Текст книги "Тень луны"

Глава 2

Южная Америка, близ Боготы.

Четыре недели спустя.

Солнце пекло нещадно. Над равниной дрожало золотое марево. В ультрамарине неба висело розовое облако. Во рту ощущался привкус горячей пыли. Луис Перье потянулся, сдвинул назад соломенную шляпу и провел тыльной стороной ладони по лбу.

Его длинные темные волосы были мокры от пота, стекавшего крупными каплями по бронзовой коже.

Он вдохнул горячий и сухой воздух, огляделся вокруг и улыбнулся. Луис испытывал удовольствие от работы. Даже сейчас, спустя год с начала раскопок, не верилось, что желание его осуществилось.

Молодой археолог давно мечтал о проведении работ на этой территории.

Луис – крепкий мускулистый мужчина, год назад во Франции встретивший свою тридцать первую весну. Но у него все еще не было женщины, которую он захотел бы назвать своей любимой. Он был хорош собой, строен, высок, с правильными и мягкими чертами лица. Когда он улыбался, лицо его становилось необыкновенно милым.

Но самыми замечательными во внешнем облике Перье были руки, а вернее, кисти рук с тонкими длинными пальцами. В зависимости от ситуации, они были способны на железную хватку, а могли осторожно очищать хрупкие кусочки древней керамики, золота или серебра. Какая женщина смогла бы устоять перед прикосновением этих нежных и прекрасных рук?

День близился к полудню. Голод напоминал о себе, но Луис не мог оторваться от дела, которым занимался с рассвета. Аккуратно откапывал он крючкообразным резцом какой-то предмет. Работал Перье старательно и терпеливо, несмотря на беспощадно палящее солнце. Прошел еще час. Археолог увидел, наконец, то, над чем трудился последние дни. Все прежние находки, сделанные на раскопках, были всего лишь фрагментами чего-то целого в далеком прошлом. Сейчас же перед молодым французом лежал абсолютно неповрежденный предмет.

– Пусть это будет то, на что я надеюсь, – пробормотал Луис и в волнении вытер руки о льняные брюки с грязными коленями.

– Ты что, разговариваешь сам с собой, Луис? Ты совсем одичал здесь, дружище! – послышался сзади мужской голос.

Луис обернулся, и лицо его расплылось в улыбке.

– Франк, что ты делаешь здесь? – радостно воскликнул он.

Его лучший друг Франк Хоген стоял в нескольких футах и тоже широко улыбался. Худой, мускулистый, он был одного роста с Луисом. Его вряд ли можно было назвать красавцем, но он был умен и быстр, как метеор, а светлые волосы и голубые добрые глаза делали его привлекательным.

– Ты нашел гробницу царя? – таинственно спросил Франк, заглянув в узкую траншею. – Ты загадочен, Луис, как женщина.

Франк не договорил, разглядывая находку Луиса.

– Мне это напоминает кувшин, – сказал, наконец, он.

– Кувшин? Ты – неграмотная деревня! Это, скорее, доспехи воина. И знатного воина, заметь, – с уверенностью произнес Перье.

Франк рассмеялся.

– Вот как! А мне напоминает кувшин. Ну да бог с ним. Я пришел, чтобы передать тебе письмо. – Он достал из кармана конверт и подал его Луису. – Оно не пахнет духами, значит, не от дамы. Старый Тома завез его ко мне как раз в то самое время, когда я отправлялся сюда. Ленивый старый кот. Прочти, может, что-нибудь важное.

Археолог разорвал конверт. Улыбка на его лице становилась все шире и шире, в конце концов, он рассмеялся.

– Важное! Я бы сказал, очень важное. Если я смогу достать этот кувшин, вычистить и собрать остальные осколки, найденные ранее, то мне продлят разрешение на раскопки.

Франк присвистнул.

– Идем ко мне. Выпьем и передохнем. К тому же, пора обедать.

В палатке Луис налил бренди в оловянные кружки и передал Франку, усевшемуся на раскладушке.

– Вспомни, я говорил тебе, когда приехал сюда, что получил разрешение на один год. Всего год на то, чтобы обосновать мою теорию, – сделав глоток, произнес Луис.

– Твоя теория в том, что сикхи и перуанские индейцы когда-то жили вместе и создали новую культуру? – спросил Хоген.

