел на Лару. – Если я скажу тебе заклинание, которым делают коньяк, ты сможешь его запомнить и сходить за водой?

– О боже, Андреас…

– Я понимаю, вопрос глупый, тем более с учётом твоей памяти. Но у меня, наверное, похмелье – голова раскалывается…

– Зато у котов похмелья не бывает. Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх!

Перед Ларой вновь сидел её милый кот, только ужасно недовольный.

– Ну наконец-то. А я даже соскучилась по тебе такому, – призналась она, погладив его между ушами.

Кот её нежности не оценил и, дёрнувшись в сторону, спрыгнул на пол.

– Злишься, что я превратила тебя без твоего разрешения? – насмешливо спросила Лара. – Подумаешь, важный какой…

Андреас ответил горловым, полным раздражения воем и выскочил из комнаты.

Лара тем временем расчесала волосы и спустилась в кухню. Понюхав наколдованную похлёбку из чечевицы, она с надеждой посмотрела на бабушку.

– К ней бы перца.

– Ишь ты. Обойдёшься. Ступай в сарай козу доить.

Козетта встретила её гневным блеянием. Лара вспомнила их вчерашний разговор и сказала:

– Прости. Обещаю, я буду осторожнее.

Но как бы осторожно она ни сцеживала молоко, Козетта взбрыкнула (причём в тот миг, когда Лара ожидала этого меньше всего) и опрокинула почти полный подойник.

– Козетта! – в ужасе воскликнула Лара, наблюдая за тем, как белая пенистая жидкость медленно заливает дощатый пол.

Вероятно, её голос прозвучал так громко, что был слышен даже в доме.

– В чём дело? – Бабушка с суровым видом заглянула в сарай.

Лара пыталась сеном прикрыть молочную лужу, но было поздно.

– Вот ведь гадина! – взревела бабушка, после чего схватила козу за рога и потащила во двор.

Козетта упиралась, пока хватало сил, отчаянно взрыхляя копытами землю. Не поднимаясь с колен, Лара обняла козу за круп.

– Помилуй, не колоти её!

– Ты-то чего взялась защищать эту стерву? – недоумевала бабушка.

– Потому что она не виновата. Это я. Я по дурости своей уронила подойник!

– Лара, ты врёшь!

– Нет, не вру!

– Ты сказала: «Козетта!», я слышала.

– Я сказала: «Извини, Козетта!»

На мгновение бабушка обомлела.

– С чего тебе извиняться перед козой?

– С того, что я пролила её молоко, и значит, все её страдания были напрасными.

Козетта издала заунывное блеяние, будто соглашаясь. Бабушка удивлённо взглянула на козу и разжала пальцы.

– Лара, твой гуманизм загонит тебя в могилу раньше срока, так и знай. Нельзя быть такой дурной и доброй одновременно!

– Я не добрая, я справедливая, – пробормотала Лара.

– Но всё равно дурная! – Бабушка поспешила в дом. – Что за вздор – извиняться перед животным? Ты б ещё с цветами говорила, бестолочь…

Едва бабушка закрыла дверь, Лара холодно повернулась к козе.

– Ты теперь моя должница, поняла?

Козетта всхрапнула. В тот день она почти не вредничала.

После обеда Лара вышла во двор.

– Кс-кс, ты где?

Никто не отозвался.

– Андреас, где пренаглая твоя морда?

Обойдя вокруг дома, Лара увидела, что кот царственно возлежит на нижней ветке яблони.

– Ты чего не откликаешься? Совсем зазнался?

Она принялась стаскивать кота с дерева, но тот впился когтями в ветку и надрывно, с чувством заорал.

– Не ругайся. Дело у меня к тебе.

Андреас сдавался с боем. Правда, больше досталось яблоне – его когти исполосовали длинными царапинами всю кору. Пока Лара несла кота в свою комнату, он попытался укусить её за руку, но, слегка коснувшись клыками кожи, передумал. Наконец она выпустила питомца на кровать и накрыла одеялом так, что снаружи оставалась только его неприветливая морда.

– Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях!

– Чего надо? – спросил Андреас, уже в человеческом виде.

– Тсс, тише! – Лара приложила палец к губам. – Бабушка может услышать тебя со двора.

