Текст книги "Шабаш Найтингейл"

Виолетта Стим
Шабаш Найтингейл

© Виолетта Стим, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Моему ангелу-хранителю

Плейлист

Ruelle – Live Like Legends

Ava Max – Kings & Queens (acoustic)

Hurts – Mercy

UNSECRET feat. Nilka – Last Survivor

RIELL x LBLVNC – Phoenix

Lana Del Rey – Yosemite

Valerie Broussard – A Little Wicked

Angelika Han – Beautiful Mess

Saint Mesa – Throne

Saveus – Traitors

Natasha Blume – Black Sea

Ruelle – The World We Made

Jetta – I'd Love To Change The World

Raign – When It's All Over

Ki: Theory – Enjoy The Silence

Sleeping Wolf – Introduction

Lana Del Rey – Happiness is a butterfly

Madalen Duke – How Villains Are Made

Jones as The Dame – Blood in the Water

XXXSENSATION – Save Them

RAIGN – Knocking on Heavens Door

Lykke Li – No Rest For The Wicked

Florence + The Machine – Breath Of Life

Ray Chen feat. Valerie Broussard – Awaken

UNSECRET feat. Ruelle – Final Hour

Klergy with Valerie Broussard – start a war (slowed down)

The Spiritual Machines – Don't Fear The Reaper

Eurielle – Rescue Me

Billie Eilish, Khalid – lovely

Sam Smith – Writing's On The Wall

Eurielle – City of the Dead

Глава 1. Смерть короля Артура

Парящий остров Эйрин был тем удивительным местом, которое могло легко существовать в мировоззрении одних людей, но при этом оставаться совершенно фантастическим для других. С давних времен среди магов и волшебников он именовался обителью богов, священным символом, недостижимо далеким и прекрасным. Обычные люди никогда не слышали о нем, а жители Нью-Авалона могли видеть лишь тогда, когда кроваво-красные облака над проклятым архипелагом расступались и открывали взору хрустальные башенки и шпили, блестящие на солнце.

Но, пусть и окруженный сакральным смыслом, словно сияющим венцом, отделяющим его от всего сущего, несмотря на бесконечные рассуждения о мифической природе, Эйрин был реален всегда. А большинство его жителей и вовсе не задумывались о своей «божественности». Они проводили дни, как привыкли, – в праздности, в умственном труде, в великосветском общении или уединении от толпы, не требуя к себе молитв. Да и новости из других миров до них доходили медленно. Если уж такое случалось, то сразу превращалось в сенсацию, остававшуюся на слуху долгое время.

Многие месяцы в каждой гостиной и в каждом зале только и говорили, что о триумфальном возвращении Вильгельмины Спириты в Эмайн Аблах. О том, что светлые и темные теперь стали исчезающими видами. И о том, что Глас Белого Ворона скоро доберется до каждого из них.

Однако дни шли, ничего не менялось… И вот уже пополз другой слух – о Вороне, который завершил свое кругосветное путешествие и вернулся в Хэксбридж. Он успел побывать всюду, не упустив ни одной страны или скрытого волшебного города. Оставался только Эйрин.

Вскоре счет пошел на дни, затем на часы и на минуты… Тревога на живописных улицах древнего города нарастала с каждым движением стрелок часов. Все готовились к неотвратимой встрече.

Утром этого дня призрачные силуэты заполонили площадь, столпившись возле портала будто бы в ожидании конца света. Для людей, живущих столетиями, мысль о том, чтобы потерять свою светлую или темную сущность, в мгновение став кем-то другим, с новыми способностями, была сродни страху смерти, которого они не испытывали уже очень давно. Вражды между сторонами в мире богов не существовало – эйринцы привыкли пребывать в согласии и стабильности, а теперь… просто не знали, чего ждать.

Шум толпы мерным рокотом поднимался над крышами домов, разбиваясь о высокую толстую стену, ограждающую район Тринадцати Первых. За стеной, как и всегда, царила тишина, а вокруг было на удивление безлюдно.

