Текст книги "Невеста поневоле, или Чужой трофей"

Глава 5

Софи

Воздух в кабинете был накален до предела. Горячий, сухой, колючий. Он окутывал меня, словно кокон. Голова шла кругом от тугого корсета, который я была вынуждена терпеть, а мысли путались от присутствия канцлера. Святые Девы, я плеснула горячий кьяр в лицо одному из самых влиятельных мужчин королевства!

Я всем сердцем надеялась на то, что мистер Бэнкс не узнает меня. Много ли девиц сменил он за эти годы? Возвращался ли он хотя бы единожды мыслями в покосившийся дом тетушки Эстеллы? Не думаю. У канцлера и без того полно забот. Мне же это только на руку. Будучи служительницей, я не хочу доживать свой век в темнице, под гнетом косых взглядов стражи. Это порочит меня! Всю обитель!

– Мисс Донахон, вам, наверное, любопытно, отчего герцог решил прибегнуть к помощи обители? – лениво произнес его светлость Арно де Буа.

– Для меня честь явиться во дворец, ваша светлость, – незамедлительно ответила я. После словесной перепалки с канцлером, я старалась быть более осмотрительной в своих высказываниях. Моя прямолинейность здесь, в сердце Сарсы, играла против меня. Здесь в почете были лесть, лицемерие и угодничество. Увы, мне эти качества были чужды.

– Не думаю, что девица из глуши, сможет нам чем-то помочь, – лицо мистера Бэнкса исказилось до неузнаваемости. Видимо ему мой приезд не пришелся по душе.

Герцог встал, поправил перекинутую через плечо ленту, разгладил пухлыми пальцами белоснежную ткань.

– Айзек, у нас дело безотлагательной важности. Твое расследование не дало никаких результатов и…

– Мое расследование еще не закончено. Не время говорить о результатах, – вспыхнул канцлер, позволив себе перебить его светлость.

Герцог де Буа прохаживался по кабинету, скрестив руки за спиной. Изогнутые мыски его туфель то и дело цеплялись за дорогие ковры, и я не на шутку переживала за то, как бы его светлость не изувечил себя, нечаянно споткнувшись и упав на начищенный до блеска мраморный пол.

– Время… Его у нас нет, Айзек. Поэтому, – де Буа резко развернулся на пятках, – вы, мисс Донахон, – палец герцога указал на меня, – и приехали во дворец.

Я все еще не понимала того, зачем понадобилась во дворце скромная служительница из мирской обители.

– В таком случае, я не стану вам мешать. – Канцлер неспешно поднялся с кресла. Он навис надо мной словно коршун. Под его колючим взглядом захотелось обернуться маленькой птичкой и выпорхнуть в окно. Благо во дворце не было металлических решеток на окнах, коих в доме тетушке Эстеллы хватало с лихвой. – Как только его светлость введет вас, мисс, в курс дела, не сочтите за труд, загляните ко мне. Мне есть чем с вами поделиться.

– Вот и славно! – герцог захлопал в ладоши, вновь опускаясь в кресло. – Если вы станете работать сообща, дело пойдет быстрее!

Я так не думала. Огонь, что полыхал во взгляде канцлера, не предвещал ничего хорошего. Я имела возможность познакомиться с этим человеком ранее. Оттого на душе было не спокойно. Я знала, что этот мужчина опасен. Нет, я это чувствовала. Каждой клеткой своего тела ощущала его силу, решительность и неприязнь.

Он сотрет меня в порошок. Непременно!

– Ох, девочка моя, – вздохнул герцог, глядя вслед мистеру Бэнксу, который стремительно покидал кабинет его светлости, – надеюсь, герцогиня не ошиблась, порекомендовав именно вас.

– Я сделаю все, что в моих силах, Ваша светлость, – ответила я.

Впрочем, если с этой задачей не справился ни канцлер, ни мистер Шерман, боюсь и мои старания заведомо обречены на провал.