– Верно.

– И этот кувшин подтверждает это. Я правильно уловил? – сказал Франк.

– Нет, не подтверждает. Но и не отрицает мою теорию. У меня в руках артефакт. Я должен выяснить, к какой культуре он относится. Это надо сделать со всеми находками.

– Как ты собираешься подтвердить теорию?

– Найду доказательства, что две культуры слились в одну, новую. В противном случае, Попечительский Совет не продлит мне разрешение на раскопки, – ответил Луис.

– Похоже, твое время на исходе.

– Осталось два месяца. Только об этом не стоит заботиться.

Франк вопросительно поднял брови.

– Это письмо от Виктора Ланнека, одного из величайших ученых современности в области древней культуры. Я сделал все что мог, чтобы зазвать его сюда. Надеюсь, он подтвердит истинную ценность осколков, которые я раскопал.

– Слушай, а он точно приедет? – спросил Франк.

– Я не могу даже думать о чем-то другом. Он обязан. Я, Луис Перье, в двух шагах от великого открытия.

– Отлично. Значит, он будет здесь?

– Он уже едет, – сказал Луис и достал из кармана письмо. – Месье Ланнек приедет через пару недель и пробудет здесь полгода. К тому времени я обязательно найду подтверждение своей теории.

– Ты уверен?

– Да. Иначе мне придется наниматься на чьи-нибудь раскопки, чтобы заработать и заниматься этим самостоятельно. Музей в Авиньоне щедр, но требует результатов.

Луис встал и в сильном волнении прошелся по палатке. Франк допил бренди и поднялся с раскладушки.

– Приезжай сегодня вечером. Я пригласил на ужин гостей.

– Франк.

– Ты уже несколько недель без перерыва ковыряешься в грязи. Один вечер вряд ли выбьет тебя из рабочего графика.

– Хорошо. Я буду, – ласково глядя на друга, сказал Луис.

– В восемь. Сможешь переночевать у меня. Возвращаться ночью опасно.

– Звучит заманчиво. Я несколько недель не спал в нормальной кровати.

– А я о чем говорю! Живешь как кочевник. Человеку нужен дом, мой дорогой друг, – улыбнувшись, сказал Франк и, пожав руку Луису, вышел из палатки.

Луис вернулся на место раскопок, но работать не смог. От волнения путались мысли. Он присел на край траншеи и достал' полученное письмо. Месье Виктор Ланнек, признанный в археологических кругах авторитет, ученый с мировым именем, согласился посетить раскопки неизвестного Луиса Перье. Кто знает, может, через каких-нибудь полгода не такого уж неизвестного. Молодой человек усмехнулся. Амбициозность – двигатель карьеры. Во всяком случае, работа с Ланнеком сама по себе важна: можно многому научиться.

Вдруг кто-то окликнул его. Перье обернулся и увидел колумбийца, смотрящего за работами.

– Что случилось, Мендрано? – спросил он.

– Месье, нужно поговорить.

Появилась проблема, с которой колумбиец не смог справиться. Луис понял это и поспешно вылез из траншеи. Мендрано подошел, и Луис внимательно посмотрел ему в лицо.

– Что произошло?

Колумбиец казался спокойным, но Перье видел, что это сдерживаемое спокойствие. В течение года он достаточно изучил характер своего помощника. Тот был самостоятелен, невозмутим и рассудителен. Этот человек представлялся ему лучшим из всех, работавших на раскопках.

– Что случилось? – повторил Луис встревоженно.

Теперь они стояли в палатке, где никто не мог их услышать.

– Пока ничего, месье, но скоро может. Хотелось бы предотвратить это.

– В чем дело? Не тяни, Мендрано.

– Я работал с людьми на дальнем холме. Мы рыли длинную канаву. Сразу после обеда я решил проверить работу. Влез в траншею, пошел по ней и нашел то, что может принести настоящую беду, если кто-нибудь узнает об этом.

– Я не понимаю, о чем ты, Мендрано. Что ты нашел? – взволнованно спросил Луис.

