Текст книги "Перстень русского дракона"

Мотя кивнула и мгновенно испарилась в дверях.

– Спалось нормально. Но я так и не понял, куда подевалась моя Глафира, – капризно надул губы Свистунов.

– Ваша Глафира сопровождает моего сына Петра Лукича и прибывшую в гости мою родственницу из Москвы Матильду Львовну Метинскую, они собрались прогуляться в сторону озера. Вот я и отправил с ними Глафиру, чтоб та за Клепочкой смотрела, – медленно объяснил Спасский.

– А Клепа – это кто? Клопадра?

– Точнее, Клеопатра! Маленькая злобная собачка – любимица Матильды Львовны, она у нас помешана на модной ныне египетской теме и свою болонку назвала в честь какой-то там царицы египетской, – улыбнулся Лука Матвеевич. – Женщины, одним словом, – пожал он плечами, иллюстрируя недалекий ум всего женского пола.

– Да, я слышал, у нас в столице тоже все с египетской темой с ума посходили. Вы слышали, на набережной у нас даже двух страшилищ поставили, фынксами кличут, страх божий, – перекрестился Свистунов.

– Не волнуйтесь за свою служанку, они должны уже скоро вернуться, вы одевайтесь, умывайтесь и спускайтесь в столовую к завтраку. Вам прислать Мотю на помощь? Она, конечно, дура редкостная, как и многие существа слабого пола, – публицист закатил глаза к потолку, – но помочь умыться в состоянии.

– Спасибо, Лука Матвеевич. Раз уж Глафиры нет, я сам как-нибудь, – обиженно засопел Свистунов.

– Ну, извините, ваша горничная хотя бы прилично разговаривать умеет, не мог же я с Матильдой Львовной, которая из самой Москвы приехала, нашу Мотю отправить? Или еще какую деревенскую девку? – прищурил глаза Спасский.

– Я понимаю, – горестно вздохнул детектив.

– Отлично, я жду вас в столовой. Наш Архип тоже умеет блины стряпать! – улыбнулся хозяин имения.

Тверская область. Наши дни

– Ты представляешь, Танечка, лова совсем нет! Вот раньше, еще пару лет назад, эх, каких щук вытаскивали из озера! Во такую. – Михаил Степанович показал вытянутую вперед руку, судя по его описанию, щуки раньше водились размером с крупного теленка. – А дед мой говорил, что в его годы еще больше бывали! – ухмылялся в пышные усы рыбак.

– Не крутитесь, пожалуйста, Михал Степанович, а то неровный затылок получится. – Парикмахер Леонидова довольно резко нагнула голову клиенту, но мужчину это ничуть не смутило.

– А ты слышала, Танюш, говорят, снова в озере чудо-юдо появилось и даже, говорят, девочку съело маленькую.

– Да ладно? – Крупная, дородная дама Аделаида Возикова оторвалась от разглядывания картинок в женском журнале, который листала в ожидании, пока краска на волосах наконец высохнет. – Девочку съело? Вот ужас-то!

– Ну, а я про что?! Съело-съело, там же в деревне Выползово я с мужиками часто и рыбачу, так вот в Бросно опять этот монстр появился! – эмоционально принялся размахивать руками Михаил Степанович.

Парикмахер Таня снова глубоко вздохнула.

– Михал Степанович, ну не двигайтесь, а? – чуть ли не взмолилась она.

– Да как не двигаться, когда детей едят! – отбивался клиент.

– А что, прям видели этого монстра? – подалась вперед Возикова в надежде услышать новую сплетню.

– Так малая и видела, мамке успела рассказать, а потом, дуреха, зашла в воду… и все! – Глаза у Степановича загорелись ярким светом.

– Да нет там никакого монстра, чушь собачья, – присоединилась к разговору второй мастер Алина. – У меня тетка в Выползове живет, всю жизнь к ней в гости ездим. Какие монстры, двадцать первый век на дворе! – подавляя зевок, сообщила Алина.

– Нет, не чушь! Это этот… как его… плезизавр… во… как в Лох-Нессе в Шотландии! – яростно доказывал рыбак Степанович.

– Плезиозавр, – на автомате поправила его Таня, добривая волосы на шее. – Только они все давно вымерли, еще в мезозое.