Одинокий высокий мужчина с длинными темными волосами, рассыпавшимися по полупрозрачному старомодному сюртуку, вопреки местным обычаям куда-то сильно спешил. Завидев впереди стену, он на мгновение остановился и смерил ее неодобрительным взглядом.

– Тринадцать Первых знают все, – мрачно проговорил мужчина вполголоса и продолжил путь.

Ожидавшая его Антуанетта Вайерд сидела за столиком на открытой террасе своего небольшого, по-южному очаровательного особняка, иногда в шутку называемого «Шато Шарман». В этом особняке волшебница провела большую часть жизни на острове. И хорошо помнила, как девочка по имени Лилианна встретила ее, когда она переместилась через портал впервые. Лили и разрешила поселиться здесь, неотрывно глядя своими большими, чересчур взрослыми голубыми глазами.

Уже тогда Антуанетта подозревала, что Лилианна была не просто ребенком, а персоной куда более серьезной.

Познакомившись с соседями – супружеской парой, ранее жившей в семнадцатом веке на Стурворме в мире Нью-Авалона, – и проведя с ними несколько увлекательных встреч за чаем и беседами, Антуанетта узнала, что не она одна отнеслась к Лили подозрительно. Девочку на Эйрине недолюбливали, если не сказать иначе – ее боялись.

Стоило задуматься, и появления Лили можно было соотнести со всеми загадочными событиями, когда-либо происходившими в городе. Ребенка, не взрослеющего и не стареющего вот уже несколько веков, хорошо знали в лицо. Лилианна всегда оказывалась на площади, чтобы встретить гостей или новых жителей, непременно выводила их на разговор, вызывалась выступить провожатой. Если кто-нибудь отваживался нарушить местные порядки, то девочку замечали заходящей в дома виновников, а затем, после ее визитов, люди пропадали без следа.

Больше века назад Лили не раз видели возле портала перед самым его закрытием. Именно она собрала и возглавила группу жителей, поддержавших Винсента Ларивьера с его безумной идеей уничтожения земного мира. Она же первой осудила их, когда Деметра Лоренс победила бывшего магистра. По просьбе Антуанетты девочка заточила Коула Ларивьера в темницу. И отпустила его годом позже, уже по собственной инициативе.

Лили единственной разрешалось посещать и покидать Старый город за стеной. Только она могла видеть Тринадцать Первых вживую.

Этим утром Антуанетта не зря думала о девочке – она предчувствовала, что вот-вот встретится с ней вновь. Появление Ворона не прошло бы мимо вездесущих глаз Лилианны Эмброуз.

И хотя до террасы «Шато Шарман» не долетало ни звука панических настроений, охвативших площадь, на душе у Антуанетты было тревожно. Она сидела без дела и наблюдала за тем, как ветер треплет кружевную скатерть на столике, на которой так и осталась лежать нетронутой принесенная с собой книга. Ее бордовая обложка мерцала в свете солнца, точно пропитанная свежей кровью.

Несмотря на все желание отвлечься за чтением, Антуанетте этого не удалось.

– Он не прилетит, – послышался детский голос возле ее левого плеча.

Вздрогнув от неожиданности, Антуанетта медленно повернулась и поглядела на возникшую совсем рядом крошечную фигуру в белом кружевном платьице. Худое треугольное лицо с заостренными чертами и длинные серебристо-белые волосы придавали Лили какое-то эфемерное, неземное очарование. Прекрасный маленький ангел, дитя фейри – кто угодно, но не человеческий ребенок. Серьезное, взрослое выражение лица наделяло девочку видом не просто жутким, но угрожающим.

– Ворон, – уточнила Лили, невинно пожимая плечами. – Зря все его ждут. Он не прилетит.

– Не прилетит? Но что тогда все это значит? – напряженно спросила Антуанетта, не считая необходимым скрывать свои эмоции. Она была уверена – посланница Первых видела ее насквозь, и не только в буквальном смысле.

Взгляд Лилианны скользнул куда-то вверх и вбок, словно на невидимого собеседника, и стал задумчивым, как если бы она действительно слушала чью-то обращенную к ней речь. Пару секунд спустя девочка рассмеялась и даже кивнула, и вновь посмотрела на Антуанетту.

