Текст книги "P.S Бывшие"

10

Наши дни

Прогулка по пляжу выдалась классной – это я поняла ещё до того, как она закончилась.

Если не считать волны грусти, которой меня накрыло не с чего.

Сидя на берегу озера, прямо на песке, Лёша с Владом наперебой рассказывают какие-то забавные истории из своего детства. И не только. Фирсов ещё вспоминает несколько забавных ситуаций, в которых фигурировала я.

Улыбка не сходит с губ в эту секунду, и, когда я поднимаю взгляд на Влада, понимаю, что вижу в его глазах то же тепло, что и раньше.

Табун мурашек тут же пробирает всё тело, но затем сменяется пронизывающимся дуновением холодка.

Всё потому что его взгляд не длится долго. Будто вспомнив что-то, продолжая смотреть в мои глаза, улыбка исчезает с его лица, и он отворачивается. По-прежнему продолжает рассказывать историю, но его голос уже не наполнен такой искрящейся радостью. Теперь в нём преобладают грустные ноты. Хотя, вряд ли кто-то из сидящих вообще смог уловить эмоциональную смену, которая только что перевернула всё внутри меня несколько раз.

Следующую историю начала рассказывать Анита. Как ни странно, она была связана с Владом.

– Мы поломали правую руку в один день, – со счастливыми глазами заявила она. – Тогда Влад сказал мне никогда не лазить по деревьям, а я не послушалась. Хотела быть такой же бесстрашной, как он, и в итоге добралась едва не до верхушки дерева, к тому моменту, как Фирсов это заметил. Сердце оборвалось в груди, когда ветка под ногами треснула и я полетела вниз, награждённая кучей царапин и сломанной рукой, при тяжёлом приземлении.

По её голосу очевидно, что воспоминания приносят радость, несмотря на то, что в тот момент, ей было больно.

– Домой Влад нёс меня на руках, постоянно повторяя, какая я бестолковая. Замолчал только тогда, когда из-за поворота на нас выскочила бешеная бездомная собака. Скорость, с которой он мчал в ту секунду, не сравнить ни с чем. Наверное, ему стоило тогда заняться вовсе не бегом, а плаваньем. Влад спрятал меня где-то на высоком выступе, куда собака допрыгнуть не могла, а сам побежал дальше, потому что не успел залезть следом. Нашёл убежище лишь когда добежал до ближайшего дерева и вскарабкался на него. Пёс пробыл около нас недолго, так как учуял для себя новое развлечение в паре проходящих неподалёку мальчишек. Лишь тогда удалось ощутить облегчение. Правда, ровно до тех пор, пока Фирсов не начал спускаться с дерева и ветка не треснула, оповещая своим страшным звуком, что ничего хорошего ждать не стоит. По дороге домой ни я, ни Влад не могли успокоить смех, после его фразы «кажется я тоже руку сломал». Зато, бестолковой больше не называл.

Я прекрасно знала эту историю. Из-за сломанной руки Влад пропустил важные соревнования по плаванию. Только совсем точно не знала, что в этой истории фигурировала ещё и Анита.

Думаю, всё потому что, Фирсов рассказывал это уже тогда, когда к его «подруге» я испытывала крайнюю неприязнь и была уверена, что он ни в какую не хочет этого замечать. Оказывается, ещё как замечал и специально опустил упоминания о ней, рассказывая мне о своей сломанной руке.

Вздрогнув от того, что в кармане завибрировал телефон и, встав с песка, отхожу от компании, присаживаясь в стороне.

Иона, как всегда, вовремя. Будто имеет какой-то датчик моего настроения, который даёт сигналы, когда оно бесповоротно, словно с обрыва, катится вниз.

Хватаюсь за звонок, как за спасительную соломинку, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Но, что очень важно, не предаться самокопанию. В этом мои навыки просто превосходны, но, похоже, давно пора перестать трепать свои нервы в поисках той причины, по которой наши отношения с Фирсовым пошли под откос.