– Самая умная, что ли? Вымерли! Так не все вымерли, в Шотландии сохранился один монстр, у нас другой. У них Несси, у нас Бросня! Надо их скрестить и динозавриков маленьких разводить, – захохотал басом рыбак.

– Скрестить их?! Тьфу ты, вот напасть! – в сердцах плюнула Аделаида. – Ваш Бросня тут девочку умыкнул, а ты, дурак старый, еще скрещивать предлагаешь!

– И совсем не старый, – обиженным голосом сообщил Степанович.

– Да непонятно, что там с девочкой! Может, она сама утонула, может, убежала куда, может, украли девчонку! Никто же не видел, кроме нее, этого Бросню, – пыталась донести умную мысль до окружающих рациональная Таня.

– Ага, не видели! Ты как будто не здесь живешь, периодически видят в озере монстра, и в газетах писали, и даже телевидение пару лет назад к нам приезжало, и вообще чуть ли это чудовище еще монголо-татар не поело тут в тринадцатом веке, – снимая с себя пеньюар и расплачиваясь за стрижку, сообщил Михаил Степанович.

– Монголо-татар? – фыркнула Алина. – Ага, и наполеоновскую армию он поел, и фашистов гитлеровских, и инопланетян тоже, – засмеялась девушка. – А наши в темноте бревно трухлявое за динозавра принимают, вот и все ваши монстры!

– Нет уж, мой дед его сам видел, а ему еще его дед рассказывал… – вызверился рыбак.

– А мой племянник говорил, что даже снимал на телефон что-то с длинной шеей… – кричала со своего кресла Аделаида, в воздухе размахивая мокрыми прядями выкрашенных волос.

Стилист Славик беззвучно хихикал на своем кресле, играя в шарики на телефоне.

– Плезиозавры, драконы! Чепуха какая! – веселился он.

У Тани от всего этого гвалта разболелась голова, весь город шипел и бурлил, как растревоженный улей. Все клиенты «Чародейки» наперегонки рассказывали про монстра, про съеденных девочек, про испуганных монголо-татар и про оживших плезиозавров. К вечеру уже не осталось даже сил вступать в полемику с ними.

Она очень надеялась, что клиентов на сегодня больше нет и можно спокойно пойти домой, но когда она уже собрала свою сумку и переодела рабочий комбинезон, то заметила возле выхода из салона стильный синий «мерс» и обворожительного капитана полиции Ивана Куликова, который уверенно махал ей рукой.

Конец июля 1868 г. Тверская губерния.

Имение Опалиха

Матильда Львовна Метинская оказалась довольно молодой и привлекательной дамой, от всей души очарованной волшебной страной Египет. Матильда Львовна была падка на все модные веяния как в литературе, так и в истории. Последние годы вся Москва, все высшее общество открыло для себя удивительный и притягательный мир Древнего Египта. Госпожа Метинская не стала исключением и вечерами, втайне от своего супруга полковника Глеба Семеновича, зачитывалась научными работами о культуре и религии страны на берегу Нила.

Египет завораживал, увлекал, затягивал в пучину тайн и всевозможных загадок, Матильда Львовна вовсю уговаривала Глеба Семеновича составить ей компанию в жаркую страну пирамид, но супруг был непреклонен – он не любил путешествовать и дальше своего имения в Димитровке никогда не выезжал.

До смерти обидевшись на благоверного, Матильда Львовна решилась отправиться в гости к родственникам, навестить племянника Петеньку и поздравить его с днем ангела в полном одиночестве. Глеб Семенович сам телеграфировал господину Спасскому о прибытии обиженной женушки и просил присмотреть за ней и за ее кошмарной Клопадрой, названной в честь какой-то Клопадры египетской.

