Текст книги "Объект «Укрытие». ЧАЭС. Припять. Чернобыль-2. То, что до сих пор волнует"

– Глава 2-

Вы не знали об этом подвиге

Валерий Ходемчук – погиб на 4-ом энергоблоке. Погребен под завалами, тоннами бетона. Тело не смогли найти.

26 апреля 1986 года

Звук ревущего пламени пугал, нервировал. Чувство опасности, чувство неизбежности, тревоги преследовали мужчин. Но они продолжали идти вперед, поставив себе одну единственную цель – спасти людей. Глаза горели, кожа покрывалась буро-коричневым загаром, а легкие словно были забиты стронцием. Дышать становилось тяжело, каждое движение отзывалось болью во всем теле. Но цель была превыше этого. Людей надо спасать!

Валерий Иванович шел вперед, невзирая на рев пламени. Следом пробирался Борис, стараясь не отставать от своего руководителя. Воздух ощущался очень тяжело и запах был резким, будто озон, но сильнее. Черный пепел хлопьями летел во все стороны, сильно чадило, кругом дым. Дышалось тяжело и все больше жгло глаза. Из разбитых труб хлестало обжигающее масло.

Страшный завал был виден в алых отсветах огня. Битый кирпич, бетон и куски графита усыпали пол, все кругом существовало черным-черно, как в самом мрачном фильме ужасов. Увиденное никак не укладывалось в сознание, ведь это несло страшный смысл – это был графит из реактора. Но ведь реактор цел?! Или нет??! Такого не может быть. Клекот и шум огня отвлекал и пугал. Легкие жгло. Густой дым кругом мешал видимости. Проломленная кровля держалась из последних сил, покачиваясь панелями перекрытия над пропастью машзала. Везде разбросаны раскаленными кусками топливо и графит.

Валерий Иванович Перевозченко и Курносов Борис Станиславович смогли застать начало аварии и они видели то, из чего можно было сказать со стопроцентной уверенностью, что реактора нет. А если нет реактора, то надо спасать людей. Сотрудников, коллег, подчиненных – их всех нужно выводить. Боря вызвался помочь. Валерий Иванович – начальник смены реакторного цеха, родился 6 мая 1947 года в городе Стародуб Брянской области. На АЭС пришел в 1981 году, в конце апреля. Коллеги по работе его уважали. Стойкий, волевой. Физик очень быстро и одним из первых понял весь ужас происходящего.

Все это должно было случиться. Слишком много недочетов, нарушений. Карты пали на сегодняшний день. Город спит, в то время, как здесь уже погибают люди. Тогда еще не знали, что скоро эта зона станет самым страшным напоминанием во всем мире.

Мужчины пробирались через завалы, чувствуя на теле силу невидимых лучей. В горле першило, стал появляться сухой кашель, навалилась усталость. Отвага и долг вели их вперед, заставляя продираться через радиационный ад. У них не было респираторов и каких бы то ни было элементарных средств защиты, они спешили спасти Владимира Шашенок и Валерия Ходемчука, которые в момент серии взрывов находились в центре событий, в районе гэцээновского помещения. Темный короткий коридор освещался карманными фонариками. Но вскоре мужчины остановились потрясенно глядя в звездное небо. Помещение было разрушено и сквозь отблески пожара виднелось небо. Кругом валялось крошево бетона, куски реактивного графита и топливо, множество разрушенных строительных конструкций, изуродованных до неузнаваемости. Пробитые трубопроводы и искривленное оборудование. «Светило» мощным излучением повсюду, куда только не кинь взгляд.

Упрямо мужчины продолжали искать Валеру, желая его спасти. Не обращая внимание на ухудшающееся самочувствие, искали и прислушивались, вдруг будет хоть одна подсказка, где искать. Переворачивая балки, откидывая куски топлива и графита, не обращая внимание на жжение в руках, не отвлекаясь на десятки тысяч хватаемых рентген. Все тело жгло, но люди не обращали внимания на это. Пробравшись через завалы в дальнюю сторожку, где был пост Ходемчука, помещение главных циркнасосов, продолжали поиски. Но ничего.

