Текст книги "Сердце ворона"

2

Отчаявшись заснуть, Розанна встала с постели и надела теплую ночную рубаху, заменявшую ей халат. Она поняла, что должна немедленно извиниться перед матерью. Лишь это снимет тяжкое бремя с ее совести. В коридорах, которые вели в западное крыло замка, гуляли сквозняки, и от колеблемых ими тусклых огней немногочисленных факелов на каменный пол и стены ложились причудливые тени. Розанна торопливо шагала вперед, стараясь ступать бесшумно. Она зябко куталась в свою теплую рубаху. Девушке было страшно. Она подбадривала себя мыслью о том, что мать благосклонно примет ее извинения. Там, в ее уютной комнате, светло и тепло. Она сможет погреться у очага. Розанна ускорила шаги.

У комнаты матери девушка на секунду замерла, переводя дыхание, и решительно потянула за медное кольцо, поднимавшее щеколду. Тяжелая дубовая дверь отворилась, и Розанна, шагнувшая в залитое светом помещение, остолбенела на пороге, не веря своим глазам.

Король Эдуард и ее мать лежали в кровати обнаженные и предавались любовной игре. Расширенными от ужаса глазами Розанна глядела на упругие мышцы, вздувшиеся на руках его величества, приподнявшего стройное тело Джоанны над собой. Леди Кастэлмейн смеялась гортанным смехом, склонив голову к плечу, словно юная девушка во власти первой невинной любви.

Розанна прижала руку к горлу, силясь удержать крик боли и отчаяния. Глаза ее наполнились слезами горя и гнева. Она с усилием повернулась и на негнущихся ногах вышла в коридор, машинально прикрыв за собой дверь.

– Розанна! – раздался позади нее крик матери.

Звук голоса Джоанны словно придал девушке сил. Сдерживая рыдания, она стремглав понеслась по мрачным коридорам замка назад, в свою комнату.

Эдуард бережно поставил Джоанну на мягкий восточный ковер, лежавший у ее кровати. Она набросила на голое тело теплый халат и принялась завязывать тесемки. Руки ее дрожали.

– Я должна поговорить с ней…

– Нет, Джоанна! Сейчас душа ее полна ненависти к тебе. Я сам пойду к ней!

Эдуард поднялся с ложа, быстро натянул рейтузы, надел мягкие сапоги и набросил на широкие плечи темно-красный бархатный халат. Ему не составило труда найти комнату Розанны – дверь в спальню девушки была распахнута настежь, оттуда слышались звуки горестных рыданий и испуганное бормотание служанки, тщетно пытавшейся выяснить, что приключилось с ее юной госпожой.

Взглянув на испуганную Элис, король мягко произнес:

– Оставь нас одних.

Розанна тихо всхлипывала, лежа на постели ничком, но при звуках голоса Эдуарда она приподнялась на своем узком ложе и, обратив к нему залитое слезами лицо, с ненавистью произнесла:

– Вы не имеете права! Будь вы хоть тысячу раз королем Англии, вы не смеете находиться в моей комнате!

Улыбка, исполненная нежной грусти, тронула губы Эдуарда.

– Ты ошибаешься, Розанна. Я имею право находиться здесь. И вовсе не из-за того, что я король. А потому, что я – твой отец!

Глаза девушки расширились от удивления. До нее не сразу дошел смысл слов Эдуарда. Все еще во власти впечатления от недавно увиденной сцены, она бросила ему в лицо:

– Вы с моей матерью – преступники! Прелюбодеи!

Эдуард поморщился и мягко возразил:

– Но ведь мы так любим друг друга! С тех пор, как нам исполнилось по четырнадцать лет.

Она смотрела на него, мало-помалу постигая только что услышанное ошеломляющее известие. Король не стал бы лгать ей. Значит, она и в самом деле его внебрачная дочь. Теперь многое из того, что прежде казалось ей странным и непонятным, получило объяснение.

– Стыдно заниматься подобными вещами в четырнадцать лет! – резко произнесла она. – Стыдно наградить девушку ребенком и потом покинуть ее!

– Мы любили друг друга, Розанна, – оправдывался Эдуард.

– Тогда почему же вы не женились на ней?!