Матильда Львовна, проснувшись в самую рань и разбудив любимого племянника Петеньку, вихрастого и нескладного отрока шестнадцати лет, запросилась прогуляться по окрестностям, ведь и до нее дошли странные слухи о водящемся в озере непонятном чуде-юде. Конечно, это не тайны Древнего Египта, но загадки местного масштаба, что тоже Матильда очень любила. Своего двоюродного брата, чопорного и нудного Луку Матвеевича, она переносила с трудом с его псевдонаучным бредом о преимуществах мужского пола перед прекрасным, а вот от Петеньки может быть толк, если его правильно воспитать. На местного воспитателя-гувернера Вильямса надежды было мало – дальше дебрей непроизносимой английской грамматики с Петром они не продвинулись, а с математикой у мальчика были огромные проблемы, точнее, он был в ней полный ноль. Лука Матвеевич грозился сдать сына в пансионат, а через год зачислить его в кадеты, но пока приходилось самому заниматься отроком, ведь единственная и любимая женушка, не выдержав жесткий и нудный нрав публициста, укатила с молодым поклонником в Париж, а о бывшем супруге и непутевом сыне и не вспоминала.

Матильда выпросила себе в сопровождение служанку Глафиру, чтобы та присматривала за Клепочкой, тащила упирающуюся болонку на поводке и следила, чтобы любимица хозяйки не убежала в дремучий лес.

– Ах, Петенька! Как я рада, что мне удалось увидеться с вами, – весело щебетала госпожа Метинская, с интересом разглядывая высокие сосны и ели, нависавшие над лесной тропинкой.

– Да, тетушка, я тоже очень рад, – вяло и неуверенно промямлил Петенька.

Его долговязая и нескладная фигура, вечно сутулые плечи и сонный недовольный взгляд говорили как раз о другом.

– Ах, милый вы мой! Я подготовила тебе такой подарок на день ангела, ты не представляешь! Но это большой секрет. – Матильда Львовна приложила изящный пальчик к губам. – Гранд-презент должны будут доставить через пару дней, аккурат в твой день, мой мальчик! – лучезарно улыбнулась она.

– Это замечательно, тетушка! – снова неуверенно промычал Петенька.

– Я же знаю, что ты интересуешься животным миром, я думаю, тебе мой подарок понравится. Станет украшением твоей зооколлекции! – весело подпрыгивая на дорожке, радовалась Метинская.

– Спасибо! – криво улыбнулся отпрыск.

– Я слышала, ты хотел бы изучать биологические науки! Я права?

– Да, но папенька мне никогда этого не разрешит. Он через год отправит меня на службу, – тяжело вздохнул Петенька, поправляя круглые очки на носу.

– А как же твой зверинец? Лука Матвеевич не препятствует же твоей коллекции? – удивилась Метинская. – Сколько их у тебя?

– Двадцать три особи, – печально ответил парень.

– Как вернемся в имение, я бы хотела все осмотреть!

– Конечно, тетушка!

– Кто там у тебя? Ты только гадов собираешь?

– Ну почему это гадов! Класс пресмыкающихся, или, как еще их называют по-латински, Reptilia – удивительные существа, не похожие ни на что другое. Это неправильно и ненаучно называть их гадами! – обиженным тоном сообщил Петя.

– Ну, не обижайся, дорогой! Я просто совсем не люблю и боюсь змей, а у тебя их двадцать три особи, – пожала плечами Матильда.

– У меня не только змеи, есть ящерицы, саламандра, тритон, черепаха, папенька даже раскошелился и хамелеона мне привез.

– А им не холодно в нашем климате-то? – поинтересовалась Матильда.

– Я вам все покажу, у меня оборудован настоящий серпентарий со специальными лампами, необходимая температура поддерживается, аквариумы все подогреваются, – бесцветным, тихим голосом ответил Петя.

– И что, ядовитые змеи есть? – Глаза Матильды загорелись.

– Конечно, есть. Ядовитые – самые интересные.

– А чем ты их кормишь?

Парень пожал плечами, скривил губы, но все же ответил:

– Мышами, мне их мужики приносят, они их ловят, я им за мышек плачу.

– А мышек не жалко? – всплеснула руками Матильда Львовна.

– А чего их жалеть, они же только вред приносят, – пожал плечами Петя.

– Ну, как знаешь! Тогда ожидай моего подарка, я думаю, тебе понравится! А кстати, про гадов, – расскажи мне про вашего болотного монстра! – попросила девушка.

– Ну почему болотного? Он не болотный, а озерный, мы вот уже почти подходим к берегу, если повезет, то сами его увидите. Его тут много раз видели! – чуть оживился парень.

