Текст книги "Чтобы вы гордились детьми, а дети – вами. Практические рекомендации для родителей и учителей"

Виктория Мариупольская
Чтобы вы гордились детьми, а дети – вами
Практические рекомендации для родителей и учителей

Титульный лист

Виктория Мариупольская

______________________

Чтобы вы гордились детьми,

а дети – вами

______________________

Практические рекомендации для родителей и учителей

© Виктория Мариупольская, 2016

© Издание, оформление. Animedia Company, 2016

Mariupolskaja, Viktorija: Čtoby vy gordilis děťmi, a děti – vami,

1. vyd. Praha, Animedia Company, 2016

ISBN 978-80-7499-206-3 (online)

⁂

Посвящаю

своим милым дочерям, которым я обязана воодушевлением, а также тому бесчисленному множеству семей, которые послужили хорошим примером для подражания благодаря своей мудрости и бескорыстной любви к детям!

Благодарности

Выходом этой книги я обязана множеству уникальных и очень талантливых личностей, которые любезно согласились прочесть мою рукопись и дать очень существенные рекомендации по её улучшению.

1. Дети могут выбирать

Когда мы меняем, как мы смотрим на что-то, то, на что мы смотрим, меняется.

У. Дайер

В глазах многих Америка представляется местом бесконечного отпуска и финансовой беззаботности. Для других – это место жительства самых порочных людей. И те и другие, конечно, преувеличивают. Я ехала в Америку учиться. К тому времени у меня уже был диплом и специальность в России, но мне хотелось повысить квалификацию. Нам с мужем повезло, нас приняли в аспирантуру одного и того же университета. Очень скоро у нас родилась дочь, и пришлось учиться быть ещё и родителями. За восемь с лишним лет в Америке я не могла не обратить внимания на кричащую разницу в стиле общения родителей со своими детьми в России и США. Обвинения, осуждения, угрозы, повышенный тон, часто используемые родителями России, казались привычными и даже вполне оправданными до выезда за рубеж. Было очень непривычно не видеть такого обращения с детьми на детских площадках, в школах и других местах Америки. Вопросы американских родителей: «Что ты будешь есть?», «В чем ты завтра пойдешь в школу?» и «Как хочешь провести вечер?» резали слух и даже пугали. Пугали, потому что слово «дети» в моём сознании тогда тесно ассоциировалось с глупыми существами, неспособными принимать решения, которым говорят, что и как делать, и которые осмеливаются делать по-своему, что делает их непослушными и, соответственно, плохими.

Неожиданно мне открылся новый взгляд на детей, как на личностей, с их чувствами и желаниями, с их нуждами и стремлениями, их интересами и мнением. «Что ты думаешь об этом?», «Как тебе понравилось то-то и то-то?», «Что я могу для тебя сделать?», «Я беспокоюсь, что тебе это не подойдёт», «Мне кажется, это не очень хорошая идея», «Давай не будем так делать», «Можешь сделать так?» – сыпалось со всех сторон.

Стоматологи спрашивают своих пятилетних пациентов: «Могу я посмотреть твои зубки?». Детей в школах просят в конце года поставить оценку учителям! А наиболее впечатляющим был для меня вопрос мамы, заданный двухлетней дочери, игравшей в песочнице: «Могу я вынуть камень из твоего рта? Это не очень хорошо для твоих зубов».

Я не могла скрыть своего возмущённого удивления: мама спрашивает разрешения у своей дочери, которая ещё едва ли умеет говорить, сделать то, что она должна сделать при виде камня во рту своего ребенка!

Ребенок принимает решения! С его мнением считаются! Его чувства уважают!

И неожиданно, в сравнении с детьми американскими, российские дети предстают лишёнными права на чувства, мечты, мнение, выбор… Я не помню, когда я последний раз слышала, чтобы кто-то в России спросил ребёнка, что он думает, о чём мечтает и уж тем более какого он мнения об учителе. А вы?

2. Разница между дисциплиной и агрессией

Злость – всё равно, что деньги: будешь всё копить и не тратить – толку мало; и всё сразу спустишь в одном порыве – пользы никакой.