– Я не мог назвать ее своей женой, Розанна, – мягко ответил король. – Ведь мне было всего четырнадцать лет, и я носил скромный титул графа Марша. Отец мой незадолго до этого был назначен регентом королевства, потому что Генрих Ланкастер лишился рассудка. Но внезапно моего отца, а также дядю, графа Уорика, охватила жажда власти. Они решили, что корона Англии должна во что бы то ни стало достаться нашему роду. Я служил тогда под началом Уорика. Он отдавал приказы, а я должен был беспрекословно подчиняться им. Уорик заявил, что о женитьбе на Джоанне не может быть и речи, и я не смел возразить ему!

– Уорик… – задумчиво проговорила Джоанна. – Это его прозвали «Делатель королей»?

– Он вполне заслужил это прозвище. Я с его помощью стал королем в восемнадцать лет!

В памяти Розанны всплыли некоторые события последних лет, о которых часто говорили под сводами замка Кас-тэлмейн.

– Если я не ошибаюсь, Уорик запретил вам жениться и на Элизабет Вудвилл, но тем не менее вы сделали ее своей королевой!

Эдуард невесело усмехнулся.

– Видишь ли, к тому времени мне уже исполнилось двадцать два, и я четыре года правил страной. Но я все еще побаивался Уорика и женился на Элизабет втайне от него!

Розанна с недоверием взглянула на статного, могучего мужчину, стоявшего перед ней. Она не могла представить себе, что он когда-то, пусть и в далекой юности, мог испытывать страх перед кем-либо из смертных.

Эдуард нежно взял ее за подбородок, и девушка не отвела его руки.

– Ты – старшая из моих детей, Розовый Бутон! Ты – моя любимица! Но скажи мне, детка, огорчает ли тебя то, что ты не можешь быть официально признана моей дочерью, принцессой крови?

– Мне наплевать на титулы! – запальчиво воскликнула она. – Скажите, кто посвящен в тайну моего рождения?

– Об этом знают лишь четверо: мы с твоей матерью, сэр Невилл и ты, дорогая. Учти, дитя мое, это – опасная тайна. Ты никому не должна поверять ее. Ведь есть злодеи, готовые смести с лица земли всех, в чьих жилах течет королевская кровь!

– Вы говорите о Вудвиллах?

Он пристально взглянул в лицо дочери, раздумывая о том, можно ли поведать столь юному, неопытному созданию о тайных хитросплетениях придворных интриг.

– У королевы очень много родни, – произнес он наконец. – Шесть сестер и пять братьев, не говоря уже о ее матери и отчиме, лорде Риверсе. Они – самая честолюбивая семья нашего королевства, разумеется, за исключением нас, Плантагенетов. – Король усмехнулся и продолжил: – Мои братья и Уорик, который теперь, когда я перестал быть его послушной комнатной собачкой, утратил былую привязанность ко мне, не остановятся ни перед чем, лишь бы только упрочить свои позиции и подобраться поближе к трону.

– Я понимаю, ваше величество, – тихо проговорила Розанна, не желая, чтобы Эдуард продолжал чернить в ее присутствии тех, к кому питал искреннее расположение. Ведь он был самым добродушным человеком в Англии – без всяких исключений!

Розанна медленно опустилась на кровать. Эдуард укрыл ее одеялом и нежно поцеловал в лоб.

– Ты успокоилась, дорогая? – участливо спросил он.

Девушка молча кивнула, боясь, что голос выдаст ее волнение.

Она долго лежала без сна. Мысли в ее голове теснились и путались, перебивая друг друга. Розанна была рада, что узнала правду о себе. Она не осуждала своего венценосного родителя, напротив, сердце ее полнилось любовью и сочувствием к этому великому человеку. Но роль ее матери в таком чудовищном обмане казалась ей омерзительной.

Проснувшись после недолгого сна, полного тревожных видений, Розанна почувствовала себя усталой и разбитой и, вместо того чтобы отправиться в конюшню посмотреть на арабского скакуна, осталась лежать в постели. За дверью послышались шаги, и, уловив запах жареного мяса, девушка решила, что это Элис принесла ей завтрак. Но на сей раз на пороге с подносом в руках появилась сама леди Кастэл-мейн. Меньше всего на свете Розанне хотелось бы сейчас видеться и говорить с матерью!