Колумбиец пристально посмотрел в глаза Луиса, сунул руку под рубашку и достал что-то, завернутое в масляную тряпку. Сверток оказался в руке Луиса, и он стал медленно разворачивать его. Еще не видя что внутри, археолог почувствовал опасность. На ладони лежал «зеленый огонь», как называли его аборигены, – крупный необработанный изумруд.

– Тысяча карат, не меньше, – прошептал Луис.

– Я уверен, что найдется немало людей, готовых на все ради обладания таким богатством. Если станет известно, что мы наткнулись на россыпи изумрудов, то очень скоро искатели сокровищ перероют здесь все вдоль и поперек, – говорил Мендрано. – Можно только догадываться, сколько исторических находок будет уничтожено. Тогда на раскопках можно поставить крест.

Луис был расстроен и удручен. Хорошего настроения как не бывало. Надо что-то сделать, чтобы не допустить этого! Но что?

– Черт возьми, что мне с этим делать? – вслух произнес Луис.

– Спрячьте его где-нибудь, словно его и не было. И надо прекратить работы на холме.

– Кто-нибудь видел у тебя это?

– Нет, – ответил колумбиец.

– Надо спрятать камень. Если кто-нибудь… боюсь даже думать о последствиях.

– Где спрятать?

– Прямо здесь. Я закопаю его, – сказал археолог.

– Луис, вы можете взять изумруд и вернуться в свой мир. Камень сделает вас богатым человеком.

– Пожалуй, – Перье прервал колумбийца. – Я мог бы оставить свою мечту и наслаждаться жизнью. Но тогда бы я не имел права называть себя археологом. Я бы не узнал, существует ли древний город. «Не гулял бы со старыми богами», – ведь здесь так говорят, Мендрано? Нет! Я буду продолжать раскопки.

– Я знал, что вы именно так ответите, – сказал колумбиец.

Луис печально улыбнулся.

– Хотел соблазнить меня? Ах, Мендрано, Мендрано, – он похлопал помощника по плечу. – Спасибо, что сохранил находку в секрете. Я позабочусь о ней.

– Знаю, чем являются для вас эти раскопки. Для меня они тоже многое значат. Здесь когда-то жили мои предки.

– Да. Когда-то здесь был цветущий город. Я уверен в этом. Между прочим, Мендрано, я ожидаю важного гостя.

– Красивую даму? – улыбнувшись, спросил тот.

– Нет, не красивую даму. Этот господин очень известен в своих кругах. Он сможет помочь больше, чем кто-либо. Совет Попечителей внимательно прислушивается к его мнению.

– Кто этот господин? – заинтересовался Мендрано.

– Его зовут Виктор Ланнек. Мне повезло, что он согласился приехать.

– Вы достаточно опытный археолог. Зачем подтверждать то, что вы уже знаете, доказывать свою правоту?

– Дело не во мне, а в музее. Никто не усомнится в словах такого специалиста, как Ланнек. Так всегда, Мендрано. Сначала ты делаешь карьеру, имя, а потом имя работает на тебя. Вкладывая деньги, музей хочет быть уверен, что моя теория состоятельна. И одним опытом здесь не обойдешься. Нужен авторитет, – обстоятельно объяснил Луис.

– Хорошо, а что вы собираетесь делать с Ланнеком?

– Покажу ему свою последнюю находку. Я смогу идентифицировать и датировать ее, впрочем, как и все остальные. Мне надо доказать, принадлежат ли они сикхи или индейцам Перу. Или это результат слияния двух культур, как я надеюсь.

– Но если он вам не поверит? – спросил колумбиец.

– Я заставлю его поверить, даже если мне придется затащить его в траншею вместе с собой.

– Сальма сказала, что сегодня она разбила кувшин с водой. Надо ждать неприятностей.

– Все это суеверия, Мендрано. Я надеялся, что вы с Сальмой более образованны. Разбитый кувшин – то, чем он является, и не более.

– Может быть но он раскололся на шесть частей. Это значит, что у шести человек будут неприятности, – уверенно произнес Мендрано.

– Вздор. Как ты можешь верить в такую ерунду?

– Это старинные приметы.

– Твоя дочь слишком верит в приметы. Я думал, ты учишь ее. Именно для этого я привез книги и научил ее читать. Сальма очень умная девушка. Не позволяй ей увлекаться суевериями.

– Сальме нужен муж, – твердо сказал Мендрано.