– Тебя хотят видеть, – сказала она. – Отправляться нужно прямо сейчас.

– Отправляться куда? – спросила Антуанетта и тут же почувствовала, как голос ее задрожал. – Это связано с Вороном? Ты ведь не имеешь в виду, что…

– Кое-кто из Тринадцати Первых хочет поговорить, – ответила ей девочка. – В таких случаях не полагается медлить, как ты понимаешь.

Она поплыла к двери, ведущей с террасы в спальню волшебницы, явно намереваясь вновь выступить провожатой.

Взлетев было со стула, Антуанетта посмотрела на удаляющийся полупрозрачный силуэт Лили и вспомнила о Томасе, которого ждала с новостями до появления маленькой гостьи. Что, если он не успеет вернуться до того, как она покинет особняк? Что, если она сама исчезнет без следа, как и все прочие, чьи имена теперь уж были позабыты? Что, если боги чем-то на нее прогневались?

Внезапно Антуанетта почувствовала, как призрачное тело пушинкой на ветру стало плыть вперед без какого бы то ни было ее согласия. Лилианна давала понять – выбора не оставалось.

В мгновение она пролетела свою спальню, спустилась в главную залу с камином и большим обеденным столом и проплыла над лестницей на первый этаж, к выходу из особняка… как вдруг в холле наткнулась на застывшего от изумления Тома.

– Томас! – то ли воскликнула, то ли выкрикнула она, стараясь на лету уцепиться руками за его сюртук.

– Что происходит? – выпалил он, хватая ее за руку и импульсивными чарами удерживая на месте.

– Она тащит меня в Старый город, я не знаю зачем, – едва ли не плача, на одном дыхании выговорила Антуанетта, поглядывая на дверь, за которой уже скрылась девочка. – Что ты увидел на площади, Томас?

– Они все ждут, но безрезультатно и… уже понимают это, – сбивчиво ответил он, смотря на ее наверняка до смерти перепуганное лицо. – Боги что-то задумали. Что-то нехорошее.

– Он не прилетит, – всхлипнув, повторила Антуанетта слова девочки, ощущая, как отчаянно тело сопротивлялось, чтобы не рвануть следом за провожатой, а пальцы Тома все сильнее сжимали ее запястье, стараясь удержать. – Прости меня, Томас, мне так жаль… За все, что я сделала. Я не хочу, чтобы меня… забыли.

И в тот же миг устремилась прямо сквозь стену, успев лишь ухватить последний тревожный взгляд мужчины.

Оказавшись на пустых улочках, Антуанетта, подхваченная неведомой магией, быстро догнала скрывшуюся за поворотом Лили – та лишь кратко обернулась, чтобы удостовериться в ее присутствии, и не сказала ни слова. По левую сторону высилась высокая белокаменная стена, и они поплыли вдоль нее.

С площади доносился не стихающий ни на секунду гул множества голосов. Казалось, там собрался весь город. Антуанетта терялась в догадках, отчего Лилианна, зная, что Ворона можно было не ждать и не опасаться, вообще допустила это столпотворение. В чем заключалась ее выгода?

И только когда они остановились перед огромными, в четыре человеческих роста, воротами, волшебница все поняла. Створки, переливающиеся блестящим, начищенным серебром, как будто бы сделанные из ртути, стали медленно открываться внутрь.

Вот для чего Лилианна позволила жителям острова собраться возле портала! Она хотела отвлечь их внимание.

Стены, окружавшие Старый город, были зачарованы таким образом, чтобы ни один «призрак» не мог переместиться сквозь них. Раньше ворота открывались для одной только Лили, и это не вызывало ни у кого лишних вопросов. Но сейчас… Сейчас ни одна живая душа не должна была видеть, что провожатая взяла с собой Антуанетту.

Ради этого визита девочка позволила людям месяцами испытывать страх за свою жизнь и бояться Ворона. Что же боги хотели от волшебницы на самом деле? Вряд ли они стали бы придумывать такой сложный план ради одной лишь казни.