Джоанна поставила серебряный поднос на невысокий столик и молча села на кровать дочери. Голова ее была опущена. Сейчас хозяйке Кастэлмейна можно было дать все ее тридцать два года – и даже больше. Розанна пыталась вызвать в памяти безобразную сцену, увиденную вчера в спальне матери, но вместо этого невольно представила себе четырнадцатилетнюю девочку, опозоренную, всеми покинутую, принужденную в одиночку нести бремя тяжкого греха. Сколько ей пришлось выстрадать! Насмешки, обвинения, угрозы наверняка сыпались на нее как град. Розанна дотронулась до руки матери и прошептала:

– Прости меня. Скажи, ты очень любишь его?

Джоанна улыбнулась.

– Нет, теперь страсть моя к Неду остыла. Но тогда!.. О Боже, как я любила его!

– Я понимаю, каково тебе пришлось, когда вам не разрешили вступить в брак!

– Нет, ты при всем желании не сможешь себе этого представить! Не дай тебе Бог когда-нибудь испытать подобное. Ничего нет ужаснее на свете, чем когда тебя принуждают расстаться с возлюбленным, с твоей первой любовью!

По щеке Розанны скатилась слезинка. Джоанна встала с кровати и решительной скороговоркой произнесла:

– Однако вскоре я поняла, что женщины – удивительно выносливые создания! И что нет ситуации, к которой нельзя было бы приспособиться, как нет и положения, из которого нельзя извлечь пользу! Поешь, дорогая. У меня уйма дел, и я должна торопиться. Мы поговорим после, хорошо?

Элис, пришедшая к своей юной госпоже, чтобы помочь ей одеться и причесаться, явно сгорала от любопытства по поводу вчерашних слез Розанны и появления в ее спальне самого короля. Предваряя ее вопросы, Розанна с улыбкой произнесла:

– Ты была права, Элис! Мне следовало надеть нижнее платье. Я получила от мамы ужасный нагоняй, и если бы не заступничество его величества, мы с ней еще долго были бы на ножах.

– Хотя короля и считают самым добродушным человеком в Англии, я чуть не умерла от страха, увидев его здесь, – поеживаясь, ответила Элис.

Розанна завязала шнурок на поясе своих рейтуз и принялась с помощью Элис надевать мягкие сапожки для верховой езды.

– Ты видела в нем могущественного монарха, – назидательно произнесла она. – И именно это испугало тебя. А ведь король – такой же человек из плоти и крови, как и мы, простые смертные!

Розанна направилась к конюшням. Мысль о встрече с сэром Невиллом, которого она привыкла считать отцом, повергала девушку в смятение. Какими глазами она взглянет на него? Как обратится к нему? Щеки ее горели, сердце учащенно билось.

В конюшнях царило небывалое оживление. Офицеры королевской гвардии и придворные с помощью слуг седлали коней, собираясь в самом скором времени отбыть в Белвур, королевскую охотничью резиденцию. Эдуард дружелюбно объяснял Доббину, какие особенности характерны для лошадей арабской породы.

– О, ваше величество! – воскликнула Розанна, не в силах сдержать восторга. – Он, оказывается, белый! – Она поспешно плюнула на землю, и король, откинув голову назад, звонко расхохотался.

– А ты, выходит, суеверна! Много лет прошло с тех пор, как я сам плевал на землю при виде белой лошади!

Розанна улыбнулаась в ответ.

– Я непременно трижды кланяюсь ворону и никогда не смотрю на молодой месяц через стекло!

– И загадываешь желание при виде падающей звезды, и носишь на счастье кроличью лапку? – полувопросительно произнес Эдуард. В голосе его слышалась едва уловимая грусть. Он вспомнил о временах своей далекой, наивной юности. – Посмотрим, сможешь ли ты вывести от этого красавца крепких, резвых боевых коней.

– Жизнь боевых коней коротка, – ответила Розанна, покачав головой, – поэтому-то и нужда в них столь велика.

Они неторопливо приблизились к стойлу Зевса, и конь радостно заржал, приветствуя хозяйку.