– Итак, – герцог де Буа откинулся на спинку кресла, отчего та тихонько хрустнула, – думаю вам, мисс, известно, что в свои сорок восемь лет я не имею наследников.

Выжидающий взгляд мужчины коснулся моего лица.

– Мне искренне жаль, ваша светлость, что Дева Плодородия не вознаградила вас, за труды ваши, долгожданным первенцем, – тихо ответила я.

Смех наполнил кабинет. Герцог сотрясался в кресле, держась за большой живот, пояс на котором вот-вот норовил треснуть по швам.

– О, девочка моя, вы еще так незрелы, – сквозь смех произнес он. – Мой титул обременяет меня, накладывает определенный отпечаток. Быть честным по отношению к подданным – все равно, что подписать себе смертный приговор, – добавил герцог, лениво постукивая пальцами по столу. – Но сейчас не об этом, – небрежно бросил он. – Вы, мисс Донахон, будете приставлены в качестве гувернантки к юной леди Бетти – младшей дочери ее светлости герцогини Сарской.

– Простите, ваша светлость, но, боюсь, я на эту роль подхожу меньше всего, – потупив взор, я покачала головой.

– Моя девочка, а вы уверены, что знаете, какая роль отведена вам в этой пьесе? – ясный взгляд герцога Сарского устремился на меня. – В ваши обязанности не входит обучение, лишь сопровождение, – добавил он.

– Леди что-то угрожает? – спросила я.

Герцог стиснул пальцы, отчего те тут же побелели. Кажется, я попала в точку.

– Интересное умозаключение, – тихо отозвался он. – Позвольте спросить, как эта мысль родилась в вашей не затуманенной голове?

– Это очевидно, ваша светлость. Вы никому не доверяете, оттого велели приехать мне с другого конца Сарсы, а не нашли гувернантку среди дам, вхожих во дворец.

Герцог де Буа задумался.

– Ваша проницательность может сыграть вам на руку, девочка моя, – произнес он, покачивая головой. – Дело в том, что я и правда опасаюсь за жизнь юной леди Бетти. Ей скоро исполнится восемь лет отроду. О, мисс Донахон, – герцог заметил мое изумление, что читалось на лице невооруженным взглядом, – наверняка для вас стало открытием, что кроме старшей леди Лили, моя супруга имеет еще одну дочь. Бетти Флеминг младше ее на пятнадцать лет и ее рождение для многих по сей день остается тайной. Откровенно говоря, многие считали, что лорд Флеминг не в состоянии обзавестись потомством. Как видите, перед смертью он успел доказать всему королевству обратное.

Вот так поворот! Значит, кроме дочери от первого брака, герцогиня Сарская имеет еще одного ребенка, существование которого стараются скрыть от всего королевства. Но почему? Маленькая леди Бетти не носит фамилию герцога, оттого его дочерью быть не может. Вот только как такое возможно, если де Буа женился на вдове Флеминг четырнадцать лет назад? За год, до рождения малышки?

– Опережая ваш вопрос, мисс, замечу сразу: Бетти – дочь покойного лорда Флеминга, чтобы вы там себе не напридумывали. Со мной она не имеет кровного родства. Я взял в жены вдову Флеминг, когда та была на сносях, – сухо произнес мужчина.

Невозможно! Герцог определенно что-то мне не договаривает.

– Зачем кому-то пытаться навредить дочери покойного пэра? – осторожно поинтересовалась я.

– Ответ на этот вопрос я хочу услышать из ваших уст, мисс Донахон, и как можно скорее, – ответил де Буа, всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена.

В коридоре, у двери кабинета, меня ждала девушка. Длинные каштановые волосы были собраны на затылке, отчего ее вытянутое худое лицо казалось еще уже. Тонкие губы были поджаты, зоркий взгляд карих глаз смотрел на меня, подмечая каждую деталь. Ее нельзя было назвать миловидной, но и дурна собой девушка не была. Словно терпкий пряный кьяр, выдержанный дольше положенного. С горчинкой, но оттого не менее вкусный.