Иона звонит ненадолго, просто убедиться, что со мной всёв порядке. Но даже после окончания нашего разговора, не нахожу силы обратно вернуться к компании. По берегу разносится их заливистый смех, но никак не находит отклик в моей груди.

Всё потому, что слишком неприятно поддаваться этому всему. Создаётся ложное впечатление, что, как минимум, у нас с Владом всё ещё есть шанс что-то исправить. Но очевидно ведь, что о таком даже думать не стоит. Слишком опасно и нереально.

– Почему не возвращаешься? – вздрагиваю, когда голос Фирсова раздаётся за спиной.

Уже через считанные секунды, он присаживается рядом со мной.

– Ночное небо красивое, – говорю первое, что приходит в голову.

– Отличается чем-то от того, что находится всего в пару метрах? – вопросительно приподнимает бровь.

– Да, – заявляю так уверенно, будто сама верю в то, что говорю.

Конечно же, небо не отличается. Отличается моёпотрёпанное душевное состояние и ненужные мысли, которые так и норовят снова и снова возвращаться в моменты, которые давно стоило забыть.

– Ответишь честно на один вопрос? – ни с того ни с сего нарушаю тишину, которая царит между нами.

– Постараюсь, – он пожимает плечами, внимательно вглядываясь в черты моего лица.

Точно не догадывается, что именно можно от меня ожидать. Да я и сама бы не ожидала.

– Когда мы были женаты, у меня был повод ревновать тебя к кому-то? В целом, неважно к кому именно.

– Тогда нет. Не было ни малейшего повода, – сразу отвечает Влад, и по его серьёзному выражению лица могу понять, что он сейчас ни капли не врёт.

Слишком цепляет фраза «тогда нет». Не понимаю, сказана она нарочно или просто к слову. Выходит, что теперь есть к кому ревновать?

Хотя, о чём это я? С чего мне вообще сейчас к кому-то его ревновать?

Грудь заливает ещё большим приливом тоски. Почему полгода назад мне не хватило смелости задать этот вопрос в лоб? Боялась услышать ответ? Или бы даже если услышала, продолжила сомневаться изо дня в день?

Размышляя об этом, даже предположить не могла, какая новость огорошит меня утром.

Ощущала ли неловкость после своего вопроса? Сложно сказать, потому что чувств в груди после вечерней прогулки было намешано столько, что не счесть. Среди них, уверена, с лёгкостью отыскалась бы и эта самая неловкость.

В целом, всё было хорошо. Мы прогулялись ещё полчаса, а потом попрощались с Лёшей и Линой. Он обещал вернуться, как только отвезёт свою невесту домой.

Только вот ложиться в одну кровать с Фирсовым к концу вечера казалось чем-то неправильным. Возможно, причиной тому стало быстрое привыкание к близости Фирсова. Слишком уж многое прочувствовала всего лишь за один день пребывания вместе. Очень многое из того, что сама себе клялась стереть из памяти и никогда не вспоминать.

Видимо, у Фирсова точно такая же точка зрения, ведь когда я готовилась ко сну, в комнату он так и не пришёл.

Странно, но вопреки своим же убеждениям, ощутила по этому поводу укол разочарования. Сразу же отбросила глупые мысли.

Может, просто задержался где-то?

Правда, если судить о том, что мой чуткий сон за всю ночь ничего не нарушило, и проснулась я совершенно одна в огромной кровати, Фирсов здесь так и не появлялся.

Умываясь утренней холодной водой, ещё даже не могла предположить, что именно ожидает сегодня.

То, что перевернёт привычную жизнь с ног на голову.

То, что очевидно покажет, насколько каждый человек может заблуждаться в своих мыслях, убеждениях и предположениях.

Иногда лучше всё-таки оставаться в полном неведении.

Год назад

В какой именно момент всё начало идти наискосок? Я точно не знала ответа на этот вопрос. Влад, думаю, тем более.

Просто в определённый момент что-то щёлкнуло, и в нашу семейную жизнь пришло то, от чего мы оказались не в силах избавиться – громкие ссоры.

Некоторые глубокие и со смыслом, а другие вовсе по каким-то пустякам.