– Я обещал твоей матери, что попытаюсь убедить тебя не ездить на этом диком животном, – сказал Эдуард. – Почему бы тебе не выбрать смирного мерина? Они ведь достаточно резвы, зато послушны и не представляют никакой опасности для седока.

Глаза девушки потемнели. Упрямо тряхнув головой, она проговорила:

– Я отвечу вам вопросом на вопрос, хотя это и неучтиво. Почему вы сами участвуете в сражениях, сидя на нехолощеном жеребце? Ведь мерин не менее вынослив, но более послушен! К тому же он не станет пронзительно ржать ни с того ни с сего, оповещая неприятеля о вашем присутствии. Почему же вы так поступаете?

– Проклятая гордыня, упрямство и безрассудство, свойственное Плантагенетам! – усмехнулся Эдуард.

– По-видимому, и я в избытке наделена этими блестящими качествами, – сказала Розанна, обезоруживающе улыбнувшись.

Король окинул ее стройную фигуру восхищенным взглядом и, не отводя глаз от ее зардевшегося лица, с мольбой произнес:

– Тогда прошу тебя лишь об одном, дорогая: будь осторожна! Береги себя! Надеюсь, ты примешь участие в наших охотах? Приезжай в любое время, когда пожелаешь. Мы пробудем там до конца месяца, а затем в замке поселится Рэвенспер.

Распрощавшись с дочерью, король ускакал в сопровождении своей свиты. Розанне показалось, что после его отъезда солнечные лучи потускнели и все вокруг подернулось мрачной, туманной пеленой. Тяжело вздохнув, она прислонилась к деревянной загородке, за которой стоял Зевс.

– Не подходите так близко к нему, леди Кастэлмейн! Он так опасен! – послышался нежный юношеский голос. Подняв глаза, Розанна увидела перед собой молодого сэра Брайана Фитцхью.

– Спасибо, сэр Брайан, – прошептала она, слабо улыбнувшись, и позволила ему встать между собой и загородкой стойла. Минувший вечер и нынешнее утро были полны столь волнующих событий, что Розанна начисто позабыла о существовании статного рыцаря. Теперь же, остро ощущая его присутствие подле себя, она пожалела о том, что не надела более изысканный наряд, не убрала волосы под сетку с вуалью. Грудь ее трепетала от волнения, слова снова не шли с языка, но она принудила себя посмотреть в открытое, честное лицо сэра Брайана и заговорить с ним. Иначе он, чего доброго, решит, что сестра его друга Джеффри – слабоумная!

– Прошу вас, сэр, называйте меня Розанной!

Он отвесил ей изящный поклон.

– Вы оказываете мне большую честь, леди Розанна!

Услыхав голос брата, звавшего ее по имени, Розанна облегченно вздохнула. Похоже, она уже исчерпала запас своего красноречия в разговоре с сэром Брайаном!

– Вот ты, оказывается, где! – с улыбкой приветствовал сестру Джеффри. – Отец хотел видеть тебя. По-моему, он прошел в сад.

Розанна растерянно улыбнулась ему в ответ. Лишь теперь она осознала, что у них с Джеффри разные отцы, что они лишь наполовину брат и сестра. К тому же у нее, выходит, есть три единокровных сестры, и все они – принцессы крови, проживающие в Вестминстере! От этих мыслей голова девушки пошла кругом. Пробормотав слова извинения, она простилась с сэром Брайаном и направилась в сад, бормоча сквозь зубы:

– Глупая девчонка! Ты совсем потеряла голову из-за красивого рыцаря!

Сэр Невилл стоял у куста роз, усыпанного роскошными цветами. Приближаясь к нему, Розанна замедлила шаги. Она не знала, что сказать этому человеку. Но он понял, что девушка находилась во власти смущения и неловкости, и заговорил первым:

– Джоанна сказала, что тебе теперь все известно.

– Джоанна? – словно эхо, повторила она. – Разве тебе не тяжело произносить это имя?

– Дорогая моя, пойми, Джоанна никогда не лгала мне! Я знал, что она беременна тобой, когда вел ее к венцу. Все эти годы она была мне хорошей женой. Она подарила мне сына! Разве может муж требовать большего от своей супруги?