– Не думаю, что с этим стоит спешить. Пусть она сама сделает выбор, – рассмеялся Луис.

Мендрано печально улыбнулся. Очевидно, он пытался уже выдать ее замуж, но, как видно, безуспешно. Он не хотел быть тираном, не хотел разочаровывать дочь.

– Пора возвращаться к работе, а то еще заподозрят неладное, – сказал Луис.

Молодой человек склонился над столом, где была развернута карта долины, разделенная на отдельные квадраты. Он постучал карандашом по одному из них.

– Примерно в этом месте проходит изумрудная жила. Если ворота в город здесь, как я думаю, мы должны найти следы. Предположим, город на этом участке, тогда должны быть какие-нибудь знаки.

– Может, начать рыть другие траншеи в том квадрате? – предложил. Мендрано.

– Нет, это может вызвать подозрение. Я сам взгляну на участок, – ответил Луис, давая понять, что разговор окончен.

Мендрано кивнул и вышел из палатки. Луис присел на раскладушку, раскрыв ладони. Даже в необработанном виде камень притягивает, завораживает, а если над ним поработает мастер, он превратится в сказочное сокровище. Да, найдется много желающих заполучить такое богатство и разрушить его мечту о древнем городе. Древний город – тайна, такая же чарующая, как этот камень.

– Я не допущу этого, особенно сейчас, когда так близок к цели, – вслух произнес археолог.

Луис взял походную лопатку, опустился на колено, и стал копать. Выкопав глубокую ямку, он опустил в нее завернутый в тряпку изумруд, засыпал землей и утоптал. Вот и все, будто ничего и не было, но на душе осталась неприятная тяжесть, ощущение затаенной угрозы. Некстати вспомнился разбитый кувшин Сальмы. Луис в сердцах чертыхнулся.

Он подошел к выходу, откинул полог и посмотрел на работающих людей. Стоял гомон, слышались голоса, рабочие таскали носилки и корзины, полные земли. Вдруг все это исчезнет, заглохнут звуки, остановится кипучая деятельность. Древний город исчезнет, теперь уже навсегда, величественный и непотревоженный, ставший частью тысячелетий.

Его прошиб холодный пот. Мысли остановились, он не мог думать ни о чем другом.

Луис собирался к Франку. Его плантация начиналась от пристани, добраться до которой можно было на каноэ. Перье, погруженный в свои мысли, плыл по реке в сгущающихся сумерках. Река сделала последний поворот, и лодка плавно подошла к берегу. Луис полной грудью вдохнул воздух, влажный и пресный. Тускло серебрилась вода.

Из стволистой мглы джунглей, как сказочное видение, показался дом Франка. Гость прыгнул на берег, вытащил на песок каноэ, и направился к мерцающему огнями жилищу.

С Франком Хогеном они были знакомы меньше года, но Луису казалось, будто они дружны всю жизнь. Франк поддерживал Луиса со дня его приезда. Молодые люди были похожи одержимостью, с которой каждый стремился к своей мечте. Археолог грезил древним городом, а Франку нужны были плантация и дом в джунглях, где уставший путник мог бы найти приют и отдых.

Франк работал вместе с колумбийцами. С мачете в руках, он буквально отвоевывал у природы фут за футом. Луис помнил, каким был дом, когда он впервые его увидел. Хижина под тростниковой крышей, разделенная на две комнаты. С каждым днем строение росло, и теперь здесь возвышался прекрасный дом в два этажа. Сложенный из камня, он отлично спасал от жары. На первом этаже были просторный холл, столовая и гостиная, а наверху располагались жилые комнаты. Стены побелены известью, крыша покрашена, а площадка за домом выложена камнями и украшена цветами. Окна, большие и высокие, пропускали много света, а сам дом был очень удобным.

– Луис, старина, я надеялся, у тебя хватит ума приехать до темноты, – проговорил Франк, встречая гостя на пороге и раскрывая объятия.

– Извини, я так увлекся, что потерял счет времени.

– Стоит тебе спуститься в траншею, как ты сразу обо всем забываешь. Проходи, мы уже заждались тебя.

Луис последовал за Франком в гостиную.

– Кого ты еще пригласил? – поинтересовался он у хозяина.