С Анитой за весь год мы виделись всего пару раз. Когда мы с Владом были приглашены на её день рождение, и когда она оказалась приглашена на его.

Мне совершенно претила её напускная доброта и милые улыбки. Отчего-то всё вокруг неё казалось фальшивым и неправильным.

В какой-то момент, отчасти девушка начала казаться мне слишком правильной и хорошей. Такой, что я отчётливо испытала в груди душащую ревность.

Хотелось сказать Фирсову, чтобы больше никогда не общался с ней, но я прекрасно понимала, что не могу требовать такого.

Да и чего требовать то, по сути? Влад и так держался от Аниты на расстоянии. Но я знала, что временами, когда он встречается с лучшим другом, там каким-то образом оказывается и Анита.

Не удивительно, ведь раньше они дружили втроём. Вполне предполагаемо, что дружба хотя бы между двумя сохранилась.

В такие моменты я буквально сгорала заживо, и скандал начинался из ничего.

Фирсов тоже достаточно быстро закипал, оттого, что совершенно не понимал, что от него требуется.

Лишь одна я знаю причину такого своего поведения, навеянную ещё детской обидой. Пускай люди и думают, что непроработанные детские моральные травмы – это мелочи, о которых уж точно не стоит заморачиваться молодой, самодостаточной девушке, но это точно так не работает.

Как минимум, до начала наших с Владом отношений даже предположить не могла, что ситуация настолько отзовётсяво мне и даст о себе знать. Всё проявилось уже в процессе.

Итак, как мои догадки, что именно с Анитой Фирсов собирался завязать отношения в тот момент, когда мы познакомились, никуда не делись, то только подлили масла в горящий огонь.

Не может ведь быть так, что человек, который вызывал чувства, резко перестал интересовать?

Диана – когда-то это имя отзывалось в груди щемящим теплом и искрящей радостью. Мою крёстная и, по совместительству, женщина, которую считала прямым примером для подражания.

Ровно до того момента, пока не поняла, что единственное, что способен нести этот человек – боль и разрушения.

Она была самым близким другом сразу и для матери, и для отца. Даже не знаю, кто из них первый обрёл знакомую в лице Дианы.

Такая уверенная, весёлая и жизнерадостная, что я до жути обожала то, как часто она приходит к нам в гости. С ней чувствовалась сильная эмоциональная связь и привязанность.

Намного сильнее той, что была у меня с родителями.

Видимо, именно в этом кроется причина, по которой беременность Дианы так сокрушительно ударила именно по мне.

Её беременность от моего собственного отца.

Помню лишь то, что настали действительно тёмные времена. С огромной дырой в сердце мне изо дня в день приходилось успокаивать мать, которая, казалось, и жить больше не способна. Главной целью было отвлечь её от нового пристрастия, потому что алкоголь незаметно начал появляться в нашем доме с жутким каждодневным постоянством. И это до колик пугало меня, которая ничего особо сделать не могла.

Если мать нашла спасение в алкоголе, то я буквально каждую секунду погибала внутри от разъедающего чувства безысходности, страха и предательства.

Ненавижу вспоминать такие моменты, потому что мгновенно ощущаю ту моральную и физическую боль, через которую пришлось пройти детскому сознанию, впервые узнавшему о том, насколько люди могут быть гнилыми и способными на подлейшие, отвратительные поступки.

Фирсову никогда не рассказывала об этом именно потому,что даже воспоминаниями возвращаться в те времена казалось чем-то отвратительным и грязным.

Да и Аниты в целом не присутствовало в нашей жизни, Влад умело отгородил её сразу же, как понял, что для меня девушка – явный раздражающий фактор.

Вот только ревность от этого никуда не девалась. Мне везде чувствовался подвох.

А в те пару раз, когда Анита позвонила Владу вся в слезах и попросила, чтобы он просто поговорил с ней, потому что той необходима моральная поддержка, стало причиной самых громких наших скандалов.

Пускай, причина нашего развода крылась не только в этом.

