Текст книги "Фантомы мозга"

Наконец, некоторые пациенты жалуются, что боль, которую они ощущают в конечностях непосредственно перед ампутацией, сохраняется как своего рода воспоминание о боли. Например, солдаты, у которых в руках взорвалась граната, часто сообщают, что их фантомная рука застыла в фиксированном положении – она как будто готовится бросить гранату. Боль в руке мучительна – то же самое они почувствовали в момент, когда граната взорвалась. Очевидно, эти ощущения перманентно отпечатались в их мозге. Однажды в Лондоне я обследовал женщину, которая в детстве отморозила большой палец и несколько месяцев мучилась нестерпимыми болями. Позже в пальце развилась гангрена и его ампутировали. Теперь у нее есть фантомный большой палец; каждый раз, когда на улице становится холодно, она испытывает в нем боли, похожие на боли от обморожения. Другая женщина описала артритные боли в фантомных суставах. Она страдала артритом до ампутации руки, однако боль не только сохранилась, но и усиливалась в сырую и холодную погоду.

Один из профессоров, преподававших в медицинском институте, где я учился, однажды рассказал мне историю о другом враче, выдающемся кардиологе, павшем жертвой болезни Бюргера – заболевания, для которого характерно сужение артерий и интенсивная пульсирующая боль в мышцах голени.

Он перепробовал все возможные средства, но боль не отступала. Из чистого отчаяния врач решил ампутировать ногу. Он посоветовался со своим коллегой-хирургом и назначил операцию. «После того как вы ампутируете мою ногу, – сказал он, – не могли бы вы ее поместить в банку с формальдегидом и отдать мне?» Просьба, мягко говоря, эксцентричная, однако хирург согласился. Он ампутировал ногу, положил ее в банку с консервантом и отдал кардиологу. Тот поставил ее в своем кабинете и воскликнул: «Ха, наконец-то я могу посмотреть на эту ногу, посмеяться над ней и сказать: “Вот я и отделался от тебя!”»

Однако, как известно, хорошо смеется тот, кто смеется последним. В данном случае этим последним оказалась нога. Пульсирующие боли вернулись с удвоенной силой в фантомной конечности. Доктор в недоумении уставился на свою плавающую в формальдегиде ногу, а она молча смотрела на него, словно насмехаясь над всеми его попытками от нее избавиться.

Существует много подобных историй, и все они иллюстрируют поразительную специфичность болевых воспоминаний и их тенденцию всплывать на поверхность вскоре после ампутации. Если это так, вероятность возникновения фантомных болей можно снизить с помощью одного-единственного укола: достаточно ввести анестетик в ампутируемую руку непосредственно перед операцией. (Это было испробовано с некоторым успехом.)

* * *

Боль является одним из самых малоизученных чувственных переживаний. Она – источник великой фрустрации как для пациента, так и для врача и может принимать самые разные формы. Одна особенно загадочная жалоба, которую врачи часто слышат от больных, состоит в том, что время от времени фантомная рука сжимается в кулак, причем ногти впиваются в ладонь со всей яростью профессионального боксера, готового нанести сокрушительный удар.

Роберт Таунсенд, умный пятидесятипятилетний инженер, потерял левую руку на 15 сантиметров выше локтя из-за рака. Когда я увидел его через семь месяцев после ампутации, у него была яркая фантомная конечность, которая часто непроизвольно сжималась в кулак. «Мои фантомные ногти как будто впиваются в мою фантомную ладонь, – пожаловался Роберт. – Боль невыносимая». Даже при всем желании он не мог разжать невидимые пальцы, чтобы облегчить спазм.

Мы подумали: а не поможет ли Роберту наш зеркальный ящик? Как и Филипп, Роберт засунул в ящик руку, чтобы ее отражение наложилось на фантом, и, сжав настоящий кулак, попытался разжать обе руки одновременно. В первый раз он воскликнул, что фантомный кулак разжимается вместе с настоящим – и все благодаря зрительной обратной связи. Боль исчезла. В течение нескольких часов все шло хорошо, пока не возник новый спазм. Без зеркала фантом пульсировал от боли минут сорок, если не больше. Роберт отнес ящик домой и каждый раз, когда в фантоме возникал спазм, пробовал один и тот же трюк. Если он не использовал коробку, он не мог разжать кулак, несмотря на все усилия. Если он использовал зеркало, рука разжималась мгновенно.

