Текст книги "Зеркало для Принцессы"

19

Никто кроме Великой Колдуньи не мог помочь Принцессе разобраться в её снах. Уже несколько месяцев, ночь за ночью ей снилось одно и то же, вернее, один и тот же – статный красавец явно из знатного рода; белокурые волосы, умопомрачительной красоты лицо, глаза цвета морской волны и великолепная фигура, облачённая в сияющие латы. Девушка млела от созерцания этой красоты, ей даже не хотелось просыпаться. И ладно, если бы это были обычные сны, где она просто любовалась прекрасным творением своей фантазии, так нет же, это творение вступило с ней в контакт. Поначалу невинные касания, то к пряди волос, то к ручке, то к шее. Это было приятно, немного щекотно, но всё же приятно, и Шатана с трепетом ждала, что же будет дальше, а дальше случилось то, о чём она ничего не знала, поскольку не принято было посвящать юных особ в таинства любовных утех, всему своё время, так повелевал Закон Благочестия. Но что такое Закон, когда дремлющее сознание оказывается во власти блаженства, когда тело становится невесомым и раскачивается на волнах наслаждения. Девушка не осознавала, что с ней происходит, почему ей так приятно, почему всё внутри содрогается от накатывающих сладостных приступов. Нечто подобное принцесса испытала и в реальной жизни, когда однажды их, казалось бы, невинные шалости с Аишей не привели к тому, что покои наполнились тем самым сладковатым ароматом страсти, который она ощущала в своих снах. Шатана не контролировала себя по ночам, просто не могла этого делать, поэтому отдавалась во власть неги и просыпалась только от тихого звона колокольчика, которым нянька будила свою воспитанницу по утрам, если та не просыпалась в положенное время.

Никто кроме Аиши не знал о таинственном ночном визитёре, но и со своей преданной фрейлины юная принцесса взяла страшную клятву молчания, которую девушки скрепили кровью. Но хотелось знать больше, а больше всего хотелось, чтобы прекрасный образ был с Шатаной не только ночью. А кто мог ей в этом помочь – только Великая Колдунья.

– Есть только два исхода, моя юная Повелительница, – чуть слышно произнесла старуха, крепко сжимая руки Принцессы своими костлявыми пальцами. – Я могу сделать так, что ты будешь постоянно носить с собой образ ночного возлюбленного, и он продолжит приходить к тебе по ночам, но могу сделать и так, что тебя перестанут докучать сладострастные сны и твой возлюбленный придёт сам, но ты не будешь знать когда и при каких обстоятельствах. Что выбираешь?

Шатана задумалась. Чего ей хотелось больше? Призрачного каждодневного наслаждения или призрачного ожидания неведанного. И она выбрала первое.

– Пусть будет так, – не совсем уверенно произнесла она, – я боюсь потерять то, что есть. А будущее… Кто знает, что будет завтра.

– Ты хоть и юна, моя Повелительница, но мудрости тебе не занимать. Так тому и быть.

Колдунья протянула ей чашу, в которой бурлила какая-то красноватая жидкость. Горечь обожгла гортань, и в то же мгновение сознание отключилось. Тело Шатаны обмякло…

Принцесса очнулась уже в своей кровати, прислушалась к себе… Вроде всё как всегда, только лёгкий холодок ощущался на груди. Она прикоснулась пальцами к этому месту, и нащупала кулон, который был пристёгнут к цепочке. Шатана привстала, чтобы было удобнее рассмотреть его, повертела в руке серебристое гладкое сердечко, слегка нажала, и оно вдруг раскрылось. На внутренней стороне, покрытой белой эмалью, был изображён портрет её ночного возлюбленного. Принцесса захлопнула сердечко, крепко сжала его в ладони, и сладостное тепло в ту же секунду растеклось по её телу. Она встала, плотно задёрнула шторы и вернувшись в кровать, погрузилась в сон…

20

После ухода разносчика пиццы Ира взяла с полки свою фотографию, на которую так долго пялился этот мальчишка и стёрла пальцем пыль с рамки. А ведь действительно хороша, подумала она, всматриваясь в собственное изображение почти тридцатилетней давности, не то что сейчас. Себя в теперешнем обличье Ирина ненавидела. Она уже забыла, когда в последний раз ездила на море, каждый раз выискивая всё и новые новые отговорки: то аллергия на солнце, то нет времени или денег, а на самом деле, она просто стеснялась показать своё оплывшее тело окружающим. Так оно отомстило ей за годы невнимания. И если бы не Игра, которая полностью поглотила сознание Ирины, то вполне возможно, что она наложила бы на себя руки, ведь реальная жизнь давно перестала её интересовать.