Влад даёт о себе знать ровно в тот момент, когда бросаю на себя оценивающий взгляд в зеркале и, довольная, улыбаюсь.

– Доброе утро, – говорит он, улыбаясь уголками губ, но отчего-то ощущаю, что искренности в этом маловато.

– Доброе, – едва киваю головой в ответ.

И настроение тоже скатывается ниже нуля.

– Тебе не кажется, что твой план может провалиться?

– Что именно ты имеешь в виду? – Влад явно выглядит усталым.

А мне не удаётся полностью держать эмоции под контролем, отчего и вправду ощущаю себя сварливой и до жути ревнивой женой.

Естественно, мне не привыкать, но и быть тем, кем уже полгода не являюсь – не сильно горю желанием.

– Ты хочешь, чтобы родители поверили, что мы по-прежнему муж и жена, а сам ночуешь непонятно где, оставаясь в их доме.

Глубоко сознание полоснуло тем, что сейчас я явно даю намёк на спальню Аниты. Своим осуждающим взглядом и тоном.

Чёрт возьми, откуда только берётся во мне эта ерунда? Даже ведь мыслей таких не возникало, пока Фирсов не зашёл в комнату такой уставший и явно безэмоциональный.

– Всю ночь я провёл за ноутбуком, Романа. Потому что дела у фирмы совсем не клеятся, и я выбрал не самый удачный момент для поездки к родителям, – его взгляд обдаёт холодком, который мгновенно проходит по всему телу. Уловил в моих словах непрямой намёк, и ему явно не понравилось. – И в целом, после твоего вчерашнего вопроса было мало желания возвращаться сюда.

– Что не так было в моём вопросе?! – несмотря на то, что ощущаю укол вины за свой недавний осуждающий тон, вспыхиваю с новой силой.

– В том, Романа, что ты задаёшь такие вопросы лишь тогда, когда мы успели собственноручно всё разрушить. Почему у тебя не возникало желания спрашивать об этом, когда ещё был шанс всё исправить? – он явно сильно зол, пускай пытается и не выдавать этого.

Стоит с серьёзным лицом и ладонями в карманах, явно сжатыми в кулаки.

– Ты сейчас меня во всём обвиняешь, да? Сам-то ничуть не лучше, – повышаю голос, намекая на то, что не я одна в наших отношениях ревновала.

– Хочешь поговорить подробнее о своих манипуляциях с помощью Миши, на которые я вёлся как дурак? – ухмыляется, но ничего весёлого в этом совершенно нет.

Становится стыдно. Когда я особенно сильно ревновалаВлада, то нарочито сильно подчёркивала тот факт, что иду гулять с Ионой и Мишей.

Зная о том, что Фирсову неприятно моё общение с ним. Назло, чтобы дать понять, как я ощущаю себя в такие моменты.

Правда, только сейчас понимаю, что сам Фирсов никогда целенаправленно не шёл на встречу с Анитой.

Но я почти убеждена в том, что мог просто не говорить об этом.

– Не нужно было вынуждать меня чувствовать то, что я чувствовала. И не было бы никаких манипуляций, – кажется, мы вдвоём буквально готовы накинуться друг на друга, и совсем не сводим горящие взгляды с лиц друг друга.

– Стоило говорить о том, что чувствуешь, Романа. А не сразу выносить мозг скандалом после того, как я сутки провёл на работе и единственное чего хочу – спокойно провести с тобой вечер.

– Ты хотел начать отношения с Анитой до того, как познакомился со мной, и хочешь, чтобы я не ревновала тебя к ней? Даже сейчас она здесь, – тон не становится менее обвиняющим, а я снова ощущаю себя так, будто мы вернулись в прошлое. В последние месяца нашего брака.

– Чёрт возьми, Романа! – едва не хватается за голову Влад. – Если бы Анита была той, с кем я хотел завязать отношения, она бы полностью исчезла из моей жизни в тот момент, как решил выбрать тебя. Собственно, как тогда и произошло с той самой девушкой.

Картинка рушится перед глазами. Значит, не Анита?