– Месье Ребье из французского посольства в Барранквилле, его помощника месье Рильке и лейтенанта Кааса из военного гарнизона.

– Далековато же им пришлось добираться для того только, чтобы просто поужинать, – шепотом произнес Луис.

– Я пригласил их на всю неделю. Мне надо решить кое-какие дела с ними и с тобой.

– Со мной? Какие дела?

– Я объясню это позже, Луис. Не возражаешь?

– Нет, конечно, нет.

Они вошли в обширную гостиную, где сидели гости. Стол был изысканно сервирован. Мужчины вели легкий, приятный разговор. Позже принесли сигары и вино. Гости закурили, наслаждаясь крепостью и ароматом табака. Несколько минут прошло в молчании.

– Обед был чудесный, месье Хоген, – нарушил тишину Ребье, – Но у меня такое чувство, что вы пригласили нас не только за этим.

Франк улыбнулся и отставил в сторону бокал.

– Да, у меня своя корысть, но я преследую благие цели. Вы представляете власть в Баранквилле.

– Только отчасти, месье Хоген, – предупредил Рильке, сверкнув стеклами очков.

– Да, это так. Но у меня нет намерений совершать что-то незаконное, наоборот, я хочу помочь решить одну проблему.

– И заодно кое в чем помочь и себе, – улыбаясь, добавил Змиль Каас. Лейтенант и Франк были в приятельских отношениях и могли позволить себе некоторую фамильярность.

– Отчасти ты прав, Эмиль. Я хотел бы обсудить созревший в моей голове проект и получить ваше одобрение.

– Я видел на деле ваши проекты, – вставил Ребье. – И могу сказать, что большинство из них, если не все, были полезны для этого края.

– Благодарю, месье Ребье, – сказал польщенный Франк. – Надеюсь, о новом плане вы будете думать также. Это мой самый смелый проект и, пожалуй, самый лучший.

Луис молча ел, не вступая в беседу. Археолог пока не понимал, какое отношение он имеет к разговору.

– Вам известно, что в сезон дождей Магдалена просто безумствует, – продолжал Хоген. – То же самое творится с притоком. Колумбийцы его называют «малой водой». Зато в период засухи «малая вода» почти пересыхает.

– Да, – согласился Ребье. – Это серьезная проблема для нашего края. Я уже думал над ней, но…

– В наших силах приручить приток, – торжествующе произнес Франк.

– Но как? – воскликнул Эмиль.

– Как? Плотина, – ответил Франк. – Посмотрите, я спланировал запруду в нескольких милях выше по течению. Она поднимет воду в реке и будет достаточно глубокой, чтобы не пересохнуть в сезон засухи. Мы сможем постоянно орошать земли выше и ниже плотины. Не вижу ничего, кроме выгоды для жителей Боготы и округи. Разлившись, река тем не менее не затопит место, где ведет свои раскопки Луис Перье.

– Это все? – спросил Ребье.

– Нет. Если месье пожелают, я покажу на макете, как будет выглядеть и работать плотина. Я укажу на все плюсы, останется найти только минусы если, конечно, вам это удастся, – лукаво улыбнулся Франк.

Глава 3

Убедив друзей в том, что путешествие в Южную Америку станет для них интересным приключением, Жоан стала собираться в дорогу.

Больше недели ушло на поиски проводника, способного подготовить всех троих к путешествию по Колумбии. Ему было чуть более сорока, и он производил впечатление человека, способного в одиночку добраться до Южной Америки.

Его звали Жозеф Фармер. Он был среднего роста, сухощавый, с короткой седеющей бородой и темными круглыми глазами, смотрящими пристально и испытывающе.

Улыбка его казалась неуловимой, а словарный запас – неисчерпаемым. Жозеф уверял, что знает Колумбию не хуже родной Франции и сумеет доставить их, куда только они пожелают.

– Ваша карта точна, мадемуазель Тимар? – спросил он при первой встрече.

– Надеюсь, – отозвалась Жоан. – Я уговорила экономку месье Ланнека показать мне копию его маршрута.

– Что ж, тогда проблем не возникнет. В Колумбии вряд ли найдется уголок, куда бы я не сумел добраться.

– Хорошо. Я хочу поскорее отправиться в путь! – сказала Жоан с нетерпеньем.