Она вспомнила как Сергей, после её просьбы научить играть, с горящими восторженными глазами принялся рассказывать о сказочных мирах, о героях и злодеях, о том, что нужно делать и как.

– Но самое главное – это создать своего аватара, – резюмировал он свою вступительную речь. – Кем бы ты хотела быть?

– Так я тебе и рассказала, – весьма грубо ответила Ира, – давай показывай как делать этого, как его…

– Аватара, – с довольной улыбкой подсказал Сергей.

– Ну, да. Что для этого нужно?

– В общем, ничего особого. Все установки есть в настройках. Просто выбираешь пол, возраст, статус, а потом создаёшь образ из предложенных элементов. Хочешь посмотреть как выглядит мой аватар?

– Нет. Мне достаточно знать как выглядит его прототип, – с небольшой долей сарказма произнесла Ирина. – ты закончил?

– Да.

– Вот и иди. Я тут сама теперь как-нибудь разберусь.

Сергей обиженно направился к двери.

– А когда ты освободишь компьютер? – с надеждой в голосе спросил он.

– Не знаю… Не знаю…, – задумчиво ответила Ира, – я скажу тебе, когда мне надоест.

Сергей вышел, а она задумалась, кем бы хотела стать в этом новом мире. Выбор ограничивался лишь собственной фантазией. Не хотелось ошибиться, чтобы потом не переделывать. Именно в этот момент Ирине на глаза попалась её девичья фотография, которая стояла на книжной полке напротив стола. Она так к ней привыкла, что уже перестала обращать на неё внимание.

Разобрать рамку и сосканировать изображение не составило труда, и уже через пару часов на экране компьютера красовалось восхитительное сказочное существо. Ирина ещё некоторое время придирчиво разглядывала своё творение, и не найдя никаких изъянов нажала кнопку «сохранить».

Сергей несколько раз заглядывал в комнату, в надежде увидеть жену читающей книгу или смотрящей телевизор, но нет, та сидела уткнувшись в монитор, и даже не реагировала на его просьбы поторопиться…

Так прошло несколько месяцев.

– Ира, я больше так не могу, – ныл Сергей, нервно расхаживая по комнате. – Посмотри на себя в зеркало. У тебя от недосыпа синяки на пол лица…

– С чего это вдруг такая забота обо мне? – съязвила она, – я тридцать лет вытирала твои сопли, кормила, поила, деньги зарабатывала. Что я получила в ответ – раз в полгода притворный секс и вялые мимозы на восьмое марта? А ты хоть раз спросил меня, а получала ли я от этого удовольствие? Ты все время талдычил мне о космосе, о «Звёздных войнах», о каких-то там хоббитах. А я может быть Феллини любила, а может быть мне Тарковский нравился!?

– Да пошла ты, со своим Тарковским! – Сергей вышел из комнаты и хлопнул дверью так, что посыпалась штукатурка.

– А за это вообще забудешь о компьютере, – крикнула ему вслед Ирина. – Иди в игровой клуб, там тебя такие же придурки одноклеточные ждут.

И вот теперь она поймала себя на том, что постоянно думает об этом разносчике пиццы. Как его там? Макс? Да, точно, Максим. Ей было приятно, что он обратил на неё внимание, пусть на фотографию, где она молоденькая и худенькая, но Ира видела его глаза, когда он смотрел уже на неё, этот взгляд нельзя было назвать оценивающим, и в нём не было ни капли брезгливости, а вот что было, она понять за тот короткий промежуток времени пока Макс стоял напротив неё, не успела или просто не смогла.

Рука почти бессознательно потянулась к телефону, и уже через пятнадцать минут, раздался звонок в дверь. К этому времени Ирина успела сменить затёртый халат на платье-балахон, в котором выходила в магазин, зачесать волосы и стянуть их на затылке в тугой хвост и даже мазнуть по губам огрызком засохшей помады.

– Проходите, Максим. Почему-то была уверена, что придёте с заказом именно вы.

– А больше некому. Этот район обслуживаю только я. Вот ваша пицца.