Л. Браун

Подсознательно я стала сравнивать «их» систему воспитания и «нашу» и, естественно, задалась вопросом, чья же система лучше. С одной стороны, новый для меня подход к детям казался привлекательным, т. к. он подразумевал уважительное отношение к ним, внимание к их чувствам и, несомненно, приносил результаты: их дети гораздо рассудительнее, увереннее в себе, здоровее – на порядок здоровее! И это при неправильном питании и равнодушному отношению американцев к холоду и грязи!

С другой стороны, такое количество свободы у детей и сниженные требования невольно вызывали страх. Дети принимают решения сами! Что из них выйдет? Что получится? Будут они так же уверены в себе потом, когда вырастут? Будут ли принимать правильные решения?

Для того чтобы найти ответы на мучившие меня вопросы, пришлось вспомнить свое детство, боль испытанного и, в прямом смысле, посчитать, чего она мне стоила в итоге. Боль от повышенного тона, боль от обвинений, боль от неразумных ожиданий от меня, боль от наказаний за невыполнение этих ожиданий. Боли было много, и результат был, несомненно, сильный. Необходимо было лишь поставить знак – положительный или отрицательный. Добилась ли я многого от боли или пострадала?

К тому моменту, как мне предстояло выбрать, наша дочь подрастала и нуждалась в хорошей маме, которая знает, что делает и почему. Она и забота о ней стали решающим фактором в этом сложном выборе. Я знала точно, что хочу для неё лучшего, в том числе лучшего обращения и способа воспитания, и я чувствовала себя обязанной сделать выбор между этими столь разными способами.

Моя цель – растить уверенного, здорового ребёнка, у которого есть желание учиться и трудиться, который при этом гордится собой и весел. Непременно весел! Здоровые дети – это весёлые дети в первую очередь!

Я перечитала массу различной литературы, пересмотрела кучу передач, взяла дополнительные курсы и тренинги по психологии, перепробовала различные подходы, наблюдала за меняющимся поведением дочери, и вот как расставились знаки:

Самым трудным для меня было провести черту между агрессией и дисциплиной. В дисциплине присутствует элемент наказания, т. е. неправильное поведение не награждается, а ведёт к потере некоторых привилегий. Только какой вид наказания агрессивный, а какой нет? И только ли наказания бывают агрессивными?

Скажем, агрессивно или нет шлёпать по попе? Агрессивно или нет отбирать любимые игрушки? А выбрасывать? А грозиться нашлёпать или выбросить? Агрессивно или нет назвать ребёнка плохим, глупым, ленивым? А обвинить в непослушании? Должен ли он сам выбирать себе наказание, или это тоже агрессия?

В то время как у всех родителей бывают плохие дни и мы все иногда бываем не в духе, одно из важных отличий дисциплины от агрессии по отношению к тому, кто находится в нашей власти (другими словами, дедовщины), в том, что дисциплина последовательна и не зависит от настроения «старшего». Она базируется на правилах, которые известны всем членам семьи вместе с последствиями их несоблюдения и, что самое главное, применяются ко всем членам семьи.

Агрессия же характеризуется ярко выраженным циклом эмоций обидчика.

Агрессия же характеризуется ярко выраженным циклом эмоций обидчика, проходящим фазы нарастания напряжения, срыва злости, а затем чувства вины. Агрессия непоследовательна и нелогична. Она жестока, потому что она ранит ребёнка без его вины, когда у старшего плохое настроение, и поощряет или оправдывает то же самое поведение, когда настроение улучшилось. В основе агрессии лежит удержание власти силой, запугиванием и запутыванием, обеспеченным переменой настроения и нелогичностью сказанного.

Обидеть младшего просто. И мы все знаем, что это неправильно. Обидеть младшего, который зависит от нас и никуда не денется, не требует практически никаких усилий. Это самый простой и лёгкий выбор поведения. Воспользоваться любой слабостью и несовершенством маленького человека, который ещё только тренируется ходить, говорить и предвидеть последствия, который только узнаёт, что опасно, а что нет, что хорошо, а что плохо, и поставить их ему в вину легко, но подло. Например, ребёнок хочет узнать, что будет, если он встанет перед качающимися качелями… Легко использовать эту возможность для проявления агрессии! Достаточно спросить его, варит ли его голова или посоветовать ему встать на проезжей части. А ударь он младшую сестричку – тут открыта дорога для агрессора, который начнёт наносить ему удары, приговаривая: «Младших бить нельзя!». Это ранит ребёнка и запутает его окончательно.