Помещение озарялось языками пламени, свирепствующее в ночном небе над крышей машзала. Где-то за ревом огня слышались крики пожарных. Наваливалась усталость от ядерного ада. Мирный атом оказался не таким уж и мирным насколько это было принято считать. Каждый шаг давался с трудом, титаническая усталость и боль по всему телу, радиация поражала все естество. Они пробрались к лестнично-лифтовому блоку, двигаясь вперед, превозмогая боль и ужас.

Где-то в районе тридцать шестой отметки в огне гибнут люди… Киргиз и Генрих, которые по счастливому стечению обстоятельств смогли выжить во взрыве, хотя и порядком облученные, продолжали действовать. Нужно спасать тех, кто выжил и вытаскивать тех, кто не может самостоятельно покинуть место аварии. Валерий и Борис не знали, что стажеры и операторы покинули помещения, но продолжали искать, ведь людей надо спасти.

В это время Радыгин Мирослав Владимирович бежал к своей невесте, понимая, что счет времени идет на минуты. Мужчине ночью не спалось, и он вышел на балкон, подышать прохладным чистым воздухом и наслаждаясь красотой ночного города он видел то от чего содрогнется Советский Союз. В этой тишине особенно страшно наблюдался взрыв четвертого реактора. Небо окрасилось в бардовый цвет, или ближе к малиновому, освещая этим жутким заревом станцию. Если ад есть, то он выглядит именно так.

Несмотря на относительно молодой возраст, всего двадцать шесть лет, Мирославу хватило одного этого вида, чтобы понять, что авария сродни катастрофе и скажется на жителях этого «города Будущего». Единственное, что ему хотелось – спасти девушку, которую любил. Быстро одевшись, мужчина поспешил покинуть первый микрорайон и побежал прямиком через городской парк. Он нигде не тормозил, боясь упустить драгоценное время. Влетев в подъезд, перепрыгивая через две ступеньки взбежал на девятый этаж и забарабанил в дверь.

– Вася! ВАСЯ!!! Открой!

– Мирослав?! – спустя две минуты раздался сонный встревоженный голос девушки.

– Да! Вася, открой! – воскликнул мужчина, не беспокоясь о том, что может разбудить весь подъезд.

Щелкнул замок и дверь отворилась. Мирослав бросился внутрь и схватив девушку за плечи быстро затараторил:

– Собирай вещи, маму в охапку и срочно нужно покинуть город.

– Мама у бабушки, в Брянске, – робко ответила девушка. – Что происходит, Мирослав? Что случилось?

Она выглядела сонной и взъерошенной, как воробушек, но крайне мило. Глядя на своего жениха, девушка окончательно растерялась, не понимая происходящего.

– Собирай вещи, тебе нужно уехать из города на несколько дней, – он помогал активно собирать сумки с вещами. – Деньги, документы и ценные вещи хватай с собой, но лишнего не бери. Я видел аварию на станции и что-то мне подсказывает, что бесследно это для жителей города не пройдет.

– Серьезная авария?!?

– Не знаю, – соврал он, хотя уже где-то в глубине души осознавал, что город вымрет. Незаметно проверив телефон, Мирослав убедился в отсутствии гудков и положил трубку обратно на рычажки. Квартиру покинули в рекордное время. Две сумки мужчина уверено нес, а Василиса с трудом поспевала за своим молодым человеком. Она еще не знала и не представляла, насколько серьезная ситуация, но искренне доверяла, ведь за те четыре года, которые они встречались Мирослав был исключительно правильным и благородным, никогда не бросал слов на ветер и не гнушался доказывать свою любовь действиями.