Мы опробовали эту методику более чем на дюжине пациентов, и в половине случаев она сработала. Обычно пациенты брали зеркальную коробку домой: всякий раз, когда возникал спазм, они засовывали в нее здоровую руку, и спазм проходил. Но лекарство ли это? Трудно сказать. Боль, как известно, восприимчива к эффекту плацебо (силе внушения). Возможно, лабораторная обстановка или харизматичный эксперт по фантомным конечностям – все, что нужно для устранения боли, и зеркала тут ни при чем. Решив проверить эту возможность, мы дали одному пациенту безобидный аккумулятор, который генерировал электрический ток. При возникновении спазмов наш испытуемый должен был крутить регулятор до появления покалываний в левой руке (настоящей). Мы сказали ему, что это поможет ему восстановить произвольные движения в фантоме и избавит от спазмов. Кроме того, мы заверили его, что прибор уже помог многим больным с аналогичной проблемой.

Он сказал:

– Правда? Ух ты, как только приду домой, сразу попробую.

Через два дня наш пациент вернулся, явно раздраженный.

– Бесполезно, – воскликнул он. – Я пробовал пять раз, но этот ваш «чрезкожный электрический стимулятор» не работает. Я включил его на полную мощность, хотя вы просили этого не делать.

Я дал ему зеркало, и он смог мгновенно разжать фантомную руку. Спазмы были устранены, а вместе с ними и ощущение ногтей, впивающихся в ладонь. Если задуматься, уму непостижимо. Вот человек без руки и ногтей. Как могут несуществующие ногти, впивающиеся в несуществующую ладонь, вызывать сильную боль? А главное, почему фантомный спазм устраняет обыкновенное зеркало?

Давайте посмотрим, что происходит, когда премоторная и моторная кора отправляют команду сжать кулак. Как только ваши пальцы сгибаются, через спинной мозг начинают поступать сигналы от мышц и суставов: «Хватит, достаточно. Еще чуть-чуть, и будет больно». Эта проприоцептивная обратная связь активирует тормоза автоматически, с удивительной скоростью и точностью.

Однако если конечность отсутствует, такая амортизирующая связь невозможна. Как следствие, мозг продолжает слать сообщения «сжимай, сжимай». В результате моторный выход усиливается еще больше (ничего подобного вы и я никогда не испытывали). Перегрузка или «ощущение усилий» сами по себе могут переживаться как боль. Зеркало работает, потому что обеспечивает зрительную обратную связь, требующую разжать кисть, и спазм проходит.

Но почему ощущение впивающихся ногтей? Только представьте, сколько раз вы на самом деле сжимали кулак и чувствовали, как ваши ногти впиваются в ладонь. Эти случаи, должно быть, создали в вашем мозге так называемую хеббовскую связь между моторной командой сжать кулак и безошибочным ощущением «впивающихся ногтей», так что вы легко можете вызвать этот образ в своем уме. Но даже если вы можете довольно живо представить, как ногти впиваются в ладонь, на самом деле вы не испытываете никаких ощущений и не говорите: «Ой, это больно». Почему нет? Причина, я полагаю, кроется в том, что у вас настоящая ладонь, а кожа на ладони говорит, что боли нет. Вы можете представить ее, но вы ее не чувствуете, ибо у вас реальная рука, отправляющая реальную обратную связь, а в столкновении между реальностью и иллюзией реальность обычно выигрывает.

Однако у таких людей, как Роберт, нет ладони. В мозг не поступает никаких аннулирующих сигналов, которые могли бы подавить сохраненные воспоминания о боли. Когда Роберт воображает, что его ногти впиваются в руку, он не получает противоречивых сигналов с поверхности кожи, говорящих: «Роберт, тупица, нет здесь никакой боли». В самом деле, если сами двигательные команды связаны с ощущением впивающихся ногтей, вполне возможно, что усиление этих команд приводит к соответствующему усилению сопутствующих болевых сигналов. По всей вероятности, именно поэтому боль настолько сильная.