Девушка не сомневалась, что слова сэра Невилла были продиктованы искренним чувством. Вздохнув, она лишь теперь осмелилась взглянуть ему в лицо. В его взоре, обращенном к ней, читались горячая любовь и нежность.

– Ты всегда был мне замечательным отцом. И я навсегда останусь твоей дочерью! Что бы ни случилось!

– Я нисколько не сомневаюсь в этом! Разве могло быть иначе? – ответил он, раскрывая объятия. Розанна прижалась к его груди. Глаза ее были полны слез.

– Я так боялась сегодняшней встречи с тобой! – прошептала она. – Но ты, дорогой папа, как и прежде, понял меня и пришел мне на помощь!

Щеки сэра Невилла покрыл легкий румянец. Нежно погладив дочь по голове, он смущенно кашлянул и решил переменить тему разговора.

– Давай-ка сходим взглянем на королевский подарок! Подумать только: чистокровный арабский конь! Ты уже придумала для него имя?

– Может быть, Мекка? – неуверенно произнесла Розанна.

– Чудесно! По-моему, это именно то, что надо!

3

Элис вручила Розанне маленький сверток и с таинственным видом пояснила:

– Миледи, один молодой рыцарь велел мне передать вам это.

– Какой рыцарь? – с притворным недоумением спросила Розанна, разворачивая лист дорогой бумаги и жадно, не дожидаясь ответа служанки, вчитываясь в изящные строки.

О луна, красавица луна!

Призрачный прокладывая путь,

В целом мире только ты одна

К милой в спальню смеешь заглянуть.

В тишине томительных ночей

Я живу одной мечтою вновь:

Пусть бы свет серебряных лучей

Ей напомнил про мою любовь!

– Очень мило! – сказала она Элис, изо всех сил стараясь скрыть охватившее ее волнение. «Итак, – подумала она, – выходит, он чувствует то же, что и я!» Эта мысль наполнила ее душу несказанной радостью. О, какой нынче выдался великолепный, восхитительный день! Еще вчера она предавалась горю и унынию, теперь же сердце ее полно самых светлых предчувствий. Боже милосердный! Сделай так, чтобы все они сбылись!

Однако этот счастливейший день тянулся на редкость медленно! Розанна с нетерпением ожидала вечера, когда она вновь увидит сэра Брайана за обеденным столом.

Наконец этот долгожданный час наступил. Огромный зал после вчерашнего многолюдья казался пустым и унылым. Розанна мгновенно отыскала взглядом сэра Брайана, сидевшего в углу за одним из дальних столов. Заметив, что юный рыцарь смотрит на нее во все глаза, Розанна скромно потупила взор и в продолжение всего обеда наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц.

Но вот Брайан Фитцхью вышел из-за стола и, поблагодарив хозяйку, покинул зал. Розанна разочарованно вздохнула. Он пренебрег возможностью дождаться ее и выйти с ней вместе! Однако стоило ей по окончании трапезы миновать сводчатый коридор и оказаться во дворе, как от одной из колонн, поддерживавших галерею, отделилась стройная фигура, и сэр Брайан почтительно приветствовал девушку. При виде его Розанна испытала столь сильный прилив радости, что ей стало трудно дышать. Несмело улыбнувшись рыцарю, она кивком ответила на его приветствие.

– Почтительно прошу вашего прощения за то, что я дерзнул послать вам мои стихи! – сказал Брайан.

– О, что вы! – возразила Розанна. – Они мне очень понравились. Вы часто их сочиняете?

Юноша покраснел от похвалы и, осмелев, воскликнул:

– Я каждый день стану посылать их вам, если они доставят вам хоть минуту радости! – Поколебавшись, он пробормотал: – Леди Розанна, вы так прекрасны! Я не сомневаюсь, что достойнейшие рыцари слагают свои сердца к вашим ногам! – И Брайан вопросительно взглянул на нее.

– Вы ошибаетесь, – мягко ответила она.

Брайан облегченно вздохнул.

– Вы не откажетесь когда-нибудь совершить со мной верховую прогулку по окрестностям вашего замка?

– С удовольствием составлю вам компанию! – ответила девушка. – Будете ли вы свободны завтра утром?

– О, конечно! Я и надеяться не смел, что это произойдет так скоро!