– А ты видел?

– Видел, – замялся Петя, – но я не совсем уверен, там непонятно было! Но что-то я там видел!

– Ой, расскажи! Эй! Кстати, как там тебя, Маша? Не отпускай Клеопатру, здесь может быть опасно, – наконец-то обратила она внимание на шагавшую позади Глафиру, тащившую на поводке собачку.

– Меня Глаша зовут, – спокойно ответила она.

– Ой, какая разница – Глаша-Маша? Следи за Клепочкой! Смотри у меня, если с ней что случится… Ой, я не переживу, – всхлипнула Матильда, схватила упирающуюся болонку и принялась нацеловывать ее.

Собачке такой прилив чувств совсем не понравился, она упиралась и отворачивалась от любвеобильной хозяйки.

– Клеопатра у меня такая красавица, такая умница, так что, Маша, не спускай с нее глаз, а потом после прогулки обязательно вымой ее, – указала пальчиком на грязные лапы Метинская.

– Но я горничная Аристарха Венедиктовича Свистунова, я не думаю, что он позволит… – покачала головой Глафира.

– Ой, позволит, куда он денется, за моей Клеопатрой нужен постоянный уход! Да, моя хорошая! – Метинская снова принялась ее целовать, но собачка вдруг заворчала и даже попыталась куснуть хозяйку за палец. Та не обратила на это внимания, а продолжила сюсюкать с болонкой: – Моя сладкая, моя красавица, моя Клепочка!

С такими разговорами они все-таки дошли до берега спокойного озера. Жара еще не наступила, днем бы, конечно, можно было бы и искупаться, даже не обращая внимания про разговоры о водном чудовище, – про себя решила Глафира наведаться к этому месту позже.

Сейчас же царила утренняя прохлада, и от спокойной глади воды поднимался легкий пар, вода была ровной и похожа на гладкое зеркальце, ни один всплеск не нарушал царившую здесь безмятежность.

Матильда взмахнула руками:

– Ой, как здесь красиво! Как тихо! Была бы я художником, обязательно бы нарисовала этот пейзаж.

– Да, здесь мило! – согласно кивнул Петр.

Глаша тоже застыла у воды, рассматривая умиротворяющий пейзаж, но у вредной болонки Клопки были другие планы, с ожесточенным лаем она понеслась в окружающие озеро камыши.

Глафире пришлось догонять своенравную собачку.

– Клепа, стой, стой! – раздвигая заросли камыша, кричала Глаша, как вдруг громкий крик застыл у нее в горле, ледяная рука будто стянула все внутренности.

Глафира испуганно завизжала, и было от чего: у самого берега, запутавшись в камышах, торчала правая женская рука, испачканная чем-то красным. Только потом Глаша поняла, что это была кровь, а сейчас она видела только женскую руку с красивым кольцом с ярко-зеленым камнем на ней, руку отдельно от туловища, причем верхняя часть руки будто бы была кем-то откушена, пожевана и выплюнута.

От сильных эмоций горничная упала в долгий и глубокий обморок.

Тверская область. Наши дни

Подойдя к припаркованному у входа в «Чародейку» синему лакированному «Мерседесу», Татьяна лучезарно улыбнулась симпатичному следователю и лукаво взглянула на парня из-под белокурой челки.

– Иван Александрович, добрый вечер! Какими судьбами?

– Добрый вечер, Татьяна… ммм… не помню ваше отчество, – смущенно ответил Куликов.

– Викторовна, – подсказала парикмахер.

– Добрый вечер, Татьяна Викторовна, вы освободились?

– Как видите, а что? – нахмурившись, поинтересовалась Таня.

– Меня, если честно, весьма поразили ваши… мм… ваши логические и дедуктивные способности, и я бы хотел вас пригласить…

– Использовав свои логические способности, я рискну предположить, что пригласить вы хотели явно не в ресторан, – ухмыльнулась Таня. – Дайте угадаю, на место преступления?

– Ну да, вы угадали, – развел руками Куликов. – Не в ресторан, а в деревню Выползово к озеру Бросно.

– Искать монстра? Ловить плезиозавра? – вздохнув, Татьяна все-таки кивнула и села на переднее сиденье «мерса».