Какой же вывод можно сделать из подобных рассуждений? Даже мимолетные сенсорные ассоциации, например ассоциации между сжиманием кулака и впиванием ногтей в ладонь, представляют собой перманентные следы в мозге, которые обнаруживаются только при определенных обстоятельствах – в данном случае переживаются как боль в фантомной конечности. Более того, предполагается, что боль – это мнение о состоянии здоровья организма, а не просто рефлексивный ответ на травму. Не существует прямой горячей линии от болевых рецепторов к «центрам боли» в мозге. Зато различные мозговые центры (особенно те, которые связаны со зрением и осязанием) постоянно взаимодействуют между собой; в результате один вид разжатого кулака, передаваясь по каналам обратной связи, может заставить человека почувствовать, как кулак разжимается, и устранить иллюзорную боль в несуществующей руке.

Если боль – иллюзия, возникает вопрос: насколько сильное влияние оказывает зрение на наши субъективные переживания? Чтобы это выяснить, я провел весьма дьявольский эксперимент на двух моих пациентках. Едва Мэри вошла в лабораторию, я попросил ее поместить фантомную правую руку в зеркальный ящик. Затем я попросил ее надеть серую перчатку на левую руку и вставить ее в ящик с другой стороны. Убедившись, что ей удобно, я поручил одному из аспирантов спрятаться под занавешенным столом и засунуть в коробку левую руку (тоже в перчатке). Ящик был устроен таким образом, что, когда Мэри смотрела внутрь, она видела не свою левую руку, а левую руку аспиранта (которая в перчатке выглядела точь-в-точь, как и ее собственная), а также ее отражение в зеркале. Когда аспирант сжимал кулак или касался указательным пальцем подушечки большого пальца, Мэри чувствовала, что ее фантом движется. Как и в случае с нашими предыдущими пациентами, зрительной информации было достаточно, чтобы обмануть мозг и заставить его ощутить движение в фантомной конечности.

Но что произойдет, если Мэри увидит, как ее пальцы принимают анатомически невозможные положения? Мэри снова поместила свою фантомную руку в коробку – ладонью вниз. Однако на сей раз аспирант вставил в ящик не левую, а правую руку – ладонью вверх. Так как рука была в перчатке, она выглядела точно так же, как правая рука, лежащая ладонью вниз. Затем аспирант согнул указательный палец и коснулся ладони. Мэри, которая смотрела в ящик, показалось, что ее фантомный указательный палец сгибается в обратную сторону и пытается коснуться запястья – но так не бывает![32]32
  Особого внимания заслуживает и другая особенность Мэри. За все предыдущие десять лет она ни разу не почувствовала фантомного локтя или запястья; ее фантомные пальцы крепились прямо к культе над локтем. Однако, взглянув в зеркало, она ахнула и воскликнула, что теперь действительно ощущает – а не просто видит – локоть и запястье. Таким образом, не исключено, что призрак давно утраченной руки все это время дремлет где-то в мозге и может быть мгновенно воскрешен притоком зрительных сигналов. Если это так, данная методика может найти применение и в лечении пациентов, использующих протезы: эти люди часто испытывают потребность «оживить» протез фантомом и жалуются, что после его исчезновения протез кажется «неестественным». Возможно, транссексуальные женщины, подумывающие о том, чтобы стать мужчинами, могут устроить себе генеральную репетицию и возродить дремлющий в мозге образ полового члена (если, конечно, нечто подобное существует) с помощью подобия зеркального ящика, который мы использовали с Мэри.


[Закрыть]

Когда Мэри увидела, что ее палец неестественным образом выворачивается назад, она пробормотала: «По идее, такое должно вызывать какие-то особенные ощущения, доктор, но это не так. Никаких особенных ощущений, или боли, или чего-то подобного».

Другая испытуемая, Карен, вздрогнула и сказала, что вывернутый фантомный палец болит: «Как будто кто-то схватил меня и потянул за палец. Я почувствовала острую боль».

Эти эксперименты крайне важны, ибо решительно противоречат теории о том, что мозг состоит из нескольких автономных модулей, действующих наподобие ведерной бригады. Популяризованное исследователями искусственного интеллекта мнение, будто мозг ведет себя как компьютер, в котором каждый модуль выполняет свою собственную задачу и отправляет свой выход в следующий модуль, широко распространено. С этой точки зрения сенсорная обработка предполагает односторонний каскад информации от сенсорных рецепторов на коже и других органов чувств в высшие центры головного мозга.