– Зная наперёд, что ты сейчас скажешь – я тебе несколько раз повторял, что это не Анита, когда ты в порыве ревности пыталась выяснить. Но судя по твоему взгляду, ты ни разу не поверила моим словам, верно?

Сейчас усталость на его лице становится отчётливее. Его всегда морально истощали наши конфликты, но у меня никогда не было «стоп-крана».

Все скандалы заканчивались огненным сексом, с которым у нас никогда не возникало никаких проблем. Только в данной ситуации вовсе не выход.

Фирсов полностью прав. Настолько, что мне совершенно нечем парировать. Только проблема в том, что я впервые верю – он сейчас не врёт.

Но вот неожиданность, Анита от этого не перестаёт быть врагом номер один.

Даже сейчас, когда Фирсов даже не является моим.

– Раз у тебя такие проблемы на работе, можно было бы обойтись без поездки, – продолжаю парировать, потому что внутри ещё много нерастраченной злости.

– Мы здесь потому, что родители через две недели переезжают жить заграницу и это последняя возможность отметить их годовщину всей семьей, – говорит непоколебимо, но и дураку понятно, что сказано достаточно для того, чтобы сейчас Влад не испытывал особого желания продолжать разговор.

– Почему они решили переехать? – спрашиваю ни с того, ни с сего.

– Матери нужна операция, после которой практически постоянно она должна будет жить под контролем врачей. Если ты думала, что я ради забавы тебя сюда привёз, то нет. Мне правда важно, чтобы мама сейчас не испытывала никакие дополнительные стрессы. К примеру, как развод сына. Но не переживай, как придёт подходящее время, обязательно расскажу, что у нас не сложилось.

Он больше ничего не сказал. Просто прошёл мимо меня в душ, после чего там раздался звук льющейся воды.

Из-за ничего мы смогли рассориться. Отлично, ничего нового.

11

Наши дни 

Сложно определить всю гамму эмоций, которую я испытывала в груди. Казалось, она буквально прожирает меня изнутри. Не оставляет ни одного живого места, кромсая всё на мелкие кусочки.

Мои обвинительные интонации и повышение голоса рядом с Владом точно ненормальное явление. Причём даже раньше это не было нормальным, когда он являлся моим мужем, а сейчас тем более.

Свободный человек не должен выслушивать о моих омерзительных предположениях.

То, что моя ревность переходит всякие рамки нормальности и едва не мешает нормально жить, поняла в полной мере лишь после развода. Что стало слишком болезненным ударом. Ведь по сути, я постоянно обвиняла человека, который ради меня прекратил общение с дорогим для себя человеком.

Если поставить на место Аниты и Влада нас с Ионой, то однозначно я бы не могла так же отказаться от этой дружбы.

Но, видимо, понимать – это одно дело, а совсем другое изменить своё отношение к ситуации.

Как видим, стоит Фирсову снова оказаться рядом, как я напрочь забываю обо всех умозаключениях, сделанных за полгода жизни без него.

– Романа? – удивлённо поднимаю взгляд на Аниту, окликнувшую меня. – Думаю, нам стоит поговорить.

Предлагает не совсем решительно и мнётся на месте.

Сложно прочитать её эмоции и прийти к выводу, как она настроена по отношению ко мне.

– Давай, если нужно, – лишь пожимаю плечами.

– Тогда пошли в беседку, там точно никто не помешает, – жестом головы зовёт меня за собой, отчего приходится следовать и ломать голову, потому что откровенно не понимаю, что можно ожидать от этой девушки.

Погода на улице радует – яркое, буквально обжигающе солнце с самого утра и едва ощущающийся ветерок, который холодит разгорячённую кожу.

– Скорее всего, стоило решиться на этот шаг очень давно, но мне не хватало мозгов и решительности. Впрочем, не скажу, что сейчас этого стало намного больше… Но год назад, я была убеждена, что ты не услышишь меня. Теперь, после услышанного, считаю, что шанс есть.

– Ты подслушивала? – моментально понимаю, что к чему, и хмурюсь.

– Разве нужно было подслушивать? В отличие от Влада, тебя было слышно на весь дом. Хорошо, что родители уехали рано утром в город по делам.