– Тогда зачем было так рисковать? – Юноша откинул одеяло, но, вопреки опасениям Лары, на нём красовался наряд обедневшего дворянина.

– Почему ты одет?

– Сам не знаю. Наверное, если при обращении в животное на тебе была одежда, то она остаётся и при следующем обращении в человека. Очень удобно, только чешется всё.

– Так вот почему от тех паршивцев остались одни кони, ни шляп, ни шпаг… – вспомнила Лара. – Скажи, ты не видел, куда бабушка положила нынче книгу?

Андреас поскрёб ногтями под подбородком.

– С самого утра об этом мечтал.

– О том, что я спрошу про бабушку?

– Делать мне нечего – за бабкой твоей следить. Шею почесать мечтал.

– А как же наша договорённость?

– Договорённость?! – Андреас вскочил с кровати и начал неистово раздеваться. – Ты превращаешь меня туда-сюда исключительно по собственной надобности, почти не наливаешь коньяку и, что важнее всего, ещё ни разу не угостила табаком. Ни разу – я считал!

– Ты… что такое делаешь? – оторопела Лара.

– Говорю же, чешется. Хочешь – отворачивайся, хочешь – смотри, мне не жалко.

– Послушай, у нас с тобой был уговор: ты следишь за бабушкой, я позволяю тебе спать в своей кровати и… Остальное тоже будет, потерпи.

– Терпеть? – воспротивился юноша. – Мало того, что ты лишила меня невинн…

Лара без церемоний зажала ему рот рукой.

– Тихо, бабушка услышит! – шикнула она на Андреаса, уже не обращая внимания на то, что он раздет.

Зелёные глаза сверкнули, и бывший кот прикусил Ларе палец.

– Ай! – Она отдёрнула руку.

– Мало того, что ты лишила меня невинности, – горячо продолжил он, понизив голос, – ты к тому же решаешь, когда и кем мне быть. И если против первого я не возражал, то второе допустить не могу. И не допущу!

– Невинности его лишили, бедного… – проворчала Лара, тряся увечным пальцем.

– До встречи с тобой я был чист, как дитя.

– Отвечай, видел ты сегодня книгу или нет?

– А коньяку мне дашь?

Лара посмотрела на него исподлобья.

– Откуда взяться коньяку, если ты вчера всё вылакал? У нас одно молоко.

– А ещё ведьмой называется, – вздохнул Андреас. – Ни памяти, ни соображения…

– Какая из меня ведьма? Я простая пастушка!

– Тогда я простой кот и на службу к тебе не поступал!

– Никакого от тебя проку, одна болтовня, – рассердилась Лара и, недолго думая, вытянула руку. – Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх!

Кот вылез из-под брошенной на пол рубашки и устремился к двери, прежде куснув Лару за лодыжку.

– А-ай! Прохвост… – Она в ярости обернулась.

Но возмездие не состоялось – Андреас уже исчез. Запихав под кровать мужскую одежду, Лара спустилась во двор, где бабушка занималась тем, что отжимала творог.

– Ты чего раскраснелась? Будто бежала.

– Я? – Лара растерянно коснулась щеки. – От жары, наверное.

– На дворе собачий холод, даром что июль.

– Это оттого, что к старости зябкость повышается, вот тебе и кажется.

– Ты это в своих книжках вычитала? – Бабушка недовольно подбоченилась. – Ступай коз пасти, а то не видать нам ни молока, ни сыра, ни денег!

– К чему столько трудностей, если деньги можно просто наколдовать? – тихо отозвалась Лара, уходя на луг.

– Потому что инквизиция, она повсюду! – прошипела бабушка ей вслед.

– И как могла я позабыть про твой прекрасный слух?

Вернувшись под вечер домой, Лара увидела, что Андреас сидит на полу под жёрдочкой и о чём-то докладывает Крэху. Ворон временами издавал краткое «ка-ар», в котором ей чудилось не то изумление, не то сомнение. Раньше бы Лара никогда не подумала, что ворон и кот разговаривают, но теперь знала это наверняка: Крэх и Андреас общались на зверином языке, который со стороны казался беспорядочной чередой карканья и мяуканья.