Однако мои эксперименты подсказывают мне, что мозг работает иначе. Его связи необычайно лабильные и динамичные. Восприятие возникает как результат обмена сигналами между различными уровнями сенсорной иерархии, даже между разными сенсорными модальностями. Тот факт, что зрительный вход может устранить спазм несуществующей руки, а затем стереть ассоциированное с ним воспоминание о боли, наглядно иллюстрирует, насколько обширными и сложными могут быть такие взаимодействия.

* * *

Изучение пациентов с фантомными конечностями позволило мне не только заглянуть во внутреннюю работу мозга, но и разгадать многие загадки, выходящие далеко за рамки простых вопросов, с которых я начал четыре года назад, когда Том впервые вошел в мой кабинет. Мы стали свидетелями (прямо и косвенно), как появляются новые связи во взрослом мозге, как обрабатываются сигналы от разных органов чувств, как активность сенсорных карт связана с сенсорным опытом и, в целом, как мозг обновляет свою модель реальности в ответ на новую сенсорную информацию.

Наши исследования позволяют по-новому взглянуть на так называемую дискуссию о роли воспитания и природных факторов (социогенетизм против биогенетизма) и задать важный вопрос: фантомные конечности возникают главным образом под влиянием негенетических факторов, таких как реорганизация коры или неврома культи, или представляют собой призрачную персистенцию врожденной, генетически определенной схемы тела? Ответ, судя по всему, заключается в том, что фантом возникает в результате и того, и другого. В качестве иллюстрации я приведу пять примеров.

В случае ампутации ниже локтевого сустава хирурги иногда расщепляют культю в клешнеподобный придаток (в качестве альтернативы стандартному металлическому крюку). После операции такие люди могут хватать предметы, поворачивать их и иначе манипулировать материальным миром. Что примечательно, их фантомная рука (в нескольких сантиметрах от настоящей плоти) тоже расщеплена на две части – с одним или несколькими фантомными пальцами на каждой половине. Я знаю случай, когда пациент решился на ампутацию «клешни», однако в итоге остался с перманентно расщепленным фантомом (чем не доказательство, что скальпель хирурга способен рассечь даже призрачную плоть?) После первоначальной операции, в ходе которой культя была расщеплена, мозг этого пациента, должно быть, скорректировал схему тела, включив в него щипцы, – иначе с какой стати у него вдруг появилась фантомная клешня?

Две другие истории не только забавны, но и весьма информативны. Первая девочка, которая родилась без предплечий, часто использовала фантомные пальцы для счета и решения арифметических задач. Вторая родилась с правой ногой на 5 сантиметров короче левой; в возрасте шести лет она перенесла ампутацию ниже колена и обрела сразу четыре ноги! В дополнение к одной хорошей ноге и ожидаемому фантому у нее появились две внештатные фантомные ноги – одна заканчивалась на уровне ампутации, а вторая, в комплекте с голенью, тянулась до самого пола[33]33
  Расщепленные фантомы описаны Kallio, 1950. Множественные фантомы у ребенка описаны La Croix et al., 1992.


[Закрыть]. Хотя исследователи привели этот пример, дабы проиллюстрировать роль генетических факторов в определении схемы тела, с равным успехом его можно использовать, чтобы подчеркнуть негенетические влияния, ибо с какой стати вашим генам задавать три отдельных образа одной ноги?

Четвертый пример, иллюстрирующий сложную взаимосвязь между генами и окружающей средой, помогает объяснить, почему у столь многих пациентов фантомы совершают как произвольные, так и непроизвольные движения, хотя в большинстве случаев эти ощущения со временем исчезают. Первоначально ощущения движения возникают потому, что мозг продолжает посылать в ампутированную конечность моторные команды (и отслеживает их). Но рано или поздно отсутствие зрительного подтверждения (эй, руки-то нет) заставляет мозг игнорировать эти сигналы, и движение больше не ощущается. Однако если это так, то как мы можем объяснить стойкие ощущения движения у людей, подобных Мирабель, которая родилась без рук? Я могу лишь догадываться, что поскольку у обычного взрослого за плечами целая жизнь зрительной и кинестетической обратной связи, мозг ожидает ее даже после ампутации. Спустя некоторое время он окончательно «разочаровывается», что и приводит к утрате произвольных движений или самого фантома. Однако сенсорные области мозга Мирабель никогда не получали такой обратной связи. Следовательно, никакой усвоенной зависимости от сенсорного подтверждения нет. Вероятно, именно поэтому ощущения движений сохранялись у нее в течение двадцати пяти лет.