Сделанная догадка не позволила Антуанетте чувствовать себя спокойнее, однако вызвала и другое чувство – робкое любопытство. Когда ворота плавно закрылись за спиной с тихим звуком, она позволила себе осмотреться.

Здания здесь казались выше и чуть помпезнее, чем те, к которым волшебница привыкла. Это были уже не скромные южные домики, а настоящие дворцы, с башнями и куполами. В некоторых окнах горел свет, пахло цветами и пряностями.

Антуанетта увидела двух девушек, одетых как служанки, идущих, не плывущих, ей навстречу. И с удивлением отметила, что те являлись материальными, смеялись и разговаривали… Словом, выглядели самыми обычными людьми. В их руках были плетеные корзинки, как если бы девушки возвращались домой с рынка. Поравнявшись, служанки смерили Антуанетту и Лили не менее любопытными взглядами и замолчали до тех пор, пока не прошли мимо. Девочка оглянулась и, явно спохватившись, прищелкнула пальцами.

Вмиг провожатая и ее спутница тоже стали материальными, а ноги их опустились на мостовую. Привыкая к забытым ощущениям, Антуанетта сделала несколько маленьких шагов, а затем уверенно пошла вперед, отмечая, что ей нравится звук каблуков собственных туфель, звонко отбивающих такт по отполированным временем камням.

Пройдя улицу до конца, они свернули в переулок и направились к красивому дворцу, построенному в стиле римского классицизма шестнадцатого века, с исполинскими колоннами, удерживающими на себе вес необъятной ротонды с куполом – она выступала центром композиции главного фасада здания.

С иголочки одетые лакеи распахнули двери и замерли с важным видом. Лили прошла мимо них, одарив лишь легким кивком в знак приветствия.

Внутри ротонды было много света, проходящего через сплошной хрустальный купол и отражающегося от отделанных белым мрамором стен, возле которых стояли диваны, обтянутые небесно-голубым бархатом, и вазы с летними цветами и тропическими растениями. В центре располагался журчащий фонтан с плавающими в воде рыбками. Некая девушка, сидевшая неподалеку от фонтана, играла на арфе.

Антуанетта подумала, что эта девушка могла быть кем-то из Тринадцати Первых, однако они прошли мимо и стали подниматься по широкой винтовой лестнице. Миновали несколько светлых коридоров и покоев, обставленных уютно и, казалось бы, даже простовато для главных богов. Пока наконец не оказались в комнате, чересчур похожей на спальню в ее собственном доме – с белоснежной мебелью, кроватью на постаменте, бассейном с голубой водой и дверью, занавешенной прозрачным тюлем, очевидно, ведущей не куда-то, а на террасу.

Антуанетте стало совсем не по себе. Она будто бы переместилась обратно.

Не могла же она жить в особняке, построенном по приказу Тринадцати Первых? Или могла? Ведь весь остров был создан ими. Но и это не объясняло, почему их комнаты настолько схожи. На секунду ей показалось, что разум затуманили чарами, а она вдруг очутилась в фантасмагорическом сне, где не могла разобрать, что реально, а что – нет.

И пока Антуанетта вертела головой, удивляясь обстановке, провожатая Лили куда-то исчезла. А из угла, с незамеченного ранее кресла поднялась фигура в просторном белом плаще с низко накинутым на голову капюшоном – так, что вместо всего лица были видны лишь подбородок и часть рта.

– Будь спокойна, Антуанетта, – сказала фигура молодым женским и отчего-то кажущимся знакомым голосом, читая ее мысли. – Все сны одновременно реальны и нет. То, что кажется странным, уже могло происходить в другом мире, в другое время, с кем-то другим. Но очень на тебя похожим.

– Вы не хотите показывать мне настоящую комнату и настоящую себя, – предположила Антуанетта. – Кто вы?

– Это не столь важно, – улыбнулась богиня. – Важно лишь то, что будет.

– Всех жителей острова волнует именно этот вопрос, – сказала Антуанетта.

«Боги что-то задумали. Что-то нехорошее», – вспомнила она слова Тома и усилием воли постаралась вернуть своим мыслям контроль. Она не должна была позволить и дальше дурачить себя чарами, даже если это будет последним, что она сделает в жизни.