– Нет нет, вы проходите. В этот раз я вас так просто не отпущу. Вы что любите больше чай или кофе?

– Нам, вообще-то нельзя задерживаться у клиентов, – попытался сопротивляться Макс, хотя остаться ему хотелось больше, чем возвращаться в свою подсобку, даже несмотря на то, что там его ждала Игра.

Он, конечно, заметил, что хозяйка квартиры сильно изменилась в сравнении с его первым появлением здесь, значит она что-то почувствовала. Макс видел тогда несчастную, замученную женщину, потерявшую всякий интерес к жизни, а сейчас на него смотрел совсем другой человек, и этот человек явно, что-то хотел ему донести.

– И всё-таки, чай или кофе? – настойчиво произнесла Ирина, выкладывая пиццу на огромную тарелку, стоящую по середине стола.

– Пусть будет чай, – сдался гость.

– Не могу предложить какой-то особый, есть просто чёрный в пакетиках.

– Сойдёт.

Ирина вышла из комнаты, и Макс снова огляделся. Та сама фотография, на которую он обратил внимание в прошлый раз, стояла на прежнем месте. Он прищурился, наведя резкость, и стараясь вспомнить, где же он раньше мог видеть эту симпатичную девушку, ведь такие знакомые черты.

– Вы так пристально рассматриваете мою фотографию, что я уже начинаю смущаться, – услышал он голос Ирины за спиной, и повернулся к ней, – я нашла в холодильнике бутылочку вина. Может по бокальчику? Уже сто лет не пила в компании. Всё сама да сама.

– С удовольствием, – с лёгкостью согласился Макс.

– Тогда открывайте, а я достану бокалы из серванта. Стоят без дела. На свадьбу мама подарила. Хрустальные…

Ирина неожиданно осеклась. Бокалы, которые она держала в руках были покрыты толстенным слоем пыли, которая за годы намертво въелась в стенки. Стало невыносимо стыдно за себя и за свою неряшливость, и она извинившись, выбежала на кухню, чтобы отдраить их.

– Может быть вам помочь!? – крикнул Макс, услышав как зашумела вода на кухне.

– Нет, не в коем случае, я сама, – торопливо ответила Ирина, – я просто сполосну бокалы.

Вино оказалось крепким португальским портвейном, и моментально ударило в голову. Всё поплыло перед глазами, язык стал слегка заплетаться, мысли путаться, а желания акцентировано выпячиваться. И уже через полчаса, забыв обо всём на свете они целовались взасос, развалившись на диване. От обилия воскресших чувств, Ирина полностью утратила контроль над собой и совершенно не препятствовала попыткам Макса стащить с неё одежду, куда-то даже делось стеснение и нежелание демонстрировать кому-то своё заплывшее жиром тело. От каждого прикосновение его рук всё содрогалось внутри, и она всё сильней и сильней всасывалась в его губы, забыв, что есть и другие способы получить желаемое.

Невообразимое возбуждение охватило и Макса. Казалось бы, от увиденного должен был случиться конфуз; кому понравится ковыряться в трясущихся складках жира, но он ощущал под всеми этими килограммами и сантиметрами, то хрупкое тельце, которое видел на фотографии. Ведь оно там, оно никуда не делось. И он страстно хотел эту девушку, и та преграда, за которой она скрывалась ему не мешала. Поражала гибкость этого неповоротливого, на первый взгляд, тела. Ирина с лёгкостью принимала самые невообразимые позы, прогибалась в спине и раздвигала свои толстенькие ножки почти до состояния шпагата, что только помогало Максу сделать самое главное – войти в неё. Он давно не видел таких зарослей, сквозь которые пришлось пробиваться, перед тем как погрузиться в бездонную сладостную пучину, и погрузившись в неё, он понял, что никогда ранее не испытывал такого возбуждения. Десятки раз проделывал это с другими дамами, промежность которых сверкала гладкостью и манила доступной открытостью, чьи попки были подкачаны, а груди налиты девичьей упругостью, и не мог припомнить, чтобы было так приятно при овладении этими прелестями. С каждым новым движением, его тело утопало в мягкости её живота, а лицо касалось упругих сосков, венчавших два высоченных колышущихся холма, и он целовал их, сжимал руками, а потом искал её губы и страстно впивался в них, словно стараясь высосать всю жизненную силу.