– Судя по местным легендам, это не совсем плезиозавр, очевидцы говорят, что Бросня похож на дракона с чешуйчатой кожей и длинным тонким хвостом, – заводя двигатель, заявил Куликов.

От неожиданности Татьяна громко рассмеялась.

– Прям Змей Горыныч какой-то получается! И вы, Иван Александрович, всерьез в это верите? В оживших плезиозавров? В драконов на дне озера?

– Понимаете, Татьяна, я здесь, у вас в городе, человек новый, дело мне дали непростое. Это от начальства для меня проверка такая, понять, что я за человек и какой я следователь. Мне нужно собрать все факты, все улики, опросить всех свидетелей – а все рассказывают про чудо-юдо и чудовище из глубин, – не отрывая взгляда от проезжей части, заявил Иван.

– Что, прям все свидетели видели Бросню? – удивилась Таня. – Неужели нет ни одного адекватного и здравомыслящего человека?

– С адекватными у вас в городе вообще проблемы. Представляете, ко мне уже неделю ходит бабулька, которая рассказывает о своем странном соседе, который ворует у нее из почтового ящика газету «Научная жизнь»! И эта бабулька Кузнецова меня уже преследует, заставляет проверить этого несчастного! – рассмеялся Куликов.

– А что, сейчас до сих пор газеты и журналы по почтовым ящикам рассылают? – удивилась девушка.

– Эх, Татьяна, мы с вами дети прогресса, поколение Икс, живую газету в глаза не видели, все в интернете читаем и смотрим, а бабулька специально какую-то суперважную «Научную жизнь» выписывает до сих пор, а сосед такой-сякой ее ворует! – захихикал следователь.

– Надеюсь, все вокзалы перекрыли и в аэропорты сообщили! Нельзя, чтобы такой злоумышленник скрылся от правосудия! – захихикала Таня.

– Конечно, уже в Интерпол позвонил! – серьезно заявил Иван.

Леонидова представила себе такую комичную ситуацию и решила поддержать парня:

– Да, весело у вас. А все-таки, куда мы едем?

– К тому, кто больше всех знает про вашего Бросню. Вы слышали про Сергея Авдюшина?

Таня отрицательно покачала головой.

– Нет, не припоминаю.

– Местный энтузиаст, собирается открыть в Выползове музей, посвященный Бросне. Тоже приехал из столицы, нашел спонсоров, лавры Несси покою не дают. Собирается деньги делать на местной знаменитости – не всякий регион может похвастаться доисторическим реликтовым монстром. А вот мы практически и приехали. – Иван лихо припарковался у деревянного покосившегося забора.

У калитки небольшого домика с незамысловатой вывеской «В гостях у Бросни» стоял высокий сутулый мужичок в стильных дорогих очках и резиновых сапогах на босу ногу.

– Добрый день, капитан Куликов? Это вы мне звонили? – немного картавя, спросил Авдюшин.

Куликов в ответ сурово кивнул и представил Таню:

– Да, это я. Добрый день, а это моя помощница Татьяна Леонидова.

Таня придала своему лицу самое серьезное выражение и вслед за хозяином вошла в мини-музей, где прямо у входа нос к носу столкнулась с монстром из глубин.

Огромный двухметровый дракон почему-то темно-синего цвета, изготовленный из фольги и надутый гелием, покачивался, как большущий воздушный шарик, прикрепленный к перилам лестницы на второй этаж.

– А это наша гордость – смотрите, какой красавец! – хвастливо указал на него пальцем Авдюшин.

У него была легкая картавость, и слова «гордость» и «красавец» звучали на французский манер с легким грассированием.

– Да уж, красавец! – оценил Иван.

– А еще у вас есть тут экспонаты? – поинтересовалась Таня, оглядываясь по сторонам комнаты.

– Официально мы еще не открылись, разбираемся с бюрократическими вопросами. Знаете, все эти справки, бумажки. Но коллекцию мы подготовили. Я надеюсь, через пару месяцев сюда повалят туристы со всего света. Наша деревня еще прославится. О Бросне должен узнать весь мир. – Глаза Сергея загорелись.

– Вы на самом деле верите в бросненского дракона? – удивленно округлил глаза Иван.