– Ворон не прилетит – вот что сказала мне Лилианна Эмброуз. Почему? Кто она такая? – спросила Антуанетта, и ее голос прозвучал злее, чем хотелось.

– Ты знаешь ответ, – протянула богиня, не двигаясь с места. – Ворон не прилетит потому, что таково наше желание. Этому механизму нечего делать здесь, на небесном острове, и мы его не пропустим. Все останется по-прежнему. Жителям Эйрина не о чем волноваться…

Антуанетта уловила скрытое напряжение в интонациях, осознав, что ее визит и вправду не принесет ничего хорошего.

– …в отличие от жителей Нью-Авалона, – закончила богиня.

– Вы хотите наказать их за то, что они сделали? Смешали светлых и темных? – с опаской предположила волшебница.

Губы богини вновь растянулись в улыбке, очевидно насмешливой.

– Волей судьбы они стали ответственны за старые чужие грехи, Антуанетта. И эта отложенная кара, тянущаяся через многие годы, вот-вот настигнет их. Поэтому я вызвала тебя. Ведь ты, как известно, владеешь особыми контактами с жителями нижнего мира.

– Грехи, кара… Как все, о чем вы говорите, касается меня? – спросила волшебница, вновь пытаясь сосредоточиться, – ее мысли уплывали куда-то вдаль, а голова ощутимо кружилась. Иллюзорные чары шли не на пользу ставшему материальным телу.

– Моя дорогая Лилианна докладывала, что они навещали тебя. Некоторые даже не раз… – сказала богиня. – Деметра Лоренс, Рубина Вэлфорд, Дориан Далгарт, Патриция Альфано – вот о ком я говорю.

– Не одна я общалась с гостями острова. Но что…

– Ты должна знать – на Нью-Авалоне скоро пробьет последний час, – жестко проговорила богиня, вовсе не собираясь ее слушать. – Отпущенное ему время истекло, как когда-то истекло время старого Авалона. Остановить судьбу нельзя – она исключительно жестокая натура.

– Нью-Авалон исчезнет, как и его предшественник? – медленно переспросила Антуанетта, осмысливая услышанное. – Но вы ведь можете им помочь?

Богиня молчала, позволяя ей продолжить мысль.

– Или… этот вопрос для вас уже решенный? – с волнением в голосе догадалась Антуанетта. – Вы не позволите им выжить. Ведь так?

– Ты можешь облегчить их страдания, передав послание от нас, – сказала богиня, а затем, с чуть смягчившейся интонацией, добавила: – И можешь успеть попрощаться, если хочешь, – на это время еще остается.

* * *

В мире Нью-Авалона царила зима. Деметра Лоренс и Дориан Далгарт не так давно отметили Йоль – с украшенной праздничной пихтой, ужином с жаренным в меду гусем и поцелуями под омелой.

Как всегда случается с праздниками, закончились они быстро, а вслед за ними вернулась работа в Верховном Ковене. Потянулись долгие январские дни, тоскливые и серые, ничуть не отличавшиеся от подобных дней в Англии. Дороги и лесные тропы слегка подмерзли, подернувшись легким слоем инея, но снег, даже если он и шел, не желал задерживаться и быстро таял, едва коснувшись земли.

От экономки Рут Деми слышала, что много лет назад по приказу одного из магистров было создано целое подразделение погодных магов, распределенных по постам на всей территории архипелага. Они неустанно следили за небом и применяли чары каждый раз, когда шел дождь или снег, чтобы устранить ядовитые компоненты, испарениями попадающие в облака и тучи с моря.

Теперь они с этой Рут вообще много общались, и нередко получалось так, что у Деметры вовсе не было других собеседников. Дориан часто уезжал в Эмайн по делам Ковена, и она оставалась одна, вместе с экономкой и кухаркой, в небольшом тюдоровском особняке под названием Лост-хаус на острове Вайлдханте, где жила уже больше года, вдали от высшего общества.

