Текст книги "Вдогонку за судьбой"

4

Золотые искры заплясали в зелени ее глаз, полыхнувших яростью. Хок, не мигая, задержав дыхание, наблюдал, как женщина, назвавшая себя Анджелой Фергюсон, молниеносно превратилась в сгусток гнева.

Он терпеливо ждал этого взрыва, понимая, что это должно произойти, точно так же, как сразу понял, что сломить ее будет нелегко. Первые пятнадцать минут допроса превратились в словесную дуэль. Теперь начиналась настоящая борьба характеров. Она, разумеется, знает, что грядущие пять минут – критические. Когда они истекут, она уже не сможет извергнуть из себя растворившуюся капсулу так, чтобы по крайней мере часть кокаина не попала в кровь. Старинный метод «два пальца в рот» не так эффективен, как рвотный корень, но все-таки давал ей какой-то шанс на спасение. Пусть она при этом не сможет полностью очистить желудок от всей дозы, но выплюнет достаточно, чтобы перейти грань между жизнью и смертью.

Пять минут… Одну минуту Хок дал ей на то, чтобы взять себя в руки. Он тщательно считал по часам секунды, потому что каждая шла в зачет.

«Вы убиваете меня, чтобы ваша смерть имела смысл?»

Воздух просто вибрировал от ее ярости, но Хок проигнорировал это. Он посмотрел еще раз на часы и начал снова:

– Будет ли Константин на берегу? Ждет ли он нападения или думает, что я отсиживаюсь в норе? У Марченда есть свои люди в Департаменте полиции? Как ему удалось выйти на меня?

Он спрашивал ее о дате прибытия Константина для того, чтобы проверить ее искренность, потому что на это у него уже был готовый ответ. Ответ, который он нынче утром получил от мелкого торговца, с которым сотрудничал еще на первых этапах своего проникновения в организацию Константина. Он задал Анджеле вопрос об этом, только чтобы оценить правдивость ее ответов относительно других вещей, о которых ему известно не было.

Анджела выпрямилась и затравленно посмотрела на него.

– Мы это уже проходили. Я не…

Хок не сдержался: злость была слишком велика. Став коленями на край постели и опираясь кулаками в матрас по обе стороны ее бедер, он навис над ней так, что лицо его оказалось в каком-нибудь дюйме от ее лица, и повторил ясно и отчетливо:

– Анджела, твое время на исходе. На то, чтобы освободиться от кокаина, у тебя осталось три с половиной минуты. И то, если тебе удастся вывернуться наизнанку. Я развяжу тебя и дам возможность попытаться спастись, только если ты ответишь на вопросы.

Ее возмущенный и яростный взгляд вдруг смягчился, в нем появилось недоумение и… Хок даже заморгал, но, когда посмотрел на нее снова, убедился, что да, действительно, глаза ее засветились насмешкой. Она смеялась над ним.

– Все у меня сегодня не так и не вовремя. Если б вы знали, как я старалась, чтоб меня не стошнило по дороге сюда…

Он снова перевел взгляд на часы, потому что не хотел, чтобы она заметила, как он реагирует на ее смех.

– Три минуты, Анджела. Расскажи мне все, что знаешь о прибытии Константина.

Усмешка исчезла с ее лица, она не отвела глаз и твердо ответила:

– Говорю вам в последний раз, Хок. Вы схватили не ту женщину.

– Ты скоро умрешь.

– Ты тоже, судя по всему. Возможно, не нынешней ночью, но, как мне кажется, я ненамного опережу тебя. – Голос ее звучал тихо, чуть хрипловато от напряжения. Он действовал на него притягательно, как песнь сирены, даже сейчас, в ту минуту, когда он должен был сосредоточиться на главной цели.

Почти против воли его руки потянулись к ней и погрузились в пышный шелк ее волос. Путаясь пальцами в волнистых прядях, он зажал ее голову в ладонях.

– Говори, Анджела. Неужели ты хочешь, чтобы твоя жизнь закончилась таким образом?