Последний пример исходит из Индии, которую я посещаю каждый год. Страшная болезнь – проказа – все еще довольно распространена в моей родной стране и часто приводит к потере конечностей. В лепрозории в Веллоре мне сказали, что пациенты, которые теряют руки, не испытывают фантомов; я лично обследовал несколько таких людей и проверил эти утверждения. Стандартное объяснение состоит в том, что пациент постепенно «научается» ассимилировать культю в свою схему тела с помощью зрительной обратной связи. Но если данное утверждение верно, то как объяснить устойчивое присутствие фантомов у пациентов с ампутацией? Возможно, ключевую роль здесь играет постепенная потеря конечности или одновременное наличие прогрессирующего нервного повреждения, вызванного возбудителем проказы. В результате мозг успевает скорректировать схему тела так, чтобы она максимально соответствовала реальности. Впрочем, самое странное в другом: когда в культе начинается гангрена и больную ткань ампутируют, фантом все-таки появляется. Но это не фантом старой культи; это фантом всей руки! Можно подумать, в мозге имеется две репрезентации схемы тела – первоначальная (заложенная генетически) и текущая, которая может инкорпорировать последующие изменения. По какой-то странной причине ампутация нарушает равновесие и воскрешает исходную схему тела, которая всегда конкурировала за внимание[34]34
  Это весьма умозрительные объяснения, хотя некоторые из них можно проверить с помощью методов визуализации, таких как МЭГ и фМРТ. Эти устройства позволяют нам видеть активность разных участков живого мозга во время выполнения тех или иных задач. (Например, в мозге ребенка с тремя фантомными ступнями будут визуализироваться три отдельные репрезентации или одна?)


[Закрыть].

Я упоминаю эти диковинные примеры с одной целью: показать, что фантомные конечности возникают из сложного взаимодействия как генетических, так и эмпирических переменных, относительные вклады которых можно оценить только путем систематических эмпирических исследований. Как и в большинстве дебатов о роли природы и воспитания, спрашивать, какая переменная важнее, бессмысленно (путь даже в литературе, посвященной IQ, утверждается прямо противоположное). С равным успехом можно спросить, обусловлена ли влажность воды главным образом молекулами водорода или молекулами кислорода, которые составляют Н₂О! К счастью, проведя правильные эксперименты, вы можете изучить эти факторы по отдельности, исследовать механизмы их взаимодействия и в конечном итоге выработать новые методы лечения фантомной боли. Хотя сама возможность использовать зрительную иллюзию для устранения боли на первый взгляд кажется немыслимой, не забывайте: боль – это иллюзия, существующая только в вашем мозгу, как и любой другой сенсорный опыт. А использование одной иллюзии для устранения другой, в конце концов, не такая уж вопиющая идея, правда?

* * *

Эксперименты, которые я описал до сих пор, помогли нам понять, что происходит в мозгу пациентов с фантомами, и подсказали новые способы, как облегчить их боль. Но это не все. Ключевой вывод гласит: ваше тело – фантом, который мозг временно создал исключительно для удобства. Я знаю, это звучит в высшей степени непривычно, поэтому ниже я продемонстрирую пластичность вашей схемы тела и научу, как в корне изменить ее всего за несколько секунд. Два опыта вы можете проделать на себе прямо сейчас, а для третьего потребуется кое-какой особый реквизит.

Чтобы испытать первую иллюзию, вам понадобятся два помощника. (Назовем их Джули и Мина.) Сядьте на стул, завяжите себе глаза и попросите Джули сесть перед вами. Затем попросите Мину встать справа от вас и дайте ей следующие инструкции: «Возьми мою правую руку и прижми мой указательный палец к носу Джули. Ритмично поглаживай моим указательным пальцем ее нос. Одновременно левой рукой поглаживай мой нос».