Понимаю, о чём она, и становится легче от того, что никто нас больше не слышал.

Сама едва не подставила Фирсова! Он ведь всего лишь просил помочь, за что предоставил и мне в ответ неоценимую помощь, а я снова полезла со своими скандалами и обвинениями.

– Я долго жила с мыслью о том, что если бы ты не появилась, то у меня с Владом могло получиться. Он не особо на тот момент горел энтузиазмом вступать в отношения с той, другой девушкой, – начинает говорить Анита, и по её напряжённой позе и бегающему взгляду можно понять, насколько сильно некомфортно ей сейчас находиться рядом со мной. – Лишь потом, когда вы начали встречаться и он моментально отшил ту девчонку, полностью вычеркнув её из своей жизни, я в полной мере осознала, как вовремя ты появилась.

– Почему? – невнятно переспрашиваю.

Разговор веет грустью, но тот факт, что Влад сразу прекратил общение с той девушкой, конечно же, сразу для себя подмечаю.

– Тогда я хотела признаться ему в своих чувствах. Как раз в тот день, когда он впервые пришёл и начал рассказывать о вашей первой прогулке. Кажется, так глаза у него никогда не горели, – она невесело улыбается уголками губ, вспоминая прошлое. – Тогда было невыносимо, но лишь немного позже поняла, как хорошо, что всё-таки ни о чём ему не решилась сказать. Не хотелось, чтобы Влад полностью вычеркнул меня из своей жизни.

Понять, что я ощущаю при этом разговоре, очень сложно,так как чувства смешаны до предела.

– Значит, ты призналась после нашего развода? – закусываю губу, испытывая ревность даже к тому времени, что мы с Фирсовым провели порознь.

– Подожди ты, – фыркает Анита, но как-то по-доброму, без неприязни. – Сначала я обрадовалась, а потом поняла, что нахожусь не в лучшем положении, чем та девушка. Из-за истерик, что ты устраивала необоснованно, Фирсов сначала попросил меня перестать писать и звонить, а после, даже случайно встречаясь со мной у нашего общего друга, окидывал таким взглядом, что жить не хотелось. Всегда больно терять дорогого человека и на своей шкуре я это ощутила слишком отчётливо. В тот день, когда я дала слабость и позвонила Владу в слезах, у моей младшей сестры обнаружили онкологию, и я совершенно не понимала, что должна делать и как жить дальше. Я так и не смогла ему сказать, потому что говорить он не захотел по понятным причинам. И через пару дней, когда мы случайно встретились у Дениса, даже не поздоровался со мной. Прошёл, как мимо пустого места.

Даёт себе время, чтобы перевести дыхание, а глаза начинают блестеть.

– Призналась ли я ему потом? Нет конечно. Ведь оказалось, что какие-либо чувства были надуманы лишь в силу хорошего отношения Фирсова ко мне. И, естественно, я была рада, что не решилась тогда, потому что тогда в этом доме меня бы не было точно. А я действительно считаю Фирсовых своей семьей.

Мне бы хотелось сказать, что Анита всё врёт. Не могла же я сама надумать столько лишнего и видеть в ней такую сильную опасность, которой в самом деле и не существовало.

Только чувство того, что она говорит искренне, не покидает, и я лишь вдыхаю поглубже, когда девушка вновь начинает говорить.

– Мне не совсем понятно, для чего ты всё это рассказываешь именно сейчас. Я больше не являюсь женой Влада, и вряд ли нам чем-то теперь могут помочь твои слова, – лишь пожимаю плечами, прикусывая губу.

Сама же смотрю на девушку, испытывая странные чувства. И не знаю, как правильно реагировать на её признание. Возможно, потому что впервые за два года представляю себя на её месте?

Что бы было, будь Фирсов моим другом на протяжении стольких долгих лет, а потом отказался, как от ненужной старой вещи?

Определённо, испытала бы боль. Потому что всегда больно и неприятно, когда от тебя отказываются в пользу другого человека.