– Не важно, во что я верю, главное – чтобы в это поверили туристы. Тут мы сделаем тематический парк, развернем наш музей во всей красе, откроем отель, проведем тематические мастер-классы, туры по озеру – вы представляете, как через пару лет тут все изменится! – объяснил Авдюшин.

– Да уж, бросненский Диснейленд! – хмыкнула Таня.

– А как же ваш выживший плезиозавр? Вы о нем подумали? Если он есть, то его вы спугнете такой шумихой, – заявил капитан Куликов.

– Вообще-то Бросня ближе к стегозавру. Я хоть и не биолог, но прочитал очень много информации о драконах и могу вам со всей уверенностью сообщить: если Бросня и существует, он никак не может быть плезиозавром, – медленно ответил Сергей.

– Почему это вы столь категоричны? – переспросила Таня.

– Потому что плезиозавры были пресмыкающимися – рептилиями, а пресмыкающиеся, как вам должно быть известно из школьного курса биологии, уважаемая Татьяна, дышат легкими, как черепахи, ящерицы или киты. Следовательно, плезиозавр, если бы он дожил до наших дней, не мог бы скрываться в глубинах озера, так как ему нужно было бы каждые десять-двадцать минут подниматься к поверхности за воздухом. Таким образом, если бы Бросня был плезиозавром, его бы замечали каждые десять минут на поверхности воды. – Сергей торжественно поднял палец.

– Надо же. – Татьяна окинула его насмешливым взглядом, ничуть не смутившись.

Куликов почесал идеально гладкий подбородок и, лукаво взглянув на экскурсовода, спросил:

– Тогда ваш Бросня – дракон-стегозавр, я правильно понимаю?

Авдюшин довольно закивал.

– И чем же, по вашему мнению, питаются драконы-стегозавры? – сурово спросил следователь.

– Если вы намекаете на маленькую девочку, мог ли съесть ее Бросня, то я вам сказать точно не могу, – развел руками Сергей.

– А вы как непрофессиональный биолог и непрофессиональный криптозоолог как считаете, куда делась малолетняя Анна Сорокина?

Тут засмущался Авдюшин.

– Понимаете, стегозавры в основном питались рыбой, но это хищники, в отличие от милых неуклюжих плезиозавров, так что, я думаю… они… он… – Сергей замялся.

– Он мог не побрезговать и маленькой девочкой, – докончила за него предложение Татьяна.

– К сожалению, вполне может быть. Но это же сенсация. – Сергей схватился за голову: – Сейчас сюда толпами прибегут журналисты, телевизионщики, туристы всех мастей, увидеть нашего кровожадного Бросню, а у меня еще ничего не готово. Музей еще не открыт. О, я не успеваю! – Сергей заметался по комнате.

Татьяна недоуменно хмыкнула, взглянув на Куликова, тот же с интересом изучал расположенные на стенах картины, рисунки, фотографии.

Таня подошла поближе.

На первой фотографии было изображено что-то темное, торчащее посреди озера, такой черный горб среди ровной поверхности воды, на следующей – размытое пятно в камышах у воды, третья фотография тоже не порадовала четким снимком дракона – опять темное нечто в водах.

– Рассматриваете фотографии Бросни? – подошел сзади Сергей.

– Я тут дракона никак не вижу, – саркастически ответила Татьяна. – С таким же успехом это может быть поваленное бревно, плывущий по воде кабан или перевернутая лодка.

– Ну, извините, фотография появилась чуть более ста лет назад, а рассказы о чудище водном в нашем озере существуют с тринадцатого века. – Глаза Авдюшина загорелись.

– Да, да, мы слышали легенду о съеденном татаро-монгольском войске, – серьезно ответил Иван. – Только такой вопрос – сколько же лет живут стегозавры, если наша особь еще восемьсот лет назад тут лакомилась человечиной.

– Вообще, по легендам, драконы могут жить тысячелетия, – отмахнулся от вопроса Сергей, – а может, сегодняшний Бросня – внук того, татаро-монгольского.

– Тогда позвольте полюбопытствовать, каким… извините… способом… этот внук появился на свет. Или у нас в озере целая популяция драконов водится, которые размножаются между собой? – рассмеялась Татьяна. – Или он в гости к невесте в Лох-Несс слетал триста лет назад?