– Завтра на рассвете я хочу выехать на соколиную охоту. Я буду очень рада, если вы согласитесь сопровождать меня!

Сэр Брайан учтиво поклонился. Розанна улыбнулась и молча протянула ему белую розу, которую обнаружила нынче вечером подле своей тарелки. Юноша поцеловал цветок и продел его стебель в петлицу камзола.

Проснувшись в кромешной тьме, Розанна зажгла дюжину свеч, ярко осветивших ее просторную комнату.

– Я пошлю за пажом, чтобы он растопил очаг, – сонно пробормотала Элис, привыкшая к ранним вставаниям своей юной госпожи.

– Не стоит, Элис, я тороплюсь, – ответила Розанна. – Лучше помоги мне скрутить волосы жгутом и завязать их лентами. Они ни в коем случае не должны выбиться из-под сетки: нынче я еду на соколиную охоту!

При мысли о верховой прогулке в столь прохладную погоду Элис поневоле поежилась. Днем, когда взойдет солнце, еще куда ни шло, но в этот ветреный, сумрачный предрассветный час – нет уж, увольте!

Розанна торопливо надела приготовленный с вечера наряд: льняное платье, темно-зеленую накидку, отороченную мехом, ярко-алый плащ и мягкие зеленые сапожки. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, она натянула перчатки и взяла крупное зеленое яблоко из вазы, стоявшей на высоком столике.

Элис сморщила нос.

– Кислое?

– О, зубы сводит! – ответила Розанна, вгрызаясь в сочный плод. – Но мне такие по вкусу!

Она взглянула на свою заспанную, дрожавшую от утренней прохлады служанку и, улыбнувшись, сказала:

– Отправляйся в постель, Элис! Надень мою теплую рубаху, и ты мигом согреешься! Если я спозаранку собралась на соколиную охоту, это вовсе не значит, что ты должна оставаться на ногах, ожидая моего возвращения. Я еще успею похвастаться перед тобой своими трофеями, когда вернусь!

Она стремительно выбежала из комнаты, плотно притворив за собой дверь, прошла длинным коридором к главной лестнице, спустилась по ступеням и, миновав большой зал, вышла во двор.

В конюшне было сумрачно и тихо. Даже старый Доббин еще не вышел к лошадям. Зато сэр Брайан был уже здесь. Ему явно не терпелось поскорее приветствовать молодую хозяйку замка.

При виде Розанны в ярко-алом плаще, цвет которого удивительно гармонировал с ее черными волосами, молодой рыцарь, казалось, онемел от восторга.

Розанна улыбнулась ему. Глаза ее сияли.

– Пойдемте выберем для вас сокола! – сказала она, и Брайан проследовал за ней через конюшни в помещение для ловчих птиц.

Здесь было сумрачно и душно. Резкий запах птичьих перьев и помета заставил Розанну поморщиться. Птицы сидели рядами на длинных деревянных жердях.

После некоторого раздумья сэр Брайан остановил свой выбор на крупном соколе с широким размахом крыльев и мощными лапами, увенчанными острыми когтями. Такому хищнику ничего не стоило бы умертвить человека – что уж говорить о мелкой дичи, на которую им предстояло охотиться нынче утром. Розанна хотела было снять с жерди небольшого ястреба, чтобы дать своему кавалеру возможность одержать легкую победу в их сегодняшнем охотничьем состязании. Но в последний момент она передумала. Подобный ход был бы слишком похож на грубую лесть, и юному рыцарю без труда удалось бы разгадать ее маневр. И она решила взять себе самку коршуна. Ей случалось несколько раз охотиться с этими птицами, и она знала, что они сильны и стремительны.

– Нам следовало бы взять с собой приманку, – сказала Розанна. – Я не знаю, хорошо ли натаскана ваша птица.

Прикрепив путы, связывавшие ноги птиц, к своим кожаным перчаткам, они вышли во двор. Розанна оценила высокий рост и развитую грудь жеребца, которого оседлал для себя Брайан. Но все же этому породистому животному было далеко до ее могучего Зевса, и девушка решила выбрать себе невысокого, смирного мерина. Ей ни в коем случае не хотелось выказать превосходство перед своим кавалером.