Ирину одновременно бил озноб и обжигали страстные волны наслаждения. Впервые она делал то, что хотела и с нею делали то, что хотела она. Без всяких оговорок, упрёков и длительных подготовок, которые почти всегда заканчивались ссорой и каждый расходился по своим комнатам спать, будучи уверенным, что ни в чём не виноват. И ей было сейчас абсолютно всё равно, войдёт ли кто-то в эту комнату, застанет ли её за паскудным делом. Не имело значения, что он скажет, о чём подумает, ей будет всё равно, если даже ударит наотмашь по морде, ведь она ждала этого счастья так долго и, наконец, получила его. И пусть это больше никогда не повториться, и этот мальчик навсегда забудет сюда дорогу, Ирина всё равно будет счастлива, ведь именно он заметил то, что другим не дано было увидеть и понять.

Её тело ещё содрогалось от очередного оргазма, а сознание уже отключилось и глаза сами собой закрылись. Макс встал, и пошатываясь, с трудом оделся, посмотрел на Ирину, на лице которой застыла блаженная улыбка, и набросил на её обнажённое тело покрывало. Выйдя из квартиры, он отсчитал свои восемьсот рублей, прикрепил их к счету и пошёл по ступенькам вниз. В голове гудело от выпитого и хотелось как можно быстрее оказаться на воздухе. Он сдал счёт с деньгами администратору, вышел на улицу и сел на лавочку возле входа в подъезд.

– Молодой человек, который час, – услышал он мужской голос, и повернул голову.

Рядом с ним сидел муж Ирины. Макс узнал его, и холодок пробежал по спине.

– Половина… шестого, – слегка заикнувшись ответил он.

– Понятно…, – задумчиво произнёс Сергей. – Пора домой… Молодой человек, а я вас помню. Вы нам пиццу приносили.

Макс кивнул, и понурив голову быстрым шагом пошёл к себе. Сергей посидел ещё немного, и тоже скрылся за дверью подъезда.

21

Одноглазый сидел в своём логове, и ловил себя на мысли, что не думает о Драконе и о том как его убить, он думает о похищенной им инди по имени Аиша. Всё это время он держал кулаки сжатыми, чтобы не растерять тот запах, который хранили его ладони, касавшиеся её тела. Он то и дело разжимал кулак, принюхивался, широко раздвигая ноздри и бесшумно выл, то ли от бессилия, то ли от непонимания того, что с ним происходит. Не было такого раньше, Одноглазый не мог понять это новое чувство и не мог его описать. Откуда существо, рождённое убивать и насиловать, могло знать, что такое любовь.

Почтовый голубь долго кружил над селением двофов, выискивая цель, потом, делая круги, спланировал вниз, влетел в окно, и сел на плечо Одноглазого. Тот скосил взгляд на призывно урчащую птицу и заметил у неё на лапке свёрнутый кусок пергамента. Он схватил птицу своей лапой так сильно, что чуть не задушил. Голубь испуганно выпучив глаза орал, видимо прощаясь с жизнью, но дворф, сорвав с лапы письмо, отшвырнул посланника в сторону, указав жестом, чтобы тот ждал и никуда не летел без его команды.

«Я знаю, что ты умеешь убивать, – начал читать по слогам Одноглазый. – Так же я знаю, что ты любишь сверкающие камни. Хочу предложить тебе работу – ты убиваешь Дракона, и получаешь от меня столько камней, сколько пожелаешь. Если согласен, привяжи к моему голубю свой волос и отпусти его. Надеюсь, что он жив»

Это было заманчивое предложение. Он и так бы сделает всё, чтобы убить Дракона и освободить Аишу, а теперь ещё какой-то таинственный незнакомец предлагает ему хорошую плату за это. Как тут можно отказаться. Одноглазый выдрал самую длинную прядь волос из своей бороды, обмотал её вокруг лапки дрожащего от страха голубя, подошёл к окну и вышвырнул птицы наружу. Была мысль проследить, куда он полетит, и узнать кто же такой этот таинственный и щедрый заказчик, но оно так же быстро пропало. Хотелось думать совсем о другом, вернее о другой. Дворф был уверен, что тайна Аиши уже раскрыта, и что со дня на день Дракон будет обязан лично вернуть похищенную инди, нужно только точно узнать, когда это произойдёт, а вот где будет засада, Одноглазый знал точно, поскольку не было другого пути, чтобы попасть из одного мира в другой, Дракону нужно будет пролететь сквозь Каменную дыру, которая открывалась на несколько минут только во время отлива, всё остальное время невидимая стена надёжно оберегала Империю Инди от посягательств извне. Об этом проходе знал только Одноглазый, ну и, естественно, Королевский Дракон, по праву повелителя. Именно сквозь эту дыру дворф пронёс Аишу, будучи уверенным, что сжимает в своих лапах Принцессу Шатану.