И, видимо, совсем не важно, что я для Фирсова являлась женой, а Анита другом, ведь их дружба длилась гораздо дольше десяти лет.

Прокручиваю в голове, как часто, из-за навязанных мною мыслей, между нами происходили ссоры.

Влад всегда реагировал неоднозначно, сначала пытаясь всё объяснить и успокоить, но когда я никак не хотела поддаваться, сам начинал злиться. Не понимал, почему я ему совсем не доверяю, а я в ответ лишь кричала о том, что проблема не в доверии, а в нём.

Теперь же, будто открыв глаза от долгого сна, всёстановится на свои места. Фирсов прав. Мне хотелось видеть проблему и, конечно же, в силу желания это прекрасно получалось.

«Маленькая моя, скажи, что должен сделать, и я это сделаю. Совсем запутался, чего именно ты требуешь» – неоднозначно просил после наших ссор, крепко прижимая меня к себе так, будто ничего ценнее на всём белом свете у него и быть не может.

Только вот я не могла сама объяснить, чего требую и хочу от него. После ссоры эмоции уходили, а в его объятиях становилось нереально хорошо. Проблемы перестали существовать и казались незначительными.

А потом всё повторялось по кругу.

– Судя по вашему скандалу, смысл до сих пор есть. Я бы и подумать не могла, что каким-то боком являюсь прямой причиной ваших конфликтов, потому что слова, которыми мы обменялись с Фирсовым за время вашего брака, можно легко счесть пальцами двух рук. Это больно, Романа. Слишком больно и сложно терять человека, которому когда-то мог рассказать всё. После смерти матери я ощутила на себе, какие дети могут быть жестокие, если ты хоть в чём-то не как они. «Сирота», «оборванка» – вошло в их каждодневный обиход, при том, что я никогда не одевалась и не выглядела плохо.

Судя по бегающему взгляду, воспоминания даются Аните непросто. Ей явно неприятно возвращаться туда даже мыслями.

– Даже наш с Владом общий друг смеялся надо мной тогда, когда мы были младше. Наверное, поэтому ко всем я относилась слишком насторожено и до сих пор считаю, что за всю жизнь у меня был лишь один настоящий друг.

У меня, подобно Аните, есть только Иона. Потому что ей я могу доверять целиком и полностью.

– Мне было непонятно, почему Влад так резко отгородился и закрылся. Ведь у нашего общего друга тоже есть девушка, теперь уже пару лет, как жена, но она никогда не имела ничего против нашего общения. Я и предположить не могла, что ты попросту ревнуешь ко мне, поэтому и рассказываю всё это. Не хочу, чтобы в жизни Фирсова что-то не клеилось по моей вине. Всё-таки, когда-то мы были друзьями.

– Почему «были»? Вы ведь и сейчас друзья, – смотрю на Аниту в попытке понять, что именно она сейчас имеет в виду.

– Какие друзья, Романа? После вашего развода ничего не изменилось. Фирсов не делал никаких попыток помириться и наладить общение, а я так тем более не пошла бы на примирение, даже если попытки были бы. Между нами и правда существовала крепкая дружба и доверие, но после такого предательства Фирсова я больше никогда не смогу и не захочу видеть его своим другом. Показывать при родителях этого, конечно, не хочется, потому что Наталья Алексеевна слишком сильно в последнее время беспокоится совершенно по любому поводу. Но мы с Фирсовым не общаемся ровно два года.

Настолько неожиданностью для меня становятся слова Аниты, что у меня самой их не находится.

Со стороны не могла и сказать, что сейчас отношения между ними никак не изменились и остались прежними.

Слишком сильно поражает факт того, что Анита явно не хотела бы вернуть их дружбу. Отчего-то, смотря ей в глаза, понимаю, что говорила она это со стальной, непоколебимой уверенностью.

– После вчерашнего застолья организм требует чего-то обычного и вкусного, пойдём, может, омлет с помидорами сделаем? Или ты не любитель такого? – Анита окидывает меня вопросительным взглядом после того, как наш разговор по душам подходит к концу.