Но как отличить обиду от воспитания? Ведь срывы злости обидчика могут совпадать с неправильным поведением ребёнка, что делает различие между методами воспитания и агрессией особенно тяжелым.

Действительно, в авторитете родителей и дисциплине есть элемент власти и элемент контроля. Родителям дана власть над детьми самой природой хотя бы на основе того, что они выше ростом, в другой весовой категории и гораздо искуснее в аргументах, благодаря опыту, знаниям и развитости мозга. Да и дети находятся в зависимости от них. Но в то время как у нанесения обиды нет цели, цель воспитания заключается в выработке у ребёнка ассоциации нежелательного поведения с неприятными эмоциями, а желательного поведения – с приятными эмоциями. Ребёнок учится, что у всякого поведения есть последствия. И из опыта неприятных последствий он учится корректировать выбор поведения. Он учится этому частично из своего опыта, без вмешательства взрослых и частично из системы поощрений и лишения привилегий, применяемой родителями.

Неприятные эмоции являются неотъемлемой частью жизни любого человека. Здоровый спектр эмоций включает все чувства, которые способен испытывать человек в равной степени, а баланс неприятных и приятных эмоций ребёнка определяет адекватность обращения.

Баланс неприятных и приятных эмоций ребёнка определяет адекватность обращения.

Этот баланс может быть смещён. Неприятных эмоций у ребёнка может быть слишком много, и они могут быть слишком сильными и длиться слишком долго. Если баланс эмоций ребёнка смещен так, что доминируют чувства страха, боли, вины, стыда, отчаяния, неуверенности, ощущение потерянности или чувство отсутствия любви к себе, то в этом случае ему наносится психологическая травма, которая меняет его психику, а методы обращения с ним в этом случае неадекватны и даже опасны для его здоровья. Те родители, которые полагаются целиком и полностью на СВОИ чувства в вопросах воспитания ребёнка, рискуют подорвать эмоциональное здоровье своего ребёнка[1]1
  Исследования показывают, что люди, подверженные агрессии в детстве, склонны к депрессии, страхам, неуверенности, чувству одиночества, заниженной самооценке на протяжении всей жизни. Восстановить эмоциональное здоровье очень тяжело. Интересно, что последствия агрессии у мальчиков и девочек проявляются по-разному. Парни склонны к агрессии, а девушки к депрессии. Но и те и другие проявляют повышенную доверчивость. Они наиболее уязвимы для преступных группировок, сект, религиозных и других организаций и людей, способных дать им ложное чувство семьи и любви, стремящихся воспользоваться их деньгами, телом, сознанием. Отсутствие контакта и тесной связи с родителями, отсутствие ласки и добрых отношений, отсутствие понимания, принятия и дружбы – вот собственно и всё, что нужно «доброжелателю», чтобы, наговорив красивых слов, полностью завладеть контролем над ребёнком. От кого-то он должен слышать: «Я люблю тебя», «Ты красивая, талантливая, отзывчивая», «Ты хороший, умный, добрый»…


[Закрыть].

Важно, какие чувства испытывает ребёнок при общении с вами.

Приведу список часто встречающихся в России методов обращения с детьми, попадающих в разряд агрессивных и грубых:

«подзатыльник» – удар по голове сзади;

«затрещина» – удар по голове спереди;

«шлёпанье» – удар сзади ниже спины;

резкое хватание за руку;

волочение за ухо;

применение силы при ходьбе (тянуть, толкать);

пинок;

удар по рукам;

толчок;

пощёчина;

«порка» – удар каким-то предметом (ремнём, палкой, веткой);

другое применение физической силы;

выбрасывание игрушек и других личных вещей или причинение им вреда;

замах рукой или предметом;

показывание кулака;

угроза («Сейчас получишь!»);

обвинение, иногда в форме вопроса («Ты куда полез?»);