– Вы можете обращаться ко мне леди Бисли, мисс, – чопорно произнесла она, сложив руки на складках платья темно-вишневого цвета. – Я компаньонка леди Лили и по совместительству временно исполняющая обязанности гувернантки младшей дочери ее светлости. Я познакомлю вас с юной леди, – добавила она, направляясь к винтовой лестнице, устремляющейся вверх.

Я все еще поражалась размерам дворца, его роскоши и дорогому убранству. Позолота, просторные светлые коридоры, дорогие ткани, которые доставляли с Восточного материка. Но не было в этом богатстве жизни: не слышны были детские голоса и девичий смех, не сновала туда-сюда прислуга, не пахло свежесваренным кьяром и горячими круассанами, как в булочной мистера Фокса.

– Леди Бисли, – обратилась я к девушке, сопровождающей меня, – как часто во дворце появляется посыльный? Я бы хотела передать весточку своему хорошему другу.

Девушка, которая за все это время не молвила ни слова, наградила меня колючим взором.

– Мисс Донахон, посыльный прибывает во дворец дважды в неделю. Срок подходит завтра. Но я настоятельно бы вам рекомендовала воздержаться от общения с внешним миром.

– Разве это запрещено? – удивилась я.

– Нет, что вы, мисс, – спохватилась леди Бисли. – Это скорее совет. Будьте осмотрительны в словах и действиях, ибо каждое из них, в конечном счете, будет использовано против вас.

– Если вы опасаетесь, что я стану делиться с кем бы то ни было тайнами герцога, то ошибаетесь, – ответила я, взбираясь по крутым ступенькам, устланным дорожками с витиеватыми узорами, вышитыми вручную золотыми нитями.

– Единственное, за что я опасаюсь, так это за вашу жизнь, мисс. Дворец – не место для наивной служительницы. Вы похороните себя в этих стенах, если не научитесь держать язык за зубами, – сказала леди Бисли нарочито-небрежным тоном.

Я умолкла. В том, что опасностей тут полно я и не сомневалась. Но думать о том, что мой рот будет зашит незримой нитью, было нестерпимо больно. Быть молчаливой тенью, покорно ступающей за леди Бетти, я была не готова. Да и как я смогу уберечь девочку от опасностей, если ничего толком не знаю ни о ней, ни о других обитателях дворца.

– Что за этой дверью, леди Бисли? – Я невольно замерла у запертой двери из молочного дерева с миниатюрной кованной золотой ручкой. Внизу, под дверью разливалось мягкое голубоватое свечение, сочившееся из комнаты в коридор.

– Ничего особенного, – девушка нервно дернула плечом. – Идемте, мисс Донахон. Не будет заставлять юную леди ждать нас дольше, чем положено.

– Во дворце есть чудотворец? – предположила я. За свои двадцать два года жизни настоящих магов я не видела. Тетушка Эстелла не в счет. Ее чары слабы и черпает их моя родственница извне. Настоящий же чудотворец сам может выступать в качестве источника чар. Его сила безгранична и напрямую зависит от уровня базовых знаний и желания учиться.

– Вы задаете слишком много вопросов, мисс, – не глядя в мою сторону прошелестела девушка. – Вас должны волновать только ваши прямые обязанности.

Леди Бисли отчасти права. Как служительница, преданная Деве Справедливости, я должна быть сдержанной и выполнять свой долг, свое предназначение. Но как девушка, обремененная проклятьем, я страстно желаю найти истинного мага, который освободит меня от наложенного некогда заклятия любой ценной.

Айзек

Под ногами шелестели ковровые дорожки, словно опавшие с деревьев листья. По обе стороны от меня сменяли друг друга портреты чопорных дам с глубокими декольте. Надменный взгляд и ненасытная плоть – извечное сочетание, которым я успел пресытиться за долгие годы, проведенные в Сарском дворце.

Я тихо выругался, поднимаясь по лестнице. Злость и агрессия переполняли меня. Хотелось выплеснуть их: стиснуть тонкую шею, подмять хрупкое тело под себя.