«Интересно, о чём Андреас ему рассказывает? О том, как ведьмина внучка превращает его в человека и соблазняет коньяком?»

После ужина кот в её комнату так и не пришёл.

«Обиделся, как пить дать, – равнодушно подумала Лара, забираясь под одеяло. – Пусть обижается, я хоть посплю спокойно».

Через три дня бабушка уехала в город, наказав убрать дом.

«Вот бы узнать, есть ли в колдовской книге заклинания для уборки? – задумалась Лара. – Или там про такое не пишут? Видимо, нет, раз бабушка просит об этом меня».

Она подметала в кухне, когда сидевший на подоконнике кот внезапно спрыгнул на пол. Он встал перед Ларой и, подняв хвост трубой, дважды обернулся вокруг себя. Та отогнала Андреаса метлой и перешла к другому углу. Но кот, мурлыча, потёрся о её ногу и подал тот же условный знак.

– Нет. И не проси. Как человек ты мне сейчас не нужен. И я не уверена, что вообще когда-нибудь будешь. На учёбу деньги есть, а без остального… проживу. Бабушка правду сказала – мне колдовать нельзя, во мне слишком много пылу.

Андреас насторожился.

– Я, конечно, к магии с детства привыкшая, на бабушкино колдовство насмотрелась. Но одно дело – обратить воду в суп, а золу – в соль, и совсем другое – тебя в человека. Когда я тебя превращаю, то не только ты, я тоже сама не своя становлюсь. Будто некий ловкач надо мною подшучивает: быстро прячет моего милого кота, а вместо него запускает какого-то… голого разбойника.

«Который мне, вдобавок ко всему, ещё и нравится», – обречённо подумала Лара.

– Вы ведь даже не похожи! – продолжала она. – Ты весь в шерсти, он – гладкий. Это странно. Не то, что гладкий – странно, а то, что я должна тебя и того другого Андреаса в своей голове соединить и поверить, что вы – одно целое, хотя мои глаза совсем иное видят, понимаешь? – Лара с сомнением глянула на питомца. – Кивни, если понимаешь.

Кот явственно мотнул головой.

– О господи, я так с ума сойду! – Она бросила метлу и ринулась к двери. – В общем, не стану я тебя больше в человека превращать. Ну не могу я, не могу! – Лара выбежала во двор. Следить за переменами кошачьей морды она была уже не в силах. Хватит.

Она не заходила в дом до вечера, оставаясь с козами на пастбище. За недометённый пол бабушка, на удивление, бранить её не стала. На ужин она подала настоящую, купленную на рынке еду, но сама почти не ела. Поднимаясь в свою комнату, Лара равнодушно отметила, что бабушка варит в котелке какую-то жёлтую жидкость, и сразу забыла об этом.

Андреас опять не приходил. Лара час пролежала на кровати, не раздеваясь, но уснуть не смогла. Зато проснулась совесть – да так измучила, что выть хотелось. Бедный кот, верный друг её отроческих лет, и без того от колдовских экспериментов настрадался, а теперь и ночевал неизвестно где.

Когда тьма за окном стала совсем непроглядной, Лара решила сходить за котом сама. Пусть шипит и упирается, но только пусть спит под её присмотром. Осторожно, чтобы не разбудить бабушку, она выскользнула из комнаты.

– Мяу! – сдавленно раздалось снизу.

Сердце забилось тревогой, и Лара спустилась на несколько ступенек.

– Всё ждёшь моей смерти, старый кряхтун? Ну жди-пожди… – услышала она голос бабушки.

Словно в ответ, захлопали крылья.

«Крэх?»

За скрипом последовал звук шагов. Лара, уже не таясь, сошла вниз. Последнее, что она увидела, – это залитый лунным светом двор, мелькнувший в проёме двери, и бабушка с котелком в руке и мешком на плече. Лара отчётливо видела, как в мешке кто-то ворочался, и почти не сомневалась, что это был Андреас.

На раздумья – ни минуты. Едва закрылась дверь, она бросилась к окну. Бабушка как раз выходила за калитку. Мешок шевелился – ей не померещилось! Лара подбежала к двери и сорвала с гвоздя накидку. В тот миг она поняла, что Крэх сидит на своём посту, взирая на неё чёрными блестящими глазами.

– Ты и правда ждёшь её смерти? – прошептала Лара.

– Кар-р! – отозвался ворон.

– Ясно, – кивнула она, отворяя дверь.

Лара следовала за бабушкой, держась на достаточном расстоянии, чтобы оставаться незамеченной и при этом не упускать из виду её согбенную фигуру. Бабушка шла медленнее Лары, и вовсе не из-за возраста, а потому что нести в одной руке дымящийся отвар, а другой – удерживать на плече беспокойный мешок было явно непросто. Лара с лёгкостью могла бы догнать её и отобрать своего кота, но любопытство взяло верх. Оно пробудилось, едва она увидела, как бабушка выходит во двор в лунную ночь. Ларе было важно узнать, для чего именно ей понадобились кот и котелок.

Шли они не меньше часа. Как Лара и подозревала, бабушка держала путь в Кемниц. Когда они добрались до рыночной площади, что находилась на перекрёстке семи дорог, Лара осталась наблюдать из-за угла ратуши.

Встав посреди площади, бабушка зажала мешок ногами, освобождая руки, и сняла с котелка крышку. Лара не столько разглядела, сколько услышала, что варево в нём по-прежнему кипит. Бабушка подняла котелок и вылила жёлтую бурлящую жидкость прямо на площадь.

«Ш-ш-ш», – зашипели булыжники, тая на глазах. К удивлению Лары, на месте, где пролилось бабушкино зелье, разверзлась яма, и она всё ширилась и ширилась, превращаясь в пропасть.

«Что это за гадость такая?»

Лара не могла пропустить такое зрелище и вышла из-за угла. Теперь она ясно видела, что за краем образовавшейся бездны плескалась огненная лава.

Не оборачиваясь, бабушка громко спросила:

– И чего ты там стоишь?

Неожиданный вопрос заставил вздрогнуть.

– Чего ты за мной увязалась? – сердито продолжила бабушка.

– Ты… забрала моего кота, – хриплым голосом ответила Лара.

– Значит, так было нужно. В конце концов, он не только твой.

– Как не мой? Он – мой подарок. Можно сказать, ко дню рождения.

– Мы не дарим друг другу подарки, забыла?

Лара мрачно помолчала и подошла ближе.

– Зачем ты взяла Андреаса?

Бабушка даже не повернулась.

– Потому что я не так молода и резва, как шесть лет назад.

Не уловив логики, Лара нахмурила брови.

– Не понимаю.

– Тебе и не надо понимать. Мы договорились, что ведьмы из тебя не выйдет. Потому и вникать в мои дела тебе не стоит.

– Какие ещё дела могут быть у тебя с моим котом?

– Лара, не мешай. Я не хочу стирать тебе память. Боюсь, как бы она не сделалась ещё хуже…

– Что?!

– Если не хочешь, чтобы я тебя наказала, стой смирно и молчи! Я устала с тобой объясняться. – На этих словах бабушка развязала мешок и вытащила Андреаса за шкирку.

– Мя-яу-у! – с негодованием разнеслось над площадью.

Бабушка выставила руку с котом над пылающей бездной.

– Что ты собралась с ним делать?! – вскричала Лара, хотя ответ был очевиден. – Я не позволю!

Она бросилась на бабушку, пытаясь спасти Андреаса, но та отпихнула её одной рукой с такой внезапной силой, что Лара упала на камни. Удар пришёлся на спину, глаза заволокло туманом.

– Я слишком стара, не мешай! – рявкнула бабушка.

Лара застонала от боли и сквозь собственный стон услышала жуткое бормотание:

– Приди и возьми… Возьми и прими…

– Мя-я-я-яу!

«Андреас!»

Лара оперлась на локти, превозмогая боль в спине. Она видела только силуэт любимого кота, что извивался над огненной бездной, выпустив когти. Правая рука вытянулась сама собой, думать было некогда.

– Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях.

Бабушкино лицо исказилось от бешенства, а ещё – от изумления. Да, она наконец обернулась: Лара навсегда запомнила, как пламя отбрасывало тени на её искажённые черты, хотя это длилось всего секунду. Потом бабушка с ужасом взглянула на голого верзилу, чьи волосы она сжимала в руке.

– Как ты?..

Чтобы освободить свою шевелюру, Андреас схватил бабушку за запястье, но та уже овладела собой и оттолкнула его другой рукой.

– Приди и возьми… – вырывалось у неё сквозь зубы. – Возьми и прими…

Андреас оступился, но не упал. Вместо этого он ловко подхватил бабушку на руки и скинул её в бездну.

Глава 7
Новая жизнь

– Бабушка!

– Стой!

Лара нависла над пропастью – перед глазами кипела только рыжая лава, бабушка исчезла. Андреас поймал Лару за руки и оттащил в сторону.

– Ты что наделал?! – зарычала она.

– Спас свою жизнь.

– Пусти меня! Она погибнет!

– Уже погибла. Ты ей не поможешь.

Вдруг булыжники под их ногами заворочались и сдвинулись. Бездна начала стягиваться с утробным гулом, а пламя – уходить под землю.

– Бабушка… – Лара легла на живот у края пропасти, пытаясь увидеть в огне хоть что-то, похожее на человеческое тело.

– Осторожно! – Андреас обхватил её за талию и уволок подальше от страшного места.

Он положил её там, где схождение камней не ощущалось. Лара рыдала. Её щёки и так были горячими от огня, а слёзы обжигали их почти до боли.

«Но бабушке было больнее, ей было намного больнее!»

– Из-за тебя она сгорела заживо!

– У меня не было выхода. Или я, или она – один из нас всё равно бы погиб.

– Откуда ты знаешь? – заголосила Лара. – Мы не можем знать наверняка!

– Лара, приди в себя, – разозлился Андреас. – Твоя бабка пришла сюда, чтобы меня убить!

Слёзы застилали глаза, но она сумела разглядеть, что пропасть затянуло полностью. Главная площадь города вернулась к своему прежнему виду, словно ничего не произошло.

– Никак не пойму… Зачем ей было тебя убивать? Неужели она догадалась о твоих превращениях? Но разве это причина бросать тебя в огонь?

– Неважно, догадалась она или нет, – сказал юноша. – Старуха собиралась принести меня в жертву. Я это ещё дома понял, когда на меня мешок накинули.

– Что значит «в жертву»? – похолодела Лара.

– Мне Крэх рассказывал. Для того чтобы книга продолжала давать колдовскую силу, раз в шесть лет ведьма приоткрывает один из входов в преисподнюю и приносит жертву.

– Кому?

– Тому, кому продала свою душу.

– Боже…

– Нет, другому, – поправил Андреас.

– Выходит, сейчас этой жертвой…

– Выходит, она только что принесла в жертву саму себя. Случайно. Таким образом, по книге можно колдовать ещё шесть лет. Удобно, да?

– Ты понимаешь, что говоришь?! – закричала Лара. – Моя бабушка погибла!

Андреас её скорби не разделял.

– Во-первых, бабушкой она тебе была не родной. Во-вторых, ты представляешь, сколько невинных душ она предала огню за годы своей кипучей деятельности? Сколько ей было? Восемьдесят девять? Вот и считай. А в-третьих, она только что всерьёз пыталась утопить меня в огненной лаве. Интересно, если бы старуха успела меня прикончить, ты бы тоже сейчас горевала?

– Не знаю, – всхлипнула Лара. – Наверное, я бы очень рассердилась.

– Вот видишь. А так ты хоронишь её с любовью и благодарностью. В конце концов, у неё была долгая жизнь… и яркая смерть.

– Андреас!

– Да, я рад, что остался живым. – Бывший кот вытянулся во весь свой немалый рост и расправил плечи. – Не реви, всё сложилось не так уж и скверно. По крайней мере для меня.

Лара схватилась за голову.

– Мы убили мою единственную бабушку! У меня больше никого не осталось…

– Скоро будет светать. – Юноша озабоченно глянул на небо. – Надо домой возвращаться, пока люди не проснулись.

Несмотря на пережитый ужас, Лара привычным жестом направила в его сторону руку.

– Эй-эй! – Андреас перехватил её запястье, и она ощутила в его пальцах недюжинную силу. – Пока бабка была жива, ты не могла надолго оставлять меня человеком. Но теперь не смей обращать меня в кота, поняла?

– Ты сказал, что нам нужно возвращаться домой. Нагишом ты дойти не сможешь.

– Согласен, – кивнул Андреас и в мгновение ока стащил с Лары накидку, чтобы укутаться в неё самому.

Лара остолбенела.

– Я ведь замёрзну.

– На тебе хоть одежда есть, а на мне даже шерсти нет, – отозвался бывший кот. – Ты идёшь?

– Постой! А если сделать то же, что и бабушка? Быть может, мы сумеем её спасти! – Лара быстро подняла котелок – в нём блеснуло несколько капель. – Если мы прольём зелье в том же месте, огненная бездна снова раскроется, и мы…

– Брось! – Андреас выбил из её рук котелок и потащил за собой. – Ещё не хватало, чтобы ты с ума сошла.

Лара с удивлением посмотрела себе под ноги.

– Куда мы идём?

– Домой.

Руке, что сжимал Андреас, было тепло и немного щекотно, а другой – холодно. И Лара плелась за ним, дыша на озябшую руку, чтобы согреть.

– Жаль, что книга осталась дома, сейчас бы глинтвейну наколдовать, – пробормотала она.

– Глинтвейну? Лучше бы ты лошадь наколдовала, чтобы скорее до леса добраться. Глупый вопрос, но… Ты случайно не помнишь такого заклинания?

Увидев, что Лара всё так же пытается согреть дыханием свою замёрзшую руку, Андреас закатил глаза.

– Что ты вообще помнишь?

– Живое можно превратить только из живого. Неживое – только из неживого, – безучастно сказала Лара. – Из ничего получается только ничто.

Андреас поёжился и вжал голову в плечи.

– Надо украсть лошадь. А лучше целый экипаж.

– Воровство – это плохо.

– Я час по холоду идти не намерен. Жди меня здесь. – Андреас запахнул накидку и свернул в переулок, шлёпая босыми ногами.

«Я-то в башмаках, – подумала Лара, зябко потирая руки. – А он и вовсе босой».

Несколько минут спустя около неё остановилась повозка. На козлах сидел Андреас.

– Воровство – это плохо, – повторила Лара.

– Я её не крал. – Бывший кот отклонился назад, показывая, что рядом с ним сидит худой старик. – Я пообещал извозчику заплатить двойную цену, когда мы доберёмся до дома. – Андреас приставил ко рту ладонь, чтобы старик не услышал: – Дома деньги есть?

Лара неуверенно сдвинула брови.

– Мои сбережения на учёбу.

– Залезай.

Пока Лара садилась в повозку, до неё донёсся тонкий голос старика:

– А что это с девушкой? Она как будто не в себе.

– Тебе какое дело?

– Чудные вы какие. Один полуголый, на другой лица нет…

– Ты гони, гони, не разговаривай.

Лара не помнила, как они доехали до леса, как вошли в дом и как Андреас искал деньги, чтобы заплатить извозчику. Она пришла в себя только, когда Андреас нёс её по лестнице на чердак.

– Что со мной?

– Ты упала в обморок. То ли от усталости, то ли от пережитого. – Юноша занёс её в комнату и положил на кровать. – Поспать тебе надо.

Лара повернула тяжёлую голову – за окном занимался рассвет.

– Там коза…

– Я её сам подою. – Сбросив накидку, Андреас уже облачался в наряд обедневшего дворянина. Костюм – в самый раз для дояра.

– Ты умеешь доить? – удивилась Лара.

– А чего там уметь? Сотню раз видал, как ты это делала. К тому же у меня память… А у тебя потрясение. Отдыхай.

– Но коз же надо…

– И на лугу их попасу, не тревожься. Спи.

Но Ларе не спалось.

«Что теперь? Как дальше жить? Сыр я делать так и не выучилась – бабушка не подпускала меня к этому ответственному делу, боялась, что испорчу молоко. Замуж не хочу. Только и умею, что за козами смотреть да книжки читать. Родители меня бросили. Кроме бабушки, у меня никого не было. Остался лишь… Андреас?»

Она вновь повернулась к окну – золотистый диск солнца уже поднялся над лесом.

«Глупости. Андреас – обычный кот. Хороший, родной, но всё-таки кот. Среди людей у меня больше нет близких».

По виску побежала слеза. От жалости к себе Лара всхлипнула и закрыла глаза, чтобы не видеть ни солнца, ни своей убогой комнатёнки, ничего.

Погружаясь в дрёму, ослабло и в то же время отяжелело её сознание. И, хотя сонная тяжесть подавила все мучившие дурные мысли, Лара приказала себе выйти из этого уязвимого состояния, будто уснуть сейчас значило подвергнуть себя опасности. Нет, уж лучше больная голова, чем эта не спасающая мгла. Как из тёмной воды, Лара вынырнула на поверхность сознания и с усилием разжала веки.

«Книга…» – была её первая мысль.

Она поморгала, чтобы окончательно проснуться, и медленно встала с кровати.

– Книга… – шептала Лара, продвигаясь к комнате бабушки.

Шла нетвёрдо, шатаясь, но знала – если она сейчас не найдёт главное сокровище покойной, то уже не найдёт его никогда.

– Книжечка… Книжица… – повторяла Лара, срывая одну за другой гнилые доски пола. – Где же ты?

Когда пол был выпотрошен, наступила очередь постельного белья, одежды и мебели. Спустя час бабушкина комната, и без того не знавшая особого уюта, была осквернена таким варварским беспорядком, что если бы Лара не пребывала в полубредовом состоянии, то наверняка лишилась бы чувств от омерзения. Она самым бессовестным образом перевернула комнату покойницы, но всё было тщетно.

– Куда бабушка могла её положить? – Лара растерянно оглядывала плоды своих разрушений.

«Может быть, пойти спросить Андреаса? Хотя вряд ли он что-то знает. С той поры, как я перестала превращать его в человека, ему не было никакой нужды следить за бабушкой».

– Куда же ты засунула эту треклятую книгу? – вслух воскликнула Лара, словно бабушкин призрак мог находиться в комнате.

«Да так, чтобы я не сумела её отыскать… Вот оно, вот! Бабушка каждый день меняла тайник и прятала книгу так, чтобы я не смогла её найти, именно я. Получается, искать бесполезно. Книга отыщется либо случайно, либо никогда… Нет, так не годится! Если я её не найду, этот бардак останется здесь навсегда! Сейчас поем и продолжу».

Лара обнаружила на кухонном столе полупустой подойник, который, должно быть, принёс Андреас, и, процедив молоко, сделала несколько жадных глотков. Но этого было мало. Она поискала какой-нибудь еды, хоть наколдованной, хоть натуральной, и ничего не нашла.

Горько пожалев о том, что не запомнила ни одного подходящего заклинания, Лара распахнула буфет, в котором бабушка хранила горшки и хмельные напитки.

– Господи, спасибо!

За пыльным кувшином темнела книга.

Бабушка знала, что Лара не любит спиртное и без особой надобности буфет не откроет. Буфет был прекрасным тайником до следующего утра. Только бабушка не знала, что до следующего утра она не доживёт.

Едва взяв книгу в руки, Лара ощутила, как к ней возвращается жизнь. Чувство это было стыдным и странным: стыдным – оттого, что Ларе больше не надо было бояться, как бы бабушка не застигла её врасплох, а странным – оттого, что она никогда не считала книгу своим наследством. Но возможно ли, что книга сама считает её своей новой хозяйкой и потому передаёт ей силы?

Только что умиравшей от голода Ларе даже в голову не пришло наколдовать себе завтрак. Вместо этого она побежала в бабушкину комнату, чтобы устранить разгром.

Лара поставила на ножки перевёрнутый табурет и села. Теперь можно было не торопиться и внимательно изучить оглавление. Однако, как и ожидалось, заклятий для уборки книга не содержала.

– Вот же упущение! – негодовала Лара. – Кто её только составлял, эту книжонку? Глупцы!

Она брезгливо осмотрелась.

– Впрочем… мне здесь никогда не нравилось. Одной уборкой дело не поправить.

Лара нашла заклинания, что учила в первый день, когда бабушка дала ей книгу. Все магические формулы она словно видела впервые.

Новый пол, новая кровать, новая дверь, даже стены новые. Заклинания запоминались тем легче, чем быстрее вокруг Лары возникала новая благопристойная обстановка. Старым оставался только табурет, на котором она сидела.

Вдоволь полюбовавшись результатом своей работы, Лара побежала на чердак, полная смелых идей.

– Хочу камин. Большой камин и полку для часов!

Но для камина её комната была слишком тесной. Тогда Лара спустилась во двор и всего шестью заклинаниями преобразила их ветхий деревянный домишко в четырёхэтажный каменный особняк с лепниной.

Она трудилась весь день, но пребывала в такой эйфории, что не заметила, как наступил вечер.

На первом этаже громко хлопнула дверь. Лара, одетая в новое платье, сбежала вниз навстречу Андреасу. Тот держал в руках вязанку хвороста и осматривался по сторонам: слева передняя переходила в гостиную и зеркальный зал, а справа – в просторную столовую на двадцать персон и кухню.

– Я было решил, что ошибся домом… пока не вспомнил, что мы живём в лесу.

– Нравится, как я всё устроила? – широко улыбалась Лара.

– Пока не знаю. – Андреас уставился на расписной потолок, изображавший голубое небо и пушистые облака. – А ты не боишься, что такой красивый дом привлечёт ненужное внимание?

Лара недовольно цокнула языком.

– Ты повторяешь бабушкины слова. Андреас, ну кому мы нужны? – распалялась она. – Из-за своих предрассудков бабушка всю жизнь притворялась бедной, чтобы её не заподозрили в колдовстве. Зачем? Она окружила себя стеной ограничений и втянула в этот фарс меня…

– Платье тоже очень красивое, – выразительно оборвал Андреас.

– Ты заметил? – обрадовалась Лара. – Я сделала его из старой сорочки. Это точная копия того платья, что я наколдовала из юбки ещё при жизни…

– Я, кстати, хвороста принёс, – снова перебил бывший кот. – А то лето что-то совсем не лето, а без шерсти холодно.

– О, прекрасно. Растопим камин.

– У нас есть камин?

– Теперь есть. Пойдём, покажу.

Лара провела Андреаса на второй этаж в свою обновлённую комнату, выдержанную в голубых тонах – от обтянутых шёлком стен до балдахина над кроватью.

– Можешь оставить это здесь.

Андреас положил вязанку на пол и, облокотившись о мраморную полку, встретился взглядом с позолоченным львом, который держал в своих лапах часы.

– Лара, скажи на милость, откуда у бедной пастушки такой вкус?

Та пожала плечами и погладила обивку кушетки, что ютилась в углу вместе со столом-геридоном[5]5
  Небольшой круглый стол на одной ножке. (Прим. авт.)


[Закрыть].

– Кое-что на гравюрах видела, кое-что – в мебельной лавке, я там часто околачиваюсь. Что-то бабушка рассказывала, а что-то сама подмечала, когда мимо красивых домов проходила. Я тебе больше скажу – бывало, идёшь по улице, видишь недавно построенный особняк какого-нибудь мануфактурщика. Дом богатый, а гармонии в нём нет, одна безвкусица. Я это сразу вижу и даже огорчаюсь.

Андреас с улыбкой покачал головой.

– И в кого ты такая?

– Сама не знаю. Родители от меня отказались. Бабушка говорила, они были крестьянами, которых разорила война… – Лара подошла к двери. – Довольно об этой войне, не хочу о ней вспоминать. Пойдём ужинать.

Пока они спускались вниз по широкой лестнице, Андреас спросил:

– Сколько здесь спален?

– Всего пять. Но это не считая прочих комнат.

– Каких прочих комнат?

– Гардеробной, ванной, прачечной, библиотеки, музыкального салона…

– На кой чёрт нам музыкальный салон?

– Чтобы слушать в нём музыку, разумеется, – с удивлением ответила Лара.

– А ты умеешь играть хотя бы на одном музыкальном инструменте?

– Нет, но этого и не требуется. Они сами музицируют. Хочешь взглянуть?