Голубь не так решительно как в первый раз влетел в окно, и сел чуть в стороне от развалившегося на полу Одноглазого дворфа, и немного поурчав, сделал несколько робких шагов, ему хватило предыдущего общения. Отковырнув когтем записку, он подтолкнул её клювом, и так покатилась вперёд, уткнувшись в палец спящего. Голубь взмахнул крыльями, подняв клубы пыли, и сел на подоконник, чтобы можно было, вдруг что, моментально вылететь на улицу.

Одноглазый делал вид, что спит, сквозь веки наблюдая за происходящим, его забавляло это представление. Он дождался пока перепуганный почтальон успокоится и потянувшись, взял принесённую записку, ему не терпелось узнать, что же дальше предложит таинственный заказчик.

«Я знаю, что ты согласишься. В знак нашей договорённости, я хочу преподнести тебе подарок. Голубь покажет дорогу. Этот камень поможет тебе уверовать в мою искренность. А теперь к делу. Ты знаешь, что Дракон полетит к инди возвращать похищенную тобою фрейлину. Точно знаешь о Каменной Дыре. Ты не заешь лишь одного – когда он полетит. В этом я помогу тебе. Будь готов. В любое мгновение может прилететь мой голубь с посланием, в котором будут указаны точный день и время. Очень хорошо, что ты не задушил мою птицу».

Голубь, всё ещё сидевший на подоконнике, кивнул головой, приглашая Одноглазого следовать за ним, и вылетел в окно. Тайник оказался практически у стен селения, в одном из обугленных деревьев, которые остались после недавнего визита Дракона. Камень был, действительно, великолепен, сиял в лучах солнца, тысячами красок и источал тепло. Первое, что пришло в голову – продать его, ведь на вырученные деньги можно было безбедно прожить до самой смерти, хотя, кто знает, когда смерть настигнет его. Вернувшись к себе, Одноглазый нацарапал на обратной стороне пергамента ответ незнакомцу.

«Я доволен твоим камнем. Готов. Жду команду»

22

Саша поступила в медицинский только с третьей попытки, так и не рассказав родителям о своих двух провалах. Они свято верили, что дочь учится уже на третьем курсе, исправно высылали ей посылки с продуктами и немного денег, даже несколько раз приезжали в гости, но так ничего и не заподозрили. Саша умело маскировалась и мастерски создавала соответствующий антураж в микроскопической квартирке на окраине, которую тоже помогали оплачивать родители, не жить же любимой дочери в вонючей общаге, не для того они её растили и воспитывали, чтобы отдать на съедение тараканам.

Она с детства мечтала стать хирургом, бесконечно рассматривала медицинскую энциклопедию с картинками, тренировалась на куклах, вспарывая им животы кухонным ножом и промакивая ваткой вытекающий из разреза кетчуп, предварительно закачанный внутрь, а потом долго выхаживала разложенных на книжных полках больных. Теперь же, когда мечта поступить в мед осуществилась, рассказывать всем, что она оказалась последней в списке зачисленных на отстойный факультет проктологии, как-то не хотелось. Не о ковырянии в жопах она мечтала, а о чём-то великом, к примеру, о сердечно-сосудистой хирурги, но увы, пока её уделом были жопы.

С первого года нахождения на нелегальном положении, Саше приходилось врать и работать. Врать получалось отменно, а вот с работой постоянно не ладилось; изводили всякие испытательные сроки и тестовые задания, не приносящие ничего кроме разочарования, не говоря уже у денежном кидалове. Бегать официанткой не хотелось, мыть посуду тоже, прибираться у буржуев было стрёмно; обычно заканчивалось это тем, что папик насильничал, а его уродливая жена с губами-пельменями изживала придирками по мелочам, не замечая бревна в глазу. Закончилось всё тем, что Саша, насмотревшись и наслушавшись новых подружек, завела себе страничку в соцсетях с намерением продавать части своего молодого тела страждущим. Именно части, показать лицо она панически боялась. Саша выклянчила у родителей хороший фотоаппарат, купила штатив, пультик для дистанционного управления камерой и даже фото светильник. Не любила она халтуру и деревенскую пошлость, которой был завален интернет. Поэтому каждый снимок можно было назвать маленьким шедевром, выставленном на витрине её виртуального ларька И бизнес, как говорится, попёр. На каждый из объектов вожделения, представленных в её меню была своя цена; от двухсот рублей за голую попку, до пятисот за откровенный ракурс тщательно выбритой девственной прелести.