–Чертовка! – сорвалось с моих губ ругательство.

Перед глазами до сих пор маячил силуэт ведьмы. Ее зеленющие глаза, в которых страх смешался с уверенностью. Решила играть со мной на равных? Небейра! Я растопчу ее! Я получу ее! Заставлю эту пташку трепетать в моих сильных руках, заставлю молить о большем… Но всего раз. А после уничтожу! Напомню девице из дешевого борделя, где ее место.

Запечатала себя в балахон, нацепила на лицо маску благочестивой девы. Глупая! Я насквозь вижу таких как она. Ведьма, пытаясь укротить свою похоть, пытается усмирить молодое тело.

– Не позволю, – прорычал, настежь открывая дверь в покои Люсиль – фрейлины герцогини Сарской.

– Айзек! – воскликнула она, от неожиданности выронив из рук стопку чистого белья. – Теперь снова складывать! – сокрушенно вздохнула, глядя на разбросанные простыни.

– Не забывайся, Люсиль. Ты говоришь с канцлером, – напомнил девчонке ее место.

Лицо Люсиль тут же зачерствело, словно кусок хлеба, забытый на обеденном столе.

– Простите, ваша милость, – сухо отозвалась она. – Извините, мне нужно сменить белье в покоях ее светлости герцогини Сарской, – добавила, пытаясь проскользнуть мимо меня в коридор.

– Позже, – оборвал ее невнятную речь, привлекая за руку к себе.

– Не думаю, что момент подходящий, – прошелестела она, обмякнув в моих руках.

– Думать – не твоя забота, Люсиль, – перебил я девицу, подталкивая ее тело к выходу. О, я не сомневался, оно жаждало ласки. Сейчас. Как никогда. – Для тебя есть работа.

Мне показалось, или лицо Люсиль исказила гримаса грусти и разочарования? Я не удивлен. Как и все она хотела лишь одного: удовлетворить желания, что не давали покоя. Горячая и податливая Люсиль… Отзывчивая, но такая приторная. Словно пастила, которая сладостью разливается по губам. Слишком липкая, слишком сладкая, слишком мягкая… До тошноты.

– Какая работа Айзек? – шепчет она, оказавшись в коридорах дворца. Большая оплошность обращаться ко мне по имени. С ее уст оно срывается, словно что-то чужеродное, незнакомое. То ли дело ротик ведьмы… Уверен, назови она меня по имени, я бы мог счесть сие слово за ругательство. Слишком много эмоций вкладывала девчонка в сказанное. В то, во что свято верила. Увы, ее вера не стоит и одного серебряного. И очень скоро я ей это докажу.

Глава 6

Софи

Переступив через огромную куклу со стеклянными глазами в обрамлении пушистого веера ресниц, я огляделась. Покои юной леди были под стать ее титулу. В центре просторной комнаты возвышалась кровать с балдахином. Боюсь, что малышка могла бы на ней с легкостью потеряться. Высокие окна наглухо закрыты тяжелыми изумрудными шторами. В комнате горело несколько сотен свечей, разбрасывая блики по пушистым коврам с длинной бахромой, по мебели из молочного дерева и по многочисленным игрушкам. Чего здесь только не было! Красочные книжки, куклы разных размеров – от крошечных, с мизинчик, до больших, которые без труда могли составить конкуренцию в росте самой Бетти. Кстати о девочке…

Я вдохнула спертый воздух. В комнате было нестерпимо душно.

– Леди Бетти, – я склонила голову, – разрешите представиться, меня зовут мисс Донахон.

– Мисс Донахон будет заботиться о тебе вместо меня, – добавила девушка, нависнув тенью над ребенком.

Я с интересом рассматривала Бетти. Хрупкая, миниатюрная девочка с алебастровой кожей сидела в центре комнаты, скрестив ноги, и листала увесистую книжку с яркими картинками. Русые волосы были собраны в высокую прическу и украшены диадемой с изумрудами. Казалось, под собственной тяжестью эта милая головка скоро не выдержит и оторвется. Темно-синее бархатное платье доходило девочке до самых пят. Ножки были закованы в туфельки с острыми носками – последние веяние моды – и стянуты ремешками на лодыжках. Маленькая леди подняла на меня взор голубых глаз и глухо вздохнула. По-взрослому.