Авдюшин надулся:

– Вот вы смеетесь, а не видели самого главного – жемчужину нашей коллекции будущего музея. – Он потащил их за руку к дальней витрине.

По дороге Таня обратила внимание еще на пару рисунков с изображенными чудовищами с зубастыми пастями и даже с тремя головами.

– Вот полюбуйтесь. – Сергей указал рукой на витрину.

В ней на красной бархатной подкладке лежало старинное кольцо с ярким красивым зеленым камнем.

– Что это? – внимательно разглядывая украшение, спросил Куликов.

– Это драконий перстень, который напрямую связан с нашим Бросней, – авторитетно заявил Сергей.

– А что за камень такой интересный, на малахит похож, – спросила Таня.

– В народе этот камень прозвали змеевиком. Очевидно, что минерал получил такое название из-за внешнего вида: он очень напоминает кожу змеи. В литературе кристалл обозвали серпентинитом, так как serpent в переводе с латинского означает не что иное, как «змея».

– А при чем тут наш дракон? – поинтересовался Иван.

– Есть легенда, что сам камень змеевик – это окаменелая часть кожи чудовища, водящегося в нашем озере. Когда-то в древности это чудовище охраняло сокровища в подводной пещере. Считалось, что тот, кто найдет этот перстень, непременно отыщет сокровище.

– А откуда у вас это кольцо?

– Это кольцо попало в мою коллекцию совершенно случайно. Вы уже заметили, сколько на берегах озера осталось покинутых деревень, люди ушли из этих мест, многие села здесь стоят совершенно пустые. Да и сами посмотрите на названия наших мест – деревня Гадово, Выползово, Ящерово, вам это опять ни о чем не говорит? Ну ладно, так вот, – продолжил Сергей, – несколько лет назад, когда я и начал изучать информацию о местном монстре, то объездил всю округу здесь, познакомился в дальней деревеньке с дедком одним дряхлым. Он продал мне это кольцо, якобы фамильную ценность – которая не что иное как оберег от чудовища, пока кольцо на тебе – монстр тебя не тронет. Вот уже двести лет это кольцо передавалось у них в семье из поколения в поколения, а теперь дед один остался и, узнав, что я интересуюсь Бросней, продал мне его. – Сергей задумался, вспоминая недавние события. – А еще якобы с помощью драконьего перстня можно найти сокровища в подводной пещере, которую и охраняет много веков озерный монстр.

Таня снова чуть не расхохоталась.

– Драконы, сокровища, проклятые кольца – прямо приключения в духе Толкина, а тут случайно хоббитов и гномов нет? – спросила она.

– Можете мне не верить, но драконий перстень настоящий, – обидчиво сообщил Сергей.

– А какие у вас еще интересные тут экспонаты есть? – спросил Иван, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.

– Есть совершенно свежие экспонаты, очень свежие. – Авдюшин принялся копаться в своем смартфоне. – Вот смотрите, это я сам лично сфотографировал на южном берегу озера, неподалеку от того места, где пропала девочка.

Он развернул экран сыщикам.

На экране на прибрежном песке была отчетливо видна пара перепончатых лап, похожих на следы ящерицы, только огромного размера, а после следов толстый след от длинного хвоста, тянущийся до самой воды.

– А вы мне не верили! – Авдюшин ехидно засмеялся.

Конец июля 1868 г. Тверская губерния

– Как там вас? Маша? Мария? Очнитесь! Немедленно очнитесь. – Глафира потихоньку приходила в себя, ведь Матильда Львовна безжалостно лупила по ее щекам. – Мария, вы больны? Что за припадки? – кричала госпожа Метинская.

Глаша с трудом села на прибрежный песок, приложила холодные пальцы к вискам, чтобы хоть немного успокоить барабанный бой в висках, и вместо ответа просто указала направление в пугающие камыши, возле которых бесновалась с яростным лаем болонка Клеопатра.

– Да что там такое?! – удивилась Метинская.

– Матильда Львовна, не ходите туда, нужно исправника вызывать, вам лучше не смотреть. – Глаша схватила барыню за руку.

Та немного опешила от такого нахальства, но, встряхнув белокурыми кудрями, встала и направилась к камышам.