Всё остальное время Саша отдавала игре, ну и немного учёбе. Она случайно оказалась в потустороннем мире, подсев на занятиях по информатике к одному очкарику, уж больно красивая картинка была на его мониторе. Несколько вопросов, пара пробных рейдов, и она попала в плен. Очкарик помог установить игру на её старенький ноутбук и благополучно исчез, поскольку девочки его не интересовали. С тех пор жизнь разделилась на две части: реальную и вымышленную, и в вымышленной ей нравилось находиться больше, чем в реальной, потому что там не было не разрешаемых проблем и там была любовь.

Как-то Саша получила большой заказ, на столько большой, что денег хватило бы на несколько месяцев безбедной жизни, и что самое странное заказчиком была женщина. Ей хотелось видеть всё в деталях и во всевозможных ракурсах. Она даже прислала предоплату, но с одним условием – личная встреча после завершения всего объёма. Подумав, Саша согласилась.

– Уважаю твою смелость, – не поздоровавшись сказала шикарная дама, усевшись напротив. – Вот деньги.

Она достала из сумки толстенный конверт, положила его на стол и толкнула вперёд.

– Даже смотреть не будете? – спросила Саша, тоже самое проделав с флэшкой.

– Я уверена, что всё хорошо.

– А зачем вам всё это надо? Вы не похожи на озабоченную какую-то.

– Не похожа? – она рассмеялась во весь свой белозубый рот. – Но работать приходится с озабоченными.

– Это как?

– Ой, девочка, лучше тебе не знать пока, – она закурила, посидела немного задумавшись о чём-то, после чего продолжила. – Да, кстати, меня зовут Маргарита Юрьевна, и если тебе нужна работа, то могу посодействовать.

– Опять, что ли голяком сниматься? – улыбнулась Саша.

– Нет, что ты. Я от тебя уже получила всё, что хотела, – она достала из кошелька визитку, – приходи завтра к шести. Поговорим. Обязательно приходи.

– Хорошо.

И дама ушла, оставив после себя умопомрачительны аромат неведомых духов.

Массажный салон «Эдем» Саша нашла без труда, посидела немного в прохладном холле, попивая предложенную ей минеральную воду и без опаски пошла следом за молодым человеком в элегантном чёрном костюме, который сказал, что Маргарита Юрьевна ждёт её у себя в кабинете. После очередного поворота и очередной двери с кодовым замком они вошли в коридор, который от начала до конца был увешен её фотографиями, распечатанными на огромном формате. Поначалу Саша опешила от увиденного, в таком объёме и в таком размере она себя ещё никогда не видела. Это красиво, без ложной скромности подумала она, гордо прошествовав мимо очередного собственного фрагмента.

– Ну и как тебе? – спросила Маргарита Юрьевна вошедшую в кабинет Сашу.

– Не думала, что это будет так красиво.

– Я знаю толк в красоте. Садись. Есть разговор. Признайся честно, ты же ещё девственница?

– Да, – покраснев ответила гостья.

– Не вижу в этом ничего постыдно. Гордиться нужно, что удалось в наше время, где всё пронизано сексом, сохранить невинность, хотя в твоём случае трудно говорить о невинности.

– Ну да. Вся моя невинность вон, на стенах весит.

– Поэтому будем называть вещи своими именами. Пусть это будет просто физиологической девственностью.

– Сама не понимаю как это получилось, – улыбнулась Саша.

– Тогда к делу. Не знаю как ты отнесёшься к моему предложению, но если согласилась на первое, с фотографиями, то, надеюсь, что и от второго не откажешься. Я хочу предложить тебе продать свою девственность. И я заплачу хорошие деньги.

– То есть, вы хотите чтобы я стала проституткой? – возмутилась Саша.