– Мне не нравится эта мисс. Я хочу другую, – сказала она, изучив меня любопытным детским взглядом. При этом ее пухлые губки надулись, а вздернутый носик взлетел еще выше.

– Юным леди не пристало так выражаться, – с укором заметила леди Бисли. – Разве этому вас учили?

Бетти снова вздохнула и неторопливо поднялась на ноги. Для своих лет она была слишком миниатюрной девочкой. Впрочем, ее это вовсе не портило. Скорее наоборот подчеркивало ее хрупкость, легкость и воздушность.

– Я очень рада, мисс. Добро пожаловать во дворец, – тихо произнесла девочка, в то время как на ее лице я заметила скуку. – Надеюсь, вам здесь понравится.

Леди Бисли удовлетворенно кивнула.

– Мисс Донахон, я оставлю вас с леди Бетти на несколько минут. Этого хватит, чтобы вы познакомились. – Легкий кивок головы и мгновение спустя, девушка направляется к выходу.

Мы остались с юной леди вдвоем. Я пыталась собраться. В моей практике не было общения с детьми. Тем более с детьми пэров. Я отчаянно пыталась подобрать слова, но Бетти меня опередила.

– Как вас зовут? – поинтересовалась девочка, вновь протянув ручку к яркой книжке, которую она листала несколькими минутами ранее.

– Мисс Донахон. Меня зовут мисс Донахон, леди Бетти, – ответила я, улыбнувшись малышке.

Подобрав подол длинной пышной юбки, я опустилась на пол, устроившись рядом с девочкой. Нет, это платье определенно не подходит для гувернантки. При всем моем уважении к герцогу, мне придется сменить наряд на более удобный. Надеюсь, его светлость примет мое решение.

– Как вас называют друзья, мисс? Разве зовут они вас столь сложным именем? Меня все называют леди Бетти, – добавила маркиза, не отрывая взора от картинки, где принцесса, сидя в заточении в высокой башне, с опаской выглядывает в окно, ожидая, когда принц, наконец, спасет ее. Увы, чудеса бывают только в сказках. Я успела в этом убедиться.

– У меня нет друзей, леди Бетти, – ответила я девочке. – Думаю, если вы не откажетесь стать моим другом, то сможете называть меня Софи, – улыбнулась я малышке.

Бетти кивнула. Мой ответ ее явно устроил.

– Хорошо, мисс Софи. Я стану вашим другом.

– Леди Бетти! – В дверях, словно из ниоткуда, появилась леди Бисли. – Так не годится! Вы не можете называть гувернантку по имени!

– Мисс Софи мне разрешила! – гневный взгляд ребенка, кажется, пригвоздил девушку к порогу. – Меня же называют по имени! – упорствовала она.

– Вы леди! Дочь пэра! Так положено, леди Бетти! Мисс Донахон же прислуга. Она прислуга! – Слова сыпались с языка леди Бисли, обжигая, словно раскаленные угли. Она права, я всего лишь прислуга во дворце. Даже не служительница. – Мисс, – обратилась девушка уже ко мне, – идемте. Вас уже ждут.

Теперь в голосе леди Бисли была не только чопорная натянутость, но и презрение. Кажется, обзавестись друзьями во дворце будет гораздо сложнее, чем я могла себе представить.

– Меня ждет герцог? – предположила я.

От пребывания в столь неудобной позе, платье смялось. Теперь аккуратные складки превратились в небрежную сетку морщин, обрамляющих пышную красную юбку. Уверенна, леди Бисли – компаньонка Лили – этого отнюдь не оценила.

– Нет, мисс Донахон. Вас ждет его милость канцлер Бэнкс.