В этот день Деми тоже была одна, по обыкновению проводя время в кабинете за письменным столом, на котором стопками громоздились различные книги. Было важно обнаружить в них хоть что-то, способное пролить свет на ее уникальную проблему.

Деметра со вздохом отвлеклась от мелкого, почти неразборчивого старинного шрифта и протянула руку за кружкой клюквенного чая, принесенного Рут несколько минут назад и не успевшего остыть. От сегодняшнего чтива начинала болеть голова – это был титанический труд Томаса Мэлори «Смерть короля Артура», собравший в себе все рыцарские истории об этом легендарном правителе. Уже не пытаясь вникать в сложный, не вызывающий энтузиазма текст, написанный аж в пятнадцатом веке, она только пролистывала страницы, чтобы быстрее добраться до интересующей ее части.

«Увидя бегущего на него короля, Мордред устремился ему навстречу с обнаженным мечом в руке. Король Артур достал Мордреда из-под щита и пронзил его насквозь острием копья. Почуяв смертельную рану, из последних сил Мордред рванулся вперед и ударил Артура мечом сбоку по голове, и рассек преграду шлема и черепную кость. И рухнул тогда Мордред наземь мертвый. Благородный король Артур повалился рядом с ним», – прочитала она вслух, проводя неприятную для себя параллель.

Перед ее глазами все еще стояла темная площадь, освещенная отблесками горящих костров, и кинжал Коула, по самую рукоять вошедший в грудь Дориана. Она всеми силами старалась забыть эту сцену, но та все равно изыскивала способ проникнуть в мысли.

Деми начала читать книгу отнюдь не из-за подобного совпадения. Она надеялась, что если узнает больше о старом Авалоне, то это окажется важным для понимания Авалона нового. А точнее, поможет найти способ выбраться из волшебного мира в земной.

Как и Дориану, смертельно раненному Артуру необходимо было чудо, чтобы исцелиться, и верные люди принесли короля на берег, где на лодке его встретили прекрасные королевы фей. Они отвезли его на остров Авалон.

Однако несколькими абзацами ниже автор книги явно принимался ехидствовать, сообщая о том, что вскоре могила короля Артура появилась в небольшой часовне возле Гластонбери, и никто не знал, он ли в действительности там похоронен. Надпись на надгробном камне сообщала: «Здесь лежит Артур, король в прошлом и король в грядущем».

Он мог умереть или мог остаться жить на Авалоне… Но, вне зависимости от того, какой из фактов был правдивым, люди верили, что король вернется в сложные для страны времена и поможет все исправить.

На Нью-Авалоне, казалось, сложные времена уже прошли и воцарился долгожданный мир. Однако, кроме этого, изменилось мало. Выглянув в окно, перед которым стоял стол, Деметра подняла взгляд на красноватое небо, нависавшее над мрачными холмистыми пустошами и одинокими теневыми деревьями. Природе явно требовалось гораздо больше времени, чем людям, чтобы прийти в себя.

Итак, единственное, что она узнала из работы Мэлори, – что когда-то из Англии до Авалона вел самый обычный путь по воде. Но не приводилось ни одного намека на то, где именно располагался остров или каким образом он появился. Этого было недостаточно.

Не спеша отчаиваться, Деметра потянулась, разминая мышцы, уставшие от долгого сидения на одном месте. Ну и что, что уже несколько месяцев она потратила на чтение совершенно бесполезных книг. Когда-нибудь ей обязательно должна попасться та, которая сможет помочь. Тем более что свободного времени сейчас имелось много. Даже слишком.

За спиной раздался быстрый стук в дверь и тут же послышался скрип – в кабинет, не дожидаясь разрешения, вошла экономка Рут.

– Госпожа, прошу прощения за беспокойство, – начала она, ступая по ковру тихонечко, как кошка, чтобы не причинять неудобства своим незапланированным появлением.

Обернувшись, Деми вопросительно посмотрела на нее.