С тропинки, откуда они пришли, в этот момент послышался шум и крики, и на поляну выскочил молодой человек с зажатым под мышкой мольбертом и подрамником в холщовом мешке.

– Что за шум такой? – осведомился он у группы людей, застывших в нелепых позах на берегу.

– Да тут со служанкой плохо стало, там возле озера что-то странное такое… – пыталась объяснить Матильда и, близоруко прищурившись, спросила у подошедшего: – А вы, собственно говоря, кто таков будете?

– Я Жан Мануа, художник, гощу пару недель в поместье в Вишневке у Якова Борисовича и его семьи.

– А я Матильда Львовна, в гостях в Опалихе, – ответила Метинская, внимательно разглядывая молодого загорелого красавца.

– А вот и Петя. – Жан пожал руку притихшему подростку. – Петр, вы меня помните? Мы с вами на прошлой неделе встречались у госпожи Яновской.

Петя неопределенно хмыкнул, но руку пожал.

– Доброе утро, Жан.

– Не знаю, доброе ли, – подала голос Глафира. – Я вот только что в камышах увидела, вот сами посмотрите…

– Хорошо, посмотрим. – Жан положил на песок подрамник и медленно приблизился к воде, раздвинул заросли камыша, спугнув при этом лающую Клепу, пару минут молча смотрел на то, что до сих пор покоилось на волнах, а потом бледный и взволнованный повернулся к ним:

– Дамы и господа, вам нужно немедленно вернуться в Опалиху и немедленно послать за исправником Сиропским.

– Да что там такое? Что вы все скрываете? – Метинская стремглав ломанулась в заросли.

Остановить ее не успели и, издав еще более громкий крик, чем давеча Глафира, Матильда Львовна безжизненно упала на руки художника Жана.

Петя подошел осторожно, немного побледнел при виде этого зрелища, но в обморок падать не стал, лишь поджал губы и добавил:

– А вот и Луиза Генриховна нашлась, это ее перстень на руке!

Глаша осталась хлопать глазами на берегу, а потом, подхватив на руки испуганную болонку и приведя в чувство ее еще больше испуганную хозяйку, стала ждать исправника.

Тверская область. Наши дни

– Татьяна Викторовна, и что вы обо всем этом думаете? – спросил Иван Куликов, медленно выезжая от импровизированного музея.

– Вы про дракона? Или про то, что Сергей явно что-то скрывает, он нам врет! – неторопливо ответила Таня.

– Вы тоже заметили, что он явно нервничает и возбужден? Но это все вполне может объясняться ажиотажем вокруг монстра. Он сам сказал, что музей еще не готов, а туристы и толпы любопытствующих вполне могут приехать в ближайшие дни, как только эта информация просочится в газеты. Но да, он мне тоже не очень понравился.

– Дело не в том, нравится он мне или нет. Он что-то темнит, и вот объясните мне, зачем встречать гостей в резиновых сапогах, да еще на голые ноги?

Иван сконфуженно хмыкнул.

– Вы не обратили внимания? – ахнула Таня. – Я вот заметила.

– Возможно, он на огороде работал, когда мы подъехали! – предположил Куликов.

– На огороде? Вы заметили здесь где-нибудь поблизости огород? – вскинула глаза Таня. – Или за домом у него бездонные лужи?

– Ой, какая разница! При чем тут резиновые сапоги? – покачал головой Иван. – Глупости все это!

– Я люблю разгадывать людей, применять дедуктивный метод, чтобы понять человека. Эти резиновые сапоги никак не попадают в образ чудаковатого биолога-краеведа.

– Вы сами сказали, чудаковатого! А может, это его любимая обувь вместо домашних тапочек? Или все кроссовки постирал? Мало ли.

– Нет, здесь другое. Сергей врет – помните фотографию, что он показал с якобы лапками чудовища?

Иван кивнул, не отрывая взгляда от проселочной дороги, которая, как ни странно, вела к главному въезду в их тихий маленький городок…

– Помню, конечно. Еще одна жемчужина его коллекции. Почему он врет?

– Он сказал, что сделал эту фотографию на южном берегу озера, недалеко от того места, где пропала Анечка.