Машину с зеленым огоньком увидели сразу, как только покинули дом и вышли на проспект Строителей. Желтый ГАЗ-21 с шашечками остановился. Мирослав открыл дверь, помогая девушке забраться в машину. Закинув вещи в багажник, мужчина подошел к водителю.

– Доброй ночи! Отвезите девушку, пожалуйста, в город Чернобыль, улица Интернациональная, дом семнадцать, – и протянул деньги с запасом.

– Мирослав, – встревоженная Василиса выглянула из окна. – Это точно ненадолго?!

– На пару дней, максимум неделя. Погостишь немного у бабушки Марфы. Как раз, из отпуска тебя точно не вызовут на работу. Будь аккуратна.

– И ты береги себя.

Машина тронулась, медленно теряясь в темноте. Мирослав проводил взглядом до тех пор, пока ГАЗ-21 не скрылся за поворотом, и подумав, бросился на станцию. На смене оставался его друг, Борис, которому наверняка могла понадобится помощь также, как и другому персоналу.

Усталость начала ощущаться лишь уже невдалеке от четвертого энергоблока. Земля усыпана черным пеплом, но встречались и крупные куски графита. Мирослав не хотел принимать мысль о том, что реактора нет, поскольку их никогда не готовили к такому. Нигде, ни в каком учебнике или методичке он не видел информации о том, что реактор можно разрушить. Но сейчас видя собственными глазами разбросанные твэлы и графит, приходилось принять то, во что не верилось. Реактор разрушен! Это факт. Значит кругом ужасно повышенный уровень радиации, а внутри гибнут люди. Им нужна помощь.

Две бригады пожарных уже вовсю геройствовали, борясь с огнем на кровле машзала. А вон и машина «Скорой помощи». Товарищ Белоконь осматривал больных, оказывая первую помощь. Мирослав пересекся взглядом с врачом и его опасения полностью подтвердились.

Эта катастрофа войдет в историю!

– Глава 3-
Прошлое, которое рядом

Владимир Шашенок – инженер-наладчик систем автоматики. Умер в МСЧ-126 (г. Припять). В результате аварии получил многочисленные травмы и перелом позвоночника.

Наше время

Проснувшись рано утром, приняла душ, чтобы освежиться и поспешила на площадь у центрального железнодорожного вокзала. У южного терминала меня ждал большой ярко-желтый автобус с соответствующей табличкой и знаком радиационной опасности. У меня проверили документы, заполнили какую-то анкету, типа мы ознакомлены и предупреждены о возможных последствия и бла-бла-бла, ну и мол несу ответственность за свои действия. Народу собралось немного, человек десять. Все с большими профессиональными фотоаппаратами. Вскоре мы тронулись. Полупустые дороги, машины по пути встречались редко, а в последствии и полностью пропали, оставив нас одних. Люди в автобусе были веселы, травили какие-то тематические шутки, кто-то строил из себя профессионала и бывалого сталкера, бравируя какими-то терминами.

Глядя в окно экскурсионного автобуса, я впитывала в себя все, что вижу. Мелькали разрушенные дома, какая-то ржавая техника. Безусловно природа забирала свое, много листвы, деревья растут.

Остановились мы у КПП «Дитятки». Проверка оказалась несколько длительной. Документы сверяли долго и придирчиво, даже пожалуй щепетильно. Удивительно как-то. Меня начало клонить в сон и я покинула душный автобус, желая чуть побыть на воздухе. Стоя на улице, оглядывалась, старалась запомнить все, до самой маленькой и незначительной мелочи. Я прохаживалась взад-вперед оставаясь в поле видимости проверяющих. Сбоку притулилась небольшая часовня. Фотографировать строго-настрого запретили (хорошо хоть экскурсовод предупредил), и приходилось запоминать. Из автобуса выползло трое приятелей – они переоделись в белые комбинезоны и держали в руках «лепестки», подготовившись к «оригинальной» фотосессии. Они воодушевленно рассказывали, как будут изображать ликвидаторов на фоне города-призрака, будто погружаясь в атмосферу разрухи и «мирного атома». Хотя больше они походили на клоунов. Я расстроенно смотрела на них и накатившее чувство вины и стыда за таких «туристов» будто впилось в мою душу. Даже не могла предположить, что буду так болезненно все воспринимать, хотя казалось бы, какое мне дело до этих людей??! Но нет, мне обидно, что такую трагедию превратили в фарс и не могут даже чуть-чуть отнестись с уважением, ведь это не развлекаловка какая-то.