Когда они выезжали со двора, старый Доббин, проснувшийся к этому времени, проводил всадников растерянным взглядом. Он несказанно удивился тому, что юная амазонка решила отправиться на охоту не на своем любимом свирепом Зевсе. Но старик благоразумно промолчал, и Розанна в душе горячо поблагодарила его за это.

Некоторое время всадники ехали молча. Розанна искоса оглядывала статную фигуру сэра Брайана, освещенную первыми рассветными лучами. Рыцарь был облачен в темно-голубые рейтузы и синий камзол. Кожаные сапоги ловко охватывали его упругие икры. Его светлые, почти прозрачные глаза на фоне голубых одежд напоминали цветом небесную лазурь. Розанна поймала себя на мысли, что хотела бы увидеть молодого человека облаченным в зеленый, серый, коричневый цвета. Интересно, примут ли и тогда его правдивые, честные глаза соответствующие оттенки? Солнце золотило волнистые волосы сэра Брайана. Время от времени он поглаживал рукой короткую светлую бородку, придававшую ему чрезвычайно мужественный вид. Все, решительно все в нем нравилось Розанне. Она скользнула взглядом по его плечу, где красовался герб герцога Кларенса – черный буйвол.

– Скажите, герцог Кларенс похож на своего брата, короля? Я никогда его не видела. Правда, мне случалось мельком повидать Ричарда, когда тот был еще совсем ребенком. А вот Джорджа встретить не довелось.

– Внешне он очень похож на Эдуарда. Он высок, строен, у него золотисто-рыжие волосы, как у всех Плантагенетов. Пожалуй, Джордж даже красивее его величества. Если братья стоят рядом, их легко можно перепутать. – Поколебавшись, Брайан добавил: – Король Эдуард – или Нед, как его называют, – держится со всеми так дружески непосредственно, так сердечно…

Розанне почудилось, что в голосе юноши прозвучала плохо скрытая насмешка. Но она уверила себя, что подобное – лишь плод ее фантазии. Ведь все рыцари, находившиеся на королевской службе, были без ума от своего короля.

Они выехали на широкую поляну. Из под копыт коней выпорхнула стая птиц, всадники спустили своих соколов с ремешков и остановили коней.

– А где ваш дом, сэр Брайан?

– Близ Марстонских болот. Это неподалеку от Йорка. Мой отец служил у герцога Йорка, отца Джорджа.

Розанна засмеялась.

– Я привыкла думать о герцоге Йорке как об отце короля, но вы, находясь на службе герцога Кларенса, вспомнили в первую очередь о своем господине.

– Но как же иначе? Ведь мой отец погиб, сражаясь под знаменами Йорка!

Розанна не стала уточнять, имел ли он в виду герцога Йорка или слово Йорк как символ в противостоянии Ланкастеру, тридцатилетнюю войну Алой и Белой роз.

– Простите, сэр Брайан, – мягко произнесла она.

– Это случилось много лет назад. Мне было тогда всего года четыре от роду. Ричард, герцог Йоркский, не мог более терпеть безумные выходки его королевского ничтожества и решил заявить свои права на трон и корону государства, которым он к тому времени фактичски единолично правил. Однажды во время Рождественских праздников герцог Йоркский, его сын Эдмунд и небольшая группа воинов, среди которых был и мой отец, выехали на фуражировку. Они попали в засаду и были разбиты превосходящими силами сторонников Ланкастера под командованием лорда Клиффорда. На окровавленную голову Ричарда надели бумажную корону и насмехались над ним, называя его королем без королевства.

Розанна живо представила себе эту картину. Ей было очень жаль бедного Ричарда – своего деда!

– Оруженосец отца поведал моей матери об этой трагедии, – продолжал сэр Брайан. – Отец умолял Клиффорда пощадить Эдмунда, но тот ответил: «Кровь Христова! Его отец убил моего, и я по праву уничтожу его, как и весь его проклятый род!» Тридцать лет непрерывных сражений ожесточили сердца, и кровная месть стала законом. – Искоса взглянув на Розанну, молодой рыцарь, спохватившись, воскликнул: – Простите меня, миледи! Мне не следовало рассказывать вам об этих ужасных событиях!