Через тридцать или сорок секунд, если вам повезет, у вас возникнет жуткое ощущение, что ваш нос растянулся чуть ли не на метр. Чем случайнее и непредсказуемее последовательность поглаживаний, тем ярче иллюзия. Но почему это происходит? Ваш мозг «замечает», что ощущения на указательном пальце синхронизированы с ощущениями на носу, и думает: «Ощущения на моем носу идентичны ощущениям на моем правом указательном пальце, почему две последовательности идентичны? Вероятность того, что это совпадение, равна нулю, а значит, наиболее вероятным объяснением является то, что мой палец похлопывает мой нос. Но я знаю, что моя рука находится на расстоянии 60 сантиметров от моего лица. Из этого следует, что мой нос должен быть длиной 60 сантиметров»[35]35
  Наши эксперименты с фантомным носом (Ramachandran & Hirstein, 1997) тесно перекликаются с исследованиями Лакнера (Lackner, 1988), хотя сам принцип отличается. В опытах Лакнера испытуемый сидит за столом с завязанными глазами и, согнув руку в локте, касается кончика собственного носа. Когда экспериментатор прикасается вибратором к сухожилию бицепса, испытуемый чувствует не только то, что его рука распрямляется (из-за ложных сигналов от рецепторов растяжения мышц), но и то, что его нос удлинился. В качестве объяснения такого эффекта Лакнер ссылается на «бессознательное умозаключение» Гельмгольца (я держу свой нос; моя рука вытянута, значит, мой нос длинный). Иллюзия, описанная нами, не требует вибратора и, по-видимому, целиком зависит от байесовского принципа – крайне низкой статистической вероятности того, что две тактильные последовательности могут быть абсолютно идентичными. (Наша иллюзия не работает, если субъект просто держит нос помощника.) Не все испытуемые переживают эту иллюзию, но то, что она вообще существует – что все ваши многолетние представления о собственном носе можно аннулировать всего за несколько секунд прерывистых тактильных сигналов – поражает воображение.
  Наши эксперименты с КГР см. Ramachandran & Hirstein, 1997, а также Ramachandran, Hirstein & Rogers-Ramachandran, 1998.


[Закрыть].

Я пробовал данный эксперимент на двадцати испытуемых, и он работает примерно с половиной из них (надеюсь, он сработает и с вами). Однако самое удивительное, на мой взгляд, заключается в том, что он работает вообще – что ваши представления о собственном носе и вашу схему тела, которую вы строили на протяжении всей жизни, могут свести на нет всего несколько секунд правильной сенсорной стимуляции. Этот простой опыт не только показывает, насколько пластична схема тела, но и иллюстрирует самый важный принцип, лежащий в основе всего восприятия, – извлечение статистических корреляций из окружающего мира для создания временно приемлемой модели.

Вторая иллюзия требует одного помощника и вызывает еще более невероятные ощущения[36]36
  Botvinik & Cohen, 1998.


[Закрыть]. Предварительно вам нужно сходить в магазин и купить резиновую руку. Затем соорудите квадратную картонную «перегородку» со стороной 50 сантиметров и поставьте ее на стол перед собой. Правую руку спрячьте за картонку, а искусственную руку положите перед ней. Попросите вашего друга синхронно поглаживать одинаковые места на вашей руке и игрушечной. Внимательно смотрите на игрушечную руку. Через несколько секунд вы почувствуете, что она стала частью вашего тела! Опыт жуткий, ибо вы прекрасно знаете, что смотрите на резиновую руку, однако это не мешает вашему мозгу приписывать ощущения именно ей. Как и предыдущая, данная иллюзия – наглядное доказательство того, насколько эфемерна схема тела и как легко ею можно манипулировать.

Проецирование ощущений на резиновую руку само по себе достаточно удивительно, но мой аспирант Рик Стоддард и я обнаружили нечто еще более потрясающее: оказывается, вы можете почувствовать, как кто-то прикасается даже к столам и стульям, которые не имеют никакого физического сходства с частями человеческого тела. Сядьте за письменный стол и спрячьте свою левую руку под столом. Попросите вашего друга одновременно похлопывать и поглаживать правой рукой поверхность стола (которую вы видите), а левой – поглаживать и похлопывать вашу левую руку (которая скрыта от глаз). Совершенно необходимо, чтобы вы не видели движений его левой руки (при необходимости используйте картонную перегородку или занавес). Через минуту или около того вы начнете «чувствовать» поверхность стола, хотя ваш сознательный ум прекрасно знает, что это абсурд. Опять же, явная статистическая невероятность совпадения двух цепочек похлопываний и поглаживаний – одну из них вы видите на столе, а другую ощущаете на руке – приводит мозг к выводу, что стол теперь является частью вашего тела. Иллюзия настолько убедительна, что несколько раз, когда я слишком долго вел пальцем по столу, Рик восклицал, что его рука «удлинилась» или «растянулась» до абсурдных пропорций.