Мое горло будто стиснула чья-то сильная невидимая рука. Дыхание перехватило, а пол будто одним ударом вышибли из-под ног. Встречи с Черным Мором в обличье канцлера Миона я желала меньше всего.

– Идемте. Его милость не любит ждать, – добавила леди Бисли, смерив меня взглядом, переполненным пренебрежением и неприязнью.

В отличие от кабинета герцога де Буа, кабинет канцлера тонул в полумраке. Серые стены давили со всех сторон, высокие массивные шкафы нависали, словно грозя обрушиться на голову мертвым грузом. Окна были зашторены занавесками цвета графита, которые едва пропускали солнечный свет.

В кресле цвета индиго, вольготно закинув ногу на ногу, сидел канцлер. На столе перед ним возвышалась кипа исписанных бумаг.

– Такой наряд не пристало носить служительнице, – его тонкие губы скривились в усмешке.

– Такова воля герцога, ваша милость, – ответила я, не решаясь приблизиться к мужчине. Рядом с ним я не чувствовала себя в безопасности. Канцлер нес в себе угрозу. Это я знала наверняка.

– Вы исполняете волю всех пэров, мисс Донахон? – сухо поинтересовался канцлер.

От подобной наглости я немного опешила. Чашка кьяра – это самая малость. Айзек Бэнкс заслуживал ведра помоев!

– Я здесь для того, чтобы служить его светлости, – произнесла я, стараясь не выдавать истинных чувств, которые зарождались в моей душе. – Думаете, что шелка и бархат могут опорочить служительницу с забытых земель Сарсы? – не сдержав рвущегося наружу гнева, спросила я, устремив взор на канцлера.

Мужчина неторопливо поднялся с кресла. Его угольно-черный камзол сидел идеально на широких плечах, подчеркивая рельеф тела, но при этом не сковывая резких движений, которые больше походили на па и выпады в стремительном танце.

– Вы мне дерзите, мисс? – Канцлер Бэнкс сощурился. Его маслянистый взор скользнул по открытым плечам, а после спустился немногим ниже. Этого было достаточно, чтобы щеки обычной служительницы вспыхнули от гнева, стыда и смущения. Чем я только думала, когда исполняла волю герцога, облачаясь в этот наряд? В таком впору щеголять принцессе, а не сиротке с улиц Третьего кольца!

– Нет, ваша милость, – сдержанно ответила я, отведя взор в сторону. – Я пытаюсь защититься от ваших нападок.

Канцлер усмехнулся.

– Защититься… – повторил он, нарочито растягивая слова. – Крепость, что вы выстраиваете вокруг, падет. Чем выше стены вы возводите, тем любопытней окружающим взглянуть на то, что они скрывают.

Разговор уходил не в то русло. Мне это отнюдь не нравилось.

– Вы позвали меня поговорить о градостроительстве? – решила идти в наступление.

Во взгляде канцлера заплясал огонь. Безжалостный и беспощадный. Вспыхнул азарт и… Интерес? Неужели я позабавила его?

– Я позвал вас, мисс Донахон, чтобы обсудить одно дело, – произнес мужчина, не сводя с меня внимательного взгляда. Казалось, он хотел уловить малейшее движение, эмоцию, чувство. От столь пристального взора мне становилось не по себе. Впрочем, в присутствии Айзека Бэнкса иначе быть просто не могло.

– Да, – едва заметно кивнула я головой, – его светлость герцог поведал мне, что он обеспокоен безопасностью младшей дочери герцогини Сарской. Леди Бетти угрожает опасность, верно? – Вопрос скорее риторический, но позволяющий выиграть время, перевести дух.

– Опасность… – губы канцлера изогнулись в хищном оскале. Словно рот дикого зверя, готового вонзить клыки в неосторожную лань. – Думает вам по силам, мисс, решить эту непростую задачку? – брови Айзека опустились, взгляд стал хмурым.

– Я сделаю все, что в моих силах, ваша милость, – искренне ответила я.

Вопреки всем моим ожиданиям канцлер рассмеялся. Его громкий раскатистый смех, словно гром, пронесся по кабинету. Гулкий, пугающий до дрожи в коленях, вызывающий вереницу мурашек, спешно разбегающихся по спине.