– Не я придумала эту игру, Хок, а ты. Я даже не знаю ее правил. Конечно, это несправедливо. – Она неожиданно зевнула и, казалось, сама удивилась этому, но потом взгляд сфокусировался на нем, и она вернулась к действительности. – Значит, так это и происходит? Я засну и больше не проснусь?

Веки ее отяжелели. Ее состояние озадачило Хока, и он вынужден был поднять веки и заглянуть ей в глаза, чтобы проверить, как она. Зрачки ее были нормально расширены, а когда он отклонил голову и на них упал свет от лампы под потолком, они сузились. Анджела заморгала и, когда он убрал пальцы, потрясла головой. Недовольно выпятив нижнюю губку, она проговорила:

– Я думала, у меня есть еще три минуты. Зачем ты солгал мне? – Глаза ее снова закрылись, и она, прерывисто вздохнув, обмякла в его руках.

Хок снова встряхнул ее.

– Анджела, так не пойдет. Нечего притворяться, что спишь, это тебя не спасет.

Она медленно открыла глаза и смерила его задумчивым взглядом из-под темных густых ресниц.

– По-моему, Хок, ты в чем-то просчитался. Яд уже действует, и я не могу собраться с силами, чтобы продолжать наш спор. – Анджела снова зевнула во весь рот и снова уставилась на него, в глазах ее блестели слезы. – Я всего лишь хотела помочь. Только поэтому и подобрала пистолет. Я видела, что происходило в гараже, и подумала, что, если завладею пистолетом, этот человек не сможет причинить вам вреда.

Голова ее все сильнее давила на его ладони, и Хок понял, что это не дает ей упасть. Бережно, чтобы не причинить ей лишней боли, он переложил ее голову в изгиб своего локтя и прислонил к своему плечу.

Он наблюдал за ее лицом, когда она боролась с охватывающей ее сонливостью, пытаясь не дать глазам закрыться… и терпела поражение. Ее густые ресницы несколько раз дрогнули и плотно смежились. Единственная слеза покатилась по щеке, и он поймал ее пальцем, как раз около губ.

Неожиданно Хок понял, что перешел черту, отделяющую цивилизованного человека от его диких предков. В своей праведной борьбе за справедливость и жажде мщения он причинил неизмеримый вред невинному человеку.

Анджела так же случайно встала на его пути, как миссис Эйвери. Она не заслужила того, что он проделал с ней, ослепленный гневом. Хок должен был прислушаться к ее словам, обратить внимание на отсутствие профессиональных качеств. Его сбила с толку бойкость ее речей… Боясь подпасть под ее обаяние, он старался не смотреть на выражение ее лица, не обращать внимания на искреннюю тональность ее голоса. Профессионал, за которого он ее принимал, знал бы, что смерть от сверхдозы кокаина страшна и безобразна. Если бы она притворялась, то дикие судороги и подергивания конечностей были бы более убедительны, чем это тихое сползание в бесчувствие.

Проклиная себя за беспечность, он приложил ухо к ее груди и прислушался к стуку сердца. Оно билось ровно и сильно. Немного успокоенный, Хок перевернул ее на бок и, достав из спортивной сумки нож, разрезал стягивающий ей руки шелковый узел. Увидев алые рубцы, оставленные путами, он снова крепко выругался.

Тихий стон сорвался с ее губ, когда Хок обработал ссадины дезинфицирующим раствором и перебинтовал марлей, найденной в ванной. Вспомнив, как сильно стукнулась она в гараже головой об пол, Хок ощупал ей голову, но к своему облегчению, раны не обнаружил, нащупал лишь здоровую шишку в густых волосах. Убедившись, что сильных повреждений она не получила, Хок снова упаковал все в спортивную сумку и бережно поднял Анджелу.

Делать нечего – придется взять ее с собой. Конечно, он предпочел бы объяснить ей, почему ему приходится это делать, но она спала крепким, глубоким сном. Сказалось все вместе: стресс, страх, усталость, и Хок понимал, что она теперь будет спать, пока организм сам не даст сигнал к пробуждению.