«Эх, простите нас предки. Мы совершенно разучились ценить ту жизнь, которую Вы нам подарили», – как заевшая пластинка на граммофоне крутилась у меня в голове. Подозрительно знакомо все, казалось я тут была раньше и знаю все эти места. Вот сейчас автобус тронется. В окружающем пейзаже ничего критично не изменится, лишь отличие в радиационном фоне, который невозможно потрогать, прощупать. А потом остановка в полностью заброшенном Залесье. Печально покосившиеся дома, поросшие бурьяном и кустами. Как ни крути, а природа все равно заберет свое. Здесь все разграблено. И не знаю, откуда мне все это известно. Но почему-то вспоминается один из снов. Будто моя родственница или знакомая, точно не помню, ходила здесь в детский сад, а потом и в школу, часто бегала на игровую площадку с другими детьми. А потом объявили об эвакуации. Ее бабушка с дедушкой вернулись сюда. Надо же, как все может измениться. Жили люди, строили свои планы на жизнь, представляли себе счастливое будущее, а тут такая катастрофа. Я не могу себе этого представить, хотя такое может случиться везде и всюду. Неожиданно развязавшаяся война, природный катаклизм или же техногенная катастрофа… все это заставит нас, «венец природы», сорваться с насиженных мест, бросить дом, работу, города и уехать в неизвестном направлении, начиная все заново, с чистого листа. И никто не знает, удастся ли вернуться, сможем ли мы наладить жизнь в такой ситуации. Как и многие жители села. Многие возвращались, я знаю, абсолютно точно знаю. Кто-то тайными лесными тропами пробирался, иные за бутылку водки без проблем преодолевали КПП. Несмотря на Горбачевскую антиалкогольную кампанию, люди были подвержены страху и старательно «лечились», выводя радионуклиды водкой или самогоном.

Я прохаживалась по улице Курчатова, хотя теперь это больше напоминало сильно поросшую тропу, все заросло высоким кустарником. В дрожь бросало от осознания того, что большинство домов были разграблены и лишь одному Богу известно куда ушли эти зараженные вещи и что стало с людьми, которые приобрели их по незнанию и возможно из-за дешевизны. Я тормознулась, поскольку остальная дорога окончательно потонула в возрождающемся лесе, поэтому пришлось вернуться. Вскоре нас всех попросили занять свои места в автобусе.

Троица приятелей в белых комбинезонах во всю весело переговаривались, рассказывая кому-то из туристов «прелести» заброшенных городов. Вообще, ребята смотрелись на общем фоне космонавтами – нелепо и бескультурно. Они не придавали значения реальному подвигу людей, которые боролись с аварией. Для них это все как удачный квест или же очередная увлекательная книга, по мотивам которой могли бы снять многомиллионный бюджетный фильм со множеством спецэффектов, но душевно гнилой, пустой, не несущий никакой исторической ценности, а нацеленный лишь на «отбитие бабла». И вот теперь ребята приехали и развлекаются. Это сродни танцам на костях.

А зачем сюда приехала я?!? Я хотела бы понять, почему мне столько снилось из прошлого. Наверное, здесь я хочу найти себя.