Эта женщина, немногим старше тридцати, смуглая и пухленькая, начинала свою карьеру в качестве обычной горничной в Далгарт-холле, затем, не без помощи дружбы с Дрейком и благосклонности Ричарда Хаттона, получила повышение до экономки. В Кроу-хаусе едва ли не главной ее обязанностью считался присмотр за неугомонным Морганом и его рыжим котом, постоянные проделки которых почти всегда вели к разрушениям и беспорядку. Потому, когда Дориан и Деметра решили переехать на Вайлдхант, она с радостью согласилась последовать за ними, чтобы хоть немного пожить в спокойствии.

Впрочем, неожиданные проблемы иногда возникали и здесь.

– Я в некотором замешательстве, госпожа, – проговорила Рут, замерев возле одного из книжных шкафов. – Мистер Эббот, наш почтальон, куда-то запропастился, а ведь мы ждали его с восьми утра! Я помню, что он должен был доставить вам посылку, и уже готова сама идти до деревни… Однако – вот незадача! – миссис Паттифейр только что поставила в печь ростбиф на ужин, попросив меня следить за температурой, а сама отправилась в Ашерс-фолл, к миссис Марш. Ростбиф будет готовиться еще три часа, а там и на почту идти уже поздно. Не подождет ли ваша посылка до завтра, госпожа?

– Миссис Марш – это кухарка Вивьен Ашер? – вспомнила Деми. – Зачем же наша миссис Паттифейр к ней пошла?

– Традиция у них такая. Собираться по четвергам, чтобы потрещать за чаем, до начала основной готовки, госпожа, – выпалила Рут, с явным удовольствием разбалтывая чужую тайну. – Она уходит с рабочего места каждый четверг, понимаете? Мало ей целого выходного дня в воскресенье!

– Понимаю, – протянула Деметра, стараясь не улыбаться. Ей было совершенно неважно, что кухарка отлучалась куда-то ненадолго по личным делам, если это не мешало работе. – Не переживай, Рут, я и сама могу прогуляться до деревни. В самом деле, сейчас же не девятнадцатый век. А мне полезно хоть иногда дышать свежим воздухом.

– Правда? – удивилась Рут так искренне, что сразу стало ясно – она с самого начала не очень-то хотела выходить из дома на холод. – Тогда я принесу вам пальто, госпожа!

Через несколько минут, одетая в теплое серое пальто и длинный вязаный синий шарф, Деми уже шла по разбитой сельской дороге, мимо редких голых стволов теневых деревьев и пустошей, покрытых низкой сероватой травой. Под подошвами ботинок похрустывал тонкий лед, сковавший привычную хлипкую грязь.

Она быстро догадалась, отчего экономка предпочла прогулке удобный стул возле теплой печи, – сегодня на острове дул особо сильный и пронизывающий ветер, а воздух, опрометчиво названный «свежим», пах солью и гнилыми морскими водорослями.

В давние времена, когда из Вайлдханта можно было перейти по мосту на Эйрин, в местные деревни съезжались сотни страждущих, желающих попасть на аудиенцию к Тринадцати Первым и взглянуть на них хотя бы одним глазком. В приемные дни они целыми ковенами собирались на постоялых дворах, занимая все койки, а в тавернах и пабах любили рассказывать байки и легенды о здешних местах. О том, кто кого видел и кто где гостил.

Это был период расцвета, о котором сейчас напоминали лишь заросшие теневым мхом крупные мраморные осколки, оставшиеся от великолепного моста на восточной оконечности острова, да сгорбившиеся престарелые домишки, сбившиеся в небольшие группы, лишь по официальным документам числившиеся «деревнями».

Одна из трех таких деревень, Эслип-Кинг, находилась всего в двух милях от их особняка.

Совсем крошечная, в четверть Хэксбриджа, она обосновалась на берегу ядовитого моря Мелиора, возле обширной песчаной отмели, огороженной невысоким каменным забором и многочисленными табличками со скрещенными костями и черепами. Над отмелью высоко в небе летали пестрые воздушные змеи, зачарованные таким образом, чтобы очищать дующий с моря ветер. За ними со специальной смотровой вышки наблюдал погодный маг.