Хок заботливо, стараясь не ушибить ее, пронес Анджелу через узкий холл, жалея лишь о том, что она прежде, чем заснуть, не успела понять, что смерть ей не грозит.

От нескольких граммов муки еще никто не умирал.

Он положил Анджелу на заднее сиденье джипа и вернулся в дом за подушкой и своей сумкой. Подобрав ее волосы, Хок подсунул подушку ей под голову. Затем он пристегнул ее ремнем безопасности и накрыл до подбородка одеялом. Колени Анджелы были согнуты, ремень безопасности впивался в плечо, но ничего лучшего он сделать для нее не мог. Захлопнув дверцу, Хок сел за руль, с трудом поборов сильный соблазн забыть о Константине, о подосланном им убийце и ожидающих его тяжелых испытаниях.

Сейчас ему хотелось сидеть рядом с Анджелой, прислушиваясь к ее ровному дыханию, и ожидать ее пробуждения. Он хотел наслаждаться ощущением близости нежного женственного тела, воображать другую жизнь, в которой она пришла к нему по своей воле, с улыбкой на устах. Жизнь, в которой зеленые глаза Анджелы сияли смехом и желанием…

Он хотел прижать ее к себе сейчас… потому что не было ни единого шанса, что она захочет подпустить его к себе, когда очнется и поймет, что, несмотря на то, что она жива, ни он, ни весь этот кошмар никуда не делись.

Он повернул ключ зажигания, затем, пользуясь пультом, открыл дверь гаража и дал задний ход.

Десять минут спустя они уже выехали на шоссе, ведущее на север к мосту Бенишиа-Мартинес.

План Хока состоял в том, чтобы проехать через Вальехо на другую сторону Бенишии и двигаться вперед, пока он не достигнет холмов долины Напа, самой плодородной калифорнийской долины, долины виноградников, вина и богатых туристов. Было там одно местечко, где за хорошую плату Анджела будет в безопасности.

Те, кто охотился за Хоком, убьют ее не задумываясь, если им это будет приказано. Невольно Хок вовлек Анджелу в рискованную игру, где ставкой была жизнь.

С той минуты, как он забрал ее с собой из гаража в Сан-Рафаэле, она попала в поле зрения людей Константина, и они должны были уцепиться за нее, как за ниточку, ведущую к Хоку. Власти скорее всего посчитают ее исчезнувшей… если только их об этом уведомили. Впрочем, это было неважно. Притом, что Марченд по своей должности имеет доступ ко всей полицейской информации, ему не составляет труда выследить ее. Полиция, возможно, еще поверит, что она случайный свидетель, но Марченд привык проверять и перепроверять любую информацию.

Пол Марченд, начальник Хока по отделу борьбы с наркотиками, совершил ошибку, поддавшись соблазну заработать легкие деньги. А ошибка Хока cостояла в том, что он это обнаружил. Из-за нее и еще парочки осложнений он вынужден был удариться в бега и скрывался до сих пор.

Ему надо было поместить Анджелу в надежное убежище, где она будет в безопасности, пока он не придумает какой-нибудь способ, позволяющий им обоим выбраться из этой истории живыми.

Он вел джип на скорости, немного превышающей разрешенную. Конечно, Хок рисковал быть остановленным за превышение скорости, но ему необходимо было миновать мост, оборудованный пунктами сбора платы за проезд, пока Анджела не проснулась. Его стратегия оказалась верной, и вскоре, миновав мост, они направились строго на север. Час он ехал без остановки через Напу, Янгсвилл и Оуквилл. На развилке шоссе раздвоилось, и Хок свернул налево. Калистога еще спала. Миновав узкие улочки, он настойчиво продолжил свой путь на север. Бледные краски рассвета уже начали медленно и неуклонно смягчать суровую черноту ночи, когда Хок выехал на грунтовую дорогу, извивавшуюся среди поросших деревьями холмов.