– Вы себя переоцениваете, мисс. – Смех канцлера резко оборвался. В кабинете на мгновение повисла гнетущая тишина. – Разве может служительница что-то смыслить в делах пэров? – сказал, шагнув в мою сторону.

Я невольно шагнула назад, пытаясь увеличить дистанцию между нами, которая стремительно сокращалась.

– А разве канцлер Миона может что-то смыслить в вопросах воспитания детей? – парировала я, мысленно прощаясь со свободой, а может быть даже и с головой.

– Вы мыслите поверхностно, мисс. Истина гораздо глубже. – Мужчина замер, наблюдая за тем, как мои ладони касаются прохладной поверхности стены. Дальше бежать некуда.

Канцлер сделал еще шаг, остановившись от меня на расстоянии вытянутой руки. Сердце затрепетало в груди. Я почувствовала себя пташкой, запертой в клетке, которая тщетно билась крыльями о металлические прутья своей тесной темницы.

– Готовы ли вы, мисс Донахон, познать ее? – его дыхание опаляет кожу. Айзек подходит непозволительно близко. Его ладонь будто невзначай касается складок пышного платья. Мимолетное движение, которое я не оставляю незамеченным.

– Кажется вы забыли, что перед вами служительница Девы Справедливости, а не продажная девка! – вспылила я. Страх прибавлял мне силы. Гнев разгонял по венам кровь, которая пульсировала в висках, словно набат, не смолкающий ни на секунду.

Канцлер улыбнулся, обнажив белые зубы. Пугающий оскал хищника, вышедшего на охоту.

– Передо мной девчонка из дешевого борделя, которую я купил. – Внутри что-то оборвалось. – Всего за три золотых, если мне не изменяет память, – добил канцлер Бэнкс.

Айзек

Она думала, что я забыл? Глупая! До сих пор перед глазами маячит испуганный взор ее зеленющих глаз. В ту ночь она каким-то чудом улизнула от меня. Сбежала в обитель к этим фанатикам, которые падают ниц перед Девами, даруя им тела, души, жизни!

Ведьма думала, что прощу? Забуду?

Никогда!

В конце концов, я заплатил ее тетке тридцать золотых, которые малышке придется отработать. И ее нынешний статус для меня отнюдь не станет помехой. Скорее добавит некой пикантности.

– Вы… Вы что-то путаете, – лепечет едва слышно, пытаясь обелить себя. – Не понимаю…

Дерзость испарилась. Броня, что девчонка нацепила на себя, спала, обнажив ее истинное лицо. На нем без труда читались испуг, паника и беззащитность. Меня в какой-то мере это веселило. От того еще больше хотелось напомнить ведьме, где на самом деле ее место.

– Не думаю, – медленно накрутил на палец ее алый локон. Волосы цвета спелой клубники и пролитой крови обвили фалангу, контрастируя с кожей. – Я хорошо помню весь товар, за который платил. Тем более, если еще не успел им воспользоваться.

Бьет кулачками в грудь, пытаясь оттолкнуть. Что-то говорит, но я едва могу расслышать. Мне хватает эмоций, что с немыслимой скоростью сменяют друг друга. Я упиваюсь ими, словно дорогим аттэкой[7]. Они пьянят не хуже дешевого фреля.

– Не имеете права! Я не ваша собственность, канцлер Бэнкс!

Могу поклясться Девой Исступления, будь в ее маленькой ручке кьяр, она бы вновь плеснула мне его в лицо.

– Имею! – обрываю ее бессвязную речь, выпуская из рук прядь. Еще немного и она осталась бы у меня в ладони, словно трофей победителя.

Девчонка замолкает, смотрит на меня зелеными глазами, полными ненависти. Под ее пристальным взором подхожу к столу и вынимаю из выдвижного ящика лист бумаги, на котором внизу красуется сургучная печать с гербом Миона.