– Вы можете говорить со мной обо всем, что волнует вас! – горячо возразила девушка. – Ведь мы с вами станем друзьями, правда?

– Я хотел бы надеяться на нечто большее, нежели дружба! – смело ответил Брайан.

Эти слова наполнили душу девушки восторгом. Так значит, он любит ее! Она собиралась ответить ему, но в эту минуту сокол Брайана принес ему молодого голубя.

Рыцарь нежно погладил маленького охотника по спине и, вынув из поясной сумки небольшой кусочек мяса, скормил его птице.

– Вы его подкупаете! – смеясь, воскликнула Розанна.

– А как же иначе? – весело ответил Брайан. – Мало кто согласится в наши дни трудиться задаром!

Брови девушки взметнулись вверх. Однако, нисколько не разделяя подобную точку зрения, она решила не противоречить Брайану. Недолгие часы их общения следовало посвятить более приятным занятиям, чем споры на отвлеченные темы, решила она.

Через несколько мгновений молодая самка коршуна вернулась к хозяйке с добычей – крупной серой мышью.

Розанна и Брайан от души посмеялись над этим трофеем.

– Куда же мне ее деть? – недоумевала Розанна.

– Отдайте ее своей птице. Вот увидите, получив вознаграждение, она станет охотиться еще усерднее.

Наполнив сумки куропатками и голубями, они неторопливо направились к замку.

– Могу я просить вас о встрече завтрашним утром? – с надеждой спросил Брайан.

– Да. Давайте снова встретимся на рассвете. Но нам вовсе не обязательно брать с собой ловчих птиц, правда?

Передав сестре очередное послание от сэра Брайана, Джеффри весь остаток дня подтрунивал над ней. Розанна нисколько не сердилась на него за его беззлобные насмешки. Она то и дело перечитывала стихи, сочиненные юным рыцарем.

В твоих глазах сияет доброта,

Без них мне так печально, одиноко!

Любовь моя смиренна и чиста,

Не будь же, леди, ты ко мне жестока!

К стопам твоим слагаю сердце я.

Навек я твой, о, будь навек моя!

В душе ее звучала чарующая мелодия первой любви, и девушка по целым дням предавалась восхитительным грезам. Однако происшедшая с ней перемена не ускользнула от внимательного взора Джоанны. Она приписала мечтательность и рассеянность дочери тому, что та узнала тайну своего происхождения, и решила не донимать ее расспросами, тем более что и сама она в течение долгого времени после редких встреч с королем то и дело принималась грезить наяву.

Однажды Джоанна пригласила дочь в свою мастерскую, чтобы показать наиболее удачные из своих последних работ. Маленькая угловая комната в восточном крыле замка была залита полуденным солнцем. На рабочем столе Джоанны лежали эскизы нарядной броши для плаща. Брошь представляла собой составленный из крупных бриллиантов герб короля – Сияющее Солнце, с узором из темно-лиловых аметистов в форме буквы «Э».

– О, мама, какая прелесть! – воскликнула Розанна.

– Тебе нравится? Однако, похоже, мне не придется воплотить эту идею в жизнь! – со вздохом ответила Джоанна.

– Но почему?

– Потому что она могла бы присвоить брошь себе!

– Ты имеешь в виду Элизабет, королеву?

– Да! Эту Вудвилл!

В голосе Джоанны звучали гаев и горечь.

– Ты так сильно ненавидишь ее?

– Не я одна! Ее ненавидит вся Англия! Клан Вудвиллов, пользуясь щедростью и добродушием Эдуарда, скоро приберет к рукам всю страну! Эти люди подобны зловредным гусеницам, объедающим листву благородного дерева!

Розанна всегда знала, что характер у ее матери сильный и властный, но Джоанна редко выходила из себя. Она была истинной леди и умела сдерживать свои чувства. Теперь же голос ее звенел от негодования, а руки мелко дрожали. Розанна никогда еще не видела ее такой.

– У нее и фартинга за душой не было, когда король почтил ее своим вниманием! Она осталась вдовой с двумя маленькими сыновьями и имела к тому же целый выводок братцев и сестриц! А кроме того, она на целых пять лет старше Эдуарда!

– Почему же он женился на ней? – недоуменно спросила девушка.