запугивание («Вон сейчас дядя выйдет и тебе даст!»);

оскорбление, иногда в форме вопроса («Ты что, глупый?»);

повеление наказать себя или причинить себе вред («Давай, сверни себе голову!»);

публичное высмеивание («Расскажи, как ты себя ведёшь дома!»);

пожелание несчастья («Пусть тебя потом с собаками разыскивают!»);

агрессивная критика, иногда в форме совета или вопроса или и того и другого («Ты что, не можешь нормально сказать?»);[2]2
  Основное отличие критики от совета в том, что комментируется уже принятое решение или сделанная работа, т. е. действие в прошлом. Совет же направлен на действия в будущем.


[Закрыть]

оскорбительные комментарии к поведению ребёнка («Одно детство в голове!» или «Ой, воображуля!»);

предсказание будущего («Сейчас он тебя укусит!» или «Упадёшь!»);

агрессивное объяснение («Ага?! Упал?! Вот, потому что бегаешь!»);

повышение тона;

лекции и нравоучения;

слишком близкое расстояние в положении «лицом к лицу»;

агрессивный взгляд, наполненный ненавистью;

«мина» на лице родителя, осуждение, неодобрение, пренебрежение;

игнорирование просьб и другого вежливого обращения ребёнка;

другие виды эмоционального и психологического давления.

Бесспорно, бывают такие моменты, когда агрессивное поведение родителей просто необходимо. Например, когда ребёнок находится в непосредственной опасности. Если, например, ему что-то едкое попало в глаз, то в это время нельзя позволять ему узнавать этот мир на собственном опыте или расспрашивать его о чувствах. В это время необходимо действовать – промыть глаз, даже вопреки сопротивлению ребёнка. Но когда вы уже промыли его глаза, выдернули его из-под качелей, забрали из его рук кусок стекла, если на него не мчится поезд и его волосы не охвачены пламенем, то можно расслабиться и перейти из агрессивного состояния в спокойное, уверенное или даже пассивное. Постоянная агрессия не только НЕ необходима, она вредна, т. к. она держит ребёнка в постоянном напряжении.

Удивительно простое правило может помочь определить, является тот или иной способ обращения с ребёнком грубым или нет:

Повели бы вы себя так же с теми людьми, к которым вы очень хорошо относитесь, будь у вас такая возможность?

К этим людям могут относиться любимые учителя, добрые соседи или родные, любимые артисты, первая любовь, начальник, местный глава правительства или просто тот, в ком вы души не чаете, кого уважаете. Использовали бы вы такой же тон? Выбрали бы такую же позицию, позу, выражение лица? Повторили бы те же слова?

Конечно, можно возразить, что глава правительства не лазает по деревьям, не грызёт ногти и уж наверняка доедает суп за обедом. И что у него вообще-то есть своя мама. И это правда. Но вопрос не в этом. А в том, испытываете ли вы ТО ЖЕ чувство благоговения, уважения по отношению к своему ребёнку, чувство гордости за него, как будто он будущий космонавт, уважаемый академик, знаменитый спортсмен, художник, губернатор и народный артист в одном лице? Насколько далеки вы от этого чувства, насколько часто проявляете агрессию – это и является показателем неадекватности обращения с маленьким человеком.

Большинство американских детей не подвержено агрессии. Удивительно, но в то время как многие родители России оказывают слишком много давления на своих детей, многие американцы стремятся полностью снизить требовательность к своим детям и хвалить их за всё подряд. Это совершенно противоположная крайность. С моей точки зрения, такое заостренное внимание к чувствам ребёнка, попытка сделать жизнь детей максимально комфортной, защита от неприятных эмоций не что иное, как попытка избежать родительской работы по воспитанию детей. Это попытка сместить баланс эмоций детей в сторону приятных. Такая среда создает условия для лени, использования родителей, требовательности, поиска источников удовольствия и ухода от реальности (компьютерные игры, телевизор, азартные игры и другие), а в итоге – к самоуверенности. Такой подход снижает стимул к развитию и обучению и лишает ребёнка чувства уверенности, так же как и чрезмерная требовательность. Ребёнку нужно чувствовать, что он контролирует часть своей жизни и несёт ответственность за неё. Эта часть жизни должна увеличиваться по мере того, как он растёт, чтобы из совершенно беспомощного младенца он постепенно вырос в совершенно независимого взрослого к своим 18-25 годам.

Это можно продемонстрировать на примере планки для прыжков в высоту. Повышение наших ожиданий от детей – это всё равно что повышение планки. Установи её слишком высоко, то есть потребуй от ребёнка беспрекословного подчинения или взрослого, сознательного поведения – он никогда не допрыгнет, будет чувствовать себя неудачником и бояться трудностей. Установи её слишком низко, хвали его за любую каляку-маляку и не требуй ничего – он будет вне себя от радости, но спортсмена из него, скорее всего, не получится, и, коснись он реальных трудностей жизни, он будет обречён на разочарования. Ведь детство – это период тренировки к самостоятельной жизни! Гордиться собой и чувствовать себя уверенно ребёнок может только при выполнении двух условий:

1. Когда он преодолел трудность.

2. Получил щедрые поощрения, радость и гордость в тоне своих родителей.

Итак, я пришла к выводу, что в России большинство детей поставлено перед трудностями, но не получает поощрения и ласки при их преодолении. Многие дети подвержены грубости и агрессии, к ним применяются неадекватные методы воспитания. Та самая планка ожиданий установлена так высоко, что у любого заболит шея в попытке её увидеть. Это было неприятно осознавать особенно из-за того, что пришлось признать: своего собственного ребёнка я обижала.

Но при этом американский способ воспитания я не нашла идеальным, т. к. многих детей оберегают от трудностей, давая им много ласки и поощрения. Я думаю, что самый лучший подход к детям лежит посередине между этими двумя, потому что детям нужны и трудности с ожиданиями, и поощрение с лаской ОДНОВРЕМЕННО! После долгих поисков мне удалось-таки найти компромисс.

3. Это не моя вина!

Дети обладают уникальной способностью винить себя за ошибки родителей.

Ф. Макгро

Как тут перестать чувствовать вину и неадекватность, когда осознаёшь, сколько ошибок наделал? Раскаяние – одна из сложнейших и тяжелейших вещей! Любая мать хочет быть хорошей мамой, и осознание своей неадекватности в этой сфере – это одно из самых болезненных ощущений на свете!

Как это страшно – признаться себе, что сделал плохо своему же родному ребёнку! Но в то же время избегать чувства вины и сожаления – значит закрыть глаза на ошибки и продолжать их совершать.

Мне было тяжело признаться себе, что я обижала свою дочь. Мне было стыдно, я боялась сказать правду. И даже осознание, что без признания себя неправой не будет никакого прогресса, не помогало мне побороть глубокое чувство некомпетентности. Я боялась быть неправой. Я боялась поменять своё мнение. Я боялась простить себя. И я боялась и боялась, пока не сказала себе: это не моя вина!

Это не моя вина!

Совершенно верно, это не моя вина, что я неправильно обращалась со своим ребёнком. В конце концов, я не выбирала, в какой семье родиться. Я не выбирала способ общения со мной. И я не сделала ничего противоестественного, копируя поведение старших в своей жизни. Это то, что сама природа повелевала мне делать, и до сих пор я доверяла данному мне природой. За что же я себя корю и уничижаю? Я не сделала ничего дурного, делая то, что считала нужным.

Я выросла, с одной стороны, в мирное время, а с другой стороны – в зоне войны. Война родителей оставила на мне тяжелый отпечаток. Я была предана и ранена каждым из них в отдельности, а также атмосферой их союза. Мать была агрессивна и жестока со мной, когда её переполняли чувства обиды и безысходности. Потом жалела меня в тех ситуациях, когда мне как раз нужна была дисциплина. Отец мой предательски оправдывал агрессию матери и винил меня. Это было жестоко и унизительно по отношению ко мне. С ранних лет я училась выживать в тяжёлых стрессовых условиях. Я не получала ласки, терпения, заботы и уважения. Я получала ненависть, холод и жесткое обращение. Я училась защищаться, замыкаться, притворяться, что всё хорошо, сжиматься от стресса и причинять себе физическую боль, чтобы заглушить боль эмоциональную. Мне приходилось развивать в себе инстинкты выживания, учиться доверять только себе и не доверять другим. Чтобы выжить, мне приходилось внушать себе, что всё то ужасное, что я вижу вокруг себя, не так уж и страшно, не так уж и плохо и, вообще, скоро закончится, и мы все будем счастливы. Я училась чувствовать много боли и не издавать ни единого звука, потому что попытки постоять за себя или сказать о том, как мне плохо и больно, стоили мне ещё большей боли и ещё большей агрессии в мой адрес.

Этот опыт сделал меня сильной, выдержанной, дисциплинированной, постоянно и непрерывно готовой к самообороне. Это сделало меня мужественной и порой чёрствой, потому что выживать, защищать, не быть особенно эмоциональными больше свойственно мужчинам. А я защищала себя от атак со стороны родителей, перед которыми я была уязвима, потому что зависела от них, доверяла им и любила их. Мне приходилось выбирать: либо быть ласковой, либо находиться в зоне безопасности. Поэтому я училась забывать, какой я пришла в этот мир – нежной и ласковой девочкой. В своём раннем детстве я часто думала о побеге или самоубийстве – так мне было плохо! Я ждала помощи и милосердия. Но помощь не приходила. Многие видели насилие надо мной, но закрывали глаза. Я помню, что часто говорила сама себе, что мне только нужно выжить, только пережить этот ужас – будущее будет лучше.

При всём при этом самая болезненная часть для меня, наверное, заключалась в том, что я не получала ласки и гордости от своих родителей, а не в наносимых ударах или оскорблениях. Мне было тяжело осознавать, что, что бы я ни делала, я не могла приятно удивить их и получить одобрение. Именно это привело к моей чудовищно заниженной самооценке и изначально ошибочному выбору в карьере. Я считала, что всю эту боль и ужас я заслужила. Я винила себя. Я была отвергнута всеми ключевыми женщинами в моей жизни: матерью, бабушками и родными тётками. Я чувствовала себя более одиноко, чем если бы я была единственным обитателем Земли. И это глубоко ранило и травмировало меня.

Когда я выросла и увлеклась психологией, я всё-таки справилась с этой травмой: сняла с себя эмоциональный груз детства, подняла свою самооценку и восстановила своё эмоциональное здоровье. Я поменяла область работы. Я смело могу назвать себя очень счастливым человеком на сегодняшний день. На это ушло много лет упорного труда, и в этой книге я описываю важные стадии, через которые я проходила, а также ощущения, которые я испытывала на этом пути. Если бы мои родители знали, что травмируют меня физически, психологически, эмоционально, они, возможно, поступили бы по-другому. Но они либо не знали, либо не хотели знать, в чём нуждается их единственный ребёнок и какие последствия для меня имели их решения, поступки, слова, поведение.

Отец моей матери был агрессивен по отношению к своей семье, а моя мать стала жертвой насилия в детстве. Я оказалась лишь звеном в цепочке агрессии, передающимся из поколения в поколение, но это не моя вина. Я не просилась на воспитание в негативную среду, я не в ответе за выбор, который сделали мои родители.

Так работает психика людей, и любой другой человек, подверженный агрессии в детстве, не желая этого сам, атакует тех, кто слабее его, в будущем. Это и есть дедовщина. Я невиновна по одной простой причине: я никого не просила меня родить и воспитывать. Моей вины в этом ровно ноль.

Однако я несу ответственность за то, что я делаю теперь, когда я знаю ситуацию: закрываю глаза на правду, удовлетворяю трусливую жажду власти и контроля ИЛИ работаю над изменением своего поведения, мышления и, как результат, чувств. Теперь, когда я выросла и тем более узнала правду, это уже была бы моя вина, если бы я не внесла никаких изменений и сохранила свою роль звена в цепочке агрессии, потому что у меня есть возможность и, следовательно, выбор разорвать её.

Как вы уже знаете, я сделала свой выбор. Я решила во что бы то ни стало разорвать цикл агрессии. Для этого требовались большие изменения и новые люди, которых я выбрала в качестве моделей поведения. Об этом я рассказываю в следующей главе.