Свадьба Никола и Флоры оттянула поездку. Новобрачные решили провести свой медовый месяц в путешествии по загадочной Колумбии.

– Это будет необычно и сказочно интересно, – щебетала Флора.

И Никола, как всегда, с ней согласился.

– Дорогая, а ведь у тебя еще есть время передумать, – говорила Флора подруге, когда экипаж катил на вокзал, где стоял паровоз, готовый доставить их в средиземноморский порт. – Ты могла бы просто написать отцу, и он, как джентльмен, поспешит назад, чтобы познакомиться с тобой.

– А если нет? Могут пройти годы, пока мы встретимся. Нет, Флора, я хочу поехать сейчас. Кроме того, если он на раскопках, я смогу какое-то время поработать там. Я не хотела бы упустить такой шанс.

– Надеюсь, Богота не затмит Парижа? – шутливо заметил Никола. Тени от проплывающих зданий попеременно ложились на его лицо и шляпу, и с широких плеч сбегали рыжие солнечные пятна.

– О, Никола, раскопки – это такое захватывающее занятие! Только подумай, можно найти гробницу или целый город! Можно отыскать бесценные исторические свидетельства, – восторженно говорила Жоан.

Новобрачные посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Но Париж навсегда останется Парижем, – светло и грустно закончила Жоан.

В этот момент экипаж остановился, и его пассажиры очутились посреди вокзальной суеты.

– Раскрой зонтик, дорогая, – прошептала Флора. – Здесь полно голубей.

Носильщики укатили на тележках багаж путешественников. Никола взял под руку Флору, а Жозеф с легкой полуулыбкой предложил Жоан свою, и компания двинулась к перрону, от которого отправлялся поезд на Ниццу.

Ницца показалась им спящей девочкой под голубым ситцем весеннего неба. Они отправили багаж в отель, а сами, взявшись за руки и весело болтая, бродили по пустынным извилистым тротуарам, где меж камней пробивались нежные зеленые стрелки травы. Даже не верилось, что совсем недалеко шумит и гомонит порт.

В отеле портье дал им ключи от номеров, и все поднялись в свои комнаты. Опускались невидимые сумерки, ветер приносил с побережья солоноватую прохладу. Сеял мелкий дождик, его серебряные штрихи ложились на оконное стекло.

В маленькой, изящно обставленной комнате, где поселилась Жоан, было очень уютно, тепло и одиноко. Она долго лежала без сна в деревянной кровати, смотрела, как густеет ночь, и слышала крики кораблей. Завтра они отплывают, все будет по-другому.

Наутро они поднялись на корабль. Над Ниццей висел легкий желтоватый туман, постепенно рассеиваясь вблизи порта, превращаясь в фиолетовую дымку. Рассвет, схожий с цветком гибискуса, раскрывал свои лепестки. С моря дул свежий, соленый, пьянящий ветер. Стоя на палубе, Жоан бросала беглый взгляд на неясный портовый пейзаж, отводила глаза и опускала веки. Подняли якорь, корабль отчалил от берега. Флора щебетала, тормошила подругу, но Жоан так и не смогла вымолвить ни слова.

Поздно ночью, когда пассажиры спали, Жоан поднялась на палубу и, стоя у борта, смотрела на огромное звездное небо. Созвездия неуловимо кружились и казались крупнее, чем во Франции. Жоан уже в который раз думала об отце, пытаясь представить, как он поведет себя, узнав, что у него есть дочь. Ей нравилось, что она избрала ту же профессию, что и отец. Пусть бессознательно, но избрала его путь. Значит, незримая связь существовала всегда. Всегда, Констанция Тимар.

Услышав за спиной голос, Жоан вздрогнула от неожиданности.

– Не можете уснуть, мадемуазель Тимар? Она обернулась и увидела Жозефа, который на этот раз был не в сюртуке, а в морской вязаной толстовке.

– Да, не спится, – ответила девушка. Ей было приятно, что Жозеф здесь, в этой волнующей темноте. – А вы всегда так официальны?

– Нет. Но на красивых женщин я предпочитаю глядеть издали.

– Держу пари, вам это удается, – лукаво заметила девушка.

– Не всегда.

Они рассмеялись.

– У вас нет морской болезни? – спросил Жозеф.