– Что ты такое говоришь? Какой ещё проституткой? – раздражённо произнесла Маргарита Юрьевна, и встала со своего места

– Ну а как ещё это назвать? Я должна за деньги с кем-то переспать и тем самым лишиться девственности.

– Нет, ты всё не так поняла, – она начала расхаживать по кабинету, подыскивая правильные слова. – Наоборот, я хочу сохранить твою девственность. Как можно дольше. И за это ты будешь получать хорошие деньги.

– Как это? Не понимаю.

– Господи, ну как мне тебе объяснить, – она подошла сзади и обняла Сашу за плечи. – Я хочу, чтобы ты была моей. Чтобы спала только со мной. Чтобы только я наслаждалась тобой и твоей невинностью. Гарантирую, тебе будет хорошо. Я умею делать хорошо.

Маргарита Юрьевна умоляюще посмотрела в её глаза.

– Я не обижу тебя и никому в обиду не дам. У тебя будет здесь своя комната. И любой твой каприз будет моментально исполнен. Соглашайся.

– Я должна стать вашей рабыней?

– Какая же ты глупая девочка! Нет! Полная свобода. Ты делаешь, что хочешь, живёшь как хочешь, занимаешься чем хочешь. Кроме одного. Ты не спишь ни с кем кроме меня.

– Но я никогда не была с женщиной, – начала неумело оправдываться Саша, – я вообще не знаю как это делать.

– Разве это проблема? Я знаю, я умею и научу тебя такому, что ты никогда не получишь ни от кого. Тебе это потом пригодится. В другой жизни, без меня. Ну и не забывай о деньгах. Две тысячи евро каждый месяц пока ты будешь со мной. Но ты сможешь в любой момент сказать – хватит, но только помни, чем дольше, тем больше. Каждый новый год я буду увеличивать твоё жалование на двадцать пять процентов. При этом ты не будешь тратиться на всякие мелочи, будь то одежда, питание, развлечения. Повторюсь, я всё беру на себя. Можешь произвести элементарные расчёты, и ты поймёшь, что уже через пять лет ты станешь не просто богатой, а очень богатой девушкой, при этом непорочной. Любой позарится на такую.

– Я могу подумать?

– Не можешь, а должна. Не буду ставить никаких временных рамок. Просто буду ждать. Даже звонить тебе не буду. Но очень сильно расстроюсь, если ты скажешь нет. Ты этим меня убьёшь, – Маргарита Юрьевна отвернулась к стене. – Всё иди. Тебя отвезут домой.

Пока Саша была среди людей, добираясь домой, она ещё как-то держалась, ошарашенная неожиданным предложением, но как только ступила на порог своей квартиры, её прорвало: она металась из угла в угол, рыдала и швыряла всё что попадалось под руку. Наконец, выплеснув все эмоции, обессиленная рухнула на кровать. Взгляд блуждал по потолку, словно выискивая там ответ на вопрос – стоит ли ввязываться в эту пошлую авантюру. Прошло несколько часов, проведённых в раздумьях; сначала исчезло чувство брезгливости, ведь ещё ни разу в жизни Саша не занималась любовью с женщиной, и не представляла как чьи-то руки и губы будут ласкать её там, где это не положено, а потом начали материализовываться соблазны: деньги, новая квартира, исполнение любых прихотей, ну и обещанное наслаждение. Именно наслаждения в последнее время ей больше всего и не хватало. Фотографирование возбуждало, но от этого возбуждения становилось только хуже, появились какие-то странные боли внизу живота, разладился сон, тело и сознание требовали выплеска накопившихся эмоций.

Неделю Саша не выходила из квартиры, изводя себя поиском правильного решения. Голодная, злая и задёрганная она всё же пришла к Маргарите Юрьевне. Долго смотрела на неё, словно оценивая, а можно ли полюбить такую, ведь без любви, хоть самой минимальной, всё это представлялось ей обычным развратом.

– А можно попробовать? – потупив взгляд произнесла Саша. – Вдруг мне не понравится?

Маргарита Юрьевна подошла вплотную и крепко, обняла её, поглаживая по спине.

– Конечно можно, дурочка. Когда ты будешь готова?

– Сейчас, – решительно ответила Саша. – Но одно условие. Если мне понравится, и я скажу да, то в моей комнате должен быть очень хороший компьютер с большим монитором.