– Что это? – Кажется, мне удалось напугать чертовку. Приручить зверя, которым движет страх, проще, чем ведомого ненавистью.

– Соглашение, мисс Донахон, – отвечаю я. Неспешно направляясь к ней. Смакуя сей момент. – Согласно ему, вы, – едва касаюсь указательным пальцем ее обнаженной ключицы, отчего девчонка тут же вжимается в стену, – моя собственность. Я купил вас и это, – взмахиваю листом бумаги прямо перед ее носом, – главное тому подтверждение.

– Вы лжете! – сквозь зубы цедит она. Все еще пытается держать оборону. Глупая.

Я отступаю. Бежать чертовке все равно некуда. Я найду ее, где бы она ни пряталась. Мои руки дотянутся до самого отдаленного уголка Миона, в поисках зеленоглазой ведьмы. Да что там! Я найду ее даже на другом материке! Благо, мое положение мне это позволяет.

Неторопливо опускаю взор на испещренный ровными буквами лист бумаги.

– Здесь написано, что я выкупил вас, мисс Донахон, из злачного места, которое именуется борделям, – произнес я. – Вы будете прислуживать мне до гробовой доски. И, да, – спохватился я, едва сдерживая улыбку победителя, – вам придется выплатить неустойку за те пять лет, что вы, Софи, бессовестно скрывались от меня.

Краска сползает с ее миловидного личика. Неужели я ей настолько противен? Или девчонка ведет свою игру? Ни за что не поверю, что она невинная овечка! Нацепила на лицо маску служительницы Девы Справедливости, плутовка! Пытается обыграть меня! Обвести вокруг пальца, выдавая себя за недотрогу!

– Я заплачу. Все. До последнего серебряного, – произносит отрывисто, смахивая со щеки слезинку. – Сколько я вам должна, канцлер? Я готова возместить все убытки, что вы понесли по моей вине.

– Сомневаюсь, – отвечаю, наблюдая за этим нелепым представлением. – Откуда у простой служительницы сотня золотых?

Девчонка ахает, удивляется. Кажется, сумма и правда вводит ее в ступор.

– Я найду, – шепчет уже без энтузиазма.

Мне порядком надоела эта словесная перепалка. Не в силах больше сдерживаться, я притягиваю ведьму к себе, сминая пышную юбку, что шелестит у меня под ногами.

– Пустите! – шипит мне в лицо.

Я хватаю девчонку за горло. Стискиваю нежную плоть пальцами. Она дразнит меня. Злит. Пытается разбудить зверя, что уже давно дремлет, впав в спячку.

– Довольно! – рычу я, впечатывая девицу в стену. Морщится, пытаясь увернуться. Небейра! Я все равно получу ее! Опорочу, утолю свою жажду, а после, как и планировал, выдам замуж. За кого? Разве это имеет значение? Ублажать она будет все равно только меня! Впрочем, можно было бы обойтись и без последнего, но по законам Миона, женатый мужчина не имеет право держать в доме прислугу, что все еще ходит в девках. Поэтому придется соблюсти эту небольшую формальность.

Лицо обжигает пощечина. Стоило отвлечься, как ведьма уже распустила свои руки! Неужели не понимает, что за это я могу лишить ее головы?! Точно небейра! Умалишенная!

Сильнее стискиваю ее хрупкое тело. Вовсе не такое мягкое и податливое, как у Люсиль. В девчонке определенно есть стальной стержень. Оттого она лишь еще больше манит.

– Вы за все ответите, канцлер Бэнкс! – шипит, словно змея. – Я вам это обещаю!

Тело моей пленницы будто стало таять, уменьшаться. Черный Мор! Что происходит?!

Я отшатнулся от нее. Вместо девушки передо мной оказалась маленькая пташка, с ярко-красным оперением. А с ее крыльев на холодный мраморный пол сыпалась багряная пыльца.

[7] Аттэка – крепкий алкогольный напиток, который производят на Северном материке. Отличается высокой стоимостью. Невозможно купить за пределами Первого кольца (прим. автора).