Всякий раз, когда Деми проходила по набережной, слушая мерный шум волн, – а она старалась делать это во время каждого визита в Эслип-Кинг, – то представляла, как босыми ногами бежит по песку, усыпанному ракушками, высохшими водорослями и мелкими ветками, а затем с разбегу погружается в воду. Все это делать здесь строжайше запрещалось, если, конечно, нарушитель не желал расстаться с жизнью или надолго загреметь в лечебницу. Но отчего-то ей, никогда не любившей пляжи, в эти минуты становилось особенно жалко, что она так и не успела искупаться в холодном море, пока жила в городе-на-границе.

Понаблюдав за стайкой воронов, расклевывающих на песке какой-то принесенный недавним штормом мусор, Деметра направилась мимо низеньких каменных домов с традиционными соломенными крышами к зданию почты на главной деревенской улице. Ее фасад, один из немногих, был покрыт свежей краской, а вывеску совсем недавно заменили новой, с ярко-зелеными винтажными буквами.

Внутри почтовое отделение, разумеется, тоже выглядело по-сельски. Стены были кое-как оштукатурены и побелены, но уже успели обзавестись парой-тройкой длинных трещин. На окне стояла искусственная пластиковая герань в глиняном горшке, слева от входа – стеллаж с газетами и журналами на продажу. В дальнем конце располагалась стойка оператора из лакированного, но уже довольно потертого темного дерева. Сама же оператор – немолодая словоохотливая миссис Браун в цветастом свитере с замысловатым орнаментом и с повязкой на голове, – заметив новую посетительницу, махнула ей рукой.

– О, добрый день, мисс Флоренс! – воскликнула она. – Одну минуту, сейчас я вами займусь!

Деми улыбнулась, услышав свою старую фальшивую фамилию, под которой люди знали ее в Эслип-Кинге, и приветственно кивнула. Ожидая своей очереди – перед ней еще была пожилая пара посетителей, – она подошла к стойке с журналами.

На обложках размещались привычные, идеально отретушированные фотографии моделей или известных личностей с броскими заголовками. Однако на некоторых менее популярных изданиях можно было заметить виды Лондона или цветущие зеленые сады. И голубое небо, уже ставшее далеким и непривычным.

Поддавшись сиюминутному порыву, Деметра взяла последний выпуск «Инглиш Гарден» с советами о том, как подготовить сад к началу весны, и прижала его к груди, словно старого друга. Пока она стояла в каком-то ностальгическом забытьи, уставившись в одну точку, пожилая пара закончила разговор с миссис Браун, забрала свою корреспонденцию и покинула отделение.

Звонок колокольчика над захлопнувшейся дверью напомнил Деми о делах. Она подошла к освободившемуся месту перед стойкой и положила на нее журнал.

– Видели вывеску над входом? – спросила миссис Браун, оживленно улыбаясь.

– Что? – переспросила Деметра, все еще погруженная в воспоминания о голубом небе и зеленых растениях.

– Новую вывеску, мисс Флоренс, – не переставая улыбаться, уточнила оператор. – На днях мистер Эббот заново ее отшлифовал и покрасил, стала как новенькая! Что думаете? Выглядит чудесно! И не скажешь ведь, что до этого всю краску разъело солью!

– Вы правы, так сразу и не подумаешь, – сдержанно улыбнулась Деми. – Я зашла как раз по поводу мистера Эббота. Сегодня…

– Он должен был заглянуть к вам в Лост-хаус, да, мисс Флоренс, – подхватила миссис Браун и в мгновение помрачнела. – Вывеску починили, а вот колесо у нашей повозки сломалось. После того как наглухо увязло в грязи возле Грейграунд-мэнор. Вот и отправлений скопилось… – оператор показала рукой на большой открытый шкаф за ее спиной, где в квадратных пронумерованных ячейках громоздились десятки писем и посылок. – Знаете, после Дня Песни работы стало невпроворот…

Днем Песни жители мира Нью-Авалона окрестили тот самый день, когда Белый Ворон облетел весь архипелаг, своим пением смешав светлых и темных. Как ни странно, это изменение доставило людям чуть меньше неудобств, чем то, что по вине Юфемии Старлинг их мир остался без телефонной связи.