– Слава богу, нет. Просто сегодня было много волнений, так что я вряд ли усну.

– Как и прошлой ночью.

– Откуда вы знаете? – удивилась Тимар.

– Интуиция.

Жоан смутилась.

– Ночь прекрасна. Было бы обидно проспать такую красоту, – сказала она.

– Не каждая юная и очень красивая женщина отважится на поездку в джунгли.

– Джунгли, – повторила Жоан и попросила: – Расскажите о тех местах, куда мы едем. Это тайна, загадка. Какие они? И долго ли мы будем, добираться до места?

– Все зависит от времени года, уровня воды в реке и умения капитана избегать песчаных отмелей. Расстояние в том краю не всегда можно считать в днях. Если едешь в Колумбию – значит, едешь в другой мир. Там иное ощущение времени. Джунгли, заброшенные реки – величественная картина.

– О Жозеф, похоже, вы романтик, – заметила Жоан.

– У вас много друзей? – спросила она немного погодя.

– Нет, не особенно. В этом вопросе я щепетилен. Один из них разбил у реки огромную плантацию и работает, как дьявол, чтобы сделать ее прибыльной. Прежде чем поехать на раскопки, мы направимся к нему. Именно он даст нам снаряжение и лошадей, чтобы преодолеть последний отрезок нашего пути.

– У него есть семья? – поинтересовалась девушка.

– Нет, он не любит говорить о своем прошлом. Он скрытен, а я не хочу лезть в душу. Вообще, он любит уединение.

– Но это так грустно – жить одному.

– О нет. С ним работает достаточно людей, и среди местных у него немало приятелей.

– Жозеф, а вы слышали о месье Ланнеке?

– О Ланнеке? Разумеется. Кто среди образованных людей не знает о нем? Я не имел удовольствия быть знакомым с ним лично, но читал его труды.

– Я думала, вы с ним встречались и сможете рассказать, – разочарованно протянула Жоан.

– К сожалению, это не так.

– Что ж, тогда мы сможем познакомиться с ним.

– Да? – удивленно воскликнул Жозеф.

– Он покинул Европу на несколько недель раньше нас и сейчас на пути к месту тех же раскопок.

– Вот это совпадение! Вы именно поэтому едете туда, Жоан?

– Отчасти. Ланнек должен подтвердить либо опровергнуть теорию одного молодого археолога. Кажется, его зовут Луис Перье.

– Вы хорошо информированы, Жоан.

– Хорошо информирована экономка месье Ланнека, которую невозможно остановить, как только она откроет рот. Мне оставалось только слушать и запоминать.

– Вы очаровательны! Думаю, месье Перье будет рад общению с вами.

– Признаться, я бы не хотела быть для месье очаровательной мадемуазель. Хотелось бы стать ему хорошим помощником.

– Понятно, – проговорил Жозеф. – Каждому человеку приходится самоутверждаться, так или иначе. У меня такое чувство, что я в вас не ошибся. Вы умеете приспосабливаться к обстоятельствам, принимать вызов. Я искренне желаю вам удачи, Жоан, и успеха!

Жоан поблагодарила Жозефа, и, оставшись одна, облокотилась о борт и долго смотрела вдаль. Путешествие началось, и теперь, даже при желании, его нельзя остановить.

Луис приехал к Франку после захода солнца. Джунгли и серебряная река казались зловещими, как во сне. И приходили странные мысли, будто солнце уже никогда не вернется.

Прошло две недели с тех пор, как он получил от Виктора Ланнека письмо. Теперь он должен вот-вот приехать. Терпение Луиса было на пределе. Хоген прислал записку, сообщая, что судно, на котором плывет ученый, вошло в устье Магдалены. Луис, проведя в Колумбии год, не переставал удивляться тому, с какой скоростью здесь распространялись новости.

– Луис, входи. Тебя ждет хороший горячий завтрак. Если мы отправимся сейчас, нам придется бродить по пристани и мешать моим рабочим. Так что расслабься и выпей кофе.

– Ты прав, – согласился Перье. – Я просто не мог больше вынести ожидания, и меня свел с ума Мендрано, не говоря уже о Марии. Она выкидывала меня из моего собственного дома дважды за последнюю неделю.