Я раньше часто ходила на заброшки в столице. Мне нравится. Вроде бы в центре цивилизации островок неожиданного спокойствия, свободы от людей. Так было, к примеру, на Курской заброшенной железнодорожной станции. Поначалу, я оказалась разочарована посещением этого места. Хотя попасть туда не составило труда. Я как сейчас помню, вышла со станции метро и направилась вниз по улице, со стороны которой заброшку закрывают офисные здания. Даже не верилось что здесь в многолюдном месте есть нечто пустое, безликое. Никто из всех этих менеджеров не обращает внимания на странных людей, лезущих в обшарпанное здание. Охраны бояться не стоит, ее здесь просто нет. Единственная опасность исходит от бомжей и собак, хотя мной ни те, ни другие замечены не были. Рядом офисная парковка и в будке есть сторож, но ему дела нет до любителей сталкинга. Сам ангар достаточно просторный и туда легко попасть – можно влезть в окно. Для интеллигентов предлагаю вход через дверь, как ходят обычные нормальные люди, тем более там не заперто. Локация в принципе интересная. Вокзал пытались восстановить, но как часто бывает, все дела забрасываются, бюджет пилится, а заброс все там же чахнет. В самом ангаре ничего примечательного нет, только мусор в огромных количествах. Пройдя чуть дальше можно найти кучу мелких помещений. Есть лестница на второй этаж, но там все плачевно. Кругом хлам, будто с офисов его стаскивают сюда. На стенах красуются граффити. Иногда забавные, порой страшные. Еще одно классное место на Варшавке. Высокое здание недостроенной парковки. Красивейший вид с крыши.

Так зачем я еду в очередное заброшенное место?! Чего я жду от этой поездки? Почему меня тянет туда, где нет цивилизации?

Мы наконец-то все погрузились в автобус, с интересом глядя в окна. Наше удивительно путешествие в прошлое продолжается. Следующий пункт нашей поездки – город Чернобыль.

– Глава 4-

Принадлежавшие бОльшему, чем мы.

Валерий Иванович Перевозченко – первый понял масштаб аварии, сообщил на БЩУ-4, что реактор разрушен, но ему не поверили. Долго искал Валерия Ходемчука разбирая завалы, спасал подчиненных ему людей.

Апрель, 1986 год

Никто, из тех кто находился в городе Припяти, не мог представить такого. Обычная тихая спокойная ночь, люди видят уже не первый сон. Никто из них не мог представить какая битва развернулась сейчас на Чернобыльской атомной электростанции. Виктор Николаевич взял командование на себя, поскольку его наряд шестой части прибыли чуть раньше его товарища Владимира Правика. Оценив обстановку, они стали свидетелями ужасающей катастрофы, наблюдая нутро радиоактивных недр.

Лейтенант Правик в компании Тищура и Титенка забрались на крышу наблюдая пылающий машзал и множество выброшенных из активной зоны кусков графита. Кровля машзала третьего блока оказалась завалена твэлами и ядерным топливом. В свое время, несмотря на все протесты пожарных, строительство кровли продолжалось без огнеупорных покрытий и материалов, поскольку те попросту не были завезены и приходилось использовать то, что было доступно строителями. Журналист Любовь Коваленко ни раз писала о наплевательском отношении на стройке, пуске в эксплуатацию, форсировании событий для постановки галочки в отчете. Теперь же пришла расплата за грехи.

Горящий графит приходилось сбрасывать вниз, с крыши, не обращая внимание на громаднейший уровень излучения. Да и чувства опасности такого не было, многие не могли вразумительно оценить происходящее.

В то время, как лейтенант Правик с товарищами занимались тушением очага кровли машзала, Виктор Николаевич Кибенок с бойцами направился тушить четвертый энергоблок, не подозревая об уровнях радиации, но понимая, что огонь может перекинуться на работающий третий энергоблок и тогда ситуация стала бы непредсказуемой и неподконтрольной. Командир не покидал свой пост, руководя операцией в то время, как у пожарного лафета бойцы сменялись. Люди рисковали своей жизнью, не взирая на собственное самочувствие, выполняя свою работу, туша очаг за очагом, предотвращая все бОльшую катастрофу. Многих ли вспомнят из этих героев лет через десять, двадцать, тридцать..?! Наверное, нет, человеческая память, к сожалению, так уж устроена, что все забывается, тем более те, кто рисковал своей жизнью ради человечества.