Обе иллюзии не просто забавные трюки, которые весело опробовать на друзьях или родственниках. Идея, что вы можете спроецировать свои ощущения на внешние объекты, весьма оригинальна и напоминает мне о таких явлениях, как внетелесные переживания, или вуду («ощущение» боли, когда кто-то колет куклу). Но как мы можем быть уверены, что студент-доброволец не прибегает к метафоре, когда говорит: «Я чувствую свой нос там» или «стол ощущается как моя собственная рука»? В конце концов, у меня часто возникает «ощущение», что мой автомобиль является частью моей расширенной схемы тела – достаточно небольшой вмятины, чтобы я пришел в ярость. Но осмелюсь ли я утверждать, что машина стала частью моего тела?

Ответить на эти вопросы не так-то просто, но, чтобы выяснить, действительно ли студенты идентифицируют себя с поверхностью стола, мы разработали простой эксперимент, в основу которого была положена так называемая кожно-гальваническая реакция (КГР). Если я ударю вас молотком или занесу над вашей ступней тяжелый камень, зрительные области вашего мозга отправят соответствующее сообщение в лимбическую систему (эмоциональный центр), чтобы подготовить ваше тело к принятию экстренных мер (в данном случае – бежать от меня подальше). Ваше сердцебиение убыстряется, и вы начинаете потеть, чтобы рассеять излишек тепла. Эту реакцию тревоги можно отследить, измеряя вызванные потоотделением колебания в сопротивлении кожи – КГР. Если вы посмотрите на свинью, газету или карандаш, то датчики не зафиксируют никаких изменений, но если вы посмотрите на что-то вызывающее – фотографии Мэпплторпа, разворот в журнале «Playboy» или тяжелый камень, зависший над вашей ногой, – эти изменения будут огромны.

Короче говоря, я подключал студентов-добровольцев к устройству регистрации КГР и просил их смотреть на стол. В течение нескольких секунд я одновременно гладил скрытую руку и поверхность стола, пока студент не начинал ощущать стол как продолжение собственной руки. Затем на глазах у испытуемого я стукал по столешнице молотком. В КГР мгновенно происходили резкие изменения, как будто я ударял по настоящим пальцам. (В ходе контрольного эксперимента, когда я поглаживал стол и руку не синхронно, никаких колебаний в КГР не наблюдалось.) Казалось, стол каким-то образом соединился с лимбической системой студента и был ассимилирован в его схему тела, причем настолько, что угроза столу стала восприниматься как угроза собственному телу. Если этот аргумент верен, то, возможно, вопрос: «Не отождествляете ли вы себя с вашим автомобилем?» – не такой уж глупый. Просто стукните по капоту кулаком и посмотрите, изменится ли ваша КГР. В самом деле эта технология может дать нам кое-какие подсказки относительно таких неуловимых психологических явлений, как эмпатия и любовь, которые вы испытываете к своему ребенку или супругу. Если вы искренне кого-то любите, может, вы в самом деле стали частью этого человека? Не исключено, что переплелись не только ваши души – но и ваши тела.

А теперь задумайтесь, что все это значит. В течение всей своей жизни вы полагали, что ваше «Я» привязано к одному единственному организму, который остается относительно стабильным и постоянным, по крайней мере, до момента физической смерти. Фактически «лояльность» вашего «Я» к вашему телу – аксиома, которая не подлежит сомнению. И тем не менее наши эксперименты свидетельствуют о прямо противоположном – что ваша схема тела, несмотря на всю видимость долговечности, представляет собой транзиторный внутренний конструкт, который поддается кардинальному изменению с помощью нескольких простых трюков. По большому счету, это всего лишь временная оболочка, которую вы создали, чтобы передать свои гены потомству.