– Мудрая женщина, – отвечал Франк, улыбаясь и засовывая руки в карманы.

Луис последовал за приятелем в столовую. Мужчины сели завтракать.

Спустя час, когда солнце стояло высоко, они выехали из дома и направились к реке. В пути разговаривали мало, каждый думал о своем. Лошади Франка хорошо знали дорогу к пристани, и молодые люди вели только двух мулов для поклажи и белую лошадь, предназначенную ожидаемому гостю.

Франк построил собственные пристани в нескольких удобных местах на берегу. К одной из них и должно было причалить судно, на котором плыл Виктор Ланнек. Когда Луис и Франк выехали к пристани, вдалеке показалась полоса дыма, валившая из трубы парохода. Вскоре стал слышен шум двигателей. Наконец судно причалило, и приятели увидели у сходен высокого человека с бакенбардами, в сюртуке.

– Это Ланнек, – выдохнул Луис.

– Ты уверен? Это может быть кто угодно.

– Ты с ума сошел? Я видел его фотографии десятки раз.

– Ну значит, он прибыл, – ответил Франк.

– Наконец-то.

– Надеюсь, дружище, его личность увлечет тебя так же, как его труды. Ни пуха!

– К черту! – взволнованно произнес археолог.

Луис старался быть спокойным, хотя в нем все ликовало. Необходимо было произвести хорошее впечатление! Этот человек чрезвычайно важен для него, и нельзя с первого шага все испортить. Вот задача сегодняшнего дня.

Судно пришвартовалось. Спустили сходни. Ланнек сошел на настил пристани с поразительной легкостью. Для человека его лет это, пожалуй, было не совсем обычно. Подав руку Луису, мужчина проговорил низким голосом:

– Месье Перье, если не ошибаюсь?

Луис пожал протянутую руку.

– Как вы узнали, кто есть кто?

– Ах, мой друг, – проговорил Ланнек и рассмеялся. – У вас напряженный вид, коллега. А у вас, месье, – он повернулся к Франку, – вид плантатора, человека, любящего солнце, воздух и землю. Вы ведь месье Франк Хоген, верно?

– Вы правы, месье, – кивнул тот. – Это, – он сделал широкий жест, – моя плантация. Я называю ее Джульетта.

– Ого! Вы поклонник Шекспира? – приятно удивился Ланнек.

– Не думаю. Просто это первое произведение, в полной мере осознанное мной. Видимо, в тот момент душа моя была настроена особым образом. Шекспир тронул меня до слез.

– Месье Ланнек, для меня большая честь приветствовать вас здесь, – сказал Луис.

– Спасибо, месье Перье. А скажите-ка, ваши раскопки далеко отсюда?

– Да. Будет лучше, если вы пообедаете и заночуете на плантации. Мы сможем уехать утром. Нам придется часть пути плыть, а часть – идти по довольно опасной местности. Нельзя оставаться в горах после наступления темноты. Здесь никто не ходит ночью в джунгли, если нет острой необходимости, – объяснил Луис.

– Хищники?

– Всех сортов, – рассмеялся Франк. – Включая и двуногих.

Они пошли к лошадям.

– Я как-то потерял способность ориентироваться, – произнес Ланнек.

– Мы поедем с севера на юг. Хорошо, что не с запада на восток, или наоборот, – объяснял Франк.

Джунгли парили. Воздух был влажен и тяжел, с запахом древесных соков. Кричали тропические птицы, группу путников сопровождала стайка обезьян. Лошадь Луиса слегка отстала, и молодой археолог незаметно рассматривал Ланнека.

Ученый оказался высок и достаточно строен. Кожа потемнела от загара, лицо украшали седые бакенбарды. Луис знал, что Виктору пятьдесят, но выглядел он значительно моложе. Его серые глаза смотрели внимательно. Луису подумалось, что Ланнек все замечает, все до мелочей, будто фотографируя быстрым цепким взглядом. Он поежился. А вообще-то, все правильно, таким и должен быть настоящий археолог.

Оказавшись на узкой тропинке, поднимавшейся в гору, путники не могли ехать рядом и разговаривать, поэтому всю оставшуюся дорогу молчали. За ними лениво плелись мулы, груженные снаряжением и личными вещами Виктора Ланнека.