Василиса Дмитриевна, как только узнала об аварии, хотела вернуться. Она считала своим долгом воротиться, но существовала проблема, в которой девушка была вынуждена помочь бабушке Марфе, а также гостившим у нее внукам и внучкам. Собрать необходимые вещи, закрыть дом и направиться к остановке – заняло не так уж и много времени. Две пересадки и спустя несколько часов вся компания добралась до Киева. Но это не было конечной целью. Они направились в Брянскую область к родственникам. Купить билет на поезд не составило труда. Уже следующим же днем они прибыли в деревеньку. Мама Василисы была рада ее видеть. Об аварии на Чернобыльской АЭС здесь еще не знали. Народ готовился отметить первомайские праздники. Несмотря на все это, Вася стойко решила вернуться. С трудом дозвонившись до своего начальника, ее подозрения лишь подтвердились. Открытым текстом ей конечно же не сказали о том, что произошло, но удалось уговорить непосредственного руководителя выписать пропуска, чтобы девушка могла вернуться нигде не задерживаясь. В Киеве ее уже ждала правительственная «Волга». По дороге домой удалось хоть чуть-чуть ознакомиться со сложившейся ситуацией. Миновав Чернобыль, автомобиль свернул на проселочную дорогу.

– Дугу уже разбирают, будут перевозить самые ценные запчасти, – вдруг сообщил водитель, мужчина лет сорока пяти. – Сейчас главное уладить последствия катастрофы.

– Когда комиссия приедет?

– Они уже прибыли. Двадцать седьмого начали проводить мероприятия по эвакуации населения. Больше тысячи автобусов пригнали. Нестеров и Серебряков исследовали окрестности с воздуха, сейчас карту готовят, с каких сторон совершать подлеты к реактору.

– Понятно, – потерянно протянула она. – А о… Мирославе Владимировиче и Борисе Станиславовиче ничего не слышно?

– Я краем уха как-то зацепил, что они сейчас помогают Мешкову и генералу Антошкину грузить мешки с песком. Щербина сейчас там гоняет всех, реактор тушить надо.

– Песком!? – девушка с сомнением произнесла это. – Надо поспешить, поскольку у меня есть конкретные предложения.

На совещании рассматривались различные варианты. До конца серьезность сложившейся ситуации никто не знал, а точнее не признавал. Но главное боялись осознать одну, но крайне важную вещь – реактор разрушен!

– Очередная партия песка загружена и вскоре уже вылетают, – сообщил на заседании Щербина.

– Простите, конечно, но на какой высоте это все будет происходить? Вы же понимаете, что тонны радиоактивной пыли будут подняты в воздух, – несколько робко вклинилась Василиса. – А также будет оказано сильное воздействие на активную зону.

– Токаренко, Дейграф и Антонщук вылетают поочередно. Работа осложняется высоким радиационным фоном. Мы нашли добровольцев, которые сейчас активно помогают с погрузкой мешков. Уже сброшено больше трехсот тонн песка. В большинстве своем используются для повышения производственных успехов парашюты. Это уменьшает количество поднимаемой пыли. Эффективность первых сбросов низкая, почти сводится к нулю, – Щербина устало вздохнул. Сказывалась общая нервозность и усталость. Все понимали, какая ответственность лежит на плечах всех присутствующих.

– А товарищ Филимонцев уже прибыл? – вдруг спросил один из специалистов правительственной комиссии.

– Двадцать седьмого, вечером, – эхом кто-то откликнулся.