Я не могу полностью понять её чувства, потому что за всю жизнь считала подругой лишь Иону. И, к слову, она меня ни разу не предавала. Но могу представить, что это очень непросто и больно, раз она потухла настолько, что не испытывает желания возобновить общение с человеком, с которым прошла через многое.

Сейчас моё отношение к ней начинает меняться, но подсознание отчётливо подсказывает о том, что будь мы с Фирсовым вместе, я бы всё равно не допустила эту дружбу. Наверное, потому что она нарушала бы мои эмоциональные границы.

Всё настолько просто, что заливает печаль по поводу того, что не смогла раньше распознать, что проблема и решение находятся во мне самой. Влад не мог сделать ничего, пока я не пришла к этому всему сама.

– Почему же не ем, ещё как ем. И тоже не отказалась бы, – согласно киваю, и мы двигаемся с Анитой на кухню.

Вчера стол едва не ломился от деликатесов, но желание поесть что-то попроще, подобно Аните, не покидало и меня.

Влад, к слову, после нашей ссоры снова пропал за ноутбуком. По залёгшей на его лбу складке, легко можно было распознать, как сильно он напряжён и сосредоточен. Возможно, виной этому была я, а может всё-таки проблемы на работе, свалившиеся на его голову прямо сейчас. Мысли подкидывали подсказку о том, что скорее всего это и то, и другое одновременно.

– Наталья Алексеевна точно была бы против, что мы тут хозяйничаем, поэтому нужно убрать следы преступления к её появлению, – заговорщически заявляет Анита, пока ищет в холодильнике нужные ингредиенты.

– Не любит, когда кто-то хозяйничает на её кухне? – задаю вопрос, родившийся в голове. Всё-таки о родителях Влада я знаю далеко не очень многое. Да и желания узнать больше никогда не возникало.

– Для таких дел, как готовка и уборка сюда приходит специально обученная женщина, – делится своими знаниями девушка. – Наталья Алексеевна в детстве жила в достаточно бедной семье, где даже за еду ей приходилось соревноваться с пятью старшими и двумя младшими братьями. Наложился определённый след, видимо. Не хочет теперь, чтобы в её доме гости ощущали себя неуютно и нуждались хоть в чём-то.

Такого от Фирсовой никогда даже не слышала.

– Она любит тебя, раз делится такими личными подробностями, – невольно предполагаю я, ловко нарезая помидоры, пока Анита взбивает яйца.

– Наталья Алексеевна одна из самых добрейших людей, которых я знаю. Даже несмотря на то, что со стороны кажется достаточно требовательной и поднесённой, – то, с какой теплотой Анита отзывается о Фирсовой старшей, не даёт усомниться в искренности её отношения. – Ты ей тоже нравишься, – огорошивает меня, отчего на пару секунд так и замираю с ножом, не понимая, послышалось или нет. – Просто вы ведь и не общались никогда толком. А для того, чтобы двум людям сойтись в своём хорошем отношении, нужно хотя бы начать общаться.

– От одной только темы моего образования, она меняется в лице, – недоверчиво сообщаю девушке.

– Что ты, у неё на этот счёт и правда пунктик. Она ведь бредила мечтами о том, чтобы закончить какой-то серьёзный факультет, на который не было денег у её семьи. В шестнадцать лет Наталья Алексеевна уже была беременна Лёшей. Потом, после небольшого перерыва узнала о том, что совсем скоро и Влад появится. Пришлось откладывать поступление, хоть деньги в семье Фирсовых уже и начали появляться. И я с сестрой слишком неожиданно свалилась на их головы, в придачу. Ладно ещё моё воспитание особо не требовало усилий, но вот сестра была совсем маленькая. Вот так вот раз за разом Наталье Алексеевне приходилось откладывать поступление, а теперь и вовсе забыть о нём на длительный срок.

– Почему? – непонимающе посматриваю на Аниту, пока мы заполняем явно дорогую сковородку нужными продуктами.

– Здоровье ей сейчас не позволит, – на эту тему девушка говорить явно не хочет, поэтому отделывается парой фраз.