Дорога в лощине разветвлялась. Хок свернул направо и ехал еще минут десять по ее глубоким колеям до сухого русла реки. Объявления на столбах запрещали въезд посторонним лицам, но он не стал обращать на них внимание. Сбросив газ до минимума, чтобы джип меньше швыряло на ухабах, Хок преодолел овраг, проехал в ворота и следовал по дороге еще примерно милю, пока не уперся в белый покрашенный забор, за которым начиналась мощеная аллея. Он остановился и стал ждать, положив обе руки на руль, чтобы они были на виду. Тут же с обеих сторон к машине приблизились двое мужчин, вооруженных автоматами.

На них были темные джинсы, ветровки и бейсбольные кепки. При виде Хока они не выказали ни тревоги, ни удивления. Один из мужчин исчез из поля его зрения, и Хок понял, что он взял под прицел Анджелу. «Самый неподходящий момент для ее пробуждения», – с беспокойством подумал он.

Хок напряженно смотрел на дуло автомата, направленного в его сторону, и ждал, пока тот, кто стоял ближе к нему, не показал жестом, что он должен опустить стекло. Мужчина явно ждал, чтобы Хок заговорил первым.

Хок не стал испытывать его терпения.

– Я хочу видеть Сэмми.

– Вас не ждут.

– Я был слишком занят и не смог предупредить о своем приезде.

Глаза жгло, словно они были засыпаны песком, но он сдержал желание потереть их. Хок не думал, что люди Сэмми будут палить при малейшем его движении, но рисковать ему не хотелось.

Выдержав холодный немигающий взгляд человека с автоматом, он повторил:

– Скажите ему, что его хочет видеть Хок.

– А что за женщина?

– Она со мной.

Не опуская оружия, мужчина отступил на несколько шагов и заговорил в микрофон, прикрепленный к лацкану куртки. Хок выслушал, как он сообщил кому-то об их появлении, но ответа не уловил, так как маленький наушник был прикреплен прямо к ушной раковине. Однако услышанное заставило мужчину опустить автомат. Его партнер, судя по всему, тоже слушал этот канал, потому что к тому времени, как Хок оглянулся, тот уже закинул автомат за спину и направился к маленькому строению, почти незаметному среди деревьев.

– Езжайте к дому, – сказал первый. Свое оружие он не убрал, и Хок знал, что тот будет держать его наготове, пока Сэмми не даст отбой.

Коротко кивнув, Хок снова включил скорость. К тому времени, как он припарковался перед низким белым зданием ранчо, заслоненного от ворот небольшой сосновой рощицей, человек, отдававший приказы охранникам по радиотелефону, уже спускался по выложенной плитами дорожке навстречу.

Сэмми – коренастый мужчина среднего роста, был одет слишком элегантно для столь раннего часа, тщательно выбрит и причесан.

Он или встал очень рано по давно заведенной привычке, или же, как подозревал Хок, Сэмми известили о его прибытии в ту минуту, когда Хок только свернул с развилки, и у хозяина ранчо было достаточно времени, чтобы подготовиться к его встрече.

Примерно в двадцати футах от джипа Хок остановился и подождал, пока Сэмми приблизится. Когда они поравнялись, Хок повернулся так, чтобы не выпускать джип из вида, он знал, что этот маневр не останется незамеченным Сэмми. Он и хотел, чтобы тот его заметил, потому что Сэмми должен был понять, что Хок не даст эту женщину в обиду.

Сэмми не протянул ему руку, но Хоку было на это наплевать.

– Я так и думал, что раньше или позже вы появитесь, – вместо приветствия произнес Сэмми.

– Чтобы приехать сюда, сначала надо запастись деньгами.

В черных глазах блеснула смешинка.

– Судя по тем проклятиям, которыми, по слухам, осыпает вас Константин, я посчитал, что вы можете позволить себе практически все что угодно.

Хок не стал откликаться на это замечание. Ему нужно было многое узнать от Сэмми, но сейчас он слишком устал, чтобы уделить ему достаточно внимания. А поскольку в разговоре с Сэмми каждое слово имело свою цену, Хок решил с этим немного повременить.

– Мне нужно пристанище на сегодня, а может, и еще на несколько дней.

– Для женщины тоже?

– Да.

Сэмми назвал цифру, которая в два раза превышала прикидки Хока. Это его встревожило. Вовсе не из-за денег, а потому что это означало, что он стал слишком «горячим», то есть риск общения с ним чересчур велик. Он-то думал, что до этого еще не дошло. Однако или Сэмми знал об охоте за ним гораздо больше, чем он сам, или знал, кто эта женщина, что приехала с ним.

– Могу я еще что-то для вас сделать? – поинтересовался Сэмми. Взгляд его метнулся в сторону подъездной аллеи, где стоял джип.

– Я соображу попозже. Тогда и поговорим.

Сэмми кивнул, соглашаясь, и указал на самый дальний из трех коттеджей, отделенных от главного здания роскошными зелеными газонами, на которых кое-где росли кусты рододендронов.

– Это тот же самый, в котором вы жили раньше. К тому времени, как вы туда доберетесь, Уот там все подготовит.

– Прошло два года с тех пор, как я был здесь. У вас хорошая память, – усмехнулся Хок.

– Просто все данные хранятся в компьютере, – в глазах Сэмми снова мелькнула улыбка. – Впрочем, я и так бы вспомнил.

Хок тоже все помнил, но с гораздо меньшим удовольствием, чем Сэмми. Во время их встречи он воспользовался помощью Сэмми в самых разнообразных ситуациях. Хок выложил кругленькую сумму за побег из тюрьмы одного из торговцев наркотиками, которого Хок пас уже долгое время, оплатил «Мерседес», сожженный для отвлечения внимания, и передал крупную взятку тюремному надзирателю, чтобы тот ослабил в нужный момент внимание. Если прибавить к этому плату за двухнедельное гостеприимство Сэмми, понадобившееся Хоку для вытягивания из торговца нужных сведений, удовольствие оказалось дорогостоящим.

Правда, оно того стоило, потому что в результате Хоку удалось проникнуть в организацию Константина, что было давней целью отдела по борьбе с наркотиками.

– Мне надо выспаться, – сказал Хок. – Можете вы поставить охранника около коттеджа, на случай, если женщина решит… прогуляться за его пределы?

Сэмми вздернул бровь.

– А она не упадет в обморок при виде пистолета?

– Нет, но не оставляйте его там, где она может до него добраться.

Сэмми тихонько рассмеялся, а Хок направился к своему джипу и, прежде чем включить зажигание, проверил, как там Анджела. Она все еще продолжала спать.

Пять минут спустя он уложил ее, босую, но полностью одетую на огромную, «королевского размера», кровать. Скинув кожаную куртку на кресло с яркой обивкой, он снял ботинки. Пистолет в кобуре он положил под подушку, а спортивную сумку сунул под кровать. Только после этого Хок улегся рядом с ней. Укрывшись покрывалом, снятым с кровати, он закрыл глаза и быстро заснул под звуки ее ровного легкого дыхания.

Анджела проснулась и некоторое время лежала не двигаясь, не понимая, где она и что происходит. Одна ее рука была вытянута вдоль тела, другая – приютилась на груди Хока. Он спал на спине, полностью одетый, тихонько посапывая. Щетина, которую она еще вчера заметила на его лице, отросла, а резкие черты лица не смягчились во время сна, сохраняя жесткое выражение. Во сне Хок выглядел таким же опасным, как и тогда, когда она смотрела на него последний раз, взглядом, затуманенным слезами. Не убирая руки с его груди, чтобы не разбудить Хока, она слушала ровный стук его сердца и думала: как бы, черт возьми, ей от него удрать?

Любопытно было, как вообще ее рука оказалась там, где она сейчас лежала. Вообще-то, Анджела всегда предпочитала спать одна. Если случалось ей делить постель с мужчиной, происшествие редкое, но не исключительное, то она старалась отодвинуться на самый край кровати.

Разглядывая мужчину, спящего рядом, Анджела решила, что он сам положил ее руку к себе на грудь, чтобы во сне чувствовать, что она находится рядом. Пожалуй, это лучше, чем быть связанной. Подумав о безумии и ужасе прошлой ночи, она содрогнулась.

Анджела всегда завидовала людям, которые просыпались словно в розовом тумане, не зная толком, где находятся, какой нынче день и кто они такие. Она всегда просыпалась с абсолютно ясной головой, выныривая из сонной одури так резко, что иногда ей становилось не по себе. При этом все, что происходило накануне, представало в мозгу подробно и отчетливо. Даже настроение, с которым засыпала, не забывалось.

Сегодня же многое было иначе: она понятия не имела, где находится, почему до сих пор жива и как Хок оказался рядом с ней в кровати?

Прикусив губу, чтобы не дать страху вырваться наружу, Анджела поглядела поверх широкой груди Хока на окно. Сквозь кремовые портьеры легко пробивался дневной свет. Значит, она находилась не во вчерашнем унылом домишке, где, охваченная ужасом, уже успела попрощаться с жизнью. Эта комната выглядела уютной, элегантная обстановка свидетельствовала о хорошем вкусе ее хозяина.

Анджела совершенно не помнила дороги, не знала, как очутилась здесь. По-видимому, она находилась в бесчувственном состоянии или в удивительно глубоком сне.

Она смирилась с тем, что пришел ее конец, а сейчас с трудом осознавала, что жива и чувствует себя на удивление отдохнувшей. Внезапно в ней поднялась волна гнева. Она готова была ударить этого Хока, случайно оказавшегося на ее пути и разрушившего упорядоченную жизнь, но понимала, что это ни к чему не приведет. Она едва поборола этот порыв, но рука, лежавшая у него на груди, судорожно сжалась в кулак. Кровь гулко стучала в ее висках, но трезвый рассудок взял верх, и Анджела, стиснув зубы, сдержалась и сообразила, что если Хок не проснулся, когда она пошевелилась, то он не заметит, когда она уберет руку.

А если она будет осторожна, то, возможно, ей удастся сбежать. Во всяком случае, попытаться стоило.

Стараясь двигаться как можно осторожнее, она приподняла руку. Хок дышал все так же ровно, и она поздравила себя с маленькой победой. Взгляд ее упал на бинт, обернутый вокруг запястья. Анджела подняла вторую руку и увидела, что та тоже перевязана. У Анджелы не укладывалось в голове, что человек сначала готов был ее убить, а затем бинтовал ссадины. Однако эта мысль промелькнула у нее в голове, уступив место более неотложным вопросам.

Куда она собирается бежать, если даже не знает, где находится? Чтобы сориентироваться, ей прежде всего надо было встать. Анджела начала медленно стягивать с себя простыню, стараясь двигаться как можно осторожнее.

Ей казалось, что прошла целая вечность, пока она не освободилась, наконец, от простыни. Руки у нее тряслись, во рту пересохло. Анджела осторожно перевернулась на спину и села, собираясь соскользнуть с кровати.

Она вздрогнула, когда его пальцы, как стальные клещи, сжались вокруг ее предплечья.

– Не стоит выходить из коттеджа, – спокойно сказал он. – Снаружи находятся люди, которым приказано задержать вас, как только вы сделаете это.

Она повернулась к нему так резко, что волосы упали ей на лицо. Анджеле пришлось откинуть их, чтобы встретиться глазами с его взглядом из-под полуопущенных век. Хок убрал свою руку прежде, чем она успела потребовать этого от него. Анджела постаралась взять себя в руки, сделав несколько глубоких вдохов, успокоила сердцебиение. Интересно, как давно он бодрствует?

Хок заговорил до того, как она успела придумать, что ей сказать.

– Больше никакой лжи.

Она заморгала, не понимая смысла его слов.

– Простите, что это значит?

– Я хочу, чтобы между нами больше не было лжи. Прошлой ночью я солгал три раза. Больше я этого делать не буду. – Он перекатился на бок и облокотился на подушку. – Будете вы жить или умрете, зависит от того, станете ли вы поступать в точности как я скажу.

– По-моему, именно это сказал паук, приглашая муху в паутину. И чем это кончилось?

– Анджела, вам надо бояться не меня. Знаю, что вам трудно сразу в это поверить, но за несколько последних часов ситуация переменилась. Теперь я на вашей стороне.

– После всего, что вы со мной сделали, глупо заводить разговор о доверии. – Она стиснула зубы, и к ней вернулся прежний ужас.

– Единственный способ заставить вас понять, в какой переделке вы оказались, это рассказать вам всю правду. – Хок зевнул и потряс головой, прогоняя остатки сна. – Знаю, что понадобится время, чтобы вы мне поверили, но для вас же будет лучше, если это произойдет поскорее. Для вас самой и для меня.

Ее так встревожили слова Хока, что она на какое-то время забыла о побеге. Но тут же навязчивая мысль о свободе снова всплыла в ее мозгу.

– Переделка, в которой я оказалась благодаря вам, должна закончиться как можно скорее. Я хочу выбраться на свободу.

Он покачал головой.

– Поздно говорить об этом. Я знаю, что виноват в том, что произошло, но сейчас изменить ситуацию не в моей власти. Я совершил ошибку, приняв вас за другого человека.

– Какого? – с неожиданным интересом спросила Анджела.

– Наемного убийцу, сообщницу того мужчины в гараже. Я решил, что вы явились туда, чтобы меня убить.

– Вы, наверное, шутите?

– Я абсолютно серьезен, – ответил Хок. – Теперь я знаю, что ошибался. Однако сейчас нам остается только приложить все усилия, чтобы ликвидировать последствия моей ошибки.

– Но…

– Никаких «но», Анджела. Сейчас я слишком вымотался, чтобы спорить. – Хок снова откинулся на подушку и закрыл глаза. – На кухне должна быть еда, а если вам хочется переодеться, то, вероятно, где-нибудь здесь найдется халат. Примите душ, поешьте и попытайтесь не тревожиться. Поговорим потом.

Она открыла рот, собираясь возразить, но поняла, что другого такого шанса ей может не представиться. Хок явно был не в форме и, наверное, не услышит скрипа отворяющейся двери. Прежде чем он заметит ее отсутствие, она окажется далеко. Его ссылки на каких-то «людей снаружи», которым приказано «не дать ей уйти», ее не волновали, потому что Анджела ему не поверила. Он солгал насчет кокаина и признался, что лгал о других вещах. Конечно, у него был устрашающего вида пистолет, но, окинув беглым взглядом комнату, она нигде поблизости его не заметила. Она подождет, пока он задремлет, и улизнет.

– Пожалуйста, Анджела, не пытайтесь покинуть коттедж. То, что вы найдете снаружи, гораздо хуже того, что внутри.

Ничего не ответив, Анджела соскользнула с постели, она направилась в ванную и с вожделением уставилась на роскошный душ с блестящими кранами, мраморным полом и стеклянными стенками кабины. Ей очень хотелось принять душ, но ее остановило даже не то, что потом придется надеть ту же самую одежду, а мысль о том, какой уязвимой будет она в этот момент. Невидящим взглядом она посмотрела в большое зеркало над мраморным туалетным столиком и представила себя голой и совершенно беззащитной перед мужчиной, из-за которого она впервые в жизни испытала на себе, что такое насилие и страх.

Одежда, пусть даже мятая и грязная, давала ей ощущение какого-то привычного устоявшегося островка посреди внезапно обезумевшего мира. Снять одежду означало включиться в это безумие.

Пальцы ее ног зарылись в толстый ворс ковра, и Анджела подумала, что надо отыскать свои туфли, если она не собирается убегать босой. Но так или иначе она намеревалась сбежать задолго до того, как Хок откроет вновь свои холодные черные глаза. Анджела повернула фарфоровый кран и плескала на лицо горячую воду, терла кожу изо всех сил, пока она не порозовела. Почистив зубы щеткой, найденной в ящичке туалетного столика, и причесавшись гребешком, найденным там же, она почувствовала себя немного лучше. А главное, спокойнее.

Чтобы почистить зубы, не надо раздеваться догола.