– Простите, но я считаю, что реактор нужно гасить. Мешки с борной кислотой. Евгений Александрович Решетников дискутировал со мной на тему эксперимента двадцатилетней давности, на вскрытом аппарате был разгон на мгновенных нейтронах. Тогда они заглушили реактор мешками с борной кислотой. Соответственно и сейчас нужно сделать тоже самое. Подойдет литий, кадмий и карбид бора. В конце концов, имеет смысл проконсультироваться с Евгением Александровичем, он специалист высокого класса и наверняка даст дельные советы, в которых мы сейчас нуждаемся.

– Отличные поглощающие материалы, – поддержали товарищи.

– Вы хорошо знаете товарища Решетникова?! – шепотом спросил пожилой коллега, сидя справа от Василисы.

– Он мне помог определиться с профессией, – Вася позволила себе мимолетную улыбку. Хотя все ее мысли сейчас были с Мирославом. Как он там? Сколько рентген уже схватил?! Боря наверняка с ним, все-таки друзья не разлей вода. Поразмыслив, девушка спросила:

– Борис Евдокимович, разрешите мне выехать на место аварии для оценки последствий и составления плана дальнейших действий?

– Там очень опасно, повышенный фон и…

– Пожалуйста, – Василиса встала, отодвинув стул. – Я не могу бездействовать пока мои друзья, товарищи да и вообще столько людей рискуют жизнью. Я хочу быть полезна. Принадлежать и сделать нечто бОльшее, чем просто жить.

– Хорошо, – неожиданно согласился заместитель Председателя Совета Министров СССР.

Василиса не медлила. Оценка местности. Узнать у дозиметристов результаты замеров, решить какие действия должны следовать дальше, дабы предотвратить последствия катастрофы. А еще найти Мирослава и Бориса. Как они там? Живы ли? А вдруг их уже перевезли в Москву? Вдруг водитель ошибся? Но гадать можно долго и делу это не поможет.

«Ладно, на месте разберешься», – решила Василиса, поторапливая водителя.

Приехав к месту происшествия, девушка была рада увидеть хотя бы одно знакомое лицо – Вилия Прокопов. Она знала его еще с детства, когда с мамой жила в Славутиче.

– Как успехи? – спросила Василиса, минуя приветствие.

– Воду откачиваем из помещения, под реактором.

Был он сейчас явно не в лучшей форме – ядерный загар, постоянная рвота… Припоминая один из разговоров с женихом, Вася знала, что рвота появлялась при лучевой болезни и набранных более ста бэр, и это при годовой норме в пять бэр.

– Вы случайно Борю с Мирославом не видели?

– Видел, как они с дозиметристом разговаривали, этот, – мужчина защелкал пальцами тщетно пытаясь вспомнить. – Гена, Гена…

– Ширяев?!?! – пронзительно осенило Василису и дождавшись утвердительного кивка, проговорила. – Спасибо большое!

И убежала по своим делам. А дел было еще много. Очень много. В процедурах дезактивации участвовало максимально возможное количество людей, среди которых встречались и военные, и гражданские.

Вертолеты продолжали летать взад-вперед сбрасывая сыпучие смеси; люди копали, готовя мешки. Дозиметристы то и дело меряли фон.

Василиса посмотрела в жерло катастрофы с высоты птичьего полета и в ее голову пришла гениальная идея. Готовя записи и зарисовки, она уже планировала доклад перед Борисом Евдокимовичем. Но проект будет что надо. Он поможет законсервировать четвертый энергоблок, спася весь мир от техногенной катастрофы.

К вечеру девушка почувствовала слабость, ее периодически рвало, а кожа потемнела приобретя ядерный загар. Покрасневшие глаза, опухший язык.

«Ну, красавица», – с иронией подумала девушка, впрочем не отвлекаясь от работы. Она продолжала идти к цели, желая спасти как можно больше людей. И главное найти потом своего жениха. Ведь с Мирославом она готова была идти хоть на край света, ведь